На завтрак, точнее, на обед, так как Даша с Авророй проснулись скорее от голода – в два часа, Агриппина приготовила оладьи, заварила чай с корицей и подала отличный свежайший форшмак. Девушки так наелись, что немедленно захотели еще поспать, но хозяйка явно не была расположена и дальше ухаживать за гостями.

– Кха-кха! – зычно откашлялась она, когда Аврора от сытости начала растекаться на стуле. – Вам ведь уже пора?

– Да-да... – вяло засобирались подруги.

– Слушайте! – У самой калитки Агриппина Тихоновна остановилась. – Вам, конечно, придется нелегко, и я вот что хочу сказать. Линии магических знаков из настоящего ведут в прошлое и будущее. Также они уходят в те плоскости, о которых мы и понятия не имеем – в мир вероятностей. С помощью этих линий и знаков мы предсказываем судьбу, меняем людям жизнь...

– И что? – спросила Даша, когда та замолчала.

– Мы всегда рискуем задеть линии чужой судьбы, а иногда этой как бы чужой судьбой может оказаться наша собственная. Берегитесь! – сообщила Агриппина, поджала губы и ушла в дом.

– Ты поняла, о чем она? – Аврора буквально подпрыгивала от возбуждения.

– Слушай, с такими разговорами – к моей маме! – отмахнулась Даша. – Я в этом ничего не понимаю! Наверное, она хотела сказать, что, если мы соберемся-таки повлиять на Алису, надо делать все осторожно, чтобы самим не пострадать.

– А ты можешь объяснить, что там за линии? – настаивала Аврора.

– Блин, я плохо в этом разбираюсь! Вернемся, найдешь у Милы в библиотеке литературу и все узнаешь. Твою мать... – Даша поскользнулась и чуть было не съехала в овраг, но Аврора успела схватить ее за шкирку. – Спокойно! Ты мне воротник оторвешь! Все, надоела эта глушь! Хочу кофе из кафе!

Наконец подруги уселись в машину, посигналили на прощание Анне Константиновне и поехали назад, в город.

– Черт, я чувствую себя просто невеждой! – воскликнула Даша примерно через час. – Понимаешь, когда все родственники просто ослепляют тебя интеллектом, как-то, наоборот, хочется чего-то незатейливого. Я вообще подумывала уехать в маленький городок, открыть там парикмахерскую, соблазнить автомеханика и... Что ты ржешь?

– Ничего-ничего! – Аврора с трудом подавила улыбку.

– Ну, да, тебе мои мечты представляются бредом. А если бы ты видела свою мать только на Рождество, потому, что у нее, видите ли, карьера, то поневоле начала бы фантазировать о том, как бы все было прекрасно, если бы она носила фартук с оборочками и читала журнал «Лиза». Меня все детство просто выворачивало при слове «магия», а сейчас жалею. Я – никто, и звать меня никак, я не отличу темное заклятие от светлого, я...

– Слушай! – перебила ее Аврора. – А правда, что есть черная и белая магия?

– Ну... – Даша покачала головой, – не совсем так. Есть заклятия, которые одобрены советом, а есть те, что не одобрены. Это не значит, что они запрещены – черные маги время от времени тоже придумывают нечто гениальное и полезное, так что если их обидеть... У нас маленький мирок! Мы не можем ссориться, понимаешь? К тому же те, кто совсем распоясался, они не светятся, так как их мало кто одобряет. Сложно все. А любовная магия – самая спорная. Она ни темная, ни светлая – ты можешь сделать кому-то добро, а можешь сломать чужую волю. Зыбкая почва. Такие снобы, как моя мама, все эти штучки не одобряют. Но вот что я тебе скажу – на вечеринки ходить можно только к темным! Мы, светлые, совершенно не умеем веселиться. Ты меня не видишь! – заорала Даша гаишнику, пролетая мимо поста на скорости двести километров в час. И тут же с грустью добавила: – Вот все, на что я способна, – заговорить мента и сделать крем для рук. Мной можно гордиться...

Аврора уставилась на подругу.

– Я не поняла, ты что, истеричка? – спросила она.

– Наверное, – согласилась Даша.

– Ха-ха! А я думала, это у меня низкая самооценка, – восхитилась Аврора. – Но мне до тебя далеко.

– У меня вообще нет никакой такой самооценки, – отрезала Даша. – В этом вопросе я полагаюсь на мнение других людей.

Только они вошли в квартиру, Аврора бросилась в библиотеку, а Даша развалилась на диване в гостиной и положила на колени толстую – не меньше «Идиота» Достоевского – записную книжку.

Часа через три Аврора ввалилась в комнату с всклокоченными волосами, размазанной под глазами тушью, швырнула на диван пустую пачку от сигарет, пробормотала, что идет в магазин, и... пропала надолго.

– Поверь, тебе крупно не повезло, что тебя не придушил маньяк! – заорала Даша из гостиной, едва Аврора переступила наконец порог квартиры. – Не приближайся ко мне, а то я за себя не отвечаю!

Аврора зашла в комнату, плюхнулась в кресло и уставилась на Дашу замлевшим взглядом.

