Никита и Матрена. Никита видит мать, снимает веревку с головы и ложится опять в солому.

Матрена (подходит впопыхах). Микита! А, Микита? Вишь ты, и голоса не подает. Микита, что ж ты, аль захмелел? Иди, Микитушка, иди, иди, ягодка. Заждался народ.

Никита. Ах, что вы со мной сделали? Не человек я стал.

Матрена. Да чего ты? Иди, родной, честь честью благословенье сделай, да и к стороне. Ждет ведь народ-от.

Никита. Как мне благословлять-то?

Матрена. Известно как. Разве не знаешь?

Никита. Знаю я, знаю я. Да кого благословлять-то буду? Что я с ней сделал?

Матрена. Что сделал? Эка вздумал поминать! Никто не знает: ни кот, ни кошка, ни поп Ерошка. А девка сама идет.

Никита. Как идет-то?

Матрена. Известно, из-под страху идет-то. Да идет же. Да что же делать-то? Тогда бы думала. А теперь ей упираться нельзя. И сватам тоже обиды нет. Смотрели два раза девку-то, да и денежки за ней. Все шито-крыто.

Никита. А в погребе-то что?

Матрена (смеется). Что в погребе? Капуста, грибы, картошки, я чай. Что старое поминать?

Никита. Рад бы не поминал. Да не могу я. Как заведешь мысль, так вот и слышу. Ох, что вы со мной сделали?

Матрена. Да что ты в сам деле ломаешься?

Никита (переворачивается ничком). Матушка! Не томи ты меня. Мне вот по куда дошло.

Матрена. Да все ж надо. И так болтает народ, а тут вдруг ушел отец, нейдет, благословлять не насмелится. Сейчас прикладать станут. Как заробеешь, сейчас догадываться станут. Ходи тором, не положат вором. А то бежишь от волка, напхаешься на ведмедя. Пуще всего виду не показывай, не робь, малый, а то хуже вознают.

Никита. Эх, запутляли вы меня!

Матрена. Да буде, пойдем. А выдь да благослови; всё как должно, честь честью, и делу конец.

Никита (лежит ничком). Не могу я.

Матрена (сама с собой). И что сделалось? Все ничего, ничего, да вдруг нашло. Напущение, видно. Микитка, вставай! Гляди, вон и Анисья идет, гостей побросала.