Татьяна Мираббилис
   Академия Нагов
  

  

   

    Глава 1
   

   Я сидела у окна вполоборота к родителям и глотала горькие слезы. Выпускные экзамены уже прошли — я все сдала на «отлично».
   — Ты не сможешь пойти в ВУЗ, и точка, — припечатал, как каленым железом отец. — Кто за малым смотреть будет. Пойдет в садик, тогда вольному — воля. Если к тому времени не передумаешь, то поступай, куда хочешь — хоть в театральное — слова поперек не скажу. А сейчас — нет. Если мать уйдет в декрет, потом вряд ли на работу выйдет. Сама знаешь, как сейчас с трудоустройством. Никакое законодательство не поможет. И не реви. Не люблю, — и вышел.
   — Доченька, ну кто ж знал, что так выйдет, — оправдывалась мать. Она до четырех месяцев и не подозревала, что беременна. Никаких признаков не было. А потом уже поздно было что либо предпринимать.
   Мама подошла ко мне. Хотела обнять, но так и не решилась. В детской послышалось недовольное пхыньканье, и она поспешила к Венечке.
   Отец всегда хотел сына, но родилась я. Надежду закрыли под замок и ключ выкинули — вторым ребенком обзаводиться никто не собирался. Известие жены о беременности отец воспринял плохо, но когда узнал, что будет мальчик, прям на глазах помолодел — наследник! После четырех месяцев затишья, беременность дала маме почувствовать всю свою прелесть в виде тошнот, рвот, потери сознания и отеков. Ей было плохо, часто направляли на сохранение. На работе начались проблемы, поэтому мама и решила не брать декрет. Мало ли, что начальство придумает. Меня же задвинули на второй план. Попереживав, я взяла себя в руки. Как пресловутая жаба в молоке бултыхалась, старалась и по дому все успеть, и учебу не запустить. В школе я была отличницей. Меня хвалили и держали все время «под прицелом». Друзей почти не было, а вот «друзей» хватало. Но все плохое имеет тенденцию уходить в небытие. Вот и мои школьные годы закончились, и я на крыльях радости несла домой известие о золотой медали и свидетельство об отличии. Ну, меня и встретили…
   В комнате осталась я одна. За окном уже вечерело. Утерев слезы, подошла к столу. Недолго думая, побросала в рюкзак самые необходимые вещи. Подумав, засунула в боковой карман документы, фотку родителей с малышом, в другой положила единственное свое украшение — колечко с синим сапфиром, окруженным небольшими камешками черного цвета. И все это добро в незатейливой серебряной оправе. Это подарок — от дедушки. Он умер, когда мне лет десять было. Тогда-то перед смертью и отдал. Сказал беречь, и все. Вот я и берегла. Одевала едко — так, просто, полюбоваться. Отец, когда узнал о подарке лютовал, но забрать не посмел. Да и объяснять ничего не собирался. Так и жили: я прятала, он делал вид, что ничего не произошло.
   Теперь мое сокровище лежало в кармашке рюкзака, в коробочке. Туда же сунула деньги — немного, но на какой-то месячишко хватит, а там подзаработаю, не впервой. Каждая копеечка в моем кошельке — результат моих трудов.
   

   Автобус из нашего захолустья в город уходил рано утром. Подоив корову, попрощалась с кормилицей и тихонько покинула родной двор. Когда отец погонит Буренку на пасбище, найдет мою записку, но я уже буду далеко. Я люблю свою семью, но и отступать не собираюсь. Надеюсь, меня поймут. Простят ли — не знаю.
   Решила пробираться через лес — напрямик. По дороге не рискнула: больше свидетелей, да и отец там быстрее перехватит, если вдруг раньше спохватится, а так, через лесок я выйду к соседней деревушке, где автобус тоже делает остановку. Там то меня точно никто искать не будет.
   Несмотря на лето, утро было прохладным. Я накинула капюшон легкой курточки, спрятав под нее толстую светло-русую, почти белую косу. Так незаметней будет. Постояла минутку перед калиткой, мысленно прощаясь со всеми, и пошла. Легкий свитерок и джинсы создавали лишь мнимое ощущение тепла. Роса оседала на дерматиновых кроссовках, но ноги оставались сухими. Минут через двадцать я уже была на опушке леса. На горизонте забрезжил рассвет, ярким розовым светом будя всех спящих в этом подлунном мире. Лес встретил меня спокойствием и тишиной. Где ни где чирикнет еще сонная птичка. В лесу я была часто и заблудиться не боялась. Шла бодренько так, выгоняя на ходу из себя ночную прохладу. От нахоженной тропинки решила свернуть налево. Там когда-то, очень давно, тоже была тропинка, дед меня еще по ней водил, а потом и мне некогда было, да и люди почему-то другую облюбовали. Но мне нужно было побыстрее оказаться подальше от дома, вот и вспомнила о нашей с дедом тропинке.
   Вообще, дед во мне души не чаял. Завсегда за собой таскал, о травах и зверушках рассказывал. Отец только зубами скрипел, но не перечил деду. А мама почему-то побаивалась дедушку. Я всегда этому удивлялась. Для меня он самым родным, любимым и добрым был. Да. Был…
   Я задумалась. А когда очнулась, то оказалось, что меня уже кольцом окружал туман. Он все сгущался и сгущался вокруг меня, будто подгоняя вперед и перекрывая все пути отступления. Наконец вышла к какому-то каменно-земляному холму. И я его не помнила! Я вообще не помнила, чтобы в лесу что-то подобное было. Обошла сооружение кругом. С одной стороны от земли был вход, небольшой, но со всех сторон укрепленный досками. Скорее, даже не ход, а лаз. Пройти в него можно было лишь согнувшись. Заглянула внутрь, там было темно, но где-то далеко что-то отблескивало. Или мне показалось.
   Туман охватил нас плотным, непроницаемым кольцом — меня и холм. А вокруг, даже за пол метра, ничего не видно. Почувствовала себя ежиком в тумане, правда, лошадь искать не стала. Вдохнула поглубже, и решила отвлечься, чтобы не впасть в панику — полезла посмотреть, что там блеснуло в темноте. Ну, а чего задаром слезы лить или аукать в тумане. Все равно ведь ждать придется, пока это чудо-юдо утреннее развеется. Лучше б тропинкой подлиннее пошла, там бы точно не заблудилась, даже в тумане — тропа широкая и утоптанная. Здесь иногда и машины проезжают. Изредка так.
   Соглашаться, даже мысленно, что сглупила, не хотелось. Совершенно! Надо находить положительное в любой ситуации. Вот теперь лезу, согнувшись, удовлетворяя свое любопытство, вдруг что стоящее найду — какая никакая шоколадка будет на вазочку моего головотяпства. Вдали что-то опять блеснуло. Я воспряла духом, поддернула рюкзак повыше и полезла дальше. Лаз сужался, и теперь приходилось лезть на корточках. Все таки рюкзак — это вещь — руки всегда свободны. Представила себе, на что будут похожи мои коленки, но любопытство превозобладало логический порядок вещей и здравый смысл. Светящаяся точка постепенно увеличивалась, и вот я уже с удивлением рассматриваю черную поверхность каменной дверцы.
   Светящейся точкой оказалась круглая ручка на ней. Она была похожа на какой-то кристалл в металлической оправе. Блики от него падали на темную поверхность дверцы, но что на ней, видно было плохо. Я провела пальцами по рисунку — сердце пропустило удар, за ним второй, я даже перестала дышать — нащупала на свою голову — на каменной поверхности была высечена трехголовая змея. Руку отдернула, как от кипятка — боюсь змей с детства, до ужаса. Мысль о том, что надо «делать ноги» пришла незамедлительно, но все равно поздно — дверца плавно стала открываться. Я зажмурилась. В лицо ударили яркие солнечные лучи: я сидела на коленях в небольшом земляном лазе, а передо мной раскинулась площадь с разными странными строениями. Я все еще не могла проморгаться от внезапного солнца. Да еще и из темноты. Потому и постройки толком рассмотреть не могла.
   — О, еще одна человечка приползла, — кто-то ядовито заметил сбоку.
   — Кто это такой умный выискался, — не полезла в карман за словом.
   — Закрой рот, мелочь! Ты еще не под защитой академии, так что я с легкостью смогу с тобой расправиться, и мне за это ничего не будет.
   — Что? — возмутилась я, пропустив первую часть фразы.
   — Адепт, вы почему запугиваете «ищущего»?
   Со спины «ядовитого» подошел мужчина в темной просторной одежде, поверх которой был накинут плащ-накидка, как в старые времена.
   — Простите, профессор, более не повториться.
   — Очень надеюсь на ваш здравый смысл, адепт. Должен напомнить, что вы здесь равны со всеми.
   — Да, профессор. Разрешите идти?
   — Идти? Нет. Вы ведь здесь на посту, юноша, не так ли?
   — Да. Принимать поступающих.
   — Вот и принимайте, молодой человек. А девушку я забираю. Пойдем, милая.
   

   Мужчине навскидку было лет сорок, не больше, с легкой сединой в длинных черных, собранных в хвост, волосах. «Вот если бы на него кожаную одежку и бандану надеть, вылитый рокер получился бы» — посетила меня шальная мысль, я таких по телику видела. Я ухватилась за протянутую руку. Она была холодной.
   Мы шли к какому-то приземистому зданию по большой каменной площади. На моей спине, наверное, были выпалены две дырки от глазюшек «ядовитого». Как пить дать! А ощущения меня никогда не обманывали.
   На здании висела надпись «Администрация».
   — А куда я попала? — внезапно меня осенил вопрос по существу.
   — А ты не знаешь? — удивился мужчина.
   — Ну, знала бы — не спрашивала, — ответ был слегка резок. Я прикусила язык, — Упс!
   — Не то слово, — почему-то рассмеялся мой неожиданный защитник. — Ты в Академии Нагов.
   — Где? Кого? — второй вопрос я произнесла почти шепотом. Клубок нервов внезапно обосновался в горле, мешая даже дышать. Глаза мужчины смеялись. Он с трудом сохранял серьезное выражение лица, но уголок губ предательски подрагивал.
   — А что не так? Или нагов боишься?
   Голос внезапно осип. Я мотнула головой в знак согласия.
   — Странно! А вон того юного змея не испугалась, — с напускным удивлением указал на стоящего на посту «ядовитого».
   — Он кто? — тупить, так по полной.
   — Его Высочество Оксиуранус. Очень ядовит. Как в прямом, так и переносном смысле.
   Я смотрела во все глаза на невзрачного юношу с каштановыми волосами. То, что он высок и заметно гибок как-то не бросилось в глаза во время нашей словесной перепалки.
   — А вы? — все также не отводя взгляда от Оксиурануса, спросила мужчину.
   — Я — профессор здешнего учебного заведения.
   — Вы — человек?
   Он засмеялся.
   — Милое дитя, здесь все — змеи, и я тоже.
   — Но я — человек! — голос не слушался.
   — Ошибаешься, милая. Иначе ты не нашла бы к нам дорогу.
   — Этого не может быть, это ошибка! Нет, это сон! Сон? Правда же?
   — Нет, милая, не сон, все на самом деле. Не бойся! А то ты совсем уже пополотнела. Тебе здесь ничто не угрожает.
   — Кроме отдельных личностей, — махнула головой в сторону Оксиурануса.
   — Еще подружитесь.
   — Это вряд ли, — совершенно точно уверила профессора, осторожно отодвигаясь от него. Мужчина заметил сой маневр, но лишь усмехнулся.
   — Заходи, дитя. Нужно тебя оформить. Как, кстати, тебя зовут?
   — Зира.
   — Как? — мужчина замер на месте.
   — Зира, — повела плечом, — так дедушка назвал.
   — «Идущая к звездам»? — мой спаситель задумчиво посмотрел на меня, совершено по особенному. — А кто твой дедушка?
   Я только передернула плечами:
   — Дедушка, как дедушка.
   — И он тебе ничего не рассказывал?
   — Он умер, уже давно. Мне тогда было десять лет.
   — А кто у тебя остался в семье?
   — Родители и младший брат.
   — И никто ничего не рассказывал?
   — О чем?
   — О нас! О твоей сущности!
   — Нет.
   — Как же ты нашла дорогу к академии?
   Пришлось рассказать этому мужчине все, не таясь.
   — Очень странно, — он внимательно выслушал меня. — Но что не делается — к лучшему.
   — Может, все же, я по ошибке сюда попала? — у меня оставалась последняя попытка.
   — Это исключено, девочка, только змеи могут найти это место. Правда, ты наполовину человек. Этот вход именно для таких, как ты.
   Я зависла. Мое естество никак не хотело принимать сказанное.
   — А Оксиуранус?
   — Он — чистокровный наг. Королевских кровей.
   — Это поэтому он так ко мне отнесся? Что я человек?
   — Да, он вас очень не любит.
   — И что же мы ему сделали?
   — Ничего. Просто, он считает, что люди сильно ослабили силу нагов.
   — Да ладно!
   — Да-да, девочка, и в этом есть доля правды.
   — Так закройте этот лаз, и дело с концом! Никто никого раздражать не будет, — меня понесло. — Не любит он! А я его, так вообще видеть не хочу.
   Мужчина слушал меня и тихонько посмеивался.
   — Чему вы улыбаетесь?
   — Столько экспрессии в твоих словах. За это я и люблю вас, людей. В вас бурлят эмоции, внося разнообразие в этот холодный мир. А закрыть ход мы не можем.
   — Почему? Завалите его, и делов то.
   — Видишь ли, дитя, все, в ком есть наша древняя кровь, рано или поздно услышат ее зов. И чтобы не произошло непоправимое, все должны узнать о своей особенности и научиться управлять силами. Если завалить лаз, как ты предлагаешь, люди, а которых течет кровь нагов, начнут сходить с ума, не зная, что с ними происходит. Могут навредить и себе и другим.
   — Типа огнем кого-то поджечь или в воздух отправить полетать?
   — У тебя что-то подобное было? — мужчина поднял вверх бровь.
   — Нет. Я книжки читаю и кино смотрю, там такое было.
   — Интересно, интересно. Но это, собственно, не те возможности, что есть у магов. Вернее сказать, магия стихий и у нас присутствует, но в меньшей степени, чем у других.
   — У других?
   — Конечно. Драконы, эльфы — у них стихийная магия — основная.
   — А какая ж у вас основная?
   — У нас, — поправили меня. — Ты прямо здесь у порога приемной комиссии хочешь весь вводный курс прослушать? — надо мной по доброму подтрунивали. Я смутилась.
   — Все таки, я думаю, вы ошибаетесь. Я очень боюсь змей, вряд ли я одна из вас, — дрожь побежала по спине, заставив меня передернуть плечами.
   — А вот это действительно загадка. Я так понимаю, у тебя не было ни одного оборота?
   Я недоуменно посмотрела на профессора.
   — Ну, понятно. Что ж, Зира, добро пожаловать в Академию Нагов, будем с тобой разбираться.
   Мы все таки вошли в дверь с надписью «приемная комиссия».
  

  

   

    Глава 2
   

   — Добрый день! — мой спутник поприветствовал собравшихся в маленькой комнатке нескольких присутствующих. Они все принялись за внимательное изучение моей скромной персоны. Я же хотела провалиться куда поглубже, лишь бы меня не сверлили глазами — с детства не люблю такого пристального внимания.
   — Знакомьтесь: наша новая «ищущая».
   — Здравствуйте, — промямлила и я.
   — Опять человечка? — пренебрежительно отозвались где-то в стороне от меня.
   — Да, я человек, — молчать не буду, — а что такое?
   — Ты слишком дерзкая! — ответил тот же голос. Пришлось посмотреть. В углу в красивом кресле сидела красивая моложавая женщина лет тридцати, с белыми мелированными волосами и смуглой кожей. Ее почти черные глаза презрительно сверлили мою тушку.
   — А Вы — змея? — «невинно» поинтересовалась я.
   — Да как ты смеешь, девчонка?! — гибкое смуглое тело моментально оказалось возле меня. Ее холодные духи щекотали мое обоняние, отвлекая от опасности. Светлое платье облегало все, что нужно, и было рассчитано на восторг окружающих.
   — Смею! — во мне заговорило упрямство и подсознательная надежда на стоящего рядом мужчину. — Тем более, ничего оскорбительного я Вам не сказала. Как я знаю, все находящиеся здесь — змеи, — выкрутилась я.
   — Аринар, успокойся. Девочка права. А вот тебе с твоей неприязнью надо что-то делать, иначе как с адептами общаться будешь? — ответил «мой профессор».
   Женщина брезгливо подобрала губы и с достоинством проследовала к входной двери. Мой сопровождающий проследил за этой демонстрацией отношения ко мне и всей сложившейся ситуацией.
   — Это, кстати сказать, твой будущий преподаватель магии земли, девочка, — ошарашил он меня. — Она — полуэльф-полузмея, подобно тебе — полукровка. Но считает, что люди — худшее, что могло произойти с нагами. Зато свой народ — чуть ли не наградой для нас древних, — последняя фраза была сказана очень тихо, лишь для моих ушей. — Будь весьма осторожна. Ты нажила себе врага.
   