– Ты обкурилась? – спросила Даша, с удивлением рассматривая подругу.

Аврора покачала головой.

– Выпила?

Аврора пожала плечами.

– Да что с тобой?! – Даша вскочила с дивана.

– У меня был секс, – сообщила Аврора, выпучив глаза.

Даша развела руками:

– Бог ты мой! С кем?

Аврора отвела глаза в сторону и задумалась.

– С Женей... Или с Ваней... – произнесла наконец неуверенно.

– С первым встречным? – расхохоталась Даша.

– Не совсем! – обиделась Аврора. – Мы успели обсудить Киру Найтли и Говарда Лавкрафта...

– Ой-ой-ой! – Даша схватилась за голову. – Ты бросилась на первого попавшегося несчастного мужчину, затащила его... Кстати, куда ты его затащила?

– К нему. Он живет рядом, – смутилась Аврора.

– И беззастенчиво воспользовалась его беззащитностью...

– Ничего себе беззащитность – в нем почти два метра роста!

– Аврора... – Даша села перед ней на корточки. – Давай договоримся: это было в первый и последний раз. Ты должна себя контролировать.

– Не могу! – Аврора всплеснула руками. – Я пробовала!

– Это очень просто, – успокоила ее Даша. – Ты сейчас чувствуешь силу и не знаешь, куда ее направить. Вместо того чтобы лезть в штаны ко всем мужчинам, делай что-то еще, не то превратишься в инкуба.

– Что делать? – удивилась Аврора. – Гимнастику?

– Ты не поняла, – усмехнулась Даша. – Ну... Пойдем!

Она затащила Аврору в гардеробную, где все еще валялась одежда, к которой ни Мила, ни Даша Василису не подпускали. Даша сделала сложный жест двумя руками – наподобие щелчка с выкрутасом, одежда взлетела и упала на вешалки.

– О! – выдавила из себя Аврора. – О-го-го! Как ты это? Покажи...

– Я не могу показать, так как у каждой ведьмы свой метод, – ответила Даша. – Тут, главное, сосредоточиться. У тебя сейчас слишком много силы, которую ты пока не знаешь, куда направить. Так что – работай! Учись!

Аврора старательно сосредоточилась, выбросила руки вперед, и на Дашу свалился розовый чемодан из кожи пони.

– А-а-а... – завыла Даша. – Как ты могла? Ты – враг...

Придя в себя, она выкинула из шкафа платья, разбросала майки, запорошила все это нижним бельем и распорядилась:

– Все, тренируйся! Могу тебя заверить – очень скоро ты о сексе и не вспомнишь.

Когда Аврора выползла из гардеробной, майка на ней взмокла, волосы прилипли ко лбу, и она вся покрылась красными пятнами.

– Ни фига себе... – простонала она, падая в кресло.

Даша быстро подсунула ей бокал с красным вином.

– Я только сейчас понимаю, как тяжело быть домохозяйкой, – вздохнула Аврора.

– Привыкнешь, – Даша потрепала ее по плечу. – А у нас, кстати, проблемы.

– Что еще?

– Нам никто не хочет помочь.

– Не хочет или не может? – уточнила Аврора.

– Не хочет. Мараться не желают. Даже посоветовать никто ничего не удосужился.

– А ты кому звонила?

– Я всем звонила! – выкрикнула Даша в расстроенных чувствах. – И все очень заняты, никогда этим не занимались, уезжают... и все такое!

– А Миле ты звонила? – спросила Аврора.

– Миле? – растерялась Даша. – Нет, кстати, но... А что она может сказать?

– Ну, ты позвони и узнаешь, – посоветовала Аврора.

– Н-да... – замялась Даша. – Позвонить?

– А в чем дело-то?

Даша быстро набрала номер, дождалась, пока в доме у озера снимут трубку, и, услышав отклик, немного нервно поинтересовалась:

– Мила, тут у меня вопрос один возник, такой... деликатный. Ты случайно ничего не знаешь о том, как вызывать мертвых? Что? А! Точно? Ты уверена? Да-да... Ага. Ладно, мы скоро приедем. – Она нажала на отбой и уставилась на Аврору. – Кухарка умеет.

– Кто? – поморщилась та.

– Ну, эта, троглодитка... Она же из Африки. У них там популярная магия – любой ребенок может запросто вызвать душу бабушки или прадедушки.

Аврора расхохоталась.

– Круто! Ты пошутила насчет популярной магии?

– Пошутила, – кивнула Даша. – Ладно, если ты обещаешь не бросаться на всех мужчин подряд, приглашаю тебя на вечеринку.

– Что за вечеринка? – оживилась Аврора.

– Классная вечеринка, – усмехнулась Даша. – День рождения одной моей подруги.

Аврора выбрала черные сапоги, черные колготки и белое платье, начесала волосы и накрасила губы красной помадой, а Даша втиснулась в узкое фиолетовое платье и фиолетовые же сапоги. Они спустились на улицу, где их ждало такси, устроились на заднем сиденье и закурили.

– С мужчинами будет проще, – предупредила Даша. – Но только с одной стороны. На тебя будут обращать внимание, будут ухаживать, даже красиво ухаживать, но тