Ребекка Донован Страдать, чтобы простить Моей любящей подруге и почти сестре Эмили — ты моя радость, посланная мне судьбой Пролог — Сама не знаю, чего ради решила ответить на твой звонок. Ага, возможно, я поговорю с тобой об этом позже, когда ты перестанешь вести себя как полный идиот. Я стояла на верхней ступеньке лестницы, с трудом удерживая в руках тяжелую стопку учебников. Сара трагически вздохнула, из чего я сделала вывод, что она закончила разговор. Тогда я подошла к ее двери, специально топая погромче, чтобы она успела немного остыть. Она сообщила мне о решении порвать с Джаредом, и я терпеливо ее выслушала. Хотя помочь ей никак не могла. Последнее время Сара не делилась со мной своими проблемами. Не хотела расстраивать. И не то чтобы я была такой уж ранимой. Просто я категорически отказывалась говорить о чем бы то ни было. — Ну так как? — Сара замаскировала сердитый взгляд ослепительной улыбкой. — Выкладывай, не стесняйся, — предложила я, пытаясь выступить в роли подруги, в которой она сейчас определенно нуждалась. — Не могу, — ответила она, сразу переключившись на расставленные по всей комнате коробки. — И вообще, здесь не слишком-то разгуляешься. Комната совсем крошечная. Ей явно хотелось сменить тему разговора. Что ж, флаг в руки. — Мне ничего не нужно. Не стоит беспокоиться. — Ты это, кажется, уже говорила, — едва заметно улыбнулась Сара. — Потому-то я и привезла только одну вещь для украшения интерьера. Она потянулась за огромной сумкой, смахивающей на вещмешок, достала оттуда фотографию в рамке и, прижав ее для верности к груди подбородком, развернула в мою сторону. На фото мы с Сарой были запечатлены в эркере, выходящем на лужайку перед домом ее родителей. Снимок сделала Анна, мать Сары, в то лето, когда я жила у них. Судя по нашим искрящимся весельем глазам, Анна поймала нас в тот момент, когда мы с Сарой над чем-то смеялись. — Боже мой, — с нарочитой серьезностью произнесла Сара, — Эмма Томас, неужели ты улыбаешься?! А я-то боялась, что мне больше не суждено увидеть твою улыбку! — (Демонстративно проигнорировав ее замечание, я поджала губы и повернулась к письменному столу в углу спальни.) — Идеально. — Сара с гордостью поставила фотографию на комод. — Ну ладно, а теперь давай распаковывать вещи. Я так счастлива, что ты переехала из кампуса! Мне всегда нравилась Мэг… и Серена, хотя она и не позволила сделать кое-какие преобразования. Но над этим я еще буду работать. А что там с Пейтон? — Она вполне безобидная, — ответила я, выбросив пустую картонку из-под игральных карт. — Полагаю, в каждом доме должна быть своя трагическая личность, — заметила Сара, складывавшая футболки в ящик комода. — А поскольку Пейтон здесь единственная трагическая личность, то это я как-нибудь переживу. — Совершенно с тобой согласна, — ответила я, развешивая одежду в крошечном шкафу. Сара плюхнула на кровать черную коробку из-под обуви. — Ну что, оставляем обувь в коробках или убираем в шкаф? — Она собралась было открыть коробку, но я резко остановила ее. — Это не ботинки, — произнесла я звенящим голосом. У Сары от удивления отвисла челюсть. — Ну ладно. Так куда мы ее поставим? — Все равно. По мне, так лучше вообще не знать. Пойду возьму чего-нибудь попить. Тебе принести? — Воды, — тихо попросила Сара. Когда через несколько минут я вернулась с двумя бутылочками воды, коробки уже не было, а Сара застилала постель. И вот завершающий штрих: мои туфли отправлены на дно шкафа. Да, в небольшом количестве барахла есть свои преимущества. Я села в офисное кресло возле письменного стола, а Сара устроилась на кровати, небрежно раскидав красиво разложенные ею же декоративные подушки, которые я собиралась сразу после ее ухода отправить на верхнюю полку шкафа. — Ты ведь понимаешь, что я прекратила наши отношения, так как дистанционная связь меня не устраивает, да? — спросила Сара. Удивившись, что она решила затронуть тему Джареда, я тут же повернулась к ней лицом. — Знаю. Для тебя это всегда было больным вопросом, — ответила я. Точно такая же дилемма стояла перед ней, когда мы жили в Коннектикуте, а Джаред учился в Корнельском университете. Но тогда она ее успешно разрешила еще в выпускном классе, поскольку практически каждый уик-энд навещала его в Нью-Йорке. — Ведь я буду во Франции, и мы уж точно не сможем видеться, — продолжила она. — По-моему, нечестно заставлять его ждать. — Неужели ты хочешь, чтобы в твое отсутствие он начал встречаться с кем-нибудь еще? Ведь на самом деле ты, можно сказать, выдаешь ему индульгенцию. И что будет, когда ты вернешься назад? Сара положила подбородок на сложенные ладони и потупилась: — Я просто не хочу ничего знать. А если я случайно встречу кого-нибудь в Париже, то Джаред может оставаться в блаженном неведении. И я точно знаю, что в результате мы все равно будем вместе. Но я не уверена, что сейчас кто-либо из нас готов это признать. — Ее логика оказалась выше моего понимания, однако я не собиралась с ней спорить. Затем она резко села на кровати и, не дав мне рта открыть, продолжила: — Итак, как думаешь… раз уж я уезжаю… могу я немного рассказать о тебе Мэг? Не все, конечно. Только то, что ей нужно знать, чтобы позаботиться о тебе в мое отсутствие. Мне даже страшно подумать, что я уезжаю так далеко, а рядом с тобой не будет никого… — Кто смог бы присмотреть за мной, — закончила я за Сару. — Ну да, — застенчиво улыбнулась она. — Не хочу, чтобы ты оставалась одна как перст. Ведь ты, чуть что, сразу замыкаешься в себе. А это очень нехорошо. Конечно, я буду звонить тебе каждый день. Но мне мучительно сознавать, что я не смогу быть поблизости… если ты… — Сара опустила глаза, не в силах закончить фразу. — Сара, я ничего такого не собираюсь делать, — не слишком уверенно пообещала я. — Не стоит так из-за меня волноваться. — Да-да. Но это, конечно, вовсе не значит, что я не буду переживать. Глава 1 Ящик Пандоры — Bonne Anne! — с трудом разобрала я голос Сары, утонувший в радостных криках и звуках музыки. А может быть, это просто связь была такой отвратительной, потому что она звонила из Парижа. — И тебя тоже с Новым годом! — проорала я в ответ. — Хотя у нас до Нового года еще девять часов. — Ну, я хочу сказать, что оттуда, где я сейчас нахожусь, будущий год смотрится просто волшебно! Обалденная тусовка. Кругом одни пьяные кутюрье, — хихикнула она, из чего я сделала вывод, что Сара уже успела прилично набраться. — Кстати, дизайн платья для сегодняшнего вечера я разработала сама. — Не сомневаюсь, платье классное. Жаль не могу увидеть. — Мне уже порядком надоело драть горло, но Сара почему-то не отошла туда, где потише, чтобы можно было спокойно поговорить. Обидно. Конечно, я понимала: Сара сейчас настроена более чем легкомысленно, но мне ужасно хотелось услышать ее голос. С тех пор как она осенью уехала по обмену во Францию, нам редко удавалось нормально пообщаться. На первом курсе все каникулы мы проводили вместе. И наши встречи каждые несколько месяцев здорово скрашивали мне жизнь. Ведь первый год в университете оказался полным отстоем. И если бы не соседки по комнате в кампусе, я наверняка сосредоточилась бы исключительно на учебе и футболе. — Надеюсь, ты не запрешься одна в своей комнате, как в канун прошлого Нового года? — Нет, дверь будет не заперта, но я действительно останусь у себя в комнате. А как поживает Жан Люк? — Пошел за бутылочкой шампанского. Как только мы закончим разговор, я пошлю тебе фотку своего платья. — Послушай, Эм… — Мэг сунула голову в дверь, но, увидев, что я разговариваю по телефону, осеклась. — Прости. Это Сара? — спросила она и, когда я кивнула, радостно завизжала: — Сара, привет! — Привет, Мэг! — заорала в ответ Сара. — Хм, думаю, она тебя услышала, — сказала я Саре, заткнув ухо пальцем. — А вот я уже напрочь оглохла. — Ну ладно, мне надо бежать! — крикнула Сара, и ее голос утонул во взрывах смеха. — Мой мужчина принес шампанское. Завтра позвоню. Эм, я тебя люблю! — Пока, Сара! — ответила я. Я скучала по ней. Боже, как я по ней скучала! Она, наверное, и не подозревала, как мне ее не хватает. Ведь я ничего ей не говорила. Но это так. Я безумно по ней скучала. — Похоже, она фантастически отмечает Новый год, — присев на мою кровать, заметила Мэг. — Мне от самых дверей было слышно. — А когда ты уезжаешь? — Я знала, что она собирается праздновать с друзьями в Сан-Франциско. — Через час. Мы еще хотим сходить на ужин перед вечеринкой. У меня затренькал телефон, и на экране появилась фотография Сары. На ней было шикарное переливающееся темно-зеленое платье без рукавов со скошенной проймой и высоким воротником в стиле двадцатых годов прошлого века. Ее волнистые рыжие волосы уложены на затылке небрежным узлом, алые губы капризно надуты, затуманенный взгляд лучистых глаз обращен на Жана Люка, который, приветственно подняв бутылку шампанского, целует ее в щеку. Я, естественно, показала снимок Мэг. — Сексуально. Неужели она сама разработала дизайн платья? — Да, — ответила я. — Умереть не встать. — Совершенно с тобой согласна, — сказала я, положив мобильник рядом с ноутбуком. — Ты не одолжишь мне свои черные сапоги? — спросила Мэг. — Бери на здоровье. — Я повернулась к экрану со списком книг на следующее полугодие. — Они в коробке под кроватью. — Еще не поздно передумать. Поехали со мной, — вытаскивая коробку, предложила Мэг. — Спасибо, но мне и так хорошо. Я не большая любительница отмечать Новый год, — произнесла я тусклым голосом. Последний раз, когда я отмечала этот праздник, новый год сулил мне много счастья и великолепное будущее. А вот теперь это был лишь перевернутый лист календаря. — Эм, я тебя умоляю! Поехали со мной! Очень-очень тебя прошу! — В дверном проеме бледной тенью возникла Пейтон. — Мне ужасно не хочется ехать с Брук. А ты никогда никуда со мной не ходишь, а ведь сегодня канун Нового года! Хоть разок сделай для меня исключение! Я крутанулась на кресле, чтобы в тысячный раз отказаться. Но не успела я открыть рот, как наше внимание привлек возглас Мэг: — О! А это что такое? Пейтон вошла в комнату, а я обернулась и увидела, что Мэг уже сняла крышку со стоявшей на кровати коробки. Неправильной коробки. И комнату тотчас же наполнили пронизанные сердечной болью непрошеные воспоминания. И у меня перехватило дыхание. — Пейтон, прекрати сейчас же! — Мэг вырвала из рук Пейтон белую футболку с синими отпечатками пальцев. Я же буквально оцепенела при виде своего прошлого, открывающегося прямо у меня на глазах. Тебе плохо удается оставаться незаметной. В ушах вдруг прозвучал его голос, причем так явственно, что я похолодела. — Ой, какая прелесть! — ахнула Пейтон, доставая мой розовый джемпер. — А можно взять его поносить? — Нет! Пейтон, уймись ради бога! — Мэг выхватила у нее джемпер и положила в коробку. — Прости, Эм. Меня с головой захлестнули тяжелые воспоминания. За последние полтора года мне еще ни разу не было так плохо. Я буквально онемела от потрясения, став как один обнаженный нерв. Но прежде чем Мэг успела накрыть мое прошлое крышкой, Пейтон уже успела вытащить бархатную коробочку для ювелирных украшений. Это мое! Ну пожалуйста! Я вам заплачу. Но только не отнимайте это у меня! Меня пронзило болью отчаяния, я вспомнила змеиный взгляд тех страшных глаз и почувствовала приступ паники. Как ужаленная, я соскочила с кресла, вырвала из рук испуганной Пейтон синюю коробочку и швырнула ее в обувную коробку, которую поспешно накрыла крышкой. Сердце колотилось так, что тряслись руки. Чтобы хоть как-то унять дикую боль, я ухватилась за край покрывала. Но все, поезд ушел. Из потаенных уголков моей души уже поднялась мутная волна вины и отчаяния, которую я долго-долго сдерживала. — Извини, Эм, — прошептала Пейтон. Однако я даже не повернулась в ее сторону. Сунув коробку под кровать, я сделала глубокий вдох. Сердце горело, как подожженный клочок бумаги, и огонь медленно подбирался к центру. Я закрыла глаза, чтобы потушить пламя. Но все было тщетно. — Мне пора на пробежку, — едва слышно произнесла я. — Ладно, — осторожно сказала Мэг, вытесняя Пейтон из комнаты. — Увидимся, когда вернешься. Натянув одежду для бега, я выскочила на улицу, надела наушники от iPod, включила музыку и побежала, все быстрее и быстрее, пока не заболели бедра. Миновав боковые улочки, я оказалась возле парка. Резко остановилась, не в силах сдержать эмоции. Сжала дрожащие руки в кулаки и закричала, исторгнув из груди низкий утробный звук, от которого едва устояла на ногах. А затем, ни разу не оглянувшись, побежала дальше. Домой я вернулась с мокрым от слез и пота лицом. Изнеможение позволило погасить нервное напряжение, но не бушевавший в груди огонь. И тогда я поняла, что в одиночку с этой крестной мукой не справиться. Мне срочно нужна помощь. Я была в полном отчаянии. — Пейтон! — позвала я. Выключив музыку, она просунула в дверь голову: — Эй! Что случилось? — Я иду с тобой, — задыхающимся голосом произнесла я. — Что? — Она явно не поверила своим ушам. — Я иду с тобой на вечеринку, — уже более отчетливо сказала я. — Да! — радостно воскликнула она. — У меня есть для тебя классный топик! — Здорово, — проворчала я и отправилась на кухню за стаканом воды. — Ты даже не представляешь, как я счастлива, что ты передумала! — прочирикала Пейтон, когда мы вышли из ее красного «мустанга» на запруженной машинами улице. Даже отсюда мне были слышны грохочущие звуки музыки. — Нет проблем, — рассеянно отозвалась я. Мне срочно нужно было избавиться от терзающих мой мозг голосов, сделав так, чтобы душа снова онемела. — Ты не можешь оставаться в этой толстовке, — накинулась на меня Пейтон, не успела я выйти из машины. — Но ведь на улице холодно! — запротестовала я. — Но только не там, куда мы направляемся. А до дома всего пара шагов. Да ладно тебе, Эм! Разоблачайся! Я неохотно стянула с себя толстовку и невольно поежилась, оставшись в одном серебристом топике. — Вот так-то лучше, — взяв меня под руку, одобрительно улыбнулась Пейтон. — Ну все. Пошли веселиться. Пейтон выступала сегодня в красном платье без бретелек, ее золотистые волосы блестящей волной струились по спине. И чем ближе мы подходили к дому, откуда доносилась музыка, тем ярче сияли от возбуждения ее серо-зеленые глаза. Странно, что на шум до сих пор не приехала полиция. Но, оглядевшись по сторонам, я поняла, что мы находимся в университетской застройке, так что обитатели здешних домов сейчас или разъехались на каникулы, или тусовались на вечеринке. Мы подошли к светлому дому с большим белым навесом на заднем дворе. Стоявшие в дверях парни раздавали бумажные короны и колпаки. Пейтон надела корону, а я взяла колпак. Какой-то парень, черпавший из ведра для мусора какую-то красную жидкость, поставил на столик перед нами стаканчики. У Пейтон глаза полезли на лоб, когда я, не раздумывая, схватила один. — Ты ведь знаешь, что в напитке содержится алкоголь, да? — Конечно знаю, — небрежно ответила я, сделав глоток. Напиток оказался… сладким и по вкусу чем-то напоминал переслащенный крюшон. Все было не так страшно, как я боялась. Интересно, почему это мама предпочитала неразбавленную горькую водку при наличии такой прекрасной альтернативы? — Но ты же не пьешь! — констатировала потрясенная до глубины души Пейтон. — Новый год как-никак. Нужны новые ощущения, — подняв стаканчик, беспечно отмахнулась я. — Тогда выпьем за новые ощущения! — ухмыльнулась Пейтон. Она сделала глоток, а я поспешила осушить стакан. Что ж, лучше поздно, чем никогда. И вообще, я ведь пришла сюда, чтобы развеяться. — Эм! — остановила меня Пейтон. — Я понимаю, что так сразу и не разберешь, но в этом напитке полно алкоголя. Не гони лошадей! Однако я лишь пожала плечами и, прежде чем отправиться на задний двор, где под навесом толклись гости, взяла следующий стаканчик. Мы пробились к сцене с музыкантами, оставив напрасные попытки вести разговор, что мне было даже на руку. — Эй! — заорала Пейтон при виде высокого парня с волнистыми каштановыми волосами, одетого в клетчатую форму студента колледжа. — А я тебя уже заждался, — произнес Клетчатый Парень. — Я ведь сказала, что приду, — игриво ответила она и, повернувшись ко мне, добавила: — Том, это Эмма. Мы с ней вместе снимаем квартиру. Ты ее еще не видел. — Вау! — воскликнул он. — Поверить не могу, что ты здесь. Я изобразила некое подобие улыбки. Мне оставалось только гадать, чего ради Пейтон решила ему обо мне рассказать. — А это Коул. — Том привлек мое внимание к стоявшему рядом широкоплечему блондину. — Привет, — сказал Коул. Пейтон пихнула меня в бок, но я, проигнорировав ее жест, небрежно кивнула в ответ и снова пригубила напиток. Но Пейтон не сдавалась. Схватив Тома за руку, она громко заявила: — Мне надо налить еще. Том удивленно уставился на полный стаканчик моей соседки, но все же позволил ей увести себя прочь. Я послала ей вслед испепеляющий взгляд, она ответила мне хитрой улыбкой. — Ну как, веселишься? — попытался перекричать Коул рев музыки. Он, казалось, не обращал никакого внимания на обжимающиеся кругом парочки. Я зажала уши, чтобы он понял, что я не слышу его. Но он не стал повторять вопрос, а просто наклонился ко мне. — А я уж, грешным делом, начал было сомневаться в том, что ты реально существуешь. Я столько о тебе слышал, но ни разу не видел в компании. Ты не слишком-то разговорчива, так? Тогда я немного отстранилась, небрежно покачала головой и принялась осматривать толпу вокруг, пригубив крепкий напиток, чтобы хоть немного затушить пылающий внутри дьявольский огонь. И с чего я взяла, что пойти на новогоднюю вечеринку — это хорошая идея? Ты потрясающая! Что-то я сильно сомневаюсь, будто так уж потрясающе выгляжу. Я совсем не то хотел сказать. Ты вообще потрясающая. Я снова оцепенела, в голове отчетливо звучали наши голоса. На меня нахлынули воспоминания о последнем праздновании Нового года, и я отогнала их, сделав очередной глоток. — Ты, похоже, не настроена со мной разговаривать. — А? — Я наконец подняла на него глаза. — А что ты хочешь, чтобы я сказала? — Ну вот, неплохо для начала. — Он явно не был обескуражен моей грубостью. — Ты учишься в Стэнфорде? Я молча кивнула, но, увидев, как у него обиженно округлились глаза, ответила: — Да. А ты? — Тоже. Я на предпоследнем курсе. — А я на втором, — заявила я и, упреждая очередной вопрос, уточнила: — Подготовительном медицинском. Он был явно впечатлен. — Бизнес, — сказал он. — А ты что, в одной футбольной команде с Пейтон? Светская болтовня меня уже порядком достала. Я сделала очередной глоток: — Ага. А ты в какой команде? — Ни в какой. В школе играл в лакросс, но сейчас я пас. Но я пришла на вечеринку вовсе не для того, чтобы с кем-нибудь знакомиться и тратить время на пустые разговоры. Пора отделаться от парня. И мне, в общем-то, было плевать, что он обо мне подумает. Залпом осушив стаканчик, я громко произнесла: — Пошла за добавкой. Увидимся позже. Я резко развернулась и, не дав ему рта открыть, принялась протискиваться сквозь толпу к столу с напитками. Музыканты решили устроить перерыв, и теперь на сцене вовсю зажигал диджей. Увы, я по-прежнему не утратила остроты чувств. До сегодняшнего вечера я практически не делала больше двух глотков спиртного и поэтому точно не знала, когда оно наконец начнет действовать. Моя мать пила, чтобы заглушить душевную боль, и в результате стала алкоголичкой. И хотя я поклялась, что в жизни не притронусь к рюмке, в последнее время на меня столько всего навалилось, что это было выше человеческих сил. А я больше не хотела страдать. Я пробилась к дальнему концу навеса, где находился стол с полными стаканчиками. — Нужна выпивка? — послышался прямо у меня над ухом чей-то голос. Обернувшись, я обнаружила рядом поджарого мускулистого парня с гривой темных волос и черной полоской небритой щетины посреди подбородка. Судя по татуировке сзади на шее, а также футболке и рваным джинсам, он был одним из музыкантов. — Это ты мне? — Ага, — нахально ухмыльнулся он. — Меня зовут Гев. Я заметил твой пустой стаканчик и подумал, что смогу тебя выручить. — Ну, поскольку у тебя вообще нет стаканчика, скорее, я смогу выручить тебя. Он весело рассмеялся, я же повернулась к нему спиной и решительно направилась к столу с напитками. Когда я вернулась, в каждой руке у меня было по стаканчику. Он замер и улыбнулся, когда я протянула ему один. — Мне нравится твое имя. Оно нетипичное. — Я к нему привык, — поднял он брови, что меня почему-то страшно рассмешило. — Тебе надо возвращаться на сцену? — поинтересовалась я, решив, что вполне могу с кем-нибудь пообщаться. А он хотя бы не такой предсказуемый. — Нет. На сегодня все. Так что теперь придется срочно наверстывать упущенное. — Он в несколько глотков осушил стакан. Забавно. Тогда я протянула ему следующий, и он принял его с ослепительной улыбкой. — А как тебя зовут? — спросил он, выбираясь из толпы толкущихся возле стола людей. — Эмма. — Ну и как тебе здесь? Минуту назад я сказала бы: «Сгораю на медленном огне». Но сейчас неожиданно поняла, что огонь потух. Разве что остывающие угли продолжали едва слышно шипеть. Меня окутало пеленой спасительного спокойствия, притупившего чувства. — Спокойно, — ответила я, наконец-то ощутив расслабляющее действие крюшона. — Никогда раньше такого не слышал, — рассмеялся он. — Но ты ведь никогда раньше меня и не видел, — парировала я. — Твоя правда. Но мне даже нравится, что ты без балды говоришь все, что думаешь. Это круто. — (В ответ я лишь пожала плечами.) — Вот за это и выпьем. — Гев поднял стаканчик, мы чокнулись и дружно выпили. — Ты собираешься… — Без балды, — отрезала я. — Идет, — согласился он. — Тогда какого цвета твое нижнее белье? Своей прямолинейностью он застал меня врасплох. — Не помню. — Я оттянула пояс на джинсах и посмотрела, что там под ними. — Фиолетового. — Славно, — одобрительно кивнул он. — А у тебя? — Мне начинал нравиться наш разговор «без балды». Гев оказался смелее меня. Он расстегнул штаны и показал мне пояс черных трусов-боксеров. — Черного, — сказал он. — Это я и сама вижу. — Мне пришлось плотно сжать губы, чтобы не засмеяться. Я осушила стаканчик и сразу почувствовала легкий туман в голове. Небрежно положив руку мне на спину, Гев наклонился и спросил: — С кем ты собираешься целоваться в полночь? — А сколько у меня еще есть времени? — поинтересовалась я, будто это хоть что-то меняло. Он посмотрел на часы: — Час. — Наверное, с тем, кто окажется ближе других. — Тогда, пожалуй, я останусь рядом с тобой, — изогнув бровь, произнес он. — Эмма! — услышала я голос Пейтон. Я повернулась и, прищурившись, стала смотреть, как она приближается. — А где Коул? — Без понятия, — ответила я, когда окончательно идентифицировала ее. Она перевела взгляд с меня на Гева и растерянно заморгала. — Пойдем отсюда! — Она решительно схватила меня за руку, чтобы оттащить от Гева, и я, спотыкаясь, поплелась за ней. — А это еще кто такой? — Гев. Он музыкант, — ответила я и, оглянувшись, помахала Геву. Он приветственно поднял стаканчик. — А что случилось с Коулом? Он ведь такой классный. — Зануда, — фыркнула я. — Гев куда интереснее. — Сколько ты уже выпила? — Три порции, — с гордостью призналась я. — И у меня внутри все онемело. — Три порции?! Эм, мы здесь всего час! Тебе больше нельзя, а иначе к полуночи ты уже будешь валяться на земле. И не уверена, что Гев для тебя подходящая пара. — Ну и что? Я вовсе не искала для себя «подходящую пару». Я искала кого-то, с кем можно было бы с удовольствием поболтать или выпить. Но не хотелось тратить лишние слова на то, чтобы объяснить это Пейтон. — Боже мой! Ты уже набралась. В ответ на ее обвинения я широко улыбнулась. Я чувствовала приятное онемение во всем теле, и только немного пощипывало губы. В общем, мне даже понравилось состояние опьянения. Не совсем то, что я себе представляла, но тоже неплохо. — Вот и хорошо. — Я приняла на веру ее оценку моего состояния. — А теперь я пойду поищу Гева. Меня достали нотации Пейтон. И это уже было не смешно. Я резко повернулась, и все сразу поплыло перед глазами. Тогда я на секунду застыла, чтобы мир перестал вертеться, и принялась выискивать в толпе Гева. — Прекрасно. Встретимся в полночь! — крикнула мне вслед Пейтон. Тут кто-то тронул меня за плечо, я с трудом повернула отяжелевшую голову и встретила взгляд его темно-синих глаз. — По-прежнему остаюсь рядом с тобой, — схватив меня за руку, заявил он. — Расскажи что-нибудь интересное. — Я взяла протянутый мне стаканчик. — По-моему, самая интересная личность, которую я когда-либо встречал, — это ты, — ответил он. Затем обнял меня за талию и, наклонившись, прошептал: — Потанцуй со мной. И только я собралась было сказать, что не танцую, как он уже втащил меня в толпу потных извивающихся тел. Положил тяжелую руку на мою поясницу и притянул к себе. Я обняла его за шею, чтобы сохранить устойчивость, и позволила ему делать все остальное. Он так крепко прижимался ко мне, что мои бедра непроизвольно двигались в унисон с его. Время бежало незаметно, и вот я уже вопила во всю глотку вместе с остальными, радостно приветствуя наступление следующего года. — С Новым годом! — дружно кричали гости. Гев развернул меня к себе, чтобы оказаться ближе других. Я почувствовала его мокрый рот, его настойчивый язык раздвигал мои губы. Когда я закрыла глаза, в голове зазвенело еще сильнее, и я бессильно прислонилась к Геву. От его крепкого объятия я с трудом устояла на ногах, а он принялся осыпать меня страстными поцелуями. Но я не остановила Гева. Я думала о новых, странных ощущениях. Я не чувствовала своих губ, а возможно — и его губ. Но, так или иначе, не похоже было, будто мы взаправду целовались, причем на данный момент это беспокоило меня куда больше, чем тот факт, что я вообще целовалась. — Может, хочешь убраться отсюда? — предложил Гев, его дыхание щекотало мне шею. — Я живу буквально через два дома отсюда, и у нас есть джакузи. Это звучало заманчиво. А кроме того, мне срочно надо было присесть. Ноги что-то совсем не держали. — Конечно, — ответила я, и, протиснувшись сквозь разгоряченную толпу, он вывел меня на свежий воздух. Должно быть, пока мы веселились, на улице потеплело, и толстовка мне больше не требовалась. Гев взял меня за руку и повел вниз по улице. Я могла поклясться, что он говорил, будто живет буквально через два дома отсюда, но я уже успела насчитать миллион трещин в тротуаре, прежде чем мы очутились на его заднем дворе. Лужайки перед домом я что-то не заметила. Возможно, Гев действительно жил совсем рядом. Так или иначе, мы уже пришли, и я умирала от желания где-нибудь присесть. Гев снял брезент с джакузи возле изгороди. Он включил воду, а я тем временем размышляла, как перекинуть ногу через бортик. Он казался таким… высоким. Гев разделся до трусов, пояс от которых я успела увидеть раньше. Последовав его примеру, я стянула с себя джинсы и топик, а затем бросила их на землю. Я почему-то не обнаружила своих туфель, но не смогла вспомнить, куда их подевала. — Мне нравится фиолетовый цвет, — заявил Гев. Он притянул меня к себе и уткнулся носом в мою шею. И тем самым отвлек от решения проблемы высокого бортика. Я собралась было оттолкнуть Гева, как неожиданно обнаружила ступеньки и гордо улыбнулась. Он помог мне залезть в джакузи, и со вздохом облегчения я наконец-то села. Закрыла глаза и откинула голову. Перед глазами все завертелось. Я чувствовала на своем теле руки Гева, а на плече — его губы. Открыв глаза, я увидела, что он только того и ждет, чтобы поцеловать меня. Тогда я склонила голову и подставила ему губы. Я по-прежнему их не чувствовала, но, поскольку я вообще ничего не чувствовала, мне было наплевать. Я целовалась в облаке пара от горячей воды, и все остальное неожиданно перестало существовать. Вода бурлила и кипела, примерно то же самое происходило в моей голове. Гев снова оказался рядом, он уже прижимался ко мне всем телом. Но я не могла принять участия в любовных играх, поскольку мир кружился вокруг меня, а я не могла остановить эту дикую круговерть. Неожиданно сдавило горло, и я поняла, что надо срочно выбираться из джакузи. Я оттолкнула Гева, с трудом спустилась по ступенькам и, обнаружив поблизости подходящие кусты, вывернула туда содержимое желудка. Перед глазами возникло огненное веретено, я упала на колени, и меня снова вырвало. — Ты в порядке? — послышался сзади голос Гева. Я покачала головой, пытаясь прийти в себя. Глотнула холодного воздуха и прислонилась к забору в тщетной попытке восстановить равновесие. — Мне срочно нужно лечь, — заявила я Геву, хотя и не могла точно сказать, где именно он находится. Он взял меня за руку, и я заковыляла за ним. Все вокруг было словно в тумане. Я с трудом переставляла ноги, стараясь не отставать от Гева. Мы вдруг оказались в доме. Передо мной была дверь. Она открылась, зажегся свет, я обнаружила перед собой ванную комнату. — Пойду принесу тебе футболку и шорты, — сказал Гев и испарился. Я ухватилась за край раковины, закрыла глаза и снова покачнулась. В голове стоял туман. Во рту точно кошки написали. Открыв шкафчик над раковиной, я достала зубную пасту. Выдавила немного на палец, провела по зубам и прополоскала рот. Неожиданно передо мной появилась сложенная стопкой одежда. Тогда я сняла мокрые лифчик и трусики, чтобы переодеться во все сухое. От футболки приятно пахло теплом, и я с удовольствием натянула ее на себя. И тут Гев снова поймал меня за руки и повел за собой в темную комнату. Гев стоял передо мной в одних шортах. Я покачнулась и, чтобы не упасть, уперлась ладонями в его голую грудь. Он явно воспринял это как приглашение и наклонился ко мне, словно хотел впитать запах зубной пасты. Затем схватил меня за бедра, жадными губами впился в мой рот и залез рукой под футболку. Однако желанное чувство онемения помешало мне вовремя отреагировать. Я не отреагировала, когда его язык раздвинул мои губы. Я не отреагировала, когда он прижался ко мне всем телом и тяжело задышал в ухо. Я не отреагировала, когда он стянул с меня футболку и повалил на кровать. Глава 2 Никаких повторений Когда я медленно открыла глаза, мне показалось, что в голове разорвалась бомба. Я прижала руку ко лбу и приподнялась на локте. Интересно, где это я? Но даже при малейшем движении череп пронзали молнии. Оглядев темную комнату, я попыталась вспомнить, как здесь оказалась и что успела натворить до того. Рядом со мной кто-то лежал. Я заметила чью-то черноволосую голову и неподвижное тело под синим пледом. Тогда я попыталась вспомнить события прошлой ночи, но в памяти всплыли только некоторые события новогодней вечеринки и образ парня, с которым я там познакомилась. Должно быть, это тот самый парень. Я заглянула под плед и обнаружила, что лежу совершенно голая. В животе заурчало, и я снова повалилась на плоскую подушку. Посмотрев на ночной столик, я обнаружила разорванную пачку. Мне сделалось дурно. Что я наделала?! Я приподняла плед и внимательно осмотрела стройное тело под ним. Извилистая татуировка на спине кончалась где-то в районе уха. Кто этот парень? Ведь он точно называл свое имя, но мне пришлось хорошенько порыться в памяти, чтобы вспомнить. Гев. Вроде бы так. Мне ужасно хотелось поскорее свалить и больше никогда его не видеть. Но я не знала, где моя одежда. Вздрогнув от испуга, я осторожно, чтобы не разбудить спавшего с открытым ртом Гева, подползла к краю кровати. Хотя, похоже, его даже и пушкой не разбудишь. На полу валялись футболка и шорты, которые я тут же надела. Голова буквально раскалывалась, и я старалась не делать лишних движений. Затем я оглядела крошечную комнату, большую часть которой занимала двуспальная кровать. На стенах висели постеры с изображением рок-групп, из выдвинутых ящиков бюро, используемого явно не по назначению, свисала одежда. Я открыла дверь в коридор и выглянула наружу. Где-то работал телевизор, но в целом все было тихо. Проходя мимо ванной комнаты, я неожиданно заметила на ручке двери свое фиолетовое нижнее белье. Не в силах вспомнить, когда его снимала, я тяжело вздохнула и сунула белье под мышку. На диване в гостиной распростерлась какая-то фигура с пультом дистанционного управления в руке, по телевизору шли утренние новости. Осторожно пробравшись мимо, я открыла сетчатую дверь и оказалась во дворе. На траве лежала роса, неприятно холодившая босые ноги. Свою одежду я обнаружила возле джакузи. Достав из кармана телефон, я повесила джинсы и спортивный лифчик на локоть. Обняв себя обеими руками, чтобы унять дрожь, набрала номер Пейтон и прошла на боковую дорожку. На лужайке перед домом меня словно специально дожидались туфли. Облегченно вздохнув, я подобрала их и побрела дальше. — Эмма! — сонно прохрипела Пейтон. — Я тебя потеряла. Ты где? — Не знаю, — прошептала я. На притихшей лужайке мой голос прозвучал пугающе громко. Словно отмечая мой путь, вдоль дорожки валялись пустые пластиковые стаканчики. — Кажется, неподалеку от того места, где проходила вечеринка. А ты где? — На диване, — пробормотала она и со стоном добавила: — Дай только найду туфли. Встречаемся снаружи. Я увидела красное платье Пейтон на улице через пару домов от меня и поплелась в ее сторону. — Привет, — выдавила я, поравнявшись с Пейтон. — Привет, — отозвалась она. Пейтон водрузила мне на голову бумажный колпак, поправила сползшую корону, взяла меня под руку, положила голову на мое плечо, и мы побрели к ее «мустангу», который, как мне показалось, был за тысячу миль от нас. Осторожно, чтобы не потревожить уцелевшие нервные клетки головы, я уселась на пассажирское место, а Пейтон заняла место за рулем. Она надела огромные солнцезащитные очки, хотя на улице только-только начинало светать, и облегченно вздохнула. Вернувшись домой, мы тихонечко поднялись по лестнице и разошлись по своим комнатам. Я с остервенением стащила футболку и шорты, которые, казалось, жгли кожу, и кинула их в мусорное ведро, затем переоделась в домашние штаны и спортивный лифчик. Натянула на голову одеяло и отрубилась. — Эмма? — осторожно позвала меня Пейтон, несколько ошарашив тем, что села ко мне на постель. — Ты жива? — Нет. Мне хочется умереть. — Я еще глубже нырнула под покрывало. — Все. Больше ни капли алкоголя. Жуткая гадость. — Ну, если пить такими темпами, как ты вчера, то да. Уже почти полдень. Пойдем позавтракаем. Тебе сразу станет лучше. — Я тебе не верю, — проворчала я, чувствуя, что не в силах пошевелиться. — Нет, меня срочно надо обезглавить. Это единственное, что мне поможет. — Жирная пища прекрасно снимет похмелье, — пообещала Пейтон. Тогда я выглянула из-под одеяла. На голове у Пейтон был полный бардак, тушь размазалась вокруг припухших глаз. Думаю, у меня у самой видок был не лучше. Посмотревшись в зеркало над комодом, я попробовала привести в порядок воронье гнездо на голове и вытереть черные потеки под глазами в красных прожилках. Во рту стоял какой-то мерзкий вкус. — Но сперва я должна принять душ, — заявила я. Пейтон встала и направилась к двери: — Хороший душ мне тоже не повредит. Встречаемся внизу. Я достала из комода первые попавшиеся вещи и, слепо щурясь, неверной походкой направилась в ванную комнату. Сделала воду погорячее и встала под обжигающую струю. И пока кожа постепенно краснела, ко мне медленно, но верно возвращались воспоминания о прошлом вечере. Ты отвратительна! Меня от тебя тошнит. У меня в ушах звенел полный ненависти голос Кэрол. Крепко зажмурившись, я стряхнула наваждение и принялась еще яростнее растираться. Я попыталась отогнать от себя воспоминание о его руках на моем теле, о его языке в моем рту. Но, даже выключив воду, все еще продолжала себя ненавидеть. Натянув джинсы и толстовку с капюшоном, я убрала волосы под бейсболку и подняла с дивана лежавшую в позе эмбриона Пейтон. Уже в дверях мы столкнулись с Мэг. Она казалась уставшей, но, в отличие от нас, вполне жизнеспособной. Она перевела глаза с Пейтон на меня, а затем — снова на Пейтон. — Ты ее напоила! — возмутилась Мэг. — А вот и нет. Она напилась совершенно добровольно, — огрызнулась Пейтон. — Мы идем завтракать. Пойдешь с нами? Я пристыженно наклонила голову. — Конечно, — продолжая сверлить меня взглядом, ответила Мэг. — Прекрасно, — помахала ключами Пейтон. — Тогда ты ведешь машину. Когда мы припарковались, перед ближайшим заведением общепита уже выстроилась длинная очередь. Посетители, явно пытающиеся прийти в себя после встречи Нового года, имели весьма бледный вид. К счастью, очередь продвигалась довольно быстро, и спустя пятнадцать минут мы уже сидели на диванчиках за столиком. Мэг испытующе посмотрела на меня и покачала головой: — Поверить не могу, что ты пила! Ты ведь вообще в рот не берешь спиртного. Что случилось? В ответ я пожала плечами и пробурчала: — Пандора. Мэг сочувственно опустила глаза, а я отвернулась к окну. — Да, ты вчера здорово набралась. Но при чем здесь музыка? — Мой ответ явно озадачил Пейтон. — Ты, наверное, имеешь в виду того музыканта, которого подклеила вчера вечером, да? Ты так шифруешься или как? — Погоди-ка! Неужели ты с кем-то переспала?! — воскликнула Мэг. Проходившие мимо парни гнусно захихикали, а я от смущения вжала голову в плечи и натянула бейсболку поглубже на лоб. — Мэг! — одернула ее Пейтон. — Почему бы тебе не сделать объявление на весь обеденный зал?! — Прости, — скривилась Мэг. — Но я… — Не желаю об этом разговаривать, — перебила я Мэг. Они обе дружно открыли и захлопнули рот. Но тут нам принесли еду, что позволило хотя бы на время закрыть тему моих пьяных безобразий. — Пейтон, а где закончила праздник ты? — поинтересовалась Мэг. — На диване у Тома. Но я была там одна. Он куда-то исчез около трех ночи, а мне не удалось найти Эмму. Я ждала-ждала и уснула. Пока мы жевали сэндвичи с яйцами и беконом, Мэг посвятила нас в подробности своей ночи — по сравнению с нашей ничего особо выдающегося. Оказалось, что жирная еда реально творит чудеса. По крайней мере, когда мы покинули обеденный зал, я уже более-менее возродилась к жизни. Мы были уже возле дома, и тут зазвонил мой мобильник. Я знала, что меня ожидает, но была не готова. И тем не менее, вздохнув полной грудью, сказала: — Привет, Сара. — С Новым годом! — прокричала она. Я вздрогнула и убрала телефон подальше от уха. — Не так громко, — взмолилась я. — Ну ладно, — удивленно ответила она. — Погоди-ка! Неужели ты куда-то выходила прошлой ночью? — Ага, — осторожно ответила я. — Но не хочу это обсуждать. Сара явно растерялась. — А Мэг в курсе? — спросила она. Я села на диван и откинулась на подушку: — Да. — А я могу сама у нее узнать? — осторожно поинтересовалась Сара. — Ладно. Но при условии, что не будешь заводить со мной душеспасительных разговоров. Хорошо? — тяжело сглотнула я. Мне казалось, что я слышу, как вращаются колесики у нее в мозгу. — Обещаю, — сказала она и тут же отключилась. Через несколько секунд у Мэг зазвонил мобильник. Мэг вопросительно посмотрела на меня с другого конца дивана. — Сару интересует, как я провела прошлую ночь, но я ответила, что это не тема для разговора. — А я могу ей сказать, да? — уточнила Мэг. — На здоровье. Но только не в моем присутствии. Мэг решительно встала с дивана. — Привет, Сара, — уже на лестнице сказала она. — Подожди, я с тобой! — перепрыгивая сразу через две ступеньки, бросилась за ней вслед Пейтон, которой явно стало легче. Запив две таблетки аспирина витаминной водой, я устроилась поудобнее на диване в твердом намерении весь день смотреть кино. И уже в начале вечера тихонько проскользнула к себе в комнату, оставив девчонок досматривать фильм ужасов, который меня не слишком заинтересовал. Ведь я не так давно избавилась от бессонницы, а потому не хотела возвращаться на круги своя. Неожиданно в мою комнату кто-то постучался. — Входите, — ответила я. Мэг просунула голову в дверь. — Привет, — бросила она, присаживаясь на краешек кровати. — Как самочувствие? Все еще хреново? — Скажи, что это пройдет, — закрыв глаза, попросила я. — Завтра тебе уже полегчает, — заверила меня Мэг. — Пейтон доложила мне, сколько ты выпила. По крайней мере, то, что она видела своими глазами. — Не дождавшись ответа, Мэг продолжила: — Понимаю, тебе не хочется поднимать эту тему. Я и не собираюсь. Обещаю, что больше мы к данному вопросу не вернемся. Но прежде чем ты умрешь от стыда, хочу тебя заверить, что каждый из нас совершает в жизни ошибки. И что до меня, Эв… — Замолчи, — оборвала я Мэг, не позволив произнести его имя. — Прости, — прикусила язык Мэг. — Я просто имела в виду, что это не в счет. Ошибки не в счет. Я никогда не рассказывала Мэг о своей жизни в Уэслине. Не объясняла, почему не люблю выходы в свет или почему отказываюсь от алкоголя, по крайней мере, отказывалась до вчерашней ночи. Но я ведь сама разрешила Саре все рассказать Мэг, когда та приехала в гости после моего переезда в конце лета в этот дом. Мэг никогда не упоминала, что точно рассказала ей Сара, но благодаря полученной информации наконец поняла, почему я ни с кем не сближаюсь. И я доверяла Мэг. Я познакомилась с ней на первом курсе на сборах футбольной команды. Она прибыла в Калифорнию из Пенсильвании, так что мы обе были неместными. Мэг безоговорочно приняла мою сдержанную манеру поведения и инстинктивно стала меня опекать. Она чем-то напоминала Сару, поэтому мы быстро сошлись. Затем через три месяца к нам прилепилась Пейтон. Если честно, то Пейтон пыталась прилепиться абсолютно ко всем без исключения. Она постоянно маячила перед глазами, так что от нее некуда было деться. Пейтон или любили, или ненавидели, но ей, похоже, было все равно. И наверное, именно такая наплевательская манера поведения меня и привлекла. А еще была Серена. Как и Пейтон, Серена постоянно жила в Калифорнии и зимние каникулы проводила с родителями. Однако она идеально дополняла нашу странную четверку. Серена была очень доброй девочкой, но при этом настолько прямолинейной, что в порыве гнева даже священника могла послать куда подальше. И я с должным уважением относилась к ее облику и образу жизни в стиле готской субкультуры. Я была весьма благодарна Пейтон и Серене, которые принимали меня такой, какая я есть, за проявленное понимание (хотя Пейтон иногда и вела себя… ну, совсем как настоящая Пейтон), однако только Мэг я могла доверить правду о моем прошлом, о котором мы никогда не говорили. Мэг стала моим голосом разума. Только благодаря ей я еще окончательно не свихнулась. А когда я шла по краю пропасти, именно Мэг следила за тем, чтобы я не свалилась вниз. Поэтому, когда она сказала мне, что мой ночной загул не в счет, я с радостью согласилась с ее доводами, позволив им, подобно антациду, нейтрализовать чувство вины. Однако что сделано, то сделано. Ящик Пандоры был открыт, и тут уж ничего не попишешь. Эта позорная эскапада стала моим очередным ложным шагом. Ну что ж, семь бед — один ответ. Глава 3 Новый год, новые ощущения И вот началась следующая четверть, что позволило мне снова засесть за книжки и с головой уйти в учебу. Словом, возвращение на круги своя. Хотя ничего уже не будет как прежде, и я знала это. Мы с Мэг ездили в колледж вместе. Мы обе поступали на медицинский факультет, и у нас были общие занятия. Правда, если она хотела быть лечащим врачом, то я намеревалась заниматься лабораторными исследованиями. Пейтон, как обычно, носилась по дому, без стука врываясь в ванную или в спальни. Ее нимало не беспокоило, что она может стать свидетельницей того, чего видеть не должна, поскольку бойфренд был только у Серены. Однако Серена отнюдь не желала мириться с вторжением Пейтон в свою личную жизнь, тем более что Пейтон ее дико раздражала. — Ну ладно, послушай. — Пейтон застала меня на кухне, я на ходу делала себе сэндвич, собираясь ехать с Мэг на футбольную тренировку. — Конечно, та вечеринка пару недель назад была не совсем удачной, но мне кажется, что тебе стоит попробовать снова выйти со мной в свет. Обещаю не спускать с тебя глаз и следить за тем, чтобы ты не перебрала. Меня даже рассмешило ее абсурдное предложение. — Пейтон, алкоголь был всего лишь пробой пера. Больше такого не повторится. И вообще, я всем довольна. Спасибо. — Эм, — взмолилась она, — у тебя был один неудачный вечер. Но это не означает, что ты вообще должна отказываться от светской жизни. Мы учимся в колледже. А это время, когда мы пытаемся понять себя и… проверяем свою устойчивость к алкоголю. Клянусь, можно позволить себе пропустить стаканчик-другой, не рискуя при этом оказаться в постели с незнакомым парнем. Резко развернувшись, я запустила в нее куском хлеба: — Пейтон, заткнись, черт бы тебя побрал! Она ловко увернулась, и хлеб упал на пол. — Прости. Ужасно глупо с моей стороны. Не стоило так говорить, — согласилась она, но, прежде чем покинуть кухню, повернулась и сказала: — Но обещай хотя бы подумать над моим предложением. Хорошо? — Прекрасно, — отмахнулась я от Пейтон. — Я подумаю. — Здорово! В субботу очередная вечеринка, — прощебетала Пейтон и, не дав мне возможности возразить, повернулась, чтобы уйти. — Ты что, собираешься на вечеринку в Грин-колледж? — Из-за угла появилась Мэг с футбольным мячом под мышкой. — Я не… — Ты тоже идешь, да? — перебила меня Пейтон. — Похоже, что так, — пожала плечами Мэг и, посмотрев в мою сторону, добавила: — Расслабься. Будет весело. — Уговорили, — обреченно вздохнула я. С торжествующей улыбкой на губах Пейтон принялась колотить в дверь к Серене. — Ну что еще?! — крикнула Серена. — Ты пойдешь с нами на вечеринку в субботу. Эмма обещала составить нам компанию. Серена высунула голову и удивленно подняла брови: — Серьезно?! — Думаю, да, — ответила я. — Ну ладно. Тогда я с вами, — с шумом захлопнув дверь перед носом у Пейтон, сказала Серена. — Ради всего святого, скажи, что ты пойдешь не в этом! — Пейтон негодующе уставилась на мои потертые джинсы и растянутую футболку с рок-концерта, надетую на фуфайку с длинным рукавом. — Ты хочешь, чтобы я пошла? Пейтон, сердито пыхтя, удалилась в ванную заканчивать макияж, а я тем временем спустилась по лестнице. Внизу я столкнулась с Сереной, вошедшей в дом с большим бумажным пакетом в руках. Серена щеголяла в обтягивающих черных штанах, короткой черной кожаной куртке поверх черного же топа и в черных ботинках военного образца. Коротко стриженные черные волосы стильно обрамляли белое как мел лицо. Большие карие глаза были подведены черным карандашом. Одним словом, ее внешний вид был сродни программному заявлению. Серена вернулась из кухни с двумя бутылками пива: для себя и для Мэг, которая, наклонившись над кофейным столиком, красила ногти. — Я за рулем, — покачала головой Мэг. Тогда Серена протянула бутылку мне. — Хм, я могу повести машину, — предложила я. — Да ладно тебе, — улыбнулась Мэг. — Я разрешаю. Если хочешь выпить, вперед! Ты едешь с нами, а не только с Пейтон, а уж мы за тобой присмотрим. — Эй! — послышался сверху обиженный голос Пейтон. Я задумчиво посмотрела на бутылку в руке Пейтон. Когда я впервые напилась, это не имело абсолютно никакого отношения к алкоголю. И мне не хотелось больше переживать то ужасное состояние опьянения… Никогда. — Хорошо. — Я взяла у Серены бутылку. Бросив на меня удивленный взгляд, Мэг как ни в чем не бывало вернулась к прерванному занятию. А вот Серена повела себя так, будто мы с ней постоянно пили вместе. Ведь она всегда принимала все и вся не моргнув глазом, как само собой разумеющееся. По крайней мере, я еще ни разу не видела, чтобы она хоть когда-нибудь чему бы то ни было удивилась. Я сделала глоток и поморщилась. Нет, пиво мне решительно не понравилось. — Жуткая гадость, — констатировала я. — К пиву надо привыкнуть, — ухмыльнулась Серена. — Чего ради привыкать к такому дерьму? — скривилась я. — Я сейчас приготовлю тебе что-нибудь выпить, — рассмеялась Серена и исчезла на кухне. — Так и быть, выпью твое пиво, — заявила присоединившаяся к нам Пейтон. Ее золотистые волосы спускались ниже лопаток. Пейтон очень следила за собой, начиная с продуманного макияжа и кончая отличным педикюром. А в разобранном виде появлялась разве что только перед нами. Мне даже страшно было представить, через что ей приходилось пройти, чтобы постоянно быть в боевой готовности. — Ну, ты-то точно готова вылакать что угодно, — поддразнила ее Мэг. — И, как я полагаю, уже успела перепробовать все, что горит. — Очень остроумно, — фыркнула Пейтон, прикладываясь к бутылке. — Вот, попробуй-ка это. — Серена протянула мне стакан с какой-то красной жидкостью. У меня инстинктивно сжался желудок. Увидев, что я скривилась, Серена добавила: — Водка с клюквой. Здесь совсем мало градусов. Я взяла стакан и осторожно пригубила. На вкус просто клюквенный сок с примесью чего-то еще. — Спасибо, — поблагодарила я Серену. И пока Мэг приводила себя в порядок в ванной на втором этаже, мы сидели в гостиной и… пили. Вот уж никогда бы не подумала, что я способна на такое! Интересно, а стакан надо держать в руке или можно поставить на кофейный столик? Я посмотрела на Серену и поняла, что стакан лучше не ставить. Сделала маленький глоток, чтобы не пить слишком быстро. Я понимала, что это чистой воды безумие. Мне уже срочно нужно было расслабиться. — Итак, а где сегодня Джеймс? — спросила я Серену, чтобы немного отвлечься и окончательно не свихнуться. — Он сегодня дежурит, — допив пиво, ответила Серена. Она поднялась с дивана и сказала: — Пейтон, а как насчет еще по одной? Джеймс работал охранником в одном из местных рок-клубов. Бритый наголо, широкоплечий, с татуировкой на черепе. Словом, имидж, вполне соответствующий роду занятий. Но он был успевающим студентом Стэнфорда и вскоре должен был получить соответствующую степень. Меня всегда забавляло, что призвание Джеймса — формировать неокрепшие юношеские умы. — С удовольствием, — отозвалась Пейтон. Я едва-едва осилила половину стакана, а каждая из них уже приканчивала вторую бутылку. Возможно, я слишком медленно пью. А возможно, надо просто взять себя в руки и перестать психовать. — Через пару недель состоится грандиозный концерт. — Серена протянула Пейтон еще одну бутылку пива. Серена всегда держала меня в курсе лучших рок-концертов в нашем городе и его окрестностях. И я была счастлива, что делила кров с человеком, понимающим, что я не могу жить без тяжелого рока. Мэг с Пейтон были поклонницами совершенно другого жанра, предпочитая музыку, под которую можно хорошо подергаться. Правда, я уже успела сводить Мэг на парочку концертов своих любимых групп, и результат оказался более чем обнадеживающим. — Скажи точно когда, а я проверю свое расписание на предмет тестов или чего-нибудь еще. — Я сделала очередной глоток. — Эм, ты все каникулы занималась заданиями на следующий месяц, — заявила Серена. — Тебе без разницы, когда состоится концерт! И он точно не начнется слишком поздно. — Ну что, все готовы? — По лестнице спустилась Мэг в ореоле темно-рыжих кудряшек. Срочно допив все, что не успели допить, мы вышли вслед за ней на улицу. Мы сразу поняли, что попали туда, куда надо, поскольку на улице невозможно было припарковаться. Пришлось покружить по кварталу, но тут, слава богу, отъехала какая-то машина, мы поспешили занять освободившееся место, а затем вслед за компанией гостей прошли через арку ворот во двор. — Здесь есть бассейн, — игриво подтолкнула меня в бок Мэг. — Даже и не заикайся, — пригрозила ей Пейтон. — Пейтон, расслабься, — одернула ее Мэг. — Здесь мы этого точно делать не будем. Я усмехнулась. Внутренний двор окружал двухэтажный многоквартирный дом. На балконах и посреди двора толпились люди. Двери пяти-шести квартир были приветливо распахнуты для гостей, и из установленной на открытом месте акустической системы гремела музыка в жанре хип-хоп. — Нам срочно нужно выпить! — провозгласила Пейтон. Подняв руки вверх, она ритмично двигала бедрами в такт музыке. Мы последовали за ней, стараясь не терять из виду ее зеленый джемпер в обтяжку. На Пейтон оборачивались, но она была слишком поглощена стоявшей перед ней задачей, чтобы обращать внимание. Поднявшись по лестнице, мы вошли в первую же открытую дверь. — Ждите меня здесь, — распорядилась Пейтон. — Сейчас принесу чего-нибудь выпить. Но даже при всем желании мы вряд ли смогли бы протиснуться дальше: комната была набита битком. Наконец Пейтон вернулась, держа в руках стаканчики Джелло[1], которые она тут же нам и раздала. Я озадаченно посмотрела на свой стаканчик. Интересно, а как это есть без ложки? Сжав края, я попыталась выдавить желе в рот. — Не жуй. Просто глотай, — рассмеялась Мэг, заметив, как я слизываю прилипшие к губам кусочки желе. — Как всегда, идеальный совет, — хихикнула Пейтон. — Фи, — скривилась Мэг. — Пейтон, мы говорим о Джелло, а не о чем-то другом! Я даже не сразу сообразила, на что это они намекают, а когда поняла, меня передернуло от отвращения. Пейтон не оставила без внимания мою замедленную реакцию. — Боже мой, Эмма! Ты уверена, что занималась сексом с тем музыкантом? У меня такое чувство, будто ты у нас еще девственница. — Пожалуй, схожу за добавкой. А то ты так толком и не распробовала, — заявила Мэг, увлекая за собой Пейтон. Вернувшись, они вручили мне два стаканчика, и я стала ждать дальнейших инструкций. — Проведи пальцем по краям, чтобы желе отлипло, а потом глотай. — Пейтон продемонстрировала эту нехитрую операцию. Я сделала новую попытку, и мне удалось положить в рот большую часть содержимого стаканчика. Моя неспособность справиться с Джелло ужасно насмешила Мэг. Однако следующий стаканчик я одолела гораздо успешнее. — А теперь пусть все уляжется в животе. Подожди, пока тебя не торкнет, и только потом можешь пить что-нибудь другое, — объяснила Серена. — Торкнет? — удивленно подняла брови Пейтон. — Серена, ты такая странная! — Вовсе нет, — обиженно отвернулась Серена. — Том! — радостно завопила Пейтон, обращаясь к парню на балконе напротив. К моему немалому удивлению, он ее услышал и помахал в ответ. Тогда она схватила меня за руку и, вклинившись в плотную толпу, чуть ли не волоком потащила за собой. — Мы, пожалуй, подождем тут! — крикнула нам вслед Мэг. — Я очень надеялась тебя здесь встретить! — воскликнула Пейтон, обняв Тома. — Ты бы знала это наверняка, если бы вы потрудились созвониться заранее, — едва слышно произнесла я. Пейтон связывали с Томом весьма странные отношения. Я постоянно слышала о нем и знала, что они встречались на вечеринках. Он наверняка ей нравился. Но, похоже, они до сих пор даже не обменялись телефонными номерами. И подобная ситуация ставила нас в тупик. — Эй! Я подняла глаза и обнаружила прямо перед собой Коула. Я выдавила слабую улыбку, так как только сейчас поняла, почему Пейтон так хотела, чтобы я пошла с ней. — Ого! Уже вторая вечеринка. Я потрясен, — игриво заметил Коул. — Вечеринки — это не для меня, — раздраженно отрезала я. — Конечно, — согласился он. — Ведь иначе я встретил бы тебя гораздо раньше. — Твоя правда, — кивнула я. — Но сейчас Новый год. Поэтому необходимо попробовать что-нибудь новенькое. — И какой следующий пункт твоего списка? — Коул обратил на меня взор своих ясных голубых глаз. Чтобы избежать его пристального взгляда, я принялась старательно оглядывать толпу кругом. — Хмм… Возможно, буду прыгать со сцены в толпу, — беспечно ответила я. Естественно, у меня не было никакого списка. Я импровизировала по ходу дела. Но, озвучив эту идею, мне действительно захотелось попробовать. — Отлично. Дай знать, когда решишься. Не хочу пропустить такое зрелище. — Поживем — увидим, — туманно ответила я, поскольку не горела желанием подписываться на новые встречи с этим парнем. И стоило ему отвернуться, я по-быстрому слиняла. Пейтон что-то кричала мне вслед, но я сделала вид, что не слышу. Когда я вернулась туда, где мы оставили Мэг и Серену, их там уже не было. Внимательно оглядев толпу гостей, я обнаружила их возле бассейна. Тогда я вернулась в дом и схватила какую-то пахнущую виноградом шипучку. Меня до сих пор не торкнуло, поэтому я чувствовала себя в безопасности. И тут меня заметила Мэг и призывно помахала рукой. Кивнув, я начала спускаться по лестнице. Но когда я оказалась внизу, кто-то обнял меня за талию и привлек к себе. — Привет, красотка, — шепнул Гев и поцеловал меня в шею. — Я не терял надежды увидеть тебя снова. — А… Это ты. Привет, — пролепетала я, каменея от его прикосновения. В полном отчаянии я огляделась по сторонам, но с ходу не обнаружила ни Мэг, ни Серены. Наконец мне удалось идентифицировать рыжие кудряшки Мэг, и я стала буквально гипнотизировать ее глазами. Она перевела взгляд с меня на Гева и, беспардонно распихивая локтями людей, решительно направилась в мою сторону. — Ну, ты как? — дрогнувшим голосом спросила я Гева. — Слишком трезвый, — пожаловался Гев. — Пойду найду чего-нибудь выпить. Составишь компанию? — Эмма! — услышала я голос Мэг. Широкая улыбка не могла до конца замаскировать сквозившее в ее глазах беспокойство. — Вот ты где! А мы уже было решили, что потеряли тебя. — Тут она заметила руку Гева на моей талии, а также мою напрягшуюся спину и сказала: — Привет, меня зовут Мэг, а это Серена. Серена небрежно кивнула, не потрудившись хотя бы изобразить улыбку. — Гев, — ответил он. — Ладно. Увидимся позже. — Он поцеловал меня и исчез в доме. Я попыталась улыбнуться, хотя во рту стало кисло от отвращения. — Ты в порядке? — Мэг взяла меня за руку и повела прочь. — Ага. Все нормально, — вяло отозвалась я и сделала приличный глоток из стаканчика с красной жидкостью, который я по-прежнему держала в другой руке. — Выглядит охренительно, — заметила Серена. — Жаль только, что полный придурок. Я рассмеялась, едва не подавившись своим напитком. — Мы даже близко его к тебе не подпустим, — пообещала Мэг, остановившись возле бассейна. — Ну вот! — трагически воскликнула Пейтон. Она присоединилась к нам буквально через несколько минут. — Эм, почему ты опять так быстро свалила? Серьезно, мне кажется, ты должна дать Коулу шанс. — Он не мой тип. — Погоди-ка, ты что, имеешь в виду парня, с которым уже целую вечность пытаешься ее свести? — уточнила Мэг. — Хм, я впервые встретила его на новогодней вечеринке, — возразила я. — Но я уже давно хотела вас познакомить, — вздохнула Пейтон. — Мне хотелось подклеить Тома, а они с Коулом никогда не расстаются, потому-то я и решила, что вы с Коулом составите отличную пару. — Выходит, ты плохо меня знаешь. — Ладно тебе, — надулась Пейтон. — Нет такой девушки, которой бы не понравился Коул. — Она оценивающе взглянула на Серену и поправилась: — Ну… за исключением Серены. Она ведь у нас любительница фриков. — Да пошла ты, Пейтон! — огрызнулась Серена, чем страшно рассмешила Мэг. Они постоянно пикировались. Иногда даже казалось, что они друг друга недолюбливают. — Нет, Эм, я серьезно, — продолжила Пейтон. — Шикарный парень. Интеллигентный. Серфингист. — Серфингисты меня не вдохновляют. Так что оставь эту затею. Идет? — Неожиданно я почувствовала странное стеснение в груди и, чтобы избавиться от неприятного ощущения, поспешно проглотила остатки алкогольной шипучки. — Хм, пожалуй, не помешает выпить еще. Кто-нибудь хочет? — Я с тобой, — предложила Серена, направившаяся вместе со мной в другую квартиру. — Не обращай внимания. Она просто эгоистка несчастная. И не позволяй ей себя прессовать. — У меня все нормально, — примирительно ответила я. Серена отправилась за напитками, а я осталась ждать ее на балконе. На всякий случай я внимательно вглядывалась в лица гостей, поскольку страшно боялась снова нарваться на Гева. Вернувшись через пять минут, Серена протянула мне красный пластиковый стаканчик. — Виски с колой, — объяснила она. Я сделала глоток, и у меня в желудке начался самый настоящий пожар. — Уф, — вздрогнула я. — Надо же, как крепко! — Прости, — скривилась Серена. — Это не я смешивала. Тебе что, не нравится? — Не очень чтобы очень, — призналась я. — Но я выпью. Тут мы заметили среди танцующих возле бассейна Пейтон и Мэг. — Здорово, — проворчала Серена, велев мне держаться поближе к дому, где народу было все же поменьше. Я прислонилась к шершавой стене под сенью балкона и принялась медленно потягивать виски с колой. Вот теперь меня явно торкнуло, а в голове возник легкий туман. — В один прекрасный день мы пойдем с тобой на вечеринку с музыкой, под которую мы сможем реально потанцевать, — сказала Серена. — А эта музыка — полный отстой. Тем временем к Мэг с Пейтон подошли со спины два парня и положили им руки на бедра. Пейтон обернулась с игривой улыбкой на губах и закинула руки парню на шею. Мэг отодвинулась подальше от приклеившегося к ней парня, он явно понял намек и исчез в толпе. Я довольно ухмыльнулась. — Схожу за добавкой, — объявила Серена. — Ну что, постоишь пока одна или хочешь пойти со мной? Вечеринка была в полном разгаре, и мне не хотелось протискиваться сквозь толпу. — Нет, я лучше подожду. — Только никуда не уходи, — предупредила Серена. Я кивнула и сделала очередной глоток. Уже на лестнице Серена несколько раз обернулась, а я сердито зыркнула на нее глазами. — Ага, попалась. — Как из-под земли, передо мной возник Гев. Он наклонился, прижавшись к моим губам. Я буквально оцепенела и на его поцелуй не ответила. — Ты что, злишься на меня? — удивленно спросил он. — Хм, конечно нет. — Его вопрос застал меня врасплох. — Неужели из-за того, что я тогда отрубился прямо на тебе, вместо того чтобы заняться сексом? Да? Обещаю, сегодня вечером уж точно не переберу. У меня перехватило дыхание, и я изумленно вытаращилась на него. У нас не было секса! Боже мой, у нас не было секса! — Нет, дело вовсе не в том, — расслабившись, ответила я. — Боюсь, ты неправильно меня понял. — А-а-а… — кивнул Гев. — Значит, ты просто на меня не запала. — Я вообще ни на кого не западаю, — уточнила я, так как не хотела быть слишком резкой. — Ничего личного. Так что не принимай на свой счет. — Нет проблем, — пожал он плечами. Выходит, он и вправду не принял это на свой счет. Ему явно было плевать. — Ну ладно, развлекайся. Найдешь меня, если захочешь расслабиться. — Обязательно, — равнодушно бросила я, провожая его глазами. — Блин, Эмма! — простонала Серена. — Совсем забыла об этом придурке. Что случилось? — Мы с ним не переспали, — сообщила я. — Ну… это и ежу понятно. Я имею в виду, прямо в разгар вечеринки. — Она внимательно на меня посмотрела. — А! Ты хочешь сказать… до того? Я кивнула. Чувство вины засело во мне так прочно, что никак не удавалось избавиться от него до конца. Однако у меня, естественно, сразу отлегло от сердца, когда я узнала, что ничего не было. Хотя, возможно, просто виски начал потихоньку брать свое. Я нашла глазами Мэг, которая танцевала возле бассейна, и ухмыльнулась. — Смотри, что сейчас будет! — сказала я Серене и, бросив пустой стаканчик на асфальт, вихляющей походкой направилась к Мэг. Она стояла ко мне спиной, но, когда я подошла совсем близко, повернулась и улыбнулась. Заметив озорной блеск в моих глазах, Мэг открыла от удивления рот, а я уже толкала ее к краю бассейна. Я торжествующе засмеялась, но тут она схватила меня за руку, и мы обе упали в воду. — Вот теперь мы квиты, — отплевываясь, рассмеялась Мэг. — Смеется тот, кто смеется последним, — ухмыльнулась я. Мы привлекли к себе всеобщее внимание. Кто-то смотрел на нас с улыбкой, а кто-то — недовольно. Когда, насквозь промокшие, мы вылезли из бассейна, перед нами возникла разъяренная Пейтон. — Все, пошли отсюда, — бросила она. — Нас выгоняют. — Почему? — удивленно хихикнула Мэг. — Потому что мы искупались в бассейне? Пейтон тяжело вздохнула и ринулась к воротам. — Похоже, здешнему управляющему наплевать на вечеринки, — с улыбкой объяснила Серена. — Но он не желает лишний раз чистить бассейн, а потому пользоваться бассейном во время вечеринок категорически запрещено. Толпа расступилась перед нами, нам вслед неслись ехидные шепотки и смешки. Уже в переулке мы услышали объявление: «В бассейн прыгать нельзя! Если кто-нибудь еще туда залезет, вечеринка закончена!» Мы с Мэг покатились со смеху. — Ну, вы определенно произвели впечатление, — заметила Серена. — Как вы могли выкинуть такое?! — напустилась на нас Пейтон. — Вы ведь обещали! — Мэг обещала, — парировала я. — Не волнуйся, мы не намочим твою машину. У тебя в багажнике найдутся мешки для мусора? — Конечно, — раздраженно ответила Пейтон. — Нет, поверить не могу, что по вашей вине нас выставили вон! Когда мы стащили с себя мокрые джинсы и носки, чтобы положить их в пакеты для мусора, Серена радостно объявила: — Итак, хорошие новости! Эмма не переспала с этим чуваком! — Что?! — в один голос воскликнули Мэг с Пейтон. — Он вырубился до того, — потупившись, объяснила я. — Я удивляюсь. Как ты сама могла этого не знать?! — покачала головой Пейтон и, встретив мой непонимающий взгляд, добавила: — Я хочу сказать, как ты могла не почувствовать, что ничего не было? Ну ты даешь, Эм! Нельзя же быть такой лопоухой! — Пейтон, — одернула ее Мэг, когда мы сели в машину. — Я только один раз занималась сексом, — огрызнулась я. — И понятия не имела, что каждый раз должно быть больно. В ответ они дружно рассмеялись. — Не… больно, глупышка! — попыталась просветить меня Серена. — Однако невозможно не понять, что кто-то проник в твои, так сказать, внутренние пределы. — Серена! — У Мэг буквально отвисла челюсть от возмущения. — Это звучит… чудовищно. — Я поняла. — Мне не хотелось вспоминать свой первый раз, как не хотелось думать о том, что я чуть было не отдалась Геву. — Ой, Эм! Совсем забыла. Я дала Коулу номер твоего телефона, — сообщила Пейтон, и в машине вдруг стало тихо. — Пейтон, какого хрена! Глава 4 Смелое начинание Когда я слепо шарила под кроватью в поисках второй туфли, мое внимание привлекла фотография, спрятанная под ночным столиком. Я стояла на коленях, не в силах оторвать взгляда от его лица, не решаясь дотронуться до фото. Я сама когда-то сделала этот снимок. Мы были в лесу за их домом. Я стащила у него камеру и начала фотографировать. Поскольку он привык фотографировать сам, то позировал весьма неохотно. А потом погнался за мной, чтобы отобрать камеру. Он закрыл лицо ладонью, но за растопыренными пальцами я видела его глаза. На фото они казались серыми, полупрозрачными и сияющими, поскольку отражали свет. Он улыбался. Мне вовсе не обязательно было видеть его лицо, чтобы это понять. Я любила эту фотографию. У меня защемило сердце. Мне вдруг показалось, будто он что-то нашептывает мне на ухо, словно напоминая о том, как сильно я по нему скучаю. Оставив его тогда в том доме, я заперла на замок все свои чувства. Но сейчас меня захлестнула волна эмоций, с которыми было не справиться. И мне снова стало трудно дышать. — Эмма, ты готова… — раздался голос Серены и замер. Судорожно выдохнув, я заставила себя отвернуться от фотографии. — Да, — хрипло отозвалась я и с трудом встала с колен. — Готова. Серена внимательно вгляделась в мое лицо, затем перевела взгляд на лежавшую на полу фотографию, но ничего не сказала. Сделав еще один выдох, я сжала кулаки, чтобы унять дрожь. Засунув наконец ноги в туфли, я вымученно улыбнулась и принялась лихорадочно завязывать шнурки. — Я готова, — бросила я. Спасительное действие черной дыры в груди, которая защищала меня все это время, похоже, закончилось. Я потеряла способность отгораживаться от нежелательных эмоций. Серена моргнула, задумчивое выражение исчезло из ее глаз, а лицо озарила сияющая улыбка. — Ладно, тогда вперед. Когда мы приехали в клуб, перед входом уже выстроилась длинная очередь желающих попасть на шоу. — Привет, Гай, — поздоровалась Серена с остроглазым охранником на входе. Он, как изваяние, стоял в дверях, под обтягивающей футболкой виднелись рельефные мускулы. Боевая стойка свидетельствовала о том, что мимо него и мышь не проскочит. — Серена. — Он отступил в сторону, пропуская нас внутрь, и под негодующие возгласы толпы мы поспешно вошли в клуб. Серена любила приезжать пораньше, чтобы прочувствовать атмосферу суматохи и оживления до начала шоу. А еще ей хотелось повидаться с Джеймсом перед тем, как он займет свой пост у сцены. Джеймс нашел нас на нашем обычном месте: мы давно облюбовали потертый бархатный диванчик на втором этаже. Усевшись между нами, он поцеловал Серену и сразу оказался в кольце ее рук. — Джеймс, а ты разрешишь Эмме сегодня вечером нырнуть со сцены в толпу? — спросила Серена, любовно поглаживая бритую голову своего парня. — Неужели ты действительно хочешь нырнуть со сцены? — Его губы изогнулись в скептической усмешке. — Нарываешься на неприятности, подруга. Уж можешь мне поверить, мужики точно постараются хорошенько тебя потискать. А я затем с ними, паразитами, должен разбираться. — А может, потом ничего и не будет, — ответила я. Отчаянно пытаясь вернуть себе возможность снова дышать полной грудью, я как-то забыла об отрицательных моментах ныряния со сцены. Мне казалось, что адреналин взбодрит меня лучше, чем алкоголь. Раз уж не удалось сделать так, чтобы душа онемела, я могу хотя бы заставить сердце колотиться сильнее и на время заглушить боль. Но мысль о том, что меня будут хватать чужие руки, как-то не слишком вдохновляла. — А что, если ей прыгнуть спиной? — предложила Серена, и я сразу встрепенулась. — Можешь попробовать. На такое немногие отваживаются, потому что не видят, кто их будет ловить, и здесь уж вопрос доверия. Но за задницу тебя точно ущипнут — тут и к бабке не ходи. А почему бы тебе не выбрать крауд-серфинг[2], чтобы не пришлось падать? Я уже рассматривала такой вариант, но поняла, что замена будет неравноценной. — Нет, мне надо упасть, — объяснила я. — А если ненароком и ущипнут за задницу, то я как-нибудь переживу. — И зачем тебе этот геморрой? — недоуменно нахмурился Джеймс. — Потому что я не могу дышать, — безучастно произнесла я, и они разом уставились на меня. — Я чего-то не догоняю… Значит, ты не гуляешь с парнями, так как не… — коротко рассмеялся Джеймс. — Джеймс! — стукнула его по затылку Серена. — Я совсем не то имел в виду, — сделал попытку оправдаться Джеймс. — Она просто… другая. И все дела. В этом нет ничего плохого. — Он повернулся ко мне и, к явному неудовольствию Серены, добавил: — Знаешь, я ведь считаю тебя крутой. Хотя, если честно, я тебя не понимаю. — Все нормально, — отмахнулась я. — Я сама себя не понимаю. — Скоро начнут запускать народ, — прижав поплотнее наушник, сообщил нам Джеймс. — Ладно, мне пора. Встретимся после концерта. — Он поцеловал Серену и отправился на свой пост возле сцены. — Ты что, действительно намерена прыгнуть со сцены спиной? Я почувствовала на себе пристальный взгляд темных глаз Серены и отвернулась. — Да. При мысли о столь смелом шаге сердце забилось сильнее, на долю секунды заглушив боль. Мне просто необходимо было напомнить себе, что я еще способна на проявление других чувств. — Может быть, нам стоит пропустить по стаканчику, — предложила Серена. — Тебе полезно расслабиться. Не так больно будет падать. Она подошла к барной стойке возле стены и о чем-то переговорила с барменшами. Когда она вернулась, в руках у нее были две стопки с сахарными ободками и лимонными дольками по краям. Я вовсе не собиралась пить. Но чтобы взобраться на эту сцену… — За твою возможность дышать! — подняв стопку, провозгласила Серена, и от этих слов у меня екнуло сердце. Поспешно чокнувшись с Сереной, я жестом бывалого выпивохи опрокинула в себя содержимое стопки и, естественно, моментально поперхнулась. Лимон не смог нейтрализовать горькую на вкус водку. А когда алкоголь попал внутрь, в желудке сразу начался пожар. — Мне не понравилось. — Я поморщилась от кислого вкуса лимона. — Тебя скоро отпустит, — пообещала она, явно имея в виду не водку. — Давай займем место перед сценой, пока там еще свободно. — Она встала с диванчика и потащила меня за собой. Когда концерт начался, Серена успела влить в меня еще пару стопок. Мне хотелось думать, что я в порядке и алкоголь на меня не подействовал. Но если честно, то особой уверенности не было. На сцену вышел лидер группы, и нас сразу зажало в толпе. Мы подпрыгивали в такт музыке, мотали головами и выкидывали вверх сжатые в кулак руки. Затем Серена принесла нам еще по стопочке. Я была настолько заворожена музыкой, что даже не заметила ее ухода. — Ну вот, Эмма! — протянула она мне стопку. — Сейчас или никогда! На сей раз алкоголь проскочил гораздо легче, — похоже, я уже успела привыкнуть к его вкусу. Подбадриваемая задорными криками Серены, я направилась к Джеймсу. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Едва заметно кивнув, Джеймс дал мне понять, что сцена в моем распоряжении. Сердце отчаянно забилось, каждая клеточка тела дрожала от нервного напряжения. — Удачи тебе, — едва слышно прошептал Джеймс, и я вспорхнула на сцену. Я дошла до середины подмостков, краем глаза заметив, что на меня показывают пальцем. Ко мне направился второй охранник, дежуривший у другого конца сцены, и я поняла, что времени совсем мало. Если уж я собралась это сделать, то мешкать нельзя. У меня невольно участилось дыхание, я ничего не чувствовала, кроме адреналина в крови. Затем я повернулась спиной к залу. Оставалось только надеяться на то, что зрители меня подхватят. Фронтмен продолжал петь что-то лирическое. Поймав его удивленный взгляд, я ответила ему кривой ухмылкой… и упала спиной в зал. Сердце сразу ушло в пятки, я даже взвизгнула от волнения. Меня подхватило множество рук, которые понесли меня над толпой. Кругом гремела музыка. Я проплывала над головами людей, а они приветствовали меня радостными воплями. Перед глазами мелькали, расплываясь, разноцветные огни. Я качалась на волнах этого человеческого моря, пока меня осторожно не поставили на ноги. Вокруг были незнакомые лица, толпа раскачивалась в унисон, заряжая своей энергией, омывающей, словно горячий ветер. Выбросив руку вверх, я подпевала и подпрыгивала вместе с остальными. — Это было офигенно! — услышала я крик пробившейся ко мне Серены. Плечом к плечу, мокрые от пота, мы до изнеможения продолжили дергаться в такт музыки. А когда толпа немного рассосалась, с удовольствием плюхнулись на свой диванчик. По моему лицу блуждала глупая улыбка, я была в такой эйфории, что буквально парила в облаках. Перед глазами вспышками возникали яркие образы, голова шла кругом. Я зажмурилась, чтобы вернуться с небес на грешную землю. — Пойду отыщу Джеймса и принесу воды, — сообщила Серена. Кажется, я кивнула в ответ. Или мне так показалось. Уже секунду спустя кто-то опустился возле меня на диванчик. Повернув голову, я обнаружила какого-то худого парня с коротко стриженными темно-рыжими волосами и причудливыми бакенбардами. Я улыбнулась… Хотя, возможно, я и не переставала улыбаться. — Привет. — Он небрежно положил руку на спинку диванчика. — Меня зовут Эйден. — Привет, Эйден. Я Эмма. — Эмма, такая девушка, как ты, не должна сидеть в гордом одиночестве. Тебе непременно надо пойти со мной на вечеринку. — Так уж и непременно? — засмеялась я. — Да-да. Именно так. — Я жду подругу, — объяснила я. — Понятия не имею, куда она запропастилась. — В голове стоял туман, и мне никак не удавалось вспомнить, куда ушла Серена. — Но потом мы пойдем… с тобой… на вечеринку. — Я снова улыбнулась… а может, продолжала улыбаться. — А ты клевая. — Он придвинулся чуть-чуть поближе. — Ты тоже ничего, — машинально ответила я. Когда он наклонился и наградил меня благодарным поцелуем, я не стала сопротивляться. Но почему-то не почувствовала его губ. Или, возможно, своих губ. Надо было срочно разобраться, в чем дело. Я поняла, что здорово набралась. Хотя это тоже было нормально. — Эмма! Эйден тотчас же отпрянул. Меня озадачило его исчезновение. Я открыла глаза — передо мной стояла Серена. Вид у нее был разъяренный. Интересно почему? — Серена! — радостно завопила я. — А вот и мы! Это Эйден. Мы идем с ним на вечеринку. — Привет, — сказал он. — А вот и нет! — отрезала Серена. Вау! Она на самом деле разъярилась. — Проваливай, Эйден! Эйден встал с диванчика. — Увидимся позже, Эмма, — бросил он и исчез. — Куда он пошел? — удивилась я. — Какая разница, — пробормотала Серена. — Все, Эмма. Пойдем домой. — Серена, ты что, на меня злишься? — Улыбка разом исчезла с моего лица. — Нет, Эм, — вздохнула она. — Просто я лопухнулась, влив в тебя столько спиртного. Ты пьяная в хлам, и тебе срочно нужно в постель. — Угу. Я и правда устала. На обратном пути меня здорово подташнивало, а еще жутко кружилась голова. — Эм, мы дома, — объявила Серена. — А? — Я попыталась приподнять отяжелевшую голову и не смогла. И когда Серена распахнула дверь машины, я через силу открыла глаза и, повиснув на подруге, с трудом вскарабкалась на крыльцо. Ноги отказывались слушаться и вели себя не лучше, чем моя бедная голова. — Помоги мне, — велела Серена. — Я пытаюсь, — промямлила я. — Как такое могло случиться? — спросила Мэг, подоспевшая на помощь Серене. — Это я виновата, — ответила Серена. На непослушных ногах я кое-как доплелась до своей комнаты. — Ну вот и все, Эм. — Мэг подложила подушку мне под голову. — Я упала со сцены, — едва ворочая языком, сообщила я. — Ты — что?! — Она прыгнула со сцены спиной к зрителям, — прояснила ситуацию Серена. Реакции Мэг я не увидела, поскольку, как только разлепила веки, в мозгу возник огненный вихрь, отчего вся комната заходила ходуном. Я со стоном прикрыла глаза локтем. — А теперь постарайся поспать, — накрыв меня одеялом, сказала Мэг. На следующий день я проснулась с больной головой. Серена была полна раскаяния. По ее словам, она так нервничала из-за моего прыжка со сцены, что решила снять напряжение и угостить меня лишней порцией алкоголя. Ее логика несколько озадачивала. Интересно, почему, спаивая меня, она пыталась успокоить себя? Но воткнутый мне в голову нож напрочь лишал возможности мыслить здраво. И я поклялась, что больше никогда не буду пить. Глава 5 Чем дальше, тем веселей Я сидела за длинным общим столом. В наушниках играла музыка, в руках был учебник анатомии. Внезапно я почувствовала рядом чье-то присутствие. Я неохотно подняла голову и, обнаружив стоявшего напротив Коула, бросила на него удивленный взгляд, поскольку не ожидала увидеть рядом с собой парня, которого уже… два раза успешно отшила. Тогда я молча сняла наушники и выжидающе на него посмотрела. — Ну и как там список того, что тебе нужно попробовать? — прошептал он. — Меня весьма впечатлил твой прыжок со сцены в «Гроуве» пару недель назад. — А разве ты там был? — Если честно, мне не слишком понравилось, что он стал свидетелем реализации второго пункта моего списка. Ведь до нашей встречи никакого списка и в помине не было. — Вот уж никогда бы не подумала, что тебе нравится такого рода музыка! — Я открыт для всего нового, — небрежно ответил он. — Не стоит судить человека по его внешнему виду. Что ж, по-своему он прав. Я действительно повесила на него ярлык, как только увидела. — Удивлена, что у тебя не пропала охота со мной разговаривать, — заметила я. — Вообще-то, я сам себе удивляюсь, — ответил он. — Я ведь специально не стал тебе звонить, хотя Пейтон и дала твой номер телефона. Чтобы ты не подумала, будто я такой толстокожий, что не понимаю намеков. — Тогда почему ты сейчас решил заговорить со мной? — Наверное, в глубине души я уверен, что ты не такая законченная стерва, какой кажешься с первого взгляда, — сказал он, прищурившись. — А вот и нет. Вполне законченная, — дернула я уголком рта. — Ладно, не буду тебя отвлекать. Похоже, мое время вышло. — Он поправил рюкзак на плече и повернулся, чтобы уйти. — Что ты имеешь в виду? — Ты всегда исчезаешь, когда хочешь дать понять, что отпущенное на меня время закончилось, — криво ухмыльнулся он. — Мило, — хихикнула я. Даже не попрощавшись, Коул размашистым шагом пошел прочь. А я вдруг поймала себя на том, что провожаю взглядом его мускулистую спину, обтянутую белой футболкой навыпуск. Наконец я стряхнула с себя наваждение, надела наушники и снова углубилась в изучение строения желудочков сердца, мгновенно забыв о Коуле. Или почти забыв. * * * Я собиралась в библиотеку заканчивать доклад по социологии и даже успела убрать в сумку ноутбук, когда зазвонил телефон. На экране высветился калифорнийский номер. Наверное, не туда попали. — Привет. Это Коул. Мои губы невольно изогнулись в ехидной улыбке. — Ты же говорил, что не собираешься мне звонить, — съязвила я. — Решил рискнуть, — ответил он. — Попытка не пытка. — Ну, может, тогда не стоит тебя задерживать, — насмешливо произнесла я. — Погоди, — поспешно сказал он. — Не отключайся. — Знаешь, я не любительница болтать по телефону. И вообще, я опаздываю в библиотеку. — Но сейчас же суббота. — Его голос звучал растерянно. — И все продвинутые девушки где-нибудь да тусуются. — Несмотря на свою склонность к авантюрам, я не люблю вечеринки. Просто так совпало, что ты был именно на тех двух вечеринках и одном концерте, на которые я ходила в этом году. — Значит, мне повезло, — ответил он, невольно заставив меня нахмуриться. Чего ради я продолжаю этот дурацкий разговор?! — Давай встретимся, — неожиданно предложил он. — Что? — Да уж, наглость — второе счастье. Он не просил моего согласия, а диктовал свои условия. — Ты разве не понял, что я говорила насчет библиотеки?! — Давай встретимся по дороге, — предложил он. — Всего на пятнадцать минут. Сделав глубокий вдох, я стала обдумывать предложение. — Хорошо, — наконец согласилась я. — Ты ведь не собираешься меня продинамить, а? — напрямик спросил он. — Нет, не собираюсь. — Я с трудом сдержала ехидный смешок. — Тогда жду тебя у «Джо». — Связь пропала. Все произошло так внезапно, что я проверила на экране время окончания разговора. И почему я вдруг сказала «да»? Оглядев себя в зеркале, я решила, что для Коула и так сойдет, и сунула ноги в тряпичные шлепанцы. По большому счету мне было глубоко наплевать, что этот парень увидит меня без макияжа, в дырявой футболке и штанах карго. Застегнув молнию на толстовке с капюшоном, я начала спускаться вниз. В этот момент Пейтон высунула голову из двери спальни, волосы у нее были накручены на горячие бигуди. — Ты куда? — Сперва к «Джо», потом — в библиотеку, — не оглядываясь, бросила я. — А зачем тебе к «Джо»? — Встретиться с Коулом, — ответила я и вышла на улицу. Когда я вошла в спорт-бар, основные посетители уже пообедали, а для любителей выпить было еще слишком рано. На стенах под разными углами висели большие и маленькие плоские экраны, транслировавшие в пустом зале различные спортивные мероприятия. Коул сидел за стойкой бара и следил по большому экрану за баскетбольным матчем университетских команд. Я тихонько пристроилась рядом и сразу вперилась в телевизор. — Надо же, ты здесь! — искренне удивился он. — Ровно пятнадцать минут, — напомнила я, провоцируя его на очередную кривую ухмылку. — Как и договаривались. — Он приложился к бутылке с пивом, которую держал в руках, я молчала, продолжая следить за игрой. — О-хо-хо, похоже, ты опять хочешь, чтобы я говорил за двоих, — фыркнул он. — Что ж, если хочешь, могу поддержать разговор. Но, боюсь, ты будешь разочарован, ведь мне особо нечего сказать. — Ладно, если ты окажешься такой уж занудой, я просто больше не стану тебе звонить. — Я обиженно подняла брови, а у него лукаво изогнулся уголок рта. — Меня можно назвать кем угодно, но только не занудой, — парировала я, твердо встретив взгляд его ясных голубых глаз. — Я догадывался. — Он не стал прерывать зрительного контакта. Не выдержав, я снова уставилась на экран, хотя понятия не имела, кто с кем играет и кто выигрывает. Мне ужасно хотелось встать со стула и пойти к двери. Более того, именно это мне и следовало сделать. — Ну и как, ты придумала что-нибудь новенькое для своего списка? — неожиданно спросил он. — Хм… — Я задумчиво подняла глаза к потолку и ляпнула первое, что пришло в голову: — Купание голышом. Если честно, раньше у меня никогда не возникало желания поплавать в голом виде. Но я действительно такого никогда не делала, а потому выпалила первое, что пришло в голову, даже не подумав, готова ли к подобным эскападам. — Я гляжу, ты не размениваешься на мелочи. В твоем списке только серьезные вещи, так? Все или ничего. Все включено, а? Внезапно я услышала голос из прошлого, и мою грудь словно пронзило огненным копьем. — Уж такой я человек. — У меня сжало горло, однако я старалась говорить спокойно. Коул хмыкнул и покачал головой. Он явно находил меня забавной. — Сдается мне, ты поставила перед собой невыполнимую задачу. Ты ведь не привыкла купаться голышом на вечеринках, так? — Это не в моем стиле. — А прыгать в бассейн прямо в одежде в твоем стиле? — Я не думала, что подруга потащит меня за собой, — объяснила я. — И вообще, я тогда хватила лишнего и не успела вовремя увернуться. — Значит, ты хотела столкнуть свою подругу в бассейн, — уточнил он и, когда я кивнула, со смехом добавил: — Ты чокнутая. — Ага. Думаю, да. Коул продолжал веселиться, правда лишь до того момента, когда понял, что я не шучу. — Ты серьезно? — нахмурился он. В ответ я пожала плечами и встала со стула. Все, пора уходить. Хорошего понемножку. Довольно его интриговать. — Эй, у нас еще есть шесть минут, — посмотрел на часы Коул. — Нет, твое время вышло, — бросила я и решительно направилась к выходу. Мне показалось, будто я услышала за спиной его тяжелый вздох. Хотя, вполне вероятно, это был мой собственный вздох облегчения. Эх, не стоило сюда приходить! Я надеялась убедить Коула, что он только зря тратит на меня время. Даже эти несчастные пятнадцать минут. — Ты обещала мне пятнадцать минут. — Запыхавшийся Коул догнал меня уже в переулке. — Господи, ты или самый упертый человек, которого мне когда-либо приходилось видеть, или скрытый мазохист! Ведь я точно знаю, что мои чары здесь ни при чем. У него снова приподнялся уголок рта. — Полагаю, это все мое болезненное любопытство, потому что да, ты не самый приятный в общении человек. — Тогда я тебя не понимаю. — А что ты хочешь понять? — спросил он. — Спрашивай. Я тебе все выложу как на духу. — (Не обращая внимания на его слова, я быстрым шагом шла к машине.) — Ну давай прогуляемся. Хотя бы еще… — Он посмотрел на часы. — Четыре с половиной минуты. — Отлично. Я готова удовлетворить твое патологическое любопытство и дать тебе твои четыре минуты. А теперь расскажи о себе что-нибудь стоящее. — Что-нибудь стоящее? Ого, да ты на меня давишь! — воскликнул он, но, когда уже я в свою очередь посмотрела на часы, выпалил: — Я занимаюсь серфингом. — Нашел чем удивить. Скажи еще, что солнце утром всходит, а вечером заходит, — фыркнула я. — Нет, я хочу знать, делаешь ли ты то, чего не делают другие. — Ну, у меня, наверное, меньше адреналина, чем у тебя, — парировал он. — И я обычно не ищу приключений на свою задницу. Прости, если разочаровал. — По идее, он должен был дико разозлиться. По идее, он должен был послать меня на три буквы и повернуться ко мне спиной. Но этого не произошло. Он на полном серьезе обдумывал мой вопрос. Он остановился на тротуаре возле какого-то дома с чахлым садиком. — Хм… Ну ладно. — Он на минуту задумался. — Я слушаю тишину. — И с этими словами пошел дальше. Сперва я подумала, что Коул просто решил срезать меня своим загадочным ответом, но потом до меня дошло, что он говорил вполне серьезно, и тогда я его догнала. — Я в этом здорово поднаторел, — продолжил он. — Представь, что у тебя четыре сестры и ты не можешь даже слово вставить в разговор. Я эксперт по расшифровке того, что не было произнесено вслух. Я всегда знаю, когда моя старшая сестра поссорилась с бойфрендом, или средняя обиделась на маму, или наша младшенькая расстроилась, что ей не удалось достаточно быстро пробежать кросс. Я знал, что родители на грани развода, задолго до того, как это на самом деле произошло, хотя сестры клятвенно уверяли меня, что они понятия ни о чем не имели. — Коул остановился и повернулся ко мне. — Я слушаю тишину. А что касается тебя… — Его рот растянулся в усмешке. — Тебе явно есть что сказать. Хотя я еще не вполне понял, что именно. Нахмурившись, я заглянула в его глаза. Мне нечего было сказать. И я не желала быть для него загадкой, которую он стремился разгадать. Не хотела, чтобы он вслушивался в мое молчание. — Твое время вышло, — объявила я, направляясь к машине. У меня в груди вдруг что-то шевельнулось, и от этого сразу стало неуютно. Коул бросился за мной вдогонку. — Думаю, нам стоит встретиться еще раз, — произнес он. — Да неужели? Чего ради? Тебе что, было мало? Однако он только рассмеялся в ответ: — Обещаю не углубляться в вопрос, что заставляет тебя так громко молчать, если ты, в свою очередь, пообещаешь меня не отшивать. Конечно, я должна была сказать «нет». Я должна была бежать без оглядки, дав ему возможность идти своим путем, но только без меня. Но я этого не сделала. Я сложила руки на груди и раздраженно