   Говоря это, он погладил меня по голове. Капюшон спал, моя коса обрела свободу и тяжелым канатом упала мне на грудь. Рука «моего» профессора застыла в воздухе, глаза сузились, а дыхание сбилось:
   — Белая…
   — Белая змея…
   В комнате как будто поселился рой раздраженных пчел. Но я уже не слышала, меня утягивало в омут серых глаз. Я таяла, как воск, расплавляясь. Вдруг у меня в сознании кто-то опустил тяжелую железную занавесь. Она бухнула так, что я аж поежилась. Все пропало. Профессор внимательно разглядывал меня. Его сильно удивила моя перемена.
   — Что ж, продолжим, — нехотя, мужчина оторвался от созерцания меня маленькой. — Нашу новую поступающую зовут Зира.
   В комнате повисло молчание. Меня эти эмоциональные качели начали порядком раздражать.
   — Господин секретарь, оформите, пожалуйста, девушку в общежитие, ну, и все данные не забудьте внести в анкету, — очень серьезно обратился мужчина к открывшему рот, невысокому пухленькому человеку неопределенного возраста. — А теперь мне пора, прощайте, господа. Имею честь, — мой провожатый обратился ко всем в комнате. — Буду ждать тебя на занятиях, дитя. Ты — сама загадка, а мне очень хочется тебя разгадать, — мужчина ловко овладел моей ладошкой и едва осязаемо коснулся кончиком носа моих пальчиков. — До встречи!
   Развернулся, и, более не гладя ни на кого, покинул помещение.
   — Кх, кх, — я разрушила повисшее молчание.
   — А, да, проходите сюда, девушка, — засуетился секретарь, предлагая мне присесть. Его лысина поблескивала в падающих из окна за спиной солнечных лучах.
   — Меня зовут господин Нямек. Узвем Нямек, к Вашим услугам, — наконец представился секретарь.
   Я рассматривала этого подслеповатого человека. Жиденькие, серо-бурые волосы тонким ободком облегали лысую круглую голову. Помню, мой дед называл этот цвет «агути», то есть, природный. Этот человек действительно был незаметен среди остальных, и, если бы не двигался, то вообще, сливался бы с окружающим интерьером. «Странно, — подумала я, — сколько ж ему лет?» Господин Нямек выглядел настолько неопределенно, что можно было дать и двадцать пять и тридцать пять лет, а то и все сорок.
   — Итак, Вас зовут Зира? — в глазах сверкнуло любопытство, но г-н Нямек его быстро спрятал.
   — Да, — я наблюдала, как мужчина примруживается, записывая мое имя.
   — Ваша фамилия, род, титулы?
   — Чаргородская. Остальное — не знаю. Родители в такие знания меня не посвящали. Узвем Нямек укоризненно посмотрел на меня:
   — Так-с.
   — Скажите, а Вы тоже получеловек-полузмей? — вдруг полюбопытствовала я.
   — Да, — мужчина нерешительно взглянул на меня. — К чему сей вопрос?
   — Просто интересно стало, — мне стало стыдно за свою несдержанность.
   — Я наполовину медянка — семейство ужовых.
   — Ужик?! — меня охватила детская непосредственность.
   — Нет, не ужик, — растерялся мужчина. — Это мое семейство — ужовые, а я — медянка. Мама была змейкой, — отчего-то он решил уточнить.
   — Ааа… — неопределенно потянула я, явно не зная, что делать с этой информацией. — А господин профессор?
   — Вы все узнаете на занятиях, милочка, — раздался старческий голос от стены.
   Я обернулась, там сидела сухенькая старушка. Ухоженная, в строгой одежде. Она внимательно разглядывала меня. Возле окна стояло еще две женщины. Молодые, довольно яркие шатенки.
   — Да-да, г-н Узвем, оформляйте девочку побыстрее, ей еще поселиться нужно. И подготовиться к завтрашнему испытанию, — обратилась к секретарю ближайшая из женщин. — Ужик! — ее медовые глаза смеялись, глядя на побледневшего мужчину.
   — Ну спасибо тебе, — просычал в мою сторону г-н Нямек. — Удружила.
   — Госпожа Эланида, уймитесь! — старушка говорила негромко, но возражать никто не осмелился.
   — А какие будут испытания? — спохватилась я.
   — Все завтра узнаете, — тот же старческий голос.
   — А как же мне готовиться, если я не знаю, к чему?
   — Просто выспитесь, милочка, этого будет достаточно.
   Мне вручили бумагу на заселение и озвучили направление. И я пошла. Натянув капюшон, запихала косу поглубже. Уже на пороге здания поправила свой рюкзак, и наконец-то попыталась придать должный вид своим джинсам, а то во время разговоров в приемной совсем о них забыла. Получилось не ахти как, но все-таки лучше. Бахрома на прорезях рваных джинсов немного отвлекала от серых коленок. Но не очень. Я вздохнула и обвела взглядом площадь. Там кучковались новоприбывшие ищущие. Девушки и юноши нервно оглядывались. Видимо, искали, куда им дальше идти. Мимо меня прошли двое парней. Один из них окинул меня взглядом своих ярко голубых глаз. И, видимо, не найдя ничего интересного, проследовал дальше со своим спутником. Юноши были красивы. Они двигались плавно, но что-то подсказывало мне — они не просто друзья. Лицо голубоглазого мне явно кого-то напоминало, только… а, ладно, у меня есть сейчас дела посерьезнее.
   Я зашагала через площадь в заданном мне направлении. Метров через сто обнаружилось общежитие. Здание располагалось углом к площади, выставляя две стены со сводчатыми, спаренными по двое окнами на обозрение всем желающим. Арочные витражи пропускали внутрь здания максимум света, делая общежитие похожим на галерею. Со стороны строение представляло собой некую сеченную пирамиду, каждый следующий этаж которой неуловимо уменьшался по длине и ширине. Совсем чуть-чуть. Почему? Ответ на этот вопрос я пока не знала. Пятый этаж был последним и маленьким по сравнению с первым. Узорчатая кованная ограда, вдоль которой цвели изумительные кусты с малиновыми крупными цветами, похожими на рододендроны, тянулись вдоль общежития, создавая вторую живую изгородь.
   Комендант, женщина крупная и мощная дала мне ключ с номером 555. Комната оказалась на пятом этаже, почти посередине коридора. Ключ плавно сделал оборот в замке, дверь распахнулась. В комнате — обычная мебель, рассчитанная на трех человек. Вдоль одной стены располагались две кровати, возле второй — одна. Длинный, широкий стол возле окна вполне мог уместить трех адепток, если вдруг им вздумается грызть гранит знаний одновременно. Уборная и умывальник находились на этаже, как и небольшая кухонька, а вот душевые — внизу, в подвальном помещении общежития, о чем и говорилось в объявлении на дверях комнаты. Возле стены, прилегающей к входным дверям, напротив окна со столом располагался трехстворчатый шкаф. Вернее, даже три шкафа, объединенных в один большой. Я проверила содержимое этого гиганта деревообрабатывающей промышленности: центральный отсек был занят. Здесь висела черная кожаная куртка, на полочке лежали кожаные штаны. Внизу стояли удобные берцы. Что-то еще разглядеть не удалось. На спине поднялись все волоски, по коже ломанулись толпы перепуганных мурашек.
   — Интересуешься? — обманчиво мягкий голос обволакивал, вызывая панику, смешанную с истерикой.
   Я плавно обернулась, одновременно делая шаг в сторону. Вот не зря я ходила на бальные танцы. Сейчас манера двигаться, будто скользишь, оказалась весьма кстати:
   — Полагаю, ты моя соседка?
   Передо мною стояла очень красивая девушка — смуглая брюнетка. Волосы крупными волнами ложились ей на плечи, а черные непроницаемые глаза вытягивали душу из собеседника, в данный момент, из меня. Я напряглась всем телом. Как ни странно, это помогло. Ее взгляд меня более не тревожил. Смуглянка это заметила, но напор лишь усилила. Теперь ее стройное, спортивное тело, упакованное в черный лайкровый обтягивающий топ и такие же шорты, нависало надо мной.
   — И кто же такой обезбашенный решил поселиться со мной?
   Меня явно запугивали. Странно было то, что я отчего-то не боялась. Девушка была уверенна в себе и своих манипуляциях, очевидно, не в первый раз проводимых. Подобная тактика была в почете у некоторых учащихся в моей школе, уже ушедшей в лету. Обычно у тех, кто не дотягивал по знаниям, но активно развивал мускулатуру. В моей же соседке чувствовалась не только сила. Ее лицо отражало наличие ума, решительности и много чего еще. Оно просто кричало: «уйди с дороги, если не дура!» Дурой я не была, но и отступать не собиралась. Вот так пойди на попятную один раз — вовек не слезут. Этот урок я усвоила с детства.
   — Меня Зира зовут, — я бесстрашно смотрела в самый центр непроглядной бездны глаз моей собеседницы. Она прищурилась, слегка склонив голову набок, и разглядывая меня, как диковинную зверюшку.
   — А я — Черная Мамба.
   Девушка ожидала реакции на свои слова.
   — А я — белая змея, — вдруг вспомнила, как меня окрестили в приемной комиссии. Не знаю, почему, но меня не устрашила принадлежность девушки. Я вдруг вообще перестала испытывать свой самый большой страх — змей. Во мне разливалось необъяснимое спокойствие, сродни тихому торжеству.
   — Ну, с цветовой гаммой разобрались, а как же тебя зовут, соседка?
   Тонкая холеная ниточка брови Черной Мамбы взмыла вверх:
   — Однако… — она еще раз пробежала взглядом по мне, отдельно останавливаясь на лице, словно ощупывая каждую его черточку. — Эрилия. Но ты никого здесь не найдешь, кто бы знал меня под этим именем.
   — Почему? Твое имя очень красивое, — моя открытость еще больше поразила соседку.
   — Потому что меня здесь все боятся!
   — Кусаешься? — брякнула не подумав.
   — Бывает… — все так же, разглядывая, задумчиво ответила Эрилия.
   — Зачем? — ну, правда, было интересно.
   — Чтоб боялись, — неопределенно повела плечами девушка. — Иногда охочусь.
   Признание Эрилии вогнало меня в ступор.
   — Я так понимаю, ты этого не делаешь? — девушка правильно оценила мое состояние. — Ядовитая?
   Я ответить не успела. На пороге комнаты образовалась тоненькая, как тростиночка, но высокая девушка, с длинным изящным носиком — как в быту говорят, греческим профилем, и копной зеленых волос.
   — Милисент Лоза. Можно Милли. Или Сенти. Не ядовита, но плюнуть в еду могу.
   Она явно ответила на последний вопрос Мамбы.
   — Ужик? — вопрос скоро станет моей визитной карточкой.
   — Нет. Я представитель семейства Колабрид.
   В воздухе повисло молчание. Нам с Эрилией выделили время для осознания. Но мы не осознали, и также выжидающее смотрели на обладательницу тонкого грациозного тела в светло-салатновом воздушном платье.
   — Зеленая виноградная змея, — вдруг со вздохом сказала девушка. — Вижу вам тоже не приходилось о таких, как я, слышать. Мой род из древесных змей.
   Ее уверенность слегка подрастерялась. Она прошла в комнату, и направилась прямиком к третьей кровати, стоящей напротив двери. Очевидно, вновь вписываясь в свои жизненные рамки, расширить которые явно намеревалась, так уверенно нам представляясь. Но сдулась, как воздушный шарик, столкнувшись с нашим незнанием. Она села, сложив руки на коленях и потупив в пол взгляд, словно ожидала нашего приговора.
   — Зира, — представилась я.
   Моя соседка в лайкровой блестящей мини одежде ошарашено молчала.
   — Ну, это ни в какие рамки уже не лезет! — она вдруг рванула из комнаты.
   — А это — Эрилия — Черная Мамба, — я постаралась смягчить неловкое положение. — Она считает, что ее здесь все должны бояться.
   Испуганный взгляд метнулся в мою сторону:
   — Эээ..? Ты чего? — я не поняла, что ее так напугало.
   — Черная Мамба? — девушка стала нервно икать. — Наверно, мне стоит пороситься в другую комнату.
   — Не выйдет, мест нет, — в дверном проеме нарисовалась Эрилия. — В этом году много полукровок прибыло.
   Она недовольно прошла в комнату и плюхнулась на постель возле окна. Я проследовала к единственной оставшейся. Скинув рюкзак, присела на золотистое с крупными малиновыми цветами покрывало. Сенти вся сжалась, сидя в своем уголочке, в момент став какой-то малозаметной.
   — Девочки, да что не так то? — обратилась я к обеим сразу. Эта напряженность в воздухе раздражала. Пришла пора расставить все точки над «і».
   — Что не так?! — вдруг взвилась Эрилия. — Я целый год доказывала свое право на единоличное обладание комнатой. И добилась этого. И тут появляетесь вы. Но если Милисент сходу просекла положение дел и то, что здесь лишняя, то ты здесь разыгрываешь храбрую дурочку. Либо вообще ничего не ведающую не пойми кого.
   Черная Мамба окинула нас с Сенти гневным взглядом. Последняя успела и побледнеть и посереть перед манящей черной бездной глаз разгневанной Мамбы. Ее черты лица стали расплываться, в облике начало проявляться что-то змеиное. Было видно, что девушка сдерживает себя из последних сил, стараясь не поддаваться зову своей сущности. Странно, но я мгновенно успокоилась.
   — Что ж, поскольку нас все равно в ближайшее время никто все равно расселять не будет, предлагаю подружиться. Ну а если не получится, — я по очереди поймала испуганный и возмущенный взгляды, — разъедемся при первой возможности! Я бы предпочла первый вариант.
   В комнате было тепло. Я скинула капюшон легкой курточки, потом, подумав, сняла ее совсем. В комнате висела звенящая тишина. Я прошла к шкафу, пора было застолбить за собой и часть его. Поразмыслив секунду, заняла правую. Левая была ближе к кровати Сенти, и справедливости ради я решила оставить эту часть за ней. На лице девушки эмоции менялись со скоростью света, не успевая зацепиться за какую-то одну. Я подмигнула ей, и она вдруг покраснела, заливаясь девичьим румянцем.
   — Не, ну ты точно не пойми кто, — вдруг со смешком ответила Эрилия.
   Я обернулась. Девушка расслабленно развалилась на кровати. Черты лица расслабились, в ней больше не бушевала озлобленность:
   — Что ж, давайте попробуем, — она задумчиво, с каким-то неподдельным интересом разглядывала нас с Сенти. — Возможно, у нас что-то и выйдет. Да не трусись ты, Милисент. Бери пример с Зиры — абсолютно бесшабашная девчонка. Откуда только свалилась на меня?
   — Я не бесшабашная, — спокойно отрезала я, но ты права в одном: я еще мало понимаю, что происходит вокруг и как я сюда попала.
   Следующие пол часа я утоляла интерес, рассказывая все произошедшее со мной за последние два дня.
   — Ну ты даешь! — веселилась со своего места Эрилия. — Стыкнуться с отъявленным скотом нашего курса, зря, что королевский отпрысок, главной академической стервой, и обзавестись личным знакомством с ректором.
   — Это кто ректор? — спросила я, перебирая претендентов на данную вакансию. Эрилия уже угорала на своей кровати.
   — Да тот, кого ты мысленно байкером одела, — от смеха у нее выступили слезы на глазах. Милисент тоже уже улыбалась из своего уголка.
   — Ну, девка, ты даешь! — держалась за живот Черная Мамба. — Ужиииик… — следующий приступ смеха накрыл девушку с головой.
   — А ты правда белая змея? — вдруг подала голос Сенти.
   — Так сказали, а что?
   — Разве ты не знаешь наших легенд?
   — Нет, как видишь, — я развела руками, — расскажешь?
   — Белая змея была принцессой Нагов, — вдруг совершенно серьезно ответила Эрилия. Ее веселость как ветром сдуло.
   — И что? Я ведь, вообще, получеловек-полузмея, как оказывается.
   — Да там плохой конец, — замялась вдруг Сенти.
   — Вы будете это по истории Нагов проходить, — голос Эрилии стал бесцветным, она с какой-то тоской посмотрела на меня. — Кстати, те двое парней, — перевела разговор на другую тему, — тебе не показалось, они — пара. А «голубоглазый» — родной брат твоего «ядовитого», — смешинки опять появились в уголках глаз девушки. — Они двойняшки. Сиран…
   — Кто? — перебила я.
   — Оксиуранус — коротко Сиран — так его все зовут. Полное имя используется редко: на торжествах там или профессора когда обращаются напрямую на занятиях, тогда да, полным именем. Да и он сам его не любит. Хочешь разозлить — тогда «Оксиуранус» — то, что надо.
   — А почему он так не любит нас — людей?
   — Полулюдей ты имеешь ввиду?
   — Ну да, — я слегка замялась, — полулюдей, полузмей.
   — Примесь человека снижает магический потенциал Нагов, — Милисент внезапно поддержала разговор.
   — ???
   — Все стихии в разы слабее, — продолжила она, отвечая на мой вопросительный взгляд. Да и мельче мы от настоящих Нагов, в несколько раз иногда. Да и в человеческом виде они и крупнее, и мощнее, особенно, боевые Наги.
   Милисент задумчиво замолчала.
   — Я так полагаю, мы, в их понимании, «ниже плинтуса»? — осознание накрыло масштабностью проблемы.
   — За то у нас ясновидение лучше, чем у любого чистокровного Нага, — встрепенулась Сенти.
   — Все было бы не так плохо, если бы парой Дориана не был получеловек, — Черная Мамба положила последний пазл в картинке проблема по имени «Оксиуранус».
   — Сиран прямо с цепи сорвался, когда узнал об этом. Он, вообще, обвинил Сидара в совращении наследного принца. Но здесь Дориан вмешался и Сирану осталось лишь зубами скрипеть да свой яд на остальных полулюдей изливать. Не повезло тебе, Зира, на его пути оказаться.
   Сейчас девушка очень серьезно смотрела на меня. Еще чуть-чуть, и она начнет жалеть меня — этого допустить было нельзя.
   — А ты чистокровный Наг? — я перевела разговор в русло заинтересовавшего меня вопроса.
   — Нет, я такая же полукровка, как и вы.
   — И как же ты общаешься с этим своим однокурсником?
   — Не поверишь, признал за свою, почти, — Эрилия криво усмехнулась.
   — Как же ты умудрилась? — меня действительно интересовал механизм выживания в столь агрессивной среде.
   — Ну, считай, зубами выгрызла, — Черная Мамба привстала на согнутом локте. — Свою репутацию я зарабатывала упорно, но вот появились вы, теперь придется начинать все сначала, — она тяжело вздохнула. — Комната в личном распоряжении — это как визитная карточка статуса адепта в академии. Сиран не упустит возможности поизголяться. А как узнает, что ты со мной теперь живешь… В общем, готовься. Даже твоя расцветка вряд ли его смягчит. Он, кстати, знает, что ты белая змея?
   — Нет, я в капюшоне была. Так что там с моей расцветкой? — вопрос меня откровенно заинтересовал.
   — В тебе течет кровь главной королевской ветви нагов, — ответила Милисент. До этого она внимательно слушала рассказ Черной Мамбы — даже лоб испариной покрылся. — Можно сказать, что ты принцесса, хоть и человек.
   — Псс, — хмыкнула я. — Моя жизнь явно не была легкой до этого, да и теперь вряд ли будет.
   — У вас хоть какие-то преимущества есть, а мне хоть сейчас… — Сенти обхватила себя руками, зябко вздрагивая.
   — Ничего. Прорвемся, не впервой, — Эрилия на полном серьезе смотрела на нас. Ее отношение к возмутителям личного спокойствия, то есть, к нам, стремительно менялось — она нас приняла. И теперь уже обдумывала тактику нападения и защиты от всяких там чистокровных с учетом нашего наличия.
   — Эри, а все адепты живут в общежитии, — мне вдруг стало интересно, как чистокровные терпят общее удобство в коридере. Эрилия ответила удивленным взглядом. Кажется ее никогда так не называли. Первый шок прошел и, явно приняв такое сокращение, она ухмыльнулась.
   — Что ты, у чистокровных другое общежитие — метров 100 отсюда, у каждого из них своя комната, индивидуальная. С джакузи и ванной. Хочешь, в человеческом обличии отдыхай, хочешь — в змеином. Кстати, здесь есть представители и морских нагов. Ты их сразу узнаешь — у них цвет кожи синевато-серый.
   — Эрилия, — подала голос Сенти, — а что там с главной стервой?
   — А… — девушка мазнула взглядом по зеленоволосой, но неприязни уже не высказывала. — Госпожа Аринар, профессор стихии Земли — полуэльф-полузмея.
   — Я что-то слышала о них в детстве, но не помню совсем.
   — В общем, — Черная Мамба перевернулась со спины на бок и подперла рукой щеку, — вкратце, дело было так: жили были Эльфы-дроу и была у них принцесса Арнель, красоты неописуемой. Однажды встретила Арнель в лесу огромного Нага, медленно ползущего по опалой листве. Принцесса почти испугалась, и тут превратился наг в писанного красавца мужчину. Его голый торс и голый торс и мускулистые руки очаровали трепетную принцессу, — девушка вещала пафосно, сохраняя серьезность лица, явно нагнетая эмоциональный градус. — Они слились в блаженном экстазе, а через определенный срок родилось дитя — девочка. Сверху эльф, снизу — змея. Дроу, как и все остальные эльфы, не приняли дитя смешения крови. Арнель обиделась, забрала дочь и верных ей подданных, и ушла в земли нагов, к своему любимому, основав поблизости свое королевство. Девочку назвали Аршан, она стала первым представителем новой рассы. Наша Аринар — ее родственница, какая-то там внучка. А гонором в саму Арнель пошла. И очень хочет какого-то чистокровного охомутать. Их ведь мало осталось. Вымирают, смешиваются. Вот, собственно, и вся легенда. Да вы на истории еще ее услышите. Может, даже реферат писать кому-нибудь выпадет, — Эрилия улыбнулась. — Кстати, Зира, твой профессор, он же ректор, попал под ее прицел. Но пока удачно отбивается.
   — Эри, он не мой, он просто мне помог!
   — Угу, — свела губы в дудочку, — направо и налево всем помогает.
   — Эрилия!
   — А что такого, я просто констатирую факт.
   Я схватила подушку и запустила ей в несносную Черную Мамбу.
   — Прибью, — убедительно проговорила я.
   — Точно влюбилась, — Эрилия уже ржала, а Сенти расслабилась и улыбалась.
   Я же надулась, как мышь на крупу: Ну вот ни единой стрункой души! Заразы!
  

  

   

    Глава 3
   

   Утро началось в семь. Для меня это было поздно. Уже часа два я валялась, тупо разглядывая потолок над кроватью. Дома к этому времени уже была выдоена Буренка, накормлено остальное хозяйство. Я вздохнула — правильно ли я поступила, сбежав из дома? Не знаю. Очень много вопросов крутилось в голове. Но звон колокольчика по общежитию прервал мои душевные терзания. Я вскочила и рванула в душевые. Контрастный душ с утра — лучшее средство для поддержания тонуса организма и хорошего настроения. Мимо меня пронесся паренек, но в другую сторону — общежитие было смешанным, но удобства «М» и «Ж» четко разграничивались, как и душевые. Кухонька и зал отдыха на этаже были общие. Следом за мной метнулась тень черноглазой фурии. Я припустила быстрее, но в дверь мы вломились вместе, вереща и толкаясь. Одновременно раздевшись, стали под струю теплой воды в соседних кабинках.
   — Ну вы, как дети, — вплыла в душ Милисент, — ну во куда вы торопитесь? — вопрос был риторическим. Нами овладело парадное настроение — все-таки сегодня испытание.
   — Эри, а чего ты спешишь, у тебя же уже второй курс?
   — Ага, только испытания и у нас есть. Первый курс общий — для всех, а на втором выбираешь специализацию. Так что нам тоже опаздывать нельзя.
   — Да?
   — А то!
   — А в чем же туда идти? — меня озаботил вопрос формы. Ведь кроме джинсов, водолазки и летней курточки у меня ничего не было. Ну и еще сменный комплект белья, который я сейчас лихорадочно надевала. Он же меня и сподвиг на раздумия.
   — Не переживай, когда вы убежали в душ. Нам всем принесли по две пары новой формы и сменной обуви. А также расчетные карточки для всех необходимых нам вещей, — успокоила меня Милисент.
   — Не поняла…
   — Здесь вместо денег дают расчетные карточки — так удобнее, — уточнила Черная Мамба, — особенно, когда на оборотничество ходишь.
   — А, это типа банковских карт?
   — Ага.
   — Мимо нас торопились проспавшие адепты, спеша хоть как-то привести себя в порядок. Мы, бодрые и свежие, добрались до своей комнаты. Утренние лучи заглядывали в наши «апартаменты», играя золотистым плетением штор. Они отбрасывали солнечных зайчиков на выбеленные стены. Даже ковер под ногами после душа казался мягче и приятнее. Его насыщенный зеленый цвет впитывал в себя золотистые отблески солнечных лучей. Ворс мягко обнимал босые ступни, щедро делясь своим теплом. Закрыв глаза, на минуточку погрузилась в свои ощущения. Я видела себя на поляне, где мягкая трава шелком ласкала мне ноги. Свежий утренний воздух бодрил, вдохновляя на подвиги. Не хватало только пения птиц. Я вздохнула и открыла глаза.
   Девочки уже оделись и наводили порядок в своих волосах.
   — Зира, ты чего размечталась, давай быстрее, — подгоняла меня Милисент.
   Я схватила рубашку серого мышиного цвета. Она легла, как влитая. Брюки на тон темнее, тоже были, как на меня сшиты. Но если блуза облегала, подчеркивая все достоинства, то брюки были свободного кроя, но тоже смотрелись отлично. Обувь черного цвета, типа кроссовок, сочеталась с форменным плащом-накидкой. Единственная разница с формой Черной Мамбы, была в количестве полосок на вороте-стойке плаща.
   — После распределения на наши плащи наложат иллюзию выбранной магии, и черный цвет заиграет цветными переливами, — сообщила гордая Эрилия.
   — А ты куда хочешь попасть? — Сенти воевала со своей непослушной зеленой гривой. Волосы были густы и в проивовес своей хозяйке — упрямы. Благо — короткие. Наконец она придала им определенную форму и удовлетворенно вздохнула.
   Вопрос адресовался Эрилии. Та задумчиво рассматривала свою боевую раскраску, наматывая на пальчик крупный светло-каштановый локон.
   — К боевикам, конечно. Я что зря целый год себе репутацию зарабатывала? И мой плащ заиграет красными сполохами, — торжественно заключила Черная Мамба. Затем сжала губы трубочкой и послала дерзкий воздушный поцелуй своему отражению.
   — Зира, ты готова? — Сенти повернулась ко мне. Я была уже полностью экипирована, но волосам требовалась расческа.
   — Давай помогу, — Сенти подошла ко мне с орудием пыток. Я, конечно, заплетала на ночь косу, чтобы волосы не путались, но утреннее расчесывание все равно занимало немало времени. Эрилия отвлеклась от созерцания себя обожаемой и, захватив расческу, решила принять участие в действии. Меня усадили на стул посредине комнаты и, расплетя косу, разделили волосы на две стороны. Девочки вдохновенно водили расческой по моим ночным путанкам, запрещая даже морщиться. Приговаривали, что для красивого вида нужно не менее ста раз провести по всей длине волос. Тогда они станут, как шелк — такие же блестящие и красивые. Через минут двадцать пытки закончились. Обе девушки отступили на два шага назад, и теперь стояли передо мной, любуясь видом. А посмотреть было на что.
   Светло-пшеничные, почти белые волосы, струящимся шелком окутали меня, как плотный плащ. Я видела восторг в их глазах, но время поджимало, поэтому встала со стула, намереваясь быстренько заплестись. Волосы скользнули по спине, полностью прикрывая мою пятую точку. Милисент подавила восторженный вздох. Эрилия завороженно наблюдала за отставшим от общей массы локоном. Она глазами проследила за его скольжением и зависла на несколько секунд, оценивая длину моей гривы. Из священного созерцания ее вывело движение моих рук. За секунды мои запястья были лишены возможности двигаться.
   — Мы сами, — глядя мне в глаза, безапелляционно заявила Эрилия. — Сенти, давай с другой стороны.
   Мой ровный пробор сделали елочкой. Затем девичьи руки с вдохновением заплели мне рыхлые английские косы. Две. Я взглянула на себя в зеркало на дверце в своей части шкафа. Кстати сказать, оно было во весь мой рост. Из него на меня сейчас смотрела не я, а изящная красивая девушка. Косы толстыми змеями лежали по обе стороны на моей груди. Так красиво. Я ведь всегда по быстрому заплетала — одну и потуже. Да и частенько прятала, чтобы не мешала. Отец настаивал, чтобы я подстриглась коротко, объясняя это практичностью. Но перед смертью любимого дедушки я дала ему слово: никогда не посягать на свою девичью красоту — мои волосы. Вот и противилась отцовской воле, как могла. Теперь, стоя напротив зеркала, я мысленно благодарила деда и еще девочек.
   — Спасибо, девченки, — в моих глазах заблестели непрошенные капельки.
   — Обращайся, — Черная Мамба удовлетворенно созерцала их с Милисент работу.
   — Ну, что ты, — Сенти подала мне кружевной платочек, — все же просто отлично.
   — Даже лучше, — подтвердила я, промакивая соленые капельки в уголках глаз. — Ну что, все готовы? Тогда пошли.
   Я вернула слегка влажное хлопчатобумажное, вышитое вензелями изделие. Мы с Сенти вышли первыми. Эрилия же закрыла двери, запечатав их каким-то рисунком.
   — Нужно будет, чтобы вы запомнили эту схему, а то не попадете без меня в комнату.
   — А это обязательно?
   — Что?
   — Ну, схема эта на дверях, — Милисент удивленно рассматривала, как рисунок схемы впитывается в деревянную поверхность.
   — Если не запечатывать, жди незваных гостей. В любое время дня и ночи. В твое присутствие или без него.
   — А??
   — Всякое может быть, — продолжала Эрилия, — кто поприкалываться захочет, а кто — попугать. Бывает, и вещи пропадают. На карточки, правда, никто не зарился, они ведь именные. Так что схема защиты на дверях — жизненно необходимая вещь. Ко мне лезть боялись, но теперь я не одна, а это искушение.
   — Ясно, — подытожила я, — где не находись, я все то же, одно же.
   — Ну, как-то так, — согласилась со мной Черная Мамба. — Кражи, правда, редкость, а вот пакости — хоть греблю гати, особенно от истинных нагов.
   — А их что, пускают в наше общежитие? — поинтересовалась Милисент.
   — Ну да, почему нет? А вот к ним вход для нас, полулюдей, только по приглашению, — Эрилия провела по двери рукой — рисунок нигде не ощущался. Она удовлетворенно махнула головой. — Ну а чего вы ждали? Это ведь Академия Нагов, а мы здесь, как бедные родственники.
   Голос девушки ничего не отображал. Видимо, она уже свыклась с этим обстоятельством. Нас с Сенти эта новость удручила. На площадь мы вышли в задумчивости, переваривая услышанное. Наши шаги не издавали ни единого шума. Аккуратно вытесанные каменные плиты покрывали площадь, в самом центре которой была воздвигнута металлическая стела, похожая на спицу, на конце увенчанная прозрачным шаром. Он переливался под лучами солнечного света, слабо напоминая шар под потолком в клубе на дискотеке. У подножья сооружения прозрачная голубая вода наполняла неглубокий мини-бассейн. По периметру его охватывала кованная цепь, прикрепленная к матовым черным шарам по углах мини-водоема. Эта композиция завораживала своим непостижимым смыслом. Как странно, я совершенно не заметила эту красоту вчера днем, когда попала сюда. Хотя с таким количеством впечатлений это как раз и не странно. Нужно будет как следует обследовать всю территорию академии. Возле стелы наши с Эри дорожки расходились.
   — Так, девчата, вам туда, — Эрилия указала в сторону каменной пирамиды, — там зал посвящения «ищущих», то есть, вас.
   — А почему «ищущих»? — поинтересовалась я.
   — Потому что ищешь себя в жизни и магии, а академия вам в помощь.
   — А, ну понятно.
   — Ну, а мне вон к тому корпусу, — махнула куда-то за спину Черная Мамба. Мы посмотрели в указанном направлении. Туда стройным ходом тянулись адепты. Они не спешили и не толкались, чем явно отличались от «ищущих».
   В сторону нашей пирамиды тянулся жужжащий рой. Кто-то все время сбивался с шагу, кто-то догонял, и конфигурация шумной толпы, подобно амебе, постоянно меняла свои очертания. Я вновь оглянулась вслед удаляющейся подруги, но мои глаза встретились совсем с другим объектом — весьма противным, с коим я совершенно не хотела встречаться. «Такой день испоганил!» — в сердцах посетовала я про себя. Оксиуранус вместе с Дорианом чинно двигались к корпусу, где намечалось распределение второго курса. Его взгляд мазнул по мне. Он узнал. От неожиданности «чистокровный прынц» сбился с шага. Что-то шепнул брату, развернулся и мгновенно оказался возле нас с Милисент.
   Холодные синие глаза ощупывали мое лицо, волосы. Меня словно слизняк облизал — по ощущениям было именно так. Ничего не сказав, он удалился так же стремительно, как и подошел. Сенти с шумом выдохнула. Оказывается, она все это время не дышала.
   — Ох, думала, лопну, — пожаловалась подруга. — Страшный он.
   — ??
   — Да я про ощущения, — поправилась она.
   — Вот и я говорю — «ядовитый».
   — Зира, он так на тебя смотрел…
   — Как?
   — Даже не знаю: то ли съесть хотел, то ли задушить. Но в любом случае, держись от него подальше.
   — Да я и сама знаю. Ладно. Пошли. А то раньше всех встали, позже всех придем.
   Ну, опоздать то мы не опоздали, но пришли последними. Весь поток «ищущих» собрался перед входом в пирамиду. Вход в нее изображала открытая пасть черной огромной кобры, раскрывшей свой капюшон. По бокам от агрессивной каменной пасти пристроились две остроконечные башни, словно два стражника с острыми копьями в охране. Статуя нага на фоне светло-бежевого камня пирамиды смотрелась величественно и устрашающе.
   Вокруг здания росли высокие раскидистые березы. Вся пирамида утопала в зелени, окутанная пониклыми ветвями. Исключение составлял лишь вход. Ни единая веточка не заслоняла изваяние змея. В метрах десяти перед входом была разбита клумба. Она была разделена выложенной плитами дорожкой на две равные половины, которая вела в пасть нага. Края клумбы украшали небольшие вечно-зеленые кусты с листьями в виде мелких иголочек. На самой клумбе в шахматном порядке устроились кустики анютиных глазок. Как маленькие змейки, раскрывшие свои капюшоны, цветы словно наблюдали за собравшимися.
   Будущие адепты толпились у клумбы, осторожно перешептываясь. Милисент прижалась ко мне поближе. Ей было не по себе. Глаза каменного нага блестели черными прозрачными камнями. Даже яркие лучи солнца терялись в их темноте.
   — Мне так страшно, — она ухватилась за мою руку, как утопающий за спасательный круг.
   «Страшно?! Я ведь боюсь змей! Почему я не ощущаю страха?»
   Меня завораживали черные глаза-камни. Каждая чешуйка на этом каменном изваянии.
   «У Эрилии глаза похожие» — мелькнула мысль. Мне показалось, что глаза каменной кобры ожили и теперь внимательно рассматривали меня, проникая в каждую клеточку мозга. На удивление, я ощутила глубокое спокойствие и удовлетворение.
   «Почему мне не страшно?» — вопрошала я себя.
   «Тебе и не должно быть страшно, — я слышала этот голос, но не понимала, мой ли он. — Как долго…»
   — Зира, ты чего? — Милисент толкнула меня в бок.
   — А? — я ошарашенными глазами оглянулась на зеленоволосую подругу.
   — Ты так странно смотрела на это чудище, словно из времени выпала, — быстро зашептала Сенти.
   — А…
   — Господа «ищущие» — возле входа в пещеру-пасть стоял «мой» профессор. — Я ректор Академии Нагов, Эристел Наг. Фамилия моя неслучайна — я из древнего рода основателей академии. Поэтому все пересуду по этому поводу неуместны: ни сейчас, ни в будущем. Вам нужно пройти в эти двери. Внутри вас встретят ваши кураторы. Проходить по одному. На несколько секунд задержитесь на кончике языка изваяния для считывания информации о вас и ваших способностях. Эти данные будут учитываться в дальнейшем вашем обучении и распределении на втором курсе. Хочу сразу предупредить — все вы здесь, потому что обладаете силой древних нагов. Кто больше, кто меньше. Но это не значит, что вы можете учиться плохо, спустя рукава. По оценкам в конце первого учебного года будет проведен отсев. Кто проигнорирует мои слова или учеба окажется непосильной, покинут этот мир и стены нашей академии. Но чтобы не случилось непоправимого, ваши силы будут заблокированы навсегда. Поверьте, это вынужденная мера, хотя для ушедших это станет приговором. Они будут обречены на медленное угасание. Поэтому в ваших интересах учиться хорошо.
   Среди «ищущих» прошел разноголосый рокот.
   — А можно сразу откзаться? — послышался из толпы робкий девичий голос.
   — К сожалению, нет, — ректор твердым спокойным взглядом обвел нас всех. Поймав меня в фокус, задержался на несколько секунд. — Ваша судьба предопределена вашим рождением. Каждый из вас важен. Мы всего лишь помогаем вам твердо встать на ноги.
   Последние фразы были сказаны как будто лично для меня. Я отвечала на зрительный контакт абсолютным спокойствием. Красивая бровь ректора удивленно взметнулася вверх.
   «Ты говорила, что боишься змей, девочка, а теперь стоишь здесь абсолютно спокойная» — услышала я в своей голове.
   «Я больше не боюсь» — ответила я так же молча.
   У ректора вторая бровь полезла вверх. Затем он отвел от меня взгляд и продолжил:
   — А теперь проходите по одному. Прошу вас, — обратился он к стоявшему первым пареньку.
   Парень шумно взглотнул, сделал шаг вперед, другой. Он медленно шел по клумбовой дорожке, а вслед ему оборачивались головки цветов, провожая «ищущего» на испытание. Казалось, цветы принимают живейшее участие и чувствуют все наши переживания. Парень остановился на кончике языка каменной кобры. Ничего не произошло, и он последовал дальше, вглубь глотки змея, где благополучно изчез.
   — Символично, я б сказала, — зашептала мне на ухо Сенти.
   — Угу, — сейчас меня больше интересовало то, что я слышала в своей голове второй раз за день. Мои ли это были мысли? А слова? Я задумалась. Очередь двигалась быстро, и вот мы с Милисент оказались перед зубастой пастью.
   — Иди, — подтолкнула я подругу, — займешь мне место где-нибудь на галерке.
   Девушка согласно склонила голову. Оказывается, галерка — слово интернациональное. Собравшись с духом, она вступила на указанное место. Сенти била крупная дрожь — подруга чудовищно боялась. Но ничего не произошло, и, слегка переведя дыхание, зеленоволоска проследовала в глотку каменного нага. Ректор спокойно наблюдал за смятением Милисент, не проронив ни слова. Когда она скрылась из поля зрения, пришла моя очередь.
   — Здравствуй, Идущая к Зведам.
   — Здравствуйте, господин ректор.
   — Твой выход, прошу, — он протянул мне прохладную руку. Я вложила свои пальцы в его ладонь. Он легонько сжал их. Глаза цвета мокрого асфальта ласкали, приводя меня в смятение. Его взгляд соскользнул на мои пушистые белые косы. Масса непонятных для меня эмоций пробежала по его благородному лицу.
   — До встречи в пирамиде.
   Я стала у кончика языка змеи, и опять мне показалось, что каменная змея вовсе не каменная. Я как будто слышала ее дыхание. А раздвоенный язык едва ощутимо коснулся моих ног. Я это почувствовала всем телом.
   «Не бойся» — опять звучало в моей голове.
   «Я не боюсь» — так же молча отвечала я. А затем шагнула вглубь черной пасти.
  