вздохнула: — Отлично. Что ж, посмотрим, насколько ты интересная личность. Он ответил мне сухой ухмылкой: — Тебе не удастся втянуть меня ни в какие авантюры. Даже не надейся. Мы просто немного развлечемся, и не более того. — Ладно, придется умерить свои ожидания, — подколола я Коула. Но он пропустил мое замечание мимо ушей: — На следующей неделе надо сдать курсовую, поэтому у меня совсем мало времени. Как насчет того, чтобы встретиться после сдачи работы? — Возможно, мы встретимся в библиотеке. Ведь я оттуда практически не вылезаю. — Я внезапно остановилась и, заметив его удивленный взгляд, объяснила: — А вот и моя машина. Ну, мне пора. — Все верно. Время вышло. — Он повернулся и, снова не сказав «до свидания», направился в другую сторону. * * * На следующий вечер Коул, ни слова не говоря, преспокойно уселся напротив меня в библиотеке. Когда он начал выкладывать из рюкзака книги, я на секунду оторвалась от экрана ноутбука, но затем как ни в чем не бывало продолжила набирать текст. Даже не сделав попытки поздороваться, он с головой ушел в работу. И так продолжалось целую неделю. Каждый вечер я садилась за один и тот же стол, а он устраивался напротив. Если бы не его удивительные золотистые волосы, привлекавшие мое внимание всякий раз, как он склонялся над своими записями, я вообще не заметила бы, что он здесь. Мы не разговаривали, ни один из нас не делал к этому ни малейших поползновений. Закончив работу, он закрывал книжки и молча выходил из зала — немного странно, конечно, но мне было почти наплевать. И вот в пятницу он неожиданно прошептал через стол: — Не хочешь сходить куда-нибудь поесть? — (Я решала и никак не могла решить статистическую задачку. Статистику я ненавидела. Застигнутая врасплох, я подняла голову и встретила ясный взгляд его голубых глаз.) — Ты не голодная? Я собираюсь что-нибудь перехватить. Ты со мной? — Я еще не закончила. Придется немного задержаться. — Я снова склонилась над тетрадкой, справедливо предположив, что он, как всегда молча, ушел. — А как насчет завтрашнего дня? — снова услышала я голос Коула. Я вопросительно подняла глаза, поскольку вообще перестала понимать мотивы его поведения. — Я не хожу на свидания. — А я и не приглашаю тебя на свидание, — слегка покраснев, уточнил он. — Я просто предложил сходить поесть. Тебе ведь иногда все-таки надо что-то есть. — Да, надо. Но и завтра я с тобой никуда не пойду. — Ты всегда такая жестокая или дело во мне? — Дело в тебе. — И я снова сосредоточилась на неподдающемся уравнении. Коул ничего не сказал. Я подняла голову и обнаружила, что он пристально смотрит на меня. Он даже прищурился, словно не мог понять, действительно ли я его отшиваю. Тогда я не выдержала и сказала: — Ладно. Приходи завтра в семь вечера в «Элли»… немного перекусить. — Да-да, единственно и исключительно немного перекусить. — Его кривая ухмылка уже начала мне порядком действовать на нервы. Неожиданно я поймала себя на том, что смотрю Коулу вслед. Я оказалась недостаточно жестокой, чтобы послать его далеко и надолго, хотя ему, для его же собственной безопасности, несомненно стоило держаться от меня подальше. Затем я снова склонилась над столом, вернувшись к проклятой статистике. Глава 6 Тысяча слов Услышав со стороны ночного столика мелодичный звон, со сна я не сразу сообразила, в чем дело. Я нажала на кнопку «Спящий режим», но по экрану тут же побежали сообщения. С трудом разлепив глаза, я посмотрела на часы. Начало четвертого. Звон прекратился, и я бессильно откинулась на подушку. Затем телефон затрезвонил снова, настойчиво требуя, чтобы я ответила. Ладно, ничего не поделаешь. Я со стоном взяла мобильник. — Сара? — пробормотала я сонным голосом. — Эмма! — всхлипнула она. В ее голосе было столько неприкрытой боли, что я сразу выпрямилась на кровати. — Сара, что случилось? — Я сидела в полной темноте, прислушиваясь к гулким ударам сердца и стараясь сохранять спокойствие, так как сразу поняла, что Сара буквально задыхается от волнения. — Сара, скажи, ради бога! — Он помолвлен! — В ее крике была неподдельная мука. Я замерла, прислушиваясь к ее надрывному плачу. — Кто помолвлен? — прошептала я, хотя уже знала ответ. — Джаред, — простонала она. Потом она, похоже, уронила телефон, так как рыдания стали глуше. Я продолжала терпеливо ждать, и наконец она с трудом выдавила: — Я видела… объявление в «Таймс»… И тишина. — Сара? — Связь прервалась. — Вот дерьмо! Я набрала ее номер, но, услышав короткие гудки, в отчаянии залезла под одеяло и включила прикроватную лампу. Затем предприняла очередную попытку перезвонить, но с тем же успехом. Тогда я села за письменный стол и включила ноутбук. Набрав в поисковике «Мэтьюс» и «Нью-Йорк таймс», я в результате вышла на страницу брачных объявлений, где обнаружила большую черно-белую фотографию Джареда с девушкой. И уставилась на экран, не веря своим глазам. Это не был постановочный снимок для раздела брачных объявлений. Джареда с невестой окружали какие-то одетые для официального приема люди. Фотографу удалось поймать момент, когда будущие супруги шли рука об руку. Джаред едва заметно ухмылялся, а его невеста буквально светилась от счастья и улыбалась во весь рот. Даже на черно-белом фото было видно, как блестят ее глаза. Темные волосы разлучницы небрежно заколоты на макушке, две элегантно выпущенные пряди обрамляют прекрасное лицо. Она подняла руку, словно желая спрятать улыбку, — и вот оно… кольцо. Огромный квадратный бриллиант на безымянном пальце. После всего этого я уже не могла сосредоточиться на объявлении об их помолвке. И, собственно говоря, мне было глубоко наплевать, когда состоится свадьба и как зовут эту девицу. Сердце Сары разбито. Но моя лучшая подруга была сейчас в чужой стране, и я не имела возможности утешить ее. Я перезвонила ей и, пока слушала длинные гудки, невольно бросила взгляд на фотографию. И увидела Эвана. Он стоял на заднем плане в толпе гостей. Лица практически не было видно, хотя я сразу узнала его по квадратному подбородку и четкой линии рта. Зато я имела прекрасную возможность полюбоваться спутницей Эвана, державшей его под руку. Да и как можно забыть отвратительную самодовольную ухмылку Кэтрин Джейкобс, той самой девицы, что прямо-таки вешалась Эвану на шею во время обеда в доме ее родителей несколько лет назад?! Похоже, она чувствовала себя вполне комфортно рядом с Эваном, которого по-хозяйски держала под руку. — Эмма? — ответила Сара. — Ты там? — (Но я уже практически ее не слышала. У меня внутри все оборвалось, мне стало нечем дышать.) — Эмма? Выронив телефон, я как ошпаренная бросилась в ванную, с шумом распахнула дверь и, едва успев добежать до унитаза, вывернула туда содержимое своего желудка, а потом так и осталась стоять, вцепившись в сиденье: лоб покрыт холодным потом, тело содрогается в конвульсиях. — Эмма? — послышался из дверей ванной комнаты встревоженный голос Мэг. — Ты в порядке? — Затем я услышала, как она сказала: — Сара, она здесь. Но ей что-то нехорошо. — Нет, — покачала я головой и закашлялась. — Нет, я здесь. — Я бросила бумагу, которой вытирала рот, в унитаз и спустила воду. Затем села на пол, спиной к стене. Я дрожала так, будто меня раздетую выгнали на мороз. — Дай мне с ней поговорить, — подняла я внезапно обмякшую руку. Мэг пристально посмотрела на меня, вошла и вручила мне телефон, но не ушла, а осталась ждать, присев на край ванны. — Сара? Мне очень жаль, — просипела я и вытерла пот с верхней губы. Я тряслась, как в лихорадке, футболка намокла от пота, а волосы влажными прядями прилипли к лицу, словно я только что очнулась от ночного кошмара. Однако кошмар этот был не во сне, а наяву. — Ты видела, — понимающе прошептала Сара. — Да, — ответила я. — Как бы я хотела оказаться сейчас рядом с тобой. — Я тоже, — всхлипнула она. У меня вдруг защипало глаза. По холодным липким щекам потекли горячие слезы. — Но я здесь. Я никуда не ухожу. Просто представь, что я рядом с тобой и держу тебя за руку. Сара, я тут. — Не понимаю, — всхлипнула она. — Не понимаю, почему он мне ничего не сказал. Почему я должна узнавать об этом из чертовой газеты?! — Она даже застонала от отчаяния и злости. Я промолчала. — Он ведь знал, что я непременно увижу фото. Он знал, что это убьет меня. — Ее голос дрогнул, и она разразилась душераздирающими рыданиями. Не выдержав, я разревелась в три ручья, совершенно забыв о присутствии Мэг. Однако та деликатно напомнила о себе, нежно сжав мою руку. Я положила голову ей на плечо да так и осталась сидеть, прислушиваясь к доносившимся из трубки горестным всхлипываниям. Что ж, сейчас я никак не могла позволить себе впасть в истерику, хотя от нечеловеческого напряжения болела все тело. Я должна оставаться сильной. Ради Сары. Она нуждалась во мне. Не время думать о своих страданиях — надо было впустить в сердце ее боль. — Эмма? — прошептала она. — Я все еще здесь, — ласково ответила я. — Вот только не знаю, что сказать. — А тебе и не нужно ничего говорить, — хлюпнула носом Сара. — Просто оставайся у телефона, ладно? — Хорошо. Столько, сколько захочешь, — пообещала я. — Эмма, — услышала я сквозь тонкую пелену сна голос Мэг. Я открыла глаза и поняла, что моя голова покоится у Мэг на коленях, а к уху прижат молчащий мобильник. — Извини, — пробормотала я, потерев затекшую шею. — Ничего страшного. — Мэг потянулась и сладко зевнула. — Если честно, я тоже уснула. — А который час? — Я осторожно поднялась на ноги и вернула Мэг телефон. — Почти семь, — ответила Мэг и тоже встала. — Пожалуй, пойду лягу в постель. Эм, ты в порядке? Я подняла на нее распухшие от слез глаза. — Все хорошо, — автоматически ответила я, хотя ничего хорошего не было, о чем напоминало саднящее горло. С трудом доковыляв до спальни, я подняла с пола мобильник и послала Саре сообщение с просьбой звонить в любое время дня и ночи. Затем забралась в кровать и накрылась с головой одеялом, чтобы хоть на время забыть боль утраты. Несколько часов спустя Сара позвонила снова и, не дав мне опомниться, завопила прямо в ухо: — Он продолжает названивать мне. Какого хрена?! — А ты попробовала с ним поговорить? — осторожно поинтересовалась я, потрясенная ее агрессивностью. — Нет, черт бы его побрал! Он не удосужился позвонить в день публикации объявления, а теперь хочет, чтобы я выслушала его объяснения. Пошел бы он! Эмма, я вне себя от злости. Буквально вне себя! — Я слышу, — посочувствовала я Саре. — И очень хорошо тебя понимаю. Но Сара пропустила мои слова мимо ушей. Да и где найти такие слова, которые могли бы ее утешить?! Ей необходимо было выговориться, а я выступала в роли слушательницы, поскольку ничего другого не оставалось делать. — Она какая-то сраная светская львица из Нью-Йорка. Не уверена даже, закончила ли она колледж. Как это все убого! И что, черт возьми, он в ней нашел?! Я хочу сказать, что она, конечно, достаточно привлекательная и вообще, но какого черта?! У нее есть своя линия ювелирных украшений, которая носит ее имя, а потому она имеет наглость называть себя дизайнером! Ага, точно так. Черт, поверить не могу, что он женится именно на ней. Какого… — Ее голос внезапно пропал — ей звонили по другой линии. — Тебе надо отвечать на тот звонок? — осторожно поинтересовалась я. — Боже мой, — после секундного колебания сказала Сара. — Это опять он, твою мать! Все, мне пора бежать. Надо срочно заблокировать его звонки и имейлы. Позже позвоню. — И она отключилась. Роль молчаливого свидетеля вспышки ее благородной ярости меня здорово утомила. Мне хотелось, чтобы она пришла в себя, чтобы снова стала той жизнерадостной, энергичной, искрометной Сарой, которую я любила — любила как родную сестру. Но Сара была сильнее меня, и поэтому я надеялась, что она скоро оправится. Хотя, конечно, мечтать не вредно. Человек должен отвечать за свои поступки. И поделом мне! Каждый болезненный укол в сердце я получила вполне заслуженно. Эмма! В голове эхом разносился его голос. Жестоко избитый, он лежал тогда на полу в доме моей матери и звал меня. Что уж там говорить, в своих несчастьях мне некого винить, кроме себя самой. Я посмотрела на свои руки — пальцы до сих пор дрожали. Я закрыла глаза — и нате вам: слезы тут как тут. Я сжала зубы и принялась часто-часто дышать, чтобы вернуть благодатное онемение. — Эм, мы собираемся на пробежку, — сказала Серена, сунув голову в дверь моей комнаты. Я ответила ей остекленевшим взглядом. Но она, демонстративно не обращая внимания на мой измученный вид, отрывисто приказала: — Живо одевайся и догоняй нас. Я не стала спорить. Хотя сон и считается лучшим лекарством, хорошая пробежка мне сейчас точно не повредит. Когда я вышла из комнаты, Мэг зашнуровывала кроссовки в холле. — Привет, — ласково улыбнулась она. — Ну как, удалось хоть немного поспать? — Чуть-чуть, — ответила я. Мэг ни словом не обмолвилась о фотографии в «Таймс», которая уже не висела на экране моего компьютера. Должно быть, она сама и убрала ее. Точно так же, как она — а возможно, и Серена, — убрала ту фотографию из-под моего ночного столика. Они всячески меня опекали, чего я, естественно, не могла не заметить, хотя мы этой темы никогда не касались. — Как там Сара? — поинтересовалась Мэг. — Жесть. Джаред еще пожалеет, что на свет родился. Мэг улыбнулась, представив Сару, страшную в своем гневе. — Ну что, готовы? — Из своей комнаты показалась Пейтон, ее белокурые волосы были затянуты в конский хвост. — Угу, — в один голос ответили мы с Мэг, проследовав за ней вниз. Серена и Мэг бежали молча. Я не знала, рассказала ли Мэг Серене о событиях сегодняшней ночи, но спрашивать точно не собиралась. Пейтон, казалось, не замечала неловкого молчания. Она радостно щебетала о сестринской вечеринке, на которой была вчера вечером, детально описывая каждую комнату, декорированную в соответствии с определенной книжной тематикой и снабженную соответствующими напитками. — Мне кажется, я попробовала каждую книжку. Я имею в виду напитки, — рассмеялась она. — Умереть не встать, — фыркнула Серена, но Пейтон проигнорировала ее замечание. — А когда ты собираешься на свидание с Коулом? — нагнав меня, поинтересовалась Пейтон. — Что? — Ее голос отдавался в моей голове ритмичным гулом. — Что между вами происходит? Я так и не собралась спросить у тебя, как прошла ваша встреча в спорт-баре? — Хм… Да, в общем-то, никак… — отмахнулась я. — Не о чем говорить. — А ты собираешься встретиться с ним снова? — не сдавалась Пейтон. — Я… Э-э… В данный момент я была не в состоянии составить элементарное предложение, а тем более четко сформулировать мысль, поскольку целиком и полностью сосредоточилась на том, чтобы не рухнуть и не сгореть синим пламенем прямо здесь, на беговой дорожке. — А ты сама-то хоть раз ходила на свидание с Томом? — пришла мне на выручку Мэг. — Я хочу сказать, вы двое флиртуете уже целую вечность. А он попросил у тебя номер телефона? — Да, — отрезала Пейтон. — У него есть номер моего телефона. Мы просто… выжидаем. В слабой надежде погасить бушующий в груди адский огонь я ускорила темп, оставив их далеко позади, и перешла на спринтерский бег. Серена старалась не отставать, ее лицо было напряженным и сосредоточенным. Не обращая внимания на адскую боль в икрах, я из последних сил припустила по направлению к дому и только у переднего крыльца постепенно перешла на шаг. Серена наклонилась, да так и осталась стоять, упершись руками в бедра. — Твою мать! — пропыхтела она. — Это было не слабо. Я остановилась возле крыльца, стараясь выровнять дыхание и унять сердцебиение. Перед глазами плыли красные круги. Не в силах больше терпеть душевную боль, я в отчаянии закрыла глаза. — Серена, — осторожно начала я. — Да? — Она села на нижнюю ступеньку и откинулась назад. — Можешь сделать мне одолжение? — Все, что угодно, — отозвалась Серена. — Я хочу сделать татуировку. Сходишь со мной? — Что, прямо сегодня? — Она напряженно вглядывалась в мое лицо. — Ага. — Конечно, это был смелый шаг, но если кто и мог меня понять, то только Серена. — Легко, — лучезарно улыбнулась она. — С удовольствием помогу тебе сделать твое первое тату. Может, заодно добавлю еще одну наколку к своей коллекции. — Спасибо. Мы приняли душ, переоделись и, ни слова не сказав Мэг с Пейтон, отправились в тату-салон. — А что именно ты хочешь вытатуировать? — Ее темные глаза возбужденно блестели. Я не сомневалась, что она меня горячо одобрит. Честно говоря, поэтому я и выбрала ее в наперсницы. Итак, я вытащила из кармана листок бумаги и показала ей рисунок, который сделала еще в ту пору, когда боролась с ночными кошмарами. Тогда я вовсе не собиралась переносить рисунок на тело, но сейчас он показался мне вполне подходящим. — Надо же! — восхищенно присвистнула Серена. — Неужели сама нарисовала? Ой, а я даже не знала, что ты умеешь рисовать. Охренеть! Но тут очень тонкая работа, которая к тому же займет некоторое время. Для этого дела лучше всех подойдет Паук. А на каком месте будет наколка? — Здесь. — Я ткнула пальцем в левый бок, чуть повыше бедра. — Предупреждаю: будет чертовски больно, — скривилась Серена. Именно на это я и рассчитывала. Я не пошла в «Элли» на свидание с Коулом. Наверное, не мешало бы ему позвонить, но я не стала этого делать. И он тоже не стал мне звонить. Глава 7 Столкновение миров — Ну, как самочувствие сегодня? — спросила я Сару через неделю после ее нервного срыва. Когда Сара порвала с Джаредом летом перед отъездом в Париж, то, насколько я понимаю, она явно не предполагала, что он сделает решительный шаг. А если да, по крайней мере не такой. — Да пошел он! Пусть катится ко всем чертям со своей страхолюдиной. Мне плевать. — Хм… Тогда ладно. После Сариной истерики, которую она устроила, увидев объявление о помолвке, я звонила ей каждый божий день. За это время она успела продемонстрировать целую гамму эмоций, и это полное горечи замечание свидетельствовало о том, что она почти готова смириться и принять помолвку Джареда как данность. Я понимала, что ей не хочется больше говорить о Джареде. И уважала ее чувства. — Значит, так. На следующей неделе мы с Жаном Люком едем на каникулы в Италию, — взволнованно сообщила мне Сара, словно до сих пор мы с ней говорили лишь о погоде. — Вот и хорошо, — ответила я, пытаясь приспособиться к внезапной смене ее настроения. — У его друзей дом прямо у воды в какой-то деревушке на юге Италии, — продолжила Сара. — Я жду не дождусь, когда выберусь хоть на время из этого проклятого города. У тебя ведь тоже через пару недель конец четверти, да? И что собираешься делать на каникулах? — Хм, да, в общем-то, ничего. — А твои девчонки куда-нибудь едут? — Угу. Думаю, да. — Я напрягла память и добавила: — Серена едет с сестрой во Флориду. Мэг пару недель назад начала встречаться с новым парнем, и он везет ее на озеро Тахо. А вот насчет Пейтон я точно не знаю, но она тоже вроде куда-то собирается. — Значит, ты остаешься одна? — Ну да. — С тобой все будет в порядке? — Я знала, что она за меня волнуется. А еще я знала, что они с Мэг беседуют обо мне за моей спиной, не ставя меня об этом в известность. — Все будет отлично, — без особой уверенности ответила я. * * * В один из дней сдачи экзаменов в конце зимней четверти Пейтон ворвалась ко мне в комнату, плюхнулась на кровать и радостно сообщила: — На каникулах ты едешь со мной в Санта-Барбару. — Что-что? Интересно, с какого перепугу я должна ехать с тобой в Санта-Барбару? — Потому что я не хочу гостить у тети с дядей одна, а у тебя все равно нет никаких планов, и поэтому ты едешь со мной. — А меня ты не хочешь спросить? — Я поняла, что все давным-давно решено без моего участия. — Нет. Выезжаем в четверг, после твоего последнего экзамена. — С этими словами Пейтон соскочила с кровати и вышла из комнаты. Я оторопело посмотрела ей вслед. Да уж, без Сары тут наверняка не обошлось. * * * — Повеселись от души! — напутствовала меня Мэг, когда я садилась в машину. — И не позволяй Пейтон действовать тебе на нервы, — насмешливо улыбнувшись, добавила Серена. — Да пошла ты, Серена! — не осталась в долгу Пейтон. В ее нежном голоске было достаточно яда. — Кстати, постарайся во Флориде не напугать своим видом старушек — божьих одуванчиков! — пропела она и закрыла окно. Однако ее победная улыбка мгновенно померкла, когда Серена показала ей средний палец. — Вы двое меня просто убиваете, — со смехом покачала я головой. Я включила iPhone и начала прокручивать список музыкальных произведений. В результате остановилась на компромиссном варианте, поскольку наши с Пейтон музыкальные вкусы кардинально различались. Пейтон не стала возражать, из чего я поняла, что она вполне одобрила мой выбор. — Насколько я знаю, то место, куда мы едем, не самое классное для проведения весенних каникул, но, не сомневаюсь, нам удастся сходить на несколько не совсем отстойных вечеринок, — свернув на скоростную автомагистраль, заявила Пейтон. — Особенно если на пляже будет нечего делать. — За меня не волнуйся. Я найду, чем заняться. — Нет… Мы найдем, чем заняться. Не надейся, что тебе удастся так легко отвертеться. Ну вот, началось. Конечно, она рассчитывала таскать меня по всем светским тусовкам. И я обреченно вздохнула: — Интересно, как тебе это удается? — Что именно? — не поняла она. — Таскаться по вечеринкам, играть в футбол и одновременно так хорошо учиться. Я говорю о подготовке к поступлению в юридическую школу. — Эмма, если ты не видишь меня корпящей за учебниками, это еще не значит, что я не занимаюсь, — хихикнула Пейтон. — И вообще, ты ведь вечно торчишь в библиотеке. Конечно, у меня не такие высокие оценки, как у тебя, но я не сомневаюсь, что поступлю на юридический. Это называется разумным балансом. Слышала о таком? — Очень может быть. — Если серьезно, Эм, то мне необходимо немного выпустить пар, хотя бы на выходных. Без этого я точно умру. Ведь футбол всего лишь позволяет мне сконцентрироваться, тем более что во время футбольного сезона нам вообще не рекомендуется ходить на вечеринки. Юридическая школа нужна мне, чтобы добиться в жизни всего того, чего я хочу. Поэтому, когда выпадает свободное время, я хочу развлечься. И не надо становиться синим чулком. Это колледж. Я понимаю, что уже надоела тебе своими разговорами. Но когда еще у нас будет возможность так хорошо оттянуться? Танцуй, пока молодой! И никто нас не осудит за то, что лажанулись. — Ну, что касается умения лажануться, здесь мне нет равных. — Дай мне шанс, и я познакомлю тебя с той стороной студенческой жизни, о которой ты понятия не имеешь. И вообще, не сомневаюсь, что на самом деле ты очень даже прикольная. — Ну надо же! — Я изобразила обиду. — Сама удивляюсь, как мы могли подружиться?! — Потому что, когда ты не строишь из себя страдалицу, с тобой безумно весело. — Немного высокопарно, Пейтон. Но все равно спасибо. — Меня позабавила ее прямолинейность. И буквально минуту спустя я сдалась: — Ладно. У тебя есть целая неделя. Конечно, с моей стороны было несколько опрометчиво открывать дверь в «сбалансированный» мир Пейтон. Она оказалась даже более заядлой тусовщицей, чем Сара. Хотя, когда она вовсю зажигала, Сара была еще школьницей и у нее имелись ограничения в лице родителей. Так что, возможно, мне действительно скучать не придется. И вообще, я больше не хотела страдать. * * * — Значит, так, завтра идем на вечеринку, — не дав даже толком поесть, огорошила меня Пейтон. — Ну, ты прямо на ходу подметки рвешь! — заметила я, шаря в шкафчиках в поисках овсяных хлопьев. — Том сообщил мне, что через улицу от него будет вечеринка, — продолжила Пейтон. — Эти ребята устраивают самые крутые вечеринки. Они из очень состоятельных семей. Будет человек сто, если не больше. — Том? — удивилась я. — А я и не знала, что он тоже здесь. — Приехал сегодня утром, — небрежно бросила она. — Вечером я с ним обедаю. Это наше первое настоящее свидание. Я сжала зубы, чтобы не выдать своего раздражения. — И где же он остановился? — В Санта-Барбаре, — сказала Пейтон, доставая из шкафчика коробку с хлопьями. — Когда рассеется туман, пойду позагораю. На пляже еще, наверное, прохладно, но мне плевать. Не могу же я вернуться в колледж даже без легкого загара! Мы жили в Карпентерии, прибрежном городке, примерно в пятнадцати минутах езды от Санта-Барбары. У родственников Пейтон был симпатичный домик с тремя спальнями, расположенный в двух кварталах от городского пляжа. — Как скажешь. Энтузиазм Пейтон меня утомлял. Теперь я знала, что она здесь исключительно ради Тома. И взяла меня с собой в качестве бесплатной нагрузки. Но мне вовсе не хотелось быть третьей лишней. Нет, я предпочитала просто посмотреть на океан или посидеть с книжкой в руках. Именно так я и сделала, когда Пейтон ушла вечером на свидание. Весь день мы провели на пляже, отважно не обращая внимания на прохладный воздух, но зато ушли оттуда с порозовевшими щеками и белыми полосками незагоревшей кожи. Пейтон оказалась настоящей солнцепоклонницей, но тут я была ей плохой компанией, так как постоянно порывалась встать, чтобы хоть немного пройтись. От сидения на одном месте у меня в голове снова начинали звучать голоса из прошлого, а вот этого мне сейчас хотелось меньше всего. Около полуночи я получила сообщение от Пейтон: «Остаюсь у Тома. Увидимся завтра». Пейтон с Томом флиртовали целую вечность, поэтому не было ничего удивительного, что они пустились во все тяжкие после «первого» же свидания. Хотя я действительно была удивлена, что она так быстро сдалась. И у меня возникло нехорошее ощущение, что теперь я вообще не увижу ее. * * * На пляже с Томом. Встретимся на вечеринке. Возьми мою машину. НАДЕНЬ ПЛАТЬЕ! Прочитав последние слова, я окончательно проснулась и ответила: У меня нет ПЛАТЬЯ. У меня их куча. Выбирай любое. ТЫ НЕПРЕМЕННО БУДЕШЬ НА ВЕЧЕРИНКЕ ИЛИ Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! Похоже, все же придется идти на вечеринку, но… Я не носила платьев. Пейтон прислала эсэмэску с адресом и пропала на весь день. Я порылась в шкафу — все ее платья или были слишком обтягивающими, или едва прикрывали задницу. Но поскольку я дала себе клятву хотя бы попытаться хорошо провести время, то решила поехать в Санта-Барбару пошариться по местным магазинчикам в поисках чего-либо подходящего. Я посмотрела на отражение девушки в большом зеркале. Белые капри с ярко расшитым топиком на бретельках смотрелись забавно и очень по-летнему, хотя, строго говоря, лета сейчас еще не было. Такой прикид выгодно подчеркнул загар, который я за пару дней уже успела приобрести. Словом, мне понравилось. Специальной подводкой я подчеркнула миндалевидную форму и мягкое сияние глаз. Накрасила губы блеском и улыбнулась очень женственной девушке в зеркале, представлявшей собой разительный контраст с той, что предпочитала исключительно футболки с джинсами и пренебрегала косметикой. Очень довольная собой, я схватила голубой жакет и, зажав в руке ключи от «мустанга», направилась к двери. К этому моменту я морально готовилась весь день. Гости на вечеринке меня не знали. Стану жизнерадостной, контактной девушкой, возможно, даже пообщаюсь с людьми. По крайней мере, я вполне способна хотя бы на вечер надеть эту маску. И вообще, что я теряю?! Припарковавшись на забитой машинами улице, я в последний раз глянула в зеркало заднего вида. На меня смотрели большие карие глаза, которые словно говорили: «Ну ладно, Эмма. Ты это сделаешь. Ты прекрасно оттянешься. Дыши глубже». Поправив зеркало, я глубоко вдохнула и резко выдохнула. Вылезла из машины, расправила плечи и с видом опытной тусовщицы, влившись в толпу гостей, пошла на звуки музыки. Хотя, если честно, у меня поджилки тряслись и я боялась, что вот-вот вспотею от страха. Столкнувшись у входной двери с компанией девиц, стоявших на подъездной дорожке, я радостно улыбнулась в надежде, что меня примут за свою. Девчушки круглыми глазами смотрели на огромный дом, но его размеры не слишком впечатлили меня: я вдоволь насмотрелась на такие в Коннектикуте, где прошло мое детство. Девицы жутко раздражали меня своим глупым хихиканьем. Я оставила их таращиться по сторонам в гостиной, а сама спустилась вниз, поскольку уже порядком устала симулировать радостное оживление. Я прошла по коридору мимо ряда закрытых дверей и оказалась в игровой комнате со стандартным для богатых домов набором: бильярдным столом, настольным футболом, плоским телевизионным экраном на стене и различными игровыми прибамбасами. А затем, раздвинув большие стеклянные двери, вышла в забитое людьми патио. Из динамиков возле бассейна неслась оглушительная музыка, по периметру горели высокие светильники, благодаря чему я сразу заметила в дальнем конце бар. Вокруг бассейна бродили девицы с пластиковыми стаканчиками в руках. Несмотря на прохладный вечер, все они довольствовались минимумом одежды. Я присмотрелась к блондинкам, рассчитывая найти Пейтон, но это ведь Калифорния, поэтому искать здесь блондинку — дохлый номер. Тогда я достала мобильник и отправила ей сообщение, но ничего не получилось: дом стоял в окружении гор, внизу простирался океан, и сигнала не было. А потому я сразу направилась в бар в надежде встретить там Пейтон. За стойкой я увидела молодого человека в гавайской рубашке. Он протянул стоявшему передо мной парню бутылку пива и замер. Я удивленно оглянулась, заметив в его глазах проблеск узнавания. Когда я снова повернулась к нему, он встретил меня ослепительной улыбкой: — Что тебе налить? — Водку с чем-нибудь. — Я не слишком хорошо разбиралась в крепком алкоголе, а потому остановила выбор на любимом напитке своей матери. — Будет сделано. — Он зачерпнул лед из ведерка. — А кого ты здесь знаешь? — Никого, — призналась я. В ответ он посмотрел на меня со странной ухмылкой, словно, в отличие от меня, был посвящен в некую тайну. — Я должна встретиться с подругой, но она куда-то пропала. — Меня зовут Брент, — сказал он. — Это дом моего друга. Я приехал к нему с компанией на уик-энд. — Он протянул мне напиток. — Очень приятно. Эмма. Теперь я знаю тебя. Поэтому, если кто спросит, скажу, что мы с тобой друзья. — Мы действительно друзья, — вполне серьезно ответил он, причем так, словно это само собой разумеющееся. — Пожалуй, пойду поищу свою подругу. — Я бросила взгляд в сторону бассейна и пригубила прозрачный напиток с плавающим в нем кусочком лайма. На вкус вроде бы неплохо. Затем повернулась к Бренту и спросила: — А что я пью? — Водку с содовой. Ничего лишнего, — ответил он, смешивая напиток для какой-то облокотившейся на барную стойку девицы. — Ты явно не относишься к тому типу девушек, что предпочитают по-девчоночьи приторные напитки. — Надо же, какая наблюдательность! — коротко хохотнула я. — Позже поговорим. Я за стойкой не на всю ночь. Нам надо обязательно пересечься, потому что мы ведь… никогда не встречались, — закончил он с ослепительной улыбкой. Я улыбнулась в ответ и направилась к лестнице. — Эмма! — услышала я свое имя сквозь оглушительный шум. Я попыталась было оглянуться, но меня зажало толпой поднимающихся по ступенькам гостей, и мне ничего не оставалось делать, как идти обратно в дом вместе с остальными. Посмотрев вниз, я увидела Пейтон, она отчаянно махала мне рукой: — Не уходи, я сейчас к тебе поднимусь! Я решила подождать Пейтон в углу большой террасы на втором этаже. — Ты давно приехала? — поднявшись ко мне, поинтересовалась она. — Не слишком. А тут, оказывается, все не по-детски. Очень круто. И действительно, народу у бассейна прибавилось, а в доме было буквально не протолкнуться из-за танцующих. — Реально круто, — согласилась Пейтон. — Выглядишь умопомрачительно. Но почему… не в платье? — Я не ношу платьев. А где Том? — Пошел за выпивкой. — Она кивнула в сторону бара в патио, но разглядеть Тома отсюда было нереально. Хотя Пейтон, кажется, все же сумела его идентифицировать. Глаза у нее затуманились, а уголки губ мечтательно приподнялись. — Я так понимаю, у тебя было классное свидание. — Ты не поверишь! — Она помахала рукой, и Том, которого я наконец увидела, ответил нам коротким кивком. Присоединившись к нам, Том вручил Пейтон пластиковый стаканчик и положил руку ей на плечо. Пейтон сразу же уютно устроилась у него под мышкой, обняв за талию. Я пыталась вести себя как ни в чем не бывало, но от них исходил такой бронебойный заряд сексуальной энергии, что мне стало не по себе. — М-да… Том, я слышала, ты тоже гостишь в Санта-Барбаре, — попыталась я заполнить неловкую паузу в разговоре. Том посмотрел на Пейтон, у него как-то странно дернулся глаз. И я услышала, как Пейтон пробормотала: — Я ничего ей не говорила. Тогда я обратила на Пейтон вопросительный взгляд. Она явно что-то скрывала, и я ждала ответа. — Угу, — неуверенно ответил Том. — Я остановился через улицу отсюда. Дом не слишком большой, но находится прямо на берегу. Очень симпатичный. — Здорово. — Я впилась глазами в Пейтон, которая упорно от меня отворачивалась. Неожиданно я услышала: — Блин, ты, должно быть, меня разыгрываешь! Я оглянулась и увидела Коула, недоверчиво смотревшего на меня во все глаза. Вот дерьмо, надо же так вляпаться! У меня язык присох к нёбу. Я перевела взгляд с Коула на Пейтон, и она смущенно потупилась. Тогда я залпом осушила свой стаканчик и во всеуслышание объявила: — Пойду за добавкой. — И быстро скользнула в дом. Пробравшись с риском для жизни мимо вихляющих в танце бедер и развевающихся волос, я очутилась возле бара в дальнем углу очищенной от мебели гостиной. На бармене была синяя гавайская рубашка, заплетенные в дреды каштановые волосы затянуты в хвост. Он окинул меня небрежным взглядом и едва заметно усмехнулся. Я уже начала сомневаться, все ли в порядке с моим лицом. — Тебе чего-нибудь налить? — поинтересовался он, и я попросила смешать такой же коктейль, каким угощал меня Брент. Затем парень задал мне вопрос вечера: — А кого ты здесь знаешь? — Брента, — автоматически ответила я. — Правда? — Он протянул мне коктейль. — Да, мы друзья, — продолжила я с легкой улыбкой. — Твое лицо мне почему-то знакомо, — кивнул он. Я решила, что он меня разыгрывает, но он действительно вел себя так, будто знает меня, и это здорово сбивало с толку. — А как тебя зовут? — Рен. — Он продолжал испытующе смотреть на меня, словно прокручивая в мозгу список друзей Брента. — Неужели ты тоже меня знаешь? — поддразнила я Рена, рассчитывая еще больше смутить его. — На самом деле — да, — не моргнув глазом, ответил он. Но тут к бару подлетела компания возбужденных девиц, потребовавших выпивки. И я поспешила вернуться на террасу. Весь вечер я старательно избегала Коула, но по жестокой иронии судьбы мы то и дело сталкивались. Поэтому я решила изменить тактику и первой подойти к нему в надежде, что он тут же ретируется. Коул стоял, облокотившись на перила, и задумчиво смотрел на сизые воды океана внизу. Когда я остановилась рядом, он не отреагировал. — Я так до сих пор и не искупалась голышом, — заявила я, по примеру Коула положив локти на перила. — Тогда не советую откладывать, — не глядя на меня, бросил он. — Год пролетит незаметно. — Он изо всех сил сжал пластиковый стаканчик, словно хотел раздавить его. И я поняла, что, пожалуй, пора уходить. Что я, по идее, и должна была сделать. Но не сделала. — Сейчас еще даже не апрель, — парировала я. В ответ Коул только передернул плечами. Мы снова замолчали. Я потягивала коктейль и ждала. А затем… — Эмма, какого черта! С чего это ты решила снизойти до меня? Тебе же на меня глубоко наплевать! Так почему бы не помучить кого-нибудь другого? Почему тебе непременно нужно делать из меня клинического идиота? Столь бурный поток сердитых слов застал меня врасплох. Однако я безропотно приняла каждое из них, позволив камнем лечь на сердце. Так мне и надо! Я получила по заслугам. — Выпить хочешь? — предложила я. — Парень в баре возле бассейна — мой друг. Классно смешивает водку с содовой. Коул изумленно уставился на меня: — Нет, я решительно тебя не понимаю. — Он покачал головой и, не сводя с меня глаз, добавил: — Да. Я хочу выпить. Господь свидетель, с тобой невозможно общаться на трезвую голову. — Буду считать это своеобразным комплиментом, — усмехнулась я и спустилась по лестнице. За стойкой бара у бассейна стоял парень со стильно взъерошенными темно-русыми волосами. На нем была красная гавайская рубаха — наверное, дресс-код для друзей хозяина дома. Когда я приблизилась, парень прищурился, словно уже где-то видел меня раньше. И я почувствовала, что у меня потихоньку едет крыша. — Привет, — осторожно сказал он. — Ты ведь Эмма, да? — Да. — Наверняка Брент рассказал ему обо мне, когда передавал дежурство. — А ты? — Нейт. — Он вопросительно поднял брови, ожидая моей реакции, однако я понятия не имела, на что, собственно, должна была отреагировать. Поэтому я просто подняла руки вверх. Типа, сдаюсь. — Погоди-ка, а может, вы, парни, просто надо мной издеваетесь? — Я пошла в наступление, решив, что стала жертвой чудовищного розыгрыша. — Может, это Брент с Реном поручили тебе взять меня на фуфу или типа того, а? — Вовсе нет. — Нейт явно смутился. — Разве ты не знаешь, кто я такой? Ты ведь Эмма Томас, да? Он знал мою фамилию, и я, естественно, сразу насторожилась. — Ну да. Эмма Томас. И что с того? Почему я обязана тебя знать? — вглядываясь в его лицо, ответила я. Я оглянулась на Коула, с интересом наблюдавшего за нашей беседой. А Нейту, похоже, было искренне наплевать на то, что за мной уже выстроилась очередь страждущих. — Не может быть! — К нам подошел какой-то лохматый светловолосый парень и, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Нейта, уставился на меня самым беспардонным образом. Вот теперь я почувствовала, что окончательно рехнулась. Эта игра решительно перестала мне нравиться. — Эмма! Неужели ты действительно здесь?! Я посмотрела на Нейта, затем — снова на лохматого парня. — Да ладно тебе, Ти Джей! — взмолился Нейт. — Не делай этого, чувак! Оставь все как есть. — Что происходит? — требовательно спросила я. Я чувствовала рядом присутствие Коула, но он не проронил ни слова. — Ты ведь Эмма Томас? Девушка Эвана? — удивленно рассмеялся Ти Джей. Потрясенная, я подняла глаза на Нейта и увидела на его лице виноватую гримасу. — Он приезжал сюда на каникулах, — продолжил Ти Джей, явно не врубаясь, что происходит. — Я серьезно. Уехал в прошлый уик-энд. Опупеть можно! Значит, это его друзья. Его друзья из Калифорнии, с которыми он вместе учился, когда жил в Сан-Франциско. С которыми на каникулах ходил в походы. Я снова обратила взгляд на Нейта, чтобы все окончательно встало на свои места. Ага, это Нейт. Его лучший друг. Выходит, именно сюда Эван хотел меня привести, когда в предпоследнем классе мы собирались вместе удрать. У меня подкосились ноги. Пришлось ухватиться за барную стойку, чтобы не упасть. — Могу я попросить чего-нибудь выпить? — просипела я. — Не вопрос. — Нейт посмотрел на меня с таким видом, словно боялся, что я могу вспыхнуть прямо у него на глазах. — Тебе чего? — Без разницы. — Мне вдруг стало трудно дышать. Но разве я могла допустить, чтобы Нейт догадался, какая буря эмоций бушует сейчас в моей душе?! — А можешь налить водки с содовой? — Ладно, — медленно кивнул он, затем оглядел строй бутылок у себя за спиной и сказал: — Э-э-э… Похоже, содовая закончилась. — Чистая водка тоже сойдет, — поперхнувшись, пробормотала я. Он протянул мне пластиковую стопку с какой-то прозрачной жидкостью и кружок лайма на салфетке. Меня передернуло от запаха алкоголя. — Что это такое? — Текила, — медленно произнес он, словно удивляясь, что я не знаю таких элементарных вещей. Я с содроганием выпила текилу и заела лаймом. — Спасибо. — Я взяла полный пластиковый стаканчик и на ватных ногах побрела прочь, спиной чувствуя взгляды Коула и Нейта. Теперь можно было вздохнуть свободно, но не тут-то было. Мне отчаянно не хватало воздуха. Более того, сердце переместилось куда-то в область желудка. И я поняла, что если не хочу опозориться, то должна срочно забыться. Да-да, очень срочно. Я взлетела по лестнице, вихрем ворвалась в дом, к общему негодованию врезаясь на ходу в ряды танцующих, и наконец оказалась у бара в гостиной. — Привет, Брент, — поздоровалась я. — Эмма, мой друг! Как поживаешь? — Лучше не бывает! — ответила я. — Могу я попросить тебя стопочку чего-нибудь покрепче? И вообще, может, составишь компанию? — Легко, — решительно кивнул он. — А чего бы тебе хотелось? — На твой вкус. — Я отважно поднесла дрожащими руками стаканчик ко рту и сделала большой глоток. Так же как и Нейт, Брент выбрал текилу, налил нам по стопке и произнес: — За дружбу! Я залпом проглотила крепкий напиток и, скривившись от отвращения, вцепилась зубами в лайм. — Ну что, повторим? — неожиданно для себя предложила я. — Почему бы и нет? — пожал плечами Брент. — За прошлое! — произнесла я. Он явно удивился, но не стал ни о чем спрашивать. Хотя я в любом случае не собиралась ничего объяснять. — Спасибо, Брент. Поговорим позже. — Погоди, — окликнул он меня, но я решительно повернулась к нему спиной. Коул стоял на террасе, в каждой руке у него было по стаканчику. Ни слова не говоря, он протянул мне один. Облокотившись на перила, мы смотрели на людей внизу. — Ну как, справишься? — нарушил молчание Коул. В ответ я только покачала головой, и Коул решил оставить меня в покое. Тем временем я медленно потягивала алкоголь в ожидании, когда же наконец он подействует. Ура! Всепожирающий огонь сменился блаженным онемением. Я закрыла глаза, чтобы впустить в душу умиротворение. — Эмма! — окликнула меня Пейтон. Я резко повернулась. Не самая удачная идея. Пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть. Заметив рядом со мной Коула, Пейтон широко улыбнулась. Наверное, решила, будто мы снова общаемся, что с чисто формальной точки зрения было не совсем так. — Пейтон! — радостно завопила я. — Ты что, надралась, подруга?! — ткнула в меня указующим перстом Пейтон. — Надеюсь, что да, — ответила я, продолжая лелеять чувство пустоты в душе. — Твоя работа? — спросила она у Коула. — Ничего подобного, — поднял он руки вверх. — Ну ладно, только без глупостей, — посоветовала Пейтон. — Мы пойдем пропустим еще по стаканчику. Встретимся после. — И с этими словами исчезла. — Эй, ты куда?! — крикнул ей вслед Коул, однако Пейтон уже растворилась в толпе. — Тебе вовсе не обязательно меня опекать. Похоже, мне не помешает еще выпить. — Я заглянула в свой стаканчик. Он был еще наполовину полным. — Ты серьезно? — засомневался Коул. — Угу. — Залпом выпив оставшуюся водку, я вручила ему пустой стаканчик: — Вот видишь! — Я направилась в сторону бара, Коул — за мной. Я собралась было сказать, что, мол, нечего за мной таскаться, но именно в этот момент подвернула ногу. Блин, я так и не смогла привыкнуть к обуви не только на высоком каблуке, но и даже на танкетке! — Дурацкие туфли. — Я наклонилась, чтобы расстегнуть ремешки, но снова споткнулась. — Помощь нужна? — Не дождавшись ответа, Коул присел передо мной на корточки и расстегнул босоножки. Я облегченно сбросила их с ног, радуясь возможности походить босиком. Коул выпрямился. Неожиданно он показался мне ужасно высоким. — Это же надо! — вытаращила я на него глаза. — А ты вроде как подрос. — Или ты скукожилась, — ответил он и, кивнув в сторону гостиной, добавил: — Вперед! Я повернулась, чтобы оценить преграды на пути к бару в глубине комнаты. Танцующие раскачивались и размахивали руками. Что ж, пора максимально сконцентрироваться. Я сделала глубокий вдох и приготовилась. Неожиданно Коул схватил меня за руку и, встретив мой удивленный взгляд, сказал: — Похоже, без моей помощи тебе не обойтись. — Да, не обойтись. Коул помог мне миновать все преграды, доставив в целости и сохранности на другой конец комнаты. Я уж собралась было победно вскинуть руку, но Коул продолжал крепко держать меня. — Эмма! — заметив нас, завопил Ти Джей. — Ти Джей! — с не меньшим энтузиазмом откликнулась я. Внезапно на его лице появилось озадаченное выражение. — Ты что, уже уходишь? Оказывается, Коул медленно, но верно подталкивал меня к выходу. — Увидимся позже, Ти Джей, — открыв передо мной дверь, бросил Коул. — Ладно, до скорого, Коул. — Куда ты меня ведешь? — удивленно спросила я Коула, и тут меня словно громом поразило. — Постой-ка, ты что, их знаешь? — Да. И еще раз — да, — ответил Коул, когда мы направились в сторону улицы. — У моего отца дом неподалеку. — Ты что, надо мной издеваешься?! — Разочарование вдруг пробило стену спокойствия, которой я себя окружила. Ну почему, почему со мной такое происходит? Должно быть, это просто какой-то идиотский розыгрыш. — Конечно, ты их знаешь! Конечно, я должна была прийти именно на эту вечеринку. Возможно, ты и его знаешь, так? — Ты имеешь в виду… — Он открыл было рот, чтобы произнести его имя, но, увидев мой сердитый взгляд, осекся. — Да, мы встречались. Я запрокинула голову и закричала, обращаясь к небесам: — Проклятая судьба! — Пришлось остановиться. Идти и одновременно кричать оказалось страшно неудобно. — Проклятая дурацкая судьба, — сложив на груди руки, запричитала я. — С чего это ты так разошлась? — хмыкнул Коул, которого явно забавляло мое поведение. — Заткнись, Коул! — огрызнулась я. — Проклятая судьба! — Советую понапрасну не дразнить судьбу, а то она тебе жестоко отомстит, — рассмеялся Коул. — Ой, да ради бога! Сколько угодно! — воскликнула я, обращаясь к звездам. — Ну давай же, не стесняйся! Выкладывай все, что ты для меня припасла! — Все, кончай сопли жевать! Остынь, — ухмыльнулся Коул. Вдоволь накричавшись, я почувствовала себя совершенно разбитой. Тогда я села прямо на обочину и обняла руками коленки. — Что ты делаешь? — поинтересовался Коул. — Я устала, — простонала я. — Ладно, хватит валять дурака! Вперед! — Коул протянул мне руку. — Мы уже почти пришли. А потом вырубайся сколько душе угодно. Коул рывком поднял меня с земли, и я буквально повисла на нем. Я чувствовала себя безумно уставшей, ужасно кружилась голова, ноги не слушались. Я вдруг почувствовала, что у меня онемели губы. Интересно, а что, если попробовать поцеловаться? — Коул? — Да, Эмма. — Ты меня не поцелуешь? — Ну уж нет, — испуганно ответил он. — Но мне просто необходимо проверить чувствительность губ! — Ответ «нет». Я не собираюсь тебя целовать. — Почему?! — обиделась я. Он с минуту молчал, а потом неожиданно заявил: — Потому. Я даже не уверен, что ты мне нравишься. — Веская причина, — сонно согласилась я. — Но совершенно не обязательно, чтобы я тебе нравилась. Просто поцелуй меня — и все дела. У меня онемели губы. — Кончай их кусать, — приказал он. Я усиленно заморгала и увидела, что мы направляемся к какому-то дому. — Коул? — Да, Эмма. — Прости меня за то, что я такая дрянь. — (Он достал ключ, чтобы отпереть дверь. К этому времени я уже едва стояла на ногах.) — А еще за то, что совсем тебе не нравлюсь. Коул открыл дверь. — Здесь есть свободная… — начал он, но я уже целеустремленно направилась в сторону дивана в гостиной. Тяжело вздохнув, я рухнула на диван. Все закрутилось, завертелось перед глазами, и я заснула. Глава 8 Поймать тишину У меня в голове вдруг раздался странный металлический лязг. — Прости, — послышался мужской голос. Твою мать! Крепко зажмурившись, я провела рукой по бедрам и облегченно вздохнула, почувствовав под пальцами тонкий хлопок. Не отрывая головы от подушки, я осторожно приоткрыла один глаз и увидела, что лежу под синим ворсистым одеялом. С дивана открывался вид на кухню, а на кухне, спиной ко мне, стоял он. Я до сих пор чувствовала во рту вкус текилы, которая, должно быть, прямо через поры выходила сейчас наружу. Я рывком села, ожидая, что почувствую адскую боль во всем теле, но боли, как ни странно, не было, хотя перед глазами замелькали черные мушки. Я попыталась сфокусировать взгляд. Комната показалась мне такой ослепительно-белой, что я невольно зажмурилась. — Привет! — поздоровался Коул, в данный момент чем-то занимавшийся на кухне. — Голова с похмелья не болит, а? — Нет, — просипела я и осторожно пробежалась пальцами по волосам. Они примялись с одного боку и теперь стояли дыбом. Пришлось кое-как заправить их за ухо. — Похоже, я все еще пьяная. — Можешь не сомневаться, — хмыкнул Коул. — Я пеку блины. Ты будешь? Я оглядела небольшое помещение: вдоль стены выстроились полки с книгами, фотографиями, какими-то коробочками и морскими раковинами. Рядом с диваном, на котором я спала, стояло большое бежевое кресло в тон. За диваном — квадратный деревянный стол с парой стульев. Кухню отделяла барная стойка, к которой были придвинуты три высоких деревянных табурета. С трудом поднявшись с дивана, я проковыляла к раздвигающимся стеклянным дверям, чтобы полюбоваться видом на океан, затем отодвинула створку и вышла на деревянную веранду. Над водой висели низкие облака, они темной пеленой окутывали лежащие вдалеке острова. Обняв себя обеими руками, я подставила лицо прохладному ветерку. Закрыла глаза и вдохнула целительный морской воздух, который самым чудесным образом снял головокружение. Коул незаметно подошел ко мне, положил руки на перила и принялся наблюдать за кружащимися над водой в поисках добычи чайками. — Паршивый денек, — посмотрев на меня, заметил он. Я повернулась к нему и попыталась разогнать туман в голове. — Под стать моему состоянию, — выдавила я унылую улыбку. Завороженная ритмичными ударами прибоя, я смотрела, как темные воды сливаются с серым небом. Мне вдруг захотелось покачаться на волнах, упиваясь висящими в воздухе капельками тумана. Оглянувшись, я обнаружила, что Коул снова занялся стряпней. Тогда я тихонько спустилась по лестнице и, осторожно ступая босыми ногами по холодным гладким камням, прошла на песчаный пляж, на который с пригорка смотрели дома с темными окнами. Я уставилась на свинцовый океан, и у меня болезненно сжалось сердце. Я еще раз оглянулась на дом Коула: на веранде никого не было. Тогда я, набравшись храбрости, стащила брюки, вылезла из топа, сняла трусики и бюстгальтер. И с отчаянной решимостью вошла в ледяную воду и окунулась с головой. Едва не задохнувшись от холода, я выплыла на поверхность. Меня тут же захлестнуло набежавшей волной. Я поспешно поднырнула под нее и вынырнула уже с другой стороны. Я легла на спину и, работая ногами, отплыла подальше от берега. Окружающий меня мир словно растворился в безбрежном океане, на сердце вдруг стало легко и спокойно. Звон в ушах постепенно сменился блаженной тишиной, а тревоги, будто по мановению волшебной палочки, улеглись. Внутренний голос подсказывал, что пора возвращаться назад, пока меня не затянуло в пучину, но я продолжала качаться на волнах, не желая расставаться со сладостным ощущением покоя. В голове даже промелькнула мысль перестать сопротивляться и камнем упасть на дно, чтобы там обрести вечный покой. Судорожно вздохнув, я ушла с головой под воду. Меня тут же подхватило волной и отнесло в сторону берега. Я вынырнула на поверхность и, жадно ловя открытым ртом воздух, попыталась нащупать песчаное дно. — Ты что, совсем спятила?! — На берегу с полотенцем в руках стояла Пейтон. — У тебя губы посинели, и ты абсолютно голая! О чем, черт возьми, ты только думаешь?! Я осторожно огляделась по сторонам, желая убедиться, что, кроме нас, здесь никого нет. — В данную минуту? Ни о чем, — усмехнулась я, тем самым разозлив ее еще больше, взяла у нее огромное пляжное полотенце и поспешно накинула на себя. Мне никак не удавалось согреться, я настолько окоченела, что зуб на зуб не попадал. Пейтон подобрала мою одежду, и мы направились к дому. — Я привезла твою сумку со сменной одеждой. Переоденься во что-нибудь потеплее. — Ты привезла мою сумку?! — Я изумленно посмотрела на нее, и она поспешно отвела глаза. — Может, перекантуешься пару деньков здесь? Чтобы мы с Томом могли побыть вдвоем, — сказала она и, заметив мои удивленно поднятые брови, добавила: — Коул не возражает, хотя ты и ведешь себя несколько странно. — И что, он считает меня странной? — поинтересовалась я. — Он нет, а вот я — да. Он только сказал, что ты, типа, решила попробовать нечто новенькое, и дал мне полотенце. Боже мой, и смех и грех! Перед тем как войти в дом, Пейтон придирчиво проверила, прикрыла ли я наготу, поскольку Том ждал ее на диване в гостиной. — Твоя сумка в спальне справа по коридору, — проинформировала меня Пейтон. — Как водичка? — поинтересовался Том, когда я проходила мимо дивана. — Заткнись, Том, — одернула его Пейтон. Коул стоял облокотившись о кухонный прилавок. Под его пристальным взором я гордо прошествовала в спальню и захлопнула за собой дверь. После купания в ледяной воде утреннее похмелье как рукой сняло. Мой смелый эксперимент, похоже, придал мне новый заряд бодрости. Я приняла обжигающий душ, оделась, причесалась — одним словом, привела себя в божеский вид. Затем вернулась на кухню и уселась за барной стойкой. — Есть хочешь? — поинтересовался Коул. — Просто умираю с голоду, — призналась я. Когда он поставил передо мной тарелку с блинами, я огляделась по сторонам и, к своему удивлению, обнаружила, что мы с ним остались вдвоем. — А где Пейтон и Том? — Поехали к ней, — ответил Том. — Ну и как, твои ожидания оправдались? — В его глазах появился озорной блеск. При этих словах я чуть было не подавилась блином. — Ты о чем? — О купании голышом. Я смущенно поерзала на жестком табурете. — Даже больше чем оправдались, — тихо ответила я. Коул хрипло рассмеялся. Затем он включил музыку и исчез в своей комнате. Наверное, тоже решил принять душ. А тем временем туман за окном постепенно сгущался. Неожиданно я со всей отчетливостью поняла, что проведу целый день… наедине с Коулом. Я покрутила головой и, не найдя нигде телевизора, решила, что запрусь в своей спальне с какой-нибудь книжкой. Но неожиданно обнаружила на одной из полок коробки с пазлами. Если честно, то я еще никогда не имела дела с пазлами, и эта идея пришлась мне по вкусу. Необходимость сложить тысячу кусочков отвлечет меня от посторонних мыслей. И я буду думать не о всяких там глупостях, а исключительно о том, как найти нужный элемент. Я выбрала коробку с живописным горным ландшафтом, придвинула кофейный столик к дивану, устроилась поудобнее и разложила перед собой элементы пазла. Наконец из своей комнаты вышел Коул, от него приятно пахло свежестью, влажные светлые волосы он небрежно зачесал назад, словно только что провел по ним пятерней. Заметив, что он перехватил мой взгляд, я поспешно отвернулась и продолжила раскладывать цветные кусочки. — Тысячу лет не собирал пазлы. — Коул встал у меня за спиной и взял в руки крышку от коробки. — А я вообще ни разу в жизни их не собирала, — потупившись, призналась я. — Неужели! — удивился Коул. — Помощь нужна? Или ты собираешься собственноручно сложить всю эту тысячу кусочков? — Ради бога, если хочешь помочь, я только за. Усевшись по-турецки рядом со мной на диване, Коул начал сортировать кусочки пазла. А когда в какой-то момент он коснулся коленом моего бедра, я почувствовала странную дрожь во всем теле и внезапно усомнилась в том, действительно ли это хорошая идея. — Ты в порядке? — От внимания Коула не ускользнула моя напряженная поза. — Хм, да-да, конечно. — Я откашлялась, чтобы прочистить горло. — Тебе принести чего-нибудь выпить? — Он поднялся и, чтобы не отодвигать кофейный столик, перемахнул через спинку дивана. — Конечно, — ответила я, воспользовавшись возможностью отодвинуться подальше. — На твое усмотрение. — Колы? — предложил он. Я только кивнула в ответ и сконцентрировалась на составлении пазла. Поскольку туман над океаном еще больше сгустился, мы просидели целый день дома. Мы практически не общались, только тихие звуки музыки нарушали тишину. Мы укладывали кусочки на место, работая плечом к плечу, но не произнося при этом ни слова. Я необычайно остро чувствовала каждое движение Коула. Когда он тянулся за нужным ему элементом, от него веяло приятным теплом. Меня завораживали его длинные тонкие пальцы, когда он, задумчиво прищурившись, прижимал этот элемент к своим полным губам. А если в процессе составления мозаики наши руки случайно соприкасались, моя кожа почему-то начинала предательски гореть. — Ты еще не проголодалась? — нарушил тишину Коул, и я подскочила от неожиданности. — Ну, я бы не отказалась чего-нибудь съесть, — потянувшись, чтобы расправить спину, ответила я. Коул отодвинул кофейный столик в сторону и тоже с нескрываемым удовольствием потянулся. Его футболка слегка задралась, и я поспешно отвернулась, увидев накачанные мышцы живота, поскольку успела себе внушить, что он меня нисколечко не интересует и, более того, что я никак не могу им интересоваться. И вот нате вам! Я оказалась запертой вместе с ним в этом доме, и мне становилось все труднее сдерживать естественные реакции. Нет, пора срочно звонить Пейтон и убираться отсюда подобру-поздорову. — Ну так что? — оторвал меня от плана побега Коул. — А? — встрепенулась я, не понимая, о чем это он. — Я спросил, устроит ли тебя мексиканский ресторан. — Коул замолчал и внимательно на меня посмотрел. — Ты точно уверена, что нормально себя чувствуешь? Может, похмельный синдром или типа того? — Да нет, просто не отошла от складывания пазла. Прости. Мексиканская кухня — это замечательно. Я прошла в гостевую ванную комнату сполоснуть лицо холодной водой и заодно стряхнуть наваждение. Затем отправила Пейтон эсэмэску следующего содержания: Не могу здесь оставаться. Забери меня отсюда. И очень скоро получила от нее ответ: Зачем? Вы что, подрались? Нет. Брось, Эмма. Всего на одну ночь! НУ ПОЖАЛУЙСТА!!! Я сердито посмотрела на текст сообщения. Одна ночь. Не больше. Заберешь меня утром. На экране сразу появилось слово «спасибо». Я опустилась на кровать и растерянно пригладила волосы. Может быть, просто пораньше лечь спать? Например, сразу после возвращения из ресторана. И тут на меня накатил новый приступ страха. Черт, а о чем мне с ним разговаривать за едой? — Готова?! — крикнул из гостиной Коул. — Да, — устало вздохнула я. — Значит… у тебя четыре сестры, так? — сделав заказ, поинтересовалась я. Почему бы не дать Коулу понять, что я открыта для общения? Нельзя же весь вечер молча сидеть напротив друг друга. — Ну да, — подтвердил он, после чего на минуту замолчал, так как не понял, что я жду продолжения. Мне даже показалось, будто ему сразу стало… легче. — Старшую зовут Мисси. Ей уже двадцать семь. За ней идет Кара, ей двадцать пять. Лив двадцать, а Зое шестнадцать. Вот так, пять женщин плюс мы с папой. Словом, это было весьма… драматично. Но сейчас все устаканилось. Зоя живет с мамой в Сиэтле. Лив учится в Университете штата Флорида, Кара — в Оклендском. Мисси сейчас в округе Колумбия, а папа — в Сан-Диего. — Да уж, большой разброс, — согласилась я. Он кивнул, и я приготовилась к расспросам относительно своей семьи. — А кто твоя ближайшая подруга? Вот уж не ожидала! — Сара, — с ходу ответила я. — Она сейчас в Париже по программе обмена Парсонской школы дизайна в Нью-Йорке. Она для меня словно жизненно важный орган и даже больше. — Вау! Значит, вы действительно очень близки, — многозначительно поднял брови Коул. — А она, вообще-то, бывала в Калифорнии? — Приезжала на все каникулы. За исключением этих. Но сейчас она слишком далеко. Правда, в мае собирается сюда уже на все лето. Коул снова принялся описывать свою семью, причем делал он это так образно, что я живо представила себе каждую из его сестер. Ну а я в свою очередь подробно рассказала ему о Саре, мне даже показалось, что я слышу ее голос. Боже, как же мне ее не хватает! — Так вот, в один прекрасный день Лив решила, что станет вегетарианкой и будет есть исключительно растительную пищу, — продолжил Коул уже по дороге домой. — Но только не в ее любимых ресторанах. А поскольку папа не умеет готовить, питались мы исключительно в ресторанах, и каждый из них стал ее любимым, так что вегетарианкой ее можно назвать только с большой натяжкой. Но если ты с ней когда-нибудь познакомишься, она не преминет сказать, будто является вегетарианкой, а если я, не дай бог, этого не подтвержу, то навешает на меня всех собак за то, что я такой невнимательный. В ответ я весело рассмеялась. Мне наверняка понравилась бы его сестра. Мы провели в ресторане два часа, однако за разговорами время пролетело незаметно. Я осторожно покосилась на дверь дома, нервы были напряжены до предела: ведь мне реально понравилось беседовать с Коулом. И что гораздо страшнее, он мне тоже понравился. А вот этого нельзя было допустить. Интересно, а почему он не стал спрашивать о моей семье? Или о моем странном поведении на последней вечеринке. Но я чувствовала, что теперь просто обязана хоть что-то ему объяснить, ведь он привел меня — пьяную в хлам — к себе домой. — Прости за вчерашний вечер, — выпалила я, когда он бросил ключи на кухонный стол. — Я пыталась… — Приноровиться, — закончил он, и меня насмешило выбранное им слово. — Не надо ничего объяснять. Я, типа, все понял. — Ой, значит, ты слушал? — поддразнила я Коула, вспомнив о его хваленом даре. — Слушал, — ничуть не смутился он. — И да. Я все понял. Расслабься. — Пожалуй, мне стоит попытаться совершенствовать свое умение приноравливаться и не искать спасения в выпивке. — Это в твоих же интересах, — хмыкнул он. — Ну ладно. Спасибо большое, что приютил меня, — встретив взгляд его ясных голубых глаз, на полном серьезе сказала я. — Сегодня ты была еще вполне ничего, — ответил он, продолжая глядеть прямо на меня. — Хм… — Я решила нарушить установившуюся между нами невидимую связь. — Чертовски устала за последние дни. Думаю, стоит лечь пораньше и немного почитать перед сном. — Ладно, — небрежно пожал плечами Коул, но уже у дверей спальни окликнул меня: — Эмма? — Я неуверенно повернулась, и он вдруг сказал: — Я считаю, что ты славная. — Значит, ты больше не считаешь меня стервой? — лукаво ухмыльнулась я. Коул ответил мне широкой улыбкой: — Я этого не говорил. — Очень любезно с твоей стороны, — съязвила я. — Спокойной ночи, Эмма. — Спокойной ночи, Коул, — усмехнулась я. Глава 9 Воскрешение чувств На следующее утро я встала поздно. Большую часть ночи я не сомкнула глаз. Думала только о том, что Коул спит в комнате напротив, ну и, если честно, это все, о чем я могла думать. Я приняла душ и привела себя в порядок, ожидая с минуты на минуту приезда Пейтон. И даже упаковала вещи, чтобы сразу отчалить. А когда наконец вышла из своей комнаты, то застала Коула на диване. Он снова складывал пазл, который уже почти на треть был готов. — Доброе утро, — даже не повернув головы, произнес он. — Что-то я подсел на этот дурацкий пазл. Ты голодная? — Сама справлюсь, — успокоила я Коула. — Не отвлекайся. У тебя есть овсяные хлопья? — Ну да. А еще, если хочешь, у меня есть яйца и английский маффин. — Я не умею готовить. — Я пошарила в шкафчиках в поисках устраивающего меня завтрака. Коул сидел тихо. До жути тихо. Я повернулась к нему и обнаружила, что он с любопытством наблюдает за мной. — Неужели ты не умеешь готовить? — Да. — Хм… Уж чего-чего, а вот этого я от тебя не ожидал. — И он снова занялся пазлом. Интересно, почему такая ерунда удивляет всех, кто со мной знаком? Отмахнувшись от ненужных мыслей, я насыпала в миску хлопьев и залила молоком. Сев на подлокотник дивана, я принялась одновременно есть и выискивать недостающие элементы. В результате пришлось то и дело наклоняться к столу, чтобы вставить подходящий кусочек мозаики. — Присаживайся, не стесняйся, — предложил Коул. — Пф… Пейтон, наверное, с минуты на минуту приедет, — смущенно заметила я, поставив миску в посудомойку. — Не приедет, — произнес Коул. — Что ты этим хочешь сказать? — Они с Томом на целый день отправились на остров Санта-Каталина. Я почувствовала, что начинаю паниковать. Значит, я… снова… остаюсь наедине с Коулом. — Присоединяйся. Нужна твоя помощь, — улыбнулся он, но, заметив, что я переменилась в лице, спросил: — А разве она ничего тебе не говорила? — (Я молча покачала головой.) — Если не хочешь проводить со мной время, ничего страшного. Как-нибудь переживу, — поспешил заверить меня он. — В любом случае я собирался заняться серфингом. — Извини. — Мне вдруг стало ужасно стыдно. — Просто у меня были свои планы. Вот и все. — Не знаю, о чем ты, но я в любом случае не в обиде. — Он снова склонился над пазлом. Я тяжело вздохнула и попыталась расслабиться. Подошла к раздвижным дверям и, нервно теребя руки, принялась лихорадочно соображать, чем же заняться. Посмотрела на неприветливое небо и поняла, что на улице слишком холодно, долго не высидишь, по крайней мере, придется подождать, пока выглянет солнышко. Тогда я устроилась на подлокотнике дивана на безопасном расстоянии от Коула. — А какой следующий номер в твоем списке? — поинтересовался Коул, задумчиво прижав элемент пазла к нижней губе. И я вдруг поняла, что не могу сосредоточиться. Он повернул ко мне голову, я поспешно отвела взгляд от его губ и неожиданно встретилась с ним глазами. Коул выжидающе поднял брови. — Я не… — начала я и запнулась. — Даже и не знаю. Может быть, ты сможешь что-нибудь подсказать? — Господи, похоже, я опять попала впросак. — Ты о чем? — искренне удивился Коул. — Я думал, у тебя уже есть список. Типа перечня того, что ты торжественно обещаешь себе сделать в следующем году. — Не совсем так, — призналась я. — Просто, когда ты в первый раз спросил, я брякнула наобум. И, если честно, пока ты не вынудил меня озвучить свои идеи, я даже ни о чем таком не думала. Но потом мне действительно захотелось все это реализовать. Поэтому-то мне и кажется, что ты вполне можешь назвать следующий пункт моего списка. Ведь он возник по твоей вине, и ты так или иначе постоянно оказываешься свидетелем его воплощения в жизнь. Коул внимательно посмотрел на меня — наверное, решил, будто я его разыгрываю. А затем начал хохотать. — Прекрати сейчас же! — Я пихнула его в плечо, не зная, обижаться или нет. Но чем громче Коул хохотал, тем труднее мне было оставаться серьезной, и я волей-неволей улыбнулась. — А какие у тебя требования? — Ты о чем? — Что ты считаешь достойным включения в список? Какие у тебя критерии? — уточнил он. — Ну… — задумалась я. — Мне нужен выброс адреналина. Чтобы кровь бурлила. — Само собой разумеется, — кивнул он. — Это должно быть чем-то всепоглощающим. Чем-то таким, что поможет забыться. Поможет ни о чем не думать и не чувствовать боли. — Боли? — Я хочу сказать, э-э-э… — промямлила я, проклиная себя за откровенность. — Выкинуть из головы все, что тревожит. Понимаешь, у меня сейчас не самый удачный период в жизни, и я хочу о многом забыть. Мне нужно нечто такое, что заставит все остальное отступить на задний план. Усек, о чем я? — Усек. — Коул бросил на меня быстрый взгляд, словно собирался о чем-то спросить, но не решался. — Кажется, я смогу кое-что предложить тебе. Дашь мне время на размышление? — Не вопрос, — безразлично пожала я плечами, несмотря на то что внутри меня буквально корежило. Затем мы в течение часа складывали пазл. На сей раз Коул затронул тему музыки, и разговор крутился уже вокруг наших музыкальных пристрастий. И я, к своему удивлению, обнаружила, что у нас достаточно много общего. — А как же твой серфинг? Ты же собирался на океан? — поинтересовалась я, заметив, что солнце наконец выглянуло из-за туч. — Ерунда, можно отложить и на завтра, — отмахнулся он. У меня на лице не дрогнул ни один мускул, когда я молча уставилась на разложенный пазл. Я не хотела, чтобы он целый день торчал здесь со мной, именно потому, что больше всего хотела, чтобы он целый день торчал здесь со мной. — А почему у тебя такой вид, будто тебя вот-вот стошнит? — Ну, я это… — пробормотала я. — Ммм… — Меня так и подмывало вскочить с дивана и убежать куда глаза глядят. Но у меня не было машины, да и идти-то, в общем, было некуда. — Я… Э-э-э… — Все нормально. — Коула явно забавляла эта ситуация. — Если тебе никто не нужен, так и скажи. Мне как-то неловко оставлять тебя одну, поскольку Пейтон появится в лучшем случае только завтра. Но у меня есть хороший друг, которого я могу навестить. — Извини. Я форменная идиотка. Не могу понять, как вести себя с тобой. — Ты меня поражаешь своими откровениями. И я решительно тебя не понимаю! — хмыкнул он. — Эмма, просто будь сама собой. Расслабься. Я тебя не обижу. А вот я вполне могу тебя обидеть. Пейтон сегодня не приедет. Интересно, сколько вреда я могу причинить за один день? Ведь я была Коулу явно не симпатична, и хотя меня к нему откровенно тянуло, уж один день я как-нибудь продержусь. Всего один день. — Ладно, — вздохнула я. — Что ты предлагаешь? Он сразу вскочил с дивана: — Поехали в зоопарк. — В зоопарк? — удивилась я. — Эмма, я не авантюрист. Я уже это говорил тебе. Поехали в зоопарк. Домой мы вернулись через несколько часов, наевшись от пуза мороженого и картофеля фри. — Ну как, вроде бы неплохо? — спросил Коул, кинув ключи на стол. — И не говори! — рассмеялась я. — Вот уж никогда бы не подумала, что буду кормить жирафа. Большое тебе спасибо. Возникла неловкая пауза, Коул ухмыльнулся одними уголками губ, тех самых губ, которые мне так хотелось… — Пожалуй, отправлюсь на пробежку. — Я нуждалась в передышке, чтобы провести курс детоксикации после целого дня, проведенного вдвоем с Коулом. У меня до сих пор горела кожа после случайного прикосновения к его руке, когда мы шли по дорожкам этого чудесного зоопарка, странно разбередившего душу. Голова шла кругом, а мой моральный компас словно взбесился. Нужно было бежать от Коула, и как можно дальше! — Я поджарю что-нибудь на гриле, — сообщил Коул. — Пообедаем, когда вернешься. Оставив Коула разжигать на веранде гриль, я отправилась на пляж. Надо сказать, что, переехав в Калифорнию, я старалась ни с кем особенно не сближаться. Даже девчонки, с которыми мы вместе снимали дом, по-настоящему меня не знали. На первом курсе я жила настоящей затворницей: я отгородилась от всех и вся, отказав себе в праве на проявление эмоций. В этом году я отчаянно пыталась контролировать свои чувства, но уже несколько раз сорвалась. Причем первый срыв произошел именно в тот вечер, когда в мою жизнь вошел Коул. А сейчас… я начинала снова испытывать какие-то чувства. Даже не какие-то, а весьма сильные. И я испугалась. Реально испугалась того, что может произойти, если мне не удастся спрятать эмоции в темном уголке своей души и запереть на замок. Мы, с нашими тайнами и мелкими хитростями, ничем не лучше других. Мы хуже других. Мы ломаем людям жизнь. Энергично поднимая ногами тучи песка, я бежала вперед в надежде заглушить голоса, в том числе и собственный, настойчиво напоминавшие о том, почему я закрыла для всех свое сердце. Я судорожно пыталась восстановить самоконтроль, который медленно, но верно теряла. Я спотыкалась и падала, начиная со всей неизбежностью осознавать, что можно убежать от кого угодно, но только не от себя. — Ты похожа на загнанную лошадь, — заметил Коул, когда я, запыхавшись, остановилась возле веранды. — Я жарю цыпленка. Можно сделать сэндвичи. Ну что, согласна? — Конечно, — ответила я и сразу направилась к себе в комнату, чтобы принять душ и смыть нежелательные эмоции. Мы сидели на веранде лицом к океану и молчали. И я внезапно поняла, что молчание — наш обычный стиль общения. Коул не задавал лишних вопросов о моей жизни, предоставив мне возможность говорить только то, что я считаю нужным. И вообще, тишина его не угнетала. В отличие от меня. Ведь когда мы сидели в полной тишине, я еще острее ощущала присутствие Коула. Я невольно ловила понимающий взгляд его устремленных на океан безмятежных глаз, любовалась полной грации расслабленной позой — он сидел, откинувшись на спинку стула, небрежно положив ноги на перила. Все его тело дышало какой-то сдержанной силой. Мы с Коулом словно обменивались потоками скрытой энергии. Это был странный вид молчаливого общения, доселе мне не известный. После обеда мы вернулись на диван, чтобы продолжить работу над пазлом, который теперь уже начинал походить на горный пейзаж на фоне голубого неба с клочковатыми облаками, который был изображен на крышке коробки. — В этом занятии действительно есть что-то затягивающее. — Я сложила очередной фрагмент мозаики. — Так странно, но никак не могу остановиться. Наверное, потому, что чувствую некий вызов. — А возможно, потому, что хочешь увидеть конечный результат. Ведь, собрав воедино все кусочки, ты получишь нечто прекрасное. Я почувствовала на себе внимательный взгляд его голубых глаз, и у меня по спине пробежал холодок. — Кажется, я придумал для тебя третий пункт списка, — произнес он, продолжая гипнотизировать меня взглядом. — Да неужели? — Это заставит твое сердце биться быстрее, — доверительно прошептал он. — Забыть обо всем остальном. Быть может, я ошибаюсь, но, похоже, я знаю, что тебе нужно. — Ну и что? — тихо спросила я, у меня неожиданно застучало в висках. Воздух вокруг нас внезапно застыл, Коул оказался всего в нескольких дюймах от меня. Не в силах пошевелиться, я буквально утонула в его глазах, а затем внезапно ощутила на лице его дыхание. Я зажмурилась, и он осторожно прильнул к моему рту. Мир вокруг перестал существовать. Я чувствовала только осторожный натиск его полных губ. Я не дышала. Я ни о чем не думала. Просто прислушивалась к странному покалыванию во всем теле. И когда он немного отодвинулся, осталась, как завороженная, сидеть с закрытыми глазами. Когда я медленно разлепила веки, то увидела насмешливо вздернутый уголок его рта. Я обреченно вздохнула и упала на диван. — Этот пункт достоин быть занесенным в мой список. — Мой голос звучал слабо и неуверенно, хотя странное покалывание в теле постепенно прошло. — Теперь вряд ли мне удастся придумать что-то еще более стоящее. В ответ Коул весело рассмеялся. Уже позже, лежа в кровати, я ворочалась с боку на бок, но так и не смогла уснуть. Нет, я не могу это сделать, крутилось в голове, и я начала паниковать. Я села и уставилась на дверь. Рассеянно пригладила волосы и задумчиво прикусила губу. Ладно, пора сваливать. Бежать без оглядки. Подальше от него… и его поцелуя. Поцелуя, породившего страстное желание, которое я была теперь не в силах подавить. Желание чувствовать. Заполнить чудовищную пустоту в душе, образовавшуюся, когда я покинула Уэслин. Мне безумно хотелось ощущать хоть что-нибудь… что угодно. И пусть тот, кто без греха, первый бросит в меня камень. Итак, я решила попросить Коула отвезти меня к Пейтон и выползла из кровати. По идее, они с Томом уже должны были вернуться домой с острова Санта-Каталина. И плевать, что сейчас глубокая ночь. Дом находился всего в пятнадцати минутах езды отсюда. Я оделась, оставила сумку с вещами в гостиной, с замирающим сердцем подошла к двери комнаты Коула, но сразу постучать не решилась. Наконец я осторожно поскреблась в дверь. — Коул? — позвала я. Если он не ответит, я развернусь и пойду к себе. Ведь я и так была на взводе. И какого черта я себе думала?! — Да, — отозвался он. — Входи. Я судорожно сглотнула и вошла в комнату. — Ты не спишь? — Более дурацкого вопроса трудно было придумать, поскольку он сразу же мне ответил. — Что случилось? — приподнявшись на локте, спросил он. В темноте я едва различала его смутный силуэт, но ближе подойти не решалась. — Никак не заснуть, — одернув футболку, не слишком убедительно проблеяла я. — И я, э-э-э… — Заранее заготовленная фраза: «Мне надо уехать» — так и не сорвалась с моих губ. Наверное, секунду он молча смотрел на меня, а потом неожиданно предложил: — Эмма, иди сюда. Ложись рядом. — (У меня глаза полезли на лоб.) — Ты можешь лечь поверх покрывала. Мы немного поболтаем, а там ты, глядишь, и уснешь. — Ладно, — прохрипела я, осторожно продвигаясь в сторону кровати, от которой пахло так же, как и от Коула, чем-то свежим и терпким. Коул немного подвинулся, чтобы дать мне место. Заглушив протестующий голос разума, я разгладила покрывало и легла сверху. Коул был накрыт по пояс простыней, и когда он повернулся на бок, лицом ко мне, я увидела его широкую мускулистую грудь. Поэтому я предпочла лежать на спине, уставившись в потолок, чтобы не утратить способности хоть как-то поддержать разговор. Мне казалось, что если я загляну ему в глаза, то наверняка пропаду. После непродолжительного молчания Коул прошептал: — Если хочешь, можно просто помолчать. Я понимала: он ждет, когда я наконец заговорю. Ведь я по собственной инициативе постучалась к нему в дверь. — Прости, — прошептала я. — Мне жутко неудобно. — Неудобно?! — Коул, я боюсь тебе понравиться, — прошептала я. Он не ответил, и я вдруг почувствовала себя страшно уязвимой. Наверняка он ждет от меня хоть каких-то объяснений. Глаза Коула как-то странно блестели, и я поспешила отвернуться. — Я… Мне страшно, — выдохнула я и сразу же стиснула зубы, испугавшись своей откровенности. — Ты боишься, что я могу тебя обидеть? — Его голос звучал успокаивающе и очень проникновенно. — Нет, что я могу обидеть тебя, — призналась я. — У меня в голове полная каша. Я так запуталась… Я не могу… не могу встречаться с тобой. Не могу впустить тебя в свое сердце. Не могу сблизиться. И… — Эмма, — перебил меня Коул. — Все в порядке. Я должна была видеть его глаза. Дрожа, как в лихорадке, я повернулась к нему лицом. — Ты не понимаешь! — в отчаянии продолжила я. — Мне не следует здесь находиться. Я собрала всю свою волю в кулак, чтобы не закрыть за собой дверь с той стороны. Ведь с тех пор, как мы встретились, я думала только о том, что должна оставить тебя в покое. Потому что это именно то, что мне следует сделать. — У меня вдруг сдавило грудь. — Я ужасный человек. — А вот в этом я сильно сомневаюсь, — ответил он. — Но если хочешь уйти, уходи. Эмма, я тебя ни о чем не прошу. Мне нравится все как есть. Никаких обещаний, никаких ожиданий. Поэтому, если можешь… останься со мной хотя бы на эту неделю. Я был бы очень рад. Мне ужасно хотелось прикоснуться к Коулу. Взъерошить волосы, погладить упрямо выдвинутый подбородок. Уткнуться ему в шею, чтобы опьянеть от его запаха. Разрешить сомкнуть вокруг меня кольцо своих рук, чтобы я снова могла почувствовать себя живой. Но я осталась лежать неподвижно, не в силах отвести от него взгляда. — Эмма, ну что? Остаешься? — прошептал он, ласково погладив меня по щеке. Я закрыла глаза, меня всю трясло. — Остаюсь, — едва слышно ответила я, пытаясь впитать в себя энергию возникшего между нами поля. Глава 10 Предсказуемое Я понимала, что пора открыть глаза. Солнечный свет бил прямо в лицо. Но под одеялом, рядом с Коулом, было так тепло и уютно. Прищурившись, я покосилась на Коула. Но он молчал. Просто лежал и смотрел на меня с едва заметной улыбкой. Высокие скулы Коула розовели в просачивавшихся сквозь стеклянную дверь лучах солнца, от кожи исходило слабое сияние. Я с трудом удержалась, чтобы не погладить его по лицу. Я лежала под синим одеялом, которое Коул, наверное, принес с дивана. Сам Коул был по-прежнему укрыт до пояса простыней. Я видела только его голую грудь. — Можно кое о чем тебя спросить? — Его пахнущее мятой дыхание щекотало мне ноздри. Я покачала головой, сжав губы. — Наверное, хочешь сперва почистить зубы, да? — спросил он и добавил: — Ванная рядом. Я собралась было достать зубную щетку из сумки в гостиной, но после секундного колебания решила остаться в спальне. Почистив зубы пальцем, я вернулась в кровать и залезла под одеяло. Коул терпеливо ждал. — Ну, давай начинай, — положив голову на подушку, предложила я. — Зачем ты сегодня ночью пришла ко мне? Я помедлила с ответом. Ведь с тех пор, казалось, прошла целая вечность. — У меня есть татуировка. — Что было истинной правдой. — И ты не могла подождать с этим до утра? — Нет. Он пристально посмотрел мне в глаза, словно желая проникнуть в мои мысли, и наконец кивнул: — А можно взглянуть? Я задрала футболку и показала ему сделанную на бедре наколку. Коул задумчиво провел пальцем по татуировке: полумесяцу и мужскому профилю. От его прикосновения у меня мурашки побежали по коже, дыхание участилось. — Что это значит? — Это напоминание о том времени, о котором я не должна забывать, — честно ответила я. — Похоже, было здорово больно. — Он не отрывал глаз от надписи по полю рисунка. — Недостаточно, — едва слышно прошептала я. — Ты говоришь загадками. — Он положил руку мне на бедро. — А не хочешь сегодня заняться чем-нибудь вполне предсказуемым? Тепло его руки согревало мою кожу. У меня внутри все дрожало. Да чем угодно! Хотя я уже знала ответ на его вопрос. — Да. Собираюсь заняться с тобой серфингом. Он рассмеялся, сел на кровати, убрал руку с моей талии — и возникший между нами электрический заряд мгновенно исчез, а у меня в душе снова стало темно и пусто. Тот день я провела в основном на берегу. Перед тем как разрешить мне спустить доску на воду, Коул ознакомил меня с тонкостями серфинга. И когда мы наконец оказались в океане, он в основном объяснял, как лежать и сидеть на доске, а также как поймать волну. Более того, он даже не разрешил мне хотя бы попытаться встать на доску. И вот это нечто «вполне предсказуемое» настолько заинтриговало меня, что на следующий день я согласилась все повторить. Вечером позвонила Пейтон, чтобы уточнить, когда за мной можно заехать. Уединившись в гостевой ванной, я сообщила ей, что она может провести эту неделю с Томом. Типа, сделала ей громадное одолжение. А на ее вопрос, как мы поладили с Коулом, дала весьма расплывчатый ответ. Да, наверное, слишком импульсивное решение. Но я была еще не готова отсюда уезжать. По крайней мере, не сейчас. Каждое утро Коул несколько часов учил меня кататься на доске на спокойной воде, а затем я уговаривала его попробовать оседлать волну, уже без меня. Очень скоро я научилась держать равновесие… Хотя если честно, то совсем недолго. Днем мы обычно собирали пазл или читали, потом я отправлялась на пробежку. Каждую ночь я ложилась рядом с ним поверх покрывала. И перед тем как смежить веки, Коул накрывал мою татуировку рукой, словно хотел собрать наколотые слова в ладонь. Но иногда он обводил пальцем контуры татуировки, посылая мне электрический заряд такой силы, что начинало искрить. Когда Коул засыпал, я пробиралась в гостевую комнату. После той первой ночи я никогда не позволяла себе просыпаться рядом с ним. Так я боролась с чувством вины. Хотя, если честно, у меня это не слишком хорошо получалось. Нет, пора было срочно уезжать. Коул никогда не спрашивал, почему я ухожу в другую комнату. И не пытался снова поцеловать меня. * * * — Сегодня ты была молодцом. — (Мы возвращались домой с пляжа, где провели весь день.) — И не стоит судить себя слишком строго. Мастерство — дело наживное. — Нет, мне до тебя еще расти и расти. А я хочу быть не хуже. — Терпение и еще раз терпение, — посоветовал он. — Если тебе, конечно, знакомо такое слово. — Что-то ты сегодня разошелся, — ехидно заметила я. — Эмма! — услышала я голос Пейтон. Я повернулась и увидела, что они с Томом идут нам навстречу. — А где это вы, ребята, шлялись? Мы уже заезжали к вам, но никого не застали. — Занимались серфингом. — Ты что, учишь ее серфингу? — удивился Том. Коул кивнул и принялся снимать доски с крыши внедорожника. Я заметила, что за это время Пейтон успела здорово загореть. — Мы приехали узнать, как насчет того, чтобы немного развлечься. Ведь сегодня наш последний вечер. На частном пляже возле моего дома состоится грандиозная вечеринка. — Конечно, — равнодушно пожала я плечами. Том бросил взгляд на Коула, тот в ответ молча кивнул. Затем мы все вместе прошли в дом. — Итак, вы катались на доске и… собирали пазл, — озадаченно произнес Том. — Впечатляет! — Ладно. Я пошла в душ, — объявила я, и Пейтон потащилась за мной. — Похоже, вы двое отлично поладили, — многозначительно усмехнулась она. — Это не то, что ты думаешь, — фыркнула я, вытаскивая вещи из спортивной сумки. — Тогда что же это? — Нам просто хорошо вместе. — Что и требовалось доказать, — просияла Пейтон. И я поспешно ретировалась в ванную, чтобы отделаться от Пейтон с ее двусмысленной ухмылкой. После спокойной недели в доме у Коула шумная вечеринка оглушила меня буквально с порога. После того как я несколько раз в кого-то врезалась, Коул осторожно спросил: — Не хочешь прогуляться? — С удовольствием, — поспешно ответила я. Мы пошли вдоль береговой линии, подальше от бурного веселья и громкой музыки. Что ж, все хорошее когда-то кончается. Это наша последняя ночь. Но ни один из нас не решился заговорить на эту тему. Коул случайно коснулся меня рукой — и я вздрогнула. Мне даже показалось, что я увидела искру. Коул внезапно остановился, как будто прочел мои мысли. — Давай присядем, — предложил он, и я вяло кивнула. Мы сидели молча, я потихоньку расслабилась. Тишина баюкала нас в своих нежных объятиях. — Скажи, а у тебя никогда не возникало желания сесть в машину и поехать куда глаза глядят? — Я залюбовалась мерцающей лунной дорожкой на темной воде. — Но тогда как ты сможешь узнать, что пора остановиться? — ответил вопросом на вопрос Коул. — Думаю, когда увижу нечто такое, ради чего стоило бы останавливаться. — Ну и как долго придется ехать, прежде чем это случится? И скажи, зачем тебе делать какие-то вещи из списка, которого и в природе-то не существует? — Чтобы почувствовать себя живой, — слабо улыбнулась я. — В тебе больше жизни, чем в ком бы то ни было, — ласково произнес Коул. Я подняла голову, у него в глазах плясали золотистые огоньки. Тем временем напряжение электрического поля между нами усилилось. И я уже начала задыхаться. — А почему ты больше не пытаешься меня поцеловать? — И правда, почему бы ему не наклониться ко мне чуть ближе? — Мне страшно, — признался он. — Мне страшно, что если я тебя поцелую, то уже не смогу остановиться. Каждый раз, как я до тебя дотрагиваюсь, ты жутко напрягаешься, и я боюсь тебя оттолкнуть. И еще боюсь, что, когда мы вернемся в университет, между нами все будет кончено. Обрати внимание: мы оба старательно избегаем любых разговоров о наших отношениях. Именно по этой причине мы так и не сложили пазл, хотя легко могли это сделать еще три дня назад. Но тогда между нами все было бы кончено даже раньше. Ты к этому готова? Я попыталась вздохнуть, но тщетно. Слова застряли в горле. Оставалось только сидеть, глядя ему в глаза, которые умоляли меня сказать хоть что-нибудь. — А чем это вы здесь занимаетесь?! — воскликнула Пейтон. Похоже, количество выпитого ею пива придало ей боевого задора. Мы с Коулом подскочили от неожиданности. — Ой! Я, кажется, помешала! — Она прижала пальцы к губам, словно хотела сказать: молчу-молчу. Поздно. * * * Утром Коул вез меня домой, и напряжение между нами увеличивалось с каждой пройденной милей. Вот и подошла к концу проведенная вдвоем неделя. Но я так и не нашла в себе достаточно сил, чтобы это озвучить, хотя постоянно ловила на себе взгляд Коула. Похоже, сделать то, что следует сделать, будет ой как непросто. Когда мы ехали через город, свинцовые облака неожиданно пролились дождем. Я опустила стекло и высунула в окно руку: мне хотелось потрогать теплые капли весеннего дождя. А потом с восторгом вдохнула полной грудью влажный воздух, напоенный запахом свежескошенной травы и ранних цветов. Уже меньше чем в миле от моего дома Коул остановился на красный свет, и я открыла дверь и вышла под дождь. Я не хочу разрушить и твою жизнь тоже. А когда я, не оглядываясь, перешла дорогу и ступила на тротуар, в голове, точно колокол, звучали прощальные слова, обращенные к Эвану. Между тем дождь усилился и моя футболка тут же промокла. Я сняла туфли и пошлепала босиком по лужам, чувствуя, как холодные струйки стекают по волосам и по подбородку. И вот я была всего в паре кварталов от своего дома, как неожиданно услышала за спиной чавкающие торопливые шаги. Обернувшись, я обнаружила запыхавшегося от быстрой ходьбы Коула. Мокрая рубашка облепила мускулистую грудь, светлые волосы потемнели от воды. В глазах у Коула застыл немой вопрос. Я смотрела, как вода, стекая с носа, льется по его пухлым губам. Я отчетливо осознавала, что мне в данный момент следует сделать. Но теперь, когда Коул был так близко и смотрел на меня так пристально, больше всего на свете я хотела, чтобы он передал мне искру своей любви, способную заполнить зияющую в моей душе пустоту. Я отчаянно нуждалась в тепле его нечаянных прикосновений. В магнетизме его пристального взгляда. В продолжении нашей истории. И пусть я этого не заслужила! Пусть я ему не пара! Я больше не могла сопротивляться. Сделав шаг вперед, я прижала ладони к его пылающим щекам и прильнула к его губам. Коул обнял меня за талию, притянул к себе. Мне вдруг показалось, будто через мое тело пропустили электрический разряд. Тщетно обуздываемое желание вырвалось на свободу, а на все остальное мне уже было наплевать. Наплевать на голос разума, нашептывающий, что я совершаю ошибку. Наплевать на чувство вины. Наплевать на тревожные звоночки в мозгу. Я отринула прочь сомнения и позволила страсти захлестнуть меня. Задыхаясь от наплыва чувств, я схватила Коула за руку и чуть ли не бегом устремилась к дому, увлекая его за собой. На крыльце мы снова поцеловались, у меня даже закружилась голова от горячих пульсаций во всем теле. И даже когда я вставляла ключ в замок, он продолжал искать губами мой рот. Он не глядя захлопнул за собой дверь, поскольку сейчас видел меня, и только меня. Я бросилась вверх по лестнице, Коул — за мной. Я стянула футболку, даже не успев войти в свою комнату. Коул рывком сорвал с себя рубашку, поспешно захлопнул дверь и, навалившись на меня, стал осыпать влажными поцелуями мою шею. Он словно дразнил меня своим вездесущим языком, заставляя извиваться и утробно стонать. Потом, пошарив у меня за спиной, расстегнул лифчик. Наши скользкие тела слились в неистовом объятии, а губы, словно не в силах насытиться, — в жадном поцелуе. Когда я, точно пробуя Коула на вкус, лизнула его в шею, он принялся снимать ботинки, а затем наклонился и осторожно раздвинул мои губы языком. Я рванула вниз молнию на джинсах, и Коул торопливо просунул руки под пояс, стащил с меня джинсы, а я ногой отшвырнула их в сторону. И вот я уже стояла перед ним полностью раздетая. Тогда он рывком оторвал меня от пола, я обняла его ногами за талию, с размаху врезавшись спиной в закрытую дверь. Коул отнес меня на кровать, буквально поедая глазами мое обнаженное тело, и, прежде чем снять шорты, принялся лихорадочно шарить в кармане. Разорвав обертку, он подошел ко мне. Уперся коленями в край кровати, сжал мои бедра, слегка оторвал ягодицы от кровати и вошел в меня. Я с судорожным вздохом стиснула его ладонь, а когда осторожными поступательными движениями он стал продвигаться все глубже, обхватила руками его напрягшуюся спину. Притяжение электромагнитного поля между нами достигло максимума. Каждая клеточка моего организма, казалось, была наэлектризована. Зияющая пустота в душе стала затягиваться, и у меня затеплилась слабая надежда, что рано или поздно она вообще исчезнет. Мое тело сотрясалось под неистовым напором Коула. Я выгнула в экстазе спину и задохнулась от вожделения. Меня будто расплавило в горниле страсти. Коул из последних сил напрягся и со слабым стоном обмяк. А потом мы лежали практически бездыханные, не расплетая объятий. Наконец Коул приподнял голову и посмотрел на меня. — Значит… ты любишь дождь? — с озорным блеском в глазах спросил он. Я не выдержала и рассмеялась. Надо же, никак не ожидала, что после отъезда из Санта-Барбары это будут первые слова, которые я услышу из его уст! — Да. А ты разве нет? — Я пощекотала губами его подбородок. У меня все еще стучало в висках. — Кажется, я люблю дождь. — Он поцеловал меня и положил голову мне на грудь. — Эмма, я еще не готов к завершению этой истории. Он явно ждал моего ответа, но ответить я не успела. — Эм! — раздался голос Пейтон. — Ты дома? Я увидела, как задергалась дверная ручка, и оцепенела, а Коул встревоженно поднял голову. — Даже и не думай! — прокричала откуда-то снизу Серена. Мы с Коулом переглянулись, ожидая продолжения. — А что такого? — удивилась Пейтон. — Она не одна. Глава 11 Чего ты боишься? — А ты собираешься в поход на каноэ в этот уик-энд? — спросила меня Сара с экрана компьютера. Она радостно улыбалась, сияя от восторга, которого мне сейчас отчаянно недоставало. — Разве ты не говорила, что это будет нечто грандиозное? — По крайней мере, так мне сказали, — кивнула я. — Насколько я знаю, студенты из Стэнфорда и некоторых других колледжей разобьют палаточный лагерь на уик-энд. Мероприятие закрытое, исключительно по приглашениям. Уж не знаю, по какому принципу они станут отбирать приглашенных, но это действительно будет… нечто грандиозное. — Что случилось? — спросила Сара, почувствовав мой страх. — Ты ведь больше не боишься толпы, да? Я считала, что ты это уже проехала. Погоди-ка, неужели все дело в Коуле? — Ее вопросы пулеметной очередью следовали один за другим. — Ничего не случилось, — сказала я, и горло мучительно сжалось. — Эмма, не пудри мне мозги. Я всегда знаю, когда ты врешь, так что со мной это не прокатит. Дело именно в Коуле, так? — (Плотно сжав губы, я отвернулась от экрана.) — Эм, ведь последние два месяца все было просто отлично, — попыталась успокоить меня Сара. — Быть счастливой — это нормально. Двигаться дальше — тоже нормально. Ты не должна… Но я прервала бесконечный поток слов утешения: — Мы будем ночевать в палатках. — Я неохотно повернулась к экрану. Сара как воды в рот набрала. — Сара, я не могу спать в палатке. — В моем голосе зазвучали панические нотки. — Та ночь с… — Я не могла продолжать. Не могла думать об этом. Ведь тогда я последний раз в жизни была реально счастлива. — Просто… я не могу ночевать в палатке с Коулом. — Знаю. — Глаза Сары сочувственно заблестели. — Тогда не надо ночевать в палатке. Скажи Коулу, что хочешь спать в его внедорожнике. Можно разобрать сиденья и положить сверху надувной матрас. Нормально. Я это уже проходила. — На ее лице появилась какая-то отстраненная улыбка. — Ладно тебе! Не хочу ничего знать! — А что такого? А ты сама-то разве не пользуешься любой возможностью стянуть с себя трусики при встрече с Коулом? — Так я и знала! Не стоило тебе рассказывать! — Но ведь только так ты смогла бы поверить, что это реально! Она напомнила мне о клятве, которую я дала ей еще в средней школе. Типа, все, что произошло, становится реальным только после того, как я ей расскажу об этом. Боже, если бы желаемое всегда совпадало с действительным! Тогда я могла бы перечеркнуть большую часть своего прошлого. — И мне нравится, что ты снова встречаешься с парнем… и у тебя с ним совершенно сумасшедший секс. Вы с ним трахаетесь точно кролики. — Мы не встречаемся, — подчеркнула я. — И мы не всегда… Я хочу сказать, что мы еще занимаемся серфингом. — Я не стала продолжать, поскольку мы с Коулом именно так и проводили все свободное время. Мы штудировали учебники в уютной тишине, занимались серфингом… или трахались как кролики. Я горько вздохнула. — Что ж, худо-бедно. Ты утверждаешь, что вы не встречаетесь, хотя если бы и так, что в этом дурного? — с чувством произнесла Сара. — Эм, ты можешь двигаться дальше. Мне он нравится. Не бросай его. — При этих словах я сразу напряглась, и Сара поняла, что сморозила глупость. — Ой, прости, ради бога. Я совсем не то имела в виду. Последний раз, когда Сара говорила то же самое, слово в слово, мы сидели возле ее дома и она уговаривала меня дать Эвану еще один шанс. — Значит, ты приедешь в следующую пятницу, да? — Я пыталась вернуть себе самообладание, но стеснение в груди так и не прошло. — Да, — ответила Сара. — Я вылетаю в Коннектикут повидаться с родителями, а затем на все лето приеду к тебе в Калифорнию. Если честно, то уже считаю дни! Я попыталась изобразить улыбку, но не смогла. — Знаешь, я тоже жду не дождусь твоего приезда. В этой четверти у меня нет занятий, и я целиком и полностью в твоем распоряжении. — Просто фантастика! — К Саре вернулась ее обычная жизнерадостность. — Ладно, мне надо идти, — сказала я. — Пора собираться. — Этот уик-энд будет для тебя удачным. Я точно знаю. Позвони, когда вернешься. — Обязательно, — вымученно улыбнулась я. — Пока, Сара. — Эм, я люблю тебя! — воскликнула Сара, и изображение исчезло. Я, наверное, еще секунду сидела, уставившись на темный экран, но взяла себя в руки и решительно встала из-за письменного стола. А что, если ты переночуешь у меня? Погода наладилась. Можем спать на улице. — Типа, в палатке? — уточнила я. — Грандиозная идея. У меня как раз есть палатка в гараже. Поставим ее на заднем дворе или на лугу. Когда нет электрического освещения, небо становится сказочной красоты. Ну, что скажешь? — Эмма, Коул пришел! — крикнула Пейтон. Ее голос сразу перенес меня назад из страны воспоминаний. Я рассеянно посмотрела на небо, пытаясь собраться. Смахнула слезы и глубоко вздохнула. — А где она? — услышала я голос Коула. Не успела я встать, как он уже карабкался на крышу. — Что ты делаешь? — Я быстро провела пальцем по уголку глаза, чтобы прогнать прочь эмоции. — Уф, не считая того, чтобы постараться не свалиться вниз и не убиться? — Слегка запыхавшийся Коул устроился рядом со мной. — Взобрался сюда, чтобы найти тебя. — Я как раз собиралась спуститься. — Ну и ладно. Я уже здесь, так что дай хоть немного отдышаться. — Оценив расстояние до земли, он откинулся назад и обнял руками колени, явно пытаясь сохранить невозмутимость, хотя спина его оставалась напряженной. — А что ты делаешь на такой верхотуре? — поинтересовался он и, заметив насмешливое выражение моего лица, добавил: — Ой, ты, наверное, находишь ужасно смешным тот факт, что мне здесь не по себе? — Да, — хрипло рассмеялась я. — Ложись рядом со мной. Коул послушно растянулся рядом. Даже от его случайного прикосновения все мои чувства мгновенно обострились. Заложив руки за голову, он уставился в сумрачное небо: — Здесь очень спокойно. — Вот именно. — Значит, тебя притягивает не высота? Это тишина, да? — Угу. Да, я искала именно тишину, но, к сожалению, не находила. Вздрогнув, я попыталась отогнать звучавший в ушах голос Эвана. Мы лежали, наслаждаясь блаженным спокойствием, которое, казалось, проникало в кожу вместе с прохладным вечерним ветерком. Неожиданно в голове всплыли обрывки разговора с Сарой. Какого черта я это делаю? Два последних месяца я пыталась положить конец нашим отношениям. Но всякий раз чувственность, которую он пробуждал во мне, переполняла меня, нейтрализовывала любые попытки к сопротивлению и лишала мужества бросить его. — Коул, почему ты до сих пор остаешься со мной? — прошептала я, провожая взглядом огни пролетающего над нами самолета. — Если не принимать во внимание того немаловажного обстоятельства, что я чрезвычайно привязан к тебе? — Он явно решил меня поддразнить, за что немедленно получил локтем в бок. — Ой! — рассмеялся он. — Я не шучу. — Что ж, я уже достаточно хорошо изучил тебя. — Внезапно он стал серьезным. — Итак, тебе интересно узнать, почему я хочу быть с тобой, хотя прекрасно понимаю, что ты в один прекрасный день можешь повернуться и уйти? — Ну… да. — Меня несколько обескуражила его откровенность. — Наверное, потому, что каждый божий день я просыпаюсь в надежде, что сегодня ты меня не бросишь, — ответил он. — Я не слишком эмоциональный человек. И не люблю говорить о своих чувствах. Но ты принимаешь это как данность. Нам с тобой не нужно лишних слов, что очень удобно. Большинство девчонок хлебом не корми, дай покопаться в чужой душе. Им непременно надо знать, о чем я думаю, что чувствую, чего хочу… А ты нет. — Но я все усложняю. — Я ведь как никто другой знала цену своим разрушительным способностям. — Да, ты постоянно об этом говоришь. Но я этого в тебе не вижу. Да, ты немного безбашенная. То и дело ввязываешься в авантюры, просто для острых ощущений. Я такого не понимаю, но готов терпеть. Ведь ты, похоже, не ждешь от меня, чтобы я принимал участие в твоих эскападах. Я ничего не знаю о тебе или твоей жизни, а потому не могу утверждать, что у тебя все идет наперекосяк. Но если ты вдруг захочешь рассказать, я тебя внимательно выслушаю. Конечно, я мало говорю, но зато умею хорошо слушать. Только скажи — и я готов. И вообще мне нравится быть с тобой. Ну так как, я ответил на твой вопрос? — Однако в любом случае я не смогу дать тебе больше, — призналась я. — Мы не встречаемся. Мы просто… — Вместе проводим время, — закончил Коул. Опершись на локоть, я улыбнулась ему. Его глаза пробежали по моему лицу, и он добавил со странной ухмылкой: — И поскольку я на тебя здорово запал, то иногда мы вполне можем проводить это время… голышом. Я собралась было сказать, что обиделась, но он заткнул мне рот поцелуем. И я, естественно, сдалась, отбросив в сторону лишние вопросы. Когда я прижалась к мускулистой груди, его губы неожиданно пришли в движение. Меня будто прошибло током, я инстинктивно зажала в кулаке край его футболки. Он принялся осыпать мою шею жадными поцелуями, затем попытался уложить меня на спину, но внезапно остановился. Когда я открыла глаза, то увидела, что лицо Коула исказилось от страха. Похоже, он вдруг вспомнил, где мы находимся. Это было настолько нелепо, что мне пришлось даже закусить губу, чтобы не рассмеяться. — Мы на крыше. — Он напомнил об этом скорее себе, нежели мне. И тут он заметил, что я едва сдерживаю смех. — Тебе хотелось бы заняться здесь сексом, да? Эмма, мы ведь на чертовой крыше! Я громко рассмеялась, больше не в силах сдерживаться. — Ладно, пошли отсюда! — Коул тяжело вздохнул и начал пробираться к окну в комнату Мэг. Корчась от смеха, я последовала за ним. * * * Когда я поинтересовалась у Коула, можно ли переночевать не в палатке, а в его внедорожнике, он не стал задавать лишних вопросов. Ведь, в конце концов, это дало нам возможность уединиться, чем мы не преминули воспользоваться в первую же ночь в палаточном лагере. Как я и предполагала, палаточный лагерь оказался совершенно сумасшедших размеров. Каждый колледж разбил свой лагерь, причем стэнфордский оказался самым внушительным. Насколько мне известно, компания друзей из нашего университета несколько лет назад организовала походный лагерь, и с тех пор с каждым годом число желающих только увеличивалось. Однако в последние годы размер лагеря ограничили, чтобы сохранить его эксклюзивность, но сейчас здесь уже были учащиеся Университета Южной Калифорнии, Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и Беркли. Студенты всячески демонстрировали гордость за свои альма-матер: это и фирменные куртки, и натянутые между деревьями баннеры, и даже складные стулья и палатки с университетскими эмблемами. Выглянув на следующее утро из окна внедорожника, я увидела бредущих в сторону душевых ребят с потрепанными лицами, опухшими мутными глазами и всклокоченными волосами. Коул спал, а потому я снова зарылась в спальный мешок, устремив взгляд на кроны окружавших машину деревьев. Ты очень красивая. От болезненных воспоминаний заныло сердце. Я закрыла глаза, чтобы не слышать его голос. Не видеть этих удивительных серо-голубых глаз, не чувствовать нежного прикосновения настойчивых пальцев. Я люблю тебя. У меня задрожали губы. — Что случилось? — сонно пробормотал Коул. Я замерла, мысленно проклиная себя за то, что позволила себе произнести свои мысли вслух. Коул перекатился на бок, обнял меня за талию, притянул к себе и уткнулся лицом в мои волосы. — Доброе утро, — прошептал он, и я сразу расслабилась под тяжестью его теплой руки. — С добрым утром, — ответила я, прижимаясь к его накачанному телу. Коул положил руку на мое бедро и быстрым движением стянул с меня спортивные штаны. Я тут же откинула их в сторону. Затем снова прижалась к нему, его горячее дыхание щекотало мне ухо. Мощным движением он вошел в меня, и я застонала от удовольствия. Наша близость помогала мне заполнить пустоту, образовавшуюся в душе два года назад. Я нуждалась в Коуле. Нуждалась в нем так сильно, что в этом было нечто патологическое, не сулящее ничего хорошего ни мне, ни ему. Он был моим лекарством. Хотя и не мог излечить меня. Тем временем он еще сильнее сжал мое бедро, мускулы его спины напряглись, и с судорожным вздохом он вошел еще глубже. От возбуждения кровь бросилась мне в голову, я глухо застонала и содрогнулась. Я лежала на животе, Коул — сверху, и я спиной чувствовала, как бьется его сердце. Но вот его мышцы постепенно расслабились, и он наконец сказал: — Действительно доброе утро. Я засмеялась низким, грудным смехом. Через несколько минут мы выползли из внедорожника. Нас встретил бодрящий утренний ветерок, кругом были разбросаны пустые банки из-под пива. В воздухе до сих пор стоял запах гари от вечернего костра. Морально настроившись на новый день, мы с Коулом присоединились к нашей компании: к Пейтон с Томом и Мэг с Люком, парнем, с которым та встречалась. — Вы чего-то сегодня заспались, — сказала Мэг и, заметив, что Коул сразу покраснел, бросила на меня многозначительный взгляд. Я вспыхнула и поспешно отвернулась. Ведь за время моего романа с Коулом ей волей-неволей пришлось слышать то, что явно не предназначено для посторонних ушей, поскольку наши комнаты разделяла лишь тонкая перегородка. — Ну что, готовы? — задорно вскинула голову Пейтон. Том тем временем насыпал лед в набитый банками с пивом кулер. — Автобус прибудет через десять минут. Коул поправил рюкзак с пляжными полотенцами и снаряжением для каноэ. — Всегда готовы, — ответил он за нас обоих. Он взял меня за руку, и я мгновенно напряглась. Тогда он разжал ладонь и отошел в сторону. Я виновато поморщилась. Мы не проявляли своих чувств на людях. Мы не держались за руки и вообще избегали того, что обычно делают влюбленные. Официально мы не были парой, о чем я не уставала напоминать. После Санта-Барбары прошлая ночь стала первой, которую мы провели вместе, но на то были свои основания. И теперь я опасалась, что, несмотря на расставленные точки над «i» во время разговора на крыше, все может здорово осложниться. Я прибавила шагу и пошла рядом с Коулом. — Хочешь, я буду грести? — игриво спросила я Коула. — Угу, чтобы мы разбились на камнях? — сразу расплылся в улыбке Коул. — Грести буду я. А ты просто будешь сидеть передо мной и… Ну, я не знаю. Постарайся не выпасть из каноэ. — Очень смешно. Я могу выпасть только в том случае, если ты его перевернешь. Коул рассмеялся и осторожно пихнул меня локтем в бок. Инцидент был исчерпан. И вот уже через полчаса мы сплавлялись на каноэ. Вопли, улюлюканье, смех и оглушающая музыка — все это несколько диссонировало с окружающей нас дикой природой. Я сидела, подставив лицо ласковым лучам солнца. Несмотря на множество отвлекающих факторов, на душе было как-то удивительно спокойно. Неожиданно меня окатило водой, и я очнулась. Открыла глаза и обнаружила, что два каноэ ведут самый что ни на есть настоящий морской бой. — Пива хочешь? — Коул открыл стоявший на дне каноэ кулер. — Не-а. Никак не могу привыкнуть к его вкусу. Похоже, надо было захватить с собой чего-нибудь другого. Хотя сойдет и вода. Коул протянул мне бутылку воды. Поскольку температура воздуха неуклонно повышалась, я сняла футболку, оставшись в ярком клетчатом бикини на завязках. И услышала, как Коул судорожно сглотнул, едва не подавившись пивом. — Что?! — Я испугалась, что он может увидеть побледневшие шрамы на спине, и быстро повернулась к нему лицом. Шрамы были едва заметны и скорее напоминали тонкие царапины, но забыть о них мне так и не удалось. — Я, хм… — запинаясь, начал Коул и заметно покраснел. — Что-то не припомню у тебя такого купальника. — Похоже, он тебе нравится, — рассмеялась я. — Нравится, — подтвердил он. — Типа, я бы не отказался, чтобы мы сейчас снова оказались в моей машине. Но ответить я не успела, так как Коула окликнул Том. — Коул! Помнишь то место, что мы нашли в прошлом году? Давай устроим там привал! — прокричал он. — Идет! — крикнул Коул, следуя за каноэ Тома и Пейтон. Мэг с Люком пристроились за нами. Мы свернули в узкую излучину реки, скрытую нависшими над водой ветвями деревьев. Каноэ прошло несколько крутых поворотов, и мы оказались на озере, окруженном зубчатой стеной покрытых ржавчиной скал. Мы будто попали в пещеру, но только над головой были не каменные своды, а синее небо. В кристально чистой воде озера плескались люди, на камнях импровизированного пляжа кто-то устроил пикник. Выбравшись из каноэ, мы ступили прямо в холодную воду, и кожа сразу покрылась мурашками. Воздух прорезал громкий крик. Кто-то сиганул с выступа скалы. Я задрала голову и увидела наверху целую очередь из желающих попробовать свои силы. При мысли о прыжке со скалы у меня сразу чаще забилось сердце. — Ты идешь? — спросил Коул. Я с трудом оторвала взгляд от скалы. — А? Что? Иду-иду. Коул с кулером в руках шлепал по воде к берегу. Я снова посмотрела на выступ скалы и почувствовала странное возбуждение. Что не дает тебе спать по ночам? В чем причина твоих ночных кошмаров? Чего ты боишься? Я слышала голос Джонатана так, будто он стоял рядом со мной. И инстинктивно сжала руку в кулак, чтобы прогнать наваждение. — Эмма! — крикнула Пейтон. Я резко повернула голову в ее сторону. Они с Мэг стояли на наклонной каменной плите и звали меня. — Чего ты застряла? Мы уже начали есть! Я направилась к ним и залезла на обломок скалы. Парни открыли пиво, а Мэг раздала сэндвичи. Пейтон пыталась найти в своем iPhone подходящую музыку. Разговор вертелся в основном вокруг нашего похода и странных вещах, что мы видели по пути. Но я уже не слышала гула их голосов, мое внимание было приковано к скале. Эмма, прыгай давай! Сердце бешено колотилось. Эмма, прыгай, а не то я тебя столкну. — Сейчас вернусь, — бросила я. По извилистой осыпающейся тропинке, ведущей на вершину скалы, я пошла на шум голосов. И в результате оказалась на нависающем над водой плоском карнизе. Осторожно приблизилась к краю, посмотрела вниз, и внезапно к горлу подступила тошнота. Внизу виднелась лишь тоненькая голубая полоска. На гладкой и блестящей, точно стекло, поверхности воды плясали солнечные зайчики. Я подошла к самому краю, и мне стало очень не по себе. Эмма, чего ты боишься? Глава 12 По лезвию бритвы Мне показалось, что если я поверну голову, то непременно увижу рядом Джонатана. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и сразу успокоилась. Посмотрела на рыжую скалу напротив и еще раз заглянула вниз. «Эмма, чего ты боишься?» — повторила я слова Джонатана, сказанные в тот памятный день. Ничего. Действительно ничего. Мою душу вывернули наизнанку и выскоблили. На скале сейчас стояла лишь пустая оболочка той девушки, которой я когда-то была. Ведь бояться имеет смысл только тогда, когда есть что терять. А терять мне было нечего. В голове было абсолютно пусто. Я смотрела на голубую бездну, словно приглашающую меня сделать решающий шаг. — Эмма?! — разрезал тишину голос Коула. Под его ногами осыпались камни. Похоже, времени осталось в обрез. Оглянувшись, я увидела, что Коул совсем близко. Взгляд у него был совершенно безумный. — Эмма, что ты делаешь? — Я отвернулась, глаза внезапно застлали слезы. — Эмма, черт возьми, что ты творишь?! — в панике выкрикнул Коул. — Ты не можешь прыгнуть с такой высоты! Убьешься! Но я не стала оборачиваться. Я сделала тот самый решительный шаг и прыгнула в пропасть. Инстинктивно открыла рот и глотнула холодного воздуха. И почувствовала бешеный прилив адреналина. Желудок вдруг провалился куда-то вниз, перехватило дыхание. И в эти несколько секунд я забыло обо всем. Для меня больше ничего не имело значения. Ни Джонатан. Ни Эван. Ни Коул. Ни я сама. Все исчезло. Я отдалась ощущению странной неподвижности. Но чувство полного умиротворения неожиданно исчезло, когда я врезалась в воду и, увлекаемая силой тяжести, стукнулась о каменистое дно. Ногу пронзила такая боль, что я с трудом сдержала крик. С силой оттолкнувшись от дна, я стрелой полетела наверх. От нехватки воздуха горели легкие. Отчаянно барахтаясь, я пыталась пробиться сквозь толщу воды. Тем временем сладкий голос нашептывал мне на ухо, чтобы я прекратила… Прекратила бороться. Прекратила цепляться за жизнь. А просто… Задыхаясь, кашляя и жадно ловя ртом воздух, я наконец выплыла на поверхность. И внезапно потеряла ориентацию. Я оглянулась на скалу, прыгнув с которой я, безусловно, играла со смертью, и увидела стоявшего на уступе Коула. Однако с такого расстояния разглядеть выражение его лица было нереально. Рана под коленом, где я содрала кожу, дала о себе знать резкой болью, и я на время забыла о Коуле. Когда я подняла глаза, Коула на уступе уже не было. Стиснув зубы, я поплыла к камням, где расположилась наша компания. Мэг с Пейтон, растянувшись на большом валуне, по-прежнему нежились на солнышке. Неожиданно я услышала громкий всплеск — это Коул прыгнул рядом со мной в воду. — Ну ты даешь, Эмма! Поверить не могу, что ты рискнула сигануть вниз! Ты как, в порядке? — набросился на меня Коул, потом присмотрелся повнимательнее, и все вопросы отпали сами собой. — Ты поранилась? Где? — Ободрала ногу, — поморщилась я. — Ерунда, до свадьбы заживет. Мы можем вернуться в лагерь? — Да, — ответил Коул и, повернувшись в сторону пляжа, заорал: — Мы отчаливаем. Встретимся в лагере. Мэг удивленно нахмурилась и уже собралась было спросить, что случилось, но Пейтон ее опередила. — Ладно, тогда до встречи! — крикнула она. Я осторожно залезла в каноэ. У меня болело все тело. Я обернула ногу полотенцем, чтобы Коул не увидел рану под коленом, и тем не менее закапала кровью дно каноэ. — Эмма, дай посмотрю, что там у тебя такое, — потребовал Коул. — Надеюсь, ничего серьезного. Поколебавшись, я развернула полотенце. — Вот дерьмо! Ты здорово поранилась. — Он с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы. И действительно, ногу уже жгло точно огнем. Мы молча плыли мимо каноэ с подвыпившими студентами, за все это время Коул не проронил ни слова. Когда мы наконец причалили к берегу, полотенце насквозь пропиталось кровью. Коул помог мне выйти из каноэ, и я поковыляла по камням в сторону автобуса. — В лагере есть медпункт, — сообщил водитель, заметив окровавленное полотенце. — Если хотите, могу высадить вас там. — Спасибо, — ответил Коул и, пока мы ехали до лагеря Стэнфордского университета, больше не проронил ни слова. В медпункте мне оказали первую помощь: промыли, обработали и перевязали болезненно пульсирующую ногу, а когда мы вернулись, Коул все же решил нарушить напряженное молчание. — Эмма! — Голос Коула дрожал от несвойственных ему эмоций. Я удивленно подняла голову. — Ты отдаешь себе отчет в том, что так рисковать может только сумасшедший?! Ты могла серьезно пораниться и даже погибнуть. Поверить не могу. Нет, я решительно тебя не понимаю. — Он сердито покачал головой. Я продолжала упрямо молчать. У Коула на скулах заиграли желваки. — Мне надо немного проветриться. — Он повернулся и пошел прочь. Я долго смотрела ему вслед, но тут раздался взрыв смеха из минивэна, остановившегося для разгрузки. Конечно, Коул имел полное право на то, чтобы получить объяснение. Однако у меня в запасе не было ничего такого, что его устроило бы. Или такого, что позволило бы мне понять саму себя. Я закрыла глаза и откинулась на спинку складного стула. За моей спиной беседовали какие-то парни. Говорили они неприлично громко, поскольку явно находились под градусом. — Эй, чувак, спасибо, что спас меня вчера. Вечеринка была полный отстой. — А ты был на вечеринке у Ривза неделю назад? — поинтересовался другой парень. — У Джонатана? — (У меня глаза полезли на лоб.) — Лучшая вечеринка на моей памяти. Кстати, а какой факультет он закончил? — Кажется, архитектурный. Последний курс. У меня сразу же застучало в висках. Я обернулась посмотреть на подвыпившую компанию. Парни сидели за раскладными столами и уминали гамбургеры. — Так или иначе, он, похоже, нашел крутую работу в Нью-Йорке или типа того. Ведь за вечеринку он явно выложил кучу бабла, — заметил какой-то парень в серой футболке. Я подалась вперед, упершись локтями в колени и пытаясь успокоить сердцебиение. Нет, не может быть, чтобы это был он. Тут я увидела на одном из парней бейсболку Университета Южной Калифорнии, и последние сомнения сразу отпали… Не жди меня! Да, ты, кажется, говорил, что весь в моем распоряжении. Так заруби себе на носу: я в этом не нуждаюсь. Уйди из моей жизни. При воспоминании об этих убийственных словах у меня засосало под ложечкой. Я не вспоминала о нем с тех самых пор, как навсегда вычеркнула его из своей жизни. Вплоть до сегодняшнего дня. Но когда я снова услышала его имя, мысли о нем, которые я усердно гнала прочь, нахлынули на меня бурным потоком. Мы доверяем друг другу то, что держим втайне от остальных. Я закрыла лицо трясущимися руками. Ведь я хранила его секреты, как свои, хотя они тяжелым грузом лежали на моей совести. Ни одной живой душе не рассказала о том, в чем он признался в ту роковую ночь. Спрятала его признания в потайные уголки души, чтобы навсегда забыть о совершенных им преступлениях. Все напрасно. — А он сказал, когда уезжает? Я замерла, навострив уши. — Точно не знаю. Кажется, сегодня или завтра. — Обратно в Нью-Йорк? — Угу. Похоже, он родом оттуда или типа того. Поддавшись первому порыву, я подошла к их столу: — Эй, ребята, вы случаем не о Джонатане Ривзе толкуете? Парень в серой футболке ответил мне осторожной полуулыбкой: — Угу. А ты что, его знаешь? — Да, знаю. К сожалению, я не сумела выбраться на его вечеринку. Но очень хотела бы с ним попрощаться. Да вот беда: не могу найти имейла, который он мне отправил. У вас есть его электронная почта? Парень в бейсболке вытащил телефон: — Ага, есть, как не быть. Если хочешь, могу переслать. — Было бы здорово, — осторожно сказала я. Он протянул мне телефон, и я переслала сообщение на свою почту. — Спасибо. — Погоди-ка, а я могу, если что, отправить тебе имейл? — игриво подмигнул парень. — Э-э-э, я приехала сюда с другом, — смущенно пожала я плечами и торопливо попятилась. — Спасибо за информацию. Я отошла подальше от парней, достала телефон и открыла почту с текстом приглашения. Это было приглашение на вечеринку в честь окончания/отъезда. Причем достаточно лаконичное: дата, время, место… и номер телефона, на который я задумчиво уставилась. С тех пор как пять месяцев назад я открыла ящик Пандоры, привычный мир рушился прямо на глазах. Казалось, будто меня засасывает в черную дыру и нет сил сопротивляться. Меня пожирало чувство безнадежности, которое буквально рвало струны моей души. Был только один человек, способный понять мои нравственные страдания. Джонатан. Которого я, в свою очередь, тоже понимала, как никто другой. Потому-то и сохранила в тайне его преступление. Мы оба делали ужасные вещи. Мы оба ломали людям жизнь. И это связывало нас невидимой нитью. Мне кажется, я могу рассказать тебе то, что никому не рассказываю. Большинство людей не способно понять. В голове колоколом разносился голос Джонатана, и я почувствовала резкую боль в груди. Ведь я, в сущности, не оправдала его доверия. В свое время я препарировала его душу. Узнала о страхах и сомнениях, но оставила рану открытой. Потому он и не стал разыскивать меня, хотя мы оба учились в Калифорнии. Уж кто-кто, а я сильно постаралась, чтобы так вышло. Никто и никогда не сможет тебя полюбить. При воспоминании об этих словах меня передернуло от отвращения. Я заслужила наказание одиночеством. Ведь в тут ночь я предала их обоих. И вот теперь мне выпал шанс все исправить. И если Джонатан не сможет меня простить, значит мне и правда нет прощения. Я задумчиво вертела в руках телефон. Но каждый раз, собираясь набрать номер, вспоминала его несчастное, потерянное лицо и останавливалась. Он наверняка не забыл брошенные ему в лицо горькие слова. А что, если забыл? Я должна была это выяснить. Привет. Это Эмма. Хочу узнать, как поживаешь. Я нажала кнопку «Отправить» и сразу почувствовала слабость в ногах. И буквально через несколько минут напряженного ожидания телефон завибрировал. Эмма! Надо же! Вот уж не ожидал. Я облегченно вздохнула. У меня словно камень с души свалился. Мне было нелегко заставить себя с тобой связаться. Но я думала о тебе. Я закусила губу и стала ждать. Постоянно думаю о тебе. Собирался даже тебя разыскать, но не стал. Решил, что ты больше никогда не захочешь меня видеть. При этих словах у меня по спине поползли мурашки. Я хотела написать ответ, но он уже прислал очередной текст. Много воды утекло за эти годы. У меня было время подумать. И сделать выводы. Какие именно выводы? Надо было кое-что исправить. Поэтому твое сообщение для меня как подарок небес. Хотелось бы пообщаться лично, но в данный момент не могу говорить. А почему ты не можешь говорить? Меня так и подмывало ему позвонить. При одной мысли о том, что я могу услышать его голос, я почувствовала приступ дурноты. Ладно. Мне пора. Но ты должна знать, что я сожалею. Я не хотел тебя обидеть. Этим он словно подводил некую черту, и у меня внутри все опустилось. А куда ты едешь? Я внезапно испугалась, что в Нью-Йорке его ждет нечто большее, чем просто работа. Заплатить неоплатный долг своей семье. На это требуется время. Устал калечить людям жизнь. Я настороженно уставилась на экран. А что, если он собирается сделать нечто такое, что сломает его жизнь… и мою тоже? Тогда я в отчаянии нажала на кнопку «Вызов» и, затаив дыхание, стала ждать ответа. После нескольких длинных гудков я услышала голосовое сообщение. Путая буквы, я поспешно набрала: Поговори со мной, пожалуйста. Что ты собираешься делать? Прости, Эмма. Слишком поздно. Надо идти. Прости. Вконец растерянная, я послала сообщение по голосовой почте. Джонатан, что ты собираешься делать? Мне трудно было усидеть на месте. В ожидании ответа я ходила, как тигр в клетке. Смотрела на темный экран, чувствуя сосущую боль под ложечкой. Он так и не ответил. В конце концов я вернулась к нашему внедорожнику, где застала Коула, он что-то искал в багажнике. Коул даже не взглянул на меня, когда я подошла. Значит, до сих пор сердится. — Мне надо уехать. Причем срочно. Я хочу одолжить у тебя машину. Пожалуйста. — Я даже не пыталась скрыть панические нотки в голосе. — Что происходит? — поинтересовался Коул, вглядываясь в мое осунувшееся лицо. Я опустила глаза и с трудом выдавила: — Ты получишь свою машину обратно. Обещаю. Мне надо кое-что сделать, и это очень важно. Я просто… Коул, просто поверь мне. Он пристально посмотрел на меня. Я поежилась под его пронизывающим взглядом. У меня уже не оставалось сил скрывать отчаяние. — Бери. — Коул достал из кармана ключи и вложил мне в ладонь. Я собралась было его поблагодарить, но он повернулся ко мне спиной и, застегнув молнию на спортивной сумке, захлопнул багажник. — Спасибо, — прошептала я, понимая, что Коул меня не слышит. Я села в машину, до боли вцепилась в руль и нажала на педаль газа. Коула я увидела в боковом зеркале. Заложив руки за голову, он смотрел мне вслед. Я поспешно отвернулась: чувство вины кислотой разъедало внутренности. Подняв облако пыли, я выехала с территории лагеря в твердом намерении разыскать Джонатана. Глава 13 Слишком поздно «Эмма, ты где, черт бы тебя побрал?! Мне звонила Мэг, сказала, что ты вчера уехала, но никто не знает куда. Я уже практически села на самолет, и ты сводишь меня с ума. Надеюсь, к тому моменту, как самолет приземлится, я получу от тебя голосовое сообщение, а иначе я за себя не ручаюсь». При мысли о том, что я скажу Саре, у меня защемило сердце. Тогда я отправила голосовое сообщение: «У меня все прекрасно. Я дома. Желаю тебе благополучного полета. Позвони, когда сможешь». Лаконично. Фактически. Но весьма далеко от истины. Я вылезла из внедорожника и направилась к входной двери. Мне как будто залили цементом внутренности, я с трудом передвигала ноги. Я не спала всю ночь, и теперь у меня даже не осталось сил достать сумки из багажника. Подойдя поближе, я обнаружила, что Коул ждет меня на крыльце. Значит, получил мое сообщение о том, что может забрать свою машину в любое время после одиннадцати. Я упорно глядела себе под ноги — мне было стыдно смотреть ему в глаза. И у самого крыльца я медленно подняла голову. Ни один мускул не дрогнул на лице Коула. От его внимания, естественно, не ускользнул мой помятый вид. — Я должна тебе бак бензина, — безучастно произнесла я, положив ключи от машины в его протянутую руку. — И куда ты ездила? — ровным голосом поинтересовался он. — Хотела уладить кое-что со старым другом, — ответила я, вперившись в облупившуюся ступеньку. — Ну и как, уладила? — Нет, — чувствуя во рту горечь поражения, прошептала я. У меня предательски задрожала нижняя губа, я закрыла глаза в напрасной попытке сдержать рвавшиеся на волю слезы. Конечно, я вполне могла бы списать свою эмоциональную уязвимость на усталость, но это было бы неправдой. И даже горькие слезы не отражали всей глубины моего разочарования. — Сочувствую, — очень искренне произнес Коул, подошел ко мне и нежно обнял. Я смогла лишь слабо кивнуть — боялась дать выход эмоциям. Я была буквально раздавлена провалом своего замысла. Мне не удалось найти и остановить Джонатана, чтобы до его отъезда исправить содеянное мной зло. Более того, Джонатан оставил без ответа все сообщения с просьбой позвонить. У меня до сих пор звучало в ушах голосовое сообщение, которое я послала в пять утра, прежде чем повернуть назад: «Это снова я. И это мое последнее сообщение. Я всю ночь провела за рулем. Ехала и думала о том, что произошло в ту ночь. Я готова взять свои слова назад. Каждое слово, которое бросила тебе в лицо. Потому что была неправа. Мне очень хочется сказать тебе об этом лично, но я не знаю, где ты сейчас. Пожалуйста, не уезжай. Позвони мне». Джонатан уехал. Я заглянула в окно его квартиры — квартира была абсолютно пустой. Что потрясло меня до глубины души. Если честно, я сама от себя такого не ожидала. Я хотела его видеть. Я тосковала по нему. У меня на сердце лежал камень. Я давно не испытывала подобного смятения чувств. И с каждой милей пути горькое чувство вины все больше разъедало душу. Но все. Слишком поздно. К сожалению, истина всегда доходила до меня с большим опозданием. Я плакала так горько, что рубашка Коула промокла от моих слез. А он молча стоял и ласково гладил меня по голове. — Прости, что вчера так внезапно сорвалась, — уткнувшись ему в грудь, говорила я. — Я была в панике и не знала, как объяснить… — Все нормально, — прошептал он. — Я виноват, что разозлился. Просто я… я боялся, что с тобой что-нибудь случится. И ты ужасно напугала меня, когда прыгнула со скалы. Ведь ты даже не потрудилась хорошенько подумать, а сразу… исчезла. Я приподняла голову и украдкой посмотрела на Коула, в глазах которого читалась неподдельная тревога. Я осторожно пробежала рукой по жесткой щетине на его подбородке. Коул пальцем вытер мои слезы и сказал, ранив меня в самое сердце: — Не могу видеть тебя такой грустной. Затем наклонился и ласково поцеловал меня. Между нами снова пробежал электрический разряд. Я ответила ему страстным поцелуем. Мне просто необходимо было почувствовать тепло его рук и вкус его губ. Ведь так, и только так, я могла хоть ненадолго унять душевную боль. Коул внял моей молчаливой мольбе. Обжигая мое лицо горячим дыханием, он прижал меня к себе так крепко, что я слышала биение его сердца. А затем за руку провел в дом, увлек за собой на второй этаж, закрыл дверь спальни на задвижку и зажал мне рот поцелуем, подействовавшим, как удар молнии. Я запустила руки ему под рубашку, впившись ногтями в его спину. Он рывком стянул рубашку через голову и, сняв с меня футболку, продолжил осыпать поцелуями — рот, шею, плечи, — словно хотел зацеловать до потери сознания, чтобы взять на себя мою боль. Но я знала, что все его горячие поцелуи не исцелят моих душевных ран. Но не хотела, чтобы он останавливался. Итак, я решила использовать Коула как лекарство от любви, как средство развеять тоску. Я уже успела пристраститься к сладости его поцелуев, к запаху его кожи, к жару его тела, заполняя чувственностью пустоту в душе. Мы лежали на животе под одеялом, уткнувшись лицом в подушку. Я приподняла голову и поцеловала Коула в ямочку на подбородке. — Почему ты до сих пор меня терпишь? — громким шепотом спросила я. — Наверное, я мазохист. Мне нравится, когда меня мучают, — шутливо ответил он, и я рассмеялась. — И мне нравится тебя смешить. — Его губы изогнулись в кривой ухмылке. — Что весьма непросто. Но стоит того. А еще мне нравится тебя раздевать. — Он погладил меня по спине. — А вот что мне совсем не понравилось, так это события последних двух дней. Я и правда решил… что между нами все кончено. — Он слегка отодвинулся и заглянул мне в глаза. — Так ты этого на самом деле хочешь? Поставить точку в наших отношениях? Я едва заметно кивнула. Он, естественно, ждал совершенно другого ответа, но мне не хотелось кривить душой. — Коул, я не могу впустить тебя в свое сердце, а это несправедливо по отношению к тебе. — Позволь мне решать самому. — Тогда обещай мне одну вещь, — со вздохом сказала я. — Какую именно? — Что оставишь меня, когда поймешь, что я слишком далеко зашла. Я боюсь разбить тебе сердце. Однако пока у меня нет моральных сил, чтобы поставить точку. — Эмма, я не позволю тебе разбить мне сердце. Клянусь. — Он затянул меня в омут своих голубых глаз и прижался к моим губам. Затем откинулся на подушку, смежил веки и мгновенно заснул. Я наблюдала за спящим Коулом, но в мыслях невольно возвращалась к Джонатану. Никто и никогда не сможет тебя полюбить. Каждое мое слово было пропитано ядом. Я зажмурилась, точно от удара. Нет, естественно, он не перезвонит. И я его за это не осуждаю. Я попыталась искупить свою вину и не смогла. Люди не зря говорят: слово не воробей, вылетит — не поймаешь. И иногда слова ранят сильнее, чем самый острый нож. И кому, как не мне, этого не знать. Но было кое-что еще, что мучило меня, не давая уснуть. Джонатан собирается совершить нечто такое, что имеет необратимые последствия, и мне необходимо было срочно его найти. Значит, нужно ехать в Нью-Йорк. * * * Меня разбудил вибрирующий звук телефона. С трудом оторвав от подушки отяжелевшую голову, я бросила взгляд на часы. И уже собралась было снова забраться Коулу под мышку, где было так тепло и уютно, но тут меня словно ударило. Джонатан. Тем временем телефон замолчал. Я выскользнула из кровати, опустилась на колени и в темноте принялась судорожно шарить в поисках разбросанной на полу одежды. Натянула на голое тело футболку, хранившую запах Коула, и едва успела нащупать шорты, как телефон завибрировал снова. Я поднесла его к глазам и увидела номер родителей Сары. Тяжело вздохнув, я приготовилась к очередной лекции. Должно быть, Сара забыла о трехчасовой разнице во времени. Но не успела я сказать «привет», как вдруг поняла, что Сары просто физически не может быть дома. Меня пронзило смертельным ужасом, словно мне в живот врезался огромный камень. — Эмма? — услышала я голос Анны. — Эмма, родная, это Анна. — Привет, Анна, — с трудом выдавила я. Меня до потери пульса напугал ее тон. Она явно была чем-то безумно расстроена. — Эмма, случилось страшное, — дрожащим голосом продолжила Анна. — Это твоя мама. — Анна сделала паузу. — Вчера ночью она покончила с собой. Я будто провалилась в черную дыру, мороз пробежал у меня по коже. Я ослепла. Оглохла. Потеряла способность чувствовать. Разве что пронизывающий холод. Я прижала коленки к груди и принялась раскачиваться. — Эмма? Ты тут? Милая, ты можешь говорить? — Она умерла, — пробормотала я и не узнала собственного голоса. — Да. Сочувствую твоему горю. Мы хотим, чтобы ты как можно скорее вернулась домой. Я все устрою, хорошо? Ее голос неожиданно замер, и я осталась в кромешной тьме, потеряв способность видеть и слышать. Я убавила звук телефона, отдавшись во власть охватившего меня холода. Сара, я ее ненавижу… Мне все равно, умрет она или нет. — Эмма? — ворвалась в мое сознание Мэг, заглушив голос из прошлого. Я недоуменно уставилась на нее. Почему-то вдруг стало очень светло, будто комната купалась в лучах солнца. — Эмма, ты меня слышишь? Она опустилась рядом со мной на колени, постепенно попав в фокус моего зрения. Я настороженно огляделась по сторонам и заметила, что в моей комнате полно людей. Пейтон сидела на кровати, Серена — возле меня на полу. Она держала меня за руку. Я подняла глаза и заметила Коула. Он стоял на пороге и внимательно наблюдал за мной. А в коридоре толклись Люк и Джеймс. Я растерянно обводила глазами лица друзей. А потом вспомнила. И из меня словно внезапно выпустили воздух. — Неужели я всех разбудила? — спросила я, глядя в полные скорби изумрудные глаза Мэг. — Нет, ты никого не будила, — заверила меня Мэг. — Эмма, нам позвонила Сарина мама. Нам так жаль. Она обняла меня за плечи, а Серена стиснула мою руку. Я успокаивающе похлопала ее по спине. Меня по-прежнему окутывала тьма, я была не в силах переварить то, что случилось. И поэтому позволила держать себя за руку. * * * — До скорой встречи. — Я обняла Мэг и Серену перед входом в аэропорт. Затем повернулась к Коулу. Он боялся дотронуться до меня, будто я была хрупкой стеклянной вазой, которая в любую минуту могла разбиться. — Ты даже оглянуться не успеешь, как мы уже встретимся в Санта-Барбаре. — Как бы мне хотелось поехать с тобой. — Коул осторожно погладил меня по щеке. — Знаю, — поспешно ответила я. — Я и сама не слишком хочу туда возвращаться. Но надо. А кроме того, у тебя экзамены на носу и нельзя пропускать занятия. Нет, все правильно. Со мной рядом будет Сара, поэтому можешь не волноваться. — Ты позвонишь мне? И вот я оставила их у себя за спиной, постаравшись создать впечатление, будто я в полном порядке, что, естественно, было не совсем так. Я прошла сквозь электронные ворота и неожиданно испытала такой приступ паники, что все внутренности буквально скрутило жгутом. Когда я проходила службу безопасности, то постаралась выровнять дыхание. Я так нервничала, что меня — как подозрительную личность — вполне могли отвести в сторонку для более тщательного досмотра. Я не вполне понимала, как отважусь сесть на самолет, направляющийся именно в то место на земле, куда я торжественно поклялась никогда не возвращаться. Ведь два года назад я сбежала из Уэслина и сейчас уже приготовилась снова дать деру, но меня остановил телефонный звонок. — Привет, — слабым голосом ответила я. — Как дела? — поинтересовалась Сара. — Ты что, серьезно?! — Ну да, понимаю. Дурацкий вопрос. Буду встречать тебя в аэропорту. Постараюсь помочь пережить этот ужас. — Спасибо. — Больше всего на свете я хотела, чтобы все наконец осталось позади. Мне и так пришлось попотеть, объясняя своим профессорам, почему меня неделю не будет на занятиях, и договариваясь о переносе экзаменов на лето. Я словно бежала марафон, у меня физически не было времени остановиться, оглянуться — до тех пор, пока я не вошла в двери аэропорта и на меня не обрушилась реальность происходящего. — Сара, я не собираюсь останавливаться в Уэслине. — Что?! Что ты имеешь в виду? Родители уже ждут тебя. — Я не могу. — Мой голос звенел от напряжения. — Я знаю один придорожный мотель. Неподалеку от города. Остановлюсь там. Я правда… не могу. — Ну ладно, — послушно ответила Сара. — Постарайся хотя бы благополучно сесть на самолет. Остальное уладим при личной встрече. Тем временем пассажиров пригласили на посадку. — Все, мне пора, — сказала я. — Увидимся позже. — Я буду тебя встречать, — повторила Сара. Итак, я взошла на борт самолета, положила чемодан на полку и, протиснувшись мимо двух среднего возраста мужчин в деловых костюмах, заняла место у окна. Я тупо смотрела в иллюминатор, чувствуя, что пыхчу как паровоз. — Не любите летать? — поинтересовался мой сосед, глядя, как я сплетаю и расплетаю на колене руки. — Нет, дело скорее в приземлении, — честно призналась я. — Мне постоянно приходится летать, — сказал сосед. — И поверьте, нет абсолютно никаких поводов для волнения. Я растянула губы в улыбке, но вид у меня по-прежнему был несчастный. Тогда я закрыла глаза и сжала кулаки, мысленно велев себе успокоиться. Хотя прекрасно понимала, что нахожусь на грани нервного срыва. — Может быть, вам стоит немного выпить, — усмехнулся сосед. — Но мне еще только девятнадцать. Он посмотрел на меня как на полоумную. Что было весьма близко к действительности. — Тогда давайте я вас угощу, чтобы вы весь полет не дрожали как осиновый лист. — Да, спасибо. — Я отчаянно пыталась взять себя в руки. Когда самолет был уже в воздухе, мои соседи заказали водку с содовой, а я просто воду. Но, к моему величайшему удивлению, оба протянули мне свою выпивку. Похоже, я была не лучшим компаньоном для полета. — Спасибо. — Я потянулась за кошельком. Мой сосед только отмахнулся: — Какие мелочи. Можете не беспокоиться. С жадностью проглотив водку, я поставила стаканчики, в которых даже не растаял лед, обратно на откидные столики своих любезных соседей. — Мисс, — услышала я сквозь туман в голове. — Мисс, мы приземлились. — Кто-то осторожно коснулся моего плеча. Я отвернулась от иллюминатора и растерянно огляделась, не сразу сообразив, где я нахожусь. — Черт! — вырвалось у меня, и бортпроводница — яркая блондинка — удивленно подняла брови. — Хм, спасибо большое. Потом я отстегнула ремень и сосредоточилась на том, чтобы выбраться из кресла и при этом устоять на ногах, поскольку в голове до сих пор шумело от выпитой водки. Слава богу, самолет уже практически опустел, и я могла спокойно достать чемодан. Я стала снимать его с полки, стукнулась об острый угол, но каким-то чудом умудрилась не упасть. — Разрешите вам помочь? — нервно поглядывая на меня, предложил молодой бортпроводник. — Нет, сама справилась, — смутилась я. — Спасибо. И я покатила за собой чемодан, максимально сосредоточившись, чтобы выглядеть не слишком пьяной. На подкашивающихся ногах я прошла в сторону терминала. Тем временем шум в голове потихоньку улегся, и на меня снова накатил приступ паники. Да, наверное, без посторонней помощи из терминала мне не выбраться. Глава 14 Совсем как твоя мать Не успела я включить телефон, как он тут же завибрировал у меня в руке. — Привет. — Я закрыла глаза и прислонилась к стене. — Ты где? — немного натянуто произнесла Сара. — Хм… — Я проглотила комок в горле. — Точно не знаю. Возле бара. — Ты что, пила?! Я замерла, чувствуя анестетическое действие водки, обволакивающей желудок. — Прости, — закусив дрожащую нижнюю губу, прошептала я. — Сара, я не могу этого сделать. Я… не могу… — Все хорошо. Я здесь. Только скажи, где ты находишься. — Уф… Все еще в терминале. — Я повертела головой, игнорируя обращенные на меня любопытные взгляды. — Иди по указателям к месту выдачи багажа. Жду тебя там, — проинструктировала Сара. — Ладно, — выдавила я и, взявшись за ручку чемодана, с трудом поднялась со скамьи. Ноги сами принесли меня к эскалатору. Тут я поняла, что до сих пор продолжаю держать возле уха телефон. — Сара? — Да, я все еще здесь, — отозвалась Сара. — Ты идешь? — Угу. — Внезапно схватило желудок, и я закрыла глаза, а чтобы не упасть, повисла на перилах эскалатора. — Я… не могу. — Нет, можешь, — попыталась приободрить меня Сара. — Я с тобой. — Блин! — выругалась я, споткнувшись о последнюю ступеньку эскалатора. Затем отошла в сторонку, подальше от глазеющих на меня пассажиров. — Сейчас буду. У спуска с эскалатора меня поджидала Сара, и не успела я сделать шаг на ковровую дорожку, как она уже сжимала меня в объятиях. Я зажмурилась, твердо решив не давать воли слезам. — Я так по тебе соскучилась, — прошептала Сара. Но когда она наконец отпустила меня, я едва не шлепнулась. Она окинула меня критическим взглядом: — Хреново выглядишь, подруга. — А чувствую себя еще хуже, — натужно рассмеялась я. — Хотя на самом деле… сейчас я вообще ничего не чувствую. — Господи, Эмма, — озабоченно покачала Сара головой. — Я оставила тебя всего на несколько месяцев, и за это время ты стала форменной алкоголичкой. И что прикажешь с тобой теперь делать? — Она подхватила чемодан и, крепко взяв меня за руку, потянула к выходу. — Тебе нужно срочно протрезветь или по крайней мере притвориться трезвой, так как нас уже ждет моя мама. — Вот облом, — простонала я. — Я ведь не знала… Извини… — Все нормально, — вздохнула Сара. — Но давай договоримся, что в ближайшие несколько дней ты не будешь заниматься самолечением с помощью спиртного. Хорошо? Я ничего не стала обещать, а просто позволила ей волочить меня к машине. Присутствие лучшей подруги вкупе с алкогольным опьянением моментально успокоило мои измученные нервы. Однако часа езды оказалось явно недостаточно. Недостаточно, чтобы протрезветь. Недостаточно, чтобы морально подготовиться к тому, из-за чего я, собственно говоря, и вернулась в Уэслин. Мы остановились на небольшой парковке возле голубого дома в викторианском стиле. Снаружи он казался таким теплым и приветливым, хотя, как я точно знала, внутри царил кладбищенский холод. Я внутренне содрогнулась. — Мы ненадолго, — заверила меня Сара и потянула подальше от установленного на лужайке щита «Похоронное бюро Лайонела», от которого я не могла отвести глаз. — Пошли, Эм. Мама ждет. С ней Чарльз, он поможет разобраться в деталях. Что было дальше, я сказать не могу. Похоже, у меня произошло выпадение сознания, так как очнулась я уже в машине. — Я же обещала тебе, что это не займет много времени, — пристегнув ремень безопасности, заметила Сара. — Да. — У меня было такое чувство, будто я впервые за все это время смогла свободно вздохнуть. — Мне только надо на секунду заскочить домой за сумкой, — когда мы отъехали от похоронного бюро, сказала Сара. — Что? Нет! — воскликнула я, пожалуй, чуть громче, чем следовало. — А почему? — встревожилась Сара. — Я не могу ехать через Уэслин, — объяснила я. Хорошо, что похоронное бюро догадались разместить на окраине, и жители нашего городка пребывали в счастливом неведении относительно того, сколько слез проливается в этой юдоли скорби. — Пожалуйста, Сара, отвези меня в мотель. Сара задумалась и наконец сказала: — Ладно, уговорила. Высажу тебя у мотеля, а потом съезжу за шмотками домой. — Спасибо большое. — Прижавшись лбом к стеклу, я следила за тем, как расплывчатыми пятнами за окном мелькают деревья. Онемение потихоньку сменилось жуткой усталостью. — А я пока немного полежу. — Неплохая идея, — одобрила Сара. Уже через несколько минут мы словно пересекли невидимую линию и попали в совершенно другой мир: рекламных щитов, неоновых огней, мчащихся с ревом по шоссе машин. Сара свернула на парковку с раздолбанным асфальтовым покрытием. — Неужели нам обязательно здесь останавливаться? — в ужасе спросила она. Если честно, смотреть тут было особенно не на что. Синяя краска выцвела и облупилась, номера на дверях были разномастными. А еще тут имелся огороженный цепью бассейн с ядовито-зеленой водой, совсем как из фантастического фильма, где на дне именно такого водоема инкубировали яйца пришельцев. — Разве это именно то, что тебе нужно? — Сара явно упрашивала меня одуматься. — Тебе вовсе не обязательно со мной оставаться, — открыв дверь, сказала я. — Нет, обязательно, — отрезала она. — Я пойду зарегистрируюсь, а ты пока, если хочешь, можешь достать чемодан из багажника. Затем я поднялась вслед за Сарой по обшарпанной бетонной лестнице с шаткими металлическими перилами и после секундного замешательства позволила ей открыть дверь номера 212. В комнате пахло какой-то химией, застарелым табачным дымом… и старостью — словом, царившей в этих ветхих стенах мерзостью запустения. Сара тотчас же отодвинула плотные темно-синие шторы, чтобы впустить хоть немного солнца. Но это не сильно помогло: здесь по-прежнему было мрачно. Похоже, комната явно предпочитала прятаться в тени. Но мне было наплевать. И хотя за окном стоял солнечный майский день, я отдавала предпочтение тьме. Я села на кровать, подальше от окна, и сняла туфли. Наверное, мне стоило немного вздремнуть, чтобы рассеялся туман в голове. — Ну все, я скоро вернусь, — пообещала Сара. — И привезу чего-нибудь поесть. — Она нерешительно топталась в дверях, явно не зная, можно ли оставить меня одну. — Со мной все будет прекрасно, — заверила я Сару в расчете, что она поскорее уйдет. Она слабо улыбнулась и закрыла за собой облезлую металлическую дверь. Эмма, прими мои соболезнования. Я прогнала прочь воспоминания о ласковых руках Анны на моем плече и ее полных слез красных глазах. Ты такая худенькая. Я крепко-крепко зажмурилась, чтобы не слышать звучавших в голове голосов. По мере того как я потихоньку трезвела, у меня в памяти возникали все новые фрагменты событий в похоронном бюро. Я потерла глаза, чтобы выветрить остатки хмеля, встала с кровати, подошла к большому окну и посмотрела на бассейн с пластиковыми садовыми стульями вокруг. Мы подобрали фотографии для завтрашнего дня. Не хочешь посмотреть их и сказать, что ты об этом думаешь? Твоя мама просила, чтобы ее кремировали… Какая урна тебе больше нравится? Меня вдруг заколотило, я обняла себя обеими руками и яростно затрясла головой, чтобы не видеть сверкающих коробочек и ваз с цветочными гирляндами. Как думаешь, где твоя мама хотела бы, чтобы ее похоронили? — Прекратите! — схватившись за голову, завопила я. — Заткнитесь! — Я с размаху стукнула рукой по оконному стеклу, и оно протестующе задребезжало. И тут мое внимание привлекла ветхая хибара через дорогу с выцветшей рекламой пива и алкоголя в витрине. Тяжело дыша через нос, я изо всех сил стиснула зубы, чтобы сохранить остатки самообладания. Но я знала: надолго меня не хватит. Я еще раз бросила взгляд на винный магазин. В подобных местах вряд ли требуется удостоверение личности, но не хотелось рисковать. Обследовав глазами парковку, я остановила взгляд на одинокой фигуре у бассейна. Какой-то парень в майке и линялых джинсах, на голове огромные наушники. Он сидел на расшатанном стуле и курил сигарету. Навскидку ему было точно больше двадцати одного года. Я была решительно настроена заглушить назойливые голоса в голове, а потому не стала думать дважды. Схватила сумку, бросила туда кошелек и ключи от номера, даже не потрудившись обуться. Парень был явно не из тех, кто придерживается строгих правил. Более того, босые ноги могли дать мне преимущество в несколько очков. Памятуя об этом, я поспешно прошлась пятерней по волосам, заколола висящие пряди, натянула на облегающий топ тонкий джемпер, кокетливо обнажила плечо и, собравшись с духом, направилась к бассейну. Он, естественно, сразу заметил меня и, не скрываясь, обшарил глазами мое тело, для удобства даже снял наушники и повесил их на шею. Однако, памятуя о винном магазине, я позволила ему столь беззастенчиво пялиться. — Эй! — игриво улыбнулась я. — Что поделываешь? — Да так, ничего особенного, — ответил он, запустив грязную руку в спутанные соломенные волосы. — А ты? — Мы с друзьями хотим устроить вечеринку в нашем номере. — Я старалась врать как можно более складно. — Но мне не продадут алкоголь. Вот я и подумала, может, выручишь меня, а? Если хочешь, могу и тебя с друзьями пригласить. — Клево. — Он ухмыльнулся и плотоядно облизнул нижнюю губу. Я нервно сглотнула, чувствуя, что меня сейчас стошнит. — Думаю, я могу тебя выручить. А что купить? — Водку, — скривившись, сказала я. Надеюсь, он не услышал ноток отчаяния в моем голосе. Я залезла в кошелек и протянула ему пригоршню двадцаток, которыми Чарльз Стенли щедро снабдил меня еще в похоронном бюро. — Класс! — восхищенно присвистнул он. — И что, брать бухло только высшего качества, да? — Он взял деньги, и от прикосновения его руки меня передернуло. — Хм, совершенно необязательно, — равнодушно пожала я плечами. Выпивка нужна была мне исключительно как анестетик, чтобы продержаться следующие несколько дней. — А можно еще в придачу парочку лаймов? — Не вопрос, моя сладкая, — подмигнул парень. — Кстати, меня зовут Кевин. — Что ж, Кевин, спасибо большое, что выручил бедную девушку. — Я жалобно захлопала ресницами, и впрямь ощущая себя ужасно жалкой. — Сейчас вернусь, — заверил он и как бы ненароком похлопал меня по заднице. Я тихо икнула, а он грубо расхохотался. Пока он ходил за выпивкой, я набила два пакета льдом и нашла несколько завернутых в целлофан пластиковых стаканчиков. Я подошла к бассейну как раз в тот момент, когда он переходил через дорогу с бумажным мешком в руке. — Вот, пожалуйста. — Он протянул мне две бутылки водки. — Я и для себя прихватил одну. — Замечательно, — ответила я, откупорила бутылку, разлила прозрачную жидкость по стаканчикам с кубиками льда и залпом ополовинила свой. Рот тут же наполнился горькой слюной, а желудок словно обожгло. Кевин опустился на садовый стул возле пластикового стола, взял стаканчик, зачерпнул льда из пакета, к его нижней губе прилипла незажженная сигарета. Он что-то говорил, но я понятия не имела, что именно. Я смотрела на зеленую воду, тупо кивала, потягивала холодную водку и в ожидании блаженного онемения подливала себе еще и еще. Рядом с моим папой. Она хочет, чтобы ее прах похоронили там же, где покоится мой папа. Я до боли стиснула зубы, пытаясь заглушить гул голосов в голове, проникающий даже сквозь заслон онемения. Допила оставшуюся в стакане водку и наполнила стакан снова. Было бы очень мило, если бы ты поделилась воспоминаниями о некоторых моментах своей жизни с мамой. И вот я уже стояла у бортика бассейна, пристально всматриваясь в мутную зеленую воду. Тело одеревенело, но голоса продолжали упрямо талдычить свое. И никак не хотели замолкать. Я помотала головой, чтобы избавиться от них. Затем закрыла глаза и шагнула вперед. Вода оказалась холодной, в нос тут же ударил сильный запах хлорки. Сгруппировавшись, я камнем ушла на дно и стукнулась о шершавый цемент, но я лишь еще крепче зажмурила глаза. И вот наступила… тишина. Я прижала колени к груди, наслаждаясь долгожданным спокойствием. Я дышала, выпуская пузырьки воздуха через нос. У меня горели легкие, но я не шелохнулась. Предпочла остаться в плену у холодной воды. Однако паники подобно той, что возникала в моих снах, не было. А ведь больше всего я боялась задохнуться. Правда, тут… царило такое спокойствие, что хотелось остаться здесь навсегда. Итак, я преодолела желание вздохнуть полной грудью, не обращая внимания на растущее стеснение в груди. Вода что-то нашептывала мне на ухо. Я открыла глаза и прислушалась. Похоже… кто-то кричал. Вскинув голову, я увидела две фигуры, перегнувшиеся через край бассейна. Рыжие волосы Сары свисали над водой. Я оттолкнулась от дна и, захлебываясь, вынырнула на поверхность. Хлорированная вода попала в горло, я закашлялась и с трудом подавила рвотный рефлекс. Схватилась за бортик и постаралась отдышаться. И меня сразу оглушили истошные вопли, словно невидимая рука включила кнопку приемника на полную громкость. — Черт подери, Эмма! — орала Сара. Она уже успела снять туфли, словно собиралась нырнуть в бассейн. — Какого хрена ты там делаешь? — Она долбаная психичка, вот она кто! — бесновался у нее за спиной Кевин. — Она выглядела ну впрямь как сраная зомби, когда вошла в воду. Твоя подруга вконец рехнулась, сестричка! — Заткнись! — цыкнула на него Сара, внимательно следя за тем, как я усаживаюсь на бортик. — Вали, на хрен, отсюда! — Не надо повторять дважды, — ответил Кевин. — Долбаная психичка. — И, прижимая к себе бумажный мешок, он направился в сторону парковки. — Ты в порядке? — глядя, как я судорожно отплевываюсь, поинтересовалась Сара. Я молча кивнула. — Эмма, это черт знает что такое, — тяжело вздохнула Сара, укоризненно качая головой, и помогла мне подняться. Пока я собирала сумку, Сара ждала меня у ограждения. Я намеревалась положить в сумку и почти пустую бутылку водки, но Сара строго прикрикнула на меня: — Оставь сейчас же! Я бросила бутылку и послушно поплелась за ней в номер. Оставляя за собой зеленые лужицы воды, натекшей с промокших джинсов, я сразу прошла в ванную. Скинула отдававшую хлоркой одежду, залезла под горячий душ и стояла так до тех пор, пока не закончилась горячая вода. Я по-прежнему ничего не ощущала. Не было ни эмоций, ни мыслей. Но зато я заставила замолчать голоса в голове. Затем я потянулась за полотенцем, чтобы завернуться в него. Колючее белое полотенце едва прикрывало наготу. Сара, сидевшая на стуле с грязной обивкой возле круглого столика, сразу встрепенулась, когда я вышла из ванной в облаке пара. Вокруг меня все плыло, и я не рискнула посмотреть Саре в глаза. И вообще, я еле стояла на ногах. Плюхнулась на кровать и закрыла лицо руками. — Я прекрасно понимаю, что ты не хотела сюда приезжать, — с трудом сдерживаясь, произнесла Сара ровным тоном. — И представляю, как тебе тяжело. Но, Эмма, ты ведь сейчас не одна. И ты должна понять, что есть люди, которые беспокоятся о тебе. И хотят тебе помочь. — (Я часто-часто заморгала и, сделав над собой усилие, подняла на нее глаза.) — Ты не можешь отталкивать всех подряд. — Она встала со стула и замерла в напряженной позе. — И ты не можешь продолжать в том же духе, потому что в один прекрасный день ты проснешься, а рядом вообще никого не будет. Я слепо прищурилась, ее слова эхом отдавались в голове. — Что? — Но нет, я тебе этого не позволю. — Голос Сары окреп и теперь с каждым словом набирал силу. — И не позволю тебе оттолкнуть меня, как и всех остальных. — Увидев, что я по-прежнему совершенно безучастна, она плотно сжала губы, глаза ее наполнились слезами. — Эмма, ты слышишь, что я говорю?! Посмотри на меня! — (Я свесила отяжелевшую голову набок.) — Черт побери, Эм! — не выдержала Сара. У нее окаменел подбородок, а руки сжались в кулаки. — Я не позволю тебе заниматься саморазрушением! Чего бы это ни стоило! И не позволю тебе кончить так же, как твоя мать! И тут меня словно громом поразило. Я устремила на Сару ненавидящий взгляд. Она побледнела, поняв, что хватила через край. — Убирайся! — Эмма, прости меня, — разрыдалась Сара. — Я вовсе не то хотела сказать. — Убирайся! — заорала я, так что она подпрыгнула от испуга. Затем она молча вытерла скатившуюся по щеке слезу и покорно кивнула. Взяла сумочку и ключ от комнаты, медленно направилась к выходу и, в последний раз устремив на меня печальные глаза, осторожно закрыла за собой дверь. Меня трясло как в лихорадке. Я легла на бок, завернулась в несвежие белые простыни и уставилась в стенку, а комната вдруг заходила ходуном. Но зато на душе стало абсолютно спокойно. Я закрыла глаза и провалилась в пустоту. Глава 15 Другая Я скромно стояла в углу главного зала похоронного бюро, подальше от толпы скорбящих. Мое внимание привлекло пятно света на полу. У самого потолка имелось небольшое прямоугольное окошко, через которое можно было увидеть кусочек неба и клочки облаков. На фоне голубого неба облака казались белоснежными, они словно плыли вниз по реке. Время от времени мимо окна пролетала птица, и я пожалела, что у меня нет крыльев, — вот бы взмыть сейчас ввысь, подальше от перешептываний, слов утешения, ненужных рукопожатий и чужих объятий. Я не могла больше видеть печальные лица и полные слез глаза. А вы слышали, что она повесилась? Я ошеломленно заморгала, ощущение блаженного уединения мгновенно исчезло. Затем вгляделась в окружающее море лиц. Лиц, обращенных в мою сторону. — Эмма, сочувствую твоему горю. — Передо мной стояла худая женщина в возрасте. Я сложила губы в подобающую случаю улыбку. Она обняла меня, и я невольно напряглась. — Мы с Рейчел работали вместе. Она всегда казалась такой счастливой! Мне будет ее не хватать. — Спасибо, — рассеянно кивнула я. Привязала веревку к балке и прыгнула. Сразу сломала себе шею. Я вгляделась в лица присутствующих, пытаясь найти источник пересудов. И сразу же голову пронзила дикая боль: напоминание о выпитой у бассейна водке. Перед глазами сразу все завертелось. Я невольно прижала руку ко лбу. Похоже, у меня начинаются слуховые галлюцинации. — Эмма, ты хоть что-нибудь ела? — А? — За целый день я впервые услышала Сарин голос. Она вернулась в мотель далеко за полночь, но мы друг с другом не разговаривали. — Эмма? — вопросительно посмотрела на меня Сара. — Что случилось? — Хм… Ничего. Похоже… Похоже, мне нужно сделать перерыв. — Ты должна немного поесть, — настаивала Сара. — Мама на кухне готовит тебе перекусить. Я рассеянно кивнула, продолжая разглядывать присутствующих. Мне казалось, будто я что-то упустила. Дико болела голова, и я не понимала ни слова из того, что мне говорили. Но незаметно проскользнуть мимо пришедших на траурную церемонию не удалось: меня то и дело останавливали, чтобы обнять или принести свои соболезнования. Я уже столько раз произнесла «благодарю вас», что слова эти автоматически слетали с моих губ. Всю свою жизнь ты думала только о себе! Ты мне не мать и никогда ею не была! Они не знали всей правды о женщине, которую оплакивали. В отличие от меня. А выставленные в зале фотографии, на которых были запечатлены редкие минуты счастья, сводили меня с ума. Я бочком прокралась на кухню в конце коридора. Взяла высокий стакан и наполнила льдом, а затем прошла по коридору в офис, где была вчера. Позади большого письменного стола имелся стенной шкаф, а в шкафу лежала моя сумка, в которой находилась единственная вещь, способная снять головную боль и помочь мне забыть о существовании других людей. Открыв бутылку, я налила водку в стакан и жадно пригубила. С коробочкой мятных пастилок в кармане и со стаканом в потной ладони я вернулась в зал, забилась в свой угол и поставила стакан так, чтобы он был под рукой. Я стояла в своем углу и непрерывно говорила «благодарю вас» людям, собравшимся отдать последний долг женщине, которая никогда не была мне матерью. Мне не хотелось здесь находиться. Наверное, даже больше, чем ей. Но я пришел сюда отнюдь не ради женщины по имени Рейчел Уоллес. Я лавировал в толпе людей в уставленном цветами и фотографиями похоронном бюро, стараясь не задерживаться перед фотографиями, чтобы раньше времени не попасться ей на глаза, потому что был еще не готов. И вообще сомневался, что в ближайшее время буду готов. — Она в другом зале. Я поднял голову и обнаружил прямо перед собой доброе лицо мисс Майер. — Здравствуйте, мисс Майер. Очень рад вас видеть. — Я тепло улыбнулся женщине, которая всегда находила время, чтобы попытаться все понять, и нередко понимала гораздо лучше, чем мы себе думали. — Эван, мне тоже очень приятно тебя видеть. Жаль только, что при столь печальных обстоятельствах. Надеюсь, в Йеле у тебя дела идут хорошо. — Она потрепала меня по руке и, прежде чем пойти дальше, сказала: — Она в самом дальнем углу зала. Ты должен с ней поговорить. — Спасибо, — благодарно кивнул я. Я действительно хотел с ней поговорить. Я ждал целых два года, чтобы с ней поговорить. Но я знал, что сейчас не время и не место. — Эван… — Сара наградила меня суровым взглядом. — Что ты… — Она тяжело вздохнула. — Я знала, что ты непременно здесь будешь. И вправду знала. Но она не должна тебя видеть. Примерно такой реакции я и ожидал, но это вовсе не значит, что мне она понравилась. — Привет, Сара, — ответил я. — Могу я хоть чем-то быть полезен? — Нет, мы справимся, — отозвалась она. — И все же, Эван, хочу тебя предупредить, что она теперь… совсем другая, — прошептала Сара и растворилась в толпе. Ошарашенный ее словами, я еще долго смотрел ей вслед. Я прошел по упиравшемуся в маленькую кухоньку длинному коридору, откуда можно было выйти в большой зал. Обшарил глазами помещение и увидел множество знакомых еще по школе и незнакомых лиц. Я искал ее, я хотел видеть ее, и наплевать — готов я или нет. — Эмма, дорогая. — При звуках ее голоса у меня перехватило дыхание. — Сочувствую твоей утрате. Я смотрела прямо в лучистые голубые глаза Вивьен Мэтьюс, и все слова разом застряли в горле. Она нежно погладила меня изящной прохладной рукой по щеке: — Ты очень сильная девочка. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое. Я поспешно отвела глаза, пока она не заметила, что в данный момент «моя сила» меня покинула. — Эмма, прими мои соболезнования. Услышав полный сочувствия глубокий голос Джареда, я слегка кивнула в ответ. И поняла, что пора бежать. Вивьен нежно обняла меня и ласково шепнула на ухо: — Если тебе что-нибудь когда-нибудь понадобится, я всегда к твоим услугам. Дрожащими руками я неуклюже обняла ее в ответ. А потом они исчезли, затерявшись в толпе. Я повертела головой в твердой уверенности, что раз уж они здесь, то, значит, и он тоже. Взяла стакан и сделала несколько приличных глотков, чтобы успокоить разгулявшиеся нервы. Я была не готова. И вообще никогда не буду готова снова увидеть Эвана. Однако это не помешало мне оглядеть зал в поисках знакомых дымчатых глаз. А потом я увидел Эмму. И в тот же самый момент она увидела меня. В ее светло-карих глазах появилось загнанное выражение. Ей удивительно шел легкий калифорнийский загар, но в своем темном платье она казалась изможденной и очень хрупкой. Она сделала стрижку каре, лоб закрывала челка. Она похудела, некогда округлое лицо осунулось и заострилось, что еще больше подчеркивало высокие скулы. Я собрался было убедить себя, что это вовсе не она, но, заметив, как она покраснела, невольно растянул губы в ухмылке. Она по-прежнему была потрясающе красивой. Просто дух захватывало. Только глаза безжизненные. — Эван, поверить не могу, что ты здесь! Я с трудом отвел взгляд от Эммы. — Привет, Джилл. Как поживаешь? — Поборов дикое желание послать куда подальше эту надоедалу, я вежливо улыбнулся. Затем скосил глаза туда, где только что стояла Эмма. Но она уже исчезла. — А когда ты в последний раз общался с Аналайз? — Джилл была явно не из тех, кто уважал личное пространство. — Да так, не слишком давно, — ответил я, крутя головой в поисках спасения. — Она не переживет, если узнает, что ты был здесь, — не сдавалась Джилл. — А Эмму ты уже видел? Зуб даю, она точно с бодуна. — Джилл, у нее только что умерла мать, — отрезал я, сдерживаясь из последних сил. — И все же я не понимаю, что ты здесь забыл, — повторила она. — Я хочу сказать, после всего того, что она с тобой сделала… Боже ты мой! Я демонстративно пропустил мимо ушей последнее замечание. — Джилл, было очень приятно повидаться. Но мне надо узнать у миссис Маккинли, не требуется ли моя помощь. Я прошел вглубь зала, оглядывая лица скорбящих, но Эмма как сквозь землю провалилась. — Ты вроде не собирался с ней разговаривать, — услышал я голос Джареда. — Я и не собираюсь, — виновато ответил я. — Наоборот, искал тебя. — Ну да, говори-говори, — фыркнул он, но тут его внимание отвлекла мелькнувшая в толпе копна рыжих волос. — А ты сам-то собираешься с Сарой поговорить? Он ответил мне яростным взглядом: — Что, черт возьми, я могу сказать?! К тому же это не лучшее место для разговоров. Я прекрасно понимал, что он имеет в виду. Его взгляд неотрывно следовал за ней. Словно почувствовав его присутствие, Сара подняла голову, их глаза встретились. Джаред оцепенел. Я пихнул его локтем в бок, подталкивая к решительным действиям, но Сара резко развернулась и зашагала в противоположную сторону. — Что ж, неплохо прошло, — ехидно заметил я. — Заткнись, — пробормотал он. — Эмма тебя высматривала. Как только она увидела нас с мамой, то сразу принялась тебя высматривать. Итак, что ты намерен делать? — Еще не знаю, — признался я, продолжая выискивать среди моря лиц девушку, которая разбила мне сердце. Увидев Вивьен, я сразу поняла, что он должен быть здесь. Я сердито потрясла головой и принялась мерить шагами офис. Нет, я никак не могла туда вернуться. По крайней мере, пока не буду твердо знать, что Эван ушел. Мне казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Я посмотрела на серебряный контейнер, который сунула под мышку по пути из зала. — Какого черта он здесь делает?! — обратилась я к коробке. Неожиданный приступ паники застал меня врасплох. Я услышала голоса за дверью, среди них замогильный голос владельца похоронного бюро. Не желая объяснять, что делаю в его офисе с маминым прахом в руках, я ринулась к стенному шкафу и спряталась внутри. Я замерла и стала ждать, когда голоса в офисе стихнут. Наконец погас свет и хлопнула дверь. Облегченно вздохнув, я прислонилась к стене. Пошарила над головой, нашла веревочку и дернула за нее. Загоревшаяся под потолком голая лампочка осветила длинный узкий шкаф. На металлической палке, прикрепленной с двух сторон к стене, висели пальто. Мое, Сары, Анны и Карла. В углу стояли коричневые металлические складные стулья. Я случайно задела ногой свою сумку. — Почему бы и нет, — прошептала я. — Словом, я хочу сказать, это же твои поминки. Я опустилась на пол и скинула туфли. Стакан, что я хлопнула в зале, отчасти снял напряжение. Но явно не до конца. Я откупорила бутылку. — За тебя, мама. — Я чокнулась с серебряным контейнером, сделала большой глоток — и мне сразу ударило в голову. Я уставилась на сверкающую урну и еще пару раз приложилась к дарующему беспамятство волшебному эликсиру. — Неужели ты действительно повесилась? — спросила я и сделала паузу, точно она могла ответить. — Почему? Что тебя заставило? Неужто ты и впрямь была настолько несчастна? — Я положила отяжелевшую голову на крышку урны. — Ну… Надеюсь, ты получила, что хотела. Надеюсь, тебе уже не больно. — Сара! — вмешался я в ее разговор с чьими-то родителями, которых знал чисто визуально. — Можно тебя на минуточку? Извинившись, Сара подошла ко мне: — Тебе чего? — Ты, случайно, не видела Эмму? Сара остановилась и задумалась. — Хм… Если честно, она куда-то запропастилась. Вроде собиралась что-нибудь перехватить на кухне. Но это было примерно полчаса назад. — Как по-твоему, где она может быть? — Сара старательно отводила глаза, и это меня задело. — Сара, с ней все в порядке? Однако Сара явно не решалась на меня посмотреть. Она с притворным интересом разглядывала редеющую толпу. — Пойду поищу ее на кухне, — сказала она. — Дай знать, если найдешь ее первым. Сара вела себя крайне подозрительно. Ее неподдельное беспокойство меня насторожило. Не пойму почему, но я твердо знал, что должен найти Эмму, пока ее не нашли остальные. — Коул! — радостно воскликнула я, когда он ответил на мой звонок. Мой голос эхом разносился в замкнутом пространстве. — Ой, как громко! Тс! — Я прижала палец к губам. — Эмма? Что происходит? А где Сара? Похоже, он был не слишком рад меня слышать. Может, все еще злится? — Не знаю, — ответила я. — Где-то там ходит. Коул, скажи, ты все еще злишься на меня? — Что? — растерялся он. — Нет. Но в данный момент я очень за тебя беспокоюсь. Ты где? — В стенном шкафу. Вместе с мамой. Выпиваем помаленьку. Коул как-то странно притих. — Хм… Что ты сказала? — А что, и вправду смешно? — расхохоталась я. — Эмма, где Сара? — Разве ты не хочешь со мной поговорить? — искренне удивилась я. — И зачем тебе Сара? — Похоже, у меня сейчас крыша поедет. Ведь я в Калифорнии и понятия не имею, что с тобой происходит. И тот факт, что ты заперлась в шкафу, чтобы наклюкаться, меня не слишком радует. — Боже мой! Неужели дверь заперта?! — Я дотянулась до ручки и легко повернула ее. — Нет, не заперта, — радостно сообщила я. — Эмма, — вздохнул Коул. — Я могу приехать прямо завтра. — Нет! — заорала я и добавила: — Не хочу, чтобы ты был здесь. Ты здесь чужой. Я здесь чужая. Я застряла. Я застряла во вчерашнем дне, а ты — день завтрашний. Завтра, потом еще одно завтра — и мы встретимся. Идет? — Ты говоришь загадками. Я абсолютно ничего не понял. Я сидела, прислонив голову к стене и приложив телефон к уху, между коленями была зажата практически пустая бутылка. — Коул. — Да, Эмма? — (Я закрыла глаза и уже не смогла их открыть.) — Эмма? — (Я слышала голос Коула, но сам он затерялся в окружавшем меня тумане.) — Эмма? — Эмма! — Сара вошла в офис и чертыхнулась, увидев тонкую полоску света из-под дверцы шкафа. — Вот дерьмо! Я проследовал за ней, включил свет. И когда подумал о том, что ждет нас за дверцей шкафа, мне неожиданно стало не по себе. Сара открыла шкаф и сокрушенно покачала головой: — Нет, ты, наверное, надо мной издеваешься! Я подошел к ней и не поверил своим глазам. Эмма с телефоном в руке сидела, прислонившись к стене, рядом валялась бутылка водки, остатки которой лужицей растеклись по полу. — Она что, пьяна?! — Я был просто в шоке. — Я же говорила тебе, что она другая. — Сара наклонилась над Эммой, заправила ей выбившиеся волосы за ухо, вынула из руки сотовый телефон и прислушалась. Мне оставалось только смотреть. Что уж там говорить, мне было очень и очень нелегко принять представшую перед моими глазами картину. Я нахмурился, чувствуя, как в душе закипает злость. — Алло? — Сара вытаращила глаза, услышав голос собеседника Эммы. — Коул? Привет. Ага, я нашла ее… Она… отрубилась. Но сейчас я собираюсь отвезти ее обратно в мотель, а утром попрошу ее тебе перезвонить. — Она выключила телефон и засунула его в синюю полосатую сумку на полу. — Вот дерьмо! — оглядев безжизненное тело на полу, выругалась Сара. — Интересно, как, черт возьми, я смогу вытащить ее отсюда и потом пронести незаметно от мамы?! — Кажется, ты сказала, что вы остановились в мотеле, да? — спросил я. — А почему не у тебя дома? — Потому что Эмма не хочет иметь ничего общего с Уэслином. — (В словах Сары была своя логика, но я почувствовал, будто мне дали под дых.) — Ей здесь очень нелегко находиться. Что есть, то есть. — Сара неопределенно помахала рукой. — Она не останется в мотеле, особенно возле шоссе, если это то, о чем я думаю. Сара бросила на меня усталый взгляд: — А ты можешь предложить что-нибудь получше? Потому что я не могу допустить, чтобы мама узнала. Она этого не переживет. — Эмма может пожить у нас, — недолго думая, выпалил я. — Например, в гостевой комнате. — Нет. Никогда, — отрезала Сара. — Не самая удачная идея. — Если хочешь, чтобы я помог тебе незаметно вынести ее отсюда, соглашайся на мое предложение. — Эван, а тебе-то зачем это нужно?! Я не ответил. Застав Эмму в столь жалком состоянии, я сразу понял, что все гораздо сложнее, чем мне казалось. Из моей груди рвались вопросы, оставшиеся без ответа два года назад, и вот теперь еще и это. Я был на пределе. Сара не стала продолжать допрос. Она обреченно покачала головой, поскольку у нее вообще не было никакого плана. — Тогда я тоже останусь у тебя, — сказала она. — Прекрасно. Вторая гостевая комната в твоем полном распоряжении. — И ты, конечно, понимаешь, что когда она проснется, то будет буквально писать крутым кипятком, — предупредила меня Сара. — Полагаю, когда она проснется, ей будет не до того, чтобы переживать, где именно она находится. — Я кивком показал на незнакомку в шкафу, не в силах связать ее образ с той, которую когда-то знал. Это были два совершенно разных человека. — Отгони мою машину к черному входу, — проинструктировал я Сару. — Возвращайся назад и дай знать, когда проход через кухню будет свободен. В любом случае, думаю, народ уже в основном разошелся по домам. Сара наградила меня неодобрительным взглядом: — Эван, только на одну ночь. Железно. — Прекрасно, — пожал я плечами. — Тогда завтра тебе придется уговорить ее переехать к тебе. Потому что мотель — это не вариант. Сара взяла ключи от машины, сделала пару шагов и после секундной заминки вернулась за серебряным контейнером. Я прислонился к косяку и стал прислушиваться к хриплому дыханию, вырывавшемуся из полуоткрытых губ Эммы. Нет, к такому я был явно не готов. — Эмма, что же с тобой стало? Я достал телефон, чтобы засечь время, и в ожидании Сары снова уставился на девушку, сопевшую на полу шкафа. — Все готово, — объявила вошедшая Сара. Я отвернулся от забывшейся тяжелым сном незнакомки. Сара взяла из шкафа туфли и сумку. Я опустился перед Эммой на колени и осторожно обнял ее одной рукой за бедра, а второй — за спину, под лопатками. Бессильно свесив руки, она навалилась на меня всем телом. Я встал, но она даже не шелохнулась. Сара одернула задравшийся подол ее платья и открыла дверь. Теплое дыхание щекотало мне шею, и я сразу напрягся, поскольку уже отвык от ее близости. Нервно сглотнув, я последовал за Сарой через кухню — прямо в холодную весеннюю ночь. Я устроил ее на переднем сиденье, Сара закрыла дверь. — Сгоняю пока в мотель за вещами. Я недолго. Могла бы и не говорить. Ведь я прекрасно понимал, что она вряд ли захочет, чтобы Эмма проснулась одна в чужом доме. Затем я сел за руль и снова посмотрел на нее. Сумеречный свет смягчил черты ее лица, сделав похожей на девушку, которую я когда-то знал. Та девушка сейчас просто спала, спрятав за свинцовыми веками измученные глаза. И пока я глядел на это умиротворенное лицо, у меня в душе что-то перевернулось. Я понял, что я в беде. Глава 16 Вчерашний день — Мне нужна твоя помощь! — заорал я через сетчатую дверь и сразу услышал громкие шаги из глубины дома в сторону кухни. — Какого хрена?! — воскликнул Джаред. — Джаред, просто открой эту чертову дверь! Он открыл дверь и впустил меня в дом. — Что случилось? — пройдя за мной на кухню, поинтересовался он. — Водка, вот что, — проворчал я. — Эмма отключилась в стенном шкафу. Там мы ее и нашли. — Твою мать! — Джаред стал подниматься вслед за мной по лестнице. — Ты считаешь, это хорошая идея — притащить ее сюда? — Только на одну ночь. — Я ждал, когда Джаред откроет дверь гостевой комнаты, но он только стоял и глупо таращился. — Ну давай же, открывай! Джаред неодобрительно покачал головой: — Поверить не могу, что ты приволок Эмму в наш дом… пьяную в хлам. Он вошел за мной в комнату и включил свет. — Ты говоришь точь-в-точь как Сара, — пробормотал я и добавил: — Которая, кстати, тоже сегодня ночует у нас. — Что? — У Джареда глаза полезли на лоб. — Да ты, наверное, гонишь! — Расстели кровать, — тихонько хмыкнув, велел я Джареду. — Вот у тебя и появится шанс с ней поговорить. — Я бережно положил Эмму на хрустящую белую простыню. — Знаешь, я по-другому представлял, как будет проходить наше объяснение. Черная юбка Эммы высоко задралась, и я заметил марлевую повязку под ее правым коленом. Через повязку сочилась кровь. Я наклонился, чтобы проверить, нет ли где еще каких-нибудь травм, и у меня вдруг засосало под ложечкой. — Тот факт, что ты форменным образом похитил Эмму, вряд ли поможет тебе с ней объясниться, — съязвил Джаред. — Я ее не похищал, — возразил я. Когда Джаред направился к двери, я бросил на Эмму прощальный взгляд, погасил свет и вышел из комнаты. — Угу, ты, наверное, полагаешь, что, если бы у нее был выбор, она предпочла бы проснуться именно здесь, — фыркнул Джаред. — Не мог же я позволить ей ночевать в вонючем мотеле за городом! Там не самое безопасное место. — Но она, похоже, предпочитает мотель, — рассмеялся Джаред. — Заткнись! — Эван? Это ты? — послышался с нижней площадки голос мамы. Должно быть, когда мы пришли, она сидела у себя в кабинете. — Он притащил сюда Эмму! — выпалил Джаред. Я был готов убить его. Если бы не присутствие мамы, непременно двинул бы ему как следует. — Эван, будь добр, спустись ко мне, — произнесла она строгим тоном, и я сразу напрягся. Джаред посмотрел на меня так, словно хотел сказать: ну что, допрыгался? Чертыхнувшись себе под нос, я обогнул его и отправился разбираться с мамой. Я проследовал за ней на кухню. Мама едва доставала мне до груди, но обладала удивительной способностью одним взглядом заставить меня почувствовать себя пятилетним шкодливым мальчишкой. — Присаживайся, — сказала мама и отошла к кухонному прилавку. Я покорно опустился на табурет, сложил руки на коленях и приготовился к головомойке. — Почему Эмма здесь? — Мама пристально смотрела мне в глаза, и я понял: единственный способ выкрутиться — рассказать все как на духу. — Она была в отключке. Мы с Сарой нашли ее в стенном шкафу. Я никак не мог ее там оставить. А Сара не хотела расстраивать Анну. И поэтому я привез ее сюда. — А что будет завтра, когда Эмма проснется? — задумчиво произнесла мама. Я тяжело сглотнул и пожал плечами. Мама укоризненно покачала головой: — Эван, очень важно, чтобы ты осознавал, во что ввязываешься. Твое сегодняшнее решение повлечет за собой необходимость принимать ряд все более тяжелых решений. — Не понимаю, о чем ты. — Конечно, ты не мог не вмешаться, когда обнаружил ее в таком состоянии. А что потом, когда она сядет на самолет до Калифорнии? Ты сможешь отпустить ее, не зная, что с ней будет дальше? Тебе надо все хорошенько обдумать. — (Я едва заметно наклонил голову, взвешивая мамины слова.) — Придется решать. И на сей раз решение остается за тобой. Внезапно в дверь постучались. Я соскочил с табурета: — Это, наверное, Сара. Сара вошла на кухню, таща за собой два чемодана, на локте у нее висела сумка-чехол, на плече — большая холщовая сумка. Я поспешно освободил ее от сумок и положил их на стул у обеденного стола. — Сара, дорогая моя. — Мама встретила ее теплой улыбкой. — Насколько я понимаю, этот вечер ты проведешь с нами. — Она положила руки Саре на плечи и поцеловала в щеку. — Надеюсь, вы не против? — Сара сладко улыбнулась маме и сердито покосилась на меня. — Нет, конечно. Мы всегда рады видеть тебя в своем доме, — заверила ее мама и, повернувшись ко мне, бросила на меня предостерегающий взгляд. — Эван с Джаредом устроят тебя в лучшем виде. — (И словно в подтверждение ее слов, на пороге возник Джаред.) — А теперь, если не возражаешь, я, пожалуй, пойду к себе. Уже поздно. Мама подошла ко мне, я наклонился поцеловать ее. — Сейчас речь идет не только о твоей жизни, — шепнула она мне, потрепала Джареда по щеке и вышла. Не успела за мамой закрыться дверь, как Сара нетерпеливо спросила: — Где она? Я хочу ее видеть. — Она наверху, — сообщил я. Сара вихрем пронеслась мимо, даже не взглянув на Джареда. Тяжело вздохнув, я поплелся за ней. — Возьми вещи, — велел я Джареду; очень недовольный, он остался на кухне подбирать багаж. — Сара, а что у нее с ногой? — остановил я Сару на пороге. Сара задумалась. Похоже, ей хотелось что-то сказать, но она не могла найти нужных слов. В результате она молча покачала головой и открыла дверь. Не стала включать свет, а просто села на край кровати возле распростертого тела подруги. Я стоял и смотрел, как она ласково гладит Эмму по голове, перебирая ее короткие каштановые волосы. Эмма зашевелилась и повернулась набок. Я оцепенел. Она прищурилась и сказала Саре: — Привет. — Привет, — нежно улыбнулась мне Сара. — Как самочувствие? — Я, кажется, перебрала, — пробормотала я, безрезультатно пытаясь сосредоточиться, что было, естественно, невозможно после такого количества алкоголя. — Мне тоже так кажется, — кивнула Сара. — Паршивый денек, а? — Паршивая жизнь, — безрадостно усмехнулась я. Натянула повыше простыни и сделала глубокий вдох. Простыни приятно пахли… чистотой. Я в панике села на кровати. Комната постепенно начинала приобретать более ясные очертания. Я посмотрела на белое покрывало в розовых цветах. — Черт, только не это! — взвизгнула я. — Сара, какого хрена я здесь делаю? — Эм, расслабься. — Сара попыталась заставить меня снова лечь. — Это только на одну ночь. — Ой, нет! Нет, нет и нет! — упрямо твердила я. Но тут комната поплыла у меня перед глазами, и я рухнула на подушки. Именно тогда я увидела в дверях его силуэт. — Я не хочу тут быть. Не хочу возвращаться во вчерашний день. — Знаю, — прошептала Сара, заправляя мне волосы за ухо. — Все будет хорошо. Если я тебе понадоблюсь, я в комнате дальше по коридору. Я пыталась разлепить налитые свинцом веки, пыталась попробовать уговорить Сару забрать меня отсюда. Но голова так ужасно кружилась, что не было сил даже думать. И я закрыла глаза. Сара немного задержалась у постели Эммы, чтобы удостовериться, что та действительно уснула. Затем Сара обернулась и обожгла меня сердитым взглядом. Я поспешно отступил в коридор. Закрыв за собой дверь, Сара с ходу набросилась на меня: — Я же говорила, что это неудачная идея! — Она устало закрыла лицо руками. — И как я позволила тебе втянуть себя в эту авантюру?! Это сейчас ей меньше всего нужно. — Меньше всего нужно? Сара, что, черт возьми, с ней приключилось?! Как ты могла позволить ей пить?! — выплюнул я. — Что? Я знаю, за последние два года ты на меня успел всех собак повесить, но уж за это ты меня точно не вправе винить! И если ты привез ее сюда, чтобы попытаться так или иначе вернуть, тогда я сию же минуту ухожу! Эван, я не позволю тебе запудрить ей мозги, потому что у нее и так в голове полный бардак! — Прости. Я совсем не то хотел сказать. — Мне с трудом удалось обуздать бушующий в груди гнев. — И я не сделаю ничего такого, что может хоть как-то ранить ее. — (Сара фыркнула, выпуская пар.) — А она говорила с тобой об этом? — тщательно подбирая слова, спросил я. — О самоубийстве Рейчел? — А разве она вообще хоть о чем-то говорит! — устало вздохнула Сара. — И мы до сих пор не решились посвятить ее во все подробности. Когда я вчера встретила ее в аэропорту, она была… не совсем в форме. — Значит, ее пьянство для тебя не новость? — Я пристально смотрел в голубые глаза Сары, но она, явно что-то недоговаривая, усиленно отводила взгляд. — Думаешь, у нее с этим делом проблема? — Проблема с алкоголем? — пожала плечами Сара. — Эван, у нее проблема с тем, как жить дальше. — Она сокрушенно покачала головой и повернулась, чтобы уйти. — Но в любом случае мне не следует обсуждать с тобой подобные вещи. — А почему нет? — возразил я. — Почему я не могу знать? Неужели я не заслуживаю даже такой малости? Сара, скажи, что с ней произошло! Сара боязливо оглянулась, в ее печальных глазах застыли слезы. — Она просто… сломалась. — Голос Сары дрогнул. — И я не знаю, как ей помочь. — Она понуро опустила голову и исчезла в гостевой комнате. А я остался стоять в коридоре в тщетной попытке переварить услышанное. Стараясь побороть пронизывающую боль и закипающую в душе злость, я уперся руками в дверь и прошептал: — Не понимаю. Эмма, ну почему, почему ты уехала с ним?! Затем я прошел в свою комнату, лег на кровать и, заложив руки за голову, уставился в темный потолок в отчаянной попытке понять, что мне делать, когда наступит завтра. Я с трудом продрала глаза. В комнате по-прежнему было темно. И я решила еще немного поспать, но мне срочно понадобилось в туалет. С глухим стоном я откинула толстое одеяло. Я была в доме Эвана. В гостевой комнате в розовых цветах. Черт! Я еще раз застонала, вылезла из постели и ступила на прохладный деревянный пол. Даже не включая света, я и так прекрасно знала, где находится ванная комната, хотя после выпитой водки до сих пор не вполне уверенно держалась на ногах. Вернувшись, я бросила настороженный взгляд в сторону кровати. Как твое колено? Ты ведь пришел сюда не для того, чтобы спрашивать о моем колене. Нет, никакими силами меня было не заставить лечь обратно в эту постель. Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Там было темно и тихо. Я на секунду замерла перед его дверью. Сердце болезненно сжалось. — Мне нельзя здесь оставаться, — пробормотала я и начала спускаться по винтовой лестнице. За моей дверью скрипнули ступеньки. Я сел и прислушался. Она проснулась. Я бесшумно соскользнул с кровати. Она вроде бы что-то сказала, но настолько тихо, что я решил, будто мне померещилось. Осторожно приоткрыв дверь, я увидел на нижней площадке ее тень. И стал тихонько спускаться вниз. Меня сразу окутали знакомые запахи дома Мэтьюсов, и сердце предательски затрепетало. Пора было выбираться отсюда. Причем срочно. Я прокралась на кухню и открыла дверь. Легкий ветерок шевелил высокую траву на заднем дворе, сразу за которым начинался лес. И когда я спустилась с крыльца, то сразу увидела величественный старый дуб. С нижней ветки свисали знакомые качели. Я задрожала и слабо охнула. Сморгнула слезы и, приминая босыми ногами траву, подошла к дереву. Провела рукой по шершавой коре и, задрав голову, посмотрела на танцующие над головой ветки. — Я всегда любила это дерево, — неожиданно услышала я свой голос. «Я всегда любила это дерево», — всплыло из глубин памяти, когда она прижалась к корявому стволу. Она подняла глаза, словно хотела вобрать в себя окружающее. Ее всегда тянуло к этому дереву, именно поэтому я и повесил здесь качели. Качели, благодаря которым, как я надеялся, она всегда будет возвращаться сюда. Обратно ко мне. У меня перехватило дыхание, когда я увидел, как она, держась за веревки, встает на шаткую доску. И в неверном свете луны мне показалось, будто я вижу ее улыбку. Я с трудом преодолел желание подойти к ней, чтобы поговорить. Сейчас она буквально светилась счастьем, но нельзя было забывать, что она против своей воли оказалась в моем доме. Что радостное выражение ее лица может сразу измениться, как только она меня увидит. Поэтому я предпочел наблюдать с крыльца за тем, как она взмывает ввысь. Я прислушивалась к стрекоту сверчков и дышала, но не могла надышаться свежим воздухом, волосы непослушными прядями падали на лицо. Я закрыла глаза и откинулась назад, затем резко нырнула вперед. В животе внезапно запорхали бабочки, губы растянулись в довольной улыбке. Она продолжала раскачиваться под сенью старого дуба, так сильно откидываясь назад, что мне стало страшно. Ветер раздувал подол платья, обнажая стройные ноги. Все это было настолько знакомо, что я не мог сдержать улыбку. По телу пробежала сладкая дрожь. Я прислонился к дверному косяку и сложил на груди руки. Это была девушка, которую я знал. Это была девушка, которую я любил. И хотя я понятия не имел, что с ней произошло, я твердо решил непременно это выяснить. Глава 17 Все не так Проснулся я в плетеном кресле от слепящих лучей солнца. И не сразу сообразил, где это я, а сообразив, подскочил как ужаленный. Эмма! Распахнув дверь, я поспешно пересек патио, обогнул бассейн, прошел через деревянные ворота и остановился. Она лежала, свернувшись калачиком, прямо на земле в тени старого дуба. Ее кожа золотилась на солнце. Ноги спрятаны под широкой юбкой, ладони совсем по-детски подложены под щеку. От этого зрелища у меня захватило дух. И я сразу напрягся — не хотелось смотреть на нее влюбленными глазами, как было когда-то. Ведь она страшно изменилась. Да и я тоже. Но не мог же я оставить ее лежать на сырой траве! Я наклонился и взял ее на руки. Она слабо застонала, но не проснулась. И тогда я отнес ее в гостевую комнату, где уложил в кровать. Я не стал задерживаться возле ее постели, поскольку знал, что мне еще надо успеть морально подготовиться к ее реакции, когда она проснется — трезвая и… непредсказуемая. Я снова оказалась в постели. Тело болело так, будто я спала на камнях. Глухо застонав, я провела рукой по лицу. И тут зазвонил телефон. Я свесилась с края кровати и слепо пошарила рукой в валявшейся на полу сумке. — Алло? — пробурчала я. — Как самочувствие? — услышала я голос Коула. — Пристрели меня, — прохрипела я, прикрыв глаза рукой. — А почему ты так рано звонишь? — Я ведь знаю, тебе скоро идти в церковь. Вот и решил проверить, как у тебя дела. А ты помнишь, что вчера звонила? Но мне было трудно соображать. Мысли не пробивались сквозь густой туман в голове, которая в данный конкретный момент просто раскалывалась. — Наверное, я наговорила глупостей, да? В ответ Коул только беззаботно рассмеялся: — Завтра я заберу вас с Сарой в аэропорту Санта-Барбары. Девчонки собрали твои вещи. Привезут их тебе вечером. Если сможешь, перезвони позже. — О’кей, — согласилась я, особо не вникая в его слова. — Завтра. Я уронила телефон в сумку и осталась лежать неподвижно. Затем у меня схватило живот, а рот наполнился слюной. На дрожащих ногах я едва успела добежать до ванной, упала на колени, и меня вырвало в унитаз. Я стояла на коленях, прижавшись лбом к холодному фаянсу, не в силах открыть глаза, потому что даже тусклый свет тревожил мой воспаленный мозг. — Эмма? — крикнула из комнаты Сара. — Эмма? — Дверь в ванную со скрипом открылась. — Боже мой, Эмма! — ахнула Сара, но я была не в состоянии поднять головы. — Нам пора собираться. — Оставь меня здесь. Я хочу умереть, — взмолилась я. Меня бросило в холодный пот, к горлу подкатила тошнота, желудок конвульсивно сжался. Сара провела прохладной рукой по моему взмокшему лбу. Дверь в гостевую комнату была слегка приоткрыта. — Сара? — осторожно постучался я, услышав где-то вдалеке ее голос. — Пришла машина, которая отвезет вас в церковь. — Мы здесь, — отозвалась Сара. Не зная, что ждет меня в гостевой комнате, я осторожно вошел. — Блин! — невольно вырвалось у меня, когда я увидел в ванной сидевшую по-турецки Сару. У нее на колене покоилась голова бледной как смерть Эммы. — Тсс! — остановила меня Сара. — Не так громко. Я обреченно вздохнул и тихо спросил: — Сара, что ты собираешься делать? Через сорок минут вам надо быть в церкви. — Знаю. — Лицо Сары скривилось, словно от боли. — Уф… Дай мне только поставить ее под душ. Можешь позвонить маме, передать, что мы немного задерживаемся. — Конечно, — ответил я и, бросив прощальный взгляд на эту трагическую сцену, вышел из ванной. — Эмма, ну давай же! Поднимайся! — ласково уговаривала Сара, ползая по полу на коленках. С трудом приподнявшись, я ухватилась трясущимися руками за край ванны. Сара стащила с меня платье и развязала марлевую повязку; беспомощная, как младенец, я плюхнулась в ванну. — Дико болит голова. — Когда ты в последний раз хоть что-нибудь ела? — спросила Сара. В ответ я только пожала плечами, поскольку с тех пор, как я поднялась в Калифорнии на борт самолета, у меня маковой росинки во рту не было. Неожиданно Сара окатила меня водой из душа. — На, возьми. — Она протянула кусок мыла, и я принялась тупо намыливать тело. — Я позвонил твоей маме, — крикнул через закрытую дверь Эван. — Она просила тебя перезвонить ей, когда будете выезжать. Увидимся в церкви. — Эван! — Сара бросила гибкий шланг на дно ванны, вода из душевой головки полилась прямо на ноги. — Понимаю, ты не обязан этого делать, но без твоей помощи мне не обойтись, — выпалила Сара, ее обычно сияющие глаза были затуманены печалью. — Чем могу быть полезен? — ровным тоном спросил я. — Нам необходимо доставить ее в церковь. Но сомневаюсь, что она будет в форме, а одной мне не справиться. Ты не мог бы остаться? Ты поможешь? Я молча кивнул, не в силах найти нужные слова. У меня окаменело лицо. Дела обстояли хуже, чем я думал. Эмма реально находилась в весьма плачевном состоянии. Наконец я сказал: — Жду тебя в холле. Крикни, если понадоблюсь. — Может, найдешь лекарство от головной боли и что-нибудь перекусить? Она уже несколько дней ничего не ела. — Неожиданно у Сары задрожал голос. Я кивнул и вышел из комнаты. Но, уже закрыв за собой дверь, почувствовал, что меня душит гнев, гроздья которого зрели в моей груди с тех пор, как мы нашли ее на полу стенного шкафа. Если честно, я толком не понимал, на кого, собственно, злюсь, но глупо было бы отрицать, что с той минуты, как я снова ее встретил, у меня все пошло наперекосяк. На кухне Джаред уже помогал маме надевать жакет. Я резко остановился и попытался разжать кулаки. — Аналайз, а ты что здесь сделаешь? — удивленно спросил я, увидев на пороге миниатюрную фигурку. Она подняла на меня большие грустные глаза. — Я приехала ради тебя. — Она покосилась на маму, явно не желая объясняться со мной в ее присутствии. — Там наверху все нормально? — Мама казалась очень спокойной, но ее лоб перерезала тонкая морщинка, свидетельствовавшая о том, что мама отлично понимает, в каком затруднительном положении я оказался. — Да, — осторожно ответил я. — Все под контролем. — Нам с Джаредом по пути в церковь придется кое-куда заехать. Мы тебя там увидим? — Она наклонилась и подставила мне щеку для поцелуя. — Я не задержусь. — Я метнул взгляд в сторону Аналайз, стараясь держать себя в руках. Наконец мама с Джаредом вышли из дома, причем брат упорно отказывался на меня смотреть. Оставалось только догадываться, что сейчас творится у него в голове. Тогда я повернулся к Аналайз: — Я все еще не совсем понимаю, что привело тебя сюда. Тем более сегодня. — Очень сожалею, что не была вчера на поминках, — шагнув мне навстречу, тихо сказала Аналайз. Она подняла руку, словно хотела дотронуться до меня, но, заметив, что я напрягся, поспешно отпрянула. — Вот уж не ожидала, что ты пойдешь. — Неужели? Как я мог не пойти?! Она потупилась. Похоже, ее не устроило мое объяснение. — Мне казалось… Мне казалось, ты больше не хочешь иметь с ней ничего общего. Но… Когда мама наконец разрешила мне покидать кампус и я иногда находился буквально в нескольких часах езды от Эммы, мои мысли стали постепенно принимать несколько другое направление. — Аналайз, никак не могу взять в толк, чего ты добиваешься. — (Удивленная моим тоном, она резко вскинула голову.) — Мы с прошлого лета с тобой не общались. И твое появление здесь можно объяснить только тем, что ты узнала о приезде Эммы в Уэслин. У Аналайз вдруг заблестели глаза, нижняя губа трогательно задрожала. — Я просто не хотела, чтобы ты снова страдал. Я беспокоилась о тебе, вот и подумала… Подумала, что тебе может понадобиться друг. Потому что ты мне по-прежнему не безразличен. И еще я подумала, что снова, как в старые добрые времена, могу стать тебе тем самым другом. Мне было безумно стыдно за свою несдержанность. Наверное, она действительно пеклась обо мне, что, однако, не означало, будто я хотел ее здесь видеть. — Аналайз, не уверен, что мы можем снова стать друзьями. Только не после всего, что со мной произошло. Прости. Она кивнула, старательно сдерживая слезы. — Эван, она тебя погубит. — С этими словами Аналайз круто развернулась и выскочила из кухни. Эван появился на пороге с кокосовой водой в одной руке и баночкой аспирина и пончиком — в другой. Он замер, увидев, как Сара застегивает мне сапог на раненой ноге. Я боялась, что от высоких сапог нога еще больше разболится, но вроде бы обошлось. Я молча наблюдала за тем, как он ставит все, что принес, на прикроватный столик. Но он упорно отказывался смотреть на меня. Правда, если я сейчас выглядела так же, как я себя чувствовала, то наверняка была страшнее смерти. — Готова? — спросила Сара. — Думаю, да. Эм, просто не знаю, что делать с твоими глазами. Они у тебя красные и опухшие. — После секундного размышления она порылась в сумочке и достала пару большущих очков от солнца. — Вот, надень. Я послушно надела очки, и резь в глазах как рукой сняло. Затем Сара дала мне две таблетки, которые я запила кокосовой водой, и протянула пончик. Но я решительно затрясла головой и скривилась — от одной только мысли о еде к горлу подступила тошнота. — Тебе непременно надо хоть немного поесть, — строго сказала Сара. — Не могу, — поморщилась я. — А ты, вообще-то, в состоянии стоять? — поинтересовалась Сара. Я кивнула и неуверенно поднялась, опираясь на Сару. Покачнулась, и Эван сделал шаг в нашем направлении, но остановился, когда я выровнялась. Он вышел из комнаты, а мы с Сарой следом. Как ни старалась, я не могла заставить себя не смотреть на него. Мне почему-то казалось, что это сон и Эвана в реальности не существует. Он выглядел точно так же, как раньше, ну разве только… немного возмужал. Но в основном остался прежним: очень собранным и зрелым. В своем костюме-тройке он словно сошел с обложки журнала «Джей кью». А может, так оно и есть. Я лечу в самолете, читаю «Джей кью», и это просто дивный сон. Однако приступ дикой головной боли заставил вернуться в реальность. Я была здесь, в Уэслине, на похоронах своей матери. У меня вдруг подкосились ноги, и я рухнула на пол. Сара вскрикнула, а Эван подскочил ко мне, чтобы помочь подняться. — Ты в порядке? — спросила ее Сара. Хрупкое тело Эммы обмякло в моих руках. — Да, — ответила она, приняв сидячее положение. — Просто внезапно закружилась голова. Прости. — Эмма, ты меня пугаешь, — протянув ей руку, заявила Сара. — С тобой точно все хорошо? Эмма вяло кивнула. Огромные солнцезащитные очки скрывали глаза, и я не мог прочесть ее мысли. Я взял Эмму под руку с одной стороны, Сара — с другой, и общими усилиями мы отвели Эмму вниз. Если в течение двух дней она пила исключительно водку, но ничего не ела, значит у нее произошло полное обезвоживание, да и уровень сахара в крови, наверное, тоже упал. И тогда как, черт возьми, она сможет высидеть церковную службу и не отключиться?! — Эмма, попытайся хотя бы выпить кокосовой воды до того, как мы приедем в церковь, хорошо? Это было первое, что он сказал со времени нашей встречи. Я кивнула, чувствуя, как сильно бьется сердце оттого, что он держит меня под руку. Мне не хотелось находиться так близко, не хотелось прикасаться к нему, не хотелось вдыхать исходивший от него запах свежести, от которого путались мысли. Но я знала, что мое тело в любой момент может меня подвести, протестуя против насилия, которому я подвергала его последние несколько дней, и если Эван разожмет руку, то я упаду и останусь лежать. Такси остановилось перед живописной белой церковью со шпилем и витражными окнами. Когда открылась дверь машины, к нам сразу же подскочил владелец похоронного бюро. При мысли о необходимости присутствовать в историческом храме Новой Англии на службе в память о моей матери я застыла, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Приступ паники приковал меня к месту. — Боишься, что тебя снова стошнит? — спросила Сара. В ответ я лишь покачала головой. — Тогда в чем дело? — Она умерла, — сказала я дрожащим голосом и поправила солнцезащитные очки, прижав их поплотнее к глазам, чтобы не разреветься. — Боже мой! Боже мой! Боже мой! Она умерла. — Казалось, что я вот-вот задохнусь. Я закрыла глаза в надежде сдержать слезы. Сара стиснула мою руку. Я глубоко вдохнула через нос и выдохнула через рот — выплюнуть противный ком в горле. Приступ паники начал потихоньку проходить. — Ладно, я в порядке, — сказала я Саре, вылезая из машины. — Ты справишься. — Сара крепко сжала мою ладонь. — Я тебя не оставлю. В ответ я благодарно кивнула. Эван предложил мне руку, и я с радостью оперлась на нее. Я впервые увидел ее реакцию на смерть матери, но ничего не мог сделать. Просто постарался быть рядом, чтобы помочь ей подняться по лестнице, где на верхней ступеньке нас уже ждали миссис и мистер Маккинли. Анна обняла Эмму, что-то шепнула ей на ухо и прошла в церковь. Я проскользнул вслед за ней на переднюю скамью и сел с таким расчетом, чтобы она оказалась между мной и Сарой. Эмма отпустила мою руку и прислонилась к Саре, положив голову ей на плечо. Я понял, что в эту скорбную минуту она нуждается отнюдь не во мне. Началась служба, в церкви стало тихо. Я не повернулся к Эмме, когда священник прочел отходную молитву, а совершенно посторонние люди стали превозносить женщину, которая этого явно не заслужила. Тем временем священник взошел на кафедру и произнес: — А теперь я хотел бы попросить Эмму, дочь Рейчел, сказать несколько слов о матери. Я оцепенел и посмотрел на Сару. У той от неожиданности отвисла челюсть. Эмма медленно встала и поднялась по ведущей на кафедру лесенке. — Ой, нет, — прошептала Сара. — А ты знаешь, что она собирается сказать? — предчувствуя неладное, спросил я. — Нет. Мне даже страшно об этом подумать, — не сводя глаз с Эммы, ответила Сара. Я поднялась на кафедру, задрапированную черным. У меня дрожали руки. Я бросила взгляд в сторону Сары и покачнулась при воспоминании о ее полных страсти словах. Эмма, она постоянно тебя обижает. Снова и снова. Теперь ты можешь ее отпустить. Не позволяй ей снова тебя обидеть. Я переключила внимание на скорбные лица перед собой. Все ждали от меня обязательных в таких случаях слов. Слов, которые я так и не сумела найти. Поэтому я решила… просто быть честной. — Я здесь, потому что произошла трагическая ошибка. — Мой напряженный голос звучал едва слышно. — Так же, как и вы все. — Я откашлялась и посмотрела на Сару, которая не сводила с меня немигающего взгляда своих огромных глаз. Она не может постоянно использовать тебя как боксерскую грушу для выхода эмоций. Сколько еще раз ты будешь ее прощать, прежде чем она тебя уничтожит? — Я не собираюсь рассказывать о мамином вкладе в мое формирование как личности. Я такая, какая я есть, только благодаря ей, и каждый божий день я вспоминаю, что именно ей обязана своим существованием. Но я осуждаю ее… — Тут я сделала паузу и, стиснув зубы, снова прочистила горло. — За то, что она прежде времени ушла из жизни, не выдержав ударов безжалостной судьбы. На нашу долю выпало много невзгод. И нам пришлось до дна испить горькую чашу. Тринадцать лет назад трагически погиб мой отец. И после этого она жила с незаживающей раной в душе. Долгие годы я была молчаливым свидетелем ее страданий, но ничем не могла ей помочь. А она больше не могла терпеть душевную боль, но не знала, как ее отпустить. И возможно, сейчас она обрела тот мир, который, на моей памяти, тщетно искала всю свою жизнь. И возможно, сейчас она снова с ним. Это все ты. Ты всегда была эгоисткой. Тебя ничего не волновало, кроме твоих желаний, твоего самочувствия, твоих мужиков. И какого черта ты держишься за мужчину, который никогда тебя не любил?! Я с трудом оторвала руки от края кафедры и, шатаясь, спустилась вниз. Мистер и миссис Маккинли встали, чтобы пропустить меня на место, но я, даже не подняв головы, пошла по проходу. — Куда она идет? — в панике прошептала Сара. — Не знаю. — Так же как и все присутствующие, я смотрел ей вслед и видел, что она подошла к массивной двустворчатой двери в конце прохода и дверь с глухим стуком захлопнулась за ней. — Ступай по боковому проходу, — проинструктировал я Сару. Люди, сидевшие на скамьях, беспокойно заерзали и принялись перешептываться. Затем священник снова попросил внимания и начал читать отрывки из Священного Писания, а мы с Сарой тем временем прошли через боковой придел, открыли тяжелую дверь и спустились по каменным ступеням. После царившего в церкви полумрака солнце казалось ослепительно-ярким. Прикрыв глаза рукой, я принялся высматривать Эмму. Но такси возле церкви уже не было. Глава 18 Все еще здесь Я осторожно открыл дверь. Она сидела на подоконнике, поджав ноги, и смотрела в окно. А я даже врезался в табурет, поскольку ничего не видел, кроме нее. Эмма повернулась ко мне, ее взгляд был задумчивым, а в глазах плескалась такая печаль, что у меня едва не разорвалось сердце. — Ты не должен был здесь находиться, — дрожащим голосом произнесла она. — И не ты должен был меня найти. Что-то в ее тоне заставило меня остановиться. — Но я единственный, кто знал, где тебя искать. Эмма закрыла глаза, у нее задрожал подбородок. Мне хотелось сказать, чтобы она перестала сдерживаться и дала волю чувствам. — Я понимаю, почему ты не захотела остаться, — произнес я. Она упрямо мотала головой, словно желала прогнать прочь непрошеные мысли. — Я не буду ее оплакивать, — прохрипела она. — Не буду ее оплакивать. Она не стоит моих слез. Она сделала это. Сделала свой выбор. И ни за что на свете она не заставит меня оплакивать ее. — Эмма согнулась от злости и невыносимой боли, тщетно пытаясь бороться с приступом горя. Тогда я подошел поближе, с трудом преодолев инстинктивное желание обнять и утешить Эмму. И остался стоять в нескольких шагах от нее. Ведь меня привело сюда совсем другое. Эмма застыла, уткнувшись лицом в колени. Затем подняла голову и начала вдыхать специфические запахи, наполнявшие художественный класс. Я ужасно хотел, чтобы она открыла глаза и увидела, что я здесь. — Ты пришел, чтобы отвезти меня к Саре? — обратив на меня ничего не выражающий взгляд, спросила она. Я был потрясен внезапной переменой ее настроения. — Послал за Сарой такси, оно заберет ее у церкви, — сказал я. — Хорошо, — выдохнула она. — Поехали. Я вихрем ворвалась в дом и даже не удосужилась взглянуть на собравшуюся на первом этаже толпу. Крепко сжимая в руке белый бумажный пакет, я взлетела по лестнице. — Вы что, заезжали за бургерами? — накинулась Сара на Эвана. — А? Она два дня ничего не ела. Поэтому да, мы заезжали за бургерами, — услышала я голос Эвана. Рухнув на белый кожаный диван в Сариной игровой комнате, я залезла в мешок за очередным бургером, заодно зачерпнув картофеля фри, который не успела съесть в машине. Даже и не помню, когда в последний раз чувствовала себя такой голодной. — Ну как, полегчало? — В комнату вошла Сара. Я молча кивнула, так как в этот момент жевала бургер, вкуснее которого, клянусь, ничего в жизни не ела. Слизнув кетчуп с нижней губы, я сделала глоток содовой. — Прости, — сказала я Саре, когда та села рядом со мной. — За что мне тебя прощать? — спросила Сара таким тоном, будто понятия не имеет, о чем это я. — Ты что, серьезно?! Последние два дня я вела себя как эгоистичная психопатка. И тебе постоянно приходилось вытаскивать меня из всяческих передряг. Прости, что оказалась такой ужасной подругой. — Ты нуждалась во мне, — покачала головой Сара. — И поэтому я была рядом. Подумаешь, бином Ньютона! Но очень хотелось бы, чтобы ты навсегда завязала с алкоголем. — Уж что-что, а к водке я теперь в жизни не притронусь! Даже не сомневайся, — беззаботно рассмеялась я. — Я тоже, — усмехнулась Сара. — И прости… Ну, ты понимаешь… — Она бросила на меня осторожный взгляд, не зная, как закончить предложение. — За то, что наговорила лишнего в мотеле… и за то, что привезла к Эвану. — Давай не будем об этом, — ответила я, впившись зубами в бургер. Интересно, а Эван сейчас здесь или уже уехал домой? — Спасибо. Я крайне признателен тебе, что выручил. — Я выключил телефон, обернулся и обнаружил у себя за спиной Джареда. — Кому ты звонил? — поинтересовался он, покосившись на нетронутую тарелку с едой, которую, не успел я войти, вручила мне Анна. — А ты собираешься это есть? — Бери, не стесняйся, — предложил я брату. — Не ожидал, что ты придешь, — поспешил я переключить его внимание. — На что ты намекаешь? — Мы сидели за стеклянным столиком на закрытом крыльце, и Джаред за обе щеки уписывал чесночный хлеб. — На то, что ты в Сарином доме, — объяснил я. — Очень… смело с твоей стороны. Появиться здесь. — Мне показалось, что ее папа был готов захлопнуть у меня перед носом дверь. Я рассмеялся: — Так ты надеешься заработать пару очков в свою пользу, предложив им помочь прибраться после гостей, да? — Не хочу форсировать события, — уминая лазанью, признался он. — Итак… А что, если я попрошу тебя завтра подбросить меня до аэропорта? Я скомкала бумажный пакет и положила голову на подлокотник. — Ах вот вы где! — Со стороны верхней площадки послышался голос Анны. — Сара, ты не оставишь нас на минутку одних? При этих словах у меня засосало под ложечкой. — Ладно, я буду внизу, — уступив матери место на диване, сообщила Сара. — Эмма, иди сюда. — Анна раскрыла мне объятия, и я с бьющимся сердцем прижалась к ней. Вдохнула исходящий от нее изысканный цветочный запах и закрыла глаза, когда она пробежалась рукой по моим стриженым волосам. — Последние несколько дней тебе несладко пришлось. Я сочувствую твоему горю, — сказала она. — Мы позаботимся о тебе, — прошептала она. — Однако, по-моему, тебе стоит с кем-нибудь поговорить о том, что творится у тебя на душе. Остается только догадываться, что ты, должно быть, сейчас чувствуешь. — (Я молчала, поскольку боялась разворошить тлеющие угли своих эмоций.) — Я очень за тебя волнуюсь, — продолжила Анна. — Не знаю, что сделать, чтобы ты почувствовала себя защищенной. Ведь, как мать, это единственное, чего я хочу для тебя и Сары. Чтобы вас любили и вы были защищены. — Мне хорошо и спокойно у вас, — едва слышно произнесла я. — Но я хочу, чтобы все было точно так же, когда ты не с нами. Мы сидели молча, моя голова покоилась у нее на груди, я слышала стук ее сердца. И в кольце ее тонких, но неожиданно сильных рук я действительно чувствовала себя любимой и защищенной от житейских невзгод. — Можно задать вам вопрос? — тихо спросила я. — Конечно, — сказала она. — А она что, действительно… повесилась? — Я закрыла глаза, приготовившись к худшему. — Да, так оно и есть, — тихо, но твердо ответила Анна. — А где? — В доме на Декатур-стрит. Мне словно дали под дых. — На балке? — Да. Я задохнулась от резкой боли в груди. — Она страдала? — Нет. — У Анны внезапно задрожал голос. Я заглянула ей в лицо — по щекам у нее струились слезы. — Почему? — Неожиданно у меня защипало глаза. — Не знаю, — покачала головой Анна. — Она не оставила записки. Но даже если бы и оставила, я не уверена, смогла бы она честно сказать, почему решила свести счеты с жизнью. Эмма, мне очень жаль. — Спасибо. — (Анна приняла все настолько близко к сердцу, что мне было больно смотреть на ее переживания.) — Вы всегда были к ней очень добры. И спасибо за организацию похорон. От меня было мало толку. Простите. — Не стоит извиняться. — Анна вытерла мокрые щеки и попыталась отдышаться. — Мы с Карлом переживаем за тебя. И поможем тебе через это пройти. — Спасибо, — повторила я. — Тебе обязательно завтра уезжать? — поинтересовалась Анна, а когда я кивнула, печальным тоном произнесла: — Ладно. Но ты ведь не забудешь о моей просьбе поговорить с кем-нибудь о своих проблемах, да? Я снова кивнула, прекрасно понимая, что никогда этого не сделаю. — Знаешь, я благодарна тебе за все, что ты сегодня для нас сделал, — заявила Сара, когда мы устроились на большом полукруглом диване в игровой комнате ее дома. — Я ведь знаю, как тебе было нелегко. — Да, это было нелегко, — осторожно ответил я. — Тогда услуга за услугу. Идет? — А чем я могу тебе помочь? — подозрительно прищурилась она. — Разреши нам с Джаредом отвезти вас завтра в аэропорт. Сара пристально посмотрела на меня. Она хотела понять, не кроется ли в моей просьбе какого-то подвоха. — А зачем? — подозрительно спросила она. — Мне просто хочется напоследок удостовериться, что с ней все в порядке, — честно признался я. — Быть может, — неуверенно ответила она. — Но мы с Эммой сядем на заднее сиденье. Одни. — Прекрасно. — Я с трудом сдержал улыбку. * * * — Что ты здесь делаешь?! — донесся до меня сердитый голос Карла. Я сбежала по лестнице и, увидев Эвана, споткнулась, но все же устояла на ногах. Эван расплылся в довольной ухмылке — той самой умопомрачительной ухмылке, с которой он в свое время бессчетное число раз встречал меня у подножия лестницы. — Привет. — Он заметил, что я вытаращилась на него, и сразу отвернулся. — Что происходит? — поинтересовалась я у Карла, который, увидев в дверях Эвана с Джаредом, удивился не меньше моего. — Наши вещи в гостиной, — объявила Сара. Она вихрем сбежала по лестнице и сейчас старательно делала вид, что не замечает наших с Карлом изумленных взглядов. — Ой, папочка, совсем забыла тебе сказать! Тебе не придется везти нас в аэропорт. — Я уже понял, — буркнул Карл. — А ты уверена? — Ага, все отлично, — беззаботно улыбнулась Сара, чмокнула отца в щеку и, наклонившись к нему поближе, добавила: — Нас всего лишь подбросят до аэропорта. Карл вернул дочери поцелуй и угрожающе прищурился на Джареда. Джаред со смущенной улыбкой на губах поспешно ретировался в гостиную за нашими вещами. — Какого черта ты это придумала? — прошипела я. — Эмма, нас только подвезут до аэропорта. Расслабься. Поездка займет меньше часа. Тогда, осторожно обойдя Эвана, я подошла к Анне с Карлом, нежно обняла их на прощание и проследовала за Сарой к входной двери. Ее лицо обрело прежние краски, и, хотя карие глаза по-прежнему оставались непроницаемыми, она была… чудо как хороша. Я с трудом сдержал улыбку, когда, увидев меня, она чуть было не навернулась с лестницы. И конечно, одно дело убедить себя, что я уже переболел ею и надо жить дальше, а совсем другое — видеть ее воочию прямо перед собой. По дороге в аэропорт все молчали, поэтому я включил музыку, чтобы заполнить гнетущую тишину. Повернувшись к Джареду, я неожиданно заметил, что Сара краешком глаза следит за Эммой. Сара была явно обеспокоена. Значит, я что-то упустил и Сара что-то скрыла от меня. Но был ли я действительно готов начать все сначала… даже если этот эксперимент закончится для меня не лучшим образом? Но потом я снова решил, что это невозможно. Я сидела, уставившись ему в затылок, разглядывала аккуратно подстриженную линию волос на шее. Он слегка повернул голову, чтобы исподтишка посмотреть на Сару, и я в очередной раз увидела его чеканный профиль: тонкий, чуть длинноватый нос, лепные скулы, гладкий лоб. У меня вдруг екнуло сердце, я покраснела и поспешно отвернулась. Пожалуй, час я вполне смогу выдержать… Наверное. Когда мы подъехали к аэропорту, Джаред с Эваном вышли из машины, чтобы достать наши вещи. И тут я неожиданно увидела в багажнике еще чьи-то сумки. — Ты что, издеваешься надо мной?! — накинулась я на Сару, которая была удивлена не меньше моего. Мы дружно повернулись к Эвану, пригвоздив его к месту негодующим взглядом. — Говорил я тебе, что это плохая идея, — пробормотал Джаред. — Тем более если не знаешь наверняка. — Заткнись, Джаред, — едва слышно бросил Эван и, повернувшись к нам с Сарой, небрежно пожал плечами: — А что такого? Я собираюсь провести лето с Нейтом в Санта-Барбаре. — Ты серьезно?! — негодующе выкатила глаза Сара. — А почему бы и нет? — с невинным видом ответил вопросом на вопрос Эван. — Вы ведь возвращаетесь в Пало-Альто, так? Он явно что-то недоговаривает. Врун из него всегда был никудышный. Сара фыркнула и подхватила свои сумки: — Вперед, Эмма! — Этого не может быть, — простонала я, с трудом поспевая за ней со своим чемоданом на колесиках. — Не дергайся, — успокоила она меня. — Все устаканится. — За что боролся, на то и напоролся, — закрыв багажник, съязвил Джаред, когда девчонки как ошпаренные рванули вперед. — Разве можно действовать вот так, нахрапом? — Ну, рано или поздно они все равно выяснили бы… Разве нет? — А ты хоть на секундочку отдаешь себе отчет, во что ввязываешься? — поинтересовался Джаред. — Не совсем, — смущенно признался я, хотя до того целую ночь уговаривал себя, что принял единственно верное решение. — Но с Эммой у меня всегда было именно так. Тогда почему сейчас что-то должно быть по-другому? — Присоединюсь к вам через пару недель, — вздохнул Джаред. — А ты предупредил Нейта, что приедешь пораньше? — Угу. Звонил ему вчера ночью. Дома никого не будет, но я знаю, где ключи, так что это не вопрос. — Тогда удачи. — Джаред обнял меня и дружески похлопал по спине, а когда садился в «вольво», еще раз обернулся и покачал головой. Я не пытался отыскать девушек. Ведь до Санта-Барбары мы летели одним рейсом. Я это точно знал, поскольку видел на холодильнике в доме Маккинли бумажку с номером рейса. Единственное, чего я не знал, так это того, где именно они остановятся… и кто еще с ними будет. — Нейт живет всего в двух шагах от Коула, — сказала я Саре, чувствуя, что мои нервы уже на пределе. Мне показалось, что еще немного — и меня снова стошнит. — Что?! — воскликнула Сара, всполошив сидевших рядом пассажиров. — И почему я только сейчас об этом узнаю?! А тебе откуда известно? — Хм… Я была на вечеринке у Нейта во время весенних каникул, после чего и провела с Коулом неделю. Он тогда, типа, не дал мне пропасть, когда я, узнав, что нахожусь в доме у лучшего друга Эвана, с горя перебрала текилы. — Блин! — только и могла сказать Сара. — Ну надо же! Интересно, и почему я только сейчас об этом слышу?! Ну ты, блин, даешь! Выходит… Коул знает Нейта? — Коул знает Эвана, — отвернувшись к иллюминатору, призналась я. — Нет! Не может быть! — выдохнула Сара. — Эмма, это… — Будет самым ужасным летом в моей жизни, — признала я, стукнувшись лбом о стекло. — Тогда нам не стоит оставаться, — предложила Сара. — Может, вернемся в Пало-Альто через пару недель, когда у Коула начнется летняя четверть. Я обреченно вздохнула. Ведь я так надеялась тихо-мирно провести с Сарой лето. — Очень может быть. — Мы справимся, — заверила меня Сара, но я почему-то не поверила ей. Когда самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу маленького аэропорта, пассажиры нетерпеливо повскакали с мест, чтобы достать вещи. Сара с Эммой сидели через несколько рядов от меня, ближе к выходу, поэтому и самолет они покинули раньше. Повесив рюкзак на плечо, я направился к выдаче багажа. Я вдохнул полной грудью теплый воздух. Эх, как же я соскучился по Калифорнии! Рыжие волосы Сары было трудно не заметить. Я направился к девушкам и тут неожиданно услышал: — Привет, Эмма. Я остановился как вкопанный, и шедший за мной парень едва не врезался в меня. Эмма подошла к нему, а он наклонился, чтобы ее поцеловать. — Твою мать! — Я задохнулся от неожиданности, но потом все-таки нашел в себе силы пройти к выдаче багажа, поскольку на этом пятачке избежать встречи было невозможно. — Эван? — Я обернулся и встретил удивленный взгляд Коула. — А я и не знал, что ты собираешься вернуться. — Привет, Коул, — сказал я, усиленно пытаясь изобразить дружелюбие. — Ага. Хочу провести лето у Нейта. — Я перевел взгляд с него на Эмму, которая упрямо отводила глаза, и добавил: — А я и не знал, что вы с Эммой знакомы. Коул нахмурился, явно начиная соображать, что к чему. — Да, — ответил он, подхватив ее чемодан. — Знакомы. Тебя подвезти? — Что?! — покраснев, выпалила Эмма. — Он ведь остановится у Нейта, через несколько домов от меня. Так что… Тебя подвезти? — Конечно, — ответил я, потрясенный его непрошибаемостью. Я осторожно покосился на Сару, которая явно была в полуобморочном состоянии. Коул по-хозяйски обнял Эмму за плечи, она удивленно дернула головой. Да, похоже, это будет худшее лето в моей жизни. Глава 19 Назови мне хотя бы одну причину Я с размаху хлопнула дверью машины и схватила с заднего сиденья вещи, чуть было не упав по дороге. Подлетела к дому и повернула ручку, но дверь была заперта. Естественно, заперта! Нетерпеливо притоптывая ногой, я стала ждать Коула, а тот, блин, еле-еле тащился. Я уставилась на дверь. На Коула я даже не взглянула. Ведь он снова предал меня, пригласив Эвана на бургеры. А Эван, на которого я старательно не смотрела, естественно, не стал ломаться. На Сару я тоже не смотрела, потому что всякий раз, как парни обращались друг к другу, точно закадычные друзья, которые безумно рады встрече, у нее отвисала челюсть. Поэтому я вперилась горящими глазами в дверь и стала ждать, когда мне откроют. Когда Коул наконец-то впустил нас в дом, я оттолкнула его и покатила чемодан в гостевую комнату. Сара едва за мной поспевала. — Хм… Мы что, будем жить с тобой в этой комнате? — Она оглядела односпальную кровать и озадаченно захлопала ресницами. — Уф… — замялась я. — Эмма? — Коул сунул голову в дверь. — Можешь оставить свои вещи у меня в комнате. Весь мой боевой задор разом прошел. Я молча кивнула и покатила чемодан в гостиную. — Пива хочешь? — спросил Эвана Коул. — Не откажусь, — ответил Эван и небрежно провел пальцем по коробкам с пазлами на книжной полке. Мне не хотелось смотреть, как он перебирает коробки, поэтому я засунула чемодан под кухонный стол, вышла на веранду и села в шезлонг лицом к океану. — Эй, — осторожно позвала меня Сара, задвинув стеклянную дверь. — Мне жутко неприятно. Надо же так… обломаться! — Это еще мягко сказано, — процедила я сквозь стиснутые зубы. — Почему он здесь? Почему бы ему не держаться от меня подальше… — Я в отчаянии закрыла глаза. — Такого не может быть, потому что не может быть никогда. — Мой мир пошатнулся и мог рухнуть в любую минуту. Сара облокотилась на перила веранды, встав так, чтобы не загораживать вид на океан. — А почему ты на автомате прошла с вещами в гостевую комнату? — поинтересовалась она. Я удивленно посмотрела на нее: — Хм… Просто раньше я жила именно там. Мы не… спим вместе. Сара, мы не встречаемся. Ты ведь знаешь. — Верно, — кивнула она. — Мне так и показалось там, в аэропорту. Однако я толком не помнила, что произошло между мной и Коулом в аэропорту: все мои мысли были заняты Эваном и тем, что он где-то рядом. — Возможно, тебе следует… — начала Сара, но остановилась, к чему-то прислушиваясь. — Следует — что? — переспросила я, и тут до меня донеслось: — А почему ты не поехал на похороны? И слова разом застряли в горле. — Она не хотела, чтобы я там был, — объяснил Коул, по-прежнему хранивший завидное хладнокровие. — Я собирался поехать, но ее желания — для меня закон. Поэтому я остался здесь, — сказал он и, едва заметно подняв брови, добавил: — А ты, насколько я понимаю, присутствовал на похоронах? — Присутствовал. — Когда я принимал решение пойти на похороны, особо не задумывался, хочет того Эмма или нет. — Она была никакая, — заметил Коул с таким видом, будто ничего другого и не ожидал. — Это с какой стороны посмотреть, — осторожно кивнул я, гадая, куда нас заведет такой разговор. — Они говорят обо мне! — возмутилась я. — Интересно, с какой стати? Разве они не понимают, что я могу услышать? — Тсс! — Сара приложила палец к губам. — Так ты поэтому вернулся сюда вместе с ней? — спросил Эвана Коул. Я замерла в напряженном ожидании. — У меня были планы провести здесь лето, — уклончиво ответил я. Коулу абсолютно ни к чему знать правду. — Ну и решил приехать чуть раньше. Вот и все. — Неужели? — с сомнением в голосе отозвался Коул. — Послушай, я в курсе, что у тебя был роман с Эммой. Я понимаю. На похоронах она была никакая, и ты беспокоился за нее. Это разумно. И, как я подозреваю, ты не в курсе, что я тут тоже из-за нее. Такие дела, брат. Поэтому твое присутствие здесь вовсе не обязательно. Я глотнул пива из бутылки и посмотрел в сторону Эммы с Сарой, сидевших на веранде. Неожиданно я поймал Сарин взгляд, и она поспешно отвела глаза, сделав вид, что поглощена разговором с Эммой. — Черт! — выругалась Сара. — Эван меня застукал. Увидел, что я подслушиваю. — Поверить не могу, что нам приходится все это слушать. Я хочу сказать, такого не должно было произойти. Он не должен был быть тут. Они не должны были говорить обо мне. Вот дерьмо! Разве они не понимают, что я могу услышать? — У меня застучало в висках, я в отчаянии сжала кулаки. — Что ж, я не собираюсь вставать между вами, — повернулся я к Коулу. — Просто надеялся… перевернуть эту страницу. Мы расстались не слишком хорошо. — Я догадывался, — пожал плечами Коул. — Это она тебе рассказала? Интересно, хорошо ли Коул осведомлен о жизни Эммы в Уэслине? Я так и не смог понять, насколько они близки, хотя язык их тел говорил о многом. Правда, когда я ехал сюда, то, само собой, не был готов к тому, что у нее кто-то есть. — Не совсем так, — хмыкнул он. — Можно сказать, я сам пришел к этому выводу. — Он сделал паузу и добавил: — И как, она не против, чтобы ты тут отсвечивал? Я помедлил, прекрасно понимая, что, если дам неверный ответ, еще больше усложню ситуацию. — А я ее и не спрашивал, — честно признался я. — Пока она была в Уэслине, нам не представилось возможности толком поговорить. — Тогда, может, стоит ее спросить, — нахмурился Коул. — Если она не хочет тебя видеть, тебе, пожалуй, следует оставить ее в покое. — Эмма, куда это ты собралась? — донесся с веранды Сарин вопль, и я бросился к стеклянной двери. — Разве они не понимают, что я могу услышать?! — Я кубарем скатилась по лестнице и побежала по камням на пляж. Я готова была бежать куда угодно, лишь бы не слышать их разговор. — Эмма! Эмма, постой! — услышала я голос Эвана и сердито помотала головой. — Эмма, ну пожалуйста! Я круто развернулась, волосы упали на лицо. — Эван, ради бога, оставь меня в покое! — Да ладно тебе, Эмма! Ну пожалуйста! Постой! — взмолился он. — Ты не должен был быть здесь! — Я посмотрела на него полными слез глазами. Я остановился. У нее по щеке покатилась одинокая слеза. Ее всю трясло. — Прости, что не сообщил о своих планах приехать. Я должен был сказать. — Ты должен быть в Коннектикуте! — закричала она. — Тебе здесь вообще не следует быть! Уезжай! Просто… уйди с дороги… — начала она и захлебнулась эмоциями. Я закрыл глаза. Каждое ее слово было точно укол в сердце. — Не могу, — проронил я, и мой голос утонул в завывании ветра. — Не сейчас. — Ты ведь должен меня ненавидеть! — По щекам ручьем текли слезы, я никак не могла унять дрожь. — Эван, ты ведь должен меня ненавидеть! Разве нет? — У меня задрожали губы. Под градом моих слов он согнулся, как от удара. В его глазах застыла боль. «Ненавидеть тебя?» — беззвучно спросил он. Я рухнула на песок и, прижав колени к груди, уставилась на пенные гребни волн. — Как тебе в голову могло прийти, что я способен тебя ненавидеть? — едва слышно произнес он, опустившись на песок рядом со мной. Я чувствовала его взгляд, но не могла заставить себя посмотреть на него. Она не сводила с воды заплаканных глаз. — Эмма, я не способен тебя ненавидеть. Ведь это я уже когда-то говорил тебе. И с тех пор ничего не изменилось. — То, что она могла обо мне так подумать, стало ударом ниже пояса. — Но я должен закрыть оставшиеся вопросы, чтобы двигаться дальше. Эмма повернула ко мне голову, лицо ее страдальчески исказилось. — Было бы проще, если бы ты меня ненавидел. Я заглянул в ее глаза, в них стояла такая боль, что у меня защемило сердце. Эмма поспешно отвернулась, поскольку наверняка поняла, что ее лицо для меня открытая книга. Она всегда старалась прятать от других свои чувства. Но ее глаза не умели лгать. У меня на щеках заходили желваки. Она не из тех, кого ненавидят. Хотя я до конца и не простил ее за то, что… в ту ночь она ушла с Джонатаном. — Назови хотя бы одну причину, почему я должен тебя ненавидеть, — не особенно рассчитывая на ответ, попросил я. Ее лицо вдруг стало непроницаемым, а взгляд — колючим. — Эван, как прошел твой день рождения? Он растерянно заморгал. Я знала, что задела его за живое. Впрочем, так и было задумано. Он должен знать. Должен понимать, за что меня ненавидеть. А мне следовало ему напомнить. Однако смотреть на его искаженное болезненными воспоминаниями лицо было безумно тяжело. А вот чего я точно не ожидала, так это того, что его лицо вдруг разгладится и на губах появится знакомая ухмылка. — Если честно, это был полный отстой. Ты, типа, меня обломала. Я недоуменно нахмурилась. Неужели он не сердится? Эван рассмеялся и покачал головой: — Ну… и с шоколадом тоже изрядно подгадила. — С шоколадом? — Нет, совсем не такой реакции я от него ожидала. Правда, в этом он весь. Абсолютно непредсказуемый. — В тот вечер весь дом пропах шоколадом. И с тех пор я его на дух не переношу. — Не повезло тебе. — Вытерев мокрые щеки, я снова устремила взгляд на океан. — Ты даже не представляешь насколько, — саркастически заметил он. — При всем своем желании я не могу тебя возненавидеть. Даже и не уговаривай. Но я здесь не для того, чтобы умолять тебя вернуться. Эмма сразу напряглась. Не ожидал, что это так ее заденет. Особенно после слезных просьб возненавидеть ее. Мне почему-то казалось, что ей сразу станет легче. — Ты позволишь мне попытаться простить тебя? — спросил я. — И все же тебе проще начать меня ненавидеть, — твердо заявила она. — Даже проще, чем ты думаешь. Похоже, она свято в это верила, о чем свидетельствовал ее менторский тон. Что меня весьма настораживало. — Давай заключим сделку. — Я жаждал получить ответ, ради которого, собственно, и приехал сюда. Эмма покачала головой. — Погоди. Попробуй хотя бы меня выслушать. — Ладно. Дерзай. — Она стерла со щек дорожки от слез и с тяжелым вздохом подняла на меня глаза. — Нейт с ребятами приедут через две недели. Итак, в твоем распоряжении две недели, чтобы заставить меня возненавидеть тебя. Но тебе придется со мной разговаривать. Отвечать на мои вопросы. Причем на все. А я со своей стороны попробую простить тебя. — На все без исключения? — осторожно уточнила я, а когда представила, что именно он может спросить, у меня екнуло сердце. — Да, — подтвердил Эван. — И ты будешь говорить правду, и ничего, кроме правды. В конце концов я или тебя возненавижу, или закрою тему, ради чего, честно говоря, и приехал. Интересно, он шутит или говорит серьезно? На его лице играла вызывающая улыбка, что меня жутко бесило. — Почему это тебя так волнует? — спросила я. — Эмма? — внезапно услышала я и мгновенно очнулась. Я неотрывно смотрела Эвану в глаза, ожидая сама не знаю чего… хоть чего-то. Коул своим появлением словно снял с меня заклятие, нарушив этот странный зрительный контакт. — Все в порядке? — подозрительно оглядев нас, поинтересовался Коул. — Да, — ответил за нас обоих Эван. Он встал и отряхнул с джинсов песок. Я натянуто улыбнулась. Затем Эван повернулся ко мне: — Итак… значит, до завтра? Я прекрасно понимала, что это его способ узнать, приняла ли я его предложение. Сама себе удивляясь, я небрежно бросила: — Значит, до завтра. Я смотрела ему вслед до тех пор, пока его не загородил от меня Коул, присевший рядом со мной. — Ты уверена, что у тебя все нормально? — Коул осторожно взял меня за руку, отчего я непроизвольно напряглась. Уйти оказалось сложнее, чем я думал. На душе кошки скребли. Противно, что пришлось оставить ее с Коулом. Хотя она все же согласилась сказать мне правду. И я наконец смогу выяснить, что же все-таки произошло. Почему она выбрала Джонатана. Почему ему она могла доверять, а мне нет. Я подавил в себе вспышку ярости при мысли о Джонатане. Лучше бы он не попадался на ее пути! Я снова был готов сделать шаг в неизвестность. Но с Эммой и не могло быть иначе. Возможно, правда окажется более горькой, чем я думаю. Но я знал, что правда эта изменит все. Итак, я поднялся по лестнице, открыл стеклянную дверь и остановился как вкопанный. В комнате было полно девушек. — А где Эмма? — спросила сидевшая в кресле Сара. Обнаружив, что на меня направлены несколько пар глаз, я даже попятился от неожиданности. — Привет, я Серена, — представилась девушка с белым как мел лицом и подведенными черным карандашом глазами. Она соскочила с табурета, протянула мне худую руку, утонувшую в моей широкой ладони, и широко улыбнулась. — Приятно познакомиться. — Я понятия не имел, кто она такая. — Это девочки, с которыми Эмма снимает дом, — объяснила Сара. — О… — растерянно пробормотал я. Не знаю почему, но я считал, что Эмма живет одна. — А я Мэг. — На диване сидела девушка с кудрявыми темно-рыжими волосами и настороженными зелеными глазами. В отличие от Серены, она явно была не в восторге от встречи со мной. Рядом стояла миниатюрная блондиночка. — А это Пейтон, — доверительно шепнула Серена. — И ты ей не слишком-то нравишься. Ее прямолинейность сразила меня наповал, я так и остался стоять с разинутым ртом. — Заткнись, Серена! — цыкнула на нее Пейтон. Она, естественно, все слышала. — Ну ладно, я, пожалуй, пойду. — Я чувствовал себя крайне неловко под прицелом их глаз. — Я тебя подвезу, — поспешила предложить Серена. — Пейтон, давай сюда ключи от машины. Пейтон выкатила на нее глаза, но ключи дала. — До скорого, Сара. При мысли, что придется остаться наедине с Сереной, мне стало не по себе. Я взял вещи и проследовал за девушкой в черном к двери. — Значит, ты присутствовал на похоронах, — заметила Серена, залезая в припаркованный возле дома красный «мустанг». У нее был радостный, дружелюбный голос, который не слишком вязался с образом девочки-гота. — Присутствовал, — осторожно ответил я, опасаясь, что с ее стороны это просто вежливый способ осадить меня. — И она там выпала в осадок, да? — спросила Серена с таким видом, будто заранее знала ответ. Я кивнул и опасливо покосился на нее. — Нам всем следовало поехать. А ведь я говорила девчонкам, что стоит поехать, хотя Эмма и была против. — Могу сказать, что ваше присутствие не сильно помогло бы. Если тебе, конечно, от этого легче. — И все же нам следовало быть рядом. — Серена явно чувствовала угрызения совести. Нейт действительно жил рядом с Коулом. Даже странно, насколько близко находились друг от друга наши дома. Серена припарковалась у обочины и повернулась ко мне: — Знаешь, хорошо, что ты пошел на похороны. Что ты там был ради нее. Спасибо. Я молча кивнул, ее дружелюбие по-прежнему настораживало. — Спасибо, что подвезла. — Я вынул вещи из багажника и направился к стоявшему на берегу большому дому. — Эван! — позвала меня Серена. Я резко обернулся. — Мы приведем Эмму в норму. — На ее лице заиграла ослепительная улыбка уверенного в себе человека. Она резко развернула машину и рванула в противоположную сторону. Я смотрел ей вслед, и по моему лицу тоже блуждала улыбка. Глава 20 Ловушка вины — Доброе утро, — положив голову на мою подушку, прошептал Коул. Он был уже готов и ждал меня. Я сонно застонала не в силах открыть глаза. — Вчера я вел себя как форменный придурок, — признался он, напряженно вглядываясь в мое лицо. — Прости. Коул не притронулся ко мне, когда я заползла в кровать после того, как девчонки уехали домой, а Сара удалилась в свою комнату. И хотя Коул лежал, повернувшись ко мне спиной, я знала, что он не спит. Я собралась было что-то сказать, но, спохватившись, плотно сжала губы. — Ладно, беги скорее в ванную и возвращайся сюда, — хмыкнул Коул. Вернувшись через несколько минут, я замерла в напряженном ожидании разговора с Коулом. — Похоже, я просто-напросто… приревновал, — признался он. — Я ведь собирался поехать с тобой в Коннектикут, но ты попросила этого не делать. А… он там был. Вообще-то, я не слишком ревнивый… И мне противно, что вчера я так вел себя. Поэтому и хочу извиниться. — Коул явно чувствовал себя не в своей тарелке и с трудом подбирал слова. В ответ я улыбнулась и погладила его по щеке. Он закрыл глаза, между нами проскочила искра. Пробежала по моей руке, и пульс тотчас же участился. Все страдания и мучительные переживания последних дней остались в прошлом. Я желала… его… чтобы он помог мне забыть. Я прижалась к Коулу, и он обнял меня за талию. — Понимаешь, я не хотела, чтобы ты там был, — прошептала я, наклонившись к его губам. — Я хотела, чтобы ты ждал меня здесь. — Я провела языком по его нижней губе, и он судорожно вздохнул. И когда я погладила его по груди, а затем лизнула в шею, он еще крепче сжал мою талию. — Не надо ревновать, — прошептала я. — У тебя нет повода. И пожалуйста, не будь такой злюкой, как прошлой ночью. Мне это не нравится. — Знаю, — задыхающимся голосом пробормотал он и принялся стягивать с меня футболку. — Вообще-то, я не такой. — Нет, конечно нет, — выдохнула я, когда он кончиком языка прошелся по моей шее и дальше вниз. Он одним движением стащил с меня шорты, и я ногой отшвырнула их подальше. Наши губы слились. Неожиданно почувствовав острый прилив желания, я запустила руки ему в волосы и стала осыпать его страстными поцелуями. Когда он рывком стащил с себя трусы, я опрокинула его на спину и оседлала. Его жадные руки ласкали мое тело, заставляя меня выгибаться и ловить ртом воздух. — Эмма… — Он застонал от удовольствия, когда я медленно и ритмично начала доводить его до оргазма. Я закрыла глаза и откинулась назад, а он, положив руки мне на бедра, направлял меня. Все мое тело было точно в огне. Я чувствовала, как жар проникает в плоть. Буквально в каждую клеточку. Коул сел, я обхватила его ногами, чтобы он вошел еще глубже, и мы продолжили в более медленном темпе, словно растягивая удовольствие. Коул просунул мне в рот язык, и я едва не задохнулась. Я резко напряглась, он еще крепче прижал к себе мои бедра и пробежался губами по моей обнаженной груди, тем самым доведя меня до экстаза. Я громко, не стесняясь, стонала, а Коул тяжело и хрипло дышал. Я дождалась, когда он обмякнет, легла рядом с ним и положила голову ему на грудь. — Доброе утро, — с довольным вздохом сказала я. Коул рассмеялся. — Ну как, проведешь со мной сегодняшний день? — поглаживая мне спину, поинтересовался он. — А что ты задумал? — Но я и так знала ответ. Мне не терпелось с ней поговорить. Я выждал, сколько мог, но из всех развлечений у меня был только Xbox, так что делать было абсолютно нечего. Я спустился к маленькому белому домику у подножия холма, прошел по дорожке и помедлил у входа, надеясь, что дверь откроет все же не Коул. Осторожно постучал, и через пару секунд дверь гостеприимно распахнулась. — Привет, — поздоровалась девушка с темно-рыжими волосами. Я порылся в памяти, мысленно перебирая имена, которые мне назвали накануне, и вроде бы вспомнил… — Мэг? Верно? — Я сдержанно улыбнулся. Мне хотелось, чтобы она расслабилась и перестала смотреть на меня волком. — Угу, — отозвалась она, не сдвинувшись с места. — Эммы нет дома. — Эван! — донесся откуда-то издалека голос Сары. — Мы на пляже. Присоединяйся. Мэг поджала губы и посторонилась, чтобы дать мне пройти. — Эммы здесь нет, но ты можешь остаться в нашей компании, если, конечно, хочешь, — предложила Сара. На плече у нее висело пляжное полотенце, в руке она держала журнал. Я услышал, что на веранде играет музыка. Меня так и подмывало спросить, где Эмма и когда она вернется. Но я сразу понял, с кем она. Ведь все девочки были дома. Теперь я и сам не знал, стоит ли ждать их возвращения. — Она с Коулом, — услышал я чей-то холодный голос. Обернувшись, я обнаружил у себя за спиной Пейтон. Со злобной усмешкой на губах она сверлила меня глазами. И явно не скрывала своей неприязни, хотя совсем не знала меня. Должно быть, их с Коулом что-то связывало и она была отнюдь не в восторге, что я вклиниваюсь между ним и Эммой. — Понял, не дурак. — Я старался не обращать внимания на ее неприкрытую враждебность. — Ведь они вроде… встречаются. — Они не встречаются, — сказала Серена. В черном бикини и с зонтом под мышкой она чем-то напомнила мне героинь классических фильмов, которые в свое время так любила смотреть Эмма. У Серены была нереально белая кожа, и от нее, казалось, исходило свечение. — Заткнись, Серена! — набросилась на подругу Пейтон. — Они вместе, и это главное. Серена только раздраженно покачала головой. — Не поможешь установить зонт? — попросила она и, не дождавшись ответа, вручила мне зонт, а сама бодро прошлепала на веранду. Я даже застыл от неожиданности, не врубаясь, какого черта здесь происходит. — Тебе здесь нечего делать, — пробурчала следовавшая за мной по пятам Пейтон. «Ну надо же!» — прошептал я себе под нос. Да, лучше бы я остался играть в Xbox. — Эван, ты идешь? — поинтересовалась Сара. Я осторожно покосился на диван, на котором сидела Мэг, старательно делавшая вид, будто читает. Да, похоже, я здесь персона нон грата. — Угу! — ответил я и с зонтом в руках направился в сторону пляжа. Я проводил девушек до места, где они решили разложить шезлонги и пляжные полотенца. Затем воткнул зонт поглубже в утрамбованный песок, наклонив его под нужным углом, чтобы он защищал мертвенно-бледную кожу Серены от лучей солнца. Итак, они устроились на песке, готовые весь день поклоняться солнцу — или тени. Однако идея лечь рядом меня не слишком прельщала, слишком уж враждебной была обстановка. — Я, пожалуй, немного пробегусь, — сообщил я, твердо решив не возвращаться. — Правда? — Сара сразу все поняла. Итак, я уже припустил вдоль кромки воды, когда кто-то окликнул меня. Я сразу остановился и увидел Серену, она направлялась ко мне размашистым шагом. — Что ты делаешь сегодня вечером? — спросила она. — Желаю хорошо провести время с подружками. — Коул наклонился и поцеловал меня на глазах у стоявшей в дверях Сары. — Спасибо. — После целого дня занятий серфингом ужасно болели ноги. Но сейчас это было именно то, что доктор прописал: безбрежный океан и обволакивающая тишина, которую нарушал лишь рокот прибоя. — Увидимся, когда вернешься. — Сегодня я встречаюсь с друзьями. Возможно, вернусь поздно. Ключ оставлю под ковриком. — Он притянул меня к себе, снова поцеловал и сразу отпустил. — До вечера. Чувствуя легкое головокружение после его поцелуя, я на ватных ногах подошла к Саре, нетерпеливо топтавшейся на подъездной дорожке. — Готова? — спросила она. — Да, — отдышавшись, ответила я. — Будет весело, — улыбнулась Сара. — А нам просто необходимо повеселиться. — Ой как необходимо! — Серена уже ждала нас в своем винтажном голубом «фольксвагене-жуке» с откидным верхом. — А где Пейтон и Мэг? — Я села на заднее сиденье, а Сара рядом с водителем. — Все еще в Карпентерии. Будут встречать нас прямо там, — объяснила Серена. Когда Серена пропустила поворот на шоссе, я сразу поняла, что дело нечисто, а когда она остановилась перед знакомым домом, мне ничего не оставалось, как обреченно вздохнуть. — А кто здесь живет? Клевое место! — восхитилась Сара. — Нейт, — промямлила я, и в этот момент Эван открыл дверь. С курткой в руке я подошел к машине и приветливо улыбнулся девушкам. Но моя улыбка тотчас же померкла, когда я увидел лицо Эммы. Она была явно не в курсе, что я тоже еду. — Привет, — бросил я. Серена находилась в прекрасном расположении духа, Сара пребывала в некотором замешательстве, а Эмма смущенно отводила глаза. — Серена, похоже, ты не сказала им, что пригласила меня, да? — Ой, совсем забыла! — хлопнула себя по лбу Серена. — Но раз уж ты здесь, забирайся в машину. Поедешь с нами. Я удивленно поднял брови и посмотрел на Эмму, молчаливо спрашивая ее позволения. Она неохотно подняла на меня глаза и пожала плечами. Сара вышла из машины и со словами: «Эван, полегче на поворотах» — пересела на заднее сиденье. Судя по всему, Сара была настроена решительно, поэтому я, вняв ее предупреждению, на секунду заколебался. Но затем я сел рядом с Сереной, которая тут же врубила какую-то песню в стиле панк-рок. Я сразу узнал мелодию и машинально повернулся к Эмме, но она упорно отказывалась на меня смотреть. Конечно, по радио играла группа, на концерт которой мы с Эваном когда-то ходили вместе. Я покачала головой и горько рассмеялась. Он обернулся проверить мою реакцию и попытался сделать серьезное лицо, но не смог. На губах его играла легкая ухмылка. — Ну как, переживешь… что он с нами? — шепнула Сара, когда машина набрала скорость. — Легко, — передернула я плечами. — Ведь я обещала дать ему две недели. Разве нет? — Но если не хочешь, ты вовсе не обязана этого делать, — заверила меня Сара. — Тебе в последние несколько дней и так здорово досталось. И ты не должна позволять ему загонять тебя в ловушку вины. — Знаю. — И все же приятно, что Сара пытается меня защитить. Я бросила взгляд в сторону Эвана. Он сидел, небрежно выставив локоть в открытое окно, и слушал рассказ Серены о новой группе, на выступление которой она ужасно хотела пойти. Эван то и дело оглядывался на меня, и я вдруг почувствовала, что краснею. И, увидев в очередной раз его фирменную ухмылку, поспешно отвернулась. Я приложила руки к лицу — оно пылало, что меня удивило и одновременно расстроило. Ее лицо постепенно заливалось краской, и мои губы невольно растянулись в ухмылке. Я прекрасно знал, что в свое время ее безумно расстраивала привычка чуть что краснеть, поэтому мне тем более было приятно за этим наблюдать. Но затем пришлось переключиться на Серену, от внимания которой не ускользнуло, что я постоянно кошусь на Эмму. Я натужно рассмеялся, заслужив в награду ехидную улыбку Серены. Уж не знаю, каким образом Серена планировала привести Эмму в норму, но эта девочка-гот явно рассчитывала на мою помощь. Что ж, не хотелось ее разочаровывать, но в последнее время и мое душевное состояние оставляло желать лучшего. Серена въехала на парковку, и мы направились к большому прибрежному ресторану. Сара с Эммой специально отстали, чтобы мы не слышали, о чем они говорят. — Я почему-то считала, мы собирались в Карпентерию посмотреть в парке кино. — Меня немного встревожило, что мы шли не куда-нибудь, а в сторону ресторана. — Э-э-э… Просто девочкам захотелось пропустить по стаканчику, — объяснила Сара. — Совсем забыла тебе сказать. Хотя я точно пить не собираюсь, так что ты будешь не одинока. — Сара… — начала я, тщательно выбирая слова. — Знаешь, у меня нет проблемы с алкоголем. Да, сегодня вечером я тоже обойдусь без спиртного, но я не хочу, чтобы ты за меня волновалась. Что уж там отрицать, я вела себя глупо. Но дело вовсе не в алкоголе. Дело во мне. И я торжественно обещаю не прибегать к помощи алкоголя, чтобы справиться со всем тем дерьмом, которое иногда приходится разгребать. Сара задумчиво на меня посмотрела: — И все же то, что ты не знаешь меры, пугает меня до потери пульса. — Это все из-за мамы, — догадалась я. — Понимаю. — Но ты не она, — поспешно добавила Сара. — Конечно нет. И я не имела никакого права говорить тебе это в мотеле. Просто я тогда… разозлилась… и испугалась. Я ведь никогда еще не видела тебя в таком состоянии. Мы стояли на дорожке, нас со всех сторон обтекали гуляющие. Я наклонила голову и кивнула: не хотелось беседовать на столь щекотливую тему на людях. А если честно, то я вообще предпочла бы закрыть данную тему. — Прости. — Сара сразу все поняла. — Пошли внутрь. — Она взяла меня под руку и сказала: — Мы ведь собирались хорошо повеселиться. — Она одарила меня лучезарной улыбкой, легонько пихнула плечом и повела внутрь. Мы нашли девочек… и Эвана за столиком на террасе. Судя по кислому выражению лица Пейтон, она явно не ожидала увидеть здесь Эвана. Значит, это исключительно дело рук Серены. Я с любопытством посмотрела на нашу девочку-гота, гадая про себя, что именно она затевает. Серена безмятежно улыбнулась мне, и я устало покачала головой. Ведь, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. После обеда официант принес два шоколадных десерта. Девчонки, причмокивая от удовольствия, принялись за обе щеки уплетать воздушное лакомство; на них невозможно было смотреть без смеха. Но затем я увидела вытянутое лицо Эвана. У него был такой вид, будто его вот-вот стошнит. Да, похоже, я действительно подгадила ему с шоколадом. Я закусила губу, чтобы не расхохотаться. Конечно, я должна была испытывать угрызения совести, но уж больно комичное у него было лицо. Поэтому я не выдержала и хихикнула. От удивления у него округлились глаза, он резко отодвинул стул и ушел в другой конец террасы. Чертыхнувшись, я поспешила за ним. — Прости, — тихо сказала Эмма, облокотившись рядом со мной на перила. — Это было вовсе не смешно. Я знаю. Но… у тебя было такое лицо… — Да неужели?! Спасибо тебе большое. — Вот видишь. Еще одна причина меня ненавидеть. Я жестокая. Очень жестокая. — Угу, — вздохнул я. Ее слова напомнили мне о том, что сегодня мы еще не успели провести плановую беседу. Я повернулся к Эмме и широко улыбнулся. — Что? — подозрительно посмотрела она на меня. — Раз уж ты здесь, можешь назвать мне еще одну причину. — Прямо сейчас? — Она обвела тревожным взглядом переполненный ресторан. — Ладно, пусть не самую ужасную, — подначил я Эмму. — На твой вкус. Эмма, почему я должен тебя ненавидеть? Ее глаза цвета карамели затуманились. Она оглянулась на подруг — те смеялись, не замечая ничего вокруг. Я терпеливо ждал, морально готовясь к тому, что она может сказать, поскольку твердо знал: она непременно выдаст что-нибудь этакое. — Джонатан целовал меня, — выпалила она и стала ждать моей реакции. — Дважды. Я открыл было рот, но сердце вдруг болезненно сжалось, и все слова куда-то делись. Она смотрела не отрываясь. Словно готовилась к тому, что я на нее разозлюсь. — Значит, ты мне изменила, да? — произнес я дрожащим голосом. Она с вызовом посмотрела мне прямо в глаза и едва заметно покачала головой. — Нет, но я никогда не рассказывала тебе о тех поцелуях, — прошептала она. — Эван, ты должен меня ненавидеть. Я судорожно вцепился в деревянные перила. При одной мысли, что он дотрагивался до нее, мне стало дурно. Но затем я взял себя в руки и стряхнул наваждение. Она терпеливо ждала, впившись в меня глазами. Похоже, я ее разочаровал: она ожидала более сильной реакции. Но как бы паршиво ни было на душе, я не собирался дать ей повод торжествовать. — Моя очередь, — заявил я, отчаянно пытаясь расслабиться. — Скажи, ты с ним ушла в тот вечер? Она как-то странно посмотрела на меня: — Нет. Я его уничтожила. К такому ответу я был явно не готов. Она поспешно отвела глаза, подернутые дымкой печали. Конечно, говорить о Джонатане было крайне неприятно, особенно с учетом того, что он с нами сделал. Но если я хотел двигаться дальше, необходимо было выяснить, что же на самом деле между ними произошло. — Эмма! — Я повернулась на голос Коула и сразу обнаружила, что он понял, кто стоит рядом со мной. — О… И Эван тут как тут. — Коул, с пылающим лицом, стал пробиваться к нам, своротив по дороге парочку стульев. Он смерил Эвана вызывающим взглядом и заявил: — Ну, на девочку ты явно не тянешь. — Надо же, а я и не знал! — насмешливо отозвался Эван. — А мне казалось, у вас девичник. — Коул повернулся ко мне, по-хозяйски обнял за плечи и притянул к себе. — Коул! — Я сердито сверкнула на него глазами. И вообще, если честно, мне было плевать, ревнует он или нет. — Ой, да. Все верно. — Коул поспешно убрал руку. — Пожалуй, пойду есть свой шоколад, — внезапно заявил Эван и размашисто зашагал прочь. — Что это значит? — набросилась я на Коула. — А мне казалось, мы обо всем договорились. — Договорились. — Он поцеловал меня, от его мокрых губ пахло виски. — Но это не значит, что меня сильно радует его присутствие. — Ты надрался, — вздохнула я. — Что ж, всякое бывает, — осклабился он. Когда он снова полез к ней целоваться, Эмма отстранилась и достала из кармана телефон. Он явно пытался оправдаться, но она, не обращая на него внимания, принялась раздраженно набирать сообщение. — Ну что, по маленькой? — предложила сидевшая рядом Серена и протянула мне стопку. — Легко, — ответил я, взял стопку, чокнулся с Сереной и, поморщившись, залпом выпил бурбон. — Спасибо. Затем я снова бросил взгляд в сторону Коула и Эммы. Коул попытался ее обнять, но она резко отодвинулась, сделав шаг в сторону. Он был явно под градусом. А она была… — Серена, что ты имела в виду, когда говорила, будто они не встречаются? Серена проследила за моим взглядом, направленным на Эмму с Коулом. У нее на губах появилась дьявольская ухмылка. Наклонившись ко мне поближе, Серена начала объяснять. Глава 21 Двенадцать дней Она проверяла свой телефон, и Коул снова к ней наклонился. Он что-то сказал ей на ухо, и она со смехом шлепнула его по руке. Они вели себя совершенно не так, как прошлым вечером в ресторане. Итак, я торчал в комнате с бутылкой пива в руке, они стояли спиной ко мне на веранде, облокотившись на перила. А я тем временем продолжал за ними следить. Он сдержанно ей улыбался, она качала головой и недоверчиво смеялась. Но если Коул с Эммой не встречались и он явно не ждал от нее большего, тогда почему они вместе? — Они помешаны на сексе, — услышал я у себя за спиной сварливый голос. Я повернул голову и увидел Пейтон. — Эван, спасибо за приглашение. Классный дом, даже если и не твой, — пропела Пейтон. От подобной наглости я буквально потерял дар речи. — Ты наверняка пытаешься понять, что их связывает, да? Я ведь не слепая и прекрасно вижу, что ты не сводишь с них глаз. — Пейтон наградила меня змеиной улыбкой. — Когда они рядом, то возникает такое чувство, что им не терпится поскорее раздеться. Понимаю, это поверхностное суждение, но все именно так. И не надейся, что от него будет так легко избавиться. Он о ней заботится. А она рано или поздно позволит ему это сделать. Так что, Эван, оставь ее, ради бога, в покое. Тебе здесь не светит. — Ага, наверняка ты с ним дружишь. — Я пристально посмотрел на миниатюрную блондинку с колючими глазками. — Коул — лучший друг моего парня. — О-о… — Вот оно как. — Поэтому-то я тебе и не нравлюсь. — Ты заставляешь ее страдать. — Глаза Пейтон превратились в щелочки. Если бы она могла ударить меня, то, не сомневаюсь, с удовольствием это сделала бы. — О чем ты говоришь?! За последние два дня я едва перекинулся с ней парой слов. — Она страдала из-за тебя еще до того, как ты приехал сюда, — отрезала она. — И да, ты мне не нравишься. — Схватив по дороге пиво, она решительно направилась на веранду. — По крайней мере, спасибо за откровенность, — пробормотал я, прекрасно понимая, что она все равно меня не слышит. — Пейтон — сука. — У меня за спиной возникла Серена. — Не позволяй ей себя доставать. Рассмеявшись, я обернулся и увидел, что Серена стоит на лестнице, ведущей на нижний этаж. — А я почему-то считал, что вы подруги. — Это с ней-то? — Серена громко расхохоталась, настолько абсурдным показалось ей мое предположение. — Она меня дико бесит. Я дружу с Мэг и Эммой. А Пейтон я только терплю, причем с большим трудом. Пошли, поиграешь с нами в настольный футбол. — Она повернулась и сбежала по лестнице, я последовал за ней. — Ты играешь в настольный футбол? — недоверчиво спросил я. — Нет, — не моргнув глазом, ответила она. — Я так и думал, — рассмеялся я, кинув мяч на белую линию. — Мне нравится этот дом, — вздохнула Сара. Она сидела на краю бассейна и болтала ногами в воде. — А нам нельзя сюда переехать? — Сара! — Я испугалась, что нас может услышать Коул, который пошел на кухню за напитками. — Молчу-молчу. Я очень благодарна Коулу, что приютил нас, но этот дом просто отпад. — Что есть, то есть, — сказала я. Меня действительно восхищало большое патио с бассейном и прекрасно оборудованной летней кухней. Сам дом был трехэтажным, с подвальным помещением, которое имело отдельный выход во двор и в котором была игровая комната не хуже, чем у Сары. У меня просто в голове не укладывалось, что это всего лишь летний дом. Ничего удивительного, что парни любят устраивать здесь вечеринки. Хотя, если честно, последняя обернулась для меня полной катастрофой. — А нельзя ли нам здесь тусить почаще? — капризно надула губы Сара. — Очень красиво, нечего сказать! — отрезала я. — Мы можем отсюда пройти прямо к себе на пляж. Он что, тебя уже не устраивает?! — Знаю. Я страшно испорченная, — согласилась Сара и, осторожно покосившись на меня, добавила: — А как проходят твои две недели? Но не успела я открыть рот, чтобы ответить, как услышала за спиной голос Пейтон. — Привет, дамы! — жизнерадостно воскликнула она. — Присоединяйся, Пейтон, — предложила Сара. Пейтон скинула босоножки и устроилась рядом со мной, опустив ноги в воду. — А ты тоже пробудешь здесь две недели? — Нет, не могу. Завтра у меня начинается интернатура. — Пейтон повернулась ко мне и спросила: — Но ведь мне не о чем беспокоиться, да? Я неуверенно покачала головой. — Черт! — донесся из игровой комнаты голос Серены. Мэг стояла, прислонившись к дверному косяку, и внимательно наблюдала. — Серена играет в настольный футбол? — удивилась Сара. — Судя по звукам, что она издает, скорее всего, нет, — ответила я. Когда я услышала смех Эвана, у меня зашлось сердце. Но затем я заметила направлявшегося к нам Коула и поспешно отвернулась. — Нет, ну надо же так лажануться! — Серена крутанула ручку, изображая праведный гнев. — Да, ты была не на высоте, — согласился я. — Эй! — А что такого? Ты ведь сама сказала, что лажанулась. — Пожалуй, выпью еще пива, — надулась Серена. — Мэг, мы когда уезжаем? — Минут через тридцать, — ответила Мэг. — Но если хочешь еще пивка, я могу сесть за руль. Серена довольно улыбнулась и вихрем взлетела по лестнице. Мэг, со скрещенными на груди руками, неторопливо вплыла в комнату. Я ждал, что она хоть что-нибудь скажет, но она просто задумчиво повертела ручку на столе с настольным футболом. — Ты тоже меня не любишь, да? — спросил я. Мэг была неприкрыто удивлена моей прямолинейностью. — Ты вроде бы… вполне милый. Я просто беспокоюсь за Эмму. — Похоже, здесь это главный вопрос повестки дня. — Я прислонился к подлокотнику кожаного дивана и глотнул пива. — Хотя, с другой стороны, приятно, что вы все так о ней печетесь. — Эван, а что будет через две недели? — Она тоже решила не ходить вокруг да около. Я так и застыл с бутылкой пива в руке: — Ты знаешь? — Мне сказала Сара. — Мэг вызывающе сунула руки в карманы джинсов. — Выходит, ты дружишь с Сарой. — Я отчаянно пытался понять, что их всех связывает и кто кому доверяет. — Да, мы разговаривали, — подтвердила Мэг. Я понимающе кивнул. Значит, когда Сара была в Нью-Йорке… или в Париже, ее обязанности брала на себя Мэг. Только при наличии своего человека в окружении Эммы Сара могла быть в курсе того, как обстоят дела у подруги. Хотя Эмма явно была не из тех, кто охотно делится информацией о себе, особенно той, что волновала Сару. Но что их всех… так пугало? — А почему ты уверена, что Эмма нуждается в защите? Что происходит? — (Мэг расправила плечи и в упор посмотрела на меня, затем отвернулась и снова принялась рассеянно вертеть ручку настольного футбола.) — Мэг, я здесь не для того, чтобы осложнять ситуацию. Я только хочу понять, что произошло. Почему она так внезапно ушла от меня. — Эван, я не испытываю к тебе ненависти, — пропустив мимо ушей мой вопрос, сказала Мэг. — Сегодня вечером мы на пару недель уезжаем домой, где останемся до начала летней четверти. И вернемся уже тогда, когда твои две недели закончатся. И я тебя очень прошу, постарайся сделать так, чтобы ее душевное состояние, которое оставляет желать лучшего, не стало еще хуже. Ее слова буквально сшибли меня с ног. Я не ожидал, что Эмма окажется… такой хрупкой. Я знал, у нее был искаженный взгляд на мир и на свое место в нем. Так было всегда, и вина за это целиком и полностью лежит на женщине, которая ее сломала. Но Эмма была стойким оловянным солдатиком и могла преодолеть что угодно, было бы желание. Итак, Сара бдительно следила за нами, Пейтон мне угрожала, Мэг просила соблюдать осторожность, а Серена шла в крестовый поход за спасение Эммы. Так что же стало с девушкой, которую я когда-то знал? Девушкой, которая когда-то была полна жизни и уверенности в себе, несмотря на выпавшие на ее долю невзгоды. И я всегда был уверен, что у нее в характере есть стержень. Ведь именно это в первую очередь и привлекло меня к ней. А теперь… я не узнавал ее. И я мысленно задал себе вопрос: кто же эта девушка, которая два года назад прилетела в Калифорнию, и что она оставила в Уэслине? Через полчаса гости начали потихоньку расходиться. Девочки собирались сначала в Пало-Альто, а затем — домой. Когда Сара, Коул и Эмма уже стояли на пороге, я неожиданно спросил Эмму: — Не хочешь прогуляться? Я обернулась на Коула, который в ожидании моего ответа бросал на Эвана недобрые взгляды. — Пошли, Коул, — схватила его за руку Сара. — Проводишь меня домой. Я спускалась вместе с Эваном к берегу по крутой лестнице, чем-то напоминавшей стремянку. Крепко вцепившись в обшарпанные деревянные перила, я осторожно шагала со ступеньки на ступеньку. Эван же легко и непринужденно преодолел спуск и уже ждал, чтобы подхватить меня внизу. — Ты нравишься Серене. — Я засунула руки в карманы толстовки и низко опустила голову. — Если бы я не знала ее парня, то непременно решила бы, что она на тебя запала. — Должно быть, клевый парень. — Ты даже не представляешь насколько, — хихикнула я. — Пожалуй, я еще никогда не встречал большей оптимистки, чем она. — Эван бросил на меня быстрый взгляд. — Мне нравится ее подход. А ведь с первого взгляда никогда бы не подумал, что она такая. — Знаю, — ухмыльнулась я. — Вот почему она такая классная. Мы медленно шли по берегу в сторону дома Коула, который находился за ближайшим поворотом. — Недавно звонил Нейт. Раз уж я здесь, они с ребятами решили приехать пораньше. Хотят закатить вечеринку в следующую субботу, поэтому прилетят в пятницу, — сказал Эван, и я кивнула, не совсем понимая, куда он клонит, пока неожиданно он не продолжил: — Однако я все еще рассчитываю на обещанные две недели. Словом, несмотря на их приезд, наш договор остается в силе. Я резко остановилась и повернулась к Эвану лицом. — Ты так меня и не возненавидел? — внезапно спросила Эмма, у нее дрожали губы. — У меня есть еще двенадцать дней, — возразил я. Мне неприятно было видеть ее такой. — И вообще, почему бы тебе не назвать еще одну причину? — Ты ведь знаешь, что я отношусь к этому серьезно. И не намерена шутить. — Вид у нее был до крайности возбужденный. Она смотрела на меня прищуренными глазами, смахивая с лица разметавшиеся от ветра пряди. — Я понимаю, что ты не шутишь. А зря, — произнес я и уже другим тоном добавил: — Итак, Эмма, скажи, за что я должен тебя ненавидеть. Нахлынувшую при виде его ухмылки злость как рукой сняло, когда я заглянула в его дымчатые глаза. Я судорожно вздохнула, сердце забилось испуганной птицей. Он непременно должен все выслушать. Он непременно должен понять, что лучше оставить меня в покое, поскольку ему надо двигаться дальше. — Я тебя оставила. — (Он вздрогнул, точно от боли.) — Оставила одного, избитого и униженного, в том жутком доме. И не откликнулась на твой зов. Хотя прекрасно тебя слышала. Да, слышала. Слышала, но продолжала идти. Оставила тебя одного, когда ты нуждался во мне, и даже не оглянулась. — В памяти вспышкой возникла страшная картина, когда он, окровавленный, лежал без чувств на полу. Эмма изо всех сил старалась держаться, но внезапно ее голос дрогнул — и это было причиной, почему я не мог ее ненавидеть. Потому что понимал: своим поступком она в первую очередь погубила себя. Я словно вернулся обратно в ту ночь. Вспомнил слепую ярость, заставившую меня броситься на Джонатана, и горячку драки. И глаза Эммы, когда он швырнул меня на пол… А затем была пронизывающая боль в голове… и тишина. — Эван, ты должен меня ненавидеть! — взмолилась она, у нее снова задрожала нижняя губа. Было мучительно больно смотреть, как ее ржавчиной разъедает чувство вины. — Ну пожалуйста. — У меня есть еще двенадцать дней. — Сердце буквально рвалось на части, мне с трудом удавалось говорить спокойно. Я попал в капкан своих воспоминаний. Я ненавидел Джонатана. Ненавидел за то, что он обманом втерся в доверие Эммы, вошел в ее жизнь. За то, что стал для нее тем, кем я всегда хотел быть. Что помешал мне пробиться сквозь стену, которой она себя окружила. И боль, которую я чувствовал, оставшись в одиночестве, не шла ни в какое сравнение с той мукой, которую я испытал, когда понял, что она выбрала его. — Куда ты пошла, когда оставила меня? — Я должен был знать, чем закончилась та ночь, даже если прошлого и не воротишь. — Так это и есть твой вопрос? — смутилась она. Я кивнул. — Хм… — Я тяжело сглотнула, мне было страшно посмотреть на него. При всей его внешней невозмутимости взгляд у него был страдальческий. Мысленно Эван явно был там, в моем доме. Именно там, где я его оставила. Я с трудом подавила душившие меня эмоции. — Я села за руль. Ехала и ехала, сама не зная куда. — У меня ком встал в горле, когда я вспомнила, как, истерически рыдая, колесила по узким улочкам спящего городка и проклинала себя за содеянное. Внезапно слезы навернулись на глаза, но я не дала им воли. Я не заслуживала его жалости. — И в конце концов вернулась обратно к Саре. Она просто с ума сходила. И уже представляла самое худшее. — Мой голос дрогнул, и я прервала рассказ. — Анна была страшно расстроена. Я так сильно плакала, что она ничего не поняла из моих объяснений. — По щеке покатилась слеза. Я дрожала как в лихорадке. — Я сказала им, что уезжаю. Что больше не могу оставаться в Уэслине. Что я здесь все ненавижу и вылетаю первым же рейсом. Анне чудом удалось успокоить меня и уговорить задержаться на день-другой: на случай, если я вдруг передумаю. Но я не передумала. И вот уже через два дня я села на самолет в Калифорнию. Сара пыталась объяснить мне, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни. Она потом целых два месяца не разговаривала со мной. Эмма открыла глаза, крупная слеза покатилась у нее по щеке. — Ну что, я ответила на твой вопрос? Я осторожно кивнул. В ее потухших глазах застыло страдание. Оно сидело в ней, как заноза, и я усилием воли заставил себя отвернуться — ведь больше всего на свете я хотел обнять ее. Чтобы хоть немного успокоиться, я вдохнула полной грудью чистый морской воздух. — Ладно, хватит на сегодня откровений, — попыталась улыбнуться я, но под его пристальным взглядом моя улыбка быстро увяла. Он словно оцепенел, и я с трудом заставила себя заглянуть ему в глаза. — Пока, Эван, — сказала я, когда мы подошли к дому. — Увидимся завтра, — произнес он звенящим голосом, но я не ответила. Я брела по берегу и чувствовала, что он смотрит мне вслед. Коула я нашла на веранде. Он сидел, положив ноги на перила. — Привет, — бросила я, устраиваясь рядом. — Привет, — ответил он со сдержанной улыбкой. — Как дела? — Нормально, — пожала я плечами. Он испытующе посмотрел на меня, словно моих слов ему было явно недостаточно. — Ну как, займемся завтра серфингом? — Э-э-э… Помнишь ту историю с другом, которому я хотела помочь? — уставившись на воду, спросила я. Я вынула из кармана телефон. Вчера, когда мы были в ресторане, я пыталась дозвониться до Джонатана, потом послала ему сообщение, но ответа так и не получила. Его имя всплыло в разговоре с Эваном, и я внезапно вернулась в ту ночь, когда бросилась на его поиски. Ведь я до сих пор так и не сумела узнать, где он сейчас и что с ним происходит. И это меня мучило. — Да, — неуверенно ответил Коул. — Думаю, мне стоит попытаться снова, — пробормотала я. — И куда ты намереваешься поехать? — поинтересовался Коул. — В Нью-Йорк. Но с Сарой этот номер не пройдет. — Почему? Ей что, не нравится твой друг? — Не слишком. Как насчет того, чтобы меня прикрыть? — Я покраснела, почувствовав слабый укол вины. — Коул, я должна это сделать. Хотя бы попытаться. — И как долго тебя не будет? — Если честно, сама точно не знаю. Уезжаю завтра. Надеюсь дня за два обернуться. В зависимости от обстоятельств. Коул на секунду задумался. — Хорошо, я прикрою. Отвезти тебя в аэропорт? — Да. Спасибо большое, — ласково ответила я. И мы снова принялись молча смотреть на океан. День потихоньку угасал, солнце, оставляя на воде розовато-золотистый шлейф, неспешно уходило за горизонт. Где-то вдали мерцали огни нефтяных вышек, шум прибоя действовал завораживающе. Мы словно очутились в коконе умиротворяющей тишины. Однако в душе у меня бушевал самый настоящий ураган: он поднял со дна те чувства, что я похоронила более двух лет назад. Я отыскала глазами большой дом на утесе. Что ж, дальше все будет только хуже. Глава 22 Забирая душу Лениво поднимавшееся из-за холмов солнце с трудом пробивалось сквозь низкие облака. Над водой висела пелена тумана. Я сидела, закутавшись в толстое одеяло, и с удовольствием вдыхала прохладный морской воздух. Мне никак не удавалось стряхнуть с себя остатки сна. Всю ночь напролет я беспокойно ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к надрывным крикам в голове. А когда поняла, что бороться с бессонницей бесполезно, осторожно выскользнула на веранду. Сощурила