  

   

    Глава 4
   

   Эристел Наг смотрел, как проходит процесс узнавания крови нагов, званый всеми, как «посвящение ищущих». Священный род божественных нагов умирал, ослабевая с каждым годом. Чистокровных почти не осталось. Чтобы не выродиться полностью, наги смешивались с людьми, змеями, дроу. Но как долго еще это могло продолжаться? Наследника белой царевны так и не смогли найти, за столько веков. След был утерян. Новые поступающие были «средней паршивости» по силе и крови. Он нашел взглядом беловолосую девушку. При виде нее его сердце замирало, как у юноши. А сегодня девушка была просто обворожительна и такая уверенная… А когда она ответила ему ментально, он даже растерялся поначалу. Может, он желаемое с действительным уже путает в своей надежде возродить род священных нагов и найти дорогу к Мерцающей Звезде? Может быть…
   Девушка ступила на указанное место. Эристел не поверил своим глазам: каменное изваяние едва заметно пришло в движение. Язык осторожно ощупал девичьи ступни, змеиный капюшон едва вздрогнул от легкого вздоха. Черные глаза камня набрались пронзительным блеском. «Нашел! — Эристел уловил мысленный крик окаменевшего брата. — Нашел!»
   Мужчина заворожено смотрел вслед удаляющейся девушке, которая еще ничего не знала ни о своей истории, ни о своей судьбе. Каменное изваяние вновь застыло, словно скорбя за мимолетными минутами счастья.
   

   Внутри пирамиды, в большом круглом зале собрались теперь уже адепты Академии Нагов. Юноши и девушки, пережив столь сильное потрясение, теперь расслабились. Они активно обсуждали свои действия и переживания, иногда в шутку, иногда зло пародируя своих товарищей. Места для адептов по типу амфитеатра поднимались вверх. Внизу располагался стол на возвышенности и кафедра для выступающего. Сейчас за столом сидело четыре человека. Зира всех их знала. Они были в приемной, когда их привел туда ректор. Первой встала молодая женщина с медовыми глазами и короткой стрижкой каштановых волос.
   — Меня зовут Эланида Гомели. Я буду преподавать вам трансформацию и оборотничество. Некоторые из вас уже прошли первый оборот, другие только об этом слышали. На наших занятиях вы научитесь максимально владеть своим телом в общем и частями оного. Это первая задача. Вторая — научиться соотношению и управлению вашего будущего умения с эмоциональной привязкой. Две задачи на целый первый год. К концу обучения вы должны будете продемонстрировать свои трансформации, полный и неполный оборот при любой намеренно заданной эмоциональной окраске, будь то гнев или абсолютное удовольствие, например. А теперь демонстрация.
   Перед нами стояла стройная высокая женщина, слегка смуглая, в светлом строгом костюме. Затем, на наших глазах ее стопы превратились в кончик хвоста, все остальное — тело человека. Профессор Эланида Гомели балансировала на кончике хвоста, вызывая изумление и завистливый шепот адептов новичков. И вот — она уже до половины тела — змея, с замысловатым цветным рисунком по коже рептилии. Нижняя змеиная часть тела поддерживала верхнюю человеческую абсолютно спокойно. Часть хвоста кольцами была сложена здесь же — кольцами вокруг змеиного туловища. Адепты успели лишь могрнуть, а профессор Гомели вновь в человеческом обличии, лишь одна рука от шеи до бедра трансформирована в часть гибкого тела змеи. Второй же рукой госпожа Эланида активно жестикулировала. В общем, демонстрация прошла на ура, и адепты загорелись искренним желанием научиться так же видоизменять себя. И я была среди самых желающих. Мне вообще все происходящее казалось фантастикой и на эту удивительную женщину я смотрела почти с вожделением.
   Профессор Гомели с явным удовлетворением проследовала на свое место. Вслед за ней встала миловидная молодая женщина с черными длинными волосами. Она проследовала к кафедре.
   — Всем здравствуйте! Я — Ристе Ноэль. В первом семестре мы изучим классификацию нагов, разнообразие видов, биологические особенности. Запоминать придется много, так что не расслабляйтесь. Во втором семестре — вводная теория ядов. Эти основы помогут в будущем тем, кто захочет специализироваться на факультетах некромантии и врачевания. Несмотря на то, что курс будет вводным, он весьма сложен. Надеюсь, мне не придется перед вами сотрясать воздух впустую, и вы многое почерпнете с моих лекций. На этом все.
   Ноэль Ристе покинула кафедру и чинно заняла место рядом с Эланидой Гомели. Та склонилась ближе к Ристе и что-то ей сказала. Женщина пробежала по рядам амфитеатра глазами, на самой галерке обнаружила меня и улыбнулась. Мне. Милисент толкнула меня в бок, а я почему-то смутилась и потупилась в пол. Пока я в сотый раз давала себе обещание никогда не увиливать от занятий госпожи Ристе Ноэль, а вернее, занятий по ядам (очевидно же, что там будет и химия, которую я, мягко говоря, недолюбливаю), к кафедре с грацией кошки подошла Аринар Арнель. Всем своим видом она выражала презрение к нам, но несмотря на столь явное проявление негатива, эта дама мгновенно обзавелась поклонниками обоих полов — и женского, и мужского. Парни пускали слюнки, глядя на соблазнительные линии тела женщины, подчеркнутые восхитительным небесно-голубым платьем, так разяще контрастирующим с темной кожей т глазами Аринар. Белые коротко стриженные волосы были эффектно уложены в стильную прическу. Женская половина почитательниц сейчас скрупулезно запоминали фасон платья, стиль макияжа, манеру укладки волос.
   — Я Аринар Арнель, из королевских родов Арнель и Аршан. Эльф дроу и нагиня. Маг Земли. Возможно, среди вас и найдутся достойные моих занятий и знаний, — она улыбнулась кривой улыбкой и так же грациозно, как и пришла, вернулась на свое место. В моей душе клокотало негодование, я ощущала себя вулканом, внутри которого закипала лава. Не знаю, чего стоит Аринар как магиня, но как… тьфу, даже человеком ее не назовешь. В общем, в моем личном градационном рейтинге Аринар Арнель оказалась на уровне «отстой». Как же я у нее учиться то буду. Последнее слово взяла пожилая сухонькая дама в строгом неброском одеянии.
   — Здравствуйте, молодые люди. Меня зовут Мовели Расс. В мои задачи входит обнаружение в ваших юных головах задатков к ясновидению, телепатии и гипнозу. Так же мы обратим свои взоры к менталистике и телекинезу. От ваших успехов будет зависеть, пойдем ли мы дальше или эти знания вам не по зубам. Жду вас всех с нетерпением. А теперь на правах старшего из профессорского состава, я оглашу списки групп, кураторами которых мы и будем. Все вопросы, которые вы не сможете решить сами, будем решать вместе. Итак, ваш курс — 80 человек, каждый из нас наберет по двадцать человек. Предлагаю положиться на алфавит. Адепты с фамилией от А до Ж будут входить в группу профессора Эланиды Гомели. Прошу пройти к своему куратору указанных адептов.
   Веретеница девушек и парней потянулась к профессору оборотничества.
   — Адепты, фамилии которых начинаются с З до О, проследуйте под крылышко профессора Ристе Ноэль.
   Новели Расс подождала, пока профессор ядов соберет своих питомцев.
   — Далее от П до Х подойдите к профессору Аринар Арнель. Остальные — ко мне. Побыстрее, юные создания.
   Академическая стерва по имени Аринар Арнель внезапно зафиксировала мою особу, направляющуюся к профессору Новели Расс.
   — Госпожа Расс, а не хотели бы вы поменяться группами? — сладким голосом пропела змеюка.
   — Нет, госпожа Арнель.
   — Тогда, может, вы мне уступите хотя бы вон ту адептку, — стерва указала на меня, — у нее явно хромает стиль и вкус. Я несомненно могу ей в этом помочь.
   — Нет, госпожа Арнель, вот именно эту адептку я вам и не уступлю, так как сама заинтригована этой девушкой.
   — Старая карга, ты еще пожалеешь о своем решении, — прошипела Аринар.
   — Фу, милочка, где же Ваши манеры? — поддела ее Новели Расс.
   Как ни странно, но у всех кураторов оказалось почти одинаковое количество адептов. Только у Ристе Ноэль был перебор. Часть из них профессор Расс забрала себе.
   — Что ж, адепты, с остальными профессорами, как и их предметами, вы познакомитесь в порядке учебного процесса. Сейчас же кураторы каждой группы раздадут вам расписание на каждую неделю. Выберите главу группы и решите имеющиеся вопросы организационного порядка. Моя группа, прошу всех за мной. Найдем себе более уединенное место.
   — Ходи и оглядывайся, старая гадина, — профессор магии Земли проплыла грозовым облачком возле сухонькой старушки.
   — Всенепременно, змея ты подколодная, — мило попрощалась с ней Новели Расс.
   Я молча наблюдала эту пикировку.
   — Да, тяжело тебе придется, девочка, у нее на занятиях, — заметила профессор Расс.
   — Спасибо Вам, что не отдали меня к ней в группу.
   — Да пока не за что, адепт Чаргородская. Я ведь знаю, что она сделала бы первым, попади ты ей в руки.
   — Что же? — поинтересовалась я.
   — Заставила бы срезать твои косы, утверждая, что это безвкусица. Никогда не делай этого.
   — ???
   — В них твоя сила, девочка.
   — Странно, дедушка тоже взял с меня слово никогда не срезать волосы. А вот отец настаивал.
   — Твой дед был мудрым человеком.
   — Угу… — мне было о чем подумать. — А почему профессор Арнель так взъелась на меня? Я ведь ничего такого еще не сделала, — недоумевала я.
   — Ну не скажи! Ты не позволила себя унижать с первой минуты знакомства еще там в приемной комиссии.
   — Но она первая пренебрежительно отозвалась о том, что я человек.
   — Вот именно. Если б ты смолчала, она стала бы смотреть на тебя, как на мусор под ногами, и тебе кроме как очередных порций насмешек ничего бы не грозило. Да и с троечки на двоечку перебивалась бы и так же спокойно сдала экзамен.
   — С троечки на двоечку? — вспыхнула я. — Да я школу с золотой медалью окончила!
   — Здесь, милочка, не ваша школа. И знаний у тебя о нас, нагах, ноль. Трудно тебе придется, очень. Но чем смогу — помогу. Ты хоть и получеловек, но сущность твоя настоящая — наговская. Поверь мне, я это чувствую. Ты целеустремленная и напористая, в тебе нет низменных желаний. А вот у госпожи Арнель, что ни есть, змеиная сущность. Она от нашей расы взяла самые неприятные да и редкие для истинных нагов черты. В общем, змея она как есть подколодная. Но этого я тебе не говорила, — улыбнулась Новели Расс.
   — Профессор, если не секрет, а почему фамилия у профессора Арнель — это имя принцессы дроу?
   — Вижу, ты, милочка, зря времени не теряешь. Похвально. Только это не фамилия: все представительницы расы дроу-змей имеют два имени. Когда в семье рождантся дочь, ей дают первое собственное имя, а второе — имя первой дроу-змеи — Аршан. Младшей же дочери, если таковая будет, вторым достается имя прародительницы всей расы, бунарной принцессы дроу. Но все это вы будете по расоведению изучать.
   — Извините, профессор, но не логичнее было бы первой дочери давать имя их прародительницы-дроу? — если у меня возникали вопросы, я старалась получать на них ответы, не откладывая в долгий ящик.
   — Видишь ли, Зира… ты ведь не против, что я к тебе на ты? — получив мой утвердительный кивок, профессор Расс продолжила. — Какой бы достойной не была принцесса Арнель, она, все же, была дроу. Ее дочь Аршан была уже наполовину нагом, поэтому и стала считаться прародительницей расы, обойдя свою мать в этом вопросе.
   — А если рождался мальчик?
   — Это случалось редко. И они имеют лишь свое собственное имя. Родословная е ведется только по женской линии.
   — Да, наверное, их мальчикам тяжело живется.
   — Ты абсолютно права, адепт Чаргородская. Скажу больше, к ним относятся внутри расы, как к вам, людям. В общем, они там на правах изгоев.
   — А вы откуда знаете?
   — Так ведь они к нам все равно попадают, как и любое существо, несущее кровь нагов.
   — Ооо… я как-то упустила этот момент, профессор.
   — Да ничего, Зира, ты ведь только начинаешь учиться.
   — А какие они по характеру? — мне стало интересно в плане псиоанализа.
   — А ты глубоко копаешь, — задумчиво разглядывая меня, ответила Новели Расс. — Но все же я отвечу — по разному. Мне встречались и как абсолютно благородные молодые люди, так и полные подонки.
   Услышать такие слова от этой элегантной старушки было странно.
   — И не смотри ты на меня так удивленно, говорю, как есть.
   — Вот вы, профессор, говорите, что истинные наги — что-то вроде благородных рыцарей, если я, конечно, правильно вас поняла. Только…
   — Я понимаю, о ком ты, — прервала Новели Расс, — иногда обстоятельства сильнее неокрепшей натуры. С Оксиуранусом такая же история. Я ведь правильно тебя поняла?
   Я утвердительно кивнула.
   — Поверь, девочка, он не так плох, как тебе да и многим кажется. Просто обозлен на весь мир. Но это его история. Да и говорила я об истинных нагах, пришедших в этот мир с мерцающей звезды.
   — Ааа…
   Сухенький палец бойкой старушки прислонился к моим губам:
   — Ты очень любопытная, адептка, но не будем забирать хлеб у других преподавателей. Да и группа уже заскучала, ожидая окончания нашего разговора.
   Я оглянулась. Немного в стороне толпились адепты моей группы и все, как один сверлили меня укоризненным взглядом. Извиняющаяся улыбка приклеилась к моему лицу на ближайшие пол часа.
   Мы вышли гуськом вслед за Новели Расс. Она повела нас в уютный парк академии, одной стороной выходившей к озеру. Но туда мы не дошли, осьановились на поляне, окруженной высоким папоротником.
   — Итак, адепты, ваше расписание, — профессор взяла из папки лист бумаги. Мы уже подумали, что придется записывать или запоминать, но профессор, взяв расписание занятий в одну руку, второй проделала манипуляции пальцами, очень похожие на человеческие, когда мы подразумеваем счет денег — большой палец руки быстро скользил по пучкам указательного и среднего пальцев. На наших глазах лист с расписанием множился. Копии легкими перышками ложились нам в руки. «Ух ты!» — слышалось со всех сторон.
   — А как это вы?
   — Я тоже так хочу.
   Наша элегантная леди лишь по доброму улыбалась.
   — Всему свое время. А сейчас нужно выбрать главу группы. Ваши предложения? — госпожа Новели внимательно оглядела всех нас.
   — Вот пусть Чаргородская и буде главой, — подал голос какой-то парнишка. Все посмотрели на меня. Профессор Расс так же ожидала моего ответа.
   — Спасибо вам всем, — я по очереди обвела взглядом всех ребят, по воле судьбы ставшими моими одногруппниками на ближайший учебный год, — но я отказываюсь, — я сделала паузу. — Совсем недавно я совершенно не знала о своей сущности, мне еще нужно разбираться и разбираться в себе. И принимать… Поэтому и отказываюсь. Еще раз спасибо вам всем за доверие.
   «Да и Аринар Арнель ко мне неровно дышит, зачем подставлять всю группу»
   Профессор Расс одобрительно кивнула, будто зная о моих мыслях.
   — Тогда я думаю, вы, юноша, — она обратилась к парню, предложившему мою кандидатуру, — будете неплохо смотреться в этой роли. Надеюсь, справитесь. Вы?..
   — Алектор Часпид, — представился слегка смутившийся парень.
   Девушки оценивающе осматривали новоявленного лидера группы. Красив, ярок — безусловно. Но за этой внешностью чувствовалась нехилая харизма. Изящную структуру тела уравновешивал очень умный, внимательный взгляд. Красно-черные волосы и малиновые чувственные губы заворожили в один миг девичью составляющую группы. Рассмотрели! Послышались вздохи. Парни же смотрели настороженно, оценивающе.
   — Вы представитель рода аспидовых? — поинтересовалась наш куратор.
   — Да, — первое смущение прошло, теперь парень смотрел спокойно и открыто.
   — Подумаешь…
   — Представьтесь, пожалуйста, адепт, — попросила г-жа Расс, — Вас что-то не устраивает?
   — Тиноб Эрентор, род Титанобоа, — представился юноша. Наша старушка вдруг вся собралась, ее плечи расправились.
   — А лорд Носбир Эрентор случаем не ваш родственник?
   Светловолосый высокий юноша внимательно посмотрел на нашего куратора. Он оценивал внезапные изменения в поведении женщины.
   — К нам давно не поступали из рода Титанобоа, — г-жа Расс словно извинялась за свое любопытство. Она нервно поправила отдельные серебристые волосинки, выбившиеся из строгой классической гульки. — Столь древний род…
   — Я его сын, госпожа куратор, — ответил Тиноб.
   Глаза женщины округлились, она прикладывала большие усилия, справляясь с сильнейшим удивлением.
   — Внебрачный… — бледная кожа представителя Титанобоа слегка заметно порозовела.
   — Я когда-то знала Вашего отца, адепт. Между вами есть определенная схожесть… Так, значит, лорд не женат до сих пор?
   — Мой отец недавно обрел пару, — парень сделал паузу, — возможно, скоро появится прямой наследник титула, тогда и он приедет сюда учиться.
   — Да-да, все возможно, — женщина замялась. — Адепт Тиноб, вы против кандидатуры Алектора Часпида?
   — Нет, прошу прощения за несдержанность, госпожа Расс.
   — Тогда решено. Алектор Часпид, вы теперь официальный представитель нашей группы и связующее звено между адептами и преподавательским составом. Надеюсь, вам под силу сия ноша.
   — Спасибо, госпожа куратор, и вам, мои одногруппники. Постараюсь никого не подвести.
   Эта часть разговора была так похожа на наши школьные торжественные собрания, что мне на минуточку показалось — я опять дома, а директор в очередной раз напутствует учащихся и раздает грамоты. Я легонько тряхнула головой, стряхивая наваждение, взглянула на г-жу Расс.
   В моем сознании вдруг поплыли картинки: две змеи сплелись вместе, приподняв свои тела над землей. Большая серовато-белая змея с бежевыми ромбами по бокам аккуратно положила свою голову поверх меньшей головы другой змеи коричнево-серого цвета. Было видно, что это самка. Что-то трагически нежное проглядывалось в их застывшей позе. Затем картинка стала рассеиваться в клубы дыма. Г-жа Расс медленно повернулась в мою сторону. На какую-то секунду удивление, переплетенное с восхищением промелькнуло по ее строгому лицу. Последние следы картинки исчезли из моей головы, как будто их смахнули крошками со стола — одним махом. Все произошло за какой-то миг и пропало.
   Никто не обратил внимания, а вернее, не заметил. Кроме одного Эректора Тиноба. Он задумчиво переводил взгляд со старой леди на меня и обратно, затем остановился на мне. Наши глаза встретились. Долгий внимательный взгляд притягивал, увлекая в бешенный водоворот мое сознание. Я стояла у водной воронки, не поддаваясь, а ведь стоило только сделать шаг… Но я не сделала. Затягивающая сила ослабла. Красиво вычерченная бровь представителя древнего рода взметнулась вверх, но в остальном ничего более не выдало его удивление.
   Он сидел, слегка откинувшись на ствол молодого деревца, невесть откуда затесавшегося между папоротниками. Его сильное тело было расслабленным, он перебирал травинку во рту, задумчиво разглядывая меня. Куратор прервала наши гляделки.
   — Думаю, вопросы первой важности мы решили, можете быть свободны. Два дня вам на адаптацию, а потом — учеба. Лекции начинаются с девяти. Схему расположения корпусов и аудиторий вы найдете у себя в корпусе. Все свободны.
   Шумной стайкой мы вскочили с травы. У всех было что сказать. Знакомства происходили бурно, как, собственно, и обсуждения услышанного. Девушки красовались перед парнями, те, в свою очередь, хотели казаться выше и достойнее.
   Я незаметно отделилась от галдящей группы — хотелось побыть одной, все обдумать. Все так быстро закрутилось… Вот только что я закончила школу, ушла из дома, чтобы продолжить учебу, и вот уже — адептка странной, загадочной академии с существами, которых сколько живу, боялась. А теперь не боюсь. Во мне столько спокойствия, словно я попала действительно в свою среду. Будучи в школе, я никогда не испытывала такого ощущения. Там я просто старалась выживать и быть на уровне. Я брела лужайкой красивого парка, отдыхая душой в тишине и блаженстве. Ведь по большому счету этого так не хватало в моей жизни — спокойствия. Я присела под цветущим кустом рододендрона. Красивые яркие цветы радовали глаз. Так хорошо. Я растянулась на траве, глаза сами собой закрывались. Наверное, мной овладела дремота.
   Мне привиделась голубая прозрачная вода реки. Я с распущенной косой наслаждалась легкими прикосновениями течения вод, как мягким шелком окутывала меня река, успокаивая, убаюкивая. Из глубины появилась белая атласная лента. Она поднималась все выше. И вот это уже не лента, а белоснежная змея плавает вокруг меня. И мне не страшно. Наоборот — хочется погладить ее по изящной голове. Змея будто понимает это, она приближается, поднимается по моей мокрой одежде, задерживается на уровне груди, словно прислушиваясь к биению сердца, а затем укладывается головой на плече. Ее длинное тело образует широкие кольца, ограничивая пространство вокруг меня. Она меня охраняет. «Меня!» — мелькнуло в голове.
   Но вот на берегу послышалась возня и шум. Два огромных змеиных тела боролись, то переплетаясь, то придавливая друг друга к земле. Силы были равными. Большой серовато-белый змей с бежевыми ромбами вдоль тела все больше и больше придавливал соперника своим мощным телом. Изловчившись, песчано-бежевый змей укусил более удачливого соперника. Хватка серо-белого ослабла и поединок закончился. Песочно-бежевый поспешно ретировался в ближайшие кусты вереска. Укушенный пополз в другом направлении. Его движения были заторможены, но он не останавливался. Меня охватило легкое беспокойство.
   — Не переживай, — прошуршал голос на моем плече, — у нагов иммунитет к яду друг друга. Хотя да, неприятно, болезненно, но не смертельно. У тебя уже воздыхатели появились…
   Как хотелось еще поспать, пообщаться с белой змеей, но:
   — Зира, да очнись же ты! — резкая боль опалила лицо, я мгновенно проснулась. Хлопая глазами бросилась растирать горящие щеки. Передо мной на коленях сидела Сенти, она беспокойно заглядывала мне в глаза.
   — Больно? Извини. Но ты никак не просыпалась, но здесь такое… — она указала на поляну, на которой я и умостилась. — Я уже испугаться за тебя успела.
   Трава на поляне и правда была перетоптана, местами вырвана клочьями, а среди всего этого безобразия лежал изорванный цветок белой орхидеи.
   — О?! — я подошла к несчастному растению. — Вот веришь, Сенти, никогда не любила орхидеи. Они какие-то застывшие, как пластмассовые. И голые, будто их куры щипали, и осталась одна тушка, ну, стебелек, в данном случае.
   Милисент хлопала длинными зелеными ресничками.
   — Вообще-то тебе хотели признаться в чувствах, — девушка со вздохом посмотрела на измятые лепестки цветка. Ну, во всяком случае, сказать, что ты нравишься очень кому-то.
   — Чего это сразу «нравишься»? — наежачилась я.
   — Ну так у нас, у змей так заведено.
   — А орхидея причем?
   — Ну, у людей розы, у змей орхидеи — священный цветок нагов. И такой же древний и удивительный.
   Я присела на корточки и подобрала израненные лепестки. От них шло тепло. Может, и правда я к ним несправедливо? Пальцами расправила края. Но на изломах лепестки стали темнеть — они умирали. Легкое сожаление зашкреблось в душе. Положу в книгу на память — решила я. Подруга с улыбкой разглядывала меня, ее беспокойство уже улеглось.
   — Ты действительно ничего не видела?
   — Я спала. Даже не помню, как сон сморил, — пришлось пересказать увиденное. Восхищенная девушка засуетилась вокруг меня.
   — Понимаешь, ведь это значит, ты действительно родственница легендарной принцессы.
   — Ничего это не значит, просто вы о ней рассказывали, вот она и приснилась.
   — Ага, и драка нагов тоже.
   — Ну, это не знаю, — я перебирала пальцами лепестки. — Давай уже в общежитие пойдем, узнаем, как дела у Эрилии. Кстати, как тебе ваш куратор?
   — О, госпожа Ноель такая душка, я так рада, что оказалась под ее опекой. Как же я боялась, что попаду к этой Арнель. Вот смотрю на нее и прям так и чую, как кожа с меня сползает.
   — Представляешь, она хотела поменяться группами с нашей старой леди, чтобы до меня добраться. Или же просто забрать меня в свою, — я заломила руки и трагически посмотрела на подругу. Та пырскнула, но быстро взяла себя в руки и серьезно сказала:
   — Я на твоем месте ниже травы была бы и тише воды.
   — А ну ее, — я потащила подругу в общежитие.
   Милисент продолжала тараторить о своей группе всю дорогу. В груди потеплело: все таки странно складывается жизнь — у меня впервые появились подруги и я адептка.
  