красные от усталости глаза и вгляделась сквозь дымку в темный силуэт на берегу. Кто-то бежал вдоль кромки воды. Этому смельчаку оставалось только позавидовать. Бессонная ночь настолько меня измотала, что было даже страшно подумать о пробежке. Когда одинокий бегун приблизился к дому, он несколько сбавил скорость и направился в мою сторону. Я замерла, мысленно желая раствориться в тумане, но он уже вычислил меня. Он подошел поближе, и я не поверила своим глазам: — Эван? — Привет. — Я не мог для себя решить, не лучше ли продолжить пробежку и оставить ее в покое. Но уж очень хотелось узнать, почему она не спит, а сидит на веранде, закутавшись в синее одеяло. Ее волосы забавными рожками торчали во все стороны. Я до сих пор так и не привык к этой стрижке, хотя нельзя было не признать, что короткие волосы удачно подчеркивали необычную форму ее глаз. — Я знала, что ты у нас жаворонок, но это уже перебор, — заметила она, и я рассмеялся. — Понимаешь, мне почему-то не спалось. Вот я и решил, что невредно будет пробежаться. Вдруг поможет. И я в курсе, что ты у нас сова и раньше полудня не встаешь. — Мне тоже не спалось. — Страшный сон? — машинально спросил я. Именно из-за ночного кошмара я ринулся в туман. Необходимо было избавиться от ощущения паники, которое меня разбудило. Она поспешно отвела глаза и уклончиво пожала плечами. Похоже, это моя вина, что она сейчас мается бессонницей, а не лежит под одеялом… рядом с Коулом. Я с трудом заставил себя расслабить плечи. Ведь даже после того, как Пейтон добавила пару пикантных подробностей в мою копилку несвоевременных мыслей, я торжественно поклялся себе не думать о том, что они делают, оставшись наедине. — Не хочешь пробежаться со мной? — предложил я. Эмма посмотрела на меня так, будто я предложил искупаться голышом в ледяной воде. Но я решил не сдаваться: — Брось, тебе все равно нечего делать! Я не могла поверить, что поддалась на его провокацию. — Прекрасно, — проворчала я и решительно встала со стула. — Пойду переоденусь. Не обращая внимания на его лукавую ухмылку, я осторожно прошла в дом. И о чем только я думала?! Вернувшись через несколько минут, я застала Эвана сидящим на нижней ступеньке. — Предупреждаю, на меня особо не рассчитывай, — произнесла я, заставив его подскочить от неожиданности и резко обернуться. Когда он увидел меня в одежде для бега, на его лице снова появилась эта чертова улыбка. Улыбка, на которую я не могла смотреть спокойно, потому что сердце почему-то сразу начинало биться быстрее, а щеки заливало краской. Я сбежала по ступенькам и последовала за ним к самой воде, где песок был не таким рыхлым. Мы начали неторопливую пробежку — и мои мускулы сразу запротестовали. Им явно не понравилось, что их разбудили ни свет ни заря и заставили работать. — Вот видишь, все не так плохо, — заметил Эван. — Меня ноги не держат, — простонала я. Эван расхохотался: его явно забавляли мои страдания. Но чем дальше, тем легче было бежать. Мышцы постепенно адаптировались к ритмичному бегу, воздух уже не застаивался в легких, и я могла дышать полной грудью. Благодаря выбросу адреналина от усталости не осталось и следа, я медленно, но верно набирала скорость. — Ну как, полегчало? У меня кровь застучала в ушах, когда я прибавил ходу, чтобы ее догнать. Усталость в ее взгляде сменилась сосредоточенностью, она смотрела вперед, и только вперед. И это мне нравилось. — Давно не бегала, — объяснила Эмма, при этом она запыхалась гораздо меньше моего. — Но приятно снова размяться. — Она подняла на меня глаза, на ее лице появилась хорошо знакомая лукавая улыбка, которую я уже тысячу лет не видел. — И тем не менее терпеть не могу раннее утро. Я рассмеялся. Мы добежали до врезавшейся в пляж каменистой гряды и повернули обратно к дому. При всей утомительности утренней пробежки я не хотел, чтобы она кончалась. Впервые со дня моего приезда сюда Эмма выглядела спокойной и умиротворенной. Я боялся, что, как только мы остановимся, у нее снова появится взгляд загнанного зверя. Дом был уже близко, и Эмма побежала еще быстрее. Теперь мне было не угнаться за ней, и я пропустил Эмму вперед. Все ее тело было словно пружина, под тонкой кожей перекатывались крепкие мускулы. Это было реально захватывающее зрелище. Меня настолько заворожили ее грациозные движения, что я едва не врезался в лежавший на пути валун. Когда я наконец догнал Эмму, она уже расхаживала взад-вперед по песку, пытаясь отдышаться. Я просто стоял и смотрел. По ее лицу струился пот, волосы раздувал шаловливый ветер. Она остановилась и с интересом посмотрела на меня, словно хотела прочесть мои мысли. Жаль, что я не мог ей сказать, о чем думаю. — Пожалуй, пора двигаться в сторону дома, — сказал я. — Спасибо, что согласилась пробежаться со мной. — Не за что, — кивнула она. Я неохотно повернулся и потрусил вдоль берега. Затем оглянулся и едва не упал, когда она начала стягивать через голову футболку. Продолжая двигаться вперед, я еще раз бросил взгляд на тонкую фигурку, окутанную серым туманом. И невольно замедлил шаг. Я не мог отвести от нее глаз. И снова чуть было не навернулся, когда она сбросила кроссовки и сняла шорты. Туман разделял нас плотной завесой, я видел на берегу лишь темную тень. Но у меня перехватило дух от очертаний ее стройного тела. Я судорожно вдохнул, пытаясь справиться с сердцебиением. Она, не дрогнув, зашла в холодную воду, сперва по колено, затем по пояс. Поднырнула под волну и вынырнула с другой стороны. Ее голова то исчезала, то появлялась на поверхности воды. Как загипнотизированный, я подошел поближе, но краем глаза внезапно уловил какое-то движение. И сразу вышел из транса, заметив появившегося на веранде Коула с полотенцем в руках. Я попятился и бросился бежать, молясь в душе, чтобы он не обнаружил меня в утреннем тумане. Пульс так и не пришел в норму, и я понял, что если хочу увидеть Эмму снова, то должен стряхнуть наваждение. Тогда я перешел на спринтерскую скорость и опомнился только у дома Нейта. Я вышла на берег, дрожа от холода, с посиневшими губами. — Доброе утро. — Коул уже держал наготове полотенце. Он поспешно укутал меня, и я сразу согрелась от тепла его рук и толстой махровой ткани. — Как приятно открыть утром глаза и сразу увидеть такое. — Очень остроумно, — саркастически улыбнулась я. — Что-то ты рано сегодня. — Встречаюсь с ребятами. Собираемся заняться серфингом, — объяснил он. Я подняла на Коула глаза, и он, не раздумывая, приник к моему рту. От Коула веяло теплом и надежностью. А когда я раздвинула его губы языком, он прижал меня к себе еще крепче и принялся осыпать поцелуями. Мой пульс тут же участился. Почувствовав проскочивший между нами привычный электрический разряд, я обвила его шею руками. — Если хочешь, могу задержаться, — шепнул Коул. Я рассмеялась и слегка попятилась: — Ты должен идти. Увидимся позже. Коул прижался ко мне щекой и сказал: — Я обязательно вернусь днем, чтобы отвезти тебя в аэропорт. Только не вздумай одеваться. Оставайся голенькой до моего прихода. Договорились? — Он чмокнул меня в губы, затем поднял мою одежду и поманил в дом. Улыбнувшись, я последовала за ним. После того как Коул ушел, я сразу направилась в спальню, чтобы принять душ, одеться и начать собираться. Теперь уже точно не было никакого смысла ложиться обратно в кровать, хотя заря еще только занималась. Мне было немного не по себе, поскольку не было особой уверенности, смогу ли я потихоньку улизнуть от Сары. И вообще, меня терзали сомнения, стоит ли разыскивать Джонатана в Нью-Йорке. Прошла уже целая неделя с тех пор, как он уехал. Но я все же надеялась, что не опоздала. Отогревшись под горячим душем, я вернулась в гостиную и обнаружила, что дверь в Сарину комнату открыта. Я заглянула туда, но никого не увидела. Тогда я проверила веранду и пляж — никого. Вернувшись на кухню, я обнаружила на барной стойке нацарапанную знакомым почерком записку: Уехала за продуктами! У нас сегодня на пляже пикник… И я, возможно, разрешу тебе подержать меня за руку. Ха! Интересно, какова будет реакция Сары, когда она узнает, что я уехала, не сказав куда? Тяжело вздохнув, я положила записку обратно на барную стойку. Затем полезла в шкаф за овсяными хлопьями, и тут меня внезапно стукнуло. Интересно, а как она доберется до магазина? У нее ведь нет машины! — Ты можешь одолжить машину? — Сара налетела на меня прямо с порога, даже не дав толком вытереть мокрые волосы. — Доброе утро, Сара. Очень мило, что зашла, — с некоторой долей сарказма в голосе произнес я. Она решительно прошла в дом. — Я знаю, что вела себя с тобой по-свински, и прошу прощения, — подбоченившись, начала она. — И давай забудем о тех злополучных двух годах, когда ты имел на меня зуб. Я торжественно обещаю, что больше не буду такой сучкой. Но только ты должен поклясться, что отстанешь от Эммы, если она не выдержит этого твоего ужасного двухнедельного испытания. От такой наглости у меня глаза полезли на лоб. Хотя, если честно, Сара была в своем репертуаре. — А что такого страшного она, по-твоему, способна сделать? — Эван, я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать психическое состояние Эммы. Я пришла для того, чтобы помириться. — И одолжить машину, — усмехнулся я. — Да, — несколько вызывающе сказала она. — И одолжить машину. Демонстративно скрестив руки на груди, она ждала моего ответа. И я вдруг забыл о ее просьбе. Я хотел получить ответы на свои вопросы. И вот теперь пришло время решать, какую цену я готов за это заплатить. Я сделал глубокий вдох и сказал: — Ладно, я отстану от Эммы, если она не сможет это выдержать. У родителей Нейта в гараже есть «ауди». Ключи в вазочке на кухонном прилавке. — Спасибо, — облегченно улыбнулась Сара. И уже по дороге на кухню она внезапно остановилась и повернулась ко мне: — Эван, я сожалею, что все так вышло два года назад. И хочу, чтобы ты знал: я осуждала ее поступок. И до сих пор считаю это самой большой ошибкой в ее жизни. Кажется, она тоже все прекрасно понимает, поскольку упрямо твердит, что поступила так ради твоего же блага. Чтобы защитить тебя. — Защитить меня? Что… — Хм, спасибо, что одолжил машину, — скривилась Сара. — Сара! О чем ты говоришь? — Блин! — тихо выругалась она. — Я наболтала лишнего. Прости. Она сама тебе скажет. Дай ей время. Я лишь молча кивнул. Нет, я буду не я, если не добьюсь от Эммы объяснений. Но как, интересно, ей удалось внушить себе, что, порвав со мной, она тем самым меня защитила? — Эмма, какого хрена?! — пробормотал я, глядя, как Сара выкатывает из гаража машину. — Я недолго! — крикнула Сара, выехав на улицу, и после секундного колебания добавила: — Мы с Эммой весь день будем на пляже. Я как раз еду за продуктами для пикника… Если хочешь, присоединяйся. Ага, значит, Сара предлагает раскурить трубку мира. — Спасибо, я подумаю над твоим предложением, — ухмыльнулся я. — Ну… Эмма сейчас дома… одна. — Сара сдержанно улыбнулась и нажала на газ. Меня даже позабавила ее прямолинейность. Я просматривала почту, которую еще в Уэслине вручила мне Анна, чтобы освободить место в своей дорожной сумке для запаса одежды на два дня. Конверты я выкидывала в мусорное ведро, специально принесенное для этой цели из ванной. — Интересно, сколько кредитных карточек нужно человеку? — вздохнула я и взяла следующий конверт, который наверняка тоже пойдет на выброс. Затем увидела знакомый почерк. Конечно, следовало выкинуть письмо, как и все предыдущие ее письма. Но я не смогла. Только не на сей раз. Итак, я вынула из конверта сложенный листок бумаги и развернула. И внезапно почувствовала стеснение в груди. Мне вдруг стало нечем дышать. Я постучался во входную дверь и подождал. Эмма не ответила. Я постучался еще раз — снова тишина. Осмотрев пустую подъездную дорожку, я осторожно повернул дверную ручку. Она поддалась. После секундного колебания я открыл дверь. — Эмма! — Мне не хотелось пугать ее. — Эмма! Тишина. Я прикрыл дверь, прошел в гостиную и проверил веранду. Эммы там не было. Тогда я заглянул в спальню, и в глаза мне бросилась ее нога, безвольно свесившаяся с кровати. — Эй, Эмма! — Я приблизился к кровати. — Сара сказала… — Но когда я увидел Эмму, мне пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. — Эмма, что случилось? Она тряслась как в лихорадке и глядела остекленевшими глазами на листок бумаги, который сжимала в руке. Словно выброшенная на сушу рыба, она судорожно хватала ртом воздух. — Эмма! — (Ее подбородок дрожал от беззвучных рыданий.) — Дай посмотреть. Я вынул из ее скрюченных пальцев лист бумаги. Она перевела на меня безжизненный взгляд, в ее страдальческих глазах было столько боли, что мне стало не по себе. Она лежала неподвижно, не издавая ни звука, и только крупные слезы текли по щекам. Затем я внимательно изучил листок бумаги и, увидев имя Эмили, написанное торопливым почерком, стиснул зубы. Я оглянулся на Эмму, буквально корчившуюся от душевной муки. Эмили! Возможно, ты все же прочтешь это письмо. Ведь оно как-никак последнее. Надеюсь, к этому времени ты уже успела понять, что со мной сделала. Да-да, это сделала ты. Я больше не могла терпеть боль. Боль от одиночества. Боль от наплевательского отношения ко мне родной дочери, не желающей иметь со мной ничего общего. Боль от потери единственного человека, который меня когда-либо любил. Ведь это ты украла его любовь в день, когда родилась. Лучше бы тебе вообще не появляться на свет. Ты заставила страдать всех на своем пути. И даже тех двух невинных детишек, которые так хотели тебя любить. Погляди на себя! В кого ты превратилась и скольким людям ты сломала жизнь?! Тебе не противно смотреть на себя в зеркало? Ты убила меня, сразив наповал холодными словами ненависти. Ты убила меня, ни разу не ответив на письма, что я тебе посылала. Разве можно так ненавидеть собственную мать?! Я пожертвовала ради тебя всем, а ты отплатила мне черной неблагодарностью. Я всегда была для тебя недостаточно хороша. И вот теперь тебе придется жить дальше с осознанием того, что я лишила себя жизни именно из-за тебя. Твоя любящая мама Меня передернуло от отвращения. — Нет! — взволнованно сказал я. — Эмма, нет, нет и нет! — Я не верил своим глазам. Я присел возле Эммы, но она никак не отреагировала. От нервной дрожи у нее зуб на зуб не попадал. Я швырнул письмо, мне было противно дотрагиваться до бумаги с этими злобными, грязными словами. Затем я обнял Эмму. Она упала мне на грудь, и я крепко прижал ее к себе. — Не верь ей, — взмолился я, мой взгляд затуманился от слез. — Эмма, не верь ей. Не верь ни единому ее слову. Но Эмма меня не слышала. Глава 23 Молчаливая боль Изо рта Эммы со свистом вырывалось тяжелое дыхание. Я крепко прижал Эмму к себе, поскольку ее колотил озноб, и прилег вместе с ней на кровать. Она не стала сопротивляться. Я прислонился спиной к высокому изголовью и устроил ее у себя на груди. — Эмма, ты должна знать, что каждое слово в том письме пропитано ложью. Не позволяй ей причинять тебе боль, — шептал я, чувствуя, как ее волосы щекочут мои губы. Но она продолжала дрожать. И у меня вдруг возникло такое чувство, будто в сердце воткнули горящий факел. Я ненавидел эту эгоистичную, мстительную женщину, которая, даже уходя из жизни, постаралась подвергнуть крестным мукам единственного человека, пытавшегося ее любить. Меня душила злость, но я постарался отогнать прочь негативные эмоции. Ведь Эмме сейчас нужно совершенно другое. Мы лежали, укутанные пеленой молчаливой боли, до тех пор, пока не хлопнула входная дверь. — Эмма! — услышал я голос Сары. — Эмма! И не успел я открыть рот, чтобы позвать Сару, как она уже возникла на пороге. Увидев Эмму в моих объятиях, она начала возмущаться: — Что ты… — Тут она остановилась, пристально посмотрела на Эмму и осторожно подошла поближе. — Что случилось? Эмма? — Сара бросила на меня встревоженный взгляд. — Эван, что с ней такое? Что ты ей сделал? Но я только покачал головой: — Это письмо. Валяется где-то на полу. Сара устало опустила глаза и нагнулась, чтобы поднять с полу листок бумаги. Я не стал смотреть, как она читает письмо. Просто не смог. — Поганая сука! — неожиданно взорвалась Сара. Я бросил взгляд на Эмму, но Эмма вообще никак не отреагировала. — Как она могла… — Сара скомкала бумагу и пулей вылетела из комнаты. Я услышал, как Сара с шумом хлопает дверцами, приговаривая: «Сука поганая!» Затем почувствовал запах дыма и сразу понял, что именно сделала Сара. Вернувшись в комнату, Сара легла на кровать рядом со мной так, чтобы видеть лицо Эммы. Заглянула в безжизненные глаза, погладила по щеке. — Эмма, — ласково позвала подругу Сара, — она была нехорошим человеком и сделала это исключительно для того, чтобы побольнее ужалить тебя. Но ты не должна ей позволять. Эм, ты не должна позволять. Ты сильная, и ты справишься. Я знаю. Ну пожалуйста, Эмма. — Сара совсем по-детски надула губы и заплакала. Затем повернулась ко мне: — Эван, мы не можем позволить этой женщине сломать Эмму. — Знаю. — Я осторожно погладил Эмму по спине, и Эмма вздрогнула. Я наклонился к ней и позвал: — Эмма! Горестно всхлипнув, она отодвинулась от меня, свернулась клубком и закричала: — Нет! — (Сара оцепенела не в силах произнести ни слова.) — Нет! Нет! — Эмма, крепко зажмурившись, снова и снова колотила кулаком по постели. — Нет! Нет! Затем у нее началась форменная истерика: она рыдала навзрыд, содрогаясь всем своим худеньким телом. Сара, покраснев от ярости, бросила на меня умоляющий взгляд. Тогда я положил руку Эмме на плечо: — Эмма. Все хорошо. — Нет, все плохо! Она умерла! Она умерла! — Эмма рухнула на кровать, давясь слезами. И тихо-тихо пробормотала: — Моя мама умерла. — Ох, Эмма! — Сара опустилась на колени возле кровати, ее лицо исказилось от боли. Ей ничего не оставалось делать, как беспомощно смотреть на страдания своей лучшей подруги. Я снова прижал Эмму к себе, ее спазматические всхлипы отдавались в груди. И Эмма, словно за спасательный трос, ухватилась за мою руку. Мы с Сарой не сказали ни слова. Мы были рядом и смотрели, как она оплакивает мать, которая была недостойна такой дочери. Но я понял, что в эту минуту Эмма оплакивает свою мать, наверное, впервые после того, как узнала о ее смерти. И единственное, чего я сейчас хотел, — это защитить Эмму от лишних страданий. Я вспомнил, как она рыдала в моих объятиях по безвременно усопшему отцу. Я ничем не мог ей помочь тогда, не мог и теперь. Что ж, пусть даже у меня опять ничего не получится, я буду пытаться снова и снова, но не сдамся. Ни за что! И вот всхлипывания стихли, Эмма расправила скрюченные конечности. Она прислонилась спиной к моей груди, ее дыхание выровнялось. — Она уснула, — прошептала Сара, медленно поднялась с колен и потянулась, чтобы размять затекшие руки. Направилась к двери, но неожиданно остановилась и многозначительно посмотрела на меня: — Эван, выйди, пожалуйста! Я помедлил. Ужасно не хотелось уходить. Но Сара явно собиралась сказать что-то, не предназначенное для ушей Эммы. Я вытащил из-под спины Эммы затекшую руку и помахал ею в воздухе, чтобы восстановить кровообращение. Когда я встал, Эмма беспокойно зашевелилась. Я накрыл ее одеялом, подоткнув края, неохотно закрыл за собой дверь спальни и последовал за Сарой в гостиную. Сара, горестно поджав губы, мерила шагами комнату. Увидев меня, она остановилась. — Эван, мне страшно, — сказала она, и я сразу заволновался. — Ты даже не представляешь, что с ней стало за последние два года. Она и так была на грани нервного срыва, и я боюсь, что письмо окончательно доконает ее. — Сара, а чего именно ты боишься? — уточнил я. — Что она начнет прикладываться к бутылке? Сара задумчиво наморщила лоб и упала на диван. — Не знаю, как точно все это описать. — Голос Сары звучал не слишком уверенно. — С тех пор как Эмма покинула Уэслин, она просто существует. В ее глазах больше нет огня. Нет драйва. Она всегда хотела стать лучше, сделать больше, а сейчас… она живет через силу. — Сара замолчала и обратила скорбный взгляд в сторону спальни. — Мне кажется, что я постепенно ее теряю. Словно она ускользает от меня, а я не могу ее удержать. И я боюсь, что она окончательно оттолкнет нас от себя. Я понимаю, все это звучит странно, но не знаю, как объяснить более доходчиво. Но мне просто страшно. — Сара, так что же с ней произошло? — спросил я, опускаясь на стул. — Она бросила тебя. — Сара печально посмотрела на меня, и я вздрогнул от неожиданности. Но прежде чем я успел хоть что-то сказать, Сара продолжила: — Эван, я, честное слово, не понимаю, почему это произошло. Тебе придется спросить у нее самой. Нас отвлек звук открывающейся входной двери. Мы с Сарой дружно повернулись. В комнату вошел Коул. Он был в насквозь мокрых шортах для серфинга. — Привет, — бросил он. — А где Эмма? Мы с Сарой переглянулись и одновременно вздохнули. Наконец Сара подала голос: — Я сама все ему объясню. Молча кивнув, я поднялся со стула. Мне не хотелось видеть реакцию Коула, какой бы она ни была. И я прошел на веранду, плотно закрыв за собой стеклянную дверь. Я смотрел на перекатывающиеся волны и, чтобы хоть как-то стряхнуть чудовищную усталость, старался дышать полной грудью. В скором времени ко мне присоединилась Сара. Она тоже жадно хватала ртом соленый морской воздух, словно рассчитывая, что он возродит ее к жизни. — Коул пошел проверить, как там Эмма, — сообщила Сара. Она облокотилась на перила, прислушиваясь к шуму прибоя, затем снова повернулась ко мне: — Тебе наверняка тяжело видеть их вместе. — Но они не совсем вместе, — возразил я. — И все же, — покачала головой Сара, — она не с тобой. Как бы там ни было, тебе должно быть тяжело. — Сара, я приехал сюда не для того, чтобы вернуть ее. Я тебе не соврал. Просто два последних года я отчаянно пытался понять, чего она тогда испугалась, что произошло и почему мы расстались. Мне нужны ответы. Именно поэтому я здесь. Сара небрежно оперлась на локоть и заглянула мне в лицо: — Я тебе не верю. — Что? — Ее ответ поразил меня до глубины души. — Эван Мэтьюс, можешь сколько угодно убеждать себя и вкручивать остальным, что ты, типа, приехал получить ответы на вопросы и закрыть тему. Но правда состоит в том, что ты ее любишь. Ты всегда ее любил. И всегда будешь любить. Ты тут, потому что не можешь ее оставить. Ты видел, в каком жалком состоянии она была в Уэслине, и, само собой, бросился за ней. Ты никогда не сможешь ее отпустить. Ты приехал, потому что… твое место рядом с ней. У меня сдавило грудь. Мне показалось, будто она покопалась в моей душе и вытащила на свет божий то, в чем все это время я сам себе боялся признаться. Внезапно я понял, что не могу говорить. Кинув прощальный взгляд на океан, я вернулся в дом проверить, как себя чувствует Эмма. Коул, успевший переодеться в обычные шорты и футболку, сидел на стуле, нервно теребя руки и покачивая ногой. — Ты в порядке? — спросил я. Он кивнул, но его напряженный взгляд свидетельствовал об обратном. Тогда я прошел мимо него в спальню. Эмма спала, по-прежнему в позе эмбриона, и время от времени вздрагивала. Я сел рядом и осторожно убрал упавшую ей на лоб прядь волос. — Я останусь с ней на ночь, — заявила возникшая на пороге Сара. — Не волнуйся. Я никуда не уйду. Решив не тревожить и так беспокойный сон Эммы, я возвратился в гостиную. — Коул, можно я у тебя переночую? На этом диване? Я мог поклясться, что Коул прибалдел от моей наглости. И тем не менее он просто пожал плечами и сказал: — Не вопрос. Оставайся. Я проснулась в темноте. Рядом со мной слышалось чье-то ровное дыхание. Все тело болело, в голове стоял туман, будто я наглоталась лекарств от простуды. А затем я вспомнила. И стиснула зубы, чтобы снова не впасть в истерику. Казалось, что я по-прежнему держу в руках письмо, оно обжигает мне пальцы, а пропитанные ненавистью слова вонзаются в сердце. Лучше бы тебе вообще не появляться на свет. Ты заставила страдать всех на своем пути. Моя мать нередко срывала завесы над страшными тайнами прошлого, особенно под влиянием алкоголя. Она всегда умела наносить удары ниже пояса. Но эти слова… Именно их она написала перед тем, как наложить на себя руки. Именно так она думала, стоя на краю могилы. Ей было мало ранить меня в самую душу, она хотела забрать мою душу с собой. И вот теперь тебе придется жить дальше с осознанием того, что я лишила себя жизни именно из-за тебя. Я судорожно всхлипнула. — Все хорошо, — ласково прошептал он, придвинувшись поближе, чтобы обнять меня. Я прижалась лицом к его груди, вдохнула знакомый запах свежести и расплакалась, орошая слезами его футболку. Я захлебывалась рыданиями, сердце разрывалось на части — мне хотелось вынуть его из груди, лишь бы положить конец мучениям. — Эмма, мы здесь, — услышала я голос Сары. Она сидела рядом и гладила меня по спине. — Все будет хорошо. Мы с тобой, мы тебя не оставим. Затем меня снова начало клонить в сон, и я стала медленно проваливаться в темноту. * * * Чувствуя, что заснуть вряд ли удастся, я оглядел темную комнату. Эмма посапывала, уткнувшись мне в грудь, Сара свернулась калачиком у нее за спиной. Время от времени Эмма вздрагивала и стонала. Приходилось только догадываться, какие демоны терзают ее во сне. Оставив девушек в спальне, я тихонько проскользнул в гостиную и сел на диван. Дверь гостевой комнаты была плотно закрыта, там сегодня ночевал Коул. Как завороженный, я смотрел сквозь стеклянную дверь в темноту в ожидании первых лучей солнца. Сара появилась из спальни уже тогда, когда окутавшая пляж туманная дымка немного рассеялась. Она зевнула во весь рот и потянулась, вид у нее был помятый. — Она спит? — Я еще не решил для себя, стоит ли вернуться к Эмме, чтобы быть рядом, когда она проснется. — Если это можно назвать сном, — невнятно пробормотала Сара. — Эван, она спит. Нет никакой необходимости идти туда прямо сейчас. Давай для начала приготовим завтрак. Ты ведь у нас потрясающий кулинар. Разве нет? — Ну да, конечно. — Я встал с дивана, чтобы размять затекшие конечности. — Сейчас что-нибудь сварганю. Не вылезая из-под одеяла, я подняла глаза на сидевшую на краешке кровати Сару. Малейшее движение причиняло боль во всем теле. — Есть хочешь? Эван готовит омлеты. Может, и на твою долю сделать? — спросила Сара. Я хотела покачать головой, но ничего не получилось. И я снова уставилась в пустоту. У меня внутри поселилась чернота, и чернота эта подпитывалась давным-давно угнездившимся во мне чувством вины и обиды, она разъедала душу и тело, проникала буквально в каждую мою клеточку — и спасения от нее не было. Я потеряла способность чувствовать. Потеряла способность думать. Потеряла способность двигаться, поскольку малейшее движение порождало такую невыносимую боль, что мне хотелось умереть, чего, собственно, и добивалась моя мать. — Она просто смотрит в никуда. И словно… меня не видит. Я не знаю, что делать. — Коул сел на стул и нервно потер руки. В его взволнованном голосе звучали панические нотки. — Что мы можем предпринять? Сара перевела обеспокоенный взгляд с Коула на меня. Мы решили не мешать Эмме предаваться скорби. Дать ей возможность примириться с фактом смерти матери. Однако она все больше уходила в себя, не ела, не разговаривала, и мы, будучи не в состоянии до нее достучаться, пребывали в полной растерянности. — Хм, я собираюсь… ненадолго выйти, — объявил Коул. — Вы как, справитесь одни? Сара молча кивнула, и он посмотрел на меня. Я, естественно, тоже не возражал. Он взял ключи и захлопнул за собой входную дверь. Проводив его глазами, Сара повернулась ко мне: — Я чувствую себя перед ним виноватой. В случае с Эммой он даже понятия не имеет, во что ввязывается. Типа, как-то все это очень хреново. — Типа? — переспросил я Сару. Уж кого-кого, а Коула я точно не собирался жалеть. Похоже, он явно не в теме. Это лишний раз подтверждало, что он не тот, кто ей нужен. — Эван, так что же нам делать? — произнесла Сара тусклым от усталости голосом. — Как нам вернуть ее к жизни? Быть может, стоит отвезти ее в больницу? Я помотал головой, хотя ничего путного предложить пока тоже не смог. — Прошло всего два дня. Давай подождем еще день, а там будем решать. Сара устало потерла глаза: — Вот если бы напомнить ей, что на самом деле она очень сильная! И тут меня осенило. — Я понял, — уверенно заявил я, и с души словно камень упал. — Что именно? — встрепенулась Сара. — Ладно, скоро вернусь, — сказал я. Мне ничего не оставалось делать, как цепляться за призрачную надежду. Ведь надежда умирает последней. Глава 24 В ожидании ее — Эм, я хочу, чтобы ты встала. — (Она с трудом разлепила веки и молча поглядела на меня, не проявив ни малейшего желания встать с кровати.) — Я не шучу, — твердо произнес я. — Ты должна вылезти из постели и пойти со мной. — (Но она просто смотрела на меня пустыми глазами, словно и не слышала.) — Или ты встанешь сама, или я подниму тебя насильно. У Эммы буквально отвалилась челюсть. Значит, все-таки слышала. — Зачем? — прохрипела она. — Затем, что я хочу тебе помочь. Но не смогу этого сделать, пока ты не вылезешь из кровати. Эмма растерянно заморгала. Максимальная реакция, на которую она была сейчас способна, не считая, конечно, слез. — Ты ведь не отвяжешься, пока я не встану, да? — Ни за что, — с трудом сдерживая улыбку, ответил я. — Эмма, доверься мне. Она на секунду задумалась, сделала глубокий вдох и откинула одеяло. Я не мог скрыть свое облегчение. — И нечего так самодовольно улыбаться, — свесив ноги с кровати, проворчала она. Ее сварливый тон меня даже обрадовал. Лучше уж такая реакция, чем вообще никакой. — Может, хочешь сперва принять душ? — осторожно поинтересовался я. Ее волосы спутались и примялись с одной стороны, на щеке красные вмятины от подушки. Она уже два дня не меняла одежду. Вот я и решил, что ей захочется привести себя в порядок. — Нет, — неожиданно уперлась она. — Тебе надо, чтобы я встала, значит принимай меня такой, какая я есть. — Ладно, тогда вперед, — улыбнулся я и направился к двери. — Мы что, куда-то идем? — Да. А ты точно не хочешь помыться или хотя бы почистить зубы? — предпринял я очередную попытку. Эмма задумчиво посмотрела на меня, явно прикидывая, что я замышляю. Я улыбнулся еще шире, и она сердито сощурила глаза: — Нет, мне и так хорошо. Подобная упертость вызвала у меня смех. Да уж, Эммой особо не покомандуешь, что было одной из причин, по которой я… Однако я не стал развивать так некстати пришедшую в голову мысль и открыл дверь. Я оказался здесь вовсе не поэтому — о чем мне приходилось постоянно себе напоминать, — хотя уже и сам перестал в это верить. Эмма, шаркая ногами, плелась за мной. Двигалась она с трудом. Наверное, слишком долго пролежала, свернувшись клубком. Мы прошли мимо Сары, читавшей журнал на диване в гостиной. Сара напустила на себя беззаботный вид, но я прекрасно видел, что она вся как натянутая струна. — Желаю хорошо провести время, — проворковала Сара. — Без тебя небось здесь точно не обошлось, — покосилась на нее Эмма. Я беззаботно ухмыльнулся Саре, она ответила мне тревожным взглядом. В отличие от меня, Сара явно была не столь уверена в успехе нашего предприятия. Когда мы оказались на улице, я зажмурилась от яркого света, который, несмотря на сумерки, резал глаза. Мне казалось, что меня заморозили и теперь я потихоньку оттаиваю. Голова по-прежнему была словно набита опилками, я чувствовала такую невероятную усталость, что вполне могла бы заснуть прямо на подъездной дорожке. Эван не переставал ухмыляться, что меня просто бесило. И как я могла повестись на его уговоры?! Но, так или иначе, я согласилась. Потому что он попросил довериться ему. А я в таких случаях никогда не говорила «нет». Я плюхнулась на переднее сиденье машины с откидным верхом, и Эван закрыл дверь. Дорога заняла не больше двух минут, но за всю поездку мы не обменялись ни словом. Эван поставил машину в гараж и, постоянно оглядываясь, пошел в дом. Я покорно потащилась за ним. Мы поднялись на второй этаж и остановились перед закрытой дверью. — Закрой глаза, — не переставая ухмыляться, попросил он. — Ты это серьезно? — нахмурилась я. — Да, — кивнул он. — Закрой глаза. Тяжело вздохнув, я выполнила его просьбу. И сразу ощутила плотную ткань на глазах. — Это еще что такое?! — возмутилась я. Эван довольно рассмеялся. Будь моя воля, я бы вытаращила на него глаза, но сейчас при всем желании не могла этого сделать. — Доверься мне, — повторил он. От звуков его голоса сердце сразу заныло и забилось сильнее. Эван легонько сжал мою руку. Его ладонь была теплой и очень надежной. — Ладно, а теперь сделай несколько шагов вперед, — сказал он. Я позволила ему вести себя, чувствуя, что не в силах совладать с томлением в груди. Мы переступили через порог, я дошел вместе с ней до середины комнаты и отпустил ее руку. Выждал секунду и тихо-тихо сказал: — Дыши, Эмма! Дыши полной грудью. Она растерялась, явно не понимая, в чем дело. Затем втянула носом воздух и расправила плечи. Покачала головой, словно не веря своим ощущениям. Сделала глубокий вдох, и ее лицо расплылось в улыбке. Если честно, я даже не надеялся увидеть такую реакцию. Эмма стащила повязку, оставив ее болтаться на шее. Удивленно оглядела комнату и повернулась ко мне. И впервые за все время я увидел свет в глубине ее карих глаз. — Спасибо, — прошептала она. Я молча кивнул, комок в горле мешал говорить. Тяжело сглотнув, я сказал: — Эмма, дай выход своим эмоциям. И постарайся найти обратную дорогу к нам. — Хорошо. — Она широко улыбнулась и сразу повернулась ко мне спиной. Тогда я тихонько прикрыл за собой дверь, оставив ее в комнате одну. Я закусила губу, по щеке покатилась слеза. Я снова вдохнула целительный воздух комнаты. Уж не знаю, как ему удалось это сделать, но здесь стоял до боли знакомый запах. И на секунду мне даже показалось, что мое сердце сейчас разорвется. Затем я села на табурет, посмотрела на чистый холст и вспомнила, что говорил Эван: Эмма, дай выход своим эмоциям. Внутренне собравшись, я задумчиво вертела в руках кисть. В ушах звенели слова Эвана: Постарайся найти обратную дорогу к нам. Внезапно по всему телу разлилось приятное тепло. Я твердо знала, что именно буду рисовать. Взяла тюбик зеленой краски и выдавила ее на палитру. Оглядевшись по сторонам, я обнаружила кулер с бутылками воды и поднос, на котором лежали сэндвич, батончик гранолы и яблоко. На письменном столе была сложена чистая одежда. У меня затрепетало сердце — давным-давно забытое чувство. И почему-то тут же заурчало в животе. Схватив гранолу, я продолжила выдавливать краски на палитру. Единственное, чего я сейчас хотела, — это забыть обо всем, кроме размеренных мазков кистью. Справиться с царящим в душе хаосом. И обрести себя в единственном месте, где чувствовала себя в безопасности. — Я получил Сарину записку, — сказал Коул, когда я открыл ему дверь. — Ага, входи, не стесняйся. — Я провел его в гостиную. — И где она? — смущенно озираясь по сторонам, поинтересовался Коул. — Рисует, — объяснил я. Он озадаченно нахмурился. — А ты разве не знал, что она хорошо рисует? — Не уверена, что она этим хоть раз занималась… Ну, с тех пор как уехала, — объяснила Сара. Она сидела, поджав ноги, на двухместном диване. Мы с ней как раз смотрели кино, и нас оторвал звонок в дверь. — Эван считает, что так ей будет легче справиться с горем. Что она сможет выразить себя и перенести свои чувства на холст. В школе это здорово помогало ей. — О-о… — кивнул Коул. — Значит, ты все продумал. — Продумал, — осторожно ответил я. — Конечно, затея рискованная, но я вытащил ее из постели. — И это, насколько я понимаю, хорошо. Похоже, несмотря на то, что в первый вечер мы более или менее расставили точки над «i», он по-прежнему хочет выяснить мои мотивы. Что до меня, то я так и не сумел понять, какие чувства он испытывает к Эмме. Только одно я знал наверняка: он явно не владел ситуацией, последствия которой мы с Сарой расхлебывали два последних дня. — Если хочешь ее видеть, она сейчас на втором этаже, — сказала Сара. Коул сунул руки в карманы джинсов и задумчиво посмотрел наверх. — А вы уже к ней поднимались? — (Сара покачала головой.) — Тогда я тоже подожду. Вы мне позвоните, когда она спустится, да? — Конечно, — ответила Сара. — Спасибо. — Коул повернулся и закрыл за собой входную дверь. Сара посмотрела на меня, удивленно подняв брови: — Хм… Неудобно получилось. В ответ я только пожал плечами, плюхнулся на диван и снова включил телевизор. — Ты вполне можешь пойти немного поспать, — сказала Сара, заметив, что я уже вовсю клюю носом. По телевизору показывали обзор лучших моментов бейсбольных матчей. Последние несколько дней я практически не спал, и хронический недосып давал о себе знать: глаза сами собой закрывались, веки наливались свинцом. — Нет, все нормально. — Я выпрямился, чтобы выглядеть чуть пободрее. — Эван, ты можешь пойти лечь на нормальную кровать, — не сдавалась Сара. — Нечего мучиться на диване. Уже третий час утра. Я посмотрел наверх. Она все еще была там… Рисовала то, что ей хотелось рисовать. С тех пор как я закрыл за ней дверь, ее было не видно и не слышно, разве что пару раз она выходила в туалет в коридоре. Но ни я, ни Сара не стали заглядывать к Эмме, мы хотели предоставить ей личное пространство для… исцеления. — Ты тоже можешь пойти спать, — сказал я Саре. — Здесь несколько гостевых комнат. Судя по Сариным красным глазам, она вымоталась не меньше моего. Но Сара только отмахнулась и переключилась на книжку, лежавшую у нее на коленях. Никто из нас не хотел покидать наблюдательный пост, поскольку только отсюда можно было услышать, как открывается и закрывается дверь на втором этаже, а кроме того, так она сразу увидит нас, когда наконец спустится вниз. * * * Я немного отступила, чтобы полюбоваться своим творением, и гордо улыбнулась. Каждый мазок на холсте был пропитан эмоциями. Глаза саднило, и немного тряслись руки от притока адреналина, всю ночь продержавшего меня у мольберта. Но когда я отложила кисть, силы внезапно покинули меня. Я чувствовала себя совершенно измочаленной. Я подняла вверх измазанные краской руки. Мне определенно не помешал бы сейчас хороший душ, тем более что я уже три дня не мылась. Почувствовав внезапно дикое отвращение к себе, я сгребла одежду с письменного стола и пробралась в коридор. Внизу светился экран телевизора, у подножия лестницы горела лампочка. Эван, должно быть, как обычно, встал с петухами. Никогда не понимала, что хорошего он находит в ранних утренних часах. Звякнула дверная защелка — и я подскочил как ужаленный. Разбуженная моими неловкими движениями, Сара моментально открыла глаза. — Что? — пробормотала она, откидывая упавшие на лоб волосы. — Что такое? Мы услышали звук льющейся в ванной воды. — Она закончила, — объявил я и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, помчался наверх. — Эван, подожди меня! Мы вошли в кабинет с огромными окнами, из которых открывался вид на океан. Я решил, что океан должен способствовать ее вдохновению. Но когда я увидел созданное Эммой полотно, то понял, что она не особо нуждалась в дополнительных стимулах. — Мне нравится, — посмотрев на Сару, улыбнулся я. От ярких лучей солнца, пробивавшихся сквозь листву, хотелось зажмуриться. Меня так и подмывало погладить шершавую древесную кору. — Еще бы не нравилось! — воскликнула Сара. — Ведь она изобразила дерево на твоем заднем дворе и качели, которые ты для нее смастерил. — Так и есть, — с гордостью подтвердил я. Сара не выдержала и хихикнула. Я восхищенно стоял перед холстом. Эмма действительно дала выход своим эмоциям. И вернулась в единственное место на земле, которое всегда ее ждало. Глава 25 Немного честности Голова была ясной, на душе — спокойно. Я не слышала ничего, кроме своего ритмичного дыхания. И стука сердца в груди. Если я увеличу скорость, то, возможно, смогу раствориться в лучах света. Возможно, меня больше не будет окружать непроглядная тьма. Не обращая внимания на боль в мышцах, я припустила так, что только ветер свистел в ушах. Я смотрела, как солнце пробивается сквозь утреннюю дымку, и наслаждалась тишиной. Просто немного быстрее. Увидев впереди лестницу, ведущую на вершину холма, я прибавила ходу. Мне хотелось освободить — очистить — душу, чтобы там не оставалось места для отчаяния. Я отыскала глазами гладкий серый валун. Вот здесь будет конечная точка. Место для отпущения грехов. Я резко остановилась у камня и попыталась отдышаться. Положила руки на поясницу и принялась расхаживать взад-вперед, чтобы унять сердцебиение. И как бы мне ни хотелось верить, будто удастся убежать от темноты, я понимала, что она по-прежнему здесь и только и ждет, как бы меня поглотить. Нет, похоже, отпущения грехов мне здесь не получить. Однако физическое напряжение, по крайней мере на время, помогло успокоить израненную душу — до тех пор, пока на землю не опустится ночь и снова не оживут голоса в голове. Я обернулась и увидела, что Эван сложился пополам от изнеможения, с кончика носа у него капал пот. — Черт! И чтобы не смела больше вкручивать мне, будто ты сова, а не жаворонок! — выдохнул он. — А вот и нет, я вовсе не жаворонок. Просто я человек, который не спит, — объяснила я, и Эван понимающе кивнул. Я поспешно отвернулась. Сомневаюсь, что он действительно понял. Меня измучил тревожный синдром, из-за которого я не могла сомкнуть глаз. А еще непрошеные мысли, что назойливо лезли в голову именно тогда, когда вообще не хотелось думать ни о чем плохом. Теперь это были не ночные кошмары, а подкарауливавшие в темноте мерзкие шепотки: они не давали расслабиться, не давали спокойно вздохнуть, не давали забыть. — Прости, что вчера не зашел, — отвлек меня от грустных мыслей Эван. — Ничего страшного. — Я старалась говорить небрежным тоном, хотя целый день мучительно гадала, куда это он пропал. Моя странная рассеянность не ускользнула от внимания Сары и Коула. Я попыталась списать все на перипетии прошлой недели, однако Сару так легко не проведешь. Она видела меня насквозь, хотя и воздерживалась от комментариев. — Придешь сегодня на вечеринку? — поинтересовался Эван. Я представила себе встречу с его друзьями, и меня бросило в жар. — Да, только чуть позже. — Вот и хорошо, — улыбнулся он, замешкавшись у нижней ступеньки. — Эван, — окликнула я его. — Мы несколько дней не разговаривали. Формально у тебя осталось одиннадцать дней. Если хочешь… можно приступить прямо сейчас. У нас не было откровенных бесед с начала недели. Сама не знаю, зачем я это предложила ему. Я все же не настолько мазохистка, чтобы вспоминать все переломные моменты жизни, когда делала губительный для себя выбор. — Нет, я больше не хочу копаться в твоем прошлом, — покачал головой Эван и, увидев, что я открыла от удивления рот, добавил: — Эмма, я не могу и не хочу тебя ненавидеть. Более того, я не собираюсь выпытывать у тебя тайны, которые тебе неприятно открывать. Конечно, я мечтаю получить ответ на вопрос: почему ты ушла и что мешало тебе вернуться? Но только если ты сама пожелаешь это сказать. — Ну ладно. — Мне вдруг больно сдавило грудь. — Увидимся позже, — махнул рукой Эван и начал подниматься на холм. Я уныло поплелась к дому Коула. Ноги внезапно словно налились свинцом. Хотя в принципе на душе должно было стать легче оттого, что пытка вопросами наконец закончилась. Но легче почему-то не стало. Возникло странное чувство, будто Эван… иссяк. Вот уж не ожидала, что он так просто сдастся. Что ж, он хотел закрыть тему — и теперь тема закрыта. У меня защемило в груди. Если честно, я должна была быть к этому готова. Но не была. — Ну как пробежка? — поинтересовался Нейт, придвинув ко мне чашку кофе. — Отлично, — ухмыльнулся я. — И что означает сей загадочный вид? — Нейт знал меня как облупленного. — Постой-ка, дай угадаю. Сдается мне, ты бегал не один. Угадал? — Да. Я бегал с Эммой, и это было… здорово. — И я, сам того не желая, расплылся в улыбке. — Она просто преображается, когда бежит. У меня нет слов, чтобы это описать. Перед глазами снова возникли ее длинные стройные ноги, которые несли Эмму вперед так, будто она могла бежать вечно. Казалось, только во время пробежки она обретает мир и покой в душе. Но тут ход моих мыслей кто-то бесцеремонно прервал, похлопав меня по спине. — Доброе утро, — жизнерадостно произнес Брент. Независимо от времени суток Брент всегда демонстрировал завидную бодрость духа. — Чем сегодня займемся? — Уф, будем готовиться к вечеринке, — напомнил ему Нейт. — У нас припасы на исходе. Надо ехать в магазин. И я понятия не имею, куда девались газовые фонари, так что придется купить новые. — И на какую тему вечеринка? — поинтересовался Брент, наливая себе кофе. — Лето, — ответил Нейт. — По мне, так классная тема. Мы начнем пораньше, организуем пляжную вечеринку. — Значит, дамы будут сидеть в бикини. — На лице Брента появилась сальная улыбка. — Гениальная задумка. — У тебя только одно на уме, — хмыкнул я и полез в холодильник за спортивным напитком. — А почему бы и нет. — Брент взглянул на меня, как на чокнутого. — Ладно-ладно, подождем, когда девочки начнут дефилировать перед тобой практически голяком, и посмотрим, как ты на это отреагируешь. — Ему будет не до этого, — усмехнулся Нейт. — Заткнись, Нейт! — огрызнулся я. — Что происходит? — поинтересовался Брент. — Эмма здесь, — ответил Нейт, и Брент едва не поперхнулся. — Если не перестанешь кукситься, оставлю тебя дома, — заявила Сара, в данный конкретный момент завивавшая мне волосы. — Ничего я не кукшусь. И очень хочу пойти. — Как ни странно, я действительно этого хотела. Я нервно сплетала и расплетала пальцы, пребывая в жутком волнении перед встречей с парнями… и с Эваном. — Что-то случилось. А ты не говоришь. Но я знаю… — Две недели истекли. — Я наблюдала в зеркале за ее реакцией. Что уж там говорить, мое лицо всегда было для нее открытой книгой. — Разве? А вот и нет, — удивленно заметила Сара. — У тебя в запасе еще десять дней. — Он сообщил, что больше не хочет продолжать. Итак… все кончено. Сара замерла с утюжком для завивки в руках и внимательно посмотрела на меня в зеркало. — А с чего это ты так разнюнилась? По-моему, для тебя даже лучше, что не придется ворошить прошлое. Я состроила гримасу и уже собралась заявить, что мне, собственно говоря, наплевать, но захлопнула рот, поскольку Сара все равно не поверила бы. Наши глаза в зеркале встретились, и я пожала плечами. Большего ей и не требовалось. Она успокаивающе улыбнулась: — Эмма, ничего не кончено. — Эй! — Из гостиной послышался голос Коула, и мы с Сарой подскочили от неожиданности. — Во сколько выходим из дома? — Будем готовы через пару минут, — крикнула я в ответ и бросила виноватый взгляд на Сару. — Ты с ним не встречаешься. — Сара! — А что такого? Твои же слова, — с невинным видом сказала она. Я грустно вздохнула. С каждым днем ситуация все больше запутывалась. — Официально заявляю, что ты выглядишь роскошно, — объявила Сара. — А теперь пойдем и по полной оттянемся. Этим летом мы явно недобрали свою порцию смеха. С довольной улыбкой проверив качество Сариной работы, я повернулась к ней лицом: — Сара, огромное тебе спасибо. Спасибо за все. — Я соскочила с табурета, который мы принесли из кухни, и надела плетеные босоножки. — Ладно, пошли. — Эван, можешь прихватить мне еще «Короны»? — крикнул с другого конца бассейна Нейт. Я кивнул и стал пробираться мимо полуобнаженных тел к двери, ведущей в цокольный этаж. Толпа расступилась, когда я через несколько минут вернулся с парой упаковок пива в руках. — Боже, как мне нравятся твои вечеринки! — обратилась к Нейту какая-то девица у бара; я тем временем засовывал бутылки в ведра со льдом. — Риз, а мне нравится видеть тебя у себя в гостях, — весьма игриво ответил Нейт и буквально через минуту произнес внезапно охрипшим голосом: — Блин, Эван! — Что? — Я вскочил, решив, что надо разнять драку или типа того. Нейт, не отрываясь, смотрел на веранду, я проследил направление его взгляда — и остолбенел. — Да, чувак, похоже, ты пропал, — пробормотал он. С чем я не мог не согласиться, когда увидел Эмму на лестнице рядом с Сарой. На ней был низко сидевший на бедрах розово-оранжевый цветастый саронг, который при ходьбе открывал точеные загорелые ноги. Саронг дополнял топ без лямок, в облипку, демонстрирующий кусочек бронзового тела выше пупка. Ее обычно прямые волосы сейчас вились крупными локонами, пышную прическу украшал розовый цветок, кокетливо приколотый сбоку. Открыв рот и забыв обо всем на свете, я завороженно смотрел, как она идет нам навстречу, но тут Нейт пихнул меня локтем в бок и заставил вернуться на грешную землю. — Привет, Эм, — ухмыльнулся я. — Выглядишь грандиозно. — Спасибо. — Она потупилась и внезапно покраснела. — Привет, Эван, — поздоровалась Сара. В ее глазах застыл немой вопрос, что меня, признаюсь, смутило. Я вдруг почувствовал себя неуютно, словно в чем-то явно провинился. — Что? — подняв руки вверх, одними губами спросил я. В ответ Сара только свирепо зыркнула на меня. Эмма, заставшая конец нашей беззвучной перепалки, удивленно переводила взгляд с меня на Сару и обратно. — Эмма, что тебе принести выпить? — разрядил обстановку Нейт. — Хм… — Я испытующе посмотрела на Сару, пытавшуюся сделать вид, будто между ней и Эваном не было дуэли глазами, а затем, показав на девушку, державшую стаканчик с каким-то розовым напитком в руках, спросила Нейта: — А это что такое? — Это коктейль с розовым лимонадом, который мы выбрали для сегодняшней вечеринки. — Что ж, можно попробовать, — заявила я и увидела, как Эван удивленно поднял брови. В памяти сразу всплыли те злополучные поминки, когда Эван нашел меня пьяную в хлам, и я густо покраснела. — Мы уже все обговорили, — вмешалась Сара. Перед уходом мы с Сарой пришли к соглашению. Я клятвенно заверила ее, что ответственно подойду к потреблению спиртного. И вот теперь мне представился шанс это доказать. Нейт смешал нам по розовому коктейлю, украсив стакан ядовито-зеленой соломинкой и крошечным зонтиком. — Спасибо, Нейт, — сказала я, не решаясь поднять глаза на Эвана. Когда я увидела его стоящим без рубашки за барной стойкой, то мне показалось, что еще минута — и мои щеки воспламенятся. Я знала, что это будет пляжная вечеринка, но к такому я оказалась явно не готова. Со времени нашей встречи в Калифорнии я впервые увидела его без рубашки, и за эти два года он успел… здорово накачать мускулы. Я перевела дух и оглядела расположившихся у бассейна гостей: — Вау, да здесь полно девочек! И все они практически голые. Сара рассмеялась и потянула меня за собой, чтобы найти место в тени. Мы устроились под зонтиком у бассейна, где на надувных матрасах вальяжно раскинулись полуобнаженные гости. И внезапно мы словно оказались в море блестящих от масла для загара тел. Я даже не представляла, что бывают такие крошечные купальники. И даже слегка прибалдела, увидев рядом девушку, прикрывшую срам веревочкой. Она повернулась ко мне лицом — и я обнаружила, что веревочка ничего, собственно говоря, и не прикрывает. — Неужели веревочка между ягодицами может реально считаться купальным костюмом? — Ну, при такой фигуре она имеет право носить, что захочет, — безмятежно ответила Сара. Теперь к нам присоединился и Коул, зацепившийся языком с кем-то из своих друзей. Он повесил рубашку на спинку стула и придвинулся поближе ко мне, но так, чтобы не сидеть в тени зонтика. Он явно привлекал к себе внимание, причем девушки особо и не скрывали своего интереса. — А ты раньше бывал на таких вечеринках? — поинтересовалась я, несколько шокированная столь раскованным поведением окружавших нас девиц. — Мы же в Калифорнии, — невозмутимо бросил он. — Да неужели? — съязвила я, но тут же заткнулась. — Это что, твоя первая пляжная вечеринка? — хмыкнул он и добавил: — Ну, здесь это обычное дело. — А как тебе удается не пялиться на девиц? — Мне самой удавалось это с большим трудом. — Не люблю, когда передо мной так откровенно выставляют свои прелести, особенно когда рядом… — Он окинул мое тело многозначительным взглядом. — Ну ладно, я поняла. — Я поправила саронг, чтобы скрыть оголившуюся ногу, а Сара едва не подавилась коктейлем. Коул рассмеялся и наклонился меня поцеловать. Я едва ответила на его поцелуй, поскольку краем глаза следила за Эваном. Коул озадаченно посмотрел на меня и отодвинулся. Я выразительно поглядела на собравшихся у бассейна и многозначительно подняла брови, тем самым давая Коулу понять, что мне, типа, неудобно обжиматься на людях. — Да, прости, — сказал он, снова откинувшись на спинку стула. Сара глотнула коктейля и попыталась спрятать лукавую ухмылку, которую я, естественно, не могла не заметить. Я не мог отвести от нее глаз. С кем бы я ни общался в данный момент, где бы я ни находился — в комнате, на веранде или в патио, — я везде высматривал ее. Коул уже пару раз перехватил мой взгляд, что еще больше усугубило неловкость ситуации. — Ты ведь Эван, да? Я отвернулся от Эммы, которая, прислонившись к перилам веранды, потягивала коктейль, и перевел взгляд на стоявшую передо мной высокую блондинку. — Так точно. Что тебе налить? — Я уже не мог дождаться Ти Джея, который должен был сменить меня в баре. — А ты со мной выпьешь? — поинтересовалась она и облокотилась на стойку, чтобы наглядно продемонстрировать мне… практически все. Я не сводил с нее глаз, уж больно захватывающим было зрелище. — Прости, но для меня еще рановато, — сказал я, а она очаровательно надула пухлые губы. — Но тебе с удовольствием налью. — Ну ладно, — капризным тоном ответила она. — Тогда текилы. — (Я налил текилу в пластиковую стопку, положил на край ломтик лайма и протянул ей.) — Кстати, меня зовут Кендра. — Приятно познакомиться, Кендра. — Я растянул губы в фальшивой улыбке. — У тебя потрясающие глаза, — игриво заметила она, лизнула тыльную сторону ладони и посыпала ее солью. — Спасибо. — За ее спиной я увидел Эмму. Она смущенно отвела глаза. — Привет, Эм, — окликнул он меня, несмотря на то что стоявшая перед ним высокая блондинка не сдвинулась с места. Наверняка модель, с таким-то ростом и стройной фигурой. — Тебе освежить? — Пожалуйста. И еще воды. — Подойти поближе мешало костлявое плечо блондинки. Блондинка снова наклонилась к Эвану: — Это на потом, когда ты будешь готов. — Она положила перед ним салфетку и гордо удалилась, вихляя тощими бедрами. — Хм… — начала я и осеклась, заметив на салфетке написанный номер телефона. Эван подхватил этой же салфеткой ломтик лайма, оставшийся лежать на стойке, бросил лайм в пустую стопку и выкинул. — Ну как, тебе весело? — Он, казалось, даже не заметил разыгранной для него сцены. Я молча кивнула, поскольку чувствовала себя страшно неловко. Эван, обративший внимание на мою внезапную немоту, улыбнулся только ему присущей улыбкой: — Ты видела, а? — (Я плотно сжала губы и снова кивнула, на большее я была не способна.) — Но тебя это не заинтересовало. Он вынул из бадьи со льдом бутылку воды и, смешав коктейль, протянул мне завернутый в салфетку стаканчик с воткнутым туда зонтиком. — Спасибо, — тихо пролепетала я и поспешно ретировалась. Вернувшись на свое место, я развернула салфетку, успевшую изрядно намокнуть, и собралась было выкинуть ее, но внезапно заметила на ней синие чернила. Телефонный номер, под ним: «На потом, Эван». Я расхохоталась, чем привлекла внимание Сары. — Интересно, что это так рассмешило тебя? — спросила Сара. Продолжая улыбаться, как последняя идиотка, я только молча помотала головой. Сложила салфетку и спрятала за лиф топа. До меня вдруг дошло, что в моем мобильнике нет номера Эвана. Ладно, зато теперь есть. Надо же, чем дальше, тем интереснее! — Значит, ты не хочешь сказать, так? — Сара решила изобразить смертельную обиду. Я показала глазами на Коула, который беседовал о серфинге с каким-то парнем. Сара сразу все поняла и кивнула. — Потом, — сказала я. И вот день, полный солнца и пьяного угара, сменился ночью, а вечеринка тем временем вышла на новый уровень. Большинство девушек поспешили переодеться, хотя самые отчаянные продолжали выступать в бикини. Народу прибавилось: к нам присоединились серфингисты, восстановив тем самым, к сильному разочарованию Брента, гендерный баланс. В доме, как и планировалось, был устроен танцпол. Я стоял у стены, лениво оглядывая танцующих, и уже собрался было глотнуть пивка, но неожиданно застыл с бутылкой у рта. Эмма со смехом кружилась вокруг Сары. У меня перехватило дыхание при виде ритмичных движений ее бедер в низко сидящих белых шортах, открывающих живот. — Тебе надо срочно отвернуться, — прошептал Нейт. — Что? — дернул я головой. — Чувак, он, похоже, собирается надрать тебе задницу, — предостерег Нейт. Присмотревшись, я обнаружил Коула, который буквально испепелял меня взглядом. — Черт, — пробормотал я, отворачиваясь. — Ничего не могу поделать. Не знал, что она умеет так классно двигаться. — Может, тебе стоит вернуться за стойку бара, — посоветовал Нейт. Я кивнул и направился в дальний конец комнаты. — Эй, Эван! — воскликнул Ти Джей. — Хочешь меня сменить? — Да, — пытаясь взять себя в руки, ответил я. — Как насчет того, чтобы пропустить по стаканчику, пока я здесь? — Не вопрос, — ответил я, и он налил нам по стопке текилы. Ти Джей поднял свою стопку, залпом выпил, ну и, естественно, не мог меня не подначить: — Кстати, а Эмма чертовски горячая штучка. — Спасибо тебе, Ти Джей, — огрызнулся я. Ти Джей весело рассмеялся: — Значит, тебе потому так приспичило выпить, да? Хреново, старик. Придется принять на грудь еще пару стопок, если не хочешь снова запасть на нее. Я с удовольствием составлю тебе компанию. Не бросать же друга в беде. — Чувак, ценю твою жертву, — улыбнулся я и разлил по стопкам текилу. — Правда, не уверен, что это поможет. — Ну, хотя бы отчасти снимет острую боль, когда она сегодня пойдет с Коулом домой, — загоготал Ти Джей. — Да пошел ты, Ти Джей! — огрызнулся я, рассмешив его еще больше. — Можешь катиться из бара. — Легко, — ответил он и растворился в толпе. — Еще по стаканчику?! — Сара попыталась перекричать громкие голоса гостей и рев музыки. Я остановилась, чтобы оценить степень своего опьянения: — А ты со мной выпьешь? — Да, — ответила Сара и направилась к бару. Я поспешила за ней, но на полпути меня поймал за руку Коул: — Потанцуешь со мной? Я подняла глаза и растерянно кивнула. Никогда раньше не видела, как он танцует. Он провел меня через толпу на середину танцпола и притянул к себе. Я обвила руками его шею, его теплое дыхание щекотало мне кожу. Тесно прижавшись друг к другу, мы медленно двигались в такт музыке, его руки лежали на моих бедрах. — Ты еще не раздумала разыскать своего нью-йоркского друга? — шепотом спросил он. — Если честно, то я даже не знаю, где его искать, — потупилась я. — И думаю, я уже опоздала… Опять. Почувствовав, что мне не по себе, Коул обнял меня еще крепче и поцеловал в шею. Наши бедра двигались в едином ритме. Я скользнула рукой по груди Коула и почувствовала, как сильно бьется его сердце. И неожиданно поняла, что мое остается спокойным. Пульс был ровным, и впервые за все время нашего знакомства я не ощутила приятного покалывания кожи от его прикосновений. Я удивленно вскинула голову и встретила испытующий взгляд голубых глаз Коула. Он тоже все понял. Коул внезапно остановился и бессильно уронил руки вдоль тела. Он пристально смотрел на меня, явно ожидая объяснений. Но я продолжала упорно молчать, потрясенная осознанием того факта, что мое влечение к нему прошло. Хотя сейчас слова были не нужны, он и так все прекрасно понял. Он ошеломленно покачал головой: — Неужели? Вот так просто? — Он резко попятился, когда я протянула к нему руки. — Можешь не утруждаться. И, задев меня плечом, Коул принялся протискиваться сквозь толпу. Мне ничего не оставалось, как оцепенело смотреть ему вслед. Освободившееся пространство тут же заполнилось танцующими, обтекавшими мою застывшую фигуру. — Эй! — Осторожно, чтобы не расплескать выпивку, ко мне пробивалась Сара. — Вот, возьми. — Она протянула мне стаканчик, и я сделала большой глоток. — А где Коул? — Сара принялась обшаривать глазами толпу. — Ушел, — сказала я. — А почему? Что произошло? — нахмурилась Сара. — Ничего, — ответила я. — Ничего не произошло. И в этом-то и проблема. — Я виновато вздохнула. — Потанцуй со мной. — Сара взяла меня за руку, раскрутила — и чувство вины растворилось в легком головокружении. Сара предложила выпить еще по стаканчику, но я покачала головой, мне уже было достаточно. Я закрыл за собой дверь спальни, чтобы отгородиться от шума продолжающегося наверху веселья. Я выставил выпивку в баре на улице, предоставив парням хозяйничать в баре на втором этаже, поскольку Брент с Ти Джеем продолжали «развлекаться», а Нейт с Реном уже вырубились. В течение всего вечера Рен где-то пропадал, что, впрочем, было весьма типично для него. Сняв рубашку, я бросил ее в угол, выложил содержимое карманов шорт на ночной столик рядом с телефоном, скинул туфли и отправился в ванную почистить зубы. Когда я вернулся, то увидел, что загорелся экран телефона. Я взял телефон и с удивлением прочел: Потом уже наступило, да? — и сосредоточенно всмотрелся в цифры незнакомого калифорнийского номера. Может, кто из парней дал мой телефон? А затем я понял, что знаю этот номер. Потом уже наступило. Ты где? — написал я и стал ждать ответа. И вот экран снова ожил: Возле твоей комнаты. Я приподнял занавеску и увидел за раздвижными стеклянными дверями Эмму. — Привет, — сказала я, когда он открыл дверь; мой пульс был, наверное, не меньше тысячи ударов в минуту. Последние полтора часа я твердила себе, что это плохая идея, но ноги сами принесли меня с пляжа сюда в патио. И когда он зажег свет, я отправила ему сообщение. Хотя отлично понимала, что просто не переживу, если он вдруг окажется в комнате с другой. — Привет. — Эван встретил меня своей умопомрачительной ухмылкой. — А что ты тут делаешь? — Хм… Ничего. — Неужели ты заблудилась? — рассмеялся Эван. — Вроде того, — сказала я. — Может, зайдешь внутрь? — предложил он, и я оторвала глаза от пола, стараясь не смотреть на его обнаженный торс. Сердце предательски подпрыгнуло, лицо залилось краской. — Но тебя никто не неволит. — Конечно, — наконец пробормотала я, поспешно отводя глаза, чтобы не видеть его мускулистую грудь и впалый живот. Я сделала глубокий вдох и шагнула в комнату. Эван задвинул дверь и опустил занавеску. Нервно оглядев комнату, я попыталась собраться с духом, чтобы выложить ему все, что полтора часа крутилось в голове, пока я бродила по пляжу. Она вела себя слишком нервозно. Но это была очаровательная нервозность. Я понятия не имел, почему она оказалась в моей комнате, но у меня не было ни малейшего желания ее выставлять. Цветок больше не украшал прическу, и волосы спутанными кудряшками обрамляли лицо. К босым ногам прилип песок. Ее глаза рассеянно блуждали по комнате, она явно избегала моего взгляда. — Эмма? Она повернулась ко мне, неохотно подняла голову и снова потупилась. Я с трудом сдерживал смех, ее поведение было страшно забавным. — Ты что, пьяная? — Немножко, — застенчиво призналась она. — А ты? — Немножко, — повторил я. И точно, текила свое дело сделала. — Это хорошо, — сказала она, покусывая пухлую нижнюю губу, от которой я не мог отвести глаз. — Интересно почему? — Так будет гораздо легче. — Она почему-то говорила загадками. Похоже, мне клещами придется вытягивать из нее внятный ответ. Я собрался с духом, понимая, что сейчас должен запастись терпением. — Что — легче? — А можно… ммм… выключить свет? Своим вопросом она явно застала меня врасплох. — Думаю, да, — смущенно ответил я. — Но тогда нам придется стоять в темноте. Я вдруг почувствовала себя до ужаса жалкой. Интересно, и как я собираюсь с ним разговаривать, не глядя на него?! А ведь я не смогу на него смотреть, если он не наденет рубашку. Однако Эван не дал мне возможности передумать или хотя бы попросить его одеться, что было бы еще более нелепо, поскольку выдвинул компромиссное предложение: — Мы можем посидеть на кровати… в темноте… если хочешь… Итак, Эмма, зачем ты пришла? Я вдруг стала задыхаться. Я кивнула и, не ответив на его вопрос, направилась к кровати. Мысли путались, я не могла составить элементарной фразы и, казалось, вот-вот потеряю сознание, а тогда все мои моральные мучения будут напрасны. Я плюхнулась на кровать и стала ждать, когда Эван выключит свет. Я выключил свет, а когда, к своему удивлению, обнаружил, что она уже лежит на кровати, осторожно пристроился с краю. Она лежала не шевелясь, ее голова на подушке была на расстоянии вытянутой руки от меня. В темноте я не видел ее лица, но слышал ее тяжелое прерывистое дыхание. Похоже, она была здорово на взводе и в ее мозгу шла напряженная работа по выработке плана дальнейших действий. — Ну что, так лучше? — шепотом спросил я. — Да, — поспешно сказала Эмма. Через некоторое время мои глаза привыкли к темноте, я видел ее силуэт в призрачном свете луны. Эмма лежала на спине и, как всегда, когда волновалась, нервно теребила руки. Я ждал. Она молчала. Наконец она повернулась на бок, лицом ко мне. Я чувствовал на губах ее дыхание. — Скажи, ты все еще пьяный? — спросила она. — Типа того, — ответил я. — Почему ты спрашиваешь? — А когда ты пьяный, ты становишься откровеннее? — Хм… Думаю, да. — Интересно, куда это она клонит? — Я тоже, — нервной скороговоркой произнесла она. — А ты можешь сказать что-то такое, чего на трезвую голову никогда не стал бы говорить? Чтобы я знала, что ты реально поддатый. — Ну ладно, сдаюсь. — Я чувствовал, что мое тело реагирует на ее близость, и сразу напрягся. — Если честно, я очень хочу тебя поцеловать. Сердце стучало так громко, что, казалось, заглушало мой шепот. Я протянул руку и погладил ее по щеке. Когда он коснулся моей щеки, я задохнулась и закрыла глаза. И похоже, вообще перестала дышать. — Я не хочу, чтобы ты меня целовал, — пролепетала я, хотя трепещущее в груди сердце говорило другое. — Хорошо, — ответил он, убирая руку. И я сразу же пожалела о своих словах. Но затем взяла себя в руки и сказала: — Потому что… я пришла сюда сообщить тебе что-то очень важное. Он как-то подозрительно затих, а когда я уже начала терять терпение, произнес: — Слушаю тебя. — Я ушла, чтобы защитить тебя, — набравшись храбрости, выпалила я. Эван снова затих. Его грудь тяжело поднималась и опадала. — От кого? — поинтересовался он. — От меня, — запинаясь, ответила я. Я думала, что смогу ответить на все мучившие его вопросы. Но, похоже, жестоко ошибалась. — Ничего не понимаю, — отозвался он. — Я считала, что всегда поступаю правильно. А это вовсе не так. Любое решение, которое я принимаю, чтобы защитить тех, кого люблю, оказывается неверным. И в результате я заставляю их страдать. — При этих словах у меня вдруг стиснуло горло. Полюбуйся, что ты наделал. Что мы наделали. Мы с тобой причиняем другим страдания и боль. Мне с трудом удалось взять себя в руки. — Эван, скажи, сколько раз я обижала тебя? И как долго ты намерен это терпеть? — У меня из глаз брызнули слезы, моментально намочив подушку. — Я поступаю с тобой точно так же, как моя мать поступала со мной. Единственный способ спастись для тебя — это бежать без оглядки. От осознания того, что я такая же разрушительница, как и моя мать, у меня защемило сердце. Я никогда не хотела быть похожей на нее. Но во мне текла ее кровь, и здесь уже ничего не поделаешь. Поэтому надо было оттолкнуть его от себя, чтобы он не сломался так же, как когда-то сломалась я. Судорожно всхлипывая, я зарылась лицом в подушку. Что ж, откровенность иногда ранит больнее ножа. Он молчал, а я словно сгорала на медленном огне. Я не знал, что сказать. Усилием воли я заставил себя не дотрагиваться до нее. Злость, от которой было не спрятаться, ядом наполняла кровь. Во мне боролись два чувства: желание успокоить ее и ярость, вызванная тем, что она заставила меня так страдать. Конечно, она хотела как лучше и явно не понимала, что оказывает мне медвежью услугу. Подушка заглушала ее рыдания, но я видел, как содрогается ее хрупкое тело. Неожиданно я понял, какое из двух чувств возьмет верх. Так было и так будет. Я придвинулся поближе, прижал ее к себе, чтобы осушить слезы. Она рыдала на моей груди, а я держал ее в объятиях, пытаясь помочь ей снять груз с души. Избавить ее от чувства вины за то, что два года назад она разбила мне сердце. Ведь так, и только так, мы сможем оба спастись. Глава 26 Отпустить Я зарылся лицом в ее волосы и вдохнул их пьянящий запах. А затем прислушивался к дыханию Эммы до тех пор, пока оно не выровнялось и она не заснула. Солнце уже начало подниматься, значит скоро она наверняка проснется. Однако мне так и не удалось сомкнуть глаз. До самого утра я перебирал в памяти подробности нашего знакомства, отчаянно пытаясь понять, в какой именно момент она начала ускользать от меня. И постоянно мысленно возвращался к Джонатану. Прошлой ночью она снова меня нашла, чтобы дать ответ на мой вопрос. Весьма странный ответ. Ответ этот до сих пор эхом отдавался в голове: она ушла, чтобы меня защитить. Не хотела, чтобы я страдал. Эмма всегда по-своему воспринимала окружающий мир и свое место в нем. Причем я с самого начала знал: придется очень постараться, чтобы ее понять. Но она постепенно открывала мне душу, отвечая по одному вопросу за раз. Именно то, чего я всегда от нее хотел. Я не мог не видеть, как чувство вины разъедает ей душу. Чувство вины, полностью ее изменившее. Я бросил на Эмму нежный взгляд и осторожно обнял за талию. Она выглядела совсем по-другому. И дело не только в коротких волосах и непривычной худобе. Она казалась… такой хрупкой. Я легко мог закрыть ее своим телом, как щитом, заслонив от любых бед и напастей. Но то, что реально могло оказать на Эмму разрушительное действие, сидело у нее глубоко внутри. И начиная с того момента, как мы встретились на похоронах ее матери, эти разрушительные силы прямо на глазах все больше активизировались. Я не знал, как уберечь ее от себя самой. А потому еще острее чувствовал свою беспомощность. Чувство, абсолютно мне не свойственное, но с тех пор, как я встретил Эмму Томас, возникавшее регулярно. Ее вопрос продолжал мучить меня: как долго я буду возвращаться к ней, чтобы снова и снова страдать, прежде чем пойму, что с меня хватит? Затем я притянул Эмму к себе и вдохнул ее запах. — Эмма, как я могу тебя отпустить? — прошептал я, лаская губами ее волосы. И тем не менее я до сих пор не знал всей правды. Склонившись над Эммой, я убрал с ее лица непослушные пряди. Она казалась спокойной и умиротворенной: густые ресницы скрывали таившуюся в душе муку. Я любовался ее носом с легкой горбинкой и мягкими пухлыми губами. И не уставал удивляться ее удивительной красоте. — Что же мне делать? — пробормотал я, но внезапно услышал, как на ночном столике завибрировал мой телефон. Я поспешно выключил звук, чтобы Эмма, не дай бог, не проснулась, но она даже не шелохнулась. Ты, случайно, не видел Эмму? Я уже встала, а ее здесь нет. И она не отвечает на звонки. Тогда я схватил лежавший возле Эммы мобильник, включил его, однако экран оставался темным. Я ответил Саре: Она здесь. Ее телефон разрядился. Я снова обнял Эмму и уже приготовился немного поспать, когда мой телефон завибрировал снова: Сейчас приеду за ней. Что ж, ничего не поделаешь. Сара не останется стоять на пороге, если я вовремя ее не перехвачу, а мне отнюдь не улыбалось выслушивать ее заключения, сделанные на основании неверных выводов относительно того, что произошло этой ночью. Скрепя сердце я выпустил Эмму из объятий и встал с кровати. Накрыв ее одеялом, неохотно потащился наверх. Оставалось только рассчитывать на то, что удастся утихомирить Сару и вернуться в постель, прежде чем проснется Эмма. Услышав, как хлопнула дверь, я перевернулась на спину. Он меня отпускал. Я была полностью разбита и морально опустошена. С тяжелым вздохом я уставилась в потолок. Все, пора уходить, пока он не вернулся. Что угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза. Итак, я откинула одеяло, выползла из кровати, открыла стеклянную дверь, подобрала валявшиеся в патио босоножки и направилась в сторону берега. — Вау, ну и видок у тебя! — Когда я появился на кухне, Брент критически оглядел меня с головы до ног. Я пригладил рукой взъерошенные волосы и проворчал: — Спасибо, ты настоящий друг. Рен, который в данный момент чистил у прилавка апельсин, тоже не остался в стороне. — Что, провел бурную ночь? — спросил он. — А куда это ты испарился прошлым вечером? — проигнорировав его вопрос, поинтересовался я. — Зуб даю, ты и минуты не провел с гостями. — Встретил на пляже парочку приятелей, — сообщил он, что можно было расшифровать так: всю ночь сидели, балдели, выпивали и говорили о серфинге. — Значит, ты пропустил вечеринку? — уточнил Брент, на что Рен только лениво пожал плечами. — Не хочешь заняться серфингом? — предложил он. — Через пару часов выезжаю в аэропорт, — ответил я. — А я вот не откажусь, — поддержал Рена Брент. Тем временем на лестнице, едва волоча ноги, появился Нейт, глаза у него были закрыты. Я уж было решил, что Нейт стал лунатиком, но он внезапно пробормотал: — Блин! Не дом, а форменный бардак! Дом действительно пропах прокисшим пивом, на полу валялись стаканчики и прочий мусор — словом, типичная картина разгрома после вечеринки. Хотя я видал и похуже. — Мы уберем мусор, — заверил его Брент. — А когда придут уборщики? — В полдень. — Нейт зевнул и потер лицо. И тут входная дверь затряслась под чьими-то энергичными ударами. — Твою мать! Кого это черт принес?! — Нейт сжал руками голову, словно боялся, что она вот-вот расколется от такого шума. — Я открою, — вздохнул я, прекрасно зная, кого это черт принес. — Эван, где она? — Сара бесцеремонно отпихнула меня, чтобы я не стоял на дороге. — Все еще спит, — объяснил я. — Кто? — заинтересовался Рен, а Брент с Нейтом посмотрели на меня так, будто я признался в преступлении. — Твою мать! Не может быть! — покачал головой Брент. — Только не говори, что ты сделал именно то, о чем я думаю! — воскликнул Нейт. — Расслабься! — Я поднял руки вверх. — Мы просто беседовали. Она уснула. И все дела. — Она уснула в твоей постели, — фыркнула Сара и только для моих ушей тихо добавила: — Спать с ней отнюдь не означает расставить точки над «i». — Какого черта! Ведь ничего не было! — не выдержал я. Сара решительно направилась к лестнице. Я повернулся к парням, которые буквально сверлили меня взглядом: — Так будем убираться или глазки строить? — Эмма! — услышала я Сарин вопль. Она уже закрыла за собой стеклянную дверь и бежала по патио. Я остановилась ее подождать, и мы вместе стали спускаться по лестнице. И только когда мы наконец оказались на пляже, она решилась со мной заговорить: — Ты в порядке? Я пожала плечами, не зная, что отвечать. Нет, не в порядке, и это еще мягко сказано. Я чувствовала себя… абсолютно потерянной. — А зачем тебе вчера вечером понадобился Эван? — с любопытством спросила Сара. Смущенно потупившись, я завороженно смотрела, как вода набегает на песок и тут же всасывается. — Я решила объяснить, почему оставила его. Он хотел знать. Он имеет право знать. И я объяснила. — А что именно ты ему сказала? — поинтересовалась Сара. Тогда я повторила то, что уже говорила ей два года назад: — Я оставила его, чтобы защитить. Избавить от страданий, которые я могла ему причинить. — При этих словах мое сердце дало сбой. — И… что он ответил? — Сара вела допрос очень осторожно. Она словно тянула за тонкую ниточку и боялась спросить лишнее, чтобы ниточка эта не оборвалась. У меня вдруг сдавило горло. На глазах закипели слезы, и я задрала голову к облакам, чтобы не дать им пролиться. — Ничего, — глухо произнесла я. — Он ничего не ответил. — Значит, ты больше не хочешь, чтобы он тебя ненавидел, да? — прямо в лоб задала вопрос Сара. Я покачала головой: — Но не думаю, что он может простить меня. — Я чувствовала себя раздавленной. — Ты была права… — Насчет чего? — дрогнувшим голосом спросила Сара. — То, что я оставила его, действительно было самой большой ошибкой в моей жизни. — Я остановилась, закрыла лицо руками и тихо всхлипнула. — Ты собираешься сказать, что случилось? — На пороге моей спальни возник Нейт, он с удивлением наблюдал за тем, как я лихорадочно бросаю вещи в сумку. — Нет. — Я решительно покачал головой. Ведь признание Эммы касалось только меня. — Но я должен о многом подумать. — Ты считаешь, что сделал ошибку, да? — прислонившись к дверному косяку, спросил Нейт. — Насчет этой поездки? Нет, я ведь сам этого хотел. Эмма здесь ни при чем, — ответил я, поскольку принял это решение еще до сегодняшней ночи. — Но я не уверен, что будет, когда я вернусь. — Неужели все так плохо? — догадался Нейт. Я покачал головой: — Нет, просто… надо подумать. — В любом случае, Эван, — осторожно начал Нейт, — я не позволю ей снова разбить твое сердце. Я видел, что она с тобой сотворила, и костьми лягу, но не дам этому повториться. Даже если ты меня возненавидишь. — Понял, не дурак, — сказал я ему. — К прежнему возврата нет. Клянусь. Нейт понимающе кивнул. — Эй, а ты не опоздаешь на рейс? — спросил он. — Нет, мой самолет в полдень, — запихивая куртку в сумку, ответил я. — Придется сделать остановку. Надо до отъезда повидать Эмму. — Нет проблем, — согласился он. — Но, чтоб мне провалиться, ты точно говорил, что вылетаешь утренним рейсом. — Дай-ка проверю. — Я вытащил телефон и проверил присланный мамой план маршрута. — Блин, мой рейс уже через час. Надо поторапливаться. — Эм, ему просто нужно время, — утешала меня Сара. Мы сидели на веранде и смотрели, как волны лижут темный песок. — Эван обязательно простит тебя. В чем я отнюдь не была уверена. Да и с какой стати? Ведь я предала его. Предала их обоих. Вместо того чтобы открыть Эвану душу, оставила его. И оттолкнула от себя Джонатана в страхе, что он подобрался слишком близко. Ни у кого из них не было оснований мне доверять. И теперь я с ужасом поняла, что потеряла обоих. Я обернулась к Саре и, встретив ее сочувственный взгляд, задалась вопросом: сколько времени понадобится мне, чтобы в очередной раз обидеть ее? Она всегда умела прощать, даже тогда, когда я была с ней не до конца откровенной. Но если так и дальше пойдет, в один прекрасный день я могу оглянуться и понять, что осталась одна. — Пожалуй, пойду приму душ, — объявила Сара. — Ладно. — Я решила остаться на веранде. Смахнула случайную слезу и попыталась спрятаться под покровом оцепенения, но, несмотря на все мои усилия, сердце ныло от мучительной боли. Я хотела достать телефон, чтобы посмотреть, ответил ли Джонатан на мои новые имейлы и сообщения. В последнее время это уже вошло в привычку, типа наркотической зависимости, хотя в глубине души я знала, что ответа не будет. И тут неожиданно поняла, что оставила телефон у Эвана. Я недовольно поморщилась, поскольку была еще не готова туда возвращаться. Надеюсь, Сара сможет забрать его. Еще утром, когда я вошла в дом, то заметила, что дверь в комнату Коула закрыта. По идее, он уже давным-давно должен был встать. Но, учитывая то, как он вчера расстроился из-за меня, я решила его не трогать и прошла прямиком в Сарину комнату. — Я оставила свой… — прямо с порога начала я, но внезапно увидела, что у Сары в глазах стоят слезы, а плечи понуро опущены. — Что случилось? — Хм… Мама звонила, — начала Сара и замолчала. Я села рядом, ожидая продолжения. — Дедушка умер. — Ох, Сара, прими мои соболезнования. — Я взяла ее за руку, она уронила голову на мое плечо. — Спасибо. Он был уже старенький. Мы знали, что это всего лишь вопрос времени. — Она тяжело вздохнула. — И он всегда казался немного не в себе. — Она задумалась и добавила: — Бог мой, он был настоящей занозой в заднице. — Эти слова вызвали у нас приступ нервного смеха. — Но он был моим дедушкой, и я его любила. — Знаю, — обронила я, прижавшись к ее щеке. — Я должна ехать, — пробормотала она. — Мама уже заказала машину, которая должна отвезти меня в аэропорт Лос-Анджелеса. В свое время я пару раз видела ее дедушку. И в его присутствии всегда чувствовала себя несколько неловко: меня потрясали его цинизм и манера постоянно жаловаться на то, что у него все болит. По-моему, ему вообще никто не нравился, за исключением, по иронии судьбы, Джареда. Наконец Сара собралась с духом, выпустила мою руку и решительно встала. И хотя она явно смирилась со своей утратой, у меня возникло сильное желание сделать нечто такое, что немного приободрит ее. — Знаешь, я поеду с тобой. — Я хотела, пусть отчасти, отплатить ей добром за добро. За то, что подставила мне дружеское плечо во время маминых похорон. — Ой, нет, — решительно отмахнулась Сара. — На твою долю и так выпало более чем достаточно переживаний. И оказаться в кругу моей сумасшедшей семейки — испытание не для слабонервных. Уж можешь мне поверить. Я вернусь через несколько дней. Я послушно кивнула. Через полчаса Сара уже упаковала вещи. Мы были на низком старте, когда услышали со стороны подъездной дорожки гудок. — Это за мной, — грустно улыбнулась Сара. — Все, пора ехать. — Она вдруг замялась и пристально посмотрела на меня. — Эмма, поговори с ним. Дай ему шанс переварить информацию, а затем просто поговори с ним. — Я неуверенно кивнула. Она крепко меня обняла. — Ладно, я скоро вернусь. Я тебе оттуда позвоню, идет? — Конечно, — едва слышно произнесла я. Сара выкатила чемодан за дверь и исчезла. Ее отъезд меня страшно расстроил. Опять противно заныло под ложечкой. Я была настолько не в форме, что даже лучшую подругу не смогла успокоить. Хотя сейчас она не слишком и нуждалась в моих утешениях. Я посмотрела на дверь в комнату Коула и тяжко вздохнула. У меня не было ни сил, ни желания объяснять ему, что произошло прошлой ночью. Мы оба все прекрасно понимали. И все же что-то тут было явно не так. Я подошла к его двери и осторожно постучалась. Тишина. Тогда я нерешительно открыла дверь. Кровать была аккуратно застелена, комната казалась… слишком уж чистой. Я прошла дальше и обнаружила, что моя одежда по-прежнему висит в шкафу, туфли и сумка стоят на полу, а вот его вещи исчезли. Я заглянула в ванную. Там тоже не осталось ничего лишнего, за исключением моей зубной щетки. Я уже собралась было развернуться и выйти из комнаты, но внезапно мое внимание привлек листок бумаги, лежавший на подушке. Я в задумчивости посмотрела на него, не в силах решить, действительно ли хочу узнать содержание письма. Мне вдруг стало страшно. Собравшись с духом, я развернула листок. Я решил уйти первым, пока ты не заставила меня страдать. Эмма, я не позволю тебе причинить мне боль. Я бессильно опустилась на кровать, словно придавленная тяжестью этих двух фраз. — Коул, прости меня, пожалуйста, — прошептала я. Все, что он не захотел сказать, я прочла между строк. Ведь я действительно заставила его страдать. Я сделала это. Вернувшись в гостиную, я рухнула на диван и накрылась одеялом, чтобы согреться. Я лежала, уставившись невидящими глазами в пустоту, а сердце тем временем постепенно сковывало льдом. Я снова почувствовала себя затерявшейся в этом мире. Девушкой без роду без племени. Моя семья от меня отказалась. Эван не смог простить. Сара во мне не нуждалась. Соседки по дому фактически были чужими. Джонатан уехал. И даже Коул в результате ушел, так как наконец понял, что я собой представляю. Внезапно навалилась страшная усталость. Веки отяжелели. Я закрыла глаза в надежде, что голоса в голове не помешают мне заснуть. Я смотрел на зажатый в руке телефон. Телефон, который Эмма оставила на кровати и который я должен был вернуть ей до отъезда в аэропорт. В этой спешке я напрочь о нем забыл. Я вставил в него свою зарядку и положил на письменный стол. Дверь внезапно скрипнула — и в номер отеля, где я остановился, вошел Джаред с дорожной сумкой в руке. — Привет, — поздоровался я. — А ты как оказался тут? — Мама велела приехать. Сказала, что будет здесь вместе с тобой и что ей нужно сообщить нам нечто важное. — Надо же! А ты, случайно, не знаешь, что именно? — поинтересовался я. Вот дурак! Как я мог не догадаться, обнаружив в номере две кровати, что Джаред тоже приедет?! Но я был слишком занят своими мыслями, чтобы вообще хоть что-то замечать. — Без понятия, — признался Джаред. — Она велела мне приехать. И вот он я. А завтра собираюсь вернуться вместе с тобой в Санта-Барбару. — Ну и славно, — ответил я. Джаред плюхнулся на соседнюю кровать, прислонился к изголовью и скрестил ноги. — Ну и как продвигается твой генеральный план? Еще не лопнул? — Нет у меня никакого плана, — раздраженно огрызнулся я. — Эван, у тебя всегда есть план, — не сдавался Джаред. — Это в твоем стиле. Ты все тщательно продумываешь, разрабатываешь стратегию и планируешь каждый свой шаг. И я не верю, что ты сорвался и рванул в Санта-Барбару, не имея наготове очередного плана, особенно если учесть, как высоки ставки. — Она разрушает все планы, — прошептал я и снова посмотрел на ее телефон. Внезапно проснувшись, я испуганно оглядела комнату. Я была совершенно одна. Я не хочу оставаться одна. Пожалуйста, не бросай меня. В голове звучал отчаянный голос матери. Чтобы хоть как-то его заглушить, я откинула одеяло и вышла на веранду. Солнце медленно уходило за горизонт, оставляя на небе золотисто-оранжевые сполохи. Я чувствовала себя разбитой и усталой, хотя весь день спала. Собравшись с духом, я уныло побрела вдоль берега мимо резвящихся в воде детей и сидящих на пляже людей. А когда оказалась у крутой лестницы на холм, начала медленно карабкаться вверх. Я сама толком не знала, что буду ему говорить. Просто не хотела оставаться одна, а больше мне некуда было идти. Когда я уже вышла в патио, из-за угла дома показался Ти-Джей с доской для серфинга над головой. — Эмма! — радостно крикнул он. — А что ты здесь делаешь? Решила нас навестить? — Э-э-э… — Я была несколько ошарашена его энтузиазмом. — Привет, Ти Джей. А Эван тут? — Нет. — Он энергично помотал головой. Мой вопрос его явно удивил. — Он уехал. — Уехал? — Ну да. Нейт еще днем отвез его в аэропорт. — Значит, уехал, — шепотом повторила я. — Ладно, спасибо. Меня будто стукнули пыльным мешком по голове. Я развернулась и направилась к лестнице. — Если хочешь, можешь остаться! — крикнул мне вслед Ти Джей. Не оглядываясь, я вяло помахала ему рукой и спустилась вниз. — Уехал, — пробормотала я себе под нос, не в силах оправиться от шока. Значит, решил отпустить меня. Сердце снова заполнила чернота. Я не слышала, как оно бьется. Я ничего не чувствовала. Пустоту в голове внезапно заполнил Сарин шепот: Ты не можешь отталкивать всех подряд… потому что в один прекрасный день ты проснешься, а рядом вообще никого не будет. Я не помнила, как добралась до дома. Свернулась под одеялом калачиком на диване и закрыла глаза. В голове звучали противные шепотки. Ядовитые семена упали на благодатную почву, унавоженную чувством вины и горечью утраты. Я была не в состоянии отогнать голоса. Оставалось только ждать, когда меня окончательно засосет пустота, а затем проглотит тьма. * * * — Это был знаменательный день, — объявила мама, вручая меню официанту, принявшему заказ. — Спасибо, что позволила мне это сделать. — Я высоко оценил тот факт, что она не осудила меня за мое решение, хотя изначально я и исключил ее из процесса его принятия. — Я понимаю твое нежелание втягивать меня, — ответила мама. — Но я ведь уже говорила и повторяю еще раз: я не собираюсь стоять у тебя на пути. Я верю, что ты поступаешь так, как лучше для тебя. И только я собрался ей ответить, как у меня в кармане неожиданно завибрировал телефон. Я достал его, за что получил от мамы, которая запрещала пользоваться сотовыми телефонами за столом, укоризненный взгляд. — Знаю-знаю, — примирительно сказал я. — Но это очень важный звонок. Извини. Я отодвинул стул и, торопливо сказав «привет», вышел в холл рядом с туалетом. — Все в порядке? — Ну, я надеялась у тебя об этом узнать, — услышал я голос Сары. — Ты сегодня видел Эмму? Я сделал паузу, вопрос показался мне бессмысленным. — Что? А разве вы не вместе? Теперь наступила очередь Сары озадаченно замолчать. — Эван, а ты сейчас где? — наконец спросила она. — В Сан-Франциско. А ты? — На похоронах дедушки в Нью-Хэмпшире. — Ой, вот как! Сара, прими мои соболезнования. Я не знал. — Спасибо, — отмахнулась Сара. — Я не могу связаться с Эммой. И уже начинаю волноваться. — Ее телефон остался у меня. Прости. Эмма забыла его, а я не успел отдать его. Вот потому-то тебе с ней и не связаться. Она ведь с Коулом, да? Можешь позвонить ему и поговорить с Эммой. — Я пыталась, — ответила она. — Он не отвечает. — Хочешь, я попрошу Нейта проверить, как она там? Она может перезвонить тебе с его телефона, — предложил я. — Отлично. Уверена, что она в порядке. Просто я обещала ей