  

   

    Глава 5
   

   Еще в коридоре, не доходя до двери, я почувствовала давящую боль в груди. Насторожено вскинув руку, остановила подругу.
   — Что? — недоумевала девушка, веселье все еще ключом било в ней.
   — Тихо, очень, и странно как-то, — я потерла середину грудины и поморщилась.
   — Болит? — забеспокоилась Милисент. — У тебя это часто бывает?
   — Вообще, в первый раз. Да что ж так давит?! — я продолжала растирать беспокоящий участок. — Что-то тихо, Эри должна была уже прийти.
   Мы осторожно заглянули в комнату. Эрилия лежала лицом к стенке, очень тихо, словно спала. Я тихонько подошла к кровати и заглянула в лицо подруги — оно было таким отрешенным, что мурашки побежали по телу.
   — Эри, — я тихонько позвала ее. Черная Мамба медленно повернулась к нам лицом, спокойная, как на похоронах. Лучше бы наорала или наехала, все привычнее было бы.
   — Некромантия, — убитым голосом поделилась с нами любительница боевки.
   — Ааа… — Милисент не нашла чем утешить нашу подругу.
   — Почему? — боль стала меня попускать, и я почему-то была уверена, что мое состояние напрямую связано с чувствами Эрилии.
   — Потому что я не удав, ни питон, ни полоз. И плевать, что в змеиной ипостаси я многим фору могу дать. Я — девчонка, а значит, априори, слабее.
   — Эээ… А что, совсем девчонок нет на этом факультете, — мне стало жаль Черную Мамбу.
   — Есть, но мало. И то, если ты удав типа анаконды. У них, видите ли, мышечной массы больше.
   — Значит, факультет малочислен?
   — Как сказать. Сиран вон к боевикам попал, хоть и к другому семейству относится.
   — Да, несправедливо, — я присела на кровать к подруге. — Что будешь делать?
   — А что здесь сделаешь? — меня пугало спокойствие Эрилии. — Буду учиться.
   — А перевестись там или пересдать? — я искала выход.
   — Нет. Ни пересдать, ни перевестись. «Змеиное Око» не ошибается.
   «Ей Богу, лучше бы она сейчас расплакалась, чем вот так вот» — за недолгое знакомство с Черной Мамбой я привыкла видеть ее другой.
   — Много вас в группу набралось по некромантии? — Сенти подсела ближе.
   — Нет, больше ушло на лекарское направление. На боевку — пятеро, на стихийников — трое, на ясновидение и психокинетику — десять. Но у них у всех слабые показатели. И двое — на менталистику. На некромантию нас четверо попало.
   — Как бы я хотела попасть к менталистам или на ясновидение, — мечтательно закатила глаза Милисент.
   — Ну, не знаю, — Эрилия в упор посмотрела на зеленоволосую подругу, — там такие нагрузки, почище, чем у боевиков и… остальных.
   — Ты о чем? — я вклинилась в разговор.
   — О том, что на других факультетах все больше мускулатурой работать приходится. Заклятья там, формулы. А менталистика и ясновидение — это все мозги высушишь. Да и результатов подольше ждать придется, — наставительно изрекла Черная Мамба, и снова приуныла.
   — А кто у тебя теперь куратор? — спросила Сенти.
   — Ректор, — буркнула Эрилия.
   — Упс, — издала я, — он еще и некромант? А почему же он не в черной одежде ходит?
   — В черной он только на занятиях, а так больше в темной ходит. Наверное, чтоб молодняк не пугать. Хотя ты его в рокерскую одежду упаковать хотела, — Черная Мамба улыбнулась уголком рта. — А, Зира, колись, как догадалась?
   — Да не знала я, просто показалось, что ему подойдет.
   — Хорошо показалось, — Эрилия уже бодро выходила из состояния прострации. — А у вас как дела?
   Пришлось пересказывать все от А до Я.
   — Да, дела, — в задумчивости протянула девушка. — Зира, а попадать в разные неприятности и истории — у тебя случайно так, не врожденная особенность?
   — Не знаю, — надулась я.
   — Кто же это у нас такой находчивый с орхидеей то, а? — изогнула бровь черноволосая насмешница.
   — Да откуда я знаю? — возмутилась я.
   — Трудно будет вычислить. Если бы я сама их увидела… Серо-белого змея с коричневыми ромбами точно не знаю, а песчано-бежевых есть несколько только на нашем курсе, — Эрилия наклонила голову, продолжая рассматривать меня. Я передернула плечами. Такое внимание было мне неприятным. С мальчишками я не водилась и раньше, и сейчас начинать не собиралась.
   — А почему орхидея то? — вопрос был для меня до сих пор открыт.
   — Она, как змея, обвивается вдоль ствола дерева. А корни многих их них покрыты чешуйками, похожими на змеиные. Их лепестки четких форм, а изнутри смотрит гипнотический глаз. Чем не змея, — загробным голосом повествовала Черная Мамба.
   — Да ну тебя, — отмахнулась я, — я тебя серьезно спрашиваю.
   — Так я тебе серьезно и отвечаю, — сменила тон Эрилия. — Что-то типа родства форм и сути.
   — Точно-точно, — поддакнула Сенти, — вроде и цветок, но ничего лишнего.
   
    
     Изысканность, загадка, страсть…

     Любви волнующая власть

     Осколки радуги, мечты

     Цветок влеченья, красоты

    

   
   — продекламировала вдруг.
   Я озадачено посмотрела на девчонок — вроде не разыгрывают. С такой подачи этот цветик-семицветик, а вернее, цветик-змеецветик я не рассматривала.
   — Мамбочка, а что там со Змеиным Оком? Я много слыша… — Милисент не закончила фразу. Она подобно кролику замерла перед Эрилией, а вот взгляд последней описанию не поддавался.
   — Мам-боч-ка?!
   Мы ждали вселенского скандала.
   — Мамбочка?! Дожилась! Урою! Нет, поймаю и съем! Только перекиньтесь.
   Милисент затряслась всем телом.
   — Да успокойся ты, — примирительно сказала девушка, наматывая на палец черный локон. — Хотя раньше я так бы и сделала. Но мы ведь подруги? Да? — она вопросительно обвела нас взглядом. — Но только между нами. Иначе съем! — сейчас она была похожа на божественную Нифертити — гордую и несгибаемую. Мы с Сенти хлопали глазами, а безжалостная змеюка, выдержав паузу, заржала, аки лошадь. Минут десять она заливисто смеялась:
   — Не, девки, ну правда, лучшей компенсации для моей затронутой гордости, чем ваш нынешний вид, не сыскать.
   — Балаболка, — отмахнулась я. Милисент лишь рвано вздохнула.
   — Ну-ну, — шутливо взбрыкнула Эрилия, — я все таки Черная Мамба! И будущий некромант, — похоже распределение ей начинало нравится. — Бойтесь костлявой руки и змеиного ребра, — она продолжала поддергивать нас.
   — Я и говорю — балаболка!
   — Зира, не будь занудой, нам еще разгадывать тайну белой орхидеи, — голос Эрилии стал низким и заговорщическим.
   — Хватит! Все то же одно же! Что там с «глазом» то? — мне определенно не нравился намек на эфемерных воздыхателей.
   — А что с глазом? Лежит себе такая округлая каменюка на подставке, ты к ней подходишь и начинаешь усердно всматриваться. Камень считывает с тебя информацию, а затем на его янтарном колоре начинают появляться разводы другого цвета: у некромантов — черный, у боевиков — красный, лекарей — зеленый, стихийников — радуга, ясновидение — голубой, а у менталистов — белый. Вот и все.
   Милисент смотрела на Эрилию во все глаза.
   — И все? — недоверчиво спросила она.
   — А чего ты хочешь? — поинтересовалась Черная Мамба.
   — Я думала, там какой-то особенный ритуал будет, — разочаровалась девушка.
   — Вот поверь, подруга, в твоей жизни скоро столько ритуалов будет, что не рада будешь, — Эрилия приложила руку к груди. — Так что не унывай почем зря. А хотите новость?
   — Какую? — у меня от объема информации уже мозги чесались.
   — После распределения нас, ректор собрал группу у себя побеседовать, — поведала Эрилия, — но тут заявилась стервоза Арнель. Нас магистр распустил. Упиваясь своим невезением, я решила поплакаться на свою долю, спрятавшись за парчовую гардину в приемной ректора. Никого не хотелось видеть, — уточнила она для нас. — Тем более, выслушивать подколки от некоторых, — по ее лицу пробежала рябь наприязни.
   — Ну-ну, что дальше, — тормошили мы Эри.
   — В общем сначала тихо было, я успела внутренне и порыдать и попроклинать все и вся. Потом услышала, как стервоза орать начала что-то о своем положении при дворе Аршан и своих правах. Ректора слышно не было. Я превратилась вся в слух, но ничего не услыхала. А потом они вышли из кабинета. Арнель была с красным лицом от злости, магистр же, наоборот, слегка побледнел. И он сказал, дословно: «Хорошо. Поскольку с королевством Аршан у нас давнее соглашение, мы примем первую группу на обучение. Но, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? И что они прямые потомки драконов. Может погибнуть все». Мне показалось, что ректору стало невыносимо оставаться в компании красавицы Аринар, и он, откланявшись, быстро оставил ее в приемной.
   — А она? — Милисент тихонько подвинулась к Черной Мамбе. Эри с легкой усмешкой проследила за неуверенными телодвижениями Сенти.
   — А она сказала очень странную фразу, когда он удалился.
   Мы прилипли взглядами к рассказчице. Доведя нас до точки кипения, Эри продолжила:
   — Она сказала: «Все будет зависеть от тебя, Аристел. Мои ящеры против твоей змейки. Ты даже не догадываешься, насколько хорошо я знаю легенды истинных нагов»
   — Похоже, у леди Арнель из рода Аршан виды на нашего ректора.
   — Думаешь? — поддержала размышления Эрилия. — А что за «змейка»?
   — Да тут и думать не нужно, — Сенти указала пальчиком на меня, — это она. Она же у нас эксклюзив, о другой так бы не говорили. Да и зуб у Арнель на нее. Не зуб даже — зубище, — уточнила Сенти.
   — Ну, если ты у нас такой обладатель дедукции, может, что и о ящерах расскажешь? — я обиделась на фамильярность девчонок и рассердилась. И за себя и за моего профессора. Слишком много вдруг стало в нашей жизни г-жи академической стервы. Чувство собственного достоинства грызло гордость, а вот чувство собственничества, доселе мне незнакомое, угнездилось по центру грудной клетки. Негодование кипело во мне, вылезая уже из ушей.
   — Так что там с легендами? — через зубы спросила у подруг.
   — Там много не понятного. Не все рассказывают. Туманно как-то, — ответила Эрилия. Она внимательно изучала меня.
   — О, у нас первой парой послезавтра — история истинных нагов, — Сенти пробегала глазами свое расписание, потом сверила с моим. — И у вас тоже.
   — Эти лекции для всего потока будут читаться одновременно. Только практика порознь, — довела до нашего ведома более сведущая подруга.
   — А кто лектор? — мимолетно поинтересовалась зеленоволоска, углубившись в сравнительный анализ наших расписаний.
   — У нас был Илоф Ситали, — у Черной Мабы появились смешинки в уголках глаз.
   — И у нас он? — я пыталась вытянуть информацию.
   — Вот послезавтра все и узнаете, — Эрилия улыбалась уже во все тридцать два зуба. — А сейчас даже спрашивать не пытайтесь, весь кайф обломаете. А вообще, спасибо, девчонки, без вас было бы хреново, — Эрилия стала сама серьезность.
   Как долго мы еще разговаривали бы неизвестно, но мой желудок издал смущающее голодное урчание. До сих пор я перебивалась тем, что взяла с собой, но все когда-то заканчивается, и харчи — в числе первых. На меня смотрели в четыре глаза. У Милисент тоже был с собой тормозок, да и, скорей всего, она успела и поохотиться. Теперь девушка смутилась, как будто ее поймали за поеданием варенья.
   — Ой, извини, ты же совсем не умеешь перекидываться, — она покраснела, и теперь искала, куда бы спрятать глаза.
   — Так, пора вам показать дорогу в столовку, — Эрилия подошла к вопросу рационально, — а потом и библиотеку.
   Черная Мамба вытолкала нас с комнаты, снова запечатав дверь. Мы шли тем же путем, что и утром. Столовая располагалась между каменной пирамидой, где мы проходили посвящение, и огромным учебным корпусом, где распределялся второй курс. Он был приземистым и большим, без излишеств и украшений, из черно-серого камня. К этому титану прилегали разные постройки. Со стороны здание было похожим на замершее в веках животное — черепаху с непомерно длинным хвостом, если учитывать полигон для занятий в виде конуса позади учебного корпуса.
   Двери столовой нас встретили приветливо, в смысле, распахнулись перед нами сами, и мы едва не столкнулись с выходящими из них парнями. Дориан с Сидаром что-то активно обсуждали. Голубые глаза принца остановились на мне, он даже склонил голову вбок, разглядывая мою тушку.
   — Интересная девочка, — бархатный низкий голос Сидара ласкал слух.
   — Однозначно, — отозвался Дориан.
   — Пропустите, — Эрилия исподлобья наблюдала за парнями.
   — О, ЧМ, поздравляю, у самого метра учиться будешь! — Дориан перевел свое внимание на однокурсницу.
   — Спасибо, — процедила сквозь зубы девушка.
   — А мы вот с Сидаром на лекарский факультет попасть хотели, к самому Калаберу Эскулу, но мне не повезло.
   — Серьезно? Нет, Дориан, ты это серьезно? — возмущение Эрилии вырвалось из под контроля. — Ты, наследный принц и лекарский? Я думала, что вы вместе с Седаром на боевой пойдете.
   — Там и моего брата хватит, — ухмыльнулся принц. — Я лично считаю, что знания в лекарском деле куда более необходимы для расцвета королевства, нежели узконаправленные боевые навыки, — он аккуратно приподнял рукой отпавшую челюсть девушки. — Твоя специализация так же важна. Они с лекарской, как две стороны медали.
   — А куда же тебя определили? — спросила все еще не успокоившееся девушка.
   — На некромантию, — как-то скучно ответил Дориан, — угораздило ж. Так что теперь часто будем видеться.
   Челюсть Эрилии опять отвалилась.
   — Да, интересная у тебя спутница, очень интересная, — принц вновь мазнул по мне взглядом, медленным, оценивающим. Пока Дориан уделял нам с Эри внимание, Сидар обернул свой взгляд на Милисент. Сенти покраснела от такого внимания, она стала похода на помидорку с копной листьев вместо волос. Парню явно импонировало ее смущение, он рассматривал девушку с нескрываемым интересом. Ее внимание привлекли ее тонкие пальчики, нервно теребящие края мантии.
   — Как тебя зовут? — спросил он.
   — Милисент Лоза, — голос не слушался Сенти.
   Взгляд парня резко взметнулся вверх. Большие зеленые глаза девушки стали просто огромными. Длинные прямые ресницы затрепетали, а пунцовые щечки побледнели. Седар еле заметно подался в сторону собеседницы. Его затягивал взгляд этих влажных глаз, напоминающих ему манящую морскую гладь. Он с трудом оторвался от этих изумрудов.
   — Сидар, — парень облизнул пересохшие губы и стал в пол оборота, спиной к Дориану, — Лезавров. — между ними накалялось пространство. — Ты из древесных? — оборвал повисшее молчание.
   — Да, — еле слышно ответила вопрошаемая, — зеленая виноградная змея. Ее ресницы вновь затрепетали беспокойными бабочками. Сидар нервно закусил край нижней губы.
   — А я гюрза. Поохотимся как-нибудь вместе? — его голос слегка охрип, и он нарочито прокашлялся.
   — А разве наши способы не различны?
   — Я тоже могу охотиться на деревьях.
   Милисент не ответила ни «да», ни «нет», лишь ее побледневшие щечки вновь окрасил легкий румянец.
   В моей голове зазвучала музыка: резкая, прерывистая, с четким отсчетом такта. Перед глазами всплыл образ тореро перед боем. Черноволосый смельчак, замотанный в плащ, развернув плечи и слегка склонив голову вперед, гордо вышагивает по арене. Один момент — и мужчина раскрывает плащ, отводит руки в стороны, встречая грудью судьбу. Он делает шаги по кругу, вертя вокруг себя и над собою двуцветное полотно: с одной стороны красное, с другой — черное. Кровь и смерть, храбрость и безрассудство. Плащ стремительно мелькает, смешивая окраски, он скользит огромным черным зверем вдоль тела мужчины, стремительно поднимаясь снизу вверх, словно само пробудившееся безумие вырвалось на волю из глубин мироздания, сминая на своем пути рамки разумности. Но вот красная птица берет верх над тварью: она взмывает ввысь, сокрушая саму бездну и неся надежду. Тореро стремительно закружился вместе с летящим полотном. Это стало похоже на бой зверя и птицы. Они слились вместе, как языки пламени в огромном костре, наступая, подавляя друг друга. А в центре — человек. Случайно ли? Пламя, подобное человеческой страсти, глубокой, безрассудной, способной убить и возродить, оно обжигает и охраняет. Но человек оказывается сильней.
   Мужчина резко остановился и отшвырнул плащ от себя, а вместе с ним и свои сомнения. Он падает на одно колено, прогибаясь в спине, стремясь на встречу с будущим. Музыка сбавляет напор, она словно споткнулась, ритм сбился. А на арене появляется девушка: тонкая, в пушистой юбке-солнце. Изящно прогнувшись, отведя, словно крылья, руки назад, она вышагивает под вновь нарастающий темп: пам-парапапарам-пам. Голова гордо вскинута, пальцы рук напряжены, бедра четко вырисовывают сумасшедший рисунок. Будто лебедь, широким шагом она обходит мужчину по широкому кругу. Кружась, незаметно приближается к нему. Взгляд тореро прикипел к смутившей его душу. Он вслед за ней поворачивается, не поднимаясь с колена и не теряя девушку с виду ни на секунду. Воздушная ткань юбки взмывает вверх, оголяя для взгляда часть стройных ног шалуньи. Полы юбки неспокойны, они колышутся перед лицом мужчины, завораживая его и гипнотизируя. Один миг — и шаловливая ножка девушки стоит поверх колена мужественного тореро. И он повержен. Смелый и храбрый, он беззащитен перед маленькой девичьей ступней.
   Но ее хозяйке этого мало. Девушка убирает и прячет ножку. Теперь она стоит отвернувшись в пол оборота. А покоритель быков поднимается и пытается прижаться к бессердечной всем телом. Она отбегает. Он ловит и вновь прижимает ее спиной к себе, а бездушный ритм все ускоряет темп: пам-парапапарам-пам. И вновь девушка убегает. Руки мужчины, потеряв нежный стан, обвивают его бедра. Он осторожно подходит к девушке и берет ее за руку. И ноги стоят рядом, но телами они отклоняются друг от друга. А ритм не дает времени на раздумья и отсрочки: пам-парапапарам-пам. Они держат дистанцию, но их руки уже нашли друг друга и теперь это их партия. Ладонями и глазами вместе. Но вот поворот, и плечи соприкасаются, а два тела, будто стремительная птица с тревожными, напряженными крыльями за спиной. Словно паря, мужчина и девушка движутся протяжным приставным шагом — быстро, четко, страстно. И вновь лицом к лицу. А мелодия все зовет и зовет вперед, импульсивная, жесткая, она не дает расслабиться ни на секунду — ты либо победитель, либо побежденный, других вариантов нет.
   Они держат друг друга за плечи, теперь то наступая, то отступая. Отведя одну руку назад, шальной тореро начинает свой полукруг возле строптивицы. Выпнув грудь, немного нагнув вперед голову, он незаметно сокращает расстояние между собой и ей. Затем поймав за ладонь, дергает красавицу на себя. Кружась в диком ритме, девушка падает в крепкие объятья упрямца. Она сдалась. Он выиграл. Мужчина крепко прижимает к себе свое сокровище…
   Наваждение спало…
   Я очнулась от завораживающего действия. Отчаянно хотелось ухватиться за утихающие звуки мелодии. Они непокорными птицами кружили вокруг Сидара и Сенти. Они двоя стояли молча, поедая друг друга глазами. Это была их мелодия и их «пасадобль». Я вновь увидела «чужое», осторожно перевела дух, чтобы не выдать себя. Сердце калатало так, будто это я сейчас танцевала танец страсти: фух, что же теперь будет? А наша то мышка та еще мышута!
   В реальность меня привело возмущение Черной Мамбы:
   — Я вот сейчас не поняла, — наежачилася Эри, — то есть, то что мне хорошо, тебе вообще никак?
   — Наверное, я еще просто не принял свое распределение, как свершившийся факт, — после небольшой паузы ответил Дориан. — И совсем не собирался над тобой ерничать, — на лице принца заходили жеваки. — Черт! Лучше б уж на боевку, чем на некромантию. Как же меня достала эта ядовитость.
   У Черной Мамбы вновь отвалилась челюсть. Парень протянул к ней руку, но Эрилия ее перехватила:
   — Не надо. Наверное, следует подумать о подвязке или резинке, раз мы с тобой теперь в одной группе. А то боюсь, с такими откровениями я скоро вообще ее потеряю, — она звучно клацнула зубами, демонстративно возвращая челюсть на место.
   — Интересная будет картинка, — ухмыльнулся принц, но руку убрал. — Сидар, — позвал он не глядя, — пойдем! Пусть девочки пообедают.
   Юноша неохотно оторвался от зеленых омутов Милисент, а у меня в голове послышался тихий голос подруги:
   
    
     Подари мне букет орхидей,

     Я пойму тайну скрытых признаний,

     Стану ласковей, проще, нежней,

     Не сокрою я смелых желаний…

    

    
     Нежный трепет волшебных цветов

     Несказанного очарования

     Озаряет собою свиданье

     Без излишних смутившихся слов.

    

    
     Я раскроюсь, как эти цветы,

     Красотой небывалой, нежданной,

     Что сбываются в жизни мечты,

     Я поверю, как в мир первозданный.

    

   
  

  

   