позвонить, а с тех пор, как вчера уехала, от нее ни слуху ни духу. — Я завтра возвращаюсь. И по пути заскочу к Эмме, — сообщил я. — Сара, еще раз прими мои соболезнования. — Спасибо, Эван, — ответила она. — Позже поговорим. Я уже собрался было отключиться, но Сара неожиданно меня остановила: — Эй, Эван! — Слушаю тебя. — Понимаю, что, наверное, лезу не в свое дело, но скажи: у вас с Эммой все хорошо? Я имею в виду… что все, конечно, не слишком хорошо, но ты ведь не перестанешь с ней разговаривать или типа того? — Нет, конечно. — Меня несколько озадачил ее вопрос. — Э-э… А с чего ты это взяла? — Ладно, проехали. — Погоди-ка, она тебе что-то такое говорила, да? Неужели она думает, что я на нее обиделся? — Не совсем так, — слегка замявшись, ответила Сара. — Просто у меня такое смутное чувство… Наверное, я, как обычно, слишком ее опекаю. Я возвращаюсь в четверг. Тогда и увидимся. — Сара отключилась, лишив возможности задать очередной вопрос. Я понимал, что совершил ошибку, не заехав перед отъездом к Эмме и не сказав ей ни слова после ночи откровений. И Сарин обеспокоенный тон меня не на шутку встревожил. С Эммой что-то было не так. И я это знал. Прежде чем вернуться к столу, я позвонил Нейту и попросил его проведать Эмму. Он явно не понял, в чем дело, но обещал заскочить к ней. — Все хорошо? — обеспокоенно спросила мама, когда я сел за стол, вновь и вновь прокручивая в голове, что я сделал не так во время ночного разговора с Эммой. — Прости. Звонила Сара. У нее умер дедушка, и она сейчас вместе с семьей в Нью-Хэмпшире. — Ты серьезно? — вмешался в разговор Джаред. — Гас умер? Блин, мне нравился этот старикан. — Он перевел взгляд на маму и неожиданно выпалил: — Сейчас вернусь. Я увидел, как он поспешно достает из кармана мобильник. — А почему она звонила именно тебе? — Мама видела меня насквозь и всегда замечала малейшие изменения моего настроения. — У меня случайно остался телефон Эммы, поэтому Саре не удалось с ней связаться, а она хотела узнать, когда я в последний раз разговаривал с Эммой. Сара не знала, что я уезжаю. Никто не знал, кроме парней, — объяснил я и, дабы предупредить дальнейшие вопросы, перевел разговор на другую тему: — И о чем говорилось в письме? Мамины голубые глаза едва заметно сузились. — Какое именно письмо ты имеешь в виду? — Письмо, которое отдала тебе перед отъездом Эмма. Я нашел пустой конверт. Ведь именно письмо заставило тебя круто изменить мою жизнь. Так что было в том письме? Мама ненадолго задумалась. — Письмо чисто конфиденциальное. И я не имею права разглашать его содержание. Прости. Моя мама придерживалась определенных жизненных принципов, что меня всегда в ней восхищало, хотя иногда и здорово раздражало. — Понимаю, — вздохнул я. Тем временем к нам присоединился Джаред. — Итак, когда ты нас покидаешь? — поинтересовалась мама. — Через час, — ответил Джаред, вид у него был крайне озабоченный. — Пожалуйста, передай наши соболезнования Саре и ее родителям, — попросила мама, сделав глоток вина. Джаред кивнул, он упорно прятал от меня глаза. — Ладно, поскольку у нас осталось не так много времени, позвольте объяснить причину, почему я вас здесь собрала, — произнесла мама. — Я решила продать дом в Уэслине. Джаред не отреагировал. Он и не должен был, поскольку не так часто бывал в Уэслине. Заявление было адресовано лично мне. Джаред просто послужил буфером, когда я сказал: — Ты не можешь! Мама сохраняла полное самообладание. — Я покупаю жилье в городе, а этот дом слишком велик для нас, если учесть, что вы там не живете, — терпеливо объяснила она. — Прости, Эван. — Нет. — Я упрямо покачал головой и даже слегка повысил голос. — Это единственное место, которое стало моим настоящим домом. Ты не можешь его продать. — Эван… — одернул меня Джаред. Ему явно не понравился мой тон. Словом, Джаред прекрасно играл свою роль. Пока я собирался с духом, мама спокойно сидела и молча наблюдала за мной, что ей всегда прекрасно удавалось. На моей памяти мы переезжали множество раз. И я никогда не привязывался ни к домам, ни к друзьям, за исключением Нейта и компании. Родители предложили нам с братом учиться в закрытом пансионе, на что Джаред с удовольствием согласился, поскольку не желал расставаться с одноклассниками. В отличие от него, я любил путешествовать, и вообще мне не нравилось оставлять маму одну. Но все переменилось, когда мы приехали в Уэслин. Я не хотел терять воспоминания, связанные с этим домом. Мне даже страшно было представить, что я больше никогда не увижу старый дуб или не прогуляюсь по лугу вдоль ручья. Я знал, что Эмма уже не со мной, и не был уверен, что смогу переломить обстоятельства. Однако я все еще не мог позволить ей уйти, что, как я не сомневался, непременно случится, если дом продадут. Ведь тогда порвется последнее связующее звено между прошлым и настоящим. Нет, должен же быть какой-то выход! — А что, если я куплю дом? Ты можешь рассмотреть такую возможность? — Эван, дорогой, у тебя еще целых четырнадцать лет не будет доступа к фондам, — участливо посмотрев на меня, напомнила мама. — А без папиного разрешения ты не сможешь раньше времени воспользоваться этими деньгами и… — Знаю, — перебил я маму. Я уже практически слышал папин снисходительный тон. — Но если мы договоримся о выплатах или… Мама сохраняла ледяное спокойствие. И я понял, что она не поддержит мое предложение. По крайней мере, не сейчас. Я вернулся в номер, повесил пиджак на спинку стула и ослабил узел галстука. Опустился на кровать и вытянул ноги. Я был морально не готов отказаться от дома в Уэслине… и от Эммы. Она только-только начала открывать мне душу, а я — заново учиться ей доверять. И нависшая надо мной угроза потери дома сделала очевидным тот факт, что я не могу жить без нее. Не могу отпустить ее. Тем временем ее телефон, заряжавшийся на письменном столе, неожиданно завибрировал. Я встал, чтобы выключить его, и увидел на экране длинный список непринятых звонков и сообщений. В основном от Сары, в чем, правда, не было ничего удивительного. Но вот сообщение, которое сразу приковало мое внимание, содержало только одно слово: Эмма? Я понимал, что это меня не касается, что я не имею права совать нос в чужие дела, но я открыл сообщение, а за ним автоматом появилось и предыдущее. Которое оказалось гораздо длиннее. Там не было имени, только телефонный номер, но я отлично знал, кому он принадлежит. Получил твои имейлы и сообщения. Прости, но прямо сейчас все очень осложнилось. Время нельзя повернуть вспять. А жаль. Я прощаю тебя. Я скучаю по тебе. И сейчас, наверное, отдал бы что угодно, лишь бы услышать твой голос. Завтра я уже не смогу с тобой связаться. Телефон придется отключить. Пожалуйста, скажи, что прощаешь меня. Мне будет легче, если ты ответишь «да». Эмма, ты заслуживаешь быть счастливой. Ты заслуживаешь быть любимой. Надеюсь, ты тоже в это веришь. Мне захотелось уничтожить текст. Уничтожить его. Но я не мог. Я нажал на кнопку и выключил телефон. Даже не знаю, что задело меня сильнее: то, что она попросила Джонатана простить ее, или то, что в моем прощении она не нуждалась и даже, наоборот, заклинала меня ненавидеть ее? В чем он провинился перед ней? Что между ними произошло? Теперь у меня был выбор. Я мог оттолкнуть ее, дабы избежать новых страданий. Или бороться за нас. Убедить ее в том, что мы этого достойны. Ведь боль, которую она может причинить мне, даже близко не стояла с муками разлуки. Нет, я не сдамся и не оставлю ее… Не оставлю нашу любовь. Глава 27 Умереть Я смотрела в окно на свинцовую пелену за стеклом. Я не знала, который сейчас час и сколько времени я провела на диване. Острые языки, как кинжалом, пригвоздили меня к месту, чтобы впрыскивать в мою кровь гнев и ярость. Ты пропащая, жалкая потаскуха. Мне было дурно от поселившегося в душе презрения. Никак не удавалось спрятаться от ведущего огонь на поражение вселенского зла. Невозможно было заглушить звучащие в ушах мерзкие голоса. Шрамы зажили, синяки прошли, но ядовитые когти ненависти глубоко проникли в мою плоть, да там и остались. И боль от каждого пронизанного негативом чувства была сильнее, чем от града ударов. Каждое уничижительное замечание и заявление о моей никчемности буквально рвали душу на части. Ты ничего из себя не представляешь. Когда-то я считала, что, шаг за шагом идя к цели, можно победить зло. Но я ошибалась. Даже не знаю точно, когда именно я сложила оружие. Возможно, в ту самую секунду, когда я бросила Эвана, оставив его, избитого до бессознательного состояния, лежать на полу. Возможно, несколько раньше. И вот теперь я осталась одна и голоса наконец нашли меня. Тебе на всех наплевать, ты законченная эгоистка. Я уставилась вдаль, завороженная рокотом волн: это был единственный звук, способный заглушить тошнотворные крики. И я направилась к берегу, продираясь сквозь щекотавшую кожу серую дымку. Ты отняла его у меня. Я стояла у кромки воды, опьяненная первобытной яростью, с которой прибой накатывал на берег. Волны вздымались пенными гребнями, с грохотом обрушивались под ноги и пытались утащить меня в океан вместе с зыбучим песком, на нем оставались извилистые отметины — словно сделанные гигантским пальцем, они так и манили к себе. Ты не можешь, положа руку на сердце, считать, что он любит тебя. В глазах стояли слезы, они просачивались сквозь ресницы и струились по щекам. Я устала бороться. Устала причинять людям боль. Устала нести на себе бремя вечной вины и сожалений о том, что невозможно исправить. Я больше не хотела так жить. Я столько раз слышала слова «лучше бы тебе вообще не появляться на свет», что сейчас на самом деле захотела, чтобы они воплотились в действительность. Лучше бы тебе вообще не появляться на свет. Я сделала шаг, потом другой и медленно пошла к линии горизонта, сливающейся с темной водой. Слезы омывали мое лицо, подбородок дрожал от горестных всхлипов. Бурлящие волны отбрасывали меня назад, но я упрямо продолжала идти вперед. Затем я поднырнула под встречную волну, холодная морская вода до костей пропитала мое ослабевшее тело — и я наконец почувствовала блаженное онемение. Разве ты не понимаешь, как сильно меня обижаешь? Оказавшись за линией прибоя, я отдалась на волю волн. Я плыла на спине и, раскинув руки, покачивалась на неспокойной воде. Все вокруг будто замерло, я слышала лишь свое дыхание. На меня снизошли тишина и покой. Боль через кончики пальцев капля за каплей вытекала в воду, унося с собой назойливые голоса. Больше ничего не осталось… кроме меня. Я смиренно приняла свою судьбу, от которой напрасно пыталась бежать, сделала последний вдох и умерла. Свернувшись клубком, я плавно пошла ко дну. Я закрыла глаза, вода попала в уши, тишина, точно ватное одеяло, накрыла меня с головой. Мне оставалось только перестать сопротивляться. Перестань сопротивляться. Слова эти, будто заклинание, эхом разносились в голове. Дыши, Эмма. Просто перестань сопротивляться и… дыши. Легкие настойчиво требовали воздуха, недоступного здесь, в толще воды. Сердце, казалось, боролось за право биться, буквально за каждый удар. Оно отказывалось соглашаться на вечный покой, который я жаждала обрести под покровом воды. Отчаянные удары сотрясали грудь. И в этой оглушающей тишине я явственно услышала его голос. Эмма, держись за жизнь. Ты гораздо сильнее, чем думаешь. И я вдруг поняла, что не умею сдаваться. Последний вдох — и моя душа упокоится с миром. Но я не могла просто так сложить оружие. Это было не в моем характере. Возможно, мне было предначертано прожить совсем другую жизнь. Возможно, я не должна была появляться на свет. Но раз уж я родилась, то буду бороться за каждый глоток воздуха, благодаря которому и живу. Я выпрямилась, оттолкнулась ногами и вынырнула на поверхность. Вода сжимала шею, заливала лицо. Я как дикий зверь выла от боли, раздирающей при каждом вдохе грудь. Затем я стремительно развернулась к берегу, изо всех сил молотя руками, и плыла до тех пор, пока ноги не коснулись песчаного дна. Поднимая фонтаны брызг, я зашлепала по мелководью в сторону берега. И уже на берегу рванула с места и побежала, избавляясь по пути от прошлого. От страхов наивной девчонки, не знавшей, в каком состоянии обнаружит вечером мать. От веры в то, что если эта девочка станет идеальной, то заслужит любовь родственников. От сомнений в собственной полноценности, заставлявших пребывать в вечном конфликте с собой. От чувства вины, укоренившего в голове мысль, что благодаря мне страдают все, кого я люблю, а потому я не заслуживаю любви. Мои ноги несли меня прочь от той девушки из прошлого, чтобы навсегда оставить ее позади. По мокрому лицу катились слезы вперемешку с потом. Я оплакивала маленькую девочку, которая потеряла отца и у которой никогда не было матери. Оплакивала девочку, которая хотела, чтобы ее принимали такой, какая она есть, но всегда оказывалась недостаточно хорошей для других. Оплакивала девочку, которая корчилась от невыносимой боли в лапах ненависти. Оплакивала девочку, которая заслуживала любви, но не знала, как ее завоевать. И пока я бежала вдоль кромки воды, дыхание постепенно выравнивалось, а боль уходила. Стеснение в груди потихоньку исчезало, а вместе с ним — страхи и тоска. С каждым следующим шагом я оставляла за собой частицу своего прежнего «я». Впереди была полная неизвестность, поскольку я не знала и боялась узнать, что же останется от той — прежней — Эммы, когда я остановлюсь. Поэтому я продолжала упрямо бежать, несмотря на то что мускулы буквально молили о пощаде. У меня горели легкие и мутилось в глазах. Язык распух, я уже не чувствовала ног. Нет, пора было сделать передышку. Я посмотрела на береговую линию, за которой серферы лениво покачивались на досках, и провела черту. Вон там все и закончится: я остановлюсь — и попытаюсь возродиться из пепла. На ватных ногах я сделала последний шаг и рухнула на колени. Меня вдруг бросило в жар, я тряслась как в лихорадке. Попыталась сесть, но упала на спину и поглядела на ярко-синее небо. Заметив склонившееся надо мной лицо, я прищурилась, поскольку не могла сфокусировать взгляд. — Эмма? — спросила какая-то девушка. Присмотревшись повнимательнее, я увидела белокурые волосы и большие карие глаза. — Ника? — Что ты здесь делаешь? Откуда ты пришла? — Она протянула мне руку, чтобы помочь подняться. Я смотрела на нее во все глаза не в силах пошевелиться. — От дома Коула, — прошептала я, пытаясь пробиться сквозь туман в голове. — Она что, сказала «от дома Коула»? — послышались незнакомые голоса. — Она, наверное, бредит. Это чертовски далеко. — На, попей. — Подруга Ники опустилась на колени и вложила мне в руку бутылку с водой. Холодная вода смочила воспаленное горло, из груди вырвался вздох облегчения. Напившись, я дрожащей рукой оторвала бутылку от губ. — Может, отвезти тебя обратно к Коулу? — предложила Ника. Я молча покачала головой, язык словно присох к нёбу. — Так куда тебя подбросить? — спросила подруга Ники. — К Нейту, — прошептала я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Я постучал в дверь, никто не ответил. Тогда я подергал за ручку и, обнаружив, что дверь не заперта, вошел в дом. Он оказался пустым. Это было видно невооруженным глазом. У меня еще вечером возникло нехорошее предчувствие. Я вспомнил слова Нейта о том, что он заезжал, но никого не нашел… Жаль, что он не догадался зайти. Я проверил гостиную и гостевую комнату — ничего. После секундного колебания я заглянул в хозяйскую спальню. Вещи Коула исчезли, в шкафу я обнаружил только одежду Эммы. Он уехал. Чертыхаясь, я вернулся в гостиную. Стеклянная дверь была открыта. Я вышел на веранду и обшарил глазами берег. И уже собрался спуститься на пляж, но тут зазвонил мобильник. — Эван, ты вернулся? — Привет, Нейт. Я у Коула, ищу Эмму, — сказал я, продолжая изучать пляж. — Она здесь, с нами, — сообщил он. — Но у нее… э-э-э… легкое обезвоживание. — Он очень осторожно подбирал слова. — Что ты хочешь сказать? Ты где? И почему у нее обезвоживание? — Мы дома. Ника нашла ее на берегу, довольно далеко от нашего дома, и привезла сюда, — объяснил Нейт. Обращаясь к кому-то в комнате, он сказал: — Включи на максимум кондиционер и не давай ей ложиться. — Нейт, что с ней случилось? — взволнованно спросил я и, с прижатым к уху телефоном, припустил к дому Нейта. — Не бойся, она больше не блюет, — туманно ответил он. — Эван, у нее реальное обезвоживание и тепловой удар. — Ты напугал меня до мокрых штанов! — рявкнул я. — Она в порядке? Может, надо прямо в больницу? — Блин! Ты видел ее ноги?! — подал голос Ти Джей. — Что?! — завопил я. — Нейт, что за фигня?! Так ей нужно в больницу или нет? — Никакой больницы! — послышался истошный вопль Эммы. — Она не хочет в больницу, — повторил Нейт. — Понял, — нимало не удивившись, вздохнул я. — Сейчас буду. Наконец я ворвался в дом, оставив дверь нараспашку. Эмму я нашел на диване. Лицо у нее обгорело, волосы слиплись от соли и пота. Она бессильно притулилась к спинке дивана. — Привет, — ласково сказал я, присаживаясь рядом. — Эван? — слепо прищурилась она. — Ага, я уже здесь, — подтвердил я. — Ты уехал. — Она с трудом откинула голову и попыталась сфокусировать на мне взгляд. — Уехал, — подтвердил я. — Ты уехал, — еще раз повторила она с надрывом в голосе. — Но я же вернулся. И у меня твой телефон. — О… Так ты вернулся, чтобы отдать мне телефон? — Нет, — поспешно ответил я. — Из-за тебя… Я хочу сказать… — Я замолчал, поскольку время для откровений еще не пришло. Оставалось надеяться, что она, в ее состоянии, пропустила мои слова мимо ушей. — Я уезжал всего на пару дней и теперь вернулся. Хорошо? — Хорошо, — устало вздохнула она, на лице ее появилась тень улыбки. — Ты уехал не насовсем. Мои губы невольно расползлись в улыбке. — Нет, не насовсем. Я осторожно погладил ее по щеке, на пальцах осталась морская соль. — В холодильнике есть вода с электролитами, — сказал Нейт Ти Джею. Ти Джей принес воду, протянул бутылку Эмме, но у нее так сильно тряслись руки, что она не смогла отвинтить крышку. Пришлось прийти ей на помощь. Прижавшись щекой к кожаной диванной подушке, Эмма начала медленно пить маленькими глотками. Тогда я встал и подошел к Нейту, топтавшемуся возле дивана. — Ты и правда думаешь, что с ней все будет в порядке? — Я покосился на Эмму и, не дожидаясь ответа, воскликнул: — Что за черт?! Подошвы ее ног были ободраны в кровь, из ссадины на пятке сочилась сукровица. — Я тут посоветовался по телефону с одной подругой, — сообщил Нейт. — Она тоже серфер, сейчас заканчивает школу медсестер. Я уже послал Рена за фруктовым мороженым на палочке и напитками с электролитами. Понимаю, что ты здорово дергаешься. Но, думаю, она оклемается. Я хочу сказать, завтра ей, конечно, будет хреново, но когда я участвовал в марафонах, то видел кое-что и похуже. — Если ты думаешь, что мне от этого легче, то сильно ошибаешься. Эмма сидела в кресле и сосала мороженое. Она уже приняла душ, а мы с Ти Джеем обрядили ее в свои шмотки: я одолжил ей шорты, а Ти Джей — футболку и толстовку на молнии. Глаза у нее уже были не такими остекленевшими, и она более-менее ожила. — Дай посмотрю твою ногу. — Я накрыл колени полотенцем и разложил на столике медицинские принадлежности. Эмма вынула ноги из тазика с водой и доверчиво положила их мне на колени. — У тебя какой наполнитель? — обратился к Эмме Ти Джей, который сидел рядом и сосал желтое мороженое. — Ягодный, — ответила она. — А у тебя? — Ананасовый. Хочешь лизнуть? — Ти Джей! — цыкнул я на него. — Эй, а что такого?! Я просто предложил поделиться. — Ти Джей набычился, а Эмма расхохоталась. Сладостный звук. Звук, который я хотел бы слышать как можно чаще. Не успел я приступить к обработке ее ссадин, как зазвонил мой телефон. Увидев на экране Сарин номер, я виновато поморщился. Эх, как это я не додумался позвонить ей раньше! — Привет, Сара, — неуверенно начал я. — Ага, стыдно небось? Спасибо, что позвонил! — наехала на меня Сара, и я почувствовал себя настоящим засранцем. — Ты видел Эмму? — Да, — ответил я. — Она здесь. Если хочешь, можешь с ней поговорить. Я отдал Эмме свой телефон и окунул бинт в спиртовой раствор. — Привет, — ответила я. — Блин! Эван, да больно же, черт возьми! — Я отдернула ногу, которую он держал в руке. — Эмма? Какого хрена он там делает?! — испугалась Сара. — Эмма, надо промыть раны. — Эван снова ухватил меня за щиколотку. — Я осторожно. Он начал обрабатывать открытые ранки, и я взвыла от боли: — Ты, наверное, используешь аккумуляторную кислоту и наждачную бумагу! — Эмма! — завопила Сара, пытаясь привлечь мое внимание. — Интересно, а на что ты рассчитывала, устроив марафонский забег босиком?! — парировал Эван. — Сейчас же давай сюда ногу. — Дай хотя бы спокойно поговорить по телефону, — взмолилась я, снова положив ногу ему на колени. — Прекрасно, — заметил он, раскладывая на столе орудия пыток. — Прости. Я здесь, — сказала я Саре. — Ты собираешься объяснить, что происходит, или как?! — возмутилась Сара. Я опустила глаза и нервно покрутила рукой, торчащей из длинного рукава толстовки. — Ты уехала. Эван уехал. Коул уехал. Ну, я и… решила устроить пробежку. На очень большое расстояние. А теперь вот пожинаю плоды. — Краешком глаза я увидела, что Эван резко повернул голову в мою сторону. — Коул уехал? — переспросила Сара. — Ну надо же! И ты не знала, что Эван отправляется на пару дней в Сан-Франциско, да? — Не знала. — Я не решалась поднять глаза на Эвана, терпеливо ждавшего, когда можно будет продолжить пытку. — Эмма, мне страшно жаль. Надо было взять тебя с собой. Ты ведь хотела поехать, но я сочла, что очередные похороны не самое удачное времяпрепровождение для тебя. Это такая тоска! Правда, мне реально жаль, что ты не со мной. Мои родственники совсем расклеились, — простонала Сара, что меня страшно рассмешило. — Так ты и правда в порядке? Ведь, если честно, это просто сумасшествие — устраивать такую пробежку. — В корне меняющую жизнь. — Ну, тогда ладно, — растерянно ответила Сара и добавила: — Кстати, нам срочно надо снять приличное жилье, чтобы перекантоваться следующий месяц. — Обязательно, — согласилась я. — У Нейта есть знакомая риелторша. Завтра утром она устраивает нам несколько показов. — Класс! Расскажешь, что ты выбрала. Эван с тобой пойдет, да? — По крайней мере, планирует. — А как насчет того, чтобы он остался с тобой до моего приезда? Если я буду знать, что ты не одна, у меня на душе будет все же спокойнее. От такой заботливости я растрогалась чуть ли не до слез. — Я справлюсь. Хотя, если хочешь, можешь сама у него спросить. Эван, болтавший с ребятами, бросил на меня быстрый взгляд. Я знала, что он внимательно прислушивается к моим ответам. — Передай ему трубку. Увидимся в четверг. И заряди наконец свой дурацкий телефон! — Ладно, — рассмеялась я и вернула Эвану его телефон. — Алло? — Я заметил, что Эмма пристально смотрит на меня. — Ты можешь обещать не оставлять ее одну до моего возвращения? — спросила Сара. Я поднял голову и встретился с Эммой глазами. — Легко, — ответил я, и красное от солнца лицо Эммы сделалось бордовым. — Эван, я понятия не имею, что произошло, но, боюсь, ничего хорошего, — продолжила Сара. — Согласен. — Я по-прежнему не спускал глаз с Эммы. — Расслабься. Завтра мы найдем отличное место, и я не уйду, пока ты не дашь мне пинка под зад. — С отдельными спальнями! — уточнила Сара. — До четверга, Сара, — сказал я, сунув телефон обратно в карман. Тем временем Эмма продолжала сверлить меня взглядом. — Ну что, готова? — спросил я, и ее лицо исказилось от ужаса. — Эмма, если хочешь, можешь взять меня за руку, — предложил Брент, и Эмма доверчиво ухватилась за его широкую лапу. — А если будет совсем невтерпеж, разрешаю тебе его ущипнуть, — сказал я, продолжив убирать въевшиеся в ее кожу песчинки. — А-а-а! — взвыл Брент, когда Эмма впилась ногтями ему в руку. — Эмма, ты останешься у нас ночевать, да? — поинтересовался Ти Джей, демонстративно звеня приготовленными специально для Эммы кубиками льда. — Если это удобно… — начала Эмма. — Конечно удобно, — тут же встрял Брент. — Давайте заночуем на пляже, — вмешался в разговор Рен. — Разожжем костер, я возьму гитару… Я собрался было сказать, что это не вполне безопасно, так как на берегу грязно и можно занести в рану инфекцию, но Эмма меня опередила. — Никогда не спала на пляже, — лучезарно улыбнулась она. И я сдался, поскольку был готов отдать все за ее улыбку. А кроме того… я не мог упустить шанс стать частью ее нового жизненного опыта. Глава 28 Найти повод — Если ты ее уронишь, я тебя убью, — пригрозил Эван Бренту, который тащил меня на закорках вниз по лестнице. Просто смешно. Когда дело касается меня, оба ведут себя совсем как мальчишки. Уж кого-кого, а Брента точно можно было не опасаться, Эвану это было прекрасно известно. Правда, Брент явно заигрывал со мной, пусть даже вполне невинно, что дико злило Эвана, а меня забавляло. Мои ноги были обмотаны кучей бинтов и защищены одолженными у Брента длинными носками без пятки. Выглядела я наверняка нелепо — ну и пусть! По своей эмоциональной и физической нагрузке сегодняшний день стал одним из самых тяжелых в моей жизни. Ведь, балансируя между жизнью и смертью, я готова была переступить черту, и от этого мне становилось не по себе. Что ж, я с честью выдержала испытание: сумела встретиться лицом к лицу со своими демонами и пойти дальше — нет, побежать, — оставив позади прежнюю жизнь. Конечно, в глубине души притаился страх, что рано или поздно демоны меня догонят, но сейчас я старалась об этом не думать. — Эмма, ты как, в порядке? — отвлек меня от тяжелых мыслей Эван; я поймала тревожный взгляд его дымчатых глаз. — Да-да. Просто устала, — собравшись с духом, ответила я. Брент отнес меня на пляж. Ребята уже нашли удобное место, где не было ветра. Эван кинул на песок связку поленьев, два спальных мешка и начал копать яму для костра. А Нейт, поставив на землю кулер, принялся помогать Рену и Ти Джею раскладывать спальные мешки. Брент осторожно опустил меня на расстегнутый спальный мешок. Я еще не оправилась от солнечного удара, полученного во время марафонского забега по калифорнийскому побережью, и меня немного познабливало. Рен настраивал гитару, Эван разжигал костер. Ти Джей достал пиво, а мне протянул бутылочку лимонада, которую я с удовольствием взяла. Ведь воды для одного дня я и так выпила более чем достаточно. Ти Джей призывно помахал фляжкой: — Эмма, как насчет того, чтобы разбавить лимонад чем-нибудь покрепче? — Спасибо за заботу, Ти Джей! — рассмеялась я. — Но мне и так хорошо. И вообще я закаялась пить водку. — Так же как я бурбон, — передернул плечами Ти Джей. — Блин, даже страшно вспоминать ту ночь! Брент, устроившийся у моих ног, весело рассмеялся: — Ты тогда заснул голым на пляже, мордой вниз. — Угу, — согласился Ти Джей. — До сих пор удивляюсь, как такое могло случиться. — А я нет, — вступил в разговор Рен. — Мы тогда базарили о серфере, который любил кататься на доске в чем мать родила, и ты решил, что не хуже его. Но факир был пьян, и номер не удался. — Я что, тогда навернулся с доски или обгорел? — У Ти Джея явно были самые смутные воспоминания о той эскападе. — Нет, ты даже сумел спустить доску на воду! Но когда начал снимать штаны, плюхнулся мордой вниз и сразу отрубился. Ти Джей залился таким заразительным смехом, что я не выдержала и присоединилась к нему. — Поверить не могу, что я такое сделал! — воскликнул он. — Ужас какой-то. Я покосилась на Эвана — он насмешливо качал головой. На его лице играла широкая улыбка. Та самая, при виде которой в моей груди начиналось странное томление. Я смущенно отвернулась и снова уставилась на костер. Провела рукой по лицу — щеки буквально пылали. — Тот чувак, что любил кататься голышом, был вообще с приветом, — заметил Рен. — Есть такое дело, — согласился Нейт. — Эмма, а ты занимаешься серфингом? Я уже собрался сказать, что придется ее научить, но она неожиданно кивнула: — Да. Конечно, до вас мне еще расти и расти, но в принципе да. Хотя я так и не успела обзавестись собственной доской. Я изумленно вылупился на нее: — Ты что, занимаешься серфингом? Она с застенчивой улыбкой пожала плечами. — Похоже, ты только что сделала Эвана счастливейшим парнем в мире, — произнес Рен, отчего ее улыбка стала еще шире. — До тебя ни одна из наших девчонок не умела кататься на доске, — объяснил Брент. Меня несколько озадачил такой выбор слов. Заметив, что я нахмурился, Брент поспешно поправился: — Ну, ты понимаешь, о чем я. — И все потому, что тебя всегда интересовали девицы с полным бюстом, но с пустой головой, — срезал его Нейт. — А когда ты вообще последний раз ходил на свидание? — хихикнул я. — Втирание лосьона для загара в женскую спину не в счет. — Я… хожу на свидания, — вяло отбивался Брент. — Нечего парить нам мозги, чувак, — рассмеялся Ти Джей. — Ты считаешь себя ловким, но никогда не доводишь дело до конца. Сформулируем по-другому. Тебе удалось хоть кого-нибудь закадрить после нашей пляжной вечеринки? Эмма с очаровательной улыбкой следила за их перепалкой. Надо сказать, что выглядела она уже гораздо лучше, чем утром. И вообще, за ее улыбку я был готов отдать все на свете. Я положила голову на подушку и натянула до подбородка спальник, лениво прислушиваясь к голосам парней, продолжавших травить байки. При этом каждому очередному рассказчику приходилось яростно отбиваться от насмешек остальных. Я поняла, почему Эван так дорожит их дружбой, и сразу вспомнила о своих девчонках. Когда разговоры смолкли, Рен под гитарные переборы исполнил песню в стиле регги, просто фантастически звучавшую на фоне прибоя. — Эван, зря ты не взял с собой камеру, — бросил Ти Джей. — Чувак, ты не держал ее в руках с тех пор, как тебя приняли в Лигу плюща. Раньше ты вообще с ней не расставался. — Я… того-этого… — замялся Эван. — Даже и не знаю, где она лежит. Последнее время у меня особо не было повода фотографировать. — Может, стоит поискать повод? — глядя на огонь, прошептала я. Я знал, что, кроме меня, ее никто не услышал, причем слова эти не были предназначены для моих ушей. Уютно устроившись в спальном мешке, она смотрела на огонь, и я вдруг вспомнил, как впервые сфотографировал ее. Возможно, мне действительно стоит поискать повод. Эмма заснула, убаюканная пением Рена, к которому присоединился Ти Джей. Я поймал взгляд Нейта, он смотрел на меня, удивленно подняв брови, словно читал мои мысли. — Берегись, — тихо сказал он. — Хорошо? Нейт явно не терял бдительности. Он единственный из всех знал, как мне было хреново, после того как Эмма меня бросила. И я ни на секунду не усомнился в его искренности, когда он заявил, что готов пожертвовать нашей дружбой, лишь бы такое не повторилось. Однако надеялся, что до этого не дойдет. Огонь постепенно потух, на песке тускло светились угли. Ребята один за другим начали вырубаться. Я положил свой спальник так, чтобы видеть Эмму, и очень скоро тоже уснул. * * * Я в панике подскочил и принялся растерянно озираться вокруг, пытаясь понять, где я. Парни дрыхли без задних ног под мерное похрапывание Рена. Мне не сразу удалось стряхнуть с себя остатки страшного сна, из-за которого я теперь постоянно просыпался ни свет ни заря. Затем я заметил, что Эмма исчезла, и снова запаниковал. Я вылез из мешка и обшарил глазами пляж. Эмму я обнаружил почти у самой воды, она сидела, завернувшись в спальный мешок. — Все, пора кончать дергаться по поводу и без повода, — пробормотал я себе под нос. Я направился к Эмме сквозь пелену тумана, остановился рядом и понял, что она любуется красотой моря ранним утром. — Нет, я решительно отказываюсь поверить, что ты не любишь утренние часы, — произнес я, и она подпрыгнула от неожиданности. — Прости, — сказал я. Предсказуемость ее реакции умиляла. Похоже, у меня уже вошло в привычку заставать ее врасплох. — Что за дурацкая манера за мной подглядывать! — возмутилась Эмма. Я ухмыльнулся, сел рядом с ней на песок и обнял колени. С моря дул прохладный ветерок, я зябко поежился, что не ускользнуло от внимания Эммы. Она протянула мне руку, предлагая край спальника. — Спасибо. — Я набросил спальник на плечи и сразу почувствовал тепло ее тела. С минуту мы молча смотрели на водную гладь, но я не мог удержаться, чтобы не задать хотя бы один вопрос из длинного списка терзавших меня вопросов: — Что вчера произошло? Когда он сел рядом, я сразу почувствовала, как лихорадочно работает его мозг. Я была морально готова к тому, что он начнет задавать вопросы, но никак не рассчитывала, что он начнет именно с этого. — Надо было навести порядок в голове, — уклончиво ответила я. — Эмма, от чего ты пытаешься убежать? — Он сразу понял то, что осталось между строк. — От себя, — избегая его взгляда, честно призналась я. Он терпеливо ждал продолжения. Тогда я глубоко вдохнула и сказала: — Я больше не хочу жить под гнетом своего прошлого. Не хочу, чтобы его трагические страницы и мои прошлые ошибки помешали мне стать чуточку лучше. Эван ничего не ответил. Он накрыл мою руку своей теплой ладонью. От этого простого жеста на глаза навернулись слезы, я доверчиво положила голову ему на плечо. — Ну и как, удалось тебе оставить прошлое позади? Ты достаточно быстро бежала? — Не знаю, не проверяла, — вздохнула я и, немного помолчав, добавила: — Не хочу оглядываться. Я лучше буду смотреть в будущее и радоваться тому, что оно у меня есть. В ответ он молча сжал мою ладонь. — Чувак! — услышала я вопль Нейта, и мы с Эваном дружно обернулись. — Ты где? Я тебя вижу! Если ты собираешься отлить, то лучше отойди подальше, чтобы не отсвечивать голой задницей! Я открыла рот от удивления и поспешно отвернулась, чтобы не стать свидетелем процесса, о котором говорил Нейт. — Прости, что так вышло, — покачал головой Эван. — Все нормально, — хихикнула я. — Типа, даже забавно. — Эван! — раздался зычный голос Брента. — Я жрать хочу! Я тут же вскочила и сразу почувствовала, как затекло все тело. Эван поднял спальный мешок, кое-как сложил и крикнул в ответ: — Конечно хочешь! — Он повернулся ко мне: — А ты, наверное, тоже проголодалась, да? — Получив утвердительный ответ, он спросил: — Сама дойдешь или тебе помочь? Я покачала головой и направилась к нашему импровизированному лагерю. Но уже у самой лестницы поняла, что, возможно, без посторонней помощи будет не обойтись. Эван перехватил мой взгляд и уже собирался что-то сказать, но его перебил Брент: — Ух ты! Эмма, утром ты кажешься еще красивее. — Да неужели, Брент? — насупился Эван. Брент расхохотался. Он точно напрашивался на неприятности. Эван рывком вытащил из-под Брента спальный мешок, вываляв друга в песке. Нейт хмыкнул сонным голосом, а Брент быстро вскочил на ноги, широко раскинул руки и принял боевую стойку с явным намерением повалить Эвана на землю. Эван угрожающе сдвинул брови: — А ты уверен? Только попробуй — и не видать тебе моей еды как своих ушей. Брент подумал, подумал и решил не нарываться. — Ладно, но учти, смеется тот, кто смеется последним, — произнес он с лукавой ухмылкой. Он подскочил ко мне и оторвал от земли. Я завизжала от неожиданности, а Брент, оглянувшись на Эвана, практически бегом поднялся по лестнице. Эван же как ни в чем не бывало продолжил собирать спальные мешки. Когда мы оказались на самом верху, Брент ослепительно улыбнулся и сказал: — Доброе утро, Эмма. В ответ я весело рассмеялась: — Доброе утро, Брент. Ты что, всерьез собрался нести меня до самого дома? — А почему бы и нет? Ведь, насколько я понимаю, Эван сейчас из штанов выпрыгивает, — хитро усмехнулся Брент. — А кроме того, когда еще представится случай с тобой пообжиматься?! — Он тебя просто-напросто подначивает, — скручивая спальный мешок, сказал Нейт. — Знаю, — огрызнулся я, провожая взглядом Брента. Тем временем Рен продолжал дрыхнуть без задних ног, его явно не потревожила наша суета. Ти Джей, который спал на ходу, схватил кулер и понес его наверх. Я последовал за ним. — Эван, а ты приготовишь нам вафли? — поинтересовался он. — Да, Ти Джей, я приготовлю вам вафли. Я смотрел, как Брент треплется с Эммой, и вспоминал о минуте откровенности на пляже. Конечно, еще два года назад она наверняка сказала бы еще меньше, однако ее загадочный ответ наводил на размышления. Впрочем, Эмма явно старалась, что само по себе уже было неплохо. — У вас есть дома на берегу с тремя спальнями? — поинтересовалась Эмма после того, как нам показали уже второй крошечный домик из списка дамы из агентства. Эмме явно не понравился скромный коттедж, расположенный на боковой улице примерно в миле от воды. Я увидел, как дама оценивающе посмотрела на толстые белые носки и шлепанцы Эммы. Но Эмме было наплевать, как она выглядит. Она ждала ответа. — Ну, у меня есть… — Дама одернула синее льняное платье без рукава и медленно произнесла: — Но, боюсь, этот дом вам не по карману. Он не в вашей ценовой категории. — Неужели? — развеселилась Эмма. — Я хотела бы на него взглянуть. Меня несколько озадачило ее упорство. — Ну ладно. — Дама вздохнула и захлопнула папку. — И что ты задумала? — спросил я, когда мы сели в пикап Нейта. — Ты о чем? — удивилась Эмма, хотя точно знала, что именно я имею в виду. — Я хочу поселиться у самой воды. В ответ я лишь отрывисто рассмеялся, и мы пристроились за золотистым «мерседесом» риелторши. «Мерседес» остановился перед большим белым домом. Настолько большим, что у меня глаза полезли на лоб. Я повернулся к Эмме, но она только усмехнулась. Я прекрасно понимала, что дамочка специально привезла нас к этому дому, чтобы поставить на место. Хотя, если честно, мне было плевать на размер дома. Риелторша вышагивала впереди нас в своем облегающем, как перчатка, платье, цокая высокими каблуками по каменной дорожке. С ехидной усмешкой на лице она открыла дверь и пропустила нас вперед. Первое, что бросилось в глаза, была стеклянная стена, обращенная в сторону океана. Это было все, что мне нужно. — Мы берем его, — сказала я. — Но вы даже толком не зашли в дом, — запинаясь, пробормотала дама. — А сколько здесь спален? — поинтересовалась я. — Три. — Она бросила на меня странный взгляд. — Отлично. — Я прошла вперед, не отрывая глаз от стеклянной стены. — Дом нам нужен на месяц. Я сегодня же внесу депозит, чтобы мы могли въехать прямо сейчас, остальные деньги вам переведут завтра. С вами свяжется один пожилой джентльмен по имени Чарльз Стенли. Он позаботится о формальностях. С трудом оторвав глаза от океана, я повернулась к Эвану и риелторше, которые смотрели на меня так, будто я только что прочла им стихотворение на гаэльском языке. — Что такое? — Я перевела взгляд с одного удивленного лица на другое. — Прекрасно, — отрывисто сказала дама, взяв мою кредитку. — Сегодня же подготовлю вам на подпись все документы, после того как поговорю с этим… как его… Чарльзом Стенли. Буду на связи. — Чарльз Стенли? — переспросил все еще слегка ошарашенный Эван. — И ты даже не узнала цену, не осмотрела дом! Эмма, что все это значит? — Мне понравился вид, — ответила я, пристегивая ремень безопасности. — Эмма, — строго сказал я, и ухмылка сразу сползла с ее лица. Она неохотно повернула ко мне голову. — Что ты скрываешь? Эмма долго молчала, теребя руки, потом нервно сглотнула и призналась: — У меня есть трастовый фонд. — (Я удивленно заморгал.) — Весьма внушительный фонд, — продолжила она, голос ее звучал спокойно. — Папа учредил его, когда я родилась, а незадолго до моего восемнадцатилетия Чарльз сообщил мне о существовании фонда. Чарльз помогает решать мои финансовые проблемы: оплачивает учебу, машину и все такое. И только закончив рассказ, Эмма подняла на меня глаза в ожидании моей реакции. — Ну ладно. — Я все еще не мог переварить полученную информацию. — Похоже, у нас есть дом. Я не знал, что еще сказать. Возможно, потому, что был в шоке от ее признания, а возможно, потому, что по большому счету мне было наплевать. Деньги реально не волновали Эмму, а иначе я давно заметил бы это. Наверняка Эмма разозлилась на тетку из агентства за хамское поведение, вот и решила утереть ей нос. Причем размер дома не имел особого значения. Это было ясно как божий день. Единственное, что действительно заинтересовало Эмму, когда она принимала решение, — вид на океан. — Все, а теперь за вещами. — Я завел мотор, и уже через пять минут мы подъехали к дому Нейта. Я думала, он расстроится, что я не рассказала о фонде и визите Чарльза Стенли. Но он практически не отреагировал. Его явно больше огорчило то, что я, даже толком не осмотрев дом, приняла слишком поспешное решение. Реакции Эвана всегда были непредсказуемы, именно это мне в нем когда-то и нравилось. И он, похоже, ни капельки не изменился. Глава 29 В неизвестности Я провела рукой по гладкой мраморной поверхности и задрала голову, чтобы посмотреть на солнце, лучи которого пробивались сквозь небольшое окно над джакузи. — Неплохое местечко, — услышала я за спиной голос Эвана и резко повернулась. — Тебе верится, что бывают ванные такого размера?! — А спальню ты видела? Я имею в виду камин и собственное патио. — Да неужели? Я последовала вслед за Эваном в хозяйскую спальню, прошла мимо огромной кровати, украшенной горой подушек, и отворила стеклянную дверь, закрытую занавеской из тончайшей ткани. — Не может быть! — ахнула я, оказавшись на площадке, окруженной забором, по периметру которого росли розовые цветы. Возле небольшой чаши для костра стояли столик и два стула из тикового дерева, там же располагался, помимо всего прочего, и уличный душ. — Интересно, а зачем в патио нужен душ? — Чтобы смыть песок после пляжа, — объяснил Эван; он отодвинул раздвижную секцию забора, и мы увидели террасу со ступеньками, ведущими прямо на пляж. — Офигеть! — восхищенно покачала я головой. — Ты сама выбирала, — ухмыльнулся Эван. — Мне понравился вид. — Но в результате ты получила гораздо больше, — рассмеялся Эван и вернулся в дом. Я прошла за ним в роскошную гостиную с потолками, как в самом настоящем соборе. — Съезжу, пожалуй, за продуктами. А ты пока посиди на открытом воздухе. Пусть твои ноги хоть немного подышат. Кажется, я видел там гамак. — Звучит заманчиво. — Особые заказы будут? — Эван взял ключи от пикапа Нейта, лежавшие на столике возле пухлого темно-синего дивана. — Может, мороженого? — Легко, — улыбнулся он. Я проводила его глазами, постаравшись выкинуть из головы то обстоятельство, что ближайшие двадцать четыре часа до возвращения Сары мы с ним будем в доме одни. При одной только мысли об этом меня вдруг охватила паника, а сердце начало предательски биться. Но я решительно стряхнула с себя ненужные эмоции и решила почитать какую-нибудь книгу, чтобы отвлечься. Обследовала книжные шкафы, доверху забитые литературой на любой вкус, но затем вспомнила, что в сумке осталась книга, которую я не открывала с тех пор, как вернулась из Уэслина. Я рассчитывала почитать ее в самолете, но тогда мне вообще было ни до чего. Я извлекла из недр гардеробной в хозяйской спальне сумку и полезла за книжкой. Неожиданно из нее выпало несколько писем, которые я сразу же подняла. Одно я тут же выкинула вон — это была очередная реклама магазина. Но вот когда я взяла в руки второе, у меня неприятно засосало под ложечкой. Обратный адрес гласил: Флорида, Бока-Ратон. Я уронила письмо на кровать, словно боялась обжечься. Адрес явно был написан не рукой Джорджа. К горлу подкатила тошнота. Должно быть, письмо от бабушки. Меньше всего мне хотелось сейчас читать обличительные слова, что я, дескать, сломала жизнь ее сыновьям и внукам. Я не могла допустить, чтобы кто-то еще клеймил меня за то, в чем не было моей вины. Я схватила книжку и вышла на террасу, где висел синий гамак, осторожно разбинтовала ноги и устроилась поудобнее. Мне не сразу удалось успокоиться, хотя вид на безбрежную гладь воды, над которой парили белые чайки, действовал умиротворяюще. Я смотрела на пустынный пляж, слушала шум прибоя, надеясь, что он заглушит пронзительный зов письма, которое ждало меня в спальне. Когда я наконец открыла книгу, оттуда вдруг что-то выпало. Я осторожно наклонилась и подняла пожелтевший дубовый лист, тот самый, что я сорвала, качаясь на качелях, в ту злополучную ночь, когда мне пришлось заночевать у Эвана. А ведь я даже не помнила, что засушила лист. Я поднесла лист к глазам, чтобы полюбоваться просачивающимся сквозь него солнечным светом. И на сердце вдруг стало тепло — совсем как в тот день, когда я узнала, что Эван специально для меня смастерил качели. Он хотел помочь мне вспомнить моего отца… и одновременно удержать возле себя. На глаза навернулись слезы. Да, он хотел удержать… но не смог. — Что ты наделала? — прошептала я, пытаясь отогнать непрошеные воспоминания. Сунула дубовый лист обратно в книжку и открыла первую страницу. — Эмма, я купил… — начал я и остановился, увидев, что она, с книгой на животе, сладко спит в гамаке. Я не мог отвести от нее глаз: ее лицо нежно светилось в мягких лучах солнца, пухлые губы были полуоткрыты, грудь мерно вздымалась. — А куда нести все остальное? — услышал я за спиной голос Нейта. Я повернулся к нему, он перевел взгляд с меня на Эмму и замер. — Сейчас приду, — сказал я. Нейт отлично понимал, что происходит. Он уже успел высказать свое мнение, когда мы возвращались из магазина, и считал, что провести с Эммой целый месяц в этом доме не самая удачная идея. Он явно не слишком надеялся на Сару, которая будет жить с нами… начиная с завтрашнего дня. А уж если говорить о Саре, то она вообще опекала Эмму во сто крат больше, чем Нейт меня. Когда я осторожно взял книгу, чтобы положить ее на столик рядом с гамаком, оттуда что-то выпало. Я поднял засушенный дубовый лист и с улыбкой посмотрел на Эмму. Похоже, нам так и не удалось уйти от того дерева… и качелей. Я сунул лист, как закладку, между страницами и положил книгу на стол. Вернувшись в комнату, я вытащил телефон и послал маме сообщение: Можешь забрать мои сбережения, и я дам письменное согласие на передачу тебе своего трастового фонда. ПОЖАЛУЙСТА, продай мне дом. Тем временем Нейт распихивал продукты по кухонным шкафам. Я решил ему не мешать. Пусть, потом переложу по-своему. — Останешься на обед? — Нет, спасибо. А вот от пива не откажусь, — сказал Нейт. — Не вопрос. — Я достал из холодильника пиво и тихо порадовался про себя, что он не видит сейчас моей довольной рожи. — Ты явно хочешь поскорее от меня избавиться, — проворчал Нейт. — Но, Эван, ты, наверное, плохо понимаешь, во что ввязываешься. Да, этим летом ей изрядно досталось. И возможно, из-за тебя она может совершить необдуманный поступок, о чем вы оба горько пожалеете. — Мы это как-нибудь уладим, — заверил я Нейта. — Я не собираюсь ничего усугублять. Можешь мне поверить, хуже, чем сейчас, уже точно не будет. — (Нейт понимающе кивнул.) — Но если что-то между нами и должно произойти, да будет так. Я не хочу мешать развитию событий. Возможно, мы сумеем благополучно пройти через испытание, что поставило на нашем пути прошлое. Я должен понять и простить. Она наконец начала открывать мне душу. Раньше такого не было. Она всегда тихарилась. Нейт сердито передернул плечами и сделал глоток пива. — В этот уик-энд приезжают моя мама и ее сестра. Тетя собирается показать своим близняшкам Диснейленд, вот и заедут завтра по пути. Мама приглашает тебя на обед. Если хочешь, можешь взять с собой Эмму. — Я у нее спрошу. — Только должен тебя предупредить, мои кузены — это от чертей остаток. — Он недовольно поморщился. — Но от обеда тебе все равно не отвертеться. Не можешь же ты бросить меня на растерзание этим змеенышам! — Но там же будут наши парни, — рассмеялся я. — От них проку, что от козла молока, — отрезал Нейт. — Поэтому я и хочу предупредить тебя заранее, особенно если ты приведешь Эмму. — Ну не знаю, не знаю, — рассмеялся я. — Завтра прилетает Сара, и Эмме наверняка захочется наверстать упущенное. — А Джаред, часом, с ней не приедет? — С какой стати Джаред должен приехать вместе с Сарой? — донесся из гостиной, отделенной от кухни арочным проемом, голос Эммы. — Привет, — улыбнулся я. — Как спалось? — Я опустил глаза и заметил, что она босиком. — Эй, а ты не боишься инфицировать раны? — Сейчас перевяжу, но все уже не так страшно. И ты не ответил на мой вопрос. Я беспомощно посмотрел на Нейта, тот поднял брови, типа хотел пожелать мне удачи, и как ни в чем не бывало отхлебнул пива. — Ну ладно. Надеюсь, завтра увидимся. — Он похлопал меня по плечу и прошел мимо. Я последовал за ним в гостиную. — Эмма, дом — это что-то, — мимоходом выразил он свое восхищение. — Через пару домов отсюда живет парень по имени Мик Слейтер. Он владелец крупнейшего агентства недвижимости в нашем районе. Четвертого июля он обычно устраивает офигенные фейерверки. Ты непременно должна организовать вечеринку. Если хочешь, мы с ребятами поможем. Эмма тупо кивнула. Мысль о том, что она будет устраивать вечеринку, меня изрядно насмешила. — Эм, мы можем обсудить все чуть позже. — Ладно, — выдавила она. — Пока, Эмма, — сказал Нейт и был таков. — Счастливо, Нейт, — бросила я ему вслед. Последние несколько дней он явно сторонился меня и как-то подозрительно отводил взгляд. И я уже начала сомневаться, не обидела ли его ненароком. — Совершенно не обязательно устраивать здесь вечеринку. — Эван, похоже, неверно истолковал озабоченное выражение моего лица. — Хотя парни — настоящие специалисты в организации вечеринок без особого ущерба для имущества. Ты, наверное, видела фейерверки, о которых говорил Нейт. Так вот, тот парень устраивает их явно подальше от дома. Не знаю, где именно, но сдается мне, что на пляже. А если ваши дома расположены так близко… Но, не дав ему договорить, я спросила его прямо в лоб: — Почему Джаред возвращается вместе с Сарой? — Джаред ездил на похороны, — потупился Эван. — Он — что?! — взвилась я. — Какого черта он там забыл? Это так… — Я пристально посмотрела Эвану в глаза. — В стиле Мэтьюсов. Блин! Вас, ребята, похоже, не колышет, что вам не везде рады, а?! — Да ну?! — явно обиделся Эван. — Прости, ради бога, — пролепетала я. — Прости. Не следовало так говорить. — Наверное, ты в чем-то права, — согласился Эван. — Ты ведь и вправду не хотела видеть меня на похоронах твоей матери. Так же как Сара Джареда — на похоронах ее дедушки. Я опустилась на диван, положила голову на подушку, подняла ноги вверх, чтобы не так сильно ныли мышцы. — Эван, с чего это вдруг ему приспичило пойти на похороны? — Я сразу вспомнила фотографию, где Джаред был запечатлен с той девицей. — А разве он не помолвлен? Он просто обязан оставить Сару в покое. — Помолвлен? — Эван искренне не понимал, о чем это я. Затем до него дошло. — Вот черт! Неужели вы это видели? — Хм, да, видели. И ты даже не представляешь, какой эффект произвела на нас фотография… Точнее, на Сару. Она просто рвала и метала. — Я ругала себя за оговорку, но надеялась, что он ничего не заметил. — Уж в чем, в чем, а в этом я точно не сомневаюсь. — Эван сел на двухместный диван лицом ко мне. — Надо же! Поверить не могу, что вы видели! — Он растерянно взъерошил волосы. — Джаред пытался ей объяснить, но она и слушать ничего не хотела. — Что именно объяснить? Что он собирается провести остаток жизни с другой? Он просто обязан был сообщить Саре, что с кем-то встречается, не говоря о том, что собирается жениться! — Эй! — осадил меня Эван. — Сара первая порвала с ним, когда собралась во Францию. Она постоянно твердит, что ей никто другой не нужен, но всякий раз, как они оказываются дальше чем в ста милях друг от друга, прекращает все отношения. Он имел полное право двигаться дальше. — Но он ведь помолвлен! — в отчаянии воскликнула я. — Да нет же! Я замерла и удивленно уставилась на Эвана: — Что?! Я решительно отказывалась понимать, что происходит. В голове тут же возникла фотография, где Эван стоит рядом… с Кэтрин. — Эмма, Джаред не помолвлен. И никогда не был. Других женщин, кроме Сары, для него просто не существует. Поверь… он пытался. Не сработало. — Но фото… — Дело рук моего отца, — раздраженно вздохнул Эван. — Трина Макалрой — дочь его потенциального клиента. Мой папаша свел ее с Джаредом. Они какое-то время встречались, но так, ничего серьезного. Она, естественно, спала и видела, чтобы обручиться, а отец всяческими ухищрениями подталкивал Джареда к этому шагу. Сама знаешь, против лома нет приема. Братец всегда пасовал перед отцом. Но вмешалась мама, и… помолвка так и не состоялась. А теперь из-за всех этих дел родители вообще разводятся. — Ты серьезно?! — У меня голова шла кругом. — Да. Это стало последней каплей, — ответил я. — И маме сейчас очень и очень тяжело. Отец ведь не привык легко сдаваться. — Мне очень жаль, — бросила на меня сочувственный взгляд Эмма. — Все будет хорошо, — ответил я без особой уверенности. Я подумал о нашем доме. Если бы не развод, иметь в собственности еще один объект недвижимости не было бы особой проблемой. Я прекрасно знал и то, что пыталась скрыть от меня мама. Это отец заставлял ее продать дом. Эмма откинулась на спинку дивана и задумалась. — Есть хочешь? — Я встал и, чтобы сменить тему, прошел на кухню. — Я купил стейки. Можно поджарить на этом навороченном гриле. — С удовольствием, — рассеянно ответила она, ее явно что-то мучило. Тон Эммы меня сразу насторожил. — О чем ты сейчас думаешь? — Вряд ли она захочет ответить, но попытка не пытка. — Почему он меня невзлюбил? Твой отец. Почему не одобрял наши отношения? Ведь он меня даже не знал. В ее голосе звучала такая обида, что я до боли стиснул зубы. Я был страшно зол на этого законченного эгоиста. И вообще, как я мог объяснить скрытые мотивы Стюарта Мэтьюса девушке, которая себя явно недооценивала и во всем сомневалась?! Он сыграл на ее слабостях и достиг цели, несмотря на мои усилия развести их в разные стороны. Когда я подошел к дивану, она подвинулась, освобождая мне место. — Ты права. Он совершенно тебя не знал. И ты явно не заслужила подобного обращения. Я никогда ему этого не прощу. Имидж и репутация для него всегда были дороже людей, дороже собственной семьи. Он ведь не родился богатым. В отличие от мамы. И ему вечно хотелось что-то доказать ее родным, доказать, что он достоин моей мамы. И все попытки объяснить, что они хорошо относятся к нему именно потому, что его любит мама, оказались бесполезны. Он просто не верил. А однажды почувствовав вкус успеха, он уже не мог остановиться, переступая через любого, кто вставал у него на пути. Так что ты ничего плохого не сделала. К сожалению, ты не соответствовала образу той девушки, которую он хотел видеть рядом со мной. — А Кэтрин соответствовала? — едва слышно прошептала Эмма. При упоминании этого имени я невольно напрягся: Эмма ведь видела фото в газете. Я поймал тревожный взгляд ее светло-карих глаз и тихо произнес: — Да. Но это не то, что… — Ничего не хочу знать, — отрезала она. — Я не могу… Эмма поджала ноги, чтобы отодвинуться от меня как можно дальше. Она явно решила, что между мной и Кэтрин нечто большее, чем просто желание уважить отца. Я опустил голову и сказал: — Мы с ней никогда официально не встречались. — Эван, я и правда не хочу знать, — глухо прошептала она. Я не хотела говорить о ней. Не сейчас. Да и вообще никогда. Я хотела забыть обо всем, что случилось после моего отъезда из Уэслина. Хотела начать все снова, а там будь что будет. Но я знала, что это невозможно. Знала, что рано или поздно встречусь со своими демонами лицом к лицу — нельзя же бежать до бесконечности. Глава 30 Право выбора Я лежала на кушетке перед плазменным экраном над камином и пыталась делать вид, что смотрю фильм. Устав притворяться, я осторожно покосилась на спавшего на соседнем диване Эвана. Что ж, я изо всех сил старалась не падать духом. Мне вовсе не хотелось снова стать той потерявшейся в большом мире девочкой, которая барахталась в воде и ждала, когда прибой отнесет ее в открытое море. Нет, я должна была двигаться дальше, чтобы измениться в лучшую сторону. Но я не знала как. Эван беспокойно заворочался, и я поспешно отвернулась. — Эй, — сказал он охрипшим со сна голосом. — Все еще бодрствуешь? — Да, — ответила я. — А вот ты заснул. — Угу, — подтвердил он. — Похоже, тебя больше не тянет в сон от фильмов, да? — Тянет, — улыбнулась я. — Правда, я и фильм-то не слишком внимательно смотрела. — А в чем дело? Я повернулась, чтобы видеть его глаза, и он внезапно выключил телевизор. — Это были самые тяжелые две с половиной недели… в моей жизни. Что уже о многом говорит, если вспомнить мою жизнь. — Наверное, я очень подавлена… и испугана, — продолжила Эмма. — Испугана? Эмма потупилась и принялась нервно теребить руки. Мне очень хотелось подвинуться и предложить ей сесть рядом. На своей кушетке она была слишком далеко от меня. Но мысленно Эмма, казалось, была еще дальше, и я очень хотел узнать, как вернуть ее обратно. — На моей кровати лежит письмо, — сказала она дрожащим голосом. — Я стопроцентно уверена, что письмо от бабушки, но мне страшно его открыть. Она опустила веки, чтобы скрыть внезапно нахлынувшие эмоции, и я слегка изменил положение, чтобы оказаться прямо напротив нее. Когда она открыла глаза, в них блеснула нечаянная слеза. Я с трудом подавил желание взять ее за руку. — От твоей бабушки? — А я и не знал, что у нее, кроме Джорджа и ребятишек, есть родственники. — Это мать моего папы, — едва слышно произнесла Эмма. — Она отреклась от него после моего рождения, так как они с Рейчел никогда не были женаты. — (Я постарался сохранять невозмутимый вид, хотя впервые слышал об этом.) — Эван, я не могу прочесть письмо, ведь она наверняка обвиняет меня в том, что я испортила жизнь ее сыновьям. И я не могу больше слышать от очередного члена семьи, что лучше бы мне не появляться на свет или что я недостойна любви. Просто не могу… Я сделал глубокий вдох, чтобы вернуть себе хотя бы внешнюю невозмутимость. Эмму долгие годы терзали тяжелые комплексы, укорененные в ней женщиной, которую я глубоко презирал. Так вот они, ее страшные тайны, и она наконец открыла их мне. Что ж, я не имел права позволить кому бы то ни было ее обидеть. — Я прочту за тебя это письмо, — сказал я. — Если оно не слишком приятное, можешь его даже не открывать. Но если я решу, что все нормально, придется тебе его прочесть. — Идет, — облегченно вздохнула она. Я поднялся с дивана, а она продолжала сидеть, ломая пальцы. Когда я направился в хозяйскую спальню, она молча последовала за мной. У меня тряслись руки, и я не знала, как унять дрожь. Я собиралась предоставить ему возможность прочесть послание от бабушки в одиночестве, но не смогла. Нет, я непременно должна видеть его реакцию, когда он будет читать письмо, даже если он скажет, что не стоит его открывать. Эван включил свет, и я залезла на кровать. Он пристроился на самом краешке, с письмом в руках, и поднял на меня глаза. Закусив губу, я кивнула, что можно начинать. Он сковырнул печать, открыл конверт и достал исписанный от руки и сложенный пополам лист толстой бумаги. Глаза Эвана заскользили по ровным строчкам, и мой пульс сразу участился. — Это не то, что ты думаешь, — наконец сказал он. — Хотя письмо произведет на тебя сильное впечатление. Ну как, прочитать вслух или справишься сама? После секундного колебания я ответила: — Нет, я сама. Только, пожалуйста, не уходи. Хорошо? Итак, я собралась с духом и развернула письмо. Дорогая Эмили! Надеюсь, мое письмо найдет тебя в добром здравии. Прошу прощения, что наше первое знакомство оказалось таким обезличенным. Но с учетом сложившихся обстоятельств, полагаю, это даже к лучшему. Меня зовут Лора Томас. Я твоя бабушка со стороны отца. После того, что произошло в Уэслине, Джордж решил, что для них с детьми будет лучше переехать ко мне во Флориду. И это меня несказанно обрадовало, поскольку я практически не видела внуков. Конечно, поменять место-жительство их заставили крайне прискорбные обстоятельства, однако я постаралась сделать все, чтобы они чувствовали себя здесь как дома. И не было дня, чтобы дети о тебе не вспоминали. Они интересовались, как ты живешь и когда они смогут увидеть тебя снова. Как ты сама, вероятно, понимаешь, тема эта крайне деликатная, и мы ничего не можем сказать с полной определенностью. Джордж всячески избегает любых разговоров о тебе, а поскольку я, к сожалению, с тобой не знакома, то, естественно, не могу удовлетворить любопытство детей. Джек со временем перестал задавать вопросы. Однако Лейла продолжает упорствовать. Она посвящает тебе рисунки, а в школе даже начала сочинять о тебе разные истории. Дети находятся под присмотром замечательного психотерапевта, который помогает им приспособиться к жизни без матери. Так вот, этот самый психотерапевт начинает выражать определенную озабоченность. Я поинтересовалась у доктора, пойдет ли на пользу детям восстановление отношений с тобой, и получила утвердительный ответ. Джордж не знает о моем письме, поскольку вряд ли одобрил бы мою затею. Но Лейла для меня свет в окошке, так же как и ты, Эмили, для нее. Итак, я спрашиваю твоего любезного согласия восстановить связь с твоими двоюродными родственниками. Мы можем переписываться — или в письменном виде, или по электронной почте. Затем, вероятно, можно будет начать общаться по телефону, а со временем, если ты захочешь, — и повидаться. Однако я не обижусь, если ты отнесешься к моей просьбе с определенной долей настороженности. Я посылаю это письмо в первую очередь ради Лейлы. Мы с нетерпением ждем твоего ответа. Адрес электронной почты ты найдешь внизу. Искренне твоя Лора Томас. Я трясущимися руками бросила письмо на прикроватный столик. Затем положила голову на подушку, дав возможность сухим словам моей бабушки проникнуть прямо в душу. Она связалась со мной не из стремления познакомиться лично, не из сожаления о том, что моя жизнь прошла без нее. И когда острота осознания прошла, истинный смысл письма буквально разорвал мое сердце на части. Эмма явно пыталась скрыть нахлынувшие чувства, но я видел, что у нее дрожат губы. — Ничего страшного, — успокаивал я Эмму. — Просто дай выход своим эмоциям. Она прислонилась к моему плечу, и я притянул ее к себе. Мне казалось, что Эмма сейчас захлебнется в рыданиях, но она сдержалась, однако лицо ее было мокрым от слез. — Я скучаю по ним, — глухо сказала она. — Я ужасно по ним скучаю. И всегда желала им только счастья. — Понимаю. Они тоже по тебе скучают. И любят тебя так же сильно, как и ты их. Она еще долго изливала свою тоску по детям, а придя в себя, отодвинулась от меня и вытерла красное лицо. — Хватит, больше не желаю плакать, — заявила она. — А то мне уже начинает казаться, будто я только и делаю, что реву да копаюсь в своей душе. — Эмма, ты не можешь держать все в себе. Плачь. Ори, если надо, но не позволяй накопившимся эмоциям разрушать нервную систему. Не стоит переоценивать свои силы. — Я ласково провел большим пальцем по ее влажной от слез щеке. — Спасибо. — Долгий взгляд Эммы пронзил меня в самое сердце. Я отдернул руку и поспешно отвернулся, чтобы не совершить опрометчивый поступок, сделав то, что сейчас больше всего хотел сделать. Эмма тем временем подложила под голову большую декоративную подушку, сбросив остальные на пол, и повернулась лицом ко мне. Эван последовал моему примеру и устроился с другой стороны кровати. — Ну как, полегчало немного? — Его серые глаза, казалось, просвечивали меня, точно рентгеном. Однако я не стала отворачиваться, чтобы скрыть смятение. Я разрешила ему читать по моему лицу, как по открытой книге. — Не знаю, что делать, — подложив руки под щеку, произнесла я. — Ужасно хочется их видеть. Но, боюсь, от этого всем будет только хуже. Надо все хорошенько обдумать. — Ладно, — только и проронил он, хотя ему явно было что сказать. — Так ты советуешь согласиться, да? — бросила я пробный шар. — Наверняка ведь считаешь, что следует встретиться с Лейлой и Джеком. Что если я проигнорирую бабушкину просьбу, то сделаю только хуже. — Значит, ты и сама все отлично понимаешь, — рассмеялся Эван. — Одно из двух: или ты навострилась читать мои мысли, или уже успела решить, что делать дальше. — Ладно-ладно, можешь не продолжать, — остановила я Эвана. — Но я на самом деле устала постоянно рыдать. — Понимаю, — ухмыльнулся Эван. — Но если вдруг понадобится жилетка, чтобы поплакаться, я всегда к твоим услугам. — Спасибо, — ответила я. — А если ты вдруг захочешь поплакаться… Эван громко расхохотался. И действительно, вот уж нелепая идея! — Ну и что? Ты никогда не плачешь, да? — накинулась на него я. — А ты хоть раз видела меня в слезах? — расплылся Эван. — Однажды видела, — машинально ответила я. Улыбка на его лице сразу потухла, на нас нахлынули воспоминания о той ночи. Ночи под звездами на лугу. Ночи откровений. Ночи, когда я ему отдалась. Я задержала дыхание, утонув в его бездонных глазах. — Да, однажды. — Я пристально посмотрел на Эмму, а когда перевел взгляд на ее пухлые губы, у меня вдруг громко забилось сердце. В распахнутых глазах Эммы я увидел тень сомнения. Я хотел наклониться к ней, но она неожиданно спросила: — Можно попросить тебя об одолжении? — Не вопрос. — Ты не поможешь мне выбрать доску для серфинга и гидрокостюм? — С превеликим удовольствием, — улыбнулся я во весь рот. И мы принялись беседовать о серфинге. Мы все говорили и говорили, пока у нее не отяжелели веки и она наконец не уснула. Я погасил свет и уже собрался было слезть с постели, но Эмма молча повернулась во сне, положила мою руку себе на живот и уже не отпустила. Прижав Эмму к себе, я осторожно пристроился сзади и провалился в сон. Я поежилась и потянулась за одеялом, но одеяла не было. Открыла глаза и удивленно заморгала. Услышала рядом ровное дыхание, почувствовала за спиной отяжелевшее со сна тело Эвана, а в своей руке — его теплую руку. Осторожно высвободившись, я вылезла из кровати, чтобы сходить в туалет и попить воды. По стеночке направилась туда, где, по моим соображениям, должна была быть ванная, толкнула дверь и нащупала выключатель. Пока я умывалась, до меня вдруг дошло, что кровать достаточно большая и я вполне могу устроиться на второй половине. За сегодняшний вечер он уже дважды порывался меня поцеловать, и я была готова ему это позволить. Но в последнюю минуту испугалась, вспомнила о стоявшей между нами застарелой обиде и сделала вид, будто ничего не происходит. Однако нас так сильно тянуло друг к другу, что в минуты душевной близости прошлая обида сама собой незаметно отходила на второй план. Но, Эмма, почему, почему он в твоей постели? Я посмотрела на себя в зеркало, вздохнула, налила стакан воды и открыла дверь. Услышав шум, Эван неожиданно сел на кровати: — Эмма? — Эван, ты в порядке? — Если честно, то меня страшно напугала его застывшая поза. — Эм? — смутился он. — Я здесь, — сказала я, остановившись в дверном проеме. Ему явно приснился кошмар. Как странно было наблюдать за всем этим со стороны: паника, тяжелое дыхание, непонятное смятение… Но вот Эван наконец понял, на каком он свете, и мгновенно расслабился. — Прости, — прошептал он, и я замерла с рукой на выключателе. — Все в порядке. Может, включишь настольную лампу, чтобы я смогла погасить свет в ванной? Я щелкнула выключателем и вернулась в постель. Эван лег на спину, закрыв глаза рукой. Я продолжала внимательно за ним наблюдать. Его грудь судорожно вздымалась и опадала. — Что это было? — спросила я, хотя сама никогда не отвечала на подобные вопросы. — Ты, — прошептал он. У меня это вырвалось совершенно случайно, я дорого отдал бы, чтобы взять свои слова обратно. Я бросил взгляд в ее сторону. Она стояла, словно каменная. Что ж, похоже, пришло время объясниться. — Каждый раз это происходит чуть-чуть по-другому. Но в конце концов ты всегда уходишь. И я просыпаюсь в холодном поту. — (У нее был такой вид, словно я ударил ее ниже пояса.) — Не стоит, Эм. Не надо себя винить. Ты здесь ни при чем. — Но… разве я могу? — прошептала она. — Ты каждый раз просыпаешься в холодном поту из-за призраков прошлого. Разве я могу не упрекать себя за это?! Ее глаза внезапно затуманились. Она опустилась на кровать, точно придавленная тяжестью вины. А я, как это ни печально, не мог снять с нее этот груз. — Ты носишь свою вину, словно железную маску, поскольку внушила себе, будто ответственна за все, что происходит с другими. А в результате причиняешь боль людям, которые тебе небезразличны, поскольку отталкиваешь их от себя, слепо веря в то, что так будет лучше для них. Хватит, ты больше не можешь сгибаться под бременем вины. Ты больше не можешь отталкивать всех, кто тебя любит. Эмма, это не жизнь. — Я знаю, — прошептала она, смахивая слезы. — Зажав себя в тиски ошибок прошлого, ты лишаешь себя будущего. Справедливость его слов потрясла меня до глубины души. Я выслушала их с закрытыми глазами и горько заплакала. Я думала, что похоронила свои тайны глубоко-глубоко, в самом темном уголке своей души, однако он, к сожалению, видел меня насквозь, несмотря на мои вымученные улыбки и уклончивые ответы. Я посмотрела ему прямо в глаза: — Эван, прости. Прости за то, что оставила тебя лежать на полу в том ужасном доме. За то, что сбежала от тебя в Калифорнию. Это было худшее решение в моей жизни. — Да, ты лишила меня права выбора. Вот почему мне так трудно тебя простить. Ты сделала выбор за меня. Совсем как в свое время мой отец. Но я вырос и нашел в себе силы дать ему отпор. С тобой все оказалось по-другому. Ведь ради тебя я был готов горы свернуть. Его слова тяжелым грузом давили на грудь, казалось, еще немного — и хрустнут кости. Сравнение с его отцом ранило меня в самое сердце. Ведь я действительно не дала Эвану ни единого шанса решить самому, достойна ли я любви. Причем я лишила его этого шанса исключительно из-за того, что сомневалась в конечном результате. — Эван, прошу тебя, не надо сердиться, — взмолилась я. — Ну, пожалуйста. Наори на меня! Разозлись! Сделай хоть что-нибудь! И больше не давай мне спуску, если я буду вести себя как последняя дрянь. Оставь свое всепрощение! Если бы ты каждый раз не уходил в кусты, мне точно пришлось бы сделать выбор. Да, сейчас это, наверное, кажется чистым безумием, но тогда я считала, что так, и только так, смогу защитить тебя. Ты даже не представляешь, что мне приходилось выносить, и я не хотела… чтобы ты знал… Не хотела, чтобы ты видел эту сторону моей жизни. — Какую сторону? — Ту сторону, которую я ненавижу, — звенящим голосом произнесла она. Она явно была на грани нервного срыва и, чтобы не смотреть мне в глаза, повернулась на другой бок. А я словно онемел. Ее откровения, словно нож, вонзились в самое сердце. Меня будто вывернули наизнанку. Я придвинулся к ней поближе и тихо сказал: — Торжественно обещаю, что впредь буду всегда на тебя сердиться. Но только не сегодня. Сегодня я слишком устал. — (Она горько рассмеялась.) — А теперь я тебя обниму, потому что это нужно и тебе, и мне. Хорошо? — Так ты даешь мне право выбора? — Да, Эмма. Я предоставляю тебе такое право. — Ладно, — ответила она, придвинувшись ко мне. Я обнял ее одной рукой, уткнувшись лицом в ее волосы, а она переплела свои пальцы с моими и прошептала: — Больше никогда не буду лишать тебя свободы выбора. Клянусь. Глава 31 Перемирие Кремовые занавески на стеклянной двери практически не защищали от утреннего яркого света. Я перекатилась на другой бок и зарылась лицом в подушку, не желая просыпаться. — Эй, Эм! — позвал Эван. Я только что-то недовольно проворчала из-под подушки. — Приятно убедиться в том, что ты все же сова, а не жаворонок. Как насчет того, чтобы позавтракать? Я собралась было сказать, что прекрасно могу и сама приготовить себе завтрак, но осеклась. Эван стоял на фоне открытой двери в одних шортах для бега, по его груди струился пот. Я с трудом отвела глаза от его мускулистого тела. Интересно, чем он занимался последние два года? Сердце болезненно сжалось, меня накрыло жаркой волной. — Эмма? — Я… Э-э… Как хочешь, — не глядя на него, выдавила я. — Что-то не так? — Эван, я тебя очень прошу, надень рубашку, — зардевшись, выпалила я. — Ты серьезно? — рассмеялся он. — Заткнись! — И я снова сунула голову под подушку. — Интересно, а что, если я попрошу тебя надеть брюки? — огорошил меня Эван. — Что?! — Я даже села от неожиданности. Волосы на голове сразу встали дыбом, и я поспешно их пригладила. — Прикрыть ноги?! Эван ухмыльнулся и закрыл за собой дверь. Недовольно кряхтя, я откинула покрывало и поплелась в ванную комнату. Когда Эмма наконец выплыла из ванной, я едва не подавился, молоко тонкой струйкой потекло по подбородку. — Какого черта ты нацепила это?! — воскликнул я. Эмма вырядилась в джинсовые шорты, короче которых мне еще не доводилось видеть. Я бессильно опустился на диван, не в силах отвести взгляд от длинных загорелых ног, словно вышедших из-под резца скульптора. — Что ты имеешь в виду? — с невинным видом поинтересовалась она. — Это всего-навсего шорты. Сейчас ведь лето. — Ты что, обрезала их назло мне? Ты никогда не купила бы такие короткие шорты. Нет, я серьезно… Уж больно они откровенные. Она сразу же залилась краской и одернула шорты. Ладно, быть может, она хоть теперь переоденется. Я сверкнула на него глазами. Он сидел на диване с мокрыми после душа волосами. И по-прежнему без рубашки. Явно, чтобы меня позлить. Что ж, тогда я тоже имею право на запрещенные приемы. Хотя я немного беспокоилась, что слегка перестаралась, когда обрезала джинсы. Ведь суперкороткие шорты и впрямь постоянно задирались. Мне ужасно хотелось их одернуть, но Эван, похоже, только того и ждал. Поэтому я лишь пожала плечами и направилась к двери. — Эмма! — крикнул Эван, соскочив с дивана. — Ладно, так и быть, надену рубашку. А ты тогда, будь добра, надень шорты, прикрывающие то, что им положено прикрывать. Ехидно улыбнувшись, я проследила за тем, как он натягивает футболку, и гордо прошествовала мимо. — Ну что, мир? — Мир, — пробурчал он, поправляя футболку. — Ну как, не передумала отправиться за экипировкой для серфинга? — Нет! — крикнула, закрывая за собой дверь спальни. Когда мы вышли из дома, я с удивлением обнаружила на подъездной дорожке красный пикап с черной брезентовой крышей. Я удивленно захлопала ресницами. — Это чей? — усевшись на переднее сиденье, поинтересовалась я. Внутри стоял запах потертой кожи. Я внимательно обследовала черный с красным кожаный салон и спортивные сиденья. — Мой, — ответил Эван, закрыв за мной дверь. — А откуда он взялся? Несмотря на относительно немолодой возраст транспортного средства, оно было в отличном состоянии и блестело свежей краской. — Доставили утром из гаража, — объяснил Эван и начал выруливать с подъездной дорожки. — Мотор переделывали под биодизельное топливо, поэтому пришлось немного подождать. — Постой-ка! — напустилась на него я. Он ударил по тормозам и поставил на нейтралку. — Объясни сейчас же. Все по порядку. — Объяснить что? Почему я перешел на биодизельное топливо? — лукаво улыбнулся он. — Эван! — рассердилась я. Ухмылка моментально сползла с его лица, взгляд стал задумчивым. — Просто скажи! — понукнула я Эвана. — Мне понадобилась машина, потому что я перевелся в Стэнфорд. Где со следующей четверти и начинаю учиться. На этой неделе я ездил в Сан-Франциско повидаться с мамой. Она хотела до подписания договора об аренде посмотреть снятую мной квартиру. Я растерянно заморгала, буквально оцепенев от неожиданности. А когда опомнилась, спросила: — А почему ты перевелся в Стэнфорд? — Стэнфорд был моим первым выбором. — Он снова завел мотор. — Ладно, — выдохнула я. — О’кей. Ты действительно сперва выбрал Стэнфорд. Ладно. Я ожидал, что она разорется или хотя бы выскажет недовольство. Но она сидела и, как заведенная, повторяла свое «ладно», словно никак не могла переварить полученную информацию. — Какая у тебя специализация? — минут через пять поинтересовалась Эмма. — Бизнес и педагогика, — объяснил я. — Не знаю пока, что выбрать. — О-о… — задумчиво кивнула она. — У парня Серены такая же специализация. Он вроде бы завтра приезжает. Можешь с ним об этом поговорить. Я сразу расслабился и едва заметно улыбнулся. Спокойствие, только спокойствие. Не знаю, стоило ли клещами вытягивать из него информацию, но, продолжая задавать вопросы, я постепенно приходила в чувство. — Значит, ты не будешь жить в кампусе? — Нет, — ответил он. — Я снял студию. Маленькую, но зато там я буду один. Никаких соседей. Это помещение над гаражом, специально переделанное для сдачи внаем. — Чудненько, — небрежно кивнула я, чтобы скрыть полный сумбур в голове. А ведь он клялся, будто приехал сюда вовсе не для того, чтобы меня вернуть. И крайний срок перевода в другое учебное заведение истек несколько месяцев назад. Выходит, он задумал это еще до нашей встречи. Ну, вот все и встало на свои места. Стэнфорд на самом деле был первым выбором Эвана, но мое бегство нарушило его планы. Когда я отдала Вивьен то письмо… Своим поступком я в очередной раз лишила его права выбора. — Думаю, тебе здесь понравится, — вяло улыбнулась я, вытерев о шорты внезапно вспотевшие руки. — Мне тоже так кажется. Мы въехали на парковку перед магазином снаряжения для серфинга. — Готова? — А ты что, волнуешься? — рассмеялась она. — Даже не представляешь как! — ухмыльнулся я. Я собрался было открыть ей дверь, но она уже успела выйти из машины. И тут я заметил, что ноги у нее до сих пор перевязаны. — Решила обойтись без носков, да? — хмыкнул я. — Ноги уже потихоньку заживают. Вот и решила, что пластыря и бинта вполне достаточно. Я пропустил ее вперед, мы вошли в магазин и сразу направились к прилавку. Эван с довольным лицом осматривал стойки с досками для серфинга. Это было настолько забавно, что я не выдержала и улыбнулась. У меня буквально разбежались глаза от обилия самых разных досок, но затем я увидела работу местного художника, и мой выбор был сделан. К величайшему разочарованию Эвана, доска с таким дизайном была в специализированном магазине в Кардиффе и доставить ее могли только через несколько дней. Я нашла подходящий гидрокостюм, а поскольку Эван с парнем за прилавком увлеченно болтали о серфинге, у меня было время обзавестись соответствующим купальником. Нашла парочку таких, что не слетят, если я вдруг… навернусь, и неожиданно обнаружила на вешалке чудное ярко-розовое мини-бикини. Интересно, что именно могут прикрыть эти тонюсенькие веревочки? — Ты, наверное, шутишь! — услышала я за спиной голос Эвана. Я приложила купальник к себе и насмешливо улыбнулась: — Ну, что скажешь? — Ты не можешь в таком виде заниматься серфингом, — покачал головой Эван. — Нет, конечно, — хихикнула я. — Бикини для пляжных вечеринок. У Эвана отвисла челюсть. — Нет, Эмма. Нет. Это не самая удачная идея. Тогда я улыбнулась еще шире, продолжая его дразнить. — Пожалуй, пойду примерю купальник. Хочешь посмотреть, как он на мне сидит? — Нет, — покраснев как рак, буркнул Эван. — Не советую демонстрировать его ни мне, ни кому-то другому. И вообще, пожалуй, самым правильным будет оставить его висеть на вешалке. Я расхохоталась и с кипой купальников в руках отправилась искать примерочную. Задернула занавеску и начала примерять в первую очередь те, что были мне действительно нужны. Затем взяла в руки мини-бикини из веревочек. Меня страшно позабавила реакция Эвана на идею надеть такую откровенную вещь. В результате я оставила этот ярко-розовый ужас в примерочной и прошла на кассу. — А еще доску и гидрокостюм, — напомнила я парню за прилавком и огляделась по сторонам. Эван в другом конце магазина выбирал солнцезащитные очки. — Доску уже оплатили, — сообщил парень. — В воскресенье мы не работаем. Можете забрать в понедельник. Мы открываемся в семь. — О-о… Спасибо большое, — пробормотала я. Рассчитавшись, я взяла покупки и направилась к двери. — Эван! — прямо в дверях напустилась на меня Эмма. — Зачем ты это сделал?! — Мне так хотелось, — ответил я. — Скажем так, чтобы отметить тот факт, что в нашем полку серферов прибыло. Я, естественно, не собирался ей говорить, что это подарок в честь того дня, который она никогда не отмечала. И формально я подарю доску Эмме за два дня до ее дня рождения. Когда мы вернулись домой, она повесила гидрокостюм в шкаф в прихожей и направилась в спальню. Я осторожно постучал в дверь, чтобы привлечь ее внимание. — Хочешь пойти со мной на обед к Нейту, когда приедут Сара с Джаредом? — спросил я и, увидев, что она складывает черный купальник, не удержался и сказал: — Ну надо же! А разве ты не купила тот розовенький? На ее лице появилась ехидная усмешка. — Ты сам не захотел. Эх, видел бы ты свою физиономию, когда я показала его тебе! Этот момент точно не мешало бы запечатлеть на камеру. — Она рассмеялась и продолжала хохотать до упаду. Что ж, по мне, пусть смеется себе на здоровье — лишь бы снова слышать веселые нотки в ее голосе. Отсмеявшись, она вдруг поинтересовалась: — Кстати, раз уж мы об этом заговорили, у тебя есть камера? Да, у меня была камера. Правда, я не был уверен, готов ли снова взять ее в руки. — Валяется где-то там, — замялся я. — Ну, если тебе это интересно, закаты здесь потрясающие. Я вот даже подумываю начать писать после обеда, чтобы поймать заход солнца. — Тогда это стоит запечатлеть, — задумчиво произнес я. — Заход солнца? — Нет, — ответил я и тихо добавил: — Тебя за мольбертом. Ее щеки слегка порозовели, именно так, как мне всегда нравилось. Он вышел из спальни, а я стояла с горящим лицом и смотрела ему вслед. Эван поднялся наверх, а я тем временем взяла из кухни табурет и установила на террасе мольберт. Села на табурет и вдохнула полной грудью соленый воздух. День выдался чудесный. И когда на террасе появился Эван с камерой в руках и начал возиться с объективом, я поняла, что день не просто чудесный, а такой, что лучше и не бывает. Эван решил прогуляться с камерой по берегу, а я тем временем загрунтовала холст, рисуя в воображении будущую картину. Я с головой ушла в работу и даже не заметила возвращения Эвана. Если честно, я вообще ничего не замечала и очнулась только тогда, когда хлопнула входная дверь. — Эй, есть кто дома?! — крикнула из прихожей Сара. — Эмма?! — Она здесь, — отозвался Эван. Он лежал в гамаке и читал книгу, которую я оставила на столе. У меня даже слегка защемило сердце, когда я увидела у него на груди засушенный дубовый лист. Я прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, а подняв глаза, обнаружила, что он внимательно за мной наблюдает. С самого первого дня, как мы познакомились, между нами установилась необъяснимая связь, своеобразный энергетический поток. И я постепенно обнажала перед ним свою душу, демонстрируя свою уязвимость, что давало ему возможность подбираться ко мне все ближе. Сетчатая дверь открылась, я соскользнула с табурета и очутилась лицом к лицу с Сарой. На ней был веселенький сарафан в цветочек, лицо озаряла сияющая улыбка. Такое ощущение, будто она вернулась не с похорон, а после хорошего отпуска. Более того, она держала за руку Джареда. Сара отпустила руку Джареда и раскрыла мне объятия, но, заметив, что я вся в краске, ограничилась поцелуем в щечку. — Привет! Я так счастлива, что вернулась. Эм, дом просто супер! Поверить не могу, что мы будем жить здесь целый месяц. Единственное, чего здесь не хватает, так это бассейна! — Бассейн на крыше, — опередив меня, произнес Эван. — Да неужели? — Сара буквально выпрыгивала из штанов от восторга. — Конечно нет, — хитро прищурился Эван. — Эван, ты просто кретин. — Сара бросила на него убийственный взгляд, а Джаред довольно хихикнул. Затем Сара обратила внимание на мольберт: — Ух ты! Класс! — Картина еще не закончена, — поспешила объяснить я, заметив, что Сара с неподдельным интересом разглядывает хаотично наложенные мазки. — Но мне правда нравится, — улыбнулась Сара. — Простите, ребята. Мы, конечно, понимаем, что вы только приехали, но мы опаздываем на обед к Нейту. Его мама нас пригласила. Если хотите, можете к нам присоединиться, — объявил Эван. — Ты что, серьезно? В ответ на мой вопрос Эван виновато скривился, поскольку мы действительно не успели это обсудить. — Мы с вами, — радостно заявила Сара. — Пошли, Эм. Пока ты смываешь краску… со своего тела, я подберу тебе соответствующий случаю прикид. Я удивленно опустила глаза и обнаружила, что с головы до ног заляпалась краской. — В жизни не видел такой одержимости, — рассмеялся Эван. — Я, пожалуй, немного приберусь, а ты иди одевайся. — Спасибо, — пробормотала я и, стараясь ни к чему не прикасаться, последовала за Сарой в дом. — Офигеть! — Сара с восторгом осматривала спальню. — Я могла бы здесь поселиться и вообще никогда отсюда не выходить. — Очень миленько, да? — Я бедром открыла дверь в ванную комнату. — А теперь расскажи о поездке в Нью-Хэмпшир! — крикнула я, стягивая с себя грязную одежду. — Поговорим об этом, когда ты выйдешь из душа, — раздался ее голос из недр гардеробной. — Тебе срочно нужны платья! — Нет, это тебе нужно, чтобы у меня были платья! Когда я, вся красная после горячего душа, вернулась в спальню, то застала Сару на кушетке, она отправляла сообщение. На кровати лежали белые льняные шорты и топ с завязками на шее, на полу стояли босоножки на танкетке. — Нам надо срочно пошариться по магазинам. Прикупим тебе платьев, — мечтательно протянула Сара. — Сара, я тебя умоляю! — Мне хотелось поскорее закрыть тему. — Эм, я за тебя еще возьмусь. — Сара грозно нахмурилась, но ее алые губы изогнулись в лукавой ухмылке. — Сара, как же я рада, что ты вернулась! — Я надела приготовленные ею шмотки. — А теперь давай поговорим. Она пересела на кровать и подняла на меня сияющие глаза: — Он приехал на похороны. — Я в курсе, — нетерпеливо отмахнулась я. — Но что было дальше? Что он тебе сказал? — Нам только вчера удалось толком поговорить. Папа, увидев Джареда, так вызверился, что едва не вышвырнул его из церкви. И тогда он засыпал меня миллионом сообщений, умоляя поговорить с ним, ну я, естественно, сдалась и встретилась с ним в книжном магазине. Решила, что он специально выбрал такое место, чтобы я не смогла на него наорать. Ну, как бы там ни было, он рассказал мне о своем папаше, для которого бизнес важнее всего остального. Хотя я и так это знала. Я имею в виду то, как он с тобой обошелся. — Увидев, что у меня окаменело лицо, Сара поспешно добавила: — Прости, не стоило этого говорить. — Ладно, не отвлекайся. — Мне не хотелось вдаваться в подробности того, почему Стюарт Мэтьюс меня невзлюбил. — Значит, так. Джаред действительно встречался с той девицей, при мысли о которой меня буквально выворачивает. Но ты бы видела его лицо, когда я рассказала ему о Жане Люке. Одним словом, мы тогда оба здорово сглупили. По мнению Стюарта, Джаред и эта девица были просто созданы друг для друга. Джаред пытался уйти в кусты, но Стюарт держал его за горло, а кроме того, эта дрянь вцепилась в него мертвой хваткой. Сучка крашеная. Под стать своей подруге Кэтрин Джейкобс, которая еще та потаскушка. Подстилка дешевая. — Заметив, что я залилась краской, Сара поспешно заверила меня: — Эмма, они не встречаются. Да? — спросила она, и я кивнула, поежившись при мысли о том, что Кэтрин с Эваном могли связывать более интимные отношения. — Она просто спала и видела, как захомутать Джареда. Его папаша тоже из кожи вон лез, поскольку хотел обтяпать дельце с ее отцом. Так вот, она нацепила на левую руку кольцо своей бабушки, а Стюарт позаботился о репортерах. Ну, естественно, кольцо породило слухи о «помолвке». Вивьен понадобилась целая неделя, чтобы дезавуировать их, после того как стараниями Стюарта появилась статья в газете. Надо же быть таким придурком! — Сару даже передернуло от отвращения. — Я ужасно рада, что Вивьен выставила его. И знаешь, Эмма, она была страшно расстроена из-за того, что ее муженек так по-свински с тобой обошелся. Мама рассказывала, что, когда они с Вивьен прошлым летом ходили на ланч, та много говорила о тебе. Вивьен очень переживала из-за того, что держала Эвана на коротком поводке, подальше от тебя. Но во всем остальном она обвиняла исключительно Стюарта. На протяжении нашего разговора я старалась сохранять невозмутимый вид, хотя внутри у меня все дрожало. — И что теперь? — Ну, теперь… мы снова вместе. И это потрясающе! — Сара чуть ли не скакала по кровати от радости. — Эм, я, наверное, была не в себе, когда решила, что мы сможем жить друг без друга. Я хочу сказать, Джаред — мой единственный. Он один способен доказать, что дороже меня у него никого нет. До встречи с ним я никого по-настоящему не любила. И после тоже. — Она буквально светилась от счастья, отчего хорошела прямо на глазах. — Это лучшая история, которую я когда-либо от тебя слышала, — произнесла я. Сара спрыгнула с кровати и повисла у меня на шее. Растроганная до глубины души, я прижала ее к груди. — А теперь расскажи о себе, — попросила Сара, безуспешно стараясь принять серьезный вид. — Что произошло у вас с Коулом? Что он тебе сказал? — Ничего. — Я пожала плечами. — Оставил записку. — Я резко повернулась и направилась в ванную. — Мне надо высушить волосы. Парни и так уже заждались. — Эмма! — Сара последовала за мной в ванную. — Я сама уложу тебе волосы. А ты выкладывай все как есть. С тяжелым вздохом я села перед зеркалом, а Сара вооружилась феном и круглой щеткой. — Да и рассказывать-то особо нечего. В записке было только два предложения. Ведь в свое время я сама уговаривала его уйти. Во избежание душевных травм. Что он благополучно и сделал. Он не мог допустить, чтобы я заставила его страдать. — Хреново, — вздохнула Сара. — Эм, Коул знал. Когда он увидел, как Эван выходит из самолета, то сразу понял, что все кончено. — При чем тут Эван? — удивилась я. — Коул уехал из-за меня. — Да какая разница, — отмахнулась Сара. — Эм, ты иногда видишь вещи в неверном свете. Так или иначе, Коул уехал. А как ты теперь? — Прекрасно. — Я поспешно отвела глаза. — Что? — требовательно спросила она. — Так ты расстроилась из-за того, что Коул ушел? Да или нет? — Мне жутко неприятно, что все так закончилось, — призналась я. — Он был отличным парнем. Правда. — Согласна, — кивнула Сара. — Мне он нравился. — Я знала, что это случится. И рано или поздно закончится. Просто не хотела лишних сложностей… — Ну, если не хочешь лишних сложностей, держись от парней подальше, — фыркнула Сара, и я недовольно скривилась. — А что у тебя с Эваном? — продолжила она. — Как вы с ним ладите? И ты не чувствовала себя немного странно, оказавшись с ним ночью наедине в пустом доме? Я покачала головой, пытаясь не выдать себя, однако лицо залила предательская краска. Сара выключила фен. — Что случилась? — вытаращила я на нее глаза. — Ты занималась с ним сексом? — Что?! Боже мой, нет, конечно! — покраснев как рак, поспешила ответить я. — Мы просто разговаривали. Вот и все. Ну… и… — Эмма, — хорошо знакомым менторским тоном начала Сара. — Что ты сделала? — Он остался здесь, со мной, прошлой ночью, — призналась я. — Мы разговаривали, пока не уснули. — А теперь уточни, пожалуйста. Вы ведь не спали в противоположных концах этой огромной кровати, да? — Она сразу все поняла по моим бегающим глазам. — Что между вами происходит? — Не знаю, — призналась я. — Мы действительно просто разговариваем. И мне кажется, что это хорошо. По крайней мере, честно. И я, типа, слишком часто плачу. Жалкое зрелище. — Уверена, что нет, — заверила меня Сара. — Просто раньше ты слишком редко плакала. Вот и наверстываешь упущенное. — Ужас. — Интересно, где та кнопка, нажав на которую можно выключить слезы? — Но… — Вы готовы? — крикнул Эван с порога комнаты. — Сейчас выходим, — ответила Сара, снова включая фен. — Но разговор еще не закончен. — Она бросила на меня суровый взгляд, и я покорно кивнула. Из спальни первой выпорхнула Сара, и как всегда, с улыбкой на губах. Я покосился на Джареда, который теперь смотрел на нее с видом человека, получившего пыльным мешком по башке. После их воссоединения обстановка слегка осложнилась, тем более что мы с Эммой… даже не прикасались друг к другу… Если не считать того раза, когда мы уснули в обнимку. — Надо поговорить, — продолжая скалить зубы, пробормотала Сара. — Ну и в чем я еще провинился? — спросил я. Сара обернулась, я проследил направление ее взгляда и увидел, что Эмма, уперев ногу, по-прежнему заклеенную пластырем, в стенку, застегивает босоножку. Белые шорты давали достаточный простор воображению. Я поймал себя на том, что как дурак таращусь на ноги Эммы, вгоняя ее в краску. — Э-э… Ну что, готова? — поинтересовался я. Сара с Джаредом уже стояли на пороге. Я протянул было Эмме руку, но вовремя спохватился и просто вытер ладонь о штаны цвета хаки, молясь в душе, чтобы она ничего не заметила. Все это смахивало на самое настоящее свидание, но, несмотря на существовавшую между нами незримую связь, мы оба были пока не готовы. Она достала из шкафа джемпер, и я запер дверь. — Выглядишь очень мило, — оглядев меня, заметила Эмма. — Тебе идет эта рубашка. — Спасибо, — смутился я. — А ты выглядишь… сногсшибательно… — Благодарю, — застенчиво улыбнулась она. — Господь всемогущий! — сев за руль, восхищенно поцокал языком Джаред. — Какой сейчас год? — Шестьдесят девятый. — Я ждал, пока Эмма сядет в машину, чтобы закрыть за ней дверь. Сара подозрительно сощурилась, явно пытаясь постичь то, что Эмма поняла еще раньше. Ладно, пусть Эмма сама расскажет Саре о том, насколько сильно я изменился. Сара желала Эмме только счастья и страшно волновалась за нее. Вряд ли у Сары остались хоть какие-то сомнения относительно моих мотивов. И, думаю, она перестала тревожиться по поводу того, что этим летом я нарушил душевный покой Эммы, вторгшись в ее жизнь. Так или иначе, я стал частью этой жизни. Если бы я внимательнее отнесся к предупреждению Нейта насчет близняшек-кузенов, которые от чертей остаток, то никогда не привел бы Сару с Эммой на обед к его маме. Уж не знаю как, но обед кое-как удалось пережить, близняшки не получили в глаз, их даже не окунули в бассейн, хотя, судя по злобному взгляду Джареда, у него чесались руки это сделать. Мы постарались побыстрее улизнуть с мероприятия под тем предлогом, что опаздываем в кино. — Похоже, у меня на спине соус барбекю, — пожаловалась Эмма на обратном пути. Она пыталась проверить, что у нее там, но никак не могла дотянуться до лопатки. — В жизни не видела таких невоспитанных детей! — Клянусь мамой, у меня никогда не будет детей, — объявил Джаред. Я бросил взгляд в зеркало заднего вида и заметил, что Сара сердито зыркнула на Джареда. Он спохватился и быстро поправился: — Зуб даю, эти двое сорванцов просто дьявольское отродье. Я протянул руку и стер у Эммы со спины темные потеки. — Спасибо, — сказала она, поспешно отвернувшись к окну. — Во сколько завтра приезжают Серена с Мэг? — поинтересовалась Сара. Эмма повернулась к ней, и я заметил, что она вся красная. Неужели мое прикосновение вызвало такую бурную реакцию? — Поздно вечером. Поэтому раньше утра мы их все равно не увидим. Джеймс вроде тоже намерен приехать, — доложила Саре Эмма, но, увидев выражение моего лица, сразу насторожилась: — Что? Я с невинным видом пожал плечами, но не сдержался и вызывающе усмехнулся. Эмма покраснела еще сильнее. Это было так комично, что я отрывисто расхохотался. — Просто скажи, — потребовала она. — Неужели эта нахальная мелюзга осмелилась написать у меня на спине свои инициалы?! — Нет, — покачал я головой. — Но один из них явно попытался заглянуть тебе под шорты, для чего нарочно то и дело ронял под стол вилку. — Да неужели? — Эмма бросила на Сару вопросительный взгляд. — Пытался, — подтвердила Сара, — пока я не пригвоздила его ладонь каблуком. Похоже, я навсегда отбила у него охоту заглядываться на взрослых тетенек. — Отличная работа, — гордо произнес Джаред. Он притянул Сару к себе и поцеловал в лоб. Я поспешил отвернуться. Эта парочка, с их телячьими нежностями, начинала здорово меня нервировать. — Сара, нельзя же быть такой жестокой! — шутливо поддела ее Эмма. — Да, я такая, — хвастливо произнесла Сара, и Джаред загоготал. Когда мы вернулись домой, Сара во всеуслышание объявила: — Кто как, а мы в постель. — И чуть ли не волоком потащила Джареда за собой по лестнице. Мы с Эммой обменялись понимающими взглядами. Эти двое уединились явно не для того, чтобы в постели книжки читать. И словно в подтверждение нашей догадки, Сара перегнулась через перила и крикнула: — Если хотите, можете включить музыку или телик и сделать звук погромче! Джаред рассмеялся и послушно последовал за Сарой, а у меня от удивления глаза полезли на лоб. — Ну надо же! — ахнула я. — Это было… — Чересчур демонстративно, — закончил Эван. — Итак… — Хочешь пойти прогуляться? — предложила я, и мы дружно посмотрели на мои заклеенные пластырем ноги. — А что, если развести в патио костер? — сказал Эван. Я бросила взгляд на часы: время, оказывается, было позднее. И, если честно, я устала от разговоров, а ведь в патио, так или иначе, придется о чем-то говорить. — Нет, пожалуй, пойду лягу. Почитаю немного перед сном. — Ну… — разочарованно протянул Эван. — Тогда ладно. Внезапно со второго этажа до нас донесся громкий смех Сары. Эван в ужасе поднял глаза к потолку. — Если хочешь… Можешь переночевать в моей комнате, — предложила я. — А ты уверена? — осторожно поинтересовался Эван. — Не хочу, чтобы все выглядело так, будто мы… — Знаю, — оборвала я Эвана. Я действительно прекрасно понимала суть наших отношений и не хотела, чтобы Эван это озвучивал. — Сейчас спущусь, — сказал Эван. — Только сумку возьму. Он вихрем взлетел по лестнице, чтобы поскорее забрать вещи и оказаться подальше от наших влюбленных голубков. А я прошла в ванную приготовиться ко сну. Пока я умывалась, Эван легонько постучал в дверь: — Дай мне минуту на переодевание. Не выходи пока. — Хорошо, — невнятно пробормотала я и, естественно, мысленно перенеслась в комнату, где переодевался Эван. Не успела я умыться и вытереть лицо, как Эван постучался снова. — Входи, — разрешила я. Эван открыл дверь. На нем были шорты и растянутая футболка, дающая не слишком много простора воображению. Облегченно вздохнув, я пробралась мимо него, легла на кровать и включила лампу на прикроватном столике. Я прислушивалась к журчанию воды в ванной, смотрела на его сумку на кушетке и гадала, сколько ночей он собирается провести в моей спальне. Я открыла книгу, положив засушенный дубовый лист на подушку. Эван вышел из ванной и забрался под одеяло на другом конце кровати. — Кстати сказать, хорошая книжка, — заметил он. — Я полистал ее сегодня днем. — Если хочешь, давай будем читать вместе, — предложила я. — А ты когда-нибудь такое делала? Читала книгу одновременно с кем-нибудь еще? — Нет. А ты? — Я тоже, — беспечно рассмеялся Эван. — Иди сюда. — Он убрал с подушки засушенный лист. Я подозрительно покосилась на Эвана. — Расслабься. Просто положи голову на подушку. Я подвинулась, он закинул назад руку и похлопал себя по плечу. — Ложись сюда, а я буду держать книгу, — произнес Эван и, заметив мою нерешительность, добавил: — Эмма, кончай валять дурака. Просто положи голову вот сюда. Тяжело вздохнув, я положила голову ему на грудь, в ямку чуть пониже плеча. Он отдал мне дубовый лист и взял книгу. Я слышала, как стучит его сердце. Собравшись с духом, я попыталась сконцентрироваться на книге в руке Эвана. — Я отстал от тебя на пару страниц, — заметил Эван. — Не возражаешь, если я быстренько их просмотрю? — Ради бога. — Я осторожно провела дубовым листом по груди Эвана. Пока Эван читал, я не проронила ни слова. Я чувствовала жар его тела, слышала неровные удары его сердца. Подобная близость оказалось выше моих сил. Но когда я собралась отодвинуться, Эван внезапно нарушил молчание: — Я буду скучать по этому дому. Его взгляд был прикован к сухому листу, который я теребила в руках. Он положил открытую книжку себе на живот и провел пальцами по моей руке. Я приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его. Если честно, мне было здорово не по себе от того, что он так близко. — Ты о чем? — Мама собирается продать дом, — звенящим голосом произнес он. — Она не может этого сделать! — При одной мысли, что дом будет принадлежать кому-то другому, мне стало нехорошо. — Я пытаюсь решить вопрос, — успокоил меня Эван. — Но пока что-то не получается. Тогда я снова положила голову ему на грудь и глубоко задумалась. — Я очень люблю наше дерево, — призналась я. — И еще качели. — Меня настолько захлестнули эмоции, что я поспешно отвела глаза. — И я тоже, — глухо пробормотал Эван. — А еще амбар. Классное место, чтобы прятаться. — Да, — согласилась я. — Если бы стены могли говорить! — Я с удовольствием послушал бы, — рассмеялся Эван. Что ж, им действительно было что рассказать. — Правда, лес за домом пугал меня до потери пульса, — призналась я. — А может, все дело в твоей манере водить мотоцикл. — Эй, — обиделся он. — Я отличный водитель. Ты что, мне не доверяла?! — Только если закрывала глаза. Единственно и исключительно. — А как я любил нашу кухню, — продолжил Эван. — Я ведь оборудовал ее специально под себя. — Да неужели? — рассмеялась я. — Конечно, кухня — главное место в доме. — Если я ничего не путаю, тебе тоже когда-то нравилась моя кухня. — Ну, скорее еда, нежели само помещение. — Я замолчала, мысленно воссоздавая образ дома, с его запахом дерева и мебельного лака. — И вообще, ты так и не сыграл мне на пианино. — Не сыграл, — отозвался Эван. — Для меня это было исключено. Родители насильно заставляли меня заниматься музыкой, хотя мои пальцы совершенно к этому не приспособлены. — Он растопырил пятерню, и я с нежностью посмотрела на его руку. — Да, ты совершенно прав. Твои пальцы недостойны касаться клавиш такого изысканного инструмента, как пианино, — подкусила я Эвана. — И вот еще. Я так и не успел поплавать в бассейне. — Мне до сих пор не верится, что это был настоящий бассейн. Наверняка просто дыра в земле. А иначе почему с него никогда не снимали брезент? — Похоже, это тайна, покрытая мраком, и узнать ее нам вряд ли суждено, — вздохнул Эван. — Поверить не могу, что она продает наш дом. Ведь в нем прошло лучшее время моей жизни. — И моей тоже, — прошептала я, вспоминая, как в трудные минуты находила пристанище под его кровом. Эван как-то странно притих. И неожиданно я поняла, о чем именно мы сейчас говорим. — Ну как, дочитал до нужного места? — откашлявшись, спросила я. — Да. — Эван снова поднял книгу. И мы углубились в чтение. Я кивала, когда заканчивала страницу, потому что читала гораздо медленнее Эвана. Хотя, кто знает, может, он и не читал вовсе? Внезапно он беспокойно заерзал, и мою щеку обдало его теплым дыханием. Нет, в таких условиях было нереально сосредоточиться: сердце беспокойно билось, меня то и дело бросало в жар. Я закрыла глаза, безуспешно пытаясь подавить желание наклониться к нему поближе. Ведь я знала, что он рядом, чувствовала его каждой клеточкой своего тела. Когда я открыла глаза, книги уже не было, дубового листа тоже. — Понимаю, что все это страшно тяжело. — Эван повернулся на бок, но моя голова по-прежнему покоилась на его руке. Задержав дыхание, я уставилась в потолок. Конечно, я должна была отодвинуться, но не могла. — Я и сам это чувствую. Эмма, я сопротивляюсь, как могу, хотя это весьма нелегко. Я не могу сделать хоть что-то, к чему мы пока не готовы. От этих слов на сердце легла страшная тяжесть. Ведь я действительно понимала, что еще не готова. Однако мускулистое тело Эвана и свойственный только ему одному запах свежести заворожили меня настолько, что я словно окаменела. Эван провел рукой по моему животу — и я буквально задохнулась. — Боже мой, Эмма, — прошептал он. — Быть может, пока не поздно, мне стоит подняться наверх… Он лег на спину, и я едва слышно пробормотала: — Не уходи. — Он замер, и я продолжила: — Ты совершенно прав. Мы еще не готовы. И я совсем потеряла голову. Я не знаю, что между нами происходит. Но если можешь… просто полежи рядом со мной. Ну а если нет, я… — Я останусь, — выдохнул Эван. Похоже, мы приблизились к опасной черте. Я перекатилась на свою половину и погасила свет. Но буквально минуту спустя Эван прижался к моей спине. Я нашла в темноте его руку и уже не отпустила. — Спокойной ночи, Эмма, — прошептал он, поцеловав меня в макушку. На секунду мне стало нечем дышать. Я еще крепче стиснула его руку и, как ни странно, сразу провалилась в сон. Глава 32 Буря чувств Мне почудились чьи-то пронзительные голоса и хихиканье. Я сразу насторожилась. Эван продолжал спать как убитый. — Эван? — Я попробовала его растолкать. Ноль реакции. Неожиданно до моих ушей донеслось: — Как хорошо, что вы приехали. Мы проведем классный уик-энд. — Эван, просыпайся! — в панике воскликнула я. — Да, Эмма еще спит, — услышала я Сарин голос. — Ее комната вон там. Если хотите, можете ее разбудить. — Блин, Эван! — Я пихнула Эвана в бок. — Девчонки приехали. Быстро выметайся из моей постели. — Что? — Эван сонно потер глаза. — Вставай скорее! Они уже идут сюда. И тут же раздался стук в дверь. Эван выполз из-под одеяла и, запутавшись в простынях, чуть было не рухнул на пол. Едва он успел скрыться в ванной, как на пороге показалась Серена. — Эмма? — Увидев, что я не сплю, она радостно улыбнулась: — Привет. — Привет. — Я в спешном порядке попыталась взять себя в руки. Покосившись краем глаза на дверь в ванную, я заметила, что она слегка приоткрыта. С трудом подавив желание запустить туда чем-нибудь тяжелым, я снова переключилась на Серену. — Доброе утро. — В комнату вошла Мэг. — Поздновато встаешь. — А который час? — спросила я, стараясь не смотреть в сторону ванной. — Половина одиннадцатого. — Мэг опустилась на край кровати. — Как прошла поездка? — У меня звенело в ушах, так что я почти не слышала своего голоса. Нужно было срочно найти способ поаккуратнее выставить их из спальни. — Неплохо. — Серена села туда, где только что лежал Эван. — Кстати, клевый дом. Отличный выбор. — Спасибо, — ответила я, торопливо накидывая одеяло на смятые простыни. — Я просто… — Ну наконец-то! — перебила меня ворвавшаяся в комнату Сара. Мне хотелось рвать и метать. Вот теперь они точно ни за что не уйдут. — А то я уже было решила, что ты весь день продрыхнешь. И сейчас, когда девочки тут, мы вполне можем закончить вчерашний разговор. — Я собралась было возразить, но она меня с ходу заткнула: — И не вздумай спорить. Это очень важно. — Что очень важно? — Серена перевела удивленный взгляд с Сары на меня. — Что происходит между тобой и Эваном? — начала допрос Сара. Мне показалось, что еще немножко — и у меня будет разрыв сердца. Хотя, возможно, оно и к лучшему. Не придется отвечать на вопросы Сары. — Чего-чего? — заинтересовалась Серена. Я покосилась на дверь в ванную комнату. Эвана я, естественно, видеть не могла, но не сомневалась, что он внимательно слушает. — Э-э-э… Честно говоря, сама точно не знаю, — уклончиво ответила я. — Мы… разговариваем. — Ой, только не надо нам вкручивать! Здесь явно не только разговоры, — заявила Сара. — Я ведь тоже не вчера родилась. Я видела, как вы вели себя вчера за обедом. Я тяжело сглотнула. Боже, сделай так, чтобы я исчезла. Пожалуйста! — Он тебя целовал? — Серена, в своей обычной манере, решила взять быка за рога. — Нет, — поспешно ответила я, стараясь не вспоминать о том поцелуе в макушку перед сном. И почувствовала, что краснею. — А ты, случайно, не врешь? — усомнилась в моей искренности Сара. — Неужели ты с ним целовалась, а мне ничего не сказала?! — Не было ничего такого. Клянусь! — обиженно воскликнула я. — А что именно ты к нему испытываешь? — поинтересовалась Мэг. Я могла поклясться, что дверь в ванную комнату чуть-чуть приоткрылась. — Не знаю, что и сказать. — Мне хотелось закрыть тему, тем более что Эван явно ловил каждое мое слово. — Все не так просто. Слишком много чего произошло, и сейчас я пытаюсь расставить точки над «i». И чтобы начать наши отношения с чистого листа, необходимо понять, из-за чего все пошло наперекосяк. — А ты сама-то как думаешь? — заинтересовалась Мэг. — Из-за меня. — Я не решалась посмотреть им в глаза. — Он мне не доверяет. И я должна вернуть его доверие, если хочу начать все сначала. — А ты хочешь начать сначала? — взволнованно спросила Серена. На этот вопрос отвечать совсем не хотелось, а потому я ограничилась общими словами. — Я еще не готова. — Что было истинной правдой. — Ладно, хватит меня терзать. А что будем сегодня делать? — Я поспешила сменить тему. — Ну и вообще, подруги, освободите помещение. Мне срочно нужно в туалет. Итак, какие у вас планы? Я ведь должна знать, что надевать. — Мы решили пошариться по магазинам, — сообщила Сара. — И не вздумай увиливать. Тебе просто необходимо купить пару платьев. — Я, конечно, против, ну да ладно… — Пошевеливайся давай! — Мэг встала с кровати. — Мы еще хотим успеть на бранч. Серена тоже вскочила на ноги и побежала за девочками, но уже в дверях повернулась и очень серьезно сказала: — Эмма, знаешь, а он мне нравится… очень. И я не сомневаюсь, что ты твердо знаешь, какие именно чувства к нему испытываешь. Так что кончай заниматься мазохизмом. Она стремительно вышла из комнаты, а мне ничего не оставалось, как удивленно смотреть ей вслед. Тем временем дверь в ванную открылась, и на пороге появился Эван. Я швырнула в него подушку. — Эй, ты чего? — поймав подушку, спросил он. — Эван, ты не имел права подслушивать! — прошипела я, стараясь не сорваться на крик. — Но ведь вы говорили обо мне, — хмыкнул он. — Разве я мог пропустить такое?! Она густо покраснела, даже шея залилась краской. — Жуткие надоедалы, да? — покачал я головой. — Какое счастье, что я не девчонка. Эмма откинула одеяло и вылезла из постели. — Поверить не могу, что ты все слышал! Трагические нотки в ее голосе рассмешили меня до чертиков. — Эмма, ты ведь прекрасно знала, что я все слышу. Хотя приятно было узнать, что они не питают ко мне ненависти. — А с чего им тебя ненавидеть?! Ты же ничего плохого не сделал. — Ну, они так трогательно тебя опекают, — пожал я плечами. — И если бы они меня невзлюбили, в этом не было бы ничего хорошего. — Ну и зачем тебе их одобрение? — ухмыльнулась Эмма. — Да просто так. — Я понял, что сболтнул лишнего. — Врунишка! — Я, наверное, выйду на улицу через патио и прогуляюсь по пляжу. Мы ведь не хотим, чтобы они увидели, как я тайком выбираюсь из твоей спальни, да? А то, не дай бог, решат, что мы целовались или типа того! — со всей серьезностью произнес я. — Заткнись, Эван! — Густо покраснев, Эмма кинула в меня подушку. Я рассмеялся и взял с комода камеру. — Желаю удачного шопинга! Она показала мне язык, и я заснял сей волнующий момент. Она с силой захлопнула за собой дверь ванной, но, если честно, дразнить ее было одно удовольствие: меня всегда умиляли приступы ее ярости. Странно, что девицы не заметили камеры на комоде и моей сумки на кушетке. Похоже, так увлеклись допросом Эммы, что ничего вокруг себя не видели. Я открыл калитку, осторожно выглянул на террасу проверить, нет ли там посторонних, буквально скатился по ступенькам и уже вышел на пляж, когда сзади скрипнула сетчатая дверь. — Эй! — крикнула Сара. Кажется, меня поймали с поличным. Я неохотно повернулся. — Если не ошибаюсь, ты только что вышел из спальни Эммы, да? — Сара стояла подбоченившись и сверлила меня глазами. Я виновато пожал плечами. — Эван, мы можем поговорить? — Слушаю тебя, — вздохнул я. Сара спустилась по лестнице, и мы пошли рядом, что, признаюсь, стоило мне определенных усилий. — Скажи, в мое отсутствие между тобой и Эммой, случайно, не произошло ничего такого, о чем я должна была бы знать? — Нет, — ответил я. — Ничего такого, о чем ты должна была бы знать. — Эван! Ты же понимаешь, я хочу только одного. Чтобы у нее все было хорошо. — Сара, я в курсе. Я слышал. — А чего ради ты остался в ее комнате? Ума не приложу, что между вами происходит! — Да я и сам не понимаю. Но скажу тебе то же, что и Эмма. Мы просто разговаривали. Вот такие дела. И я понятия не имею, как далеко мы сумеем зайти, но, ради бога, не торопи события. Не заставляй Эмму поскорее определиться со своими чувствами. Я боюсь оттолкнуть ее, тем более что впервые за время нашего знакомства начал ее по-настоящему узнавать. — Ты о чем? — нахмурилась Сара. Я, как мог, попытался ей объяснить: — За последние пару недель Эмма здорово изменилась. Исчез этот ужасный пустой взгляд. И она уже не выглядит так, будто вот-вот сломается. Не знаю, в чем тут дело, но она начала потихоньку раскрываться и… — Теперь больше похожа на прежнюю Эмму, да? — Нет, — покачал я головой. — Прежней она тоже не стала, и сомневаюсь, что когда-либо станет. Но она пытается исцелиться, исправить прошлые ошибки. Она открыла мне душу, чего никогда прежде не делала. Она верит мне, и я не хочу терять ее доверие из-за того, что между нами, возможно, произойдет, а возможно — и нет. Да, ты волнуешься за нее, но ведь и я тоже. И поэтому прошу не гнать лошадей, чуть-чуть осадить назад. Дай нам возможность разобраться самим. — А ты ей доверяешь? — спросила Сара. Я задумчиво посмотрел на переливающийся под лучами солнца океан: — По крайней мере, я этого хочу. Очень хочу. — Значит, не доверяешь, — констатировала Сара, уловив в моем голосе неуверенные нотки. — Эван, это несправедливо. Ты должен ей доверять. Доверять настолько, чтобы рассказать, через что тебе пришлось пройти, когда она тебя бросила. Если ты не признаешься, то наступишь на те же грабли. Она должна знать. — Она и так скрючилась под бременем вины, накопившейся за ее короткую жизнь, — парировал я. — И она знает, что меня мучают ночные кошмары. Полагаю, для начала достаточно. Сара задумчиво прищурилась. И у меня появилась надежда, что она решила прекратить допрос… — Но как можно рассчитывать на то, что она будет делиться с тобой своими переживаниями, если ты не можешь ответить ей тем же? Как ни прискорбно, но на сей раз Сара была абсолютно права. Я едва не сошла с ума, увидев, что Сара и Эван возвращаются вместе. Выходит, она теперь знает, что он был в моей комнате. Я это сразу поняла, когда Сара, поднимаясь по лестнице, укоризненно покачала головой. Хуже того, у меня не будет возможности спросить у Эвана, о чем они разговаривали, поскольку он в компании с Джаредом и Джеймсом собирался пойти к Нейту, чтобы помочь организовать очередную мерзкую вечеринку. Находившись вдоволь по магазинам, мы с девчонками остаток дня провели на пляже. На вечеринку я решила надеть джинсы, топ на лямках и черные кеды. Сара критически оглядела меня с головы до ног: — Мы накупили кучу классных платьев, а ты что напялила?! Ну скажи на милость, что мне с тобой делать?! — Любить меня такой, какая я есть, — усмехнулась я. — Лично я тебя люблю, — встряла Серена. — Серена, нечего ей потакать, — одернула ее Сара. — Кроме того, твой гардероб тоже не отличается разнообразием. Все исключительно черное… и еще раз черное. — А по-моему, Серена выглядит очень даже стильно, — заявила я. — И я того же мнения, — вызывающе вскинула голову Серена. — Ладно, Серена, я не хотела тебя обидеть. Ты умеешь правильно сочетать свое черное. А вот ты, Эм, меня, конечно, прости, но я не могу позволить тебе так одеваться. — Скажи, Серена, Джеймс взял твою машину или они уехали на той прикольной тачке? — поспешила сменить тему Мэг. — Кстати, а чья это тачка? — поинтересовалась Серена. — Очень крутая. Я замялась, так как не хотела вдаваться в лишние объяснения. Заметив, что я потупилась, Сара обратила на меня требовательный взгляд: — Эмма Томас, а ну-ка выкладывай! — Эвана, — промямлила я. — То-то я вчера удивилась, когда мы ездили на обед, — задумчиво произнесла Сара. — Но зачем Эвану в Калифорнии машина? — (Я замерла, как кролик перед удавом, и этим сразу себя выдала.) — Не может быть! — ахнула Сара. — Что? — удивилась Мэг. — Да! — радостно завопила Сара. — Он остается! — Он — что? — изумилась Мэг. — Эван перевелся в Стэнфорд, — констатировала Сара, продолжая бросать на меня грозные взгляды. Я вяло кивнула. Еще немножко — и Сара точно могла взорваться. — Конечно, он перевелся в Стэнфорд. — С чего ты это взяла? — поинтересовалась я. — Потому что все правильно, — задумчиво произнесла она. — Прошлым летом мама встречалась с Вивьен. И та жутко сокрушалась, что не позволила Эвану поступить в Стэнфорд. А еще Вивьен заявила, что больше не собирается стоять у него на пути. Но разговор был еще в прошлом году, и когда осенью он остался в своем колледже, я выкинула это из головы. — Значит, он собирается перебраться сюда? — спросила Мэг. — Он с самого начала хотел учиться в Стэнфорде, — объяснила я. — Там же, где и ты, — резюмировала Сара. — Эмма, и нечего так смотреть на меня! Не сомневаюсь, если бы не ограничения, наложенные на него родителями, он перевелся бы гораздо раньше. — Ты о чем? — не поняла я. — Они заблокировали его счет, — объяснила Сара. — А в кампусе у него не было машины. Они фактически посадили его под домашний арест. — Ему что, не разрешали путешествовать?! Меня потрясли слова Сары. Можно себе представить, как обозлился Эван. Он всегда любил путешествовать. И делал это при каждой удобной возможности. А быть привязанным к штату Коннектикут для него было смерти подобно. — Причем, похоже, вплоть до прошлого лета, судя по тому, что рассказала мама. «Ну надо же!» — подумала я. Выходит, сама того не желая, я вторглась в его жизнь и кардинально изменила ее. — Эмма, ты здесь совершенно ни при чем, — попыталась утешить меня Сара. — Решение приняли его родители. Поняла? Ты не виновата, даже и не думай! — (Я молча кивнула, чувство вины засело комком в горле.) — Но ты должна была узнать правду от Эвана. Не от меня. И он непременно тебе расскажет, пусть даже ты все знаешь. Если вы решите начать сначала, у него не должно оставаться от тебя никаких тайн. — Ты совершенно права, — понурилась я. Да, Сара была совершенно права. Впрочем, как всегда. Глава 33 Прыгнуть в бассейн Когда ближе к вечеру мы подъехали к дому Нейта, улица была забита машинами. Мы несколько припозднились из-за разговора об Эване. — Мне уже нравится, — объявила Серена, врезавшись в гущу толпы, чтобы пробраться туда, откуда доносились звуки гитары. — Привет, Эмма! — крикнул из-за стойки бара Рен. — Привет, Рен! — Я помахала ему рукой, пытаясь не отставать от Серены. Мы вышли на веранду и обнаружили возле бассейна стайку полураздетых девиц. — Нет, ну надо же быть такими бесстыжими! — заметила Мэг, рассматривая блестевшие на солнце тела. — Просто они не настолько закомплексованы, — возразила Серена. — И чего им стесняться? — И это говорит девушка с безупречной, прямо-таки алебастровой кожей! — подкусила Серену Мэг. — Которая не стесняется пройтись по дому в чем мать родила, — вставила я. — Она это делает специально, чтобы позлить Пейтон, — рассмеялась Мэг. — Эмма! — окликнул меня с патио Ти Джей. — Ты здесь! — Здесь! — рассмеялась я в ответ. — Это кто? Один из друзей Эвана? — поинтересовалась Сара. — Ну наконец-то вечеринка с приличной музыкой, — обрадовалась Серена, повернувшись в сторону импровизированной сцены в патио. — Вперед! Давай поищем наших парней. — Она схватила меня за руку и поволокла вниз по лестнице. — Как насчет того, чтобы выпить? — спросила Мэг, когда мы оказались в патио. — Почему бы и нет, — ответила за нас Сара и решительно направилась к бару. — Привет, ребята, — когда подошла наша очередь, поздоровалась я с Нейтом и Брентом. — А мы как раз гадали, когда ты объявишься, — ухмыльнулся Нейт и, заметив, что я не одна, сказал: — Привет. Меня зовут Нейт. А это Брент. Брент игриво улыбнулся, по очереди пожал всем руки и в довершение сделал мне комплимент: — Эмма, выглядишь сногсшибательно. — Спасибо, — улыбнулась я под удивленные взгляды подруг. — Итак, милые дамы, что будете пить? — довольно потер руки Брент. — Что-нибудь этакое, — лукаво улыбнулась Серена. — Эван с Джеймсом и Джаредом. Они где-то здесь, — подождав, пока Брент выставит напитки, сообщил Нейт. — Спасибо, — ответила Серена; в одной руке она держала стаканчик с синеватой жидкостью, второй — цеплялась за меня. Нам не пришлось слишком долго высматривать парней. К ним были прикованы взгляды чуть ли не всех присутствующих на вечеринке девиц. Возможно, потому, что наши парни оказались на голову выше всех остальных. — Эй! — окликнула я Эвана. Он умопомрачительно улыбнулся, и у меня буквально захватило дух. — Привет. Рад, что ты здесь. — Ой, мы непременно должны станцевать под эту музыку! — Вручив Эвану мой стаканчик, Серена поволокла меня к маленькой сцене. Я виновато оглянулась на Эвана. Он ухмыльнулся и пожал плечами. И уже через секунду нас с Сереной поглотила толпа танцующих. Серена выбрала место перед оркестром и принялась подпрыгивать в такт популярной роковой мелодии. Я осторожно покачивалась на подушечках стопы, боясь потревожить незажившие раны. — Давай, Эмма! Вперед! Отбросив сомнения, я запрыгала рядом с ней. К нам, отчаянно работая локтями, протиснулась Сара, ее рыжие волосы пламенели в электрическом свете. Стоявшая поодаль Мэг предпочитала просто ритмично покачивать бедрами. — Похоже, мы их теперь не скоро увидим, — заметил Джаред, наблюдая за тем, как Сара, мотая головой из стороны в сторону, подпрыгивает вверх-вниз. — Рано или поздно музыканты уйдут на перерыв, — успокоил я брата. — Интересно, а что они такое пьют? — спросил Джеймс, разглядывая содержимое оставленного Сереной стакана. — Это сугубо женский напиток, — объяснил я. — Парни для каждой вечеринки разрабатывают специальный женский коктейль. Как правило, очень сладкий, но достаточно крепкий. Джеймс пригубил и поморщился: — Нет, я категорически предпочитаю пиво. Я рассмеялся. — Ну и как у тебя продвигается с Эммой? — не отводя глаз от Сары, поинтересовался Джаред. — Все очень запутанно, — ответил я. — Чего и следовало ожидать, — заметил Джаред, а Джеймс в ответ ехидно хмыкнул. — А тебя это что, нисколько не удивляет? — спросил я у Джеймса. — Она… другая, — тщательно подбирая слова, ответил Джеймс. — Но мне она нравится. Она непредсказуемая. — Что есть, то есть. — Именно за это Эван ее и любит. — На лице Джареда появилась загадочная полуулыбка. Я отрывисто рассмеялся, поскольку брат мой был, как всегда, прав. — Но как бы там ни было, она здорово изменилась и больше не кажется такой потерянной. И, если честно, выглядит она очень даже ничего. — Спасибо тебе, Джаред, — покачал я головой. Джаред не ошибся. Лицо Эммы раскраснелось от удовольствия, ей явно нравилось подпрыгивать рядом с Сереной. Невозможно было отрицать очевидный факт, что Эмма очень красивая, даже в простых джинсах и майке. И пусть по утрам она просыпалась с торчащими во все стороны волосами и следами от подушки на лице. — Эй, Эван! — окликнул меня с противоположной стороны бассейна Ти Джей. — Неплохо было бы помочь Рену в баре наверху. — Уже иду! — крикнул я в ответ. — Увидимся позже. — Я повернулся к Джеймсу и протянул ему стакан с синеватым напитком: — Отдай это Эмме, хорошо? Оставив ребят, я поспешил в дом, чтобы помочь Рену обслужить гостей, которых на сей раз оказалось куда больше, чем на предыдущих вечеринках. Итак, мне пришлось взять на себя роль хозяина, хотя к подготовке данной конкретной вечеринки я не имел непосредственного отношения. Более того, теперь я даже не жил в этом доме. Эмма подошла ко мне сказать «привет», но я был настолько занят, что едва успел перекинуться с ней парой слов. Несколько раз я попытался слинять, но номер не прошел. Напрасно я обшаривал глазами комнату в поисках кого-нибудь из своих ребят, с каждой минутой раздражаясь все больше. — Привет! — поздоровалась со мной возникшая у стойки бара худая блондинка. — Привет. — Я был так занят поисками кого-нибудь, кто мог бы сменить меня в баре, что даже не взглянул на нее. — Что тебе предложить? — Пива, — сказала она, а когда я полез в бадью со льдом за бутылкой, неожиданно спросила: — Ты ведь Эван, да? — Да, — лаконично ответил я, протягивая ей бутылку. — А меня зовут Ника. Я знаю, что ты и твои ребята — серферы. Я присмотрелся к ней повнимательнее и узнал эти выгоревшие на солнце волосы и темно-карие глаза. Похоже, она была одной из тех девиц, у которых Брент пытался взять номер телефона. — Все верно. Рад, что ты смогла прийти. — Я тоже, — улыбнулась она. — Надеюсь, нам еще удастся поболтать. — Конечно, — ответил я, уже переключившись на стоявшего за ней парня в бейсболке. — Отлично, Эван, — сказал Рен, принесший новую порцию льда. — Ты о чем? И вообще, какого хрена ты так долго шлялся? Хватит с меня стоять за стойкой. — Да ладно тебе, — усмехнулся он. — А я смотрю, эта девица на тебя запала. — Ну и что с того? Так ты меня сменишь или нет? — Пойду схожу еще за льдом и сразу вернусь, — пообещал он. Сложив наконец с себя обязанности бармена, я начал протискиваться сквозь плотную толпу на веранду. Эмму я обнаружил у дальнего конца бассейна, она о чем-то оживленно беседовала с Мэг. Я стал торопливо спускаться по лестнице, чтобы присоединиться к ним. Но не успел я оказаться в патио, как передо мной снова возникла Ника. — А я уже жду не дождусь, когда ты наконец выйдешь из-за стойки. — Рад видеть тебя снова, — сказал я, озираясь в поисках Эммы. — Интересно, а ты тоже живешь здесь? — Ей явно хотелось поболтать. — Нет, я остановился в доме неподалеку. — В таком же шикарном, как этот, да? — Э-э… Дом действительно хороший. Прямо на берегу. — Чтобы не обижать Нику, я изобразил любезную улыбку, одновременно продолжая бросать нетерпеливые взгляды в сторону бассейна в надежде увидеть красную майку и короткие каштановые волосы. — Как бы мне хотелось его посмотреть, — кокетливо произнесла Ника. Ника выглядела на редкость привлекательно, и будь на моем месте Брент, он прыгал бы от восторга, что такая клевая телка оказывает ему знаки внимания, но я не был Брентом, а Ника была явно не той девушкой. — Ну, если когда-нибудь будем устраивать вечеринку… — уклончиво ответил я. — Кстати, а ты, случайно, не знакома с Эммой Томас… по серфингу? — Ой, конечно-конечно. На самом деле это я привезла Эмму сюда пару дней назад, когда нашла ее в невменяемом состоянии на пляже. — Я рад, что ты оказалась в нужном месте и в нужное время. — Она ведь встречается с Коулом, да? — Нет. Не встречается, — отрезал я, чувствуя, что при одной мысли об их близких отношениях у меня на скулах начинают ходить желваки. — Она остановилась в том же доме, что и я. Скажи, у нее есть номер твоего телефона? — Думаю, есть, — несколько разочарованно произнесла Ника. — А ты… — Эван! — крикнула из-за спины Ники Серена. Она смерила Нику взглядом и посмотрела на меня. — А мы тебя обыскались. — Прости. Застрял наверху, — объяснил я. — Привет, я Серена, — вклинившись между мной и Никой, сказала Серена и, не дожидаясь ответа Ники, поспешно добавила: — Извини, но придется украсть у тебя Эвана. И не успели мы отойти от Ники, как я услышал громкое «ах» и плеск воды в бассейне. — Сама не понимаю, как ты меня подловила, — отплевываясь, сказала я барахтающейся рядом Мэг. — Похоже, ты слегка отвлеклась на другое. Вот тут-то я тебя и поймала. — Не понимаю, о чем ты! — возразила я, чувствуя, что краснею. Значит, она заметила, что я внимательно слежу за тем, как Эван беседует с Никой. Но тут нас обдало фонтаном брызг — кто-то еще прыгнул в бассейн. Из воды показалось улыбающееся лицо Ти Джея. — Примете меня в свою компанию? — поинтересовался он. И тут всех словно прорвало. Гости с дикими воплями принялись прыгать в бассейн. Парни сталкивали друг друга в воду, падая прямо на визжащих от восторга девиц. Я нырнула поглубже в надежде найти лесенку и выбраться поскорее из этого дурдома. Я уже ухватилась за нижнюю перекладину, когда кто-то, схватив меня за щиколотку, потащил вниз. Лягнув ногой нападавшего, я вынырнула на поверхность и увидела уплывающего от меня Брента, затем снова повернулась к лесенке и столкнулась лицом к лицу с Эваном. — Привет. — Вода стекала по его каштановым волосам и лепному лицу. От этого зрелища у меня сладко заныло сердце. — Привет, — смущенно улыбнулась я. — Слышал, что именно ты заварила всю эту кашу. — Не я, а Мэг! — попыталась оправдаться я. Какие-то парни, затеявшие небольшую потасовку, прижали меня к Эвану. Эван отплыл подальше, я за ним. — Нет, на Мэг это совершенно не похоже. Она слишком рассудительная. — А я разве нет? — обиделась я. — Ну, ты уже успела завоевать определенную репутацию, — усмехнулся Эван. — И заметь, я не первый раз оказываюсь из-за тебя в бассейне, причем в одежде. — Ладно, не буду спорить, — слегка покраснела я. Я не могла отвести взгляд от его бездонных глаз. Эван пристально посмотрел мне в лицо, словно желая получить ответ на невысказанный вопрос… или разрешение. Он положил руку на мое бедро — и у меня сразу застучало в висках. Дрожащей рукой я схватилась за бортик. Потом он придвинулся еще ближе — и вдруг исчез. — Эй, Эмма! — Там, где только что был Эван, появился Брент, однако и он, впрочем, сразу ушел под воду. Я решила этим воспользоваться и выбраться из бассейна. Мне надо было передохнуть после того секундного откровения. — А как вам удалось остаться сухими? — спросила я Сару и Серену, которые, расположившись на шезлонгах возле столика, невозмутимо созерцали весь этот бедлам. — Ну, им виднее, кого можно сталкивать в воду, а кого нет, — сверкнула глазами Сара. — А вот ты выглядишь ужасно нелепо, — рассмеялась Серена, показав на мои сползшие вниз намокшие джинсы. Я попыталась их подтянуть. Бесполезно. — Ну что, уходим? — услышала я за спиной голос Мэг. — По-моему, ты уже все, что могла, совершила. Повысила градус вечеринки, — заметила Серена, вручая Мэг ключи от машины. — А вот я, пожалуй, еще задержусь. — Я тоже, — поддержала ее Сара. — Ну… желаю хорошо повеселиться, — сказала я, и мы с Мэг направились к выходу. — Вы что, уходите? — догнал нас Эван. Я оттянула край мокрых джинсов: — Не могу же я остаться в таком виде! Мы возвращаемся домой. Увидимся там. — Тогда я с вами. Встречаемся на подъездной дорожке. Пойду отдам Саре ключи от машины, чтобы им с ребятами было на чем вернуться. — Хорошо, — не останавливаясь, бросила Эмма. Сару и Серену я нашел на веранде. Они искренне наслаждались тем, что происходило у бассейна. — Сара, когда захочешь вернуться домой, вот ключи от моего пикапа, — сказал я. — А ты сам-то как туда доберешься? — поинтересовалась Сара. — Поеду с Мэг и Эммой. Серена многозначительно ухмыльнулась. Оставалось только догадываться, о чем она думает. — Ладно, тогда до скорого, — сказала Сара. Я побежал догонять Эмму и неожиданно остановился как вкопанный. Девчонки стояли на боковой дорожке. Они успели снять мокрые джинсы и теперь складывали их в черный мешок для мусора. — Эй, Эван, никаких мокрых штанов в машине. Правило, которое мы свято блюдем, — заявила Мэг. — А? — переспросил я, не в силах отвести глаза от обнаженных ног Эммы. Растерянно заморгав, я с большим трудом сфокусировался на Мэг. — Если собираешься сесть к нам в машину, сначала сними штаны, — объяснила Мэг. Я удивленно поднял брови. — Впрочем, тебе совершенно не обязательно ехать с нами, — вмешалась в разговор Эмма, которая, должно быть, поняла, что я слегка прибалдел, увидев ее в нижнем белье. Эта поездка точно меня доконает. — Да нет… все нормально. — Я быстро стянул штаны и кинул в мешок, который услужливо держала Мэг, туфли положил в багажник к бутсам и футбольным мячам. Затем, не сводя глаз с Эммы, сказал: — Пожалуй, стоит снять и мокрую рубашку тоже. Можете положить ее к остальным вещам. Эмма возмущенно открыла рот, но промолчала. Мэг смотрела на нас большими глазами. — Как хочешь, — удивленно кивнула она. — Вредина, — фыркнула Эмма. — Эй, ты первая нарушила перемирие, — стягивая рубашку, ухмыльнулся я. Эмма демонстративно отвернулась. Наверное, думала, я не замечу, как она покраснела. — Если хочешь, можешь сесть за руль. — Мэг бросила в багажник черный мешок и вручила мне ключи. Эмма уже сидела на месте рядом с водителем. Я снова бросил взгляд на ее стройные ноги, казавшиеся еще длиннее из-за маленьких черных трусиков. Затем отодвинул свое сиденье, чтобы Мэг могла забраться назад. Она с трудом протиснулась мимо меня, но я даже не обратил внимания на ее полуобнаженное тело. — Ты что, поведешь машину? — в панике спросила Эмма. — Меня Мэг попросила, — пожал я плечами. — Мэг! — возмутилась Эмма. — А что такого?! — растерялась Мэг. — Ребята, вы, случайно, не того? Можно подумать, будто вы голые! Эван, кончай придуриваться и заводи мотор. Когда я нажал на газ, включилось радио. Эмма повернулась к Мэг, и они одновременно заорали: — Дэвид Боуи! А Эмма добавила: — «Молодые американцы». — Так нечестно, — возмутилась Мэг. — Ты не могла сразу узнать песню. Я понятия не имел, что происходит. Внезапно бедро Эммы оказалось совсем рядом с моей рукой — почти на рычаге переключения передач, — и у меня перехватило дыхание. Я с трудом заставил себя следить за дорогой. И решил, что если я не хочу себя выдать, то лучше не отвлекаться: ведь на мне, кроме трусов, ничего не было. — И что все это значит? — поинтересовался я. — Просто мы спорим, кто первый угадает мелодию, когда заводим машину или переключаем радио на другую станцию, — объяснила Мэг. — Это у нас с Эммой игра такая. — Типа сталкивать друг друга в бассейн? — Именно так, — рассмеялась Эмма. — Типа сталкивать друг друга в бассейн. Я невольно бросил взгляд в ее сторону. Явно неудачная идея. Чтобы вернуть остатки самообладания, пришлось изо всех сил вцепиться в руль. Даже страшно представить, что со мной будет, когда я увижу ее в купальнике! Подъехав к дому, я сказал девушкам, что они могут идти внутрь, а я пока достану из багажника наше мокрое барахло. На самом деле мне просто нужно было время, чтобы привести себя в чувство. С облегчением одевшись, я прошел в гостиную, где меня уже ждали Эмма и Мэг. — Эван, как насчет того, чтобы посмотреть какое-нибудь кино, когда вернутся остальные? — спросила Мэг. — Легко, — ответил я. — Есть хотите? — А что ты собираешься готовить? — оживилась Эмма. — Ничего, — хмыкнул я. — Думал, может, закажем пиццу. Или вдруг ты надумаешь побаловать нас чем-нибудь вкусненьким. — Пицца! — воскликнула Мэг. — Эмма со своей стряпней точно спалит весь дом. — Эй! Я умею жарить сыр, — огрызнулась Эмма. — Что ж, впечатляющее достижение, — подкусил я Эмму, за что немедленно получил подушкой по голове. Неожиданно я вспомнил, как мы с Эммой дрались подушками два года назад. Мне ужасно хотелось сейчас ответить тем же, чтобы хоть на миг возродить былое. — Итак, Эван, насколько я знаю, ты у нас теперь студент Стэнфорда, — привлекла мое внимание Мэг. Эван, продолжая сжимать в руках подушку, улыбнулся Мэг, и я вдруг догадалась, о чем он думает. — Да, похоже, что так. Потом принесли пиццу. К этому времени подтянулись и все остальные. Слава богу, что мы заказали достаточно, поскольку и Джаред, и Джеймс умяли по целой пицце. Я сидела на роскошном ковре перед диваном, а Эван щелкал пультом от телевизора в надежде найти какой-нибудь фильм. — Присоединяйся, Мэг! — Серена плюхнулась на колени к Джеймсу, расположившемуся на двухместном диване, и закинула длинные ноги на спинку. Сара жизнерадостно хихикала над тем, что нашептывал ей на ухо Джаред. Если не ошибаюсь, он объяснял ей, почему я выбрала ковер. Мэг с миской попкорна примостилась рядом с Сарой, а Эван тем временем продолжал выбирать фильм. — Почему бы тебе не сесть на стул? — Эван наконец отвернулся от телевизора и обнаружил, что я устроилась на ковре. — Мне здесь вполне удобно, — прижав подушку к груди, поспешила заверить я Эвана. Эван на секунду замялся, но затем все же сел на стул и выключил свет. Комнату теперь освещал лишь горевший экран телевизора. За моей спиной кто-то захихикал, я придвинулась поближе к Эвану. Действие на экране медленно разворачивалось, усталость брала свое. Я уткнулась лицом в ногу Эвану и задремала. Проснулась я уже на кровати, в комнате было темно. Теплое дыхание Эвана щекотало мне шею, я задумчиво улыбнулась и снова погрузилась в сон. Глава 34 Просто не думай об этом — Наверное, мне не стоит оставаться здесь на ночь, — объявил Эван, когда я вышла из ванной. — А что случилось? Разве ты больше не хочешь спать со мной в одной постели? — удивилась я. — Вот в том-то и проблема, — натянуто улыбнулся Эван. — Что ты имеешь в виду? Эван разгладил на коленях одеяло, прислонился к изголовью и задумчиво уставился в потолок, силясь подобрать нужные слова. — Мне очень… тяжело, — пробормотал он. — Мы все еще пытаемся понять, что… между нами происходит. Но когда я прикасаюсь к тебе, лежа в кровати, прислушиваюсь к твоему дыханию, принюхиваюсь к запаху твоих волос, чувствую твое… Все это… очень нелегко. — О-о… — Его слова были словно обухом по голове. Я на секунду представила, как он прижимается ко мне, и мое сердце взволнованно затрепетало. — Да-да, я понимаю. — Поэтому для нас будет лучше, если начиная с этого дня я перейду в спальню наверху. — Э-э… Ну ладно, — неуверенно произнесла я. — Если ты так считаешь… — А ты нет? — удивился он. — Неужели я один испытываю адские мучения? Густо покраснев, я покачала головой. — И меня так и тянет тебя поцеловать… — признался Эван. — Хорошо, я поняла, — остановила я излияния Эвана. Я не хотела, чтобы он продолжал, не хотела думать о том, что он может меня поцеловать. Я закрыла глаза, но нет, слишком поздно. — Значит, договорились. Я переношу свое барахло наверх. — Он произнес это как нечто само собой разумеющееся, но в его голосе я услышала некий вопрос и невольно подняла на него глаза. — Да-да, — смущенно кивнула я. Эван поднял с кушетки сумку, забрал с комода свою камеру, немного помедлил на пороге и, сдержанно улыбнувшись, закрыл за собой дверь. Я повалилась на кровать и, как выброшенная на сушу рыба, принялась ловить ртом воздух. Так что же на самом деле случилось? Мы признались, что безумно хотим друг друга, не обмолвившись об этом ни словом. И это стало самым неловким моментом… во всей ситуации. Неожиданно в комнату без стука вошла Сара, закрыла за собой дверь и присела на край кровати. — Я только что видела, как Эван поднимался наверх с вещами. Вы что, поцапались или типа того? — Нет, — вздохнула я. — Тогда объясни, ради бога, что происходит. Я задумалась, а потом сказала: — Помнишь, еще в школе ты как-то спросила, хотела бы я переспать с Эваном. Мы тогда с ним еще только начали встречаться. И после того как ты спросила, я ни о чем другом не могла думать, потому что своим вопросом ты заставила меня думать об этом. Сара весело рассмеялась: — Да, ты тогда была сама не своя. Ты, наверное, с неделю шарахалась от него, как от прокаженного, и я даже стала бояться, что твое лицо навеки останется бордового цвета. — Угу, — пробормотала я. — И тем не менее… — Постой-ка, ты занималась с Эваном сексом? — Нет! — выпалила я. — Но ты ведь хотела, да? — упорствовала Сара. Я зарылась лицом в одеяло, буквально завыв от отчаяния. — Боже мой, ты этого хотела! — констатировала Сара. — Надо же! Вот уж не думала, что вы зайдете настолько далеко! — Мы еще вообще никуда не зашли, — возразила я. — Просто… Ну, он больше не будет здесь спать. — Вот и хорошо, — улыбнулась Сара. — Сара, сейчас же прекрати смотреть на меня такими глазами! — Вы оба ведете себя как малые дети. Даже смешно. Ладно, вам обоим пора кончать с этими глупостями, чтобы вместе идти дальше по жизни. — Сара бросила на меня сочувственный взгляд и решительно встала с постели. — Девчонки скоро приедут. Мы собираемся провести весь день на пляже. Я вяло кивнула, потрясенная Сариной прямолинейностью и способностью откровенно говорить о таких вещах, в которых я сама себе боялась признаться. Словно мы опять… вернулись в школу. Когда я не решалась взглянуть на Эвана или подойти к нему ближе чем на три фута. Он занимал все мои мысли, даже если стоял рядом. И все доводы разума были бессильны, я слышала только зов своего мятущегося сердца. — Эмма? — окликнул я ее, заметив, что она уставилась куда-то вдаль. Она очнулась и растерянно заморгала: — А? — Ее глаза округлились, щеки слегка порозовели. — Тебя девочки ищут. Готовят на кухне ланч. — Ладно, спасибо. Она соскользнула с гамака, явно не решаясь на меня посмотреть, провела рукой по волосам и вошла в дом. Я проводил ее удивленным взглядом и последовал за ней. На кухне тем временем громко хлопали дверцами шкафчиков, затем оттуда послышался командный голос Сары: — Эмма! Быстро прими душ и возвращайся сюда. Нам нужна твоя помощь. — Уже иду, — ответила Эмма. — У них все будет хорошо, да? — услышал я голос Серены. Поскольку в гостиной орала музыка, а на кухне царила страшная суета, девчонки не заметили, как я вошел. Чтобы не путаться под ногами, я решил подняться на второй этаж. — Рано или поздно они поймут, что не могут жить друг без друга, — говорила Сара. Похоже, они не подозревали, что из-за отсутствия двери между кухней и гостиной их голоса разносятся по всему дому. — Неужели ты думаешь, что Эван и Эмма смогут все забыть и простить? — усомнилась Мэг. — Если они так и будут ходить вокруг да около, то в результате только заставят друг друга напрасно страдать. Эмма балансирует на краю пропасти, ей надо срочно открыться ему и принять руку помощи. Я ухватился за перила, не в силах подняться на следующую ступеньку. — Ты не права. Ей уже значительно лучше. Я точно знаю, — вмешалась в разговор Серена. — И вообще, даже слепому видно, что они любят друг друга. Достаточно только на них посмотреть. Пока они находились в разлуке, Эмма напоминала человека, потерявшего смысл жизни. А сейчас она совсем другая. — А что, если он ее не простит? Развернется и уйдет? — не сдавалась Мэг. — Эй, старик, ты что здесь делаешь? — раздался с верхней площадки удивленный голос Джареда. Я поднял на него глаза и до боли стиснул зубы, мысленно заклиная помолчать. — Ага, попался! Подслушиваешь, что о тебе говорят. Очень красиво, нечего сказать! — рассмеялся Джаред. Ну вот, они наверняка все слышали! И я вихрем взлетел по лестнице: — Заткнись, Джаред. Я не специально. — Можешь заливать кому-нибудь другому, — укоризненно покачал головой Джаред. — Хотя я тебя не виню. Если бы они перемывали косточки мне, я непременно и с удовольствием послушал бы. Эй, погоди-ка! А обо мне трепу не было? — Нет, — сказал я. — Ты-то тут при чем? Это ведь у нас с Эммой полный бардак в отношениях. А кроме того, кому интересно слушать, как Сара разливается соловьем по поводу того, какой ты классный?! — А она что, так говорила? — гордо улыбнулся Джаред. — Нет, — фыркнул я. — Ладно, когда тебе надоест подслушивать, я, так и быть, отдам тебе ту огромную сумку со спортивным снаряжением, которую ты просил принести. Как насчет того, чтобы немножко погонять мяч? Джеймс, наверное, уже на пляже. — Не вопрос. Но сперва, пожалуй, проверю, как там девчонки. И я, стараясь производить как можно больше шума, спустился по лестнице. Когда я заглянул на кухню, они подозрительно притихли. — Помощь нужна? — поинтересовался я. Если они в чем-то и подозревали меня, то Мэг с Сарой не выдали себя ни взглядом, ни жестом. Но зато Серена весело сверкнула на меня глазами. Я вопросительно посмотрел на нее. В ответ она широко улыбнулась, за что немедленно получила от Мэг локтем в бок. — Нет, мы сами прекрасно справились, — ответила Сара. — Вам, мальчики, только надо будет отнести все на пляж. — Ладно. Ждем вас там, — сказал я, оставив их перемывать мне кости и решать судьбы мира. Я покосилась на платье, которое Сара повесила на дверь ванной. Раньше я обожала рыться в Сарином шкафу, мне нравилось, когда она наряжала и причесывала меня, хотя иногда это слегка доставало. Но теперь все было иначе. Я стала другой. С того злополучного вечера я больше никогда не надевала платьев, разве что на мамины похороны. А поскольку я не жила, а просто существовала, то особо и не задумывалась. Но сейчас все было иначе. Я понимала, что Сара хочет достучаться до меня, сделать меня в какой-то степени лучше. — Ох, Сара, — вздохнула я. — Ладно. Я надену платье. Высушив волосы и одернув слишком короткую юбку, я направилась на кухню, где меня уже ждали подруги. При виде меня у Сары радостно загорелись глаза, что стало лучшей наградой за то, что пошла ей навстречу. — Ну, чем вам помочь? — Поставь все это на стол. — Мэг вручила мне кувшин и чашки. — Эй! — На пороге двери, ведущей в патио, появился Джаред. — Сара, я получил твое сообщение. Что прикажешь делать? — Мы садимся за стол. Принесите с ребятами то, что осталось, и раскройте зонтик. — Нет проблем. Джаред позвал нас на ланч, и я прямо с пляжа прошел через террасу в патио. И едва не упал, когда увидел, как Эмма, встав на цыпочки, помогает Джареду закрепить зонт. На ней было белое в желтый цветочек платье без лямок. Я пробежал глазами по ее тонким рукам и мягкой линии плеч. Платье облегало стройную фигуру, открывая точеные ноги. Наконец я закрыл рот и промямлил: — Помощь нужна? Оказалось, что уже не нужна. Эмма повернулась ко мне и, слегка покраснев, улыбнулась. Я ухмыльнулся в ответ и застыл, буквально утонув в ее глазах, но Джаред быстро напомнил мне, что не стоит расслабляться. — Привет, Эван! Сходи в дом за едой. — Хорошо, — отозвался я и, проходя мимо Эммы, добавил: — Мне нравится твое платье. В ответ она поспешно одернула подол слишком короткой юбки. — Эван, принеси поднос с сэндвичами, — велела Сара, у которой, как и у остальных девочек, в руках уже что-то было. К тому времени как я вернулся с подносом, за столом осталось только одно свободное место — естественно, рядом с Эммой. Если таким образом подруги Эммы решили показать мне, что пошли на попятный, то это явно был тонкий намек на толстые обстоятельства. Я сел, и Эмма слегка отодвинулась от меня. Я осторожно покосился на нее. Она продолжала ерзать на стуле, словно стеснялась сидеть рядом со мной. Это напомнило мне о школе… И я весело расхохотался. — Что смешного? — удивилась Серена. — Ничего. Передай, пожалуйста, кувшин, — ответил я. Мы убирали со стола после ланча, и я внезапно почувствовала, как он, наклонившись за миской с чипсами, коснулся грудью моей спины. — Прости, — шепнул он, и я вдруг покрылась мурашками. Я оглянулась на него, и он улыбнулся своей лукавой улыбкой. Я сразу почувствовала резкий выброс адреналина в кровь и на всякий случай отошла от него подальше. Его ухмылка стала еще шире. — И что это так развеселило тебя? — спросила я. — Ты, — ответил он, развернулся и ушел. Я сердито посмотрела ему в спину: мне не слишком понравился его ответ. — Что случилось? — поинтересовалась Мэг, от внимания которой не ускользнуло, что я надулась. Проигнорировав вопрос, я молча вручила ей стопку тарелок. Когда девчонки вернулись, я увидела у Сары в руках маленький металлический чемоданчик. Минуту спустя появились и наши парни. Эван, вертевший на ладони футбольный мяч, спросил: — Девчонки, не хотите сыграть с нами в футбол? Я только было открыла рот, чтобы сказать «да», но тут встряла Сара: — Нет, вы уж как-нибудь сами. А у нас будет что-то типа девичника. — Девичник? — удивилась я. — Да. Мы будем делать педикюр. Эмма, какой лак предпочитаешь? — (Я с завистью посмотрела вслед парням, которые уже принялись гонять по пляжу мяч.) — Как насчет розового? — не отставала Сара. — Нет, я разлюбила розовый цвет, — ответила я, и Сара сразу все поняла. — Может, пора сделать вторую попытку? — глядя мне прямо в глаза, спросила она. — Думаю, тебе очень пойдет розовый цвет, — сладким голосом пропела Серена. — Кстати, тебе тоже не помешало бы добавить красок, — повернулась Сара к Серене. — А можно, я попробую создать тебе новый имидж? — Нет уж, спасибо, — ответила Серена. — Хочу сохранить свою индивидуальность. Меня вполне устраивает монохромность. — Ну ладно, — вздохнула Сара. — Давай хотя бы покрою тебе ногти на ногах красным лаком. — Всегда пожалуйста, — улыбнулась Серена. — А как тебе фиолетовый? — поинтересовалась я у Мэг, проводившей ревизию Сариных запасов лака для ногтей. — Ну, Сара дает! Это же надо умудриться притащить на каникулы целый чемоданчик лака для ногтей! — А чем мы займемся сегодня вечером? — полюбопытствовала Мэг. — Неплохо бы узнать у мальчиков, какие у них планы, — заметила Сара. — Можно поиграть в карты или типа того. — Можно сыграть в «Правду или желание», — предложила Серена. — Нам что, двенадцать лет? — ехидно сказала Мэг. — Может быть, в покер? — Я сидела в шезлонге, а Мэг красила мне ногти на ногах. — Знаешь, Мэг, пожалуй, я сама накрашу тебе ногти. Если честно, я не слишком доверяю Эмме, — заявила Сара. И была права. Если я покрывала лаком ногти, то непременно красила и кожу вокруг. Даже странно. Я могла выписать на холсте мельчайшие детали, а вот аккуратно покрасить ногти — нет. — Как насчет покера на раздевание? — прочирикала Серена. — А тебе это зачем? — удивилась Мэг. — У тебя же есть парень. Зачем тебе заголяться перед чужими мужчинами и любоваться на их голые задницы? — Тут все строится на доверии, — отмахнулась Серена. Неожиданно Сара прекратила свое занятие. — Серена, пошли со мной, — приказала она. — А ты, Эм, останешься здесь заканчивать педикюр. Мы сейчас вернемся. — Я лучше присоединюсь к Джеймсу, — ответила Серена. — Что, черт возьми, происходит?! — возмутилась я. — Ой, мы совсем забыли, что собирались приготовить десерт! А из тебя повариха как из меня балерина, так что сиди здесь, — попыталась запудрить мне мозги Мэг. Они явно что-то затевали. И ежу понятно. Но я совсем не хотела выяснять, в чем тут дело. Вернувшись в дом за водой, я застал Эмму в патио: согнувшись пополам и зажав подол платья между коленями, она покрывала лаком ногти на ногах. У нее явно ничего не получалось, и она, недовольно морщась, стирала лак ваткой с ацетоном. — Глупость какая-то! И вообще, кому нужен этот дурацкий педикюр! — бормотала она себе под нос. — А где девочки? — Понятия не имею. Наверное, что-то там затевают. — Помощь нужна? — поинтересовался я, кивнув на ее ногти. — Ты что, серьезно хочешь помочь мне накрасить ногти?! — По крайней мере, я справлюсь с этим лучше, чем ты, — решил поддразнить я Эмму. — Тогда вперед. — Она протянула мне фиолетовую бутылочку. Я присел на корточки возле шезлонга: — Фиолетовый? А почему не розовый? Она внезапно зарделась. — Я больше не… — начала она и отвернулась. — Меня тошнит от розового. Наши взгляды встретились, в ее глазах я прочел такую неподдельную грусть, что словами не передать. Я молча кивнул и опустил голову. Осторожно поставив ее ногу себе на колено, я обмакнул кисточку в лак. — На вот, подержи. — Я протянул ей бутылочку с лаком, чтобы освободить руки. Затем склонился над ее пальчиками, стараясь не отвлекаться на гладкие икры. Когда я протянул руку за бутылочкой, то заметил, что Эмма смотрит на меня немигающим взглядом. Я ухмыльнулся, и ее щеки порозовели. Нет, как бы там ни было, розовый цвет ей явно к лицу. — Дыши, Эмма, дыши, — поддел я ее. — Прекрати представлять меня в голом виде и просто расслабься. — Эван! — взвизгнула она, отдернув ногу. Хорошо, что у нее в руках не было тяжелых предметов, а то она непременно запустила бы ими в меня. Но затем я вспомнил о бутылочке с лаком и сразу вскочил. — Только не вздумай кидаться этим! — взмолился я. — Я ведь просто прикалывался. Ты казалась страшно напряженной, и мне хотелось, чтобы ты чуть-чуть расслабилась. — Хотел как лучше, а получилось как всегда, — воинственно скрестив руки на груди, заявила Эмма. — Перестань думать о том, о чем не следует думать, — небрежно произнес я. — Ты делаешь только хуже. Лучше подумай о том, почему я не буду тебя целовать. — Ты прав, — сразу поникла она. Я поморщился. Конечно, не стоило так говорить. — Эй, я совсем не это имел в виду… Я собирался сказать… — Да нет, ничего страшного, — ответила она, и я виновато улыбнулся. — Может, наконец закончишь с моими ногтями? — Конечно. Сейчас заканчиваю. — Я вернул ногу Эммы в исходное положение. — Эван, какого черта ты тут делаешь?! Я поднял глаза и встретил возмущенный взгляд Сары, которая смотрела на меня так, будто я нарушил какое-то неписаное девичье правило. — Доделываю за тебя твою работу, — покрыв лаком последний ноготь, ответил я. — Ну вот. Все… фиолетовое. Эмма встретилась со мной глазами и застенчиво улыбнулась: — Спасибо тебе. Я кивнул и прошел в дом. — Эй, Эван! — окликнула меня Мэг, сидевшая рядом с Сереной на диване в гостиной. — Как вы, мальчики, посмотрите на то, чтобы вечером перекинуться в картишки? — Я спрошу. Они заговорщицки переглянулись. Эмма была права. Они явно что-то затевали. Глава 35 Убийственная правда — Ти Джей, мы не собираемся весь вечер слушать эту хрень, — пригрозил Джаред, который принес в патио динамики из игровой комнаты. — Пусть девчонки решают, — заявил Ти Джей. — А кстати, где они? Я думал, вы приедете вместе. — Сейчас будут. И ты точно окажешься в меньшинстве. Разве что Мэг будет на твоей стороне. — Сара… — У нее дома целая стена электрогитар. — Ну и ладно. Вот когда они появятся, тогда и поставим вашу музыку, — неохотно согласился Ти Джей. — Здравствуйте, дамы, — послышался из кухни игривый голос Брента. — Надеюсь, вы готовы пропустить по «Маргарите», а затем перекинуться в картишки. В покер, например. — Ну, вот и они, — ехидно сказал Джаред Ти Джею, и тот нехотя сменил музыку. Дверь в патио отворилась, и на пороге в сопровождении девушек появился Брент с двумя кувшинами в руках. Я расставлял стулья вокруг карточного столика, когда увидел Эмму. Конечно, я понимал, что следует держаться от нее подальше. Но это было просто нереально. Меня тянуло к ней, мне нужно было быть всегда рядом, а там будь что будет! — Привет, — ухмыльнулся я, когда она спустилась с лестницы. — Привет, — лучезарно улыбнулась Сара. — Неплохо было бы сыграть в покер на раздевание, — объявил Брент, расставляя кувшины с «Маргаритой». — Замечательная идея! — обрадовалась Серена. Эмма посмотрела на них как на сумасшедших, вызвав бурную реакцию Серены. — Эм, ну что ты на меня вылупилась? Если проигрываешь, то простой покер — тоска зеленая. А так куда интереснее. — Я тебе говорил, что люблю тебя? — Брент обнял Серену за плечи. Затем заметил набычившегося Джеймса и поспешно сказал: — Прости, чувак. — Вы что, действительно собираетесь играть в стрип-покер? — Я ждал реакции Джеймса, но, похоже, напрасно. — Для Серены ходить голышом — дело привычное, — объяснила Мэг. — Стрип-покер?.. — с сомнением протянул Джаред, которого тоже не слишком прельщала эта затея. — Стрип-покер со своими правилами, — неожиданно добавила Серена. — Значит, так. Раздаем по пять карт. Можно поменять все карты, кроме одной, затем все открываются, и тот, кто выиграл, выбирает двух человек. А уж эти двое могут на свой вкус или снять предмет одежды, или откровенно ответить на вопрос о себе, — объяснил Джеймс. — И ты на это подписываешься? — промямлила я. — Идея принадлежит Серене, а я просто внес кое-какие изменения в правила, чтобы желающие смогли остаться в одежде, — невозмутимо ответил Джеймс. — Мне тоже не слишком приятно смотреть, как моя девчонка заголяется перед посторонними парнями, пусть ей и не привыкать ходить в чем мать родила. И еще одно правило: если кто дотронется до моей девчонки, я расквашу ему морду. — Джеймс свирепо уставился на Брента, на губах которого играла сальная ухмылка. — А почему бы и нет, — заявила Сара, хотя Эмма и Джаред были явно не в восторге от этой затеи. — И не дрейфь. Неужели забыла, что я классно играю в покер? — Ладно. Но только не жульничать, — сказал Джаред, а Сара чмокнула его в щеку и улыбнулась. — Говорила же я тебе, они что-то затевают, — пробормотала Эмма. — Нас ведь никто не заставляет, — бросил я. — Расслабься, — сказала Эмма. — Похоже, ребята хотят играть. И, думаю, уж на вопросы я точно сумею ответить. Но поскольку Эмме явно было бы легче раздеться, чем открыть кому-то душу, я на всякий случай решил уточнить: — Ты уверена? — Да-да, конечно, — с сомнением в голосе отозвалась Эмма. — Ти Джей! — К нам присоединились какие-то зашедшие на огонек две девчушки. — Вы как раз вовремя, — обрадовался Ти Джей. — Мы собираемся сыграть в новую игру. Это типа стрип-покера с элементами «Правды или желания». — Раздевайся или говори правду, — ухмыльнулся Нейт. — Ух ты! Звучит заманчиво! — воскликнула девица с затянутыми в конский хвост волосами. — Вот уж не думала, что в продаже бывают такие короткие шорты! — пробормотала Эмма. — На тебе они смотрелись бы гораздо лучше, — машинально ответил я. Эмма хлопнула меня по руке и отошла подальше. — Что за девицы? — спросила Сара у Мэг. — Без понятия. Наверное, подружки Ти Джея, — ответила Мэг. — Ну так как, играем или нет? — Сара, если таким образом ты хотела помирить меня с Эваном, то здорово просчиталась, — вмешалась я в разговор. — Это просто игра, — попыталась убедить меня Сара. — И обещаю, тебе не придется признаваться в тайных грехах. Когда ребята начали рассаживаться, Ти Джей сделал вялую попытку всех познакомить. — Это Дарси и Ким. Дарси и Ким, это — ну, в общем, все остальные. — Привет, — дружно помахали они рукой, с ходу прилипнув к Ти Джею. — А ничего, если мы потушим свет? — спросила Эмма. Нейт выключил освещение бассейна и патио, на секунду погрузив нас во мрак, а затем зажег свечи. В результате мы видели только лица друг друга, но все, что ниже, оставалось в тени. — Так лучше? — спросила Сара. — Мы играем или как? Я закусила губу и через силу кивнула. На самом деле я не знала, что будет сложнее: видеть Эвана по пояс голым или честно признаться в том, о чем неприятно говорить. Тогда я наклонилась к сидевшему рядом Эвану и тихо попросила: — Давай ты тоже будешь просто отвечать на вопросы. Хорошо? — Легко, — ухмыльнулся он. Если честно, я была самым решительным образом настроена пресечь неуклюжие попытки подруг повлиять на мои отношения с Эваном. С одной стороны, конечно, было приятно, что они так обо мне пеклись, но с другой — они явно создавали дополнительные сложности. — Лимит — пять предметов одежды, и мы должны поменяться местами, чтобы мальчик сидел с девочкой, — объяснила Серена. — Но на мне только один предмет одежды, — пожаловалась блондинка в желтом платье. Сара хотела что-то сказать, причем, судя по озорному блеску ее глаз, явно нечто ехидное. Но ее опередил Ти Джей: — Ким, туфли и серьги тоже пойдут в зачет — Ой, правда? Ти Джей, ты настоящий друг! Спасибо. Эмма хихикнула, прикрыв рот рукой. Пока Нейт составлял два стола, я исподволь наблюдал за Эммой. Она нервно качала ногой и кусала губы. — На, возьми. Это тебе поможет. — Брент протянул ей «Маргариту» и придвинул стул поближе к Эмме. Эмма помедлила и сделала большой глоток. Я бросил на Брента угрожающий взгляд, и он поспешно пересел поближе к Ким. Подружек Ти Джея не слишком прельщала идея отвечать на вопросы, но раздевались они с явным удовольствием и поэтому моментально оказались в бассейне, причем абсолютно голые, а в скором времени за ними последовали и Ти Джей с Брентом. Кстати, вопросы не требовали особой откровенности, но мне пока еще не пришлось отвечать. Затем, когда Серена наконец выиграла, она спросила: — Эмма и Эван, ну что, раздеваемся или говорим правду? — Говорим правду, — ответила я. — Правду, — поддержал меня Эван. — Назови самый незабываемый момент твоей школьной жизни. Блин, она что, серьезно?! — Вопрос слишком общий, — пожаловалась Дарси. — Эй! Комментарии от лузеров из бассейна не принимаются! — крикнула Сара. Я прекрасно понимала, что она задумала. Ей хотелось, чтобы я вспомнила какой-нибудь эпизод с Эваном. Но я решила не поддаваться на провокации. — Вечер после моего первого футбольного матча. Я осталась у Сары, и она решила изменить мой имидж. Я даже позволила ей подстричь мне волосы. — Ты действительно это сделала, да? — спросил Эван Сару. — Да, сделала, — гордо заявила Сара. — Отличная работа. — Глаза Эвана затуманились от нахлынувших воспоминаний. — С тех пор розовый стал моим любимым цветом. Я застыла, боясь пошевелиться. У Сары появился лукавый блеск в глазах. — Виновата, каюсь. Эван беспечно рассмеялся. Мне нужно было срочно остудить жар внутри, от которого предательски зарделось лицо. Эван, не скрываясь, подыгрывал моим подругам. — Что ты делаешь?! — возмутилась я, и он удивленно заморгал. — Эван, твоя очередь, — сказала Серена. — Самый незабываемый момент напрямую не связан со школой. Это был вечер после отборочных тестов для поступления в колледж, — произнес я, и Эмма неожиданно закашлялась. Извинившись, она встала из-за стола, я последовал за ней. Когда я подошел, она сразу перестала кашлять. — Эван, что ты вытворяешь? — А что такое? Отвечаю на вопросы, — с невинным видом ответил я. — Но к чему такая откровенность! — звенящим шепотом произнесла Эмма. — Эмма, они понятия не имеют, о чем я говорю. А кроме того, я считаю, что немного честности — это именно то, чего нам сейчас не хватает. И вообще, что мы теряем? Она возмущенно посмотрела на меня, словно не веря своим ушам. Я и сам удивлялся, откуда что взялось. — Так ты ждешь от меня откровенности?! — с вызовом спросила она. Затем вернулась к столу, ухватилась за спинку стула и объявила: — Я хочу взять назад свой ответ. — Ну, я догадывалась, что это не лучший момент твоей школьной жизни, — понимающе ухмыльнулась Сара. — Я была в художественном классе, а Эван только приехал из Сан-Франциско, и… — Это все, что они должны знать, — перебил я Эмму, опасаясь, что своим приливом откровенности она нас погубит. А когда мы сели на место, шепотом добавил: — Я понял. — Я и не сомневалась, — ответила Эмма. — Ну ладно, — перебил нас Джаред. — Кто сдает карты? — Моя очередь, — ответил я. Следующую партию выиграла Мэг. Она выбрала Эвана и Джареда. Джаред снял рубашку, а Эван заявил, что предпочитает ответить на вопрос. Но когда я услышала вопрос, то подумала, что уж лучше бы он снял рубашку. — Если бы тебе пришлось выбирать между Джаредом и Эммой, кого бы ты выбрал? У Эвана от неожиданности отвисла челюсть. — Это что за вопрос? — Трудный вопрос. Что, собственно, и требовалось доказать. Эван застыл, переводя взгляд с Джареда на меня и обратно, но ничего путного сказать так и не смог. — Мэг, вопрос некорректный, — бросилась на защиту Эвана Сара. Что до нас с Джаредом, то мы, раскрыв рот, наблюдали за происходившей в душе Эвана борьбой. — Эван, он ведь твой брат, — решила помочь я Эвану. — Ну, скажи. Я не обижусь. Но Эван продолжал мучительно искать правильный ответ. — Какое счастье, что мы сейчас не в огненной ловушке, — рассмеялся Джаред. — А то, пока Эван раздумывал бы, кого спасать в первую очередь, нам с Эммой точно пришел бы конец. — Расслабься, Эван. Забудь, — улыбнулась Мэг. — А то, не дай бог, заработаешь разрыв сердца прямо у нас на глазах. Тогда другой вопрос. Какое впечатление произвела на тебя Эмма, когда ты ее впервые увидел? — Мэг! — возмутилась я, но она лишь хитро ухмыльнулась. Серена придвинулась к Эвану поближе, напряженно ожидая ответа. Я выложила на стол карты, не решаясь посмотреть в глаза остальным. — Еще «Маргариты»? — предложил Нейт, успевший сходить за очередным кувшином. — Спасибо. — Я уже почувствовала действие двух выпитых стаканчиков, хотя даже их оказалось явно недостаточно, чтобы снять напряжение. — Когда она впервые заговорила со мной, то сразу устроила мне жуткий разнос. — Да не устраивала я тебе никакого разноса, — попыталась оправдаться я. — Нет, устроила. Я свидетель, — под дружный смех ребят заметила Сара. — Причем ты впервые позволила себе поднять голос на уроке. Что было более чем странно. — Сара посмотрела на Эвана и сказала: — Извини, пожалуйста. Продолжай. — Она с самого начала чем-то зацепила меня. Я был заинтригован ее упорством, а потому захотел узнать о ней побольше. — Он покосился на меня и едва слышно добавил: — Впрочем, и до сих пор хочу. Мэг выиграла и вторую партию, так что раздеваться ей опять не пришлось. — Скажи, а ты знаешь о Саре что-то такое, чего не знают остальные? — спросила она Джареда, который уже сидел в одних шортах. — У нее есть родимое пятно на внутренней поверхности бедра, — недолго думая, выпалил Джаред к явному неудовольствию Сары. — Сара, а теперь ты скажи, что знаешь об Эмме, чего не знают другие. Сара задумчиво уставилась на Эмму, и та сразу залилась краской. — В седьмом классе, когда Эмма только переехала в Уэслин, она случайно прожгла джемпер мисс Флинн во время лабораторной работы по биологии на дополнительных занятиях. — (От смущения Эмма даже сползла со стула и закрыла лицо руками.) — Она сделала это в отсутствие мисс Флинн, однако самым пикантным было то, что к тому времени, как учительница вернулась в класс, Эмма как ни в чем не бывало повесила джемпер на спинку стула. В результате на следующий день мисс Флинн явилась на занятия с дырой на спине. — Но каким образом, черт возьми, она умудрилась прожечь джемпер?! — рассмеялся Джаред. — Эмма собиралась показать, как путем прижигания можно убрать катышки с одежды. И сперва это было очень даже круто, но потом джемпер вдруг загорелся, — хихикнула Сара. — Ну да. Было дело, — бросив на меня осторожный взгляд, кивнула Эмма. — Я тогда чуть было не описалась от смеха, — задумчиво произнесла Сара. — С тех пор мы и подружились. — Надо же! — хмыкнул я, и Эмма закусила губу. Тем временем игра продолжалась, и, выиграв следующую партию, я выбрал Мэг и Сару, которые, не моргнув глазом, сняли шорты. Но когда в следующий раз выиграл Джаред, он в отместку выбрал Эмму и Серену. Серена сняла шорты, обнажив бедро цвета слоновой кости, на которое Джеймс тут же по-хозяйски положил руку. — Правда, — сказала я, радуясь про себя, что спрашивать будет не кто-нибудь, а Джаред. — Если бы ты смогла безнаказанно совершить преступление, что бы ты выбрала? — шутливо поинтересовался Джаред. Я тут же представила обезображенное лицо и неподвижное тело в луже крови и сразу похолодела. Я вытерла о платье мокрые ладони. Внезапно меня прошиб холодный пот. Я вскочила из-за стола и, ни слова не говоря, кинулась прочь. — Эмма! — крикнула Сара. Но я даже не оглянулась. Единственное, чего я хотела, — отогнать стоявший перед глазами образ Джонатана, превращающего того парня в кусок мяса. А еще воспоминание о крови на полу, после того как Джонатан унес тело. О том, как я сидела, вцепившись мертвой хваткой в руль, пока Джонатан стирал отпечатки пальцев. Я очень долго хранила глубоко в душе эту темную тайну, но вот один невинный вопрос — и тайна попросилась наружу. — Эмма! — Сара бросилась за мной и попыталась перехватить на боковой дорожке. — В чем дело? Что случилось? — (Но я лишь трясла головой и, как слепая, продолжала идти вперед.) — Эмма, остановись! — взмолилась она. — Скажи, что случилось. — Она протянула ко мне руки, но, увидев мое окаменевшее лицо, отшатнулась. — Ну пожалуйста, скажи, что случилось! Тем временем Эван, как я заметила, внимательно наблюдал за всей этой сценой. — Все, я больше не играю. Кто как, а я домой, — выпалила я. — Хорошо, — сказала Сара. — Можно мне с тобой? — Как хочешь. Но я не желаю об этом говорить, — отчеканила я. — Ладно, — безропотно согласилась Сара и, повернувшись к Эвану, крикнула: — Мы с Эммой идем домой. Он кивнул в знак согласия, но остался стоять на боковой дорожке. Я ускорила шаг, Сара молча семенила рядом. Как же так?! Именно тогда, когда мне казалось, что я сумела сбросить с себя груз ошибок прошлого, это самое прошлое болезненно напомнило о себе, дав понять, что от него не спрятаться и не скрыться. Глава 36 Всегда ты Сара целую вечность просидела в комнате Эммы, а когда вышла, сообщила мне, что с Эммой все будет нормально. Вот так. Затем Сара поднялась наверх, чтобы уединиться с Джаредом. Хотя в остановившемся взгляде Эммы после вопроса Джареда не было ничего нормального. Джаред извинялся снова и снова, но я перестал с ним разговаривать. Нет, ну надо же было догадаться спросить девушку, которая едва не пала жертвой убийцы, именно об этом! Девушку, которая долгие годы была в руках у самой настоящей садистки-душительницы. Но я не мог долго сердиться на Джареда. Он, естественно, не думал о прошлом Эммы, а просто решил выпендриться, задав оригинальный вопрос. Ему даже в голову не могло прийти, что она так бурно отреагирует. Когда она резко отодвинула стул, то дрожала как осиновый лист. Сара догнала Эмму раньше меня и первой протянула ей руку помощи. А я решил отойти в сторону, чтобы не мешать. И вот теперь я никак не мог уснуть. Мне хотелось проверить, как там Эмма. Хотелось лечь рядом с ней, сжать ее в объятиях. Я знал, что всегда смогу защитить ее, лишь бы она это позволила. И все-таки меня удерживало некое странное чувство. Я не постучался в дверь ее спальни, а остался лежать в гамаке, глядя на звезды. Слишком уж много нам предстояло друг другу сказать. Тихонько отталкиваясь ногой, я продолжал раскачиваться в гамаке, над головой чернело затянутое тонкой вуалью облаков ночное небо. Я старался не думать о том, что рано или поздно придется рассказать ей о своей жизни после того, как она меня бросила. Я знал, она ждет именно этого, что отнюдь не облегчало задачу. Но, быть может, если я открою ей душу, она сделает то же самое — и наконец расскажет то, что держит в строжайшем секрете. Неожиданно я вспомнил о сообщении, что прислал ей Джонатан, и у меня внутри все перевернулось. Я никак не мог выкинуть его слова из головы. «Я прощаю тебя. Я скучаю по тебе. И сейчас, наверное, отдал бы что угодно, лишь бы услышать твой голос». Джонатан никогда не нравился мне. Более того, я не доверял ему. И на то имелись веские основания. Она делилась с ним самым сокровенным. Поверяла ему свои тайны, о которых не могла рассказать мне. Однако здесь явно нечто большее… «Пожалуйста, скажи, что прощаешь меня». Определенно, за этим что-то скрывалось, и, прежде чем мы сможем двигаться дальше и окончательно простить друг друга, она должна будет объяснить, в чем тут дело. Правда, сейчас его уже не было рядом с ней. Судя по его словам, он навсегда ушел из ее жизни. И все же он, несомненно, совершил нечто такое, что ранило ее душу. Я лежала, уставившись в темноту, и думала о Джонатане. Я слышала, как громко стучит в груди сердце. Из головы никак не выходила жестокая сцена, невольной свидетельницей которой я стала. Целых два года я гнала от себя тяжелые воспоминания, словно отказывалась признавать содеянное нами. Я пыталась убедить себя, что, защищая его, я не могла поступить иначе. Я хранила секреты Джонатана, как свои собственные, поскольку обещала ему это сделать, и внушила себе, что мое молчание вполне оправданно. Я вспомнила об обугленных руинах его дома, где заживо сгорела его семья, и меня передернуло от отвращения. Вспомнила несказанную муку в его глазах, когда он признался в поджоге. Для Джонатана не было наказания страшнее, чем чувство гложущей его вины. Уж кому, как не мне, было знать, что может сделать с человеком ненависть. Ведь кровь в моих жилах до сих пор была отравлена ядом ненависти. Почувствовав, что мне не хватает воздуха, я взяла лежавший в ногах кровати плед и вышла в патио. Накинула плед на плечи, но так и не смогла унять дрожь во всем теле. Посмотрела на черное небо. Интересно, где сейчас Джонатан и преследуют ли его по ночам крики невинно убиенных? В глубине души я безумно переживала за него и не могла вот так просто отпустить. В глубине души я очень хотела найти его, однако понятия не имела, откуда начинать поиски. Неожиданно я услышала какое-то странное поскрипывание. Прислушалась — звук повторился. Открыла калитку и вышла на террасу. Эван лежал в гамаке и тихонько покачивался. — Привет. — Похоже, я застала Эвана врасплох — он едва не вывалился из гамака. Я виновато скривилась: — Прости, пожалуйста. — Ничего страшного. Зато теперь я знаю, что ты чувствуешь, когда такое случается с тобой. — Очень смешно, — поморщилась я. — Ну что, не спится? — Нет, мысли мешают, — ответил я. — А тебе? — Тоже. — Кутаясь в светло-зеленый плед, она придвинулась чуть ближе. — Возможно, стоит поговорить о том, что произошло сегодня вечером, а? — вкрадчиво спросил я, когда она остановилась рядом с гамаком. Ее темные глаза задумчиво блеснули. — Не уверена, что у меня хватит пороху. — Присаживайся на гамак, — немного подвинувшись, предложил я. Эмма осторожно опустилась на гамак, откинулась на спину и поджала ноги. — А ты можешь сказать нечто такое, что я всегда хотел знать? — Я два года прокручивал в голове этот вопрос. — Что именно? — поинтересовалась Эмма. Она сразу напряглась и, словно желая защититься, стянула плед на груди. — А что тебе тогда снилось? Я вспомнил те ночи, когда она просыпалась в холодном поту от собственных криков. Тогда, два года назад, ее кошмары преследовали и меня. Я буквально корчился от бессилия, поскольку не мог защитить любимую девушку от страшных снов. Эмма слегка надула губы и вздохнула. Уже целый год не было ночных кошмаров. Но зато появилась пустота в душе. Хотя никакой загадки тут нет. Я перестала бояться смерти, а потому ее лики больше не пугали меня. — Мне снилось, будто я умираю, — объяснила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Будто меня снова и снова убивают. И я всегда просыпалась именно в тот момент, когда собиралась сделать последний вдох. Но ощущения ужаса и беспомощности были настолько реальными, что казалось, убежать от нее просто невозможно. — От нее? — с горечью в голосе переспросил Эван. — Тебе снилась Кэрол? Я зябко поежилась, ее имя острым ножом вонзилось в мое сердце. — Как правило, да. — Ненавижу эту женщину, — с надрывом в голосе произнес Эван. — В ту ночь я чуть было не убил ее, поскольку уже не контролировал себя. Наверное, это было написано на моем лице, так как Джордж тут же встал между нами. И тогда я сосредоточился исключительно на тебе. Я заклинал тебя снова дышать. Чтобы ты… — Он тяжело сглотнул и будто окаменел. — Эй! — окликнула я Эвана. — Но я ведь здесь. — Почему она тебя так ненавидела? Почему хотела заставить тебя страдать? — Не знаю, — со вздохом сказала я. — Или не хочешь знать? Не хочешь понять, что сделало ее законченной психопаткой. — Слова Эвана были пронизаны болью и гневом. — Нет, — едва слышно проронила я. — Ее жестокость не поддается объяснению. Я не понимаю, за что она подвергала меня таким адским мучениям. Но прощать ее я тоже не собираюсь. Сейчас самое главное — понять, как жить дальше, ибо в противном случае придется признать, что ей таки удалось убить меня. При этих словах я невольно вскинул голову: — Что ты такое говоришь?! Ты ведь не считаешь, что заслужила смерти?! Ответь мне, Эмма! — Я имела в виду несколько другое. — Ее голос звучал монотонно и слегка отстраненно, словно речь шла не о ней, а о ком-то другом. — Я не знаю, чего заслужила, а чего нет. Но я точно знаю, что продолжать жить — работа не для слабонервных, с которой я пока не слишком-то хорошо справляюсь. — Я был потрясен ее убитым голосом, но, прежде чем успел открыть рот, она добавила: — И как напоминание об этом я сделала татуировку. Причем еще тогда, когда страдала от ночных кошмаров. Она должна помочь мне не пропасть в нашем жестоком мире. Удержаться на поверхности. — А можно посмотреть? Эмма села, и я, упершись ногой в пол, зафиксировал гамак. Согнувшись чуть ли не пополам, она задрала футболку и обнажила наколку на боку. Я включил телефон и при тусклом свете экрана рассмотрел рисунок. Полумесяц, профиль мужчины с закрытыми глазами и изысканный фон из бесконечно повторяющихся слов: «Это только сон». Слова эти, повторяясь как заклинание, шли концентрическими кругами сверху вниз и неожиданно прерывались фразой: «Открой глаза и живи». Я осторожно дотронулся до ее нежной кожи, сразу покрывшейся мурашками, и обвел пальцем вытатуированные крошечные качели, свисающие с букв последнего предложения. — Быть может, мне следует вытатуировать: «Она по-прежнему дышит»? — прошептал я, когда Эмма опустила футболку. — Помнишь, ты рассказывал о повторяющемся ночном кошмаре, в котором я постоянно уходила от тебя. Скажи, тебе тогда снилось, будто я умерла, да? Я не хотел вспоминать о тех ночах, когда мне снилось, что я, опоздав всего на секунду, нахожу лишь ее хладное тело. — Не всегда, — неохотно признался я. — Иногда мне снится, будто я везде ищу тебя, но не могу найти. И тогда я в панике просыпаюсь. А иногда… будто я опоздал… и из моей груди вырывают еще бьющееся сердце. Я увидела, как застыл его взгляд при воспоминании о ночах отчаяния, и мне стало трудно дышать. Можно было только представить, каково это — очнуться от ночного кошмара и понять, что все это не сон. Я нежно погладила его по щеке, и он удивленно поднял на меня глаза. — Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня. Я хочу, чтобы ты простил меня, — прошептала я. — Хочу, чтобы ты снова любил меня. Но дело в том, что я сама не могу простить себя. Ведь в любом случае все упирается в умение прощать, так? — Ты права. — Эван взял в ладони мою руку и прижал к своей груди. — Эмма, я никогда не переставал любить тебя. Но я не знаю, как любить тебя. У меня по щеке скатилась слеза. — Почему ты так говоришь? — Потому что, если бы я все делал правильно, ты бы не стала ничего скрывать от меня. — Я боюсь. Боюсь, что когда ты узнаешь правду, то сразу возненавидишь меня. Чего я никак не могу допустить. Эван, я живу только благодаря тебе. Ты даже не представляешь, сколько раз ты спасал меня. Но я боюсь, что не оправдала твоих усилий. А ведь я так хочу стать лучше. Быть достойной тебя. Позволить тебе любить меня. Но я не знаю, как этот сделать. — Эмма, не надо ничего позволять мне. Я люблю тебя. От тебя лишь требуется любить меня, как