    Глава 6
   

   Подруга молча смотрела на парня. Казалось, он услышал. Я же себя чувствовала воровкой, проникшей в сокровенное.
   — Пойдем уже, — подгонял Дориан спутника. Сидар неохотно поплелся радом с другом, а мой желудок в очередной раз выдал и мою сокровенную информацию. Эрилия молча двинулась к манящим запахам, возглавив наш маленький коллектив.
   В зале было не много посетителей. Мы подошли к раздаче. На подносе Черной Мамбы резво оказались ростбиф с кровью слабой прожарки, стакан сметаны и компот. Недолго думая, мы с Сенти затарились тем же, только я выбрала хорошо прожаренное, одуряюще пахнущее мясо. Гуськом прошествовали к огромному столику, стоящему у окна. Эрилия села спиной к стеклянному прямоугольнику и лицом к входной двери столовой.
   — Так видно, кто входит. Им же меня рассмотреть будет плохо, — подруга прокомментировала свои действия, поймав наши взгляды.
   На столике уже стояла вазочка с фруктами. Сенти потянулась за виноградинкой. Приятные запахи щекотали обоняние. Я как самая голодная, резво взялась поглощать мясо, запивая его сметанкой. Жирно, но вкусно. Тем более, что я очень проголодалась. Но аппетит мой быстро подрастерялся, стоило взглянуть на подруг. Они ковырялись в своих тарелках, и были очень задумчивые. Обе!
   — Можно к вам присоединиться? — щупленький, выше среднего роста парнишка с большими навыкате глазами стоял с подносом у нашего стола. Я чуть не подавилась. Эрилия мазнула взглядом по этому чуду природы и снова потупилась в тарелку. Милисент, кажется, вообще не заметила подошедшего.
   — Спасибо, — наше молчание было расценено, как согласие. — Томас Пигопус, — представился он мне, как самой вменяемой из нас троих. — Я здесь всего несколько часов, поэтому еще ни с кем не успел познакомиться.
   — Зира, — представилась я. — А это Черная Мамба и Милисент Лоза, — по очереди указала на девчонок. Подруги остались безучастными к происходящему, погруженные в свои мысли.
   — Извини, день не задался.
   Мне было неловко перед парнем за девчонок.
   — Бывает, — новый знакомец вгрызся в сочные ребрышки ягненка. Едва проглотив их, он решил продолжить разговор:
   — Какое странное у тебя имя.
   Я нахмурилась. Что-то меня в нем беспокоило, отвечать не хотелось категорически, но воспитание никуда не исчезло. Неопределенно пожав плечами, ответила:
   — Какое есть. Извини, я не в настроении обсуждать что либо, — и быстро запхала в рот большой кусок мяса.
   «Пучеглазик» еще несколько раз пытался завести разговор, я же упорно работала челюстями и отмалчивалась. Новый знакомец поджал губы в тонкую полоску и потупил взгляд. Его лицо стало непроницаемым. Милисент потянулась к вазочке снова, оторвала и отправила виноградинку в рот. Ее порция оставалась нетронутой, хоть и поковырянной. Я завороженно следила за судьбой ягоды.
   — Пошли, — отозвалась вдруг Эрилия, — а то все учебники разберут.
   Парень упрямо дожевывал листья салата, медленно и сосредоточенно. Он больше не пытался заводить разговор. Мне стало не по себе.
   — Пока, — быстро попрощалась с парнем и, схватив Сенти за руку, потащила ее вслед удаляющейся Эрилии.
   — Фух, что за елки-палки? — меня попустило лишь за дверью столовой.
   — Ты чего? — очнулась зеленоглазка.
   — Да так, парень какой-то странный.
   — Какой парень? — недоуменно посмотрела на меня Сенти.
   — Да за нашим столом сидел.
   — ???
   — Совсем ты, подруга из реальности выпала.
   Сенти задерлась и легонько передернула плечами:
   — Так заметно? — она покраснела еще больше.
   — Более чем. Ты что…
   — Я не знаю, — перебила она меня. В душе нашей «лозиночки» бушевал океан эмоций, грозя сломать или утопить в своих пучинах девичий душевный покой.
   — Там перед входом в столовую, — я осторожно заглянула в глаза подруги. — Вернее сказать, увидела. Правда, не знаю, как.
   Милисент сбилась с шага.
   — Что ты увидела?
   — Танец. Двое танцевали танец. Красивый, страстный.
   У Сенти медленно наливались румянцем щеки.
   — Но как? Ведь это только в мыслях было? И почему танец? — девушка все сильнее смущалась. — Извини, я так фривольно себя представляла.
   — Не только ты.
   — Что? Что ты имеешь в виду?
   — Я видела и чувствовала вас обоих вместе и каждого по отдельности. Так что не только ты, подруга, что-то там придумывала.
   — Правда? О чем же он думал? — Милисент недавно сжала в кулачки край мантии.
   — Я тебя удивлю, наверное. Но думали вы об одном и на удивление слаженно. В моих мыслях вы танцевали весьма экстравагантный танец тореро и его похитительницы сердца. А почему танец — не знаю. Я занималась ими в школе, и то, что происходило меж вами, мне казалось танцем.
   — Зира, этого не может быть, — почему-то шепотом произнесла Милисент.
   — Чего не может быть? Что вы думаете об одном и том же?
   — Это как раз может быть, как вариант, — Сенти смотрела на меня с умным видом научного сотрудника, решившего немного поэкспериментировать и теперь выбирающего жертву: лягушка или мышь. — Даже с учетом нежной мужской дружбы.
   — Вот не надо на меня так смотреть, — запротестовала я, — а то еще загипнотизируешь, и придется тебе и мой комплект учебников тащить в общежитие.
   — Ты не понимаешь? Ты эмпат и ясновидящая в одном флаконе, — Милисент проигнорировала мое замечание.
   — Не понимаю, но поверю тебе на слово, — я пожала плечами, — не думаю, что это что-то особенное в этой змеиной обители.
   — А вот здесь ты ошибаешься, подруга, — девушка ввернула в наш разговор мое к ней обращение, — только одна нагиня обладала такой способностью.
   — Дай угадаю — принцесса Нагов? — на меня снизошел скепсис.
   — Что опять же доказывает твое с ней родство, хоть и косвенно, — Сенти поставила жирную точку в нашем разговоре.
   Черная Мамба поджидала под дверью библиотеки.
   — Ну наконец-то, — бурчала недовольная Эрилия, — я вам что ишак такие тяжести носить?
   Мы покосились на стопки книг, лежащие на первом от двери подоконнике. Кто-то очень хорошо придумал — соединить столовую и библиотеку — полезно, с какой стороны не глянь. Эти два важных стратегических объекта соединял неширокий длинный коридор, украшенный многочисленными узкими стрельчатыми окнами. Разминуться в таком коридоре могли человека три от силы, а от побегать — нет. Зато залитый солнечным светом коридор, а вернее его подоконники можно было использовать на свое усмотрение. Ну, это кому как фантазия подсказывала. Вот и Эрилии она подсказала сгрузить на один из подоконников три комплекта книг.
   — Кто такой «ишак»? — поинтересовалась Милисент. Эрилия уставилась на нее своими блестящими антрацитовыми глазами. Немного подумав, ответила:
   — Так у нас осел называется.
   — А почему «ишак»? — не унималась «лозиночка».
   — Съем, — пригрозила Черная Мамба.
   — Молчу, — Милисент демонстративно двумя ладошками прикрыла рот. Но ее разбирал смех. Эрилия наблюдала за стараниями Сенти, а затем улыбнулась:
   — Вот не могу на вас долго сердиться. Но все равно когда-нибудь съем!
   Милисент пырскнула со смеху. Ее заразительный смех задел и нас с Черной Мамбой. Отсмеявшись, она поведала свою эпопею получения книг.
   — Вы представляете, захожу, значит, я, а там толпа «ищущих» в количестве шести человек. У вас что, не все посвящения прошли?
   — Да все восемьдесят прошли, никто не отсеялся, — ответила Сенти.
   Я задумалась.
   — Зира, — позвала меня Черная Мамба, — что с тобой?
   — Этот парень, — я пыталась анализировать в уме.
   — Какой, — поинтересовалась Эри.
   — Да тот, что за нашим столом сидел, — буркнула я. Эрилия потрогала мой лоб.
   — Глюки? — обратилась она к Сенти. Та только плечами пожала.
   — Эри, прекращай, — рассердилась я, — то, что вы весь обед провели в прострации, не повод приписывать мне галлюцинации.
   Теперь уже Черная Мамба, неприятно удивленная, смотрела на меня.
   — Правда, что ли? Я настолько выпала в осадок?
   — Угу, — подтвердила я, — и ты и Сенти.
   Эрилия взглянула на «лозиночку», та виновато пожала плечами.
   — Так, интересно, и что же было, пока мы находились в прострации?
   — К нам подсел парень. Странный. Сказал, что всего лишь несколько часов, как прибыл.
   — А че к нам то, — допытывалась Черная Мамба.
   — Не знаю, — я обвела взглядом подруг. — Он представился. Томас Пигопус его зовут. Я сказала ему, как нас зовут. Но это все. Он старался завязать разговор, но что-то меня сдерживало от этого общения. Не могу объяснить, что, не знаю. Может, он из этой группы, о которой ты услышала в приемной ректора?
   — Может быть, — Эрилия задумчиво перебирала черный вьющийся локон, — похоже, что так оно и есть. Мне тоже они слегка странными показались. Да еще и девица из их группы сказала, что г-жа Арнель обязательно узнает об этом безобразии. Точно, это ее протеже.
   — О каком безобразии? — поинтересовалась Милисент.
   — Да так, ничего особенного, — Черная Мамба безразлично повела плечом.
   — Колись, подруга, — мне стало очень интересно.
   — Наша библиотекарь не выдавала им еще один набор учебников, так как получатель отсутствовал. Можно предположить, что это и есть… как ты сказала? — обратилась ко мне Эрилия. — Пигопус? А мне г-жа Эсфирь Кадю выдала и на вас книги.
   — А почему? — Сенти подалась вперед.
   — Потому что меня хорошо знает! — Эри щелкнула по кончику носа Милисент; та обиженно потерла ушибленное место. — А этих в первый раз видит. Но зайти и расписаться за книги все равно нужно.
   Помещение библиотеки было разделено надвое. В первой части располагался читальный зал с множеством столов по центру и диванчиков вдоль стен. Во второй — многочисленные стеллажи, подпирающие потолок комнаты. Разделал эти два пространства большой длинный стол — рабочее место Эсфирь Кадю. Невзрачная женщина что-то скрупулезно искала в ящиках с каталогами, стоящими по левую руку от их стола. Невысокая, одетая во все серое с невыразительным черным рисунком. Она хмурила брови и что-то бормотала себе под нос. Волосы странного пегого цвета были аккуратно уложены в прическу-ракушку, которая придавала женщине определенную элегантность. На одном из диванчиков сидела «стайка взъерошенных воробьев» с комплектами книг на руках.
   — Госпожа Эсфирь, вот привела, — Черная Мамба подтолкнула нас к большому темному столу.
   — О, хорошо, что в долгий ящик не отложили, — отозвалась женщина.
   — Хм, — презрительное хмыканье раздалось из «стайки» и принадлежало красивой, изящной девице. Г-жа Эсфирь и мы неприязно взглянули в сторону занятого диванчика. Девушка задрала нос еще выше. Красивые карие глаза смотрели вызывающе. Каштановые мелированные волосы всколыхнулись от резкого движения, они были по плечи, как и у Черной Мамбы, но праямые. Ее прическа с четко выраженными углами возле скул очень смахивала на египетскую. Девица явно наследовала своего кумира — Аринар Арнель.
   — Хм, — повторила она.
   От взгляда Эрилии стало неуютно даже нам. Спутники девицы заерзали на диванчике, та же, не выдержав взгляда Черной Мамбы, неохотно опустила глаза. Ее губы сжались в тонкую полосочку, челюсть резко обозначилась под нежной, слегка смуглой кожей, но охота выставляться у девицы отпала.
   — Здравствуйте, госпожа Кадю, — я решила разрядить обстановку. — Меня зовут Чаргородская Зира.
   Я не видела, на резко ощутила волну ненависти вперемешку с интересом от беспокойной девицы.
   — Где поставить подпись?
   — А вот здесь, — женщина указала на галочки в формуляре. — Добро пожаловать по любым вопросам! — она заинтересованно разглядывала меня.
   — Вот, — я протянула формуляр обратно. Мое место заняла Милисент.
   — До свидания, госпожа Эсфирь! — мы поспешили на выход.
   — До свидания, девочки! — сложив формуляры, женщина опять занялась каталогами.
   — Пошли, нужно еще канцелярские причандалы прикупить, — закомандовала Черная Мамба. Мы обреченно посмотрели на учебники. У каждой из нас не было ни малейшего желания переть эти кладези мудростей на своих слабых девичьих руках. К библиотеке бодро шагал наш староста. План созрел молниеносно.
   — Алектор, — позвала я.
   — Да? Зира? — уточнил он.
   — Угу. Ты ведь мужчина?
   Он удивленно воззрился на меня.
   — Помоги слабым девушкам, — я смотрела на парня глубоким влажным взглядом синих глаз.
   — Хорошо, — он нервно сглотнул, — куда нести?
   Мы благополучно сгрузили свои талмуды в надежные мужские руки. Что осталось — поделили на троих. Весело щебеча, добрались к нашей комнате в общежитии. Алектор пыхтел позади нас, как паровоз, но доверенную ему ношу доставил в целости и сохранности. Донести то он донес, но упустил почти перед самой дверью, врезавшись в наши спины, так как за книгами нас и не увидел. Мы остолбенело стояли у входа в комнату номер 555. Нашу комнату. А на коврике лежала веточка белой орхидеи.
   — О! — парень всунулся между дверью и нами. Антрацитовые угольки блеснули в его сторону.
   — Ну, вы здесь уже как-то сами, а то мне ведь тоже еще получать учебники, — и испарился, причем очень быстро.
   — Какой понятливый, — констатировала Черная Мамба. — Кто он?
   — Наш староста, — я удовлетворила любопытство подруги. — Алектор Часпид. Представитель рода Аспидовых.
   — Такой пробьется везде, — подчеркнула Эрилия. — Знающий и, главное, понятливый.
   Наше внимание опять переключилось на белый цветок.
   — Ты что-нибудь чувствуешь? — спросила меня Сенти.
   — Не-а.
   — Совсем-совсем?
   — Совсем-совсем, — подтвердила я.
   — Я что-то пропустила? — Эри пытливо заглядывала нам с Сенти в глаза. Пришлось ей все рассказать. Милисент при этом готова была сквозь землю провалиться. Она ожидала от Черной Мамбы чего угодно, но только не понимающего:
   — Так сильно понравился?
   — Угу, — опустила голову «лозиночка».
   — Да, любовь зла, — как-то обреченно вздохнула Эрилия. — Так, нечего стоять, собрали монатки и быстро в комнату. И цветочек захватите — нечего пищу для слухов поставлять.
   Найдя тонкую высокую вазу, идеально подходящую по стилю к цветку, решила поставить всю эту красоту на подоконник. Дверь с грохотом распахнулась. Я подскочила на месте, едва удержав стеклянный сосуд.
   — Чем ты его приворожила? И главное — когда? — голубоглазый демон сжимал тонкое горлышко Милисент. Высокий и гибкий Дориан склонился над нашей низкой «лозиночкой», шипя и выплевывая ей в лицо обидные слова:
   — Мерзкая, ущербная гадина! Да кто ты такая, чтобы вставать у меня на пути? — его трясло от злости.
   Мой взгляд остановился на растрепанных каштановых волосах принца, он тяжело дышал. Я вновь почувствовала, как погружаюсь в чужие эмоции. Не хотела, но ничего не могла с собой поделать, меня утягивало, словно в омут. Перед глазами приобретала четкие очертания картина: шикарная комната, а посредине стояли два парня. Сидар запустил свои тонкие пальцы в черную шевелюру:
   — Дориан, мы должны расстаться.
   — Ты спятил? — принц непонимающе смотрел на друга.
   — Нет. Я абсолютно честен сейчас с тобой. Я полюбил девушку.
   — Что? — Дориан безвольно уронил руки. — Этого не может быть!
   — Может! И есть! — Сидар досадливо дернул бровью. Ему не нравилась вся эта ситуация, но затягивать с разговором он не намеревался.
   Глаза принца словно два бездонных голубых озера преданно заглядывали в спокойные, слишком спокойные карие глаза Сидара:
   — Ты ведь шутишь? — еле слышно спросил принц.
   — Нет, Дориан, не шучу, — нахмурился Сидар, — и покончим с этим. Нам было вместе хорошо, но на этом все, — он жестко отстранил протянутую к нему руку. — Я влюблен, по-настоящему влюблен в девушку, и мое змеиное нутро требует, чтобы я был с ней и только с ней.
   Дориан побледнел.
   — Кто она? — его голос дрожал.
   — Ты ее сегодня видел. Это одна из девушек, которых мы вчера видели у входа в столовую. Ее зовут Милисент. Не надо, Дориан, — юноша заметил сжатые кулаки друга, — ни к чему. Ты сам знаешь. Пара есть пара. Прости.
   — Но я думал, мы с тобой пара, — принц схватился за голову. — Ты ошибся! Точно, ты ошибся! — его руки переместились на запястья друга, голос дрожал. Умоляющие нотки неприятно поразили Сидара. Он стряхнул руки принца со своих:
   — Я хотел бы остаться тебе другом, Дориан, только другом.
   — Другом? — принц мгновенно пришел в ярость. — Ты был мне больше, чем друг. Неужели ты можешь это забыть? Или думаешь, я забуду?!
   В комнате в хаотичном порядке стали двигаться предметы. Некоторые из них с грохотом падали, другие разбивались о стены.
   — Держите себя в руках, Ваше Высочество!
   — О, неужели вспомнил? — уже шипел Дориан. — И, может, мне воспользоваться своим положением и от этого недоразумения зеленого одно мокрое место останется, а?
   — Только попробуй, — вспыхнул Сидар.
   — И что же ты мне сделаешь? — склонил голову набок разошедшийся принц. У подошел впритык к другу, рука заскользила вверх по бедру Сидара, он жадными пальцами захватил ягодицу парня. Другая рука поглаживала его губы, откровенно заигрывая. Секунда, и вот уже Дориан резко дергает Сидара на себя и его рот прижимается к любимым губам, пытаясь охватить их все разом и протолкнуть язык дальше глубже. Длинные пальцы безжалостно и жестко впиваются в затылок, пытаясь удержать.
   — Пусти! — Сидар раздраженно оттолкнул принца. — Либо мы расстаемся спокойно, либо я объявлю о нашем поединке и сделаю все, чтобы причина его дошла до твоего отца.
   — Шантажируешь? — злобно оскалился Его Высочество.
   — Предупреждаю! — Сидар выскочил из покоев принца, грохнув дверью, едва ее не снеся.
   Дориан заметался по комнате, но не хотел отпускать любимого. Ни отпускать, ни делить.
   — Я ее убью, — пришел к выводу обезумевший юноша.
   И снова водоворот ощущений закрутил и выкинул меня в реальность.
   — Отвечай, тварь, — красивое лицо парня исказилось гримасой. Ярость в душе Дориана зашкаливала. Оказывается, я отсутствовала недолго. А, может, и не отсутствовала, просто меня так захватили эти эмоции, что я выпала из временного пространства.
   — Ты ее задушишь? — Эрилия была само спокойствие.
   — Не лезь Ч М, — прошипел Дориан, но хватку ослабил. Милисент закашлялась.
   — Отойди от нее, Дориан, — все так же невозмутимо гнула свою линию Черная Мамба.
   — Эта тварь приворожила Сидара.
   — Да она его сегодня впервые увидела, — вставила и я свои пять копеек.
   — Что это? — принц побледнел и указал на орхидею в моих руках. — Кому? — ему с трудом давались слова, он практически задыхался.
   — Это мне, — я попыталась спасти ситуацию. Не помогло. Не поверил.
   Парня затрясло от гнева. Его очертания стали расплываться. Словно камень, брошенный из пращи, Черная Мамба метнулась к принцу, на ходу частично трансформируясь. Она успела обернуться своим змеиным телом вокруг гибкого стана принца, плотно прижавшись. Так плотно, что лишила его возможности дальнейшего оборота. Я поразилась длине змеиного тела подруги, а ведь это лишь часть ее — нижняя. Внезапно Эрилия охватила голову принца руками и запечатлела на его устах сильный, страстный поцелуй. На нижней губе Дориана выступила капелька крови, Эрилия нежно слизала ее, проникновенно заглянув в глаза юноши. Тот остолбенело смотрел в черные антрацитовые глаза девушки. Так же молниеносно Черная Мамба вернула себе девичью ипостась, освободив обескураженного принца, и ретировалась на свое место.
   Минуты тянулись словно резиновые. Дориан испытал второе потрясение за короткое время и сейчас был в самом настоящем шоке. Его эмоции были настолько сильные, что меня начало мутить. Но вдруг попустило, оцепенение спало — принц пришел в себя. Криво ухмыльнувшись, он отер губы ладонью и вышел из комнаты.
   — Фух, — мы с Милисент выдохнули одновременно.
   — Ну и семейка, — «лозиночка» потерла свою шею, — один к тебе придолбался, — она глянула на меня, — второй ко мне. Но по другому поводу.
   — Да уж, — вздохнула я.
   — Неужели это правда? — легкая улыбка коснулась девичьих губ, она внимательно заглядывала мне в глаза. — Ты что-нибудь ощутила, а, Зира?
   — Правда, Сенти, правда. И боюсь теперь тебе надо опасаться Дориана. Там что-то еще про поединок было. Ох! — мне резануло в груди. — Эри!
   За болтовней мы совсем забыли о подруге. Черная Мамба лежала ничком на своей кровати. Ее плечи беззвучно вздрагивали. Жесткая и опасная на проверку она оказалась нежной и ранимой.
   — Эри!
   В наше окно постучала горлица, серая небольшая горлица с тонким черным опояском на шейке. В моих глазах потемнело, и я потерялась в пространстве и ощущениях. Вокруг было так темно, мрак уплотнялся и давил со всех сторон. Я почувствовала нежное прохладное прикосновение. Крупная кобра обвила вокруг меня свои кольца — стало так уютно и спокойно. Над моей головой развернулся белоснежный капюшон:
   — Меня зовут Офелия, дитя. Ничего не бойся.
   Голова кобры беззвучно покачивалась — так захотелось спать.
  