я тебя. Это все, что мне нужно. Ты нужна мне. Очень нужна. Я был потрясен силой наших признаний, начисто лишенных словесной шелухи. Несколько напуган и одновременно воодушевлен. Она наконец-то открыла свою душу. И наконец-то отпала необходимость постоянно вызывать ее на откровенность. Но в то же время меня встревожило то, что она сказала. Я не знал, куда это может нас завести. Более того, мое сердце буквально разрывалось от застывшей в глазах Эммы боли. Неожиданно Эмма соскользнула с гамака и направилась к лестнице на пляж. Я последовал за ней. Мы спустились вниз и под аккомпанемент рокочущих волн молча пошли вдоль берега. — Я хочу быть с тобой до конца откровенным, — нарушил я тягостное молчание. — Раз уж нам выпал уникальный шанс двигаться дальше, то, прежде чем это сделать, я хочу честно рассказать, что произошло после твоего отъезда. Тебе будет нелегко, но для меня жизненно важно, чтобы ты выслушала… от начала и до конца. — Ладно, — едва слышно произнесла она, и ее голос утонул в вое ветра. Я сел на песок, она устроилась рядом. Я задумчиво смотрел на ревущие волны, чувствуя плечом ее теплую руку. — Когда ты оставила меня одного в том доме… в том ужасном доме… я страшно разозлился. Я был не в состоянии понять, как ты могла вот так взять и, не сказав ни слова, исчезнуть из моей жизни. И эта злость переборола все остальные чувства, что я испытывал к тебе. Я жаждал отпустить тебя. Я не сомневался, что из нас двоих ты выбрала именно его. — Джонатана? — Да, — буркнул я и попытался расслабиться. — Тогда я не знал, что и думать. Но после того как он заявил, что ты доверяешь ему тайны, о которых не способна рассказать мне… я решил, что проиграл. — Все обстояло совсем не так, — возразила Эмма. — А как, Эмма? Как? Что произошло между вами? Ты любила его? — Нет, я его не любила. — Глаза Эммы как-то странно блеснули в темноте. — Но ведь он тебя точно любил, — прошептал я. — Он только думал, что любит. — Она смущенно отвернулась. — И он действительно мне небезразличен. — До сих пор? — поинтересовался я, но она не ответила. Я непроизвольно сжал кулаки, в голове сразу возник текст его сообщения, намертво врезавшегося в память. — Почему его прощение для тебя важнее моего? — с надрывом в голосе произнес я. Эмма повернулась ко мне, на ее лице был написан неприкрытый ужас. Однако для меня это был вопрос жизни и смерти. — Может быть, расскажешь, что между вами произошло? Глаза Эммы наполнились слезами, она обреченно покачала головой и уставилась вдаль. Я понял, что пришло время задать очередной терзавший меня вопрос. — Эмма, что было в том письме? В голосе Эвана я услышала неприкрытую злость. — Итак, тебе известно о письме, да? — Внезапно засосало под ложечкой. Похоже, Эван знал… практически обо всем гораздо больше, чем я думала. — Я нашел конверт и буквально перевернул вверх дном мамин кабинет в поисках его содержимого. Мы никогда не затрагивали эту тему, и мама ничего мне не говорила. Вплоть до прошлой недели, когда она призналась в существовании письма. Письмо перевернуло всю мою жизнь. И я вправе знать, что там было написано. Я уткнулась лбом в прижатые к груди колени: — Теперь это уже не имеет значения. — Эм, я не хочу сердиться на тебя. Я хочу простить тебя. Но сперва мы должны честно признаться во всем и расставить точки над «i». Я до сих пор не в силах понять, как ты могла считать, что, бросая меня, ты не уничтожаешь меня, а, наоборот, спасаешь. Потому что на самом деле ты уничтожила меня. При всем желании ты не могла ранить меня больнее. — (Я тихо всхлипнула и еще плотнее прижала коленки к груди.) — Я понимаю, тебе сейчас тяжело. Но я хочу, чтобы ты выслушала меня. Хорошо? — Я внимательно слушаю тебя, — прошептала я. — После твоего бегства в школе сочинили красивую байку, будто ты, дескать, пропустишь выпускной вечер из-за решения уехать в Стэнфорд пораньше. Но все, естественно, были в курсе. Они видели мое лицо, когда через пару дней я вернулся из поездки в Корнельский университет. Ведь мои ссадины так и не зажили к выпускному вечеру. Конечно, подробностей никто не знал, но установить наличие связи между твоим поспешным отъездом и тем, что со мной произошло, было нетрудно. А потом… мне пришлось толкать эту сраную прощальную речь, которую, по идее, должна была произнести ты. — А как же Бен? Он же стал серебряным медалистом. — Чем больше он говорил, тем поганее становилось у меня на душе. — Он отказался, — пожал плечами Эван. — Уж не знаю что да как, но в результате мне пришлось произносить речь о том, что теперь каждый из нас может осуществить свои мечты. Интересно, и какое право я имел убеждать их смело смотреть в будущее, если сам оказался не в состоянии видеть даже на два шага вперед?! Это был настоящий кошмар. А затем я отправился в Йель. Я не хотел иметь с тобой ничего общего, поэтому поначалу особо не рыпался. Мне, собственно говоря, стало на все наплевать. Пять дней в неделю я ходил на занятия, а выходные проводил дома… с Аналайз. — Аналайз? — Мой голос дрогнул. Я поднял глаза к сумрачному небу и постарался взять себя в руки. Меня убивало то, что я вольно или невольно причиняю ей боль. Ведь именно поэтому я и не хотел делиться с ней воспоминаниями о прошлом. И тем не менее я отчетливо представлял, что иначе нам с ней никогда не видать исцеления. — Она всегда была только другом. Она заботилась обо мне. Иногда мы с ней ходили развлекаться: она хотела помочь мне развеяться и отвлечь от зацикленности на тебе. Ну, я и решил ей не мешать. К Рождеству злость в основном прошла. Но я отчаянно хотел получить ответы на вопросы. Хотел тебя видеть, хотел спросить: почему? Я собирался приехать сюда на каникулы, но родители ограничили мне доступ к деньгам. Более того, когда отец понял, что я настроен решительно, он забрал мою машину. У меня не было возможности связаться с тобой. Маккинли вели себя очень уклончиво, а Сара даже не отвечала на мои звонки. Наверное, я сам виноват. После твоего отъезда я очень грубо с ней обошелся, обвинил ее во всех смертных грехах, но в результате добился только того, что она стала откровенно меня избегать, несмотря на то что тогда еще встречалась с Джаредом. Я был не в себе и отыгрывался на других. — Я замолчал и покосился на Эмму. Она сидела, прижав коленки к груди, и дрожала, как тростинка на ветру. — Ты в порядке? — Необходимо было успокоить Эмму, но я вдруг понял, что не в силах к ней прикоснуться. По крайней мере, пока. — Продолжай, — произнесла она слабым голосом. Она явно испытывала нечеловеческие страдания. Ведь чувство вины было для нее точно яд, а я щедрой рукой заливал этот яд прямо ей в горло. Оставалось только надеяться, что когда она узнает правду, то перестанет наконец заниматься самобичеванием. — Аналайз пыталась воззвать к моему голосу разума. Она говорила, что это твой выбор и я должен его уважать, а потому должен оставить тебя в покое. Но она ведь совсем не знала тебя. В отличие от меня. Однако ей было тяжело смотреть, как я переживаю всю эту историю. И примерно в начале следующего года мы начали с ней встречаться. Она заканчивала школу, а я… я просто валял дурака. Если бы не она, то я наверняка вообще не вставал бы с постели. Даже трудно представить, каково ей тогда пришлось. И я не имел ни малейшего представления, зачем ей этот геморрой. При мысли, что Аналайз утешала Эвана, уговаривая забыть меня, я почувствовала приступ дурноты и крепко обхватила руками колени, чтобы не развалиться прямо у него на глазах. — Она очень старалась, — продолжал Эван, хотя я мысленно заклинала его замолчать. — Но она не могла заменить тебя. И хотя ты была где-то далеко, я не мог отпустить тебя, не получив ответа на больные вопросы. По крайней мере, я так думал. А когда она узнала, что я собираюсь перевестись в Стэнфорд, это окончательно доконало ее. Она подумала, что я решил вернуть тебя. И в какой-то степени, наверное, была права. Она имела веские основания ненавидеть меня. Но, как ни странно, простила меня. А тут еще не заладилось с переводом. Конечно, я должен был заподозрить засаду, но не заподозрил. Уже позже она призналась, что аннулировала мое прошение о переводе, поскольку не хотела, чтобы я опять страдал. Я пришел в ярость. В который раз кто-то принимал решение за меня. Я перестал с ней разговаривать, и мы больше не виделись… практически до того дня, когда она появилась перед похоронами Рейчел. — Она приходила? — Я не верила своим ушам. — Зачем?! — Аналайз знала, что ты приехала в Уэслин хоронить мать. Возможно, она собиралась поддержать меня… в случае, если я… Но я страстно желал… быть рядом с тобой. — А ты… любил ее? Ладно, проехали. Я не хочу… — Тут я осеклась. — Не хочу думать о тебе с ней. — Прости, — сказал он. — Если честно, я знаю, зачем это сделал. Чтобы тебе было больно. А потом все пошло наперекосяк. Но, Эм, может, ты и не любила ее, но она была мне хорошим другом. — Конечно, — пробормотала я. — Так что я тоже оказался не на высоте. И подвел всех, кто был мне небезразличен. Поссорился с Аналайз. Переспал с Кэтрин, хотя она даже не нравилась мне. Просто очередной неудачный выбор. И все потому, что я отчаянно искал тебя. Но это был мой личный выбор. Твой выбор состоял в том, чтобы уйти от меня. А уж дальше я действовал сам. При этих словах я содрогнулась и зарыдала, закрыв лицо руками. Я не хотел, чтобы она так страдала. Конечно, человек должен знать правду, но у всего есть свои пределы. Однако я еще не закончил. Я понимал, что если не выскажусь до конца, то другого шанса уже не будет. И тогда я могу ее потерять. — Ночные кошмары начали мучить меня прошлым летом, когда я понял, что осенью не поеду учиться в Стэнфорд. Я порвал с Аналайз и уже перестал надеяться, что ты ко мне вернешься. Я хотел двигаться дальше, начать новую жизнь, но разве это жизнь! — (Она повернула ко мне мокрое от слез лицо.) — Эмма, я не могу без тебя. Мы с тобой связаны судьбой. — Зачем ты это рассказываешь? — дрогнувшим голосом спросила я. — Мне ведь больно слышать, что ты встречался с другими, хотя, конечно, я сама кругом виновата. Но ты буквально разрываешь мне сердце. Да, я заслужила наказание. Но зачем ты это рассказываешь? — Потому что мы должны во всем честно признаться. Что, естественно, очень нелегко. И ты должна понимать: я тоже не идеальный. У меня полный сумбур в голове. Прости. Дело сделано. Поэтому, даже если ты хранишь страшную тайну — тайну, узнав которую я могу возненавидеть тебя, — я хочу, чтобы ты все выложила как на духу. И знай, даже если мне будет очень больно, я никогда тебя не оставлю. — Никогда не говори «никогда», — возразила я. — Эван, а что, если я сделала такую страшную вещь, что ты даже представить себе не можешь?! И будешь ли ты после этого любить меня? — Эмма, я хорошо знаю тебя. Действительно хорошо знаю. Твое доброе сердце не позволит тебе сделать ничего такого, что могло бы заставить меня отвернуться от тебя. Более того, я уже видел тебя с плохой стороны. Никогда не забуду, как ты набросилась на Рейчел. Я тогда понял, что ты можешь быть очень и очень безжалостной. Конечно, эта сторона твоего характера мне не слишком нравится, но положа руку на сердце — ведь и тебе тоже. И я не боюсь узнать правду. Потому что ты не такая. Просто тебе необходимо выплеснуть обиду и боль, чтобы другой человек, побывав в твоей шкуре, мог испытать то, что ты чувствовала долгие годы. Эм, это, конечно, очень плохо, но не критично. От волнения у меня застучало в висках. Эван предлагал облегчить душу и рассказать то, что, несомненно, причинит боль, но позволит морально очиститься, отпустить друг другу грехи и двигаться дальше. Однако вряд ли у Эвана хватит воображения представить, что за грязную тайну я так тщательно оберегаю! Когда он узнает правду, то наверняка отвернется от меня. Если я это сделаю, то навсегда потеряю Эвана. А тогда зачем вообще жить?! — Нет, я еще не готова, — прошептала я. — Прости. Я видел, что в ее душе происходит мучительная борьба, она очень хотела, но не могла решиться поведать то, что непреодолимой преградой стояло между нами. Внутренний голос подсказывал, что это связано с Джонатаном. Между ними явно что-то такое произошло. И никто другой, а именно Эмма должна была объяснить мне, что именно. Ведь пока нас будут разделять недомолвки, я не сумею окончательно простить Эмму. — Ладно, я подожду. Но учти, пока ты не снимешь груз с души, мы не сможем двигаться дальше. — (Она печально потупилась.) — А пока иди сюда. — Я раскинул руки и обнял Эмму. Она положила голову на мое плечо, я нежно поцеловал ее в макушку и сказал: — Мы справимся. Я верю в нас. Эмма переплела свои руки с моими и тихонько сжала их: — Я тоже хочу верить. — Посмотри на меня. Она повернулась ко мне. Ее глаза распухли и покраснели от слез, дыхание было тяжелым и прерывистым. Не выдержав, я пробежался пальцами по ее мокрой щеке: — Я люблю тебя. Я заглянула в серо-голубые глаза — зеркало его страдающей души. И прочла в них желание защитить меня. Сделать счастливой. Это было так очевидно, что на душе сразу стало теплее. Да, конечно, он любит меня. Или я вообще ничего не понимаю в этой жизни. — Ты ведь любишь меня, — безапелляционно заявил он и был совершенно прав. — Да, люблю. Единственное, что я сейчас знаю наверняка. И буду любить вечно. В конечном счете я заставила страдать тебя именно из-за того, что слишком сильно любила. Я всегда желала тебе только счастья, но моя жизнь шла под откос, а я хотела оградить тебя от проблем. Ведь ты очень красивый и почти безупречный, даже при всех своих недостатках. Я боялась, что сломаю тебе жизнь. Эван закрыл мне рот рукой: — Эмма, перестань ограждать меня от реальной жизни. Я знал, на что иду. И никогда, ни секунды, не сомневался в твоей любви. Эмма, единственное, чего я хочу, — это чтобы ты доверяла мне. Пожалуйста. Очень тебя прошу. — К сожалению, это не спасет меня. — Я уткнулась лбом в его грудь, а он еще крепче прижал меня к себе. — Ладно, давай вернемся в дом, — наконец произнес Эван. Я помог ей подняться с песка, и мы в обнимку побрели в сторону дома. Сеанс саморазоблачения вымотал меня так, что болела буквально каждая клеточка тела. — Может, останешься сегодня ночью со мной? — собравшись с духом, выпалила она. — С удовольствием. Ведь иначе я точно не усну, — ответил я, вызвав на ее измученном лице слабую улыбку. Я осторожно провел Эмму в комнату, и она, едва успев сбросить туфли, практически рухнула на постель. Тогда я потихоньку вытащил из-под нее одеяло, быстро разделся, юркнул в кровать и прижал Эмму к себе, сразу почувствовав, как тяжело бьется ее сердце. — Эмма? — Ммм… — сонно промычала она. — А когда я смогу тебя поцеловать? Я была полумертвая от усталости, но его вопрос как будто дал мне второе дыхание. Сонливость как рукой сняло. Я повернулась к нему лицом и увидела его счастливую улыбку. — Привет, — прошептал он. — Привет, — ответила я, ласково взъерошив ему волосы. — Вот теперь можешь меня поцеловать. Когда он прижался ко мне губами, мое сердце замерло. Такое сладостное и знакомое чувство! Но на сей раз все было по-другому. Он осторожно раздвинул мои губы языком — и меня закрутило в водовороте страсти. Ее губы, дразня, словно пробовали на вкус мой рот. Меня сразу опалило желание. Я обнял ее, точно измученный жаждой путник, припадающий к роднику. Я провел рукой по ее спине, кровь бешено застучала в ушах. Она стонала и извивалась в моих объятиях. Я нашел у нее за ухом чувствительную точку и осторожно пощекотал языком. Она тихонько ойкнула от удовольствия, что буквально свело меня с ума. Тяжело дыша, я снова нашел ее губы и впился в них со всей нерастраченной страстью. Я понимал, что пора остановиться, но ее прерывистое дыхание заставляло действовать все активнее. Она запустила руки в мои волосы, заворожив меня податливыми губами и проворным языком, одурманив едва уловимым цветочным запахом тела. Эмма закинула на меня ногу и выгнулась дугой, подставив для поцелуев стройную шею. Я упивался сладостью ее кожи. Она потянулась было к моим трусам, и тут я понял, что еще не время. Слишком свежи были наши душевные раны, и никакой любовный напиток не сможет их исцелить. Тогда я осторожно убрал ее руки и тихо прошептал ей на ухо: — Я безумно тебя хочу, но нам надо остановиться. Я бессильно упала на спину. — Понимаю, — выдохнула я, пытаясь прийти в чувство. Да-да, я так страстно его желала, что зов плоти заглушил голос разума, упорно твердивший: еще не время. Опершись на локоть, я посмотрела ему в лицо, ласково погладила по щеке и нежно провела большим пальцем по красиво очерченным губам. Заглянула ему в глаза — и весь остальной мир внезапно перестал существовать. Только сейчас, покоясь в его объятиях, я поняла, что именно здесь мое место. Глава 37 Все о дне завтрашнем — Что будем делать завтра? — поинтересовалась лениво качавшаяся в гамаке Сара. — Эван должен сегодня получить мою доску для серфинга, и мне хотелось бы завтра попробовать поймать волну. — Я критически прищурилась на стоявшую на мольберте картину. Затем взяла тонкую кисть и обмакнула ее в темно-синюю краску. — А разве вы не купили ее еще на прошлой неделе? — Купили, но доску должны были привезти из другого магазина. Мы собирались получить ее еще вчера, но у них там что-то не заладилось с доставкой. Эван ужасно расстроился. — Я вспомнила выражение лица Эвана, когда парень в магазине сказал ему, что доску можно будет забрать только сегодня днем. Эван вдруг стал похож на обиженного маленького мальчика, которому сообщили, что Санта-Клауса не существует. — Эй, я не отказалась бы посмотреть, как ты катаешься по волнам, — закрывшись журналом, промурлыкала Сара. — Легко. — А как насчет того, чтобы сходить потом пообедать? Только мы вчетвером. — Отличная идея. — Я не желала думать о том, что будет завтра. Что толку загадывать! — Я получил ее! — донесся из дома радостный вопль Эвана. Страшно довольный, он вышел к нам на террасу. — Поздравляю. Ты стала официальной обладательницей своей первой доски для серфинга. — Класс! — рассмеялась я. — Завтра и опробуем. — Завтра?! — разочарованно протянул он. Его нетерпение увидеть меня на доске даже немножко польстило. — Уже поздно, — примирительно улыбнулась я. — А завтра мы первым делом займемся серфингом. Обещаю. — Завтра, — грустно произнес Эван. Он подошел ко мне сзади и обнял за талию. Поцеловав меня в плечо, Эван принялся внимательно разглядывать картину. Расслабившись в его объятиях, я прислонилась к его груди. — Картина еще не закончена. — Мои щеки сразу стали под стать темно-красным тонам полотна. Я чувствовала, что он внимательно рассматривает буквально каждый мазок. — Что ж, впечатляет. Очень сильно. Работа реально была очень сильной и одновременно будоражащей. Конечно, я не собирался говорить это Эмме — она и сама отлично знала. Но отчаяние, которое она вложила в каждый мазок, буквально кричало с полотна. Водоворот красок и тянущиеся наперекор волнам из морской пучины руки… Картина тревожила воображение. Я не впервые сталкивался с потаенными страхами Эммы, и мне показалось, что сейчас она стремилась выразить свое желание покончить с прежней жизнью. — Я надеялся кое о чем с тобой поговорить, — прошептал я, целуя ее в голубую жилку на шее. — Интересно о чем? — спросила она с придыханием, и мне вдруг безумно захотелось прижать ее к перилам, чтобы заставить сгорать от желания. Но затем я заметил лежавшую в гамаке Сару и отогнал несвоевременные мысли. — Давай прогуляемся, когда закончишь, — предложил я. — А как насчет пробежки? Через пару недель начинаются футбольные тренировки, и я должна быть в форме. — Отлично, — согласился я. — Будем бежать и одновременно разговаривать. — Ладно, так и быть, замедлю ради тебя темп, — рассмеялась она. Я нагнулась, чтобы завязать шнурки, и тут на террасу вышел Эван в кроссовках и шортах. — Эван! — Я сразу почувствовала прилив теплой волны к сердцу. — Ты должен немедленно надеть футболку! — Неужели мы до сих пор играем в эти игры? — удивился он. — Если ты побежишь в таком виде, я за себя не ручаюсь. — Господи, да я ничем не лучше большинства парней на пляже, — попробовал возразить Эван. — Ты — это ты. Остальные парни меня не колышут, но когда ты без футболки, я начинаю терять голову, — заявила я, вызвав у Эвана очередной приступ смеха. — Ну что еще? Ты хотел откровенности — получай. Я просто была честной с тобой. Я резко разогнулась, и тут Эван поймал меня за бедра, притянул к себе и, щекоча губами мою шею, прошептал: — Ладно, если уж быть до конца честным, я бы лучше… — Нет, я категорически не желаю этого видеть! — заявил появившийся из кухни Джаред. — Все, пошли! — произнес Эван, схватив лежавшую на диване футболку. И мы побежали вдоль линии прибоя. Когда мы вошли в ритм, я начал говорить, стараясь при этом не слишком отставать от Эммы. — Знаешь, я подумываю о том, чтобы с кем-то проконсультироваться по поводу моих ночных кошмаров. — Краем глаза я внимательно следил за ее реакцией. — И надеюсь, что мы можем сделать это вместе. Если честно, я уже сделал парочку нужных звонков, но не знал, как все это ей преподнести, учитывая, что она ненавидела обнажать душу перед посторонними. Ведь даже нам с Сарой она открывалась не слишком охотно. — Сеанс семейной психотерапии? — съязвила Эмма. — Да нет, конечно, хотя это нам точно не повредило бы, — хмыкнул я, и она шутливо стукнула меня по плечу. — Этот психолог работает с людьми, перенесшими душевную травму. Вот я и подумал, что вдвоем оно будет как-то попроще. Она даже не посмотрела в мою сторону, а продолжила молча бежать. При одной только мысли о встрече с психологом у меня мгновенно скрутило живот. За свою жизнь мне пришлось пообщаться с парочкой психотерапевтов, и не могу сказать, что общение это доставило большое удовольствие. Конечно, первый раз я была слишком мала, чтобы это понять. Дело было сразу после папиной смерти, и я понимала, разговорами папу все равно не вернешь. Поэтому я сказала женщине с большими передними зубами, от которой почему-то пахло вишней, именно то, что она хотела от меня услышать, и она сообщила маме, что я смирилась со своей утратой. Правда, сейчас, по прошествии стольких лет, мне кажется странным, что мама отправила меня к доктору. Ведь ее никогда не волновали ничьи чувства, кроме собственных. Возможно, в моем детстве были короткие периоды, когда она ощущала себя матерью, хотя, скорее всего, обратиться к специалисту ей просто порекомендовали в моей школе. Что гораздо правдоподобнее. Со вторым доктором я столкнулась уже в старших классах, когда выписалась из больницы и вдруг почувствовала, что мир вокруг меня внезапно начал рушиться. Но я не могла заставить себя хоть что-то сказать и этому, второму, психологу. Мой мозг словно отключился, не позволяя выплеснуть эмоции или вызвать в памяти болезненные воспоминания, которые оживали лишь в ночных кошмарах. Я выполнила предписание суда и прошла курс психотерапии, но в результате покинула кабинет психолога с той же душевной травмой, с какой и попала туда. А потому к психологам я относилась крайне скептически, если не сказать больше. — Ну как, обещаешь подумать? — нарушил затянувшееся молчание Эван. — Мне было бы приятно. Я внимательно посмотрела на него, чувствуя, как в душе растет беспокойство. Но после этих слов Эвана я не могла просто взять и отмахнуться от его просьбы. — Ладно, я подумаю. — Спасибо. — Так ты только об этом хотел поговорить? — ухмыльнулась я. — Да. — Тогда я, пожалуй, прибавлю скорость. Догони меня, если сможешь. — И я вихрем понеслась по песку, накачивая кровь адреналином, который сейчас был мне особенно необходим, чтобы успокоиться и расставить все по своим местам. — Спасибо за компанию! — крикнул я ей вслед. Расстояние между нами неумолимо увеличивалось. Но ее «я подумаю» все же лучше, чем ничего. Я посмотрел, как она стремительно мчится по берегу, и понял, что наш разговор дал ей новый заряд бодрости. И вот она уже стояла, подбоченившись, возле дома и бросала нетерпеливые взгляды в мою сторону. — Эмма, похоже, мне за тобой не угнаться, — ухмыльнулся я. — Не расстраивайся. Ты не виноват, что постоянно отстаешь. — Возможно, я постоянно и отстаю, но зато всегда смогу тебя поймать. — Я подскочил к ней, поднял в воздух и закружил. — Эван, сейчас же отпусти меня! — звонко расхохоталась Эмма. Не выпуская Эмму из своих медвежьих объятий, я ринулся в море, но оступился, поскользнулся — и мы оба оказались в воде. И вот Эмма с выпученными от возмущения глазами вынырнула на поверхность. — Как ты посмел это сделать! — Она брызнула мне водой в лицо и с радостным визгом попыталась добраться до берега, но не тут-то было: мешало сопротивление воды. — Ага, попалась! — Я обнял ее сзади за талию, она рванулась вперед — и мы повалились на мокрый песок у линии прибоя. Я перекатился через Эмму; ее волосы были в песке, глаза искрились от смеха. — У тебя тут песок… — Я осторожно дотронулся до щеки Эммы, и она вдруг замерла. Тогда я притянул Эмму к себе и поцеловал в соленые губы. Я мог бы целовать ее целую вечность, и, наверное, все было бы мало. Эван прижимал меня к груди, мы лежали на шершавом мокром песке, с нас ручьем текла вода. Внезапно теплая рука скользнула сзади по моему бедру. Я со стоном откинула голову — и встретила взгляд чьих-то больших карих глаз. Буквально в двух шагах от нас стоял мальчуган с желтым ведерком в руках. Красная как рак, я села и пригладила волосы. — Надо же, мы все в песке. — Эван оглядел нашу мокрую одежду. — Может быть, стоит снова забраться в воду? После его поцелуя у меня до сих пор кружилась голова и звенело в ушах. — Как насчет уличного душа? — предложила я, и Эван радостно улыбнулся в ответ. Я попыталась встать, но он схватил меня за щиколотку, в результате я снова растянулась на песке, а Эван рванул к дому. — Эй! — возмущенно воскликнула я и припустила за ним. Я чувствовал, что она догоняет меня, и прибавил ходу. Она легко обгоняла на длинной дистанции, но в спринте я мог сделать ее, как ребенка. Я вихрем взлетел по лестнице, открыл калитку в патио и даже успел до появления Эммы сбросить мокрые носки и кроссовки. Взмыленная и запыхавшаяся, она стояла у забора, отделявшего патио от террасы, и как-то очень сексуально улыбалась. Я включил воду, а Эмма тем временем, ни слова не говоря, сняла носки и кеды. Я смотрел, как она идет ко мне все с той же призывной улыбкой, а когда она приблизилась вплотную, рывком стащил с нее испачканную в песке мокрую футболку. Она потянулась было к поясу шорт, но остановилась, в ее глазах застыл немой вопрос. Я покачал головой. Если она сейчас снимет шорты, то я потеряю, к чертям собачьим, все свое хваленое самообладание. Не сводя с меня глаз, Эмма подошла ко мне вплотную и залезла мне под футболку, от прикосновения ее проворных пальцев мускулы живота сразу напряглись. Тогда я рывком стянул футболку и бросил ее на деревянный настил. Эмма привстала на цыпочки, я наклонился и поцеловал ее, обняв за талию. Она прижалась ко мне разгоряченным телом. Осторожно попятившись, я увлек ее за собой под душ. Мы стояли под струями воды и ловили раскрытыми губами теплые капли. Я приник к шее Эммы, вбирая в себя соленый вкус ее кожи. Эмма глухо застонала и запрокинула голову. А мой пульс сразу участился. Эмма пробежалась губами по моей груди, и я инстинктивно запустил руки ей в волосы; я целовал Эмму с неистовой страстью, которую уже был не в состоянии обуздать. Почувствовав сзади каменный выступ, я рывком поставил ее правую ногу на скамью. Когда его рука скользнула по моему бедру и проникла под шорты, я задохнулась от нахлынувших чувств. Я закрыла глаза, чтобы целиком отдаться сладостным ощущениям. Дыхание со свистом вырывалось изо рта. Зарывшись лицом в шею Эвана, я провела по ней кончиком языка, прикоснулась к его подбородку и с тихим стоном раздвинула его губы. Затем обняла Эвана, прижавшись к нему всем телом, и тут на меня обрушилась такая волна желания, что я без сил рухнула на скамью. — И все же я бегаю быстрее тебя, — прошептала я. — Но тебе никуда от меня не деться, — рассмеявшись, шепнул Эван. * * * Мне в голову полетела подушка. Я недовольно заворчал, категорически не желая открывать глаза. — Эван, пора вставать, — сказала Эмма. Я с трудом разлепил веки, в комнате было темно. — А который час? — Формально уже утро. — Голос у нее был подозрительно бодрым. — А почему ты не спишь? — натянув одеяло до подбородка, поинтересовался я. — Почему-то не спится. Поэтому я решила, что неплохо бы пойти поплавать на доске. — Что? — Сна уже не было ни в одном глазу. — Я просто подумала, что в это время на пляже, кроме нас, никого не будет. Только ты и я. — Эмма, одетая в толстовку и шорты, похоже, была полностью готова. Я не сразу сообразил, что к чему, а когда понял, сразу откинул одеяло: — Уже встаю. Дай мне пять минут. — Не зря я всегда в тебя верила, — просияла Эмма. Сбросив с себя остатки сна, я отправился в ванную. Эмме удалось заразить меня своим энтузиазмом, тем более день сегодня был особенным. Я не могла усидеть на месте — очень хотелось поскорее удрать из дома. Когда Эван наконец вышел из спальни, я сунула ему батончик гранолы и направилась к выходу, оставив его плестись в хвосте. — Ух ты! Да у тебя просто какой-то утренний психоз. Отнюдь не типичный для совы, — заметил Эван, закрывая за собой дверь. — Ты что, уже все загрузила? — Мне не спалось, — повторила я. Хотя в этот день мне постоянно было не до сна. — Не хочешь сказать почему? — вполне предсказуемо поинтересовался Эван. — Нервничаю из-за сегодняшнего дня. Ужасно хочется, чтобы он был удачным. Эван явно решил не задавать лишних вопросов. — Обязательно будет. — С этими словами он раскинул руки, я обняла его, и он ласково сказал: — Доброе утро, Эмма. — Доброе утро, — улыбнулась я, потому что утро действительно было добрым. Я протянула Эвану ключи от машины, и мы отправились в новое место для серфинга, которое совсем недавно разведали парни. С досками и сложенными гидрокостюмами на голове, мы прошли по узкой тропинке в зарослях и вышли на каменистый берег, где прибой бился о волноломы. Небо было еще серым, над водой висела легкая дымка. Ничего не поделаешь, пришлось ждать, когда туман рассеется. Положив гидрокостюм на камни, я прислонила доску к большому валуну и обвела пальцем рисунок: оседлавшая волну согнутая женская фигура. Когда я увидела эту доску, сердце сразу екнуло. И сколько Эван ни уговаривал меня купить что-нибудь другое, я оставалась непреклонна. Я хотела эту, и только эту. Я расстегнула толстовку, которую надела прямо на купальник. — Что ты делаешь? — спросил Эван. — Хочу немного поплавать, — невозмутимо ответила Эмма. — Надеюсь, ты не забыла, что вода ледяная? — Это было единственное, что я успел спросить, когда она скинула шорты, поскольку мгновенно потерял дар речи. — Кончай на меня пялиться! Лучше давай искупаемся. Сон как рукой снимет. Она смело вошла в воду и нырнула под первую же волну. Я тихо чертыхнулся, понимая, что купание в ледяной воде вряд ли такое уж большое удовольствие. И не ошибся. Я зашел в воду по колено, и у меня тотчас же онемели пальцы на ногах. Я попытался разглядеть Эмму, хотя в таком тумане это было гиблым делом. И тем не менее я обнаружил ее. Она плыла на спине среди белых барашков волн. Тогда я сделал глубокий вдох, нырнул под набежавшую волну и поплыл к Эмме. Она лежала с закрытыми глазами, раскинув руки и ровно дыша полуоткрытым ртом. От ее позы веяло таким спокойствием, что дух захватывало. Внезапно она приподняла голову — должно быть, почувствовала, что я рядом. — Привет, — просияла она. — А я все гадала, решишься ты окунуться или нет. — Эм, вода просто ледяная, — сказал я. — Согрей меня. — Я притянул ее поближе, и она прижалась ко мне голым животом. — Хотя у тебя самой уже губы посинели. — Правда? — Эмма попыталась поймать мой взгляд. — Ну что, тогда выходим? — Она обняла меня за шею и взъерошила мокрые волосы. — Похоже, я начинаю согреваться. — Когда она потянулась, чтобы поцеловать меня, сердце сразу ухнуло куда-то вниз. Я поцеловала его, и он, судорожно вздохнув, пробормотал: — У тебя губы холодные. — Согрей их. — И я провела губами по его подбородку. Эван собрался было вернуть мне поцелуй, но почему-то передумал. — Закрой рот, — неожиданно сказал он. И тут я увидела, что на нас надвигается стена воды. Сделав глубокий вдох, я ушла под воду. Мощный поток оторвал нас друг от друга, и меня словно затянуло в воронку. Когда я вынырнула на поверхность, Эвана рядом не было. Ледяная вода сводила мышцы. И я решила добраться до суши на гребне очередной волны. Уже на берегу я неожиданно услышала жизнерадостные голоса: — Ну как водичка? Оказывается, кроме нас, нашлись и другие желающие оказаться первыми на воде. Словом, жизнь внесла свои коррективы в мои планы остаться на берегу наедине с Эваном. — Ледяная, — ответила я и нашла глазами Эвана, который уже пересек линию прибоя. Судя по его унылому виду, он был разочарован не меньше моего. — Пожалуй, вам лучше надеть гидрокостюмы, — добавила я. Небо по-прежнему оставалось свинцово-серым, но волны были просто идеальными. Поначалу мне никак не удавалось забраться на доску — я то и дело отвлекался на Эмму, которая уже оседлала свою доску и ждала подходящей волны. А когда она скатилась по пенному гребню, я не смог оторвать от нее глаз. Она выглядела невероятно — так, будто ей было не впервой кататься по волнам. — Ну что, так и будешь сидеть целый день? — поинтересовалась она. — Нет, просто любуюсь твоим мастерством. Признаюсь, я несколько разочарован, что не придется тебя учить. — Так даже лучше. — Она смущенно улыбнулась, поскольку мы, естественно, вспомнили о Коуле. — Просто плавать по волнам. Я потратила кучу времени на то, чтобы научиться вставать на доске, уж не говоря о том, чтобы оседлать волну. Я понимающе кивнул. Почти идеальные условия: только она и я, ну и еще парочка незнакомых парней. Как ни старайся, лучше не придумаешь. У меня еще не было столь захватывающего времяпрепровождения. Поэтому я даже был немного благодарен Коулу за то, что он научил ее. Хотя, естественно, не за то, что встречался с ней. Эмма, должно быть, прочитав мои мысли, подгребла поближе и схватила меня за ногу. — Мне очень жаль, что так вышло. Извини. Тебе, наверное, было не слишком приятно видеть нас вместе. Я не думала, что все так обернется. — Если честно, мне на самом деле было тяжело находиться рядом с ним. Хотя он мне реально нравился. И вообще, я понимал, что у вас это ненадолго, — ухмыльнулся я, стараясь не думать о том, что он целовал ее и… вообще. — Что? — удивилась она. — Эван, мы с ним даже не встречались. — В любом случае вы были вместе. И совершенно неважно, как это называть, — не согласился я. — Но ты предназначена быть моей, поэтому я понимал, что другим парням здесь не светит. Я осторожно нагнулся и поцеловал ее, а когда отстранился, она неожиданно прошептала: — Я люблю тебя. Эти три волшебных слова наполнили меня живительной силой, я вдруг почувствовал, что теперь могу горы свернуть. Я улыбнулся ей и сказал: — Эм, только ты и я — а там будь что будет! И внезапно утонул в сиянии ее глаз, которые еще совсем недавно были настолько отрешенными, что мне казалось, будто я могу потерять ее навсегда. Она радостно улыбнулась и села на доске, чтобы поймать следующую волну. Мы катались по волнам до тех пор, пока у меня буквально не начали отваливаться руки и дрожать ноги. А когда серую пелену облаков прорезали лучи солнца, к нам подтянулись остальные парни и Сара с Джаредом. Они привезли с собой ланч, чтобы провести весь день на берегу. Я была так счастлива, что потеряла голову. Я жила сегодняшнем днем, забыв о прошлом и не думая о будущем. И это оказалось так здорово, что лучше не бывает. Мы с Сарой под руку вышли из чудесного ресторанчика, спрятавшегося среди нарядно подсвеченных деревьев. Мы ужинали вчетвером, как и планировала Сара. Эвана с Джаредом мы специально услали вперед под тем предлогом, что собираемся посетить дамскую комнату, хотя на самом деле нам просто не терпелось посплетничать о них. — Я безумно счастлива за тебя, — мечтательно произнесла Сара. — Что ты наконец вернула его. — Она бросила нежный взгляд в сторону парней, поджидавших нас возле машины. — И пусть так будет всегда… Боже мой, какими же мы были глупыми! — Согласна, — сдержанно улыбнулась я. Сара сжала мою руку и добавила: — Больше всего на свете я люблю видеть тебя такой. Он, и только он, может заставить тебя светиться изнутри. Ты даже не представляешь, как мне этого не хватало! — Спасибо, Сара, — смущенно рассмеялась я. — Спасибо за то, что не бросила меня, а, наоборот, терпеливо со мной возилась. Ведь я отлично понимаю, что последние два года тебе несладко пришлось. — Но мы же с тобой как сестры. А сестры всегда помогают друг другу, — прощебетала Сара, шутливо пихнув меня плечом. Я услышал смех Эммы и оглянулся. Наши глаза встретились. Я подошел к ней и протянул руку, которую она с радостью приняла. Тая от нежности, я ласково поцеловал Эмму в макушку. — Эмма, ну и как тебе понравился твой день рождения? — спросил я, решив не упускать возможности дать ей понять, что я знаю. Она замерла. Я с тревогой заглянул ей в лицо, опасаясь ее реакции. Но Эмма привстала на цыпочки, обняла меня за шею и, чмокнув в щеку, прошептала на ухо: — Это лучший день рождения за последние тринадцать лет. Спасибо. Глава 38 Обещание Эван пощекотал мою шею, и по спине сразу поползли мурашки. — Вот-вот сюда завалятся девчонки и прыгнут прямо к тебе в постель. Просыпайся, соня-засоня! Он прижался губами к моему плечу, и я невольно расплылась в счастливой улыбке. Упорно отказываясь открывать глаза, я изогнулась всем телом, чтобы еще раз почувствовать его нежное прикосновение. — Эмма! — заколотила в дверь Сара. — Вставай сейчас же! Нам нужна твоя помощь. Я тихонько выругалась в подушку. — Ну, что я тебе говорил?! — довольно рассмеялся Эван. — И почему я решила, что устроить вечеринку — хорошая идея? — грустно произнесла я и едва не задохнулась, когда Эван, забравшись под футболку, погладил мой голый живот. — Тебя никто не уговаривал. — Эван еще раз провел кончиком языка по моей шее. — Еще неделю назад, в твой день рождения, ты была в восторге от данной затеи. Ты что, забыла? — Это был такой… странный день. Я хочу сказать… хороший день. — Я тяжело вздохнула. Нет, я была решительно не в состоянии сосредоточиться на разговоре. — Четвертое июля… не начнется… пока не стемнеет… — Я дернула Эвана за руку, чтобы он перестал дразнить меня поцелуями. — Эмма! — не сдавалась Сара. Эван хмыкнул и перекатился на другой бок. — Уже встаю! — крикнула я в ответ и, повернувшись к Эвану, добавила: — К сожалению. Я стянула с него одеяло, и он тут же соскочил с постели. Оказывается, он уже успел одеться. — Меня посылают за льдом, — сообщил Эван, и я шутливо шлепнула его по заднице. — Но я скоро вернусь. Хорошо? Я кивнула. Он сгреб меня в охапку, стащил с кровати, и я понуро поплелась в ванную. — Ради бога, скажи, что она уже встала, — налетела на меня Сара, едва я успел выйти из комнаты. — Да, — рассмеялся я. — Вроде того. — Привет, Эван, — обрадовалась Серена. — У тебя есть iPod? Сара назначила меня ответственной за музыку. Я оглянулся на Сару, но она лишь пожала плечами. — Да. Он в пикапе. Я сейчас еду за Нейтом, а когда вернусь, захвачу из машины iPod. — Кстати, может, купишь по дороге пару лимонов?! — крикнула из кухни Мэг. — Конечно, — ответил я и вышел из дома. — Ну и как продвигаются дела? — поинтересовался Нейт. — Сара взяла организационные вопросы на себя, — объяснил я. — Серена выбирает музыку. Мэг готовит закуски. А Джеймс с Джаредом расставляют столы и натягивают волейбольную сетку. Следовательно, за напитки отвечаем мы, парни. — А как там Эмма? — Хм… — поперхнулся я. — Она уже мечтает о том, чтобы этот день поскорее закончился. — Интересно, почему она все же решилась устроить вечеринку? Я ведь отлично видел кислое выражение ее лица, когда завел об этом речь! — Мы поймали ее на слове. Выбрали на прошлой неделе удачный день, когда она была в хорошем настроении, — объяснил я и, заметив удивление Нейта, добавил: — День ее рождения. — О… — разочарованно протянул Нейт. — А я и не знал. Как так вышло, что мы не… — Он замолчал. Видимо, вспомнил, почему никто не знал, что у нее день рождения, и почему она не стала его отмечать. Именно в этот день, тринадцать лет назад, в аварии погиб ее отец. — Ладно, забудь. А как вообще у тебя с ней продвигаются дела? Похоже, все довольно серьезно. Ты уже ей про себя… рассказал? — Да, — лаконично ответил я, поскольку еще не был готов к обсуждению наших отношений. — И что, она тоже была с тобой до конца откровенной? — Именно из-за этого, больного для меня вопроса я и не хотел говорить о нас с Эммой. — Не совсем, — уклончиво ответил я. — Ну ни фига себе! Тогда что ты вообще делаешь?! — Даю ей время. — У нее было целых два долбаных года! — в сердцах бросил Нейт. Мы свернули на парковку, я заглушил мотор и поспешно вылез из машины, тем самым поставив точку в нашем разговоре… По крайней мере, пока. Нейт явно опасался, что Эмма может сломать мне жизнь. И хотя я ни за что не признался бы ему в этом… но я тоже. — А какую работу вы поручите мне? — поинтересовалась я. — Может, нарежешь арбуз? — предложила Мэг. Сара тем временем на террасе командовала мальчиками, расставлявшими мебель. — Эмма, а где твой iPod? — спросила Серена, возившаяся с музыкальным центром. — В спальне. Вроде бы в дорожной сумке, что стоит в гардеробной. Серена исчезла в моей комнате, а я приготовилась резать арбуз. Честно говоря, я еще никогда этого не делала, хотя, если подумать, невелика хитрость. Я воткнула в корку длинный нож… и не смогла повернуть его: он застрял в мякоти под каким-то странным углом. Я нажала посильнее — и отрезала крошечный кусочек. Оглянувшись, я обнаружила, что Мэг смотрит на меня круглыми глазами. — Ну, ты даешь, Эмма! — Она сразу поняла, что руки у меня явно растут не из того места. — Я и вправду считала, что по крайней мере с этим ты точно справишься. — И справлюсь, — надулась я, упрямо стараясь повернуть застрявший нож. — Не стоит втыкать нож слишком глубоко. И попробуй осторожно водить им туда-сюда, — посоветовала Мэг. — Эмма! — крикнула из спальни Серена. — Можно тебя на секундочку? — Я сделаю, — сказала Мэг, заметив, что я не решаюсь оставить арбуз с воткнутым в него ножом. Не прошло и минуты, как арбуз был аккуратно разрезан на две части. — Если бы я не высвободила нож, у тебя так легко точно не получилось бы. — Я решила, что последнее слово должно остаться за мной. — Ну да, говори, говори, — покачала головой Мэг. Когда я вошла в спальню, то увидела, что Серена с воинственным видом стоит посреди комнаты. — Эй, в чем дело? — устало спросила я. — Что это такое?! — возмущенно спросила Серена, и я увидела у нее в руке то самое письмо. Я буквально онемела от неожиданности. — Неужели ты собираешься порвать с Эваном? Эм, что происходит? Я имею в виду, ведь вы с ним наконец-то снова вместе. — В голосе Серены звучала такая обида, будто я предала ее. Я сделала глубокий вдох и сказала: — Письмо это я написала два года назад, до своего отъезда. Мать Эвана вернула его мне чуть больше года назад. Она объяснила, что рано или поздно наступит день, когда он захочет узнать содержание письма, и только мне решать — показывать Эвану письмо или нет. — Так ты уехала, даже не объяснившись с ним, а просто оставив письмо? — Серена была в шоке. — Не совсем так, — стараясь не смотреть ей в глаза, ответила я. — И да. Я была неправа, уехав вот так. Но тогда я думала, что делаю это для его же блага. — Эм, ты не должна была покидать его. — В голосе Серены звучала неподдельная грусть. Я кивнула, полностью разделяя мнение подруги. — Так ты собираешься показать Эвану письмо или нет? — Не знаю. И зачем Эвану сейчас читать его? В общем, я хочу сказать, что мы пытаемся идти дальше. — Вот потому-то он и должен знать. Ты ведь обещала ничего от него не скрывать. Да или нет? А кроме того, когда ты это писала, то искренне верила, что все обстоит именно так. — Знаю, — прошептала я. После того как мы с Нейтом набили холодильник в гараже пакетиками со льдом, я отправился на кухню. — А где Эмма? — Сара отправила ее принять душ и навести красоту, — объяснила Мэг. — Советую тебе сделать то же самое. Уже через час появятся первые гости. — Кстати, iPod, пожалуйста, — протянула руку Серена. Я достал из кармана iPod и торжественно ей вручил. — Спасибо, — кивнула она. Затем я прошел в спальню. Эмма сидела на кровати в бело-синем платье и застегивала красные босоножки. Услышав мои шаги, она вскинула голову, и я невольно расплылся в улыбке. Однако, присмотревшись повнимательнее, я увидел в ее глазах знакомое смущенное выражение. — Привет, — осторожно сказал я. — Все нормально? Она ничего не ответила, только едва заметно кивнула. Затем встала с кровати и, усиленно избегая моего взгляда, одернула короткую юбку. Тогда я взял ее за подбородок и заставил посмотреть прямо на меня. — Ты ведь знаешь, что можно сказать мне все, — умоляюще произнес я. — Знаю, — прошептала она. — И обязательно скажу. Только чуть позже. Хорошо? Когда гости разойдутся, — закончила она, и я насторожился. — Ладно, уговорила. — Я наклонился, чтобы ее поцеловать. Она доверчиво прильнула ко мне всем телом и страстно ответила на мой поцелуй, но, когда наконец оторвалась от меня, я увидел в ее глазах затаенную боль. На мгновение я даже растерялся, но затем Эмма притянула меня к себе и впилась в мои губы, словно пыталась надышаться любовью. Засунув руки мне под футболку, она пробежалась пальцами по спине, и мое тело с готовностью отозвалось на ласку. Я прильнул к Эмме, чтобы осыпать жаркими поцелуями ее шею и плечи. — Эмма, ты наконец-то готова или до сих пор нет?! — донесся из-за двери Сарин голос. Мы замерли, пытаясь прийти в себя. — Эмма? — Уже иду! — крикнула в ответ Эмма, бросив на меня виноватый взгляд. Я помог ей встать и тихо спросил: — Значит, позже, да? — Позже. — Уголки ее губ слегка приподнялись. В ее глазах застыла непонятная печаль, хотя улыбка казалась вполне искренней. — Эмма! — раздался призывный крик Ти Джея, который за барной стойкой набивал ведерко колотым льдом. — Привет, Ти Джей, — улыбнулась я. Джеймс с Джаредом установили на берегу волейбольную сетку, натянув ее как можно туже. И уже через несколько минут Рен с Брентом принесли коробки с алкоголем, а еще бадью какого-то красного пойла, которое решили сделать напитком дня. И когда начали прибывать гости, я поняла, что это первая и последняя вечеринка, которую я устраиваю. Мне пришлось следить за количеством закусок, провожать гостей в ванные комнаты, подносить парням в баре лед, поэтому о том, чтобы хоть немного повеселиться, можно было и не мечтать. Более того, поскольку Эван жарил мясо на гриле, нам практически не удалось побыть вдвоем. Я поставила на длинный стол очередное блюдо с салатом и поискала глазами Эвана. Он стоял у гриля в компании Нейта и Джареда. Его успевшие порядком выгореть за лето светло-каштановые волосы блестели на солнце. Клетчатая рубашка подчеркивала синеву глаз. Он улыбался тому, что говорил Джаред, и от его ослепительной улыбки перехватывало дыхание. — Эм, — позвала меня Серена. Она проследила направление моего взгляда и ухмыльнулась. — Расслабься, он не будет весь день торчать у гриля. — Эмма, будь добра, принеси еще пакет булочек, — попросила Мэг. Я вернулась из кухни, нагруженная булочками, и мне навстречу попался Эван. — А когда я наконец увижу тебя? — Я сам тебя найду, — пообещал он. Он явно хотел меня поцеловать, но тут входная дверь распахнулась и в дом ввалилась новая партия гостей. Эван чмокнул меня в щеку и поспешил вернуться на пост. — Эван, поиграй с нами в волейбол! — крикнул с пляжа Джаред. Я только-только закрыл гриль и собрался поискать Эмму, затерявшуюся в толпе гостей. Насколько я знаю, мы приглашали человек сорок, но уже в течение первого часа гостей пришло гораздо больше. — Эван, ну давай же! У нас не хватает одного человека. — Сейчас приду, — ответил я, еще раз обернувшись в поисках Эммы. Затем спустился на пляж, скинул рубашку и присоединился к игрокам в волейбол — парочке парней и одной девушке. — Привет, Эван, — сказала она и, сообразив наконец, что я категорически не узнаю ее, добавила: — Ника. Мы познакомились у Нейта. Значит, ты здесь и живешь, а? — А… Ну, здравствуй! Да, это тот самый дом, о котором я говорил тебе. — Классное местечко, — похвалила Ника. Тем временем Джаред призвал нас к порядку, велев встать по местам. Ника оказалась рядом со мной. Брент, который был по другую сторону сетки, форменным образом ел ее глазами. У меня даже возникло искушение поменяться с ним местами, но Джаред уже сделал подачу, и пришлось включиться в игру. — А что, вы с Эммой здесь только вдвоем? — поинтересовалась Ника. — Нет, — ответил я, провожая взглядом Ти Джея, который побежал за улетевшим мячом. — С нами еще одна пара. — О, так вы встречаетесь? Я кивнул, отметив про себя ее неприкрытое удивление, и принял следующую подачу. Краем глаза я заметил на террасе бело-синее платье. Эмма, облокотившись на перила, следила за игрой. Рядом с ней… подозрительно близко стоял какой-то парень. — Эван! — воскликнул Джаред, когда я упустил мяч. — Соберись! — А что ты изучаешь в Стэнфорде? — спросил Пол и, несмотря на мою явную индифферентность, пододвинулся ко мне слишком близко. — Готовлюсь к поступлению на медицинский факультет. — Я не сводила глаз с мускулистой спины Эвана, который в этот момент подавал мяч Джареду. Брент пропустил мяч, и братья радостно стукнулись кулаками. А Ника подняла вверх растопыренную пятерню. Она непрестанно обращалась к Эвану, что само по себе внушало подозрение. — Круто, — одобрительно заметил Пол и начал распространяться насчет того, как его триумфально приняли на должность ассистента в одном лос-анджелесском агентстве по поиску талантов. — Эй, Эмма! — окликнул меня Нейт. — Нейт, кого я вижу! — с преувеличенным энтузиазмом, совсем в стиле Ти Джея, ответила я. Нейт бросил на меня странный взгляд, но, заметив отиравшегося рядом Пола, сразу оценил ситуацию. — Честно говоря, я надеялся с тобой пообщаться. — Ему явно импонировала роль спасителя. — Не вопрос, — поспешно согласилась я и, обратившись к Полу, добавила: — Приятно было познакомиться. — С этими словами я повернулась к нему спиной и, не оглядываясь, пошла за Нейтом. — Спасибо, что выручил, — бросила я Нейту. — Я давно хотела его отшить, но он, к сожалению, намеков не понимает. — Всегда к твоим услугам. Хотя я действительно собирался с тобой поговорить. — Ну ладно, валяй, — немного удивившись, кивнула я. Протиснувшись сквозь толпу, мы медленно пошли вдоль берега. У меня засосало под ложечкой от дурного предчувствия: Нейт явно собирался говорить со мной об Эване. — Рен, ты не видел Эмму? — Мне казалось, что я весь день задаю один и тот же вопрос. — Похоже, я видел ее на пляже с Нейтом. — Рен лениво покачивался в гамаке с бутылкой пива в руках. — С Нейтом? — в замешательстве переспросил я. И тут меня осенило. Он наверняка хотел с ней поговорить. А Эмму вряд ли обрадует тот факт, что мой лучший друг устраивает ей допрос. Прошлая неделя у нас с ней была потрясающей. Но мы не собирались спешно закреплять наши отношения. Эмма была еще не готова, и я не желал, чтобы Нейт подталкивал ее к окончательному решению. Однако моему лучшему другу всегда не хватало терпения. — И куда они направились? Рен небрежно ткнул пальцем куда-то в сторону океана, и я рысью помчался в указанном направлении. Я медленно брела рядом с Нейтом и с волнением ждала, что он скажет. Неожиданно загудел мой мобильник. Я вытащила его из кармана и обнаружила сообщение от Эвана: Ты где? — Прости, меня уже ищет Эван. — Я виновато улыбнулась и набрала ответный текст. Нажала на кнопку «Отправить», а заодно проверила список сообщений и едва не упала, увидев: Эмма? — Эмма, ты в порядке? — поинтересовался Нейт, лишив возможности сразу открыть сообщение. — Да. — У меня внезапно пересохло во рту. — Так что ты хотел сказать? — Конечно, я не должен лезть не в свое дело, но… не могу допустить, чтобы это повторилось. Нейт глядел поверх моей головы на сумрачное небо — видимо, подбирал нужные слова. А я никак не могла успокоить взбунтовавшееся сердце. Голова закружилась, а ноги вдруг стали ватными. — Эван у нас педант. Я хочу сказать, он все планирует, совсем как шахматист — ответный ход. Он ничего не делает просто так. И тщательно просчитывает события, иногда на три шага вперед, чтобы знать, куда это может его привести. Причем практически всегда, но только не тогда, когда дело касается тебя. — Нейт сделал паузу и внимательно на меня посмотрел. Затаив дыхание, я ждала продолжения. — А ты для него… как быстрые шахматы. Он понятия не имеет, что ты выкинешь в следующий раз. И как бы тщательно он ни обдумывал свои шаги, в результате ему приходится в спешке импровизировать. Ведь ты совершенно непредсказуема. И бросаешь ему вызов. Поэтому-то его к тебе и тянет. — Нейт сделал глубокий вдох и принялся беспокойно вертеть головой, пока не встретился со мной глазами. — В первый год он был вообще никакой. Я никогда еще не видел его таким — и, если честно, больше не хочу видеть. Он покорно согласился учиться в Йеле и сообщил друзьям, что постарается строить свою жизнь уже без тебя. Но когда он завелся с переводом в Стэнфорд, я понял, что здесь дело в тебе, и только в тебе. И как бы он ни старался убедить нас, будто переболел тобой, в реальности все обстояло не так просто. — Нейт снова задумчиво замолчал, а затем продолжил: — Я говорю это потому, что чем больше времени вы проводите вместе, тем сильнее разгорается в его душе слабый огонек надежды. Но, Эмма, прошу тебя, не делай этого, если не можешь быть с ним до конца откровенной. Он заслуживает большего. Я не в курсе, что ты там еще от него утаила, но он должен знать. И если даже после этого он никогда не захочет видеть тебя, ты обязана взять на себя такой риск. И я не позволю тебе выпотрошить его, как два года тому назад. Похоже, Нейт был настроен более чем решительно. — Я буду с ним откровенна. Обещаю. — И я точно знала, что кроется за моим обещанием. — Спасибо, — искренне сказал он. — Эй, наверное, пора возвращаться назад. Скоро начнется фейерверк. — Дай мне минуту, я тебя догоню, — попросила я, так как чувствовала, что если сделаю хотя бы шаг, то непременно рухну прямо на песок. Я снова достала из кармана телефон и прочла сообщение от Джонатана. У меня остановилось сердце. — Ах вот вы где! — радостно произнес я, свернув по тропинке. — А я-то вас… — Нейт, не глядя на меня, торопливо прошел мимо. За его спиной Эмма смотрела на экран телефона. — Эмма? Она рухнула на колени. Я опоздал. Глава 39 Больше никаких секретов Сжимая дрожащую руку Эммы, я вел ее к дому. Нейт, обогнав нас, затерялся в толпе. Он знал, что я в бешенстве, однако я не хотел никаких разборок на глазах у Эммы. Ей и так было тяжело смотреть мне в глаза. Я провел Эмму в дом, чувствуя, что у нее заплетаются ноги. Пока я запирал дверь спальни, Эмма уже прошла в патио. Я нашел ее сидящей на деревянном шезлонге: зябко обхватив себя за талию, она смотрела под ноги. — Что он тебе наговорил? — осторожно поинтересовался я. — Что бы он там ни сказал… Она обратила на меня полные слез глаза. — Он только попросил, чтобы я была честной с тобой. Больше ничего. Эван, он абсолютно прав. Не сердись на него. Он поступил, как настоящий друг. И ты заслуживаешь большего. — Я еще сильнее съежилась и судорожно вздохнула. — Мне страшно. — Я проглотила ком в горле. — Эван, я могу потерять тебя. — Эй! — Он присел передо мной на корточки и попытался успокоить. — Ты ошибаешься. Я никуда не уйду от тебя. Обещаю. — Ты не можешь этого обещать. Ведь ты даже не представляешь… — Я не смогла закончить фразу. — Эм, тогда просто расскажи. Ради всего святого, расскажи все как на духу и перестань наконец истязать себя, — страстно взмолился Эван. — Я все пойму и прощу. Я заглянула ему в глаза. Бороться больше не было сил. Она еще никогда так на меня не смотрела. Ее взгляд был каким-то затравленным. Застывшим и… обреченным. — Я хочу, чтобы ты понял. Очень хочу. Точно так же, как и ты. Но тебе это не понравится. В моей душе остался темный уголок, где затаились злость и обида. И я не знаю, смогу ли когда-нибудь их оттуда выгнать. — Она замолчала, словно собиралась подготовить меня к худшему. — Как ни больно это признавать, в чем-то я очень похожа на свою мать. В том, что касается саморазрушения и умения ненавидеть. И у меня такая же изломанная душа. Она была права, когда говорила, что лучше бы мне не родиться. — Эмма, ну зачем ты так! — Эван, нет уж, теперь изволь выслушать все до конца. — Ее голос казался отрешенным и очень холодным. — Я ненавидела ее. Ненавидела свою мать, и я рада, что она умерла. — (При этих словах я невольно вздрогнул, но взял себя в руки и промолчал.) — И пусть она горит в аду, где ей самое место. Мне плевать. Я встал и невольно попятился, напуганный выражением ее темных глаз, пылавших неприкрытой злобой. Я не отреагировала на то, что он отшатнулся от меня. Он хотел знать — что ж, пусть получает по полной. Он покачал головой, будто не верил своим ушам. — А вот Джонатан понимал меня. Он понимал, каково это, когда тебя подвергают пытке ненавистью до тех пор, пока ненависть не становится частью твоей жизни. Нас связала общая обида на весь мир. Она позволила нам честно открыться друг другу. И он не осудил меня, когда я сказала, что ненавижу ее. И не смотрел на меня так, как ты сейчас. Словно я отвратительная, грязная, злая. Хотя так оно и есть. Я знаю. Вот почему, Эван, тебе стоит ненавидеть меня. — Эмоции перехлестывали через край, и я на секунду сбилась с мысли. — Ненавидеть так, как я сама себя ненавижу. В ее голосе звучала неподдельная боль. Боль эта растопила лед ее слов, растворила застывшую в глазах злобу. Я хотел сказать, что никогда не испытывал и не способен испытывать к ней ненависти, хотел успокоить и утешить ее. Меня убивало сознание того, что она считала, будто заслуживает той ненависти, которая обрушивалась на нее в течение последних тринадцати лет. — И я сдалась. — Что? — оцепенел я. — В тот день… когда бежала по пляжу в никуда. Я поняла, что устала бороться. Я вошла в океан и просто продолжала идти. Хотела, чтобы он забрал меня к себе. Хотела утопить в его водах чувство вины. Не хотела больше страдать. Не хотела, чтобы меня ненавидели. Не хотела жить. Ее слова были точно удар под дых. — Эмма… Она опустилась на колени, я обнял ее и крепко прижал к себе. — Я не могу… — Голос ее дрогнул. — Я так больше не могу. — Тогда я буду жить за тебя, — хрипло произнес я. — Только, ради бога, позволь любить тебя до тех пор, пока ты не поймешь, что достойна любви. Потому что ты — Эмма. А сейчас моей любви хватит на нас обоих. Я не знаю, какие еще слова можно найти, чтобы убедить тебя. Но я буду искать их до конца жизни. Ты не можешь бросить меня вот так. Я тебе не позволю. От наплыва чувств у меня комок встал в горле. И я уткнулась Эвану в грудь. Ведь я жила только ради него. Это его слова не позволили мне пойти ко дну. Это его дыхание спасло меня от неминуемой смерти. Это его руки крепко держали меня, не позволяя сдаться без боя. У него действительно хватало и сил, и любви на нас обоих. Я поняла, что не смогу жить без него. Когда я подняла голову, он тут же разжал объятия. Я погладила его по мокрой щеке, а он наклонился ко мне, словно хотел перехватить мое дыхание. И внезапное прикосновение его теплых губ вызвало мощный прилив нежности, заполнившей каждую клеточку моего тела. Он целовал меня так, словно желал воскресить мою измученную душу. И я вдруг поняла, что ему это удалось. Своим поцелуем я желал дать ей прочувствовать каждое сказанное мной слово. Я не мог ее отпустить — ни сейчас, ни потом. Она страстно ответила на мою ласку, инстинктивно запустив руку в мои волосы. А когда провела кончиком языка по моим губам, словно пробуя их на вкус, у меня что-то екнуло внутри. Я осыпал ее жадными поцелуями — и мне все было мало. Я хотел слиться с ней воедино, почувствовать живое биение ее сердца. И судя по глухим ударам в груди, так оно и было. Наши сердца бились в едином ритме. Дрожащими руками она расстегнула мою рубашку, сняла и отшвырнула в сторону. Тогда я спустил с ее плеч лямки платья, а потом стянул его вниз. И замер, пойманный в капкан темных глаз, в которых прочел и страх, и любовь. — Эмма Томас, я люблю тебя, — торжественно произнес я. — И буду доказывать тебе это каждое мгновение своей жизни. По ее щеке скатилась одинокая слеза, оставив темное пятно на синей подушке. Я осторожно провел пальцем по мокрой дорожке на любимом лице. Внезапно мы услышали глухой взрыв, небо расцвело россыпью разноцветных огней фейерверка. Огоньки эти отражались в загадочных темно-карих глазах, которые, точно магнитом, притягивали меня к себе. Я провел пальцами по ее обнаженному животу, а когда она судорожно вздохнула, погладил стройные ноги и, расстегнув босоножки, позволил им упасть на пол. Поднимаясь все выше, я стал целовать каждый дюйм этого прекрасного тела, а затем приник к ее полураскрытым губам и снял с нее лифчик, дав ей возможность дышать полной грудью. Она вцепилась в мои плечи, когда я спустился чуть ниже, чтобы насладиться пряным вкусом ее кожи. Избавившись от остатков одежды, я обвел взглядом каждый изящный изгиб, каждую потаенную впадинку, затем дотронулся до внутренней поверхности горячего бедра — и она с глухим всхлипом раздвинула ноги. Кровь бросилась мне в голову, когда она закрыла глаза и снова приоткрыла губы. Даже в полутьме спальни я увидел, что ее лицо заливает жаркий румянец. И я наклонился, чтобы поцеловать ямочку между ключицами. И словно отозвавшись на мою ласку, она повернула голову и покорно подставила губы. Она трепетала и сладострастно выгибала спину под моими чуткими пальцами. Затем распахнула бездонные глаза и облизала припухший от поцелуев рот. Не сводя с нее пристального взгляда, я медленно лег на нее сверху. Она обвила ногами мои бедра, впустив в себя, сжала меня тугим кольцом — и я растворился в ней. Я уткнулся лицом ей в грудь и целовал, целовал без конца… С резким вздохом она обхватила меня одной рукой за шею, а другой провела по спине, царапая кожу ногтями. Я еще крепче сжал ее бедра, упиваясь каждым движением, мускусным запахом атласной кожи, ощущением обладания. Никогда еще я не желал ее сильнее, чем в эти сладостные мгновения, а она еще ни разу не дарила мне больше, чем отдавала сейчас. По мере того как разгоралось пламя страсти, ее дыхание учащалось, она жадно хватала губами воздух и конвульсивно извивалась в моих объятиях. Внутри меня вздымались и обрушивались горячие волны, я закрыл глаза, чувствуя, что теряю сознание, и, не в силах больше сдерживаться, с судорожным всхлипом уткнулся в ее плечо. Я лег рядом с ней, прижавшись губами к ее волосам. Я заглянул ей в лицо и увидел сиявшие, как звезды, глаза. Он лежал рядом со мной, я уютно устроилась у него под мышкой. Меня захлестывали самые разные эмоции — хотелось остановить это прекрасное мгновение. Мы лежали, слившись в молчаливом объятии, и смотрели на яркие снопы искр в вечернем небе. Я зябко поежилась, Эван накрыл меня одеялом и осторожно спросил: — Ты в порядке? Я ласково провела пальцем по его нижней губе: — Каждым своим вдохом и каждым своим выдохом я обязана тебе, и только тебе. Даже когда тебя не было рядом, чтобы спасти меня, я дышала только благодаря тебе. И поэтому я всегда буду любить тебя. Всегда. * * * — Эмма! — окликнул меня Эван. Чувствуя слабость в коленках, я остановилась в изножье кровати. Сердце мое было разбито. Он включил лампу на прикроватном столике. Увидев, что я полностью одета, он растерянно сморщился: — Который час? — Еще очень рано, — выдохнула я. — Что-то не так? — нахмурился он. — Эмма, что случилось? — Мы дошли до той части романа, где я разбиваю тебе сердце, — прошептала я. — А ты наконец понимаешь, почему должен меня ненавидеть. Я вихрем взбежал по лестнице и забарабанил в дверь: — Сара! Сара! Дверь открыл Джаред. Он сонно тер глаза. Сара села на кровати, со сна она явно не могла сообразить, что к чему. — Эван? Что случилось? Я протиснулся мимо Джареда в комнату. — Сара, позвони своему отцу. Эмма уехала. — Что?! — откинула она одеяло. — Что значит «уехала»? — Она кое-что мне сказала… — Внезапно я почувствовал вкус желчи во рту. — Словом, кое в чем призналась, и я не понимаю, чему верить. Я должен знать, правда это или нет. А твой отец — единственный человек, способный помочь. — О чем ты говоришь? — нахмурив брови, требовательно спросила Сара. — Куда уехала Эмма? — В Нью-Йорк. Найти Джонатана. — Я собрался с духом и пересказал им то, в чем в конце концов призналась Эмма. Последняя толика правды, которая ранила меня так глубоко, что теперь я истекал кровью. — Эмма, это звучит нелепо. — Я нервно откинул одеяло. — Что еще ты скрыла? — Затем заметил у нее в руке телефон: — Сообщение, да? — Ты знал? — удивленно заморгала она. — Как? Я имею в виду… Почему ты не сказал? — Я думал, ты нашла сообщение, когда я вернул тебе телефон, — объяснил я. — Понимаешь, я не смог заставить себя сказать тебе об этом. Ведь я не в курсе, что произошло между тобой и Джонатаном и почему вам надо прощать друг друга, но… — Я остановился и закрыл лицо руками. — Эм, я его презираю. Я искренне сожалею, что ты вообще встретила его. Так это из-за него, да? — (Она кивнула.) — Почему ты должна его простить? — Потому что обидела его… совсем как в свое время тебя. Он мне доверился, а я обернула это против него, прекрасно понимая, что тем самым уничтожаю его. И действительно уничтожила. — Он как раз делает важный звонок, — сказала Сара, увидев, что я меряю шагами комнату. — Я уверена, за всем этим стоит нечто большее. — Значит, она и тебе ничего не сказала? — спросил я и, когда Сара покачала головой, добавил: — Выходит, она хранила этот секрет более двух лет, да? — Я стиснул зубы и снова заметался, как раненый зверь. — Эван, давай для начала выясним, что на самом деле случилось. Договорились? — В тот вечер, когда бандит вломился в наш дом, — понурившись, начала она, — Джонатан вырвал меня из его лап. И отделал парня до потери сознания. Тот лежал на полу без движения. А когда я заставила Джонатана прекратить, на парне уже живого места не было. И повсюду… кровь. — У нее дрожал голос, руки ходили ходуном. Я лежал рядом с ней на кровати и пытался дышать ровно. — Затем я помогла Джонатану избавиться от тела, и мы солгали в полиции, чтобы замести следы. — Он что, умер? — спросил я, и она кивнула. — Джонатан не убивал его, — выключив телефон, через час объявила Сара. Вид у нее был измученный. — Да, он сделал из парня котлету, но на парковке его нашли с пулей в башке. В результате оружие, из которого стреляли, совпало с тем, что было использовано полгода спустя. Похоже, в том баре было полно темных личностей, а у этого наркодилера была не самая хорошая репутация. Вот кто-то из местных отморозков его и пришил, а заодно забрал всю выручку и товар. — Она думает, что помогла его убить. Считает себя соучастницей преступления. — Так он просил тебя простить его, потому что из-за тебя убил того парня? — дрожа от злости, спросил я. — Нет, — едва слышно ответила она. — Он убил свою семью, — сообщила Сара, и я стиснул зубы от отвращения. — Ему предъявлено обвинение в поджоге дома, где спали отец, мать и брат. Процесс провели в ускоренном порядке, и три дня назад его заключили под стражу. Папа говорит, что отец Джонатана большую часть жизни над ним измывался и тем самым нанес ему психологическую травму. Психиатр Джонатана свидетельствовал в его пользу, и в результате Джонатана приговорили к двадцати годам тюремного заключения за убийство первой степени, но отсидеть ему предстоит только десять лет. Он в Нью-Йорке, в тюрьме со средней степенью изоляции. — Ты знала и ничего не предприняла?! — Я поднял на нее голос. — Неужели ты хотела, чтобы ему все сошло с рук? — Я обещала. И я знаю: то же самое он сделал бы и для меня. — В комнате вдруг повисла оглушающая тишина. — Куда ты собралась? — Я должна найти его. Произошло что-то очень и очень плохое, и я не смогу продолжать жить в ладу с самой собой, если не повидаю его. Прости, но мне пора уезжать. Эмма, как и обещала, сохранила секрет Джонатана — до сегодняшнего вечера. Мне казалось, что раньше я его ненавидел. Но ярость, которую я испытывал сейчас, буквально испепеляла сердце. Я сел на пол у стены и схватился за голову. — Она знала, — прошептал я. — Знала, но предпочла защищать его интересы, сохранив его тайну. Он убил свою семью, а она не обмолвилась об этом ни словом. — Эван, — умоляюще позвала меня Сара, но я даже не поднял головы. — Нет, ну что она за человек?! — Я не та девушка, в которую ты в свое время влюбился. Ее больше нет. И ты должен решить, можешь ли дальше любить меня. Выбор за тобой. И она исчезла. — Сара, ты должна позвонить ей. Рассказать о наркодилере. А также о том, где сейчас Джонатан. — А почему бы тебе самому не позвонить? — Я не могу с ней говорить. — И я вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Глава 40 Только ты Я села за стол, поправила джинсы и стала ждать, когда его приведут. Сердце тревожно билось, голова кружилась. Когда двери открылись, комната пришла в движение. Я внимательно вгляделась в лица мужчин в зеленых комбинезонах. Мужчин, с каждым из которых не рискнула бы остаться наедине. Увидев среди них Джонатана, я поднялась с места, и его лицо тотчас же просветлело. — Привет, Джонатан. — От смущения я не знала, как себя вести. — Поверить не могу, что ты здесь, — произнес он так, точно своим появлением я сняла камень с его души. — Я думал, ты меня ненавидишь. При этих словах меня будто кольнули в сердце раскаленной иглой. — Нет. Кажется, пришло время учиться прощать. После встречи с Джонатаном мне в каком-то смысле стало легче, хотя видеть его в этой ужасной тюрьме было безумно тяжело. Внезапно загудел мой телефон, что сразу отвлекло меня от грустных мыслей. Я посмотрела на экран и обнаружила пропущенный звонок от Эвана. Когда я увидела его имя, мне стало не по себе. Ведь от него не было ни слуху ни духу с тех пор, как я пару дней назад покинула Санта-Барбару. Я сразу поняла, что значит этот пропущенный звонок. Эван сделал свой выбор. Остановив взятую напрокат машину на придорожной стоянке, я собралась с силами и прослушала сообщение. «Привет, Эм. Позвони мне, пожалуйста». Голос его был спокойным, но очень печальным. Я закрыла глаза. Стук сердца отдавался в ушах. Я попыталась расслабиться, но ничего не получилось. Ведь я вот-вот услышу из уст единственного человека, которого когда-либо любила, что нам не суждено быть вместе. Между нами больше не было тайн. Теперь он знал все. Я прошла очищение. Обнажила перед ним душу, что оказалось одним из самых нелегких испытаний на моем жизненном пути. Я чувствовала себя ранимой и беззащитной, ибо мое будущее было в руках Эвана. Да, я отдала себя на его суд, и теперь ему было решать — простить меня или отвергнуть. Я словно протягивала ему в ладонях свое кровоточащее сердце. Ведь к чему мне оно, если нам с Эваном не суждено быть вместе?! И вот я держала в руках телефон и в ужасе смотрела на экран остановившимися глазами. Я морально готовилась к этому звонку начиная с того момента, как… снова покинула Эвана. Задержав дыхание, я прислушивалась к длинным гудкам. — Привет. — Привет, — еле слышно ответила я. — Рад, что ты позвонила. Я опасался, что больше никогда тебя не услышу. — Что ж, ты, наверное, принял решение, — запинаясь, произнесла я. — Принял. Я… много думал. Да, я был страшно зол на тебя. Потому что не мог постичь, как ты могла хранить от меня столь страшный секрет. И если честно, до сих пор не могу этого понять. — (Я почувствовала стеснение в груди, закрыла глаза и стала ждать продолжения.) — Эмма, передо мной никогда не стояло проблемы выбора. Ведь я выбираю тебя. Так было и так будет. От неожиданности я потеряла дар речи. — Что ты сказал? — наконец выдавила я. — Я не одобряю того, что ты сделала, — объяснил он. — И жутко зол на тебя за то, что ты так долго молчала. Эм, у тебя самый настоящий сумбур в голове. Правда, ты не хуже меня это знаешь. Потому-то ты и ела себя поедом. Но моя злость со временем пройдет. Я переживу. Но я точно не переживу, если снова потеряю тебя. Вместе, плечом к плечу, мы преодолеем любые трудности. Главное, быть честным друг с другом. Итак, впредь никаких секретов. Обещаешь? Обещаешь рассказывать даже самые гадкие вещи? — (Боже, я ждала от него совсем других слов!) — Эмма? — Ничего не понимаю… Неужели ты все еще любишь меня? — Да, люблю, — хмыкнул Эван. — И знаю, что ты стала другой. Но, Эмма, я влюбился в тебя. Влюбился по новой этим летом. Люди меняются. Я знаю. И мы с тобой тоже. Это означает, что я буду влюбляться в тебя снова и снова. Ведь что бы ни произошло в нашей жизни, моя любовь к тебе преодолеет невзгоды и печали. Она будет жить вечно. А я так боялась, что потеряла его, что ему не удастся снова полюбить меня. И мне даже в голову не приходило, что он умеет прощать такие обиды. Что он умеет любить так же сильно, как и я. Нет, такого не может быть, потому что не может быть никогда. И тем не менее он простил меня. Я упала грудью на руль и захлебнулась рыданиями, телефон выпал из дрожащих пальцев. — Эмма? — услышала я его голос, и с трудом нашарила на полу мобильник. — Я здесь, — всхлипнула я. — Ты должна быть во мне уверена. А тебе пока этого явно не хватает, — уже совсем другим тоном произнес он. — Извини. Я просто… — Понимаю, — перебил он. — Но больше не смей во мне сомневаться. — Никогда, — облегченно вздохнула я. — И больше никаких секретов. — Больше никаких секретов. А ты сейчас где? — На стоянке где-то в Оклахоме, — ответила я, оглядев запруженную машинами придорожную стоянку. — В Оклахоме?! Каким ветром тебя туда занесло? — Захотелось сесть в машину и ехать куда глаза глядят. — Интересно, и как долго ты намереваешься это делать? — Пока не найду что-то такое, ради чего стоит остановиться. — Я вытерла мокрое лицо и откинулась на спинку сиденья. — Но ведь ты уже остановилась, да? — Да, — улыбнулась я. — Значит, это стоило того, — произнес он. — Ты что, собираешься вернуться сюда на машине? — У меня была такая мысль, — призналась я. — Полагаю, к выходным уже доберусь до Санта-Барбары. — На выходные я улетаю в Коннектикут, — сообщил Эван. — Надо забрать вещи. Мама продала дом, и к воскресенью надо его освободить. — Неужели? — Угу, — пробормотал он. — Но теперь это не имеет значения. Ведь у меня есть ты. — Он сделал паузу и спросил: — Да? — Да. У тебя теперь есть я, — рассмеялась я. — Отлично. Позвони сегодня попозже, когда сделаешь остановку. Пожалуйста. — Непременно, — обещала я. — Пока, Эван. — До скорого, Эмма. — Я облегченно вздохнул. Какое счастье, что она все же перезвонила! Я взял письмо, которое она оставила на прикроватном столике, и, улыбаясь про себя, провел пальцем по пожелтевшей бумаге. Письмо, которое снова перевернуло мою жизнь. Я люблю его больше жизни. Именно поэтому делаю выбор в пользу того, чтобы он был счастлив. Только две фразы. Вот и все, что она написала. И телефонный звонок матери, чтобы понять смысл написанного. И мама повторила клятву, что дала ей Эмма: «Я люблю его, но лучше уйду с дороги, чтобы не испортить ему жизнь». А еще мама призналась, что это письмо вынудило ее принять одно из самых трудных решений, которые ей когда-либо приходилось принимать. Я вошел в гостиную, где застал Сару с телефоном в руках. Она с нескрываемым любопытством посмотрела на меня и сообщила с сияющей улыбкой: — Я только что разговаривала с Эммой. — Хорошо, — кивнул я. — Спасибо, что поговорила со мной. Даже и не знаю, что бы я делал без твоей помощи. Только благодаря тебе я наконец понял, через что ей, бедняжке, пришлось пройти. — Ты разозлился, и это вполне можно понять, — ответила она. — А гнев застилает глаза. Можешь мне поверить. Ведь мы с Эммой старые подруги. И в том, что касается ее, я успела стать крупным специалистом. * * * Я свернул на подъездную дорожку и, чувствуя неимоверную тяжесть в груди, обвел взглядом большой фермерский дом. Затем открыл дверь своим ключом — ключом, который перед уходом придется оставить на кухонном прилавке. Шаги эхом отдавались в пустой кухне. Голое помещение теперь казалось даже больше, чем раньше. Я провел рукой по мраморной столешнице. Господи, сколько самых разных разговоров, и не только с Эммой, слышали стены этой комнаты! Из кухни я прошел в гостиную, где не осталось абсолютно ничего, кроме висевшей под потолком хрустальной люстры. От панорамных окон по полу тянулись длинные тени. Я не стал включать свет в коридоре, поскольку темнота как нельзя лучше подходила к моему мрачному настроению. Пианино, словно насмехаясь надо мной, стояло на прежнем месте — последний предмет обстановки дома, кроме вещей в моей комнате. Грузчики должны были приехать за инструментом не раньше завтрашнего дня. Я поднялся по винтовой лестнице — лестнице, по которой нес Эмму на руках, когда она ушибла колено. И улыбнулся про себя, вспомнив ее раздражение, когда я сгреб ее в охапку. У двери спальни я в нерешительности остановился. Это был первый дом, где я распаковал буквально каждую коробку, намереваясь остаться. Остаться из-за девчонки со взрывным характером, девчонки, без обиняков высказавшей в глаза все, что обо мне думает. И тем самым навеки завоевавшей меня. И вот теперь я должен был покинуть единственное место, которое считал своим домом. Рывком открыв дверь, я застыл на пороге темной, похожей на пещеру комнаты и огляделся по сторонам. Комната была именно такой, какой я оставил ее. С разобранными коробками. На кровати лежал смокинг, а рядом записка: Надень меня и выходи во двор. Я глупо ухмыльнулся. Я сидела на качелях и ждала, когда он наконец выйдет из дому. Над моей головой в ветвях дуба сияли похожие на светлячков крохотные лампочки. Завораживающее зрелище. Именно так, как я и хотела. Я улыбнулась красавцу в элегантном смокинге. Его золотисто-каштановые волосы были аккуратно зачесаны набок, на лице играла лучезарная улыбка, и от этой улыбки у меня в животе начинали порхать бабочки. — Привет, — сказал он, его глаза лучились теплом. — Привет, — раскачавшись на качелях, отозвалась я. Я задохнулся, увидев ее на качелях в розовом платье без бретелек, подол широкой юбки развевался вокруг ног. Короткие каштановые волосы обрамляли ее потрясающее лицо, огоньки в ветвях дуба мягко подсвечивали персиковую кожу. Сидевшая на качелях незнакомка буквально заворожила меня. — Один парень однажды сказал, что девушке надо дать время подготовиться к такому, — сказала Эмма. — Думаю, мы ждали достаточно долго. Эван Мэтьюс, ты пойдешь со мной на выпускной бал? Я рассмеялся, внезапно до моего слуха донеслись звуки музыки возле бассейна. — Да, Эмма. Я пойду с тобой на выпускной бал. Она спрыгнула с качелей и оперлась о мою руку. Я обнял ее, уткнувшись носом в ее волосы. После событий этого лета мне было просто необходимо держать ее в объятиях. А ей — знать, что я по-прежнему принадлежу только ей. Мы замерли, прильнув друг к другу, она положила голову на мое плечо. Я заглянул в ее сияющее лицо. — Твоя работа? — спросил я, кивнув в сторону дерева. — Нет, — звонко рассмеялась она. — Пригласила специально обученных людей. Сама я непременно сломала бы себе шею. Но я все спланировала. Ты удивлен? — Очень, — рассмеялся я и собрался было ее поцеловать, но она уже распахнула калитку. Я заметил на воде отблески огней и удивленно повернул голову. — Вот видишь? Здесь, оказывается, есть бассейн. В бассейне плавали зажженные свечи, патио освещали разноцветные китайские фонарики — именно такие, по словам Эммы, отец обычно развешивал на заднем дворе в день ее рождения. — Ух ты! — Я открыл рот от изумления. — Эмма, это что-то потрясающее. — Знаю. Сама себе удивляюсь. Хорошая работа. Эван рассмеялся, обнял за талию и привлек к себе. Едва касаясь моих губ, он нежно поцеловал меня — его поцелуй был похож на дуновение шаловливого ветерка. Я зажмурилась от удовольствия и осталась стоять с закрытыми глазами. — Дыши, Эмма. Дыши, — сказал он, и его слова утонули в шепоте листьев. Я открыла глаза и полной грудью вдохнула прохладный воздух. Эван положил руку мне на талию, и мы медленно закружились под звуки томного женского голоса. — Спасибо тебе за все. — Он ласково чмокнул меня в висок. — Я счастлив провести с тобой вдвоем последний вечер в этом доме. — Последний вечер? — удивленно вскинула она голову. — Почему сегодняшний вечер должен быть последним? Я вгляделся в ее лицо, в ее глазах плясали озорные искорки. — Эмма, что ты имеешь в виду? Объясни. — Ну… скажем, я сделала выгодное вложение в свое будущее. — Значит, ты купила этот дом. Мы застыли на месте, на мгновение перестав раскачиваться под звуки чарующего голоса. — Формально ты его совладелец, — объяснила она. — Твоя мать внесла, как ты и просил, часть твоих сбережений, а Чарльз — остаток суммы. Поэтому ты полноправный хозяин своей спальни. Она радостно рассмеялась, а я обхватил ее за талию и раскрутил, заставив визжать от восторга. — Теперь у нас есть дом. — Я коснулся губами ее шеи. — У тебя — только комната, — поддразнила она меня. — А у меня весь дом. Э-э-э… Кстати, пианино остается. — Я не играю на пианино, — поспешно ответил он. — Тогда, похоже, мне самой придется осваивать инструмент. — Я положила голову ему на грудь, и мы снова закружились под сладкую мелодию. Эван был в эйфории. Казалось, он сейчас лопнет от счастья. А у меня от словно приклеенной к губам улыбки уже начали болеть щеки. Я была благодарна Вивьен за то, что она приняла мое предложение во время нашей встречи неделю назад. Правда, тогда я еще не знала, что буду жить здесь не одна. Своим материнским советом Вивьен помогла мне сделать окончательный выбор в пользу любви. Ведь любить так приятно и просто. Достаточно было заглянуть в его глаза, чтобы это понять. В своей изменчивой жизни я испытала все — и любовь, и утрату. Утрата заставила меня стать сильной, но именно любовь помогала мне жить, а не просто выживать. И я выжила. И теперь собиралась жить полной жизнью. Мы лишь начали зализывать раны. Только-только сумели простить друг друга. Я знала, что еще предстоят нелегкие минуты внутренней борьбы. Причем бороться придется за каждый вдох. Главное — не забывать, что всегда есть выбор. И мой выбор — это жить. Мой выбор — это дышать. Мой выбор — это любить. Эпилог Я нервно теребила лежавшие на коленях руки. Сердце стучало так громко, что отдавалось в висках. — Стой! — обливаясь потом, крикнула я. — Нет, я не могу этого сделать. Не могу. А в ответ тишина. Никакой предварительной подготовки. Никаких слов утешения. Я зажмурилась и слабо охнула. Если я сейчас не успокоюсь, то на платье точно останутся пятна от пота. А ведь я должна произвести впечатление. И я сделала очередной вдох. Я могу это сделать. Я могу это сделать. Надо просто идти. И улыбаться. И, быть может, говорить. Я справлюсь. Затем я открыла глаза и твердо сказала: — Хорошо. Я готова. — Ты уверена? Ты точно знаешь? — спросил Эван. — Заткнись, ради бога, — взмолилась я. Перед нами возник большой дом кораллового цвета. И я почему-то сразу успокоилась, дыхание выровнялось. И не успела я выйти из машины, как входная дверь распахнулась и на пороге появилась маленькая девочка в розовом платье с оборками. Увидев меня, она со всех ног бросилась навстречу. — Эмма! — Она врезалась мне в живот и обвила мои ноги маленькими ручонками. — Привет, Лейла! — Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. — Какая ты красивая! — Я знала, что ты будешь в розовом! — радостно воскликнула она. — Это наш с тобой любимый цвет. — И мой тоже, — встрял в разговор Эван. — Джек, ступай, помоги Эвану принести вещи, — тихо произнесла пожилая дама с красиво уложенными седыми волосами. И к Эвану неуверенно подошел подросток в круглых металлических очках. — Привет, Джек! Меня зовут Эван. — Эван протянул руку, и Джек ответил ему застенчивой улыбкой. — Можешь взять коробку. Тем более это тебе. — (У Джека загорелись глаза при виде нарядной рождественской обертки.) — Пришлось самому заворачивать, так как Эмма даже под страхом смертной казни не способна это сделать, — к явному удовольствию Джека, пошутил Эван. — Что есть, то есть, — вздохнула я. — Здравствуй, Эмили, — улыбнулась бабушка и сразу поправилась: — Эмма. Очень приятно наконец-то познакомиться с тобой лично. Я внимательно посмотрела на стоявшую передо мной женщину, на которую была смутно похожа. Женщину, вернувшую мне мою семью. Пожилая дама нерешительно протянула руку и остановилась, явно не зная, как лучше со мной поздороваться. Я разжала ручки Лейлы и сделала шаг вперед. — Спасибо, — сказала я и обняла ее. Она обвила меня тонкими сильными руками и прижала к своей груди. Благодарности Примерно четыре года назад у меня возникла необходимость поведать читателю эту историю. И вот в течение этих лет я день за днем изливала на страницы свои переживания. Я была вся как обнаженный нерв, стараясь сделать свой рассказ именно таким, как мне хотелось. Я горжусь, что оставила в этой книге частицу своей души. В ходе процесса творчества я узнала о себе много нового и интересного, выяснив, что, оказывается, я гораздо сильнее, чем предполагала. И конечно, я не могла совершить этот подвиг в одиночку. Поэтому я благодарна тем, кто верил в меня, неустанно поддерживал и в трудную минуту протягивал руку помощи. Я их всех очень люблю и ценю, и если они сейчас читают эти строки, то сразу поймут, кого я имею в виду. Более того, рядом со мной была группа людей, которые беззаветно отдавали мне свое время, дарили любовь и терпение, помогая привнести драматизм в заключительные главы моих книг. И здесь я хочу сказать спасибо следующим людям. Эмили, которая стала неотъемлемой частью моей жизни. Невозможно представить себе более преданного и любящего друга. Элизабет, моему партнеру и внимательному критику. Ее строгий голос всегда звучал в моей голове. Элизабет, спасибо тебе большое! Мне очень повезло в жизни встретить такую одаренную и преданную помощницу. Фейт. Благодаря тебе история, вышедшая из-под моего пера, стала такой искренней и правдивой, а я смогла совершенствовать свое мастерство. Кортни. Под ее влиянием я сумела добиться искренности и силы выражения чувств своих героев. Николь, подарившей мне свою дружбу и любовь. Эми — моему гуру, — научившей меня писательскому мастерству и привившей мне навык критического мышления. Джен, моей верной подруге, с которой я разделяю свою страсть к писательству и благодаря которой моя героиня Эмма обрела свой неповторимый голос. Саре. Она помогла мне вспомнить прошлое: именно благодаря ей мой роман стал чем-то большим, чем просто рядовая история. Трейси, Колин и Таммаре, моим талантливым друзьям, которые читали мою книжку и, в свою очередь, знакомили меня со своими. Моя признательность за их неоценимый вклад в мое творчество не имеет границ! Команде профессионалов из «Trident Media Group», особенно моему агенту Эрике, которая всегда была рядом и поддерживала меня даже в тяжелые часы отчаяния. Тиму, Эми и всем из «Amazon Publishing», кто приложил максимум усилий для того, чтобы я стала настоящей писательницей. Я искренне благодарна им за неоценимый вклад в это предприятие. Я имела счастье познакомиться и даже подружиться с чудесными писателями и замечательными блогерами. Встреча с ними расширила мои горизонты. Мы все живем в мире творчества и приглашаем читателей разделить с нами игру нашего воображения. Нам очень повезло, что мы можем достучаться до сердец незнакомых людей и своими книгами пробудить их чувства. Для меня большая честь быть причисленной к плеяде властителей человеческих душ. Все, что я делаю, я делаю ради моих читателей. И если бы не они, окружающий меня мир был бы другим. Я благодарна им за то, что они вошли в мою жизнь, которая уже никогда не будет прежней. И наконец, я хочу выразить свою поддержку жертвам домашнего насилия. Всегда есть вера. Всегда есть надежда. Всегда есть любовь. Вы не одиноки! Примечания 1 Стаканчик Джелло — бумажные или пластиковые стаканчики, содержащие смесь желе с водкой, шнапсом или другим крепким алкогольным напитком. — Здесь и далее прим. перев. 2 Крауд-серфинг — поведение публики на музыкальных концертах, когда человека проносят на поднятых руках над головой толпы. See more books in http://www.e-reading-lib.com