  

   

    Эпилог
   

   На меня смотрели пристально. В глазах цвета мокрого асфальта читалось беспокойство.
   — Зирочка, как ты себя чувствуешь? — подле меня на моей кровати сидел мой знакомый профессор, он же — ректор и куратор Черной Мамбы, метр некромантии — Эристел Наг своей персоной. Я прислушалась к своим ощущениям:
   — Да вроде бы хорошо.
   — Вроде бы или хорошо? — допытывался профессор наг.
   — Пока лежу — хорошо, — уточнила я.
   — Вот и лежи, пока. Вижу, вы сдружились, девочки, — некромант обвел взглядом сидевших по своим кроватям девчонок. — Я могу говорить при вас откровенно? — ректор был крайне серьезен.
   — Конечно, метр, и можете на нас рассчитывать, — ответила за всех Черная Мамба.
   — Как странно видеть Вас, Эрилия, сдружившейся с кем-то, тем более, готовую подставить свое плечо, подстраховать, — профессор Наг внимательно наблюдал за девушкой. — Даже не по змеиному как-то. И уж точно не в правилах семейства Мамб.
   — Вы абсолютно правы, метр. Еще два дня назад так оно и было, но объявилось это чудо, — Эри указала на мою возлежащую на кровати тушку, — и все поставило с ног на голову. И как ни странно, я рада такому повороту дел. Оказалось, что жизнь не такая однообразная, как меня учили.
   — Рад это слышать, адептка. Ну а Вы, адептка Лоза? Еще есть возможность выйти за дверь, — некромант тянул время.
   — Спасибо за возможность, но нет, — голос Милисент был тверд. Никакого сомнения. Меня это сильно удивило — наша мышка могла быть смелой.
   Какое-то время ректор сидел в задумчивости, как будто в комнате никого и не было, затем его глаза ожили и он вернулся в наше общество.
   — Девушки, на Зиру только что было совершено ментальное воздействие.
   «Лозинка» застыла с раскрытым ртом, Черная Мамба подалась вперед.
   — Эрилия, надеюсь ты понимаешь, насколько серьезно я это говорю?
   Девушка кивнула головой в знак согласия.
   — Кто? — ее глаза лихорадочно заблестели.
   — Я не знаю, — видимое спокойствие ректора меня почему-то напрягло. Я заерзала на кровати.
   — Как не знаете? Вы ведь сильный менталист! Если не самый сильный, — Эрилия пребывала в шоке.
   — Я могу узнать «кто», если воздействие единичное, ну, двойное, в крайнем случае. На Зиру совершено многократное. Причем, как отрицательно направленное, так и положительное. Как минимум с четырех сторон, насколько я смог просканировать. Потоки сильно переплелись и опознать их создателей будет крайне сложно. Я до сих пор не могу понять, как Зира выжила при таком воздействия, — по мне скользнул мимолетный жалостливый взгляд мужчины — меня аж покоробило — никогда не любила жалости.
   «Офелия сказала, что мне нечего бояться» — мысленно пробурчала я.
   — Офелия? — изумился ректор. — Откуда ты знаешь Офелию? — его возбуждение росло.
   — Она сама ко мне приходит, — растерялась я.
   — Зира, ты должна мне все рассказать, абсолютно все, без утайки, — мужчина едва держал себя в руках. Девчонки недоуменно перепугано переглянулись. Я же такого резкого поворота не ожидала и, чтобы собраться с мыслями, тянула время.
   — Вы телепат? — осторожно прощупывала почву.
   — Собственно, как и ты, — серые глаза ректора требовательно смотрели на меня. — Это одна из особенностей истинных нагов.
   Пришлось выложись все, все события за эти два дня, о коих ректор не знал, но со мной они произошли: о желании профессора Земли меня перехватить, о сне на лужайке, о цветке орхидеи, даже о видениях с участием Милисент и принца Дориана. Ректор мрачнел все сильнее.
   — На тебя открыта охота, девочка, — наконец изрек он.
   Эрилия закашлялась от неожиданности, а Сенти стала бледная, как выбеленная стена.
   — Все настолько серьезно? — Черная Мамба быстро пришла в себя и была уже готова к нападению.
   — Хотел бы я ошибаться, — мужчина все еще изучал меня проникновенным взглядом. Он подсунулся ближе и протянул руки к моей голове:
   — Ты позволишь? Мне нужно увидеть все твоими глазами.
   Я неуверенно согласилась. Прохладные пальцы бережно легли на мои виски. Профессор Наг погрузился в себя. На его лице менялись одна за другой эмоции, откладывая свои отпечатки друг на друга: гнев, ярость, недоумение, восторг. Я словно попала на скоростной аттракцион. Его облик, как калейдоскоп эмоций мгновенно менял свое выражение. Я засмотрелась, ощупывая каждую линию лица. Очень хотелось прикоснуться, потрогать на ощупь. Эристел Наг вздрогнул ошарашено, глядя на меня. Остатки эмоций еще витали в его глазах, но теперь он внимательно изучал мое лицо так же, как я его. Мужские пальцы задрожали у моих висков, он глухо сглотнул, и прервал зрительный контакт. Я же ощутила легкость в сознании да и во всем теле. Почему-то захотелось узнать, чем заняты мои руки. В общем, мне неудобно стало за свое пристальное внимание.
   В комнате было тихо-тихо. Украдкой кинула взгляд на ректора и натолкнулась на его, такой же. Краска мгновенно залила мое лицо, в горле запершило. Быстро отвернклась, чтобы его прочистить.
   — У меня не осталось сомнений — тебя подвергли ментальным атакам. Кое-что прояснилось, конечно, но мало. Одно воздействие было из-за наших стен — блокирующее.
   Три пары глаз непонимающе уставились на господина ректора.
   — И еще, извини, но я посмотрел твои воспоминания до попадания сюда.
   Я возмущенно вскинулась и засопела, как рассерженный еж.
   — Я шел за блокирующими нитями. Это работа твоего отца, Зира.
   Я поперхнулась, кашель мешал мне говорить.
   — Ее отец хотел ей навредить? — у Милисент прорезался голос.
   — Нет, обезопасить, — мужчина опять смотрел мне в глаза. Он поймал мой взгляд и не отпускал его, все глубже и глубже проникая внутрь моей души. — Он почувствовал, что ей грозит опасность. Он ищет тебя, Зира. Твой отец сознательно блокировал тебя всю жизнь, поэтому ты и не знала, кто ты. Он и свои силы как-то заблокировал, поэтому я не знаком с твоим родителем, его здесь не было. Странно, что это ему удалось — он должен был погибнуть, но избежал этого непонятным для меня образом, и еще сохранив силы и знания. Твой отец не желал, чтобы ты попала сюда и, вообще, узнала о своих способностях.
   — Почему? — у меня срывался голос.
   — Ты — прямой потомок Офелии, принцессы клана Детей Света, царствующего когда-то среди кланов священных Нагов на Мерцающей Звезде. Теперь в этом нет сомнений. А почему — видимо, считал, что так сможет уберечь тебя от боли и проблем.
   — Почему? — как завороженная шептала я. — Почему он ничего мне не рассказал? — сердце болезненно сжималось. — Я всегда думала, что он просто меня не любит, так как хотел мальчика, а родилась я.
   — Он действительно хотел мальчика, так как знал наши предсказания, и знал, какая миссия выпадет на девочку — тебя. Вот и прятал, как мог. Даже змеиную фобию тебе навеял. Дед же напротив — готовил тебя к неизбежному, так как знал — предначертанного не избежишь.
   — Дедушка… Если б Вы знали, — пелена слез застелила мне глаза, вот-вот и они сорвутся безудержным потоком, затопляя все вокруг, неся в мир все пережитое мной за эти шестнадцать лет. Мои плечи обняли крепкие мужские руки, спасая от рвущихся рыданий.
   — Я знал твоего деда.
   — Вы такой старый? — захлопала я глазами.
   — Я был совсем юным, когда попал во всю эту передрягу. Дед же твой уже был зрелым мужчиной. Он был из свиты моего кузена, когда мы приехали на соединение душ Офелии и Драгона, — тень горя и печали омрачило красивое лицо Эристела Нага. — Я даже сейчас моложе, чем он тогда, — некромант театрально вскинулся. — А живем мы долго.
   Густая осязаемая тревога, повисшая в комнате, была разбита в дребезги. Девочки заулыбались и я вместе с ними. Ректор едва заметно выдохнул.
   — Скажи, — он вновь заглянул мне в глаза, — а в вашей семье… В общем, ты никогда не видела дома колечка с сапфиром? — его неуверенность поразила меня.
   — Оно у меня, — бесхитростно ответила я, — хотите посмотреть?
   Он сдержанно кивнул в ответ.
   Рюкзак стоял в шкафу. Осторожно выбравшись из постели, слегка пошатываясь, добрела до деревянного изделия. Привалившись к дверце, с зеркалом на всю ее площадь, зарылась в кармашки своей «дамской сумочки». Футлярчик с моим сокровищем отыскался быстро. Все таки хорошо, что Эри — мастер запечатывать дверь — больно было бы лишиться его. Зажав в руке, с усилием встала и встретилась с зеркальной собой. «Бледная немочь с красными глазами. Красотка!» Мою руку на дверях шкафа накрыла прохладная мужская рука. От нее исходила сила и твердость. По моему телу пробежало легкое электрическое напряжение. Стало приятно. Обескураженная своими ощущениями, потупив глаза, протянула коробочку:
   — Вот.
   Мужская рука соскользнула с моей, приняв предмет. Мое заполошенное сердце трепетало. Присутствие этого мужчины странно влияло на меня, я не могла разобраться в своих эмоциях.
   — Да, это оно! — ректор восторженно рассматривал искрящийся камень в простенькой серебряной оправе, почерневшее от времени. — Кольцо Офелии, символ царствующего рода Нагов.
   Он осторожно вернул мне коробочку.
   — О, моя драгоценность оказалась реликвией высокого порядка! — я бережно приняла футляр и хотела было уже спрятать свой скарб обратно в рюкзак.
   — Нет, одень. Кольцо — сильный оберег и поможет избавиться от всего наносного. — Подожди, — мужчина прервал мои действия по одеванию кольца в зародыше, — так тебя сразу опознают. — Вот, — он поспешно снял с себя тонкую серебряную цепочку, — надень кольцо на нее и повесь на шею. Цепочка зачарованная — никто не увидит украшений.
   Я покорно приняла подарок. Серебристая нить скользнула через ободок кольца.
   — Давай помогу, — мужские пальцы застегнули замочек на моей шее. Он что-то шептал, изредка прикасаясь к волосам у основания шеи. Так осторожно, так нежно. Мурашки, подобно броуновскому движению, разбегались по моему телу, подвергая смятению всю мою сущность.
   — Все.
   Эристел Наг отодвинулся от меня неохотно, делая явное усилие над самим собой. А как же мне не хотелось этого! От меня словно часть моего естества отрывали. Провела по цепочке — тонкая, она почти не ощущалась. Взглянула в зеркало и замерла: ничего нет; моя рука водила по голой шее в отражении.
   — Его никто не увидит, — подтвердил ректор.
   — А почему никто не должен знать, что Зира — принцесса, — поинтересовалась Милисент. — Может, ее тогда в покое оставят.
   — Боюсь, что нет, — ректор говорил четко, холодно. — Одна ее расцветка взбудоражила академию. А знание, что она потомок Офелии, может некоторым поломать их корыстные планы и смешать установившуюся иерархию. Зира же пока еще ничего не умеет и очень уязвима. Отцовская забота может и вылезет боком. Не стоит ворушить осиный рой, не зная, как защититься.
   Эрилия все это время молча наблюдала, бездумно покусывая кончик мизинца.
   — Отгрызешь, — с иронией прокомментировал ее действия профессор некромантии. — Удивляюсь, как на нем еще живые места остались. Он тебе еще на занятиях пригодится.
   Словно очнувшись, Черная Мамба взглянула на свой мизинец. Он был здорово покусан и распух, но она боли не чувствовала — Эри полностью погрузилась в рассказ Ректора. Сейчас же чувствительность возвращалась, палец неприятно давал о себе знать и она, чертыхаясь, стала его растирать.
   — Эрилия, на Вас особая надежда.
   Девушка кожей ощутила всю серьезность фразы.
   — Что ж, мне пора, — ректор взялся за ручку входной двери.
   — Кому мы можем доверять? — подала голос Сенти
   — Старайтесь держаться вместе, не влезайте никуда.
   — С Зириной то способностью находить лужу на абсолютно сухой дороге? — усмехнулась Черная Мамба, задорно сверка черными антрацитами. Двузначность ситуации ее подзадоривала. Я показала ей кулак так, чтобы не видел ректор. Уголок ее рта полез вверх.
   — Тем не менее, — продолжал профессор Наг, — если что, сообщайте мне.
   — А если Вы будете недоступны? — пошевелилась Милисент.
   — Просто мысленно позовите, я буду держать с вами телепатическую связь. И еще: Новели Расс была наперстницей Офелии, самым близким ей человеком, — заметив наши удивленные взгляды, добавил: да-да, самой близкой подругой. И, наверное, единственно настоящей. Ты — очень сильный эмпат, Зира, — ректор снова посмотрел мне в глаза, проникая в центр моей души, — по силе равная Офелии, может, и сильнее. Но еще не умеешь владеть этим даром. Среди нагов эта способность есть только у клана Детей Солнца, чтобы читать души, отделяя зерна от плевел. Госпожа Расс сможет тебе помочь в этом. Видимо, это она послала горлицу, ощутив угрозу тебе. Но берегись Аринар Арнель, эту змею подколодную.
   — Почему же вы не откажете ей от места в академии, — Черная Мамба смотрела в корень проблемы.
   — К сожалению, мы связаны определенными договоренностями с ее королевством. Да и родственные связи никто не отменял.
   — Что? — вырвалось у меня.
   — Мой кузен как-то неосторожно попался на дороге на глаза принцессе Арнель, — передернул плечами мужчина. Он взглянул на нас остолбеневших. — Ошибки никого еще не обходили стороной.
   — Поэтому вы ей разрешили какую-то группу набрать? — докапывалась Черная Мамба.
   — Откуда тебе это известно? — острый взгляд серых пронзительных глаз вперился в девушку.
   — Случайно услышала, — парировала та, — да и повстречались уже дважды.
   Мужчина недоуменно моргнул.
   — Когда? До завтра они нигде не должны были засвечиваться.
   — Целая группа в библиотеке была во главе с какой-то заносчивой женской особью, — презрительно фыркнула Эрилия.
   — А я в столовой с одним пообщалась — Томасом Пигопусом. Он сам к нам подсел, — добавила я.
   Ректор нахмурился.
   — Но мы быстро распрощались — было как-то неуютно рядом, — я словно оправдывалась перед учителем за оплошность.
   — Избегайте их, — мужчина стоял мрачнее тучи, — они, скорее всего, будет шпионить для Аринар.
   — А другие преподаватели? — поинтересовалась Сенти.
   — Профессора оборотничества и ядов благосклонно поставились к нашей Белой змейке. За других еще не знаю. Но помните, у всех есть уязвимые места, так что особо не откровенничайте ни с кем.
   — А у Вас? — мне хотелось вновь ощутить его проникновенный взгляд, это становилось навязчивой потребностью.
   — Что у меня? — он не обернулся, но вперился взором в пол перед дверью.
   — У Вас есть уязвимые места?
   — Как и у всех, — он резко развернулся, и я получила то, что хотела: тепло, будоражащее все тело, охватило меня, — но я научился с этим справляться.
   — А какие? — меня несло по мягким волнам новых ощущений.
   — Это личное, адепт Чаргородская, — его голос звучал глухо. — Не место и не время для таких разговоров. — помолчав, добавил: пусть все идет своим чередом. Остерегайтесь Оксиурануса.
   Очарование спало. На лице Эристеля Нага отчетливо выступили скулы. Его душевное равновесие отклонилось в отрицательную сторону. Повернувшись на каблуках туфлей, он вновь взялся за ручку входных дверей. Костяшки на его пальцах побелели, и скобяное изделие издало жалобный звук.
   — А как Вы здесь оказались, господин Наг? — вопрос Черной Мамбы бил не в бровь, но в глаз.
   — Проведывал адептов из своей группы, — последовал незамедлительный ответ, — и Вас, в частности, — в сторону Эрилии сверкнул грозный взгляд. Девушка выдержала его с невозмутимым спокойствием.
   — Никуда сегодня не выходите, — пожелание было для всех, но с Черной Мамбы о сих пор не сводили глаз. Во мне всколыхнулось неприятное, незнанное ранее ощущение — захотелось порвать Эрилию на кусочки, растягивая удовольствие с выдергиванием волос.
   — Но нам нужны пища и принадлежности, — растерялась Милисент. — Да и у Зиры человеческий метаболизм еще.
   — Я распоряжусь. Все необходимое вам принесет г-н Нямек. Всего доброго, — и вышел.
   — Ты чего его до белого каления доводила? — зашипела на Черную Мамбу виноградная змейка.
   — Он чего-то недоговаривает, и это что-то касается нашей подопечной охраняемой, — Эрилия тыкнула в мою сторону тонким пальчиком, не обратив внимания на откровенный наезд подруги. Она развалилась на своей кровати и, отыскав меня взглядом, поинтересовалась:
   — Еще будешь утверждать, что он не твой?
   От неожиданности я поперхнулась и закашлялась. Милисент метнулась мне на помощь:
   — Эри, ну нельзя же так, — осуждающе бросила она в Черную Мамбу.
   — «Не время и не место. Пусть все идет своим чередом» — процитировала Эрилия слова ректора, глядя в потолок. — Очень интересно.
   

   *использовано стихотворение Ренаты Юрьевой;
   **Офелия — пер. др. греч. «змея»
  

 


          See more books in http://www.e-reading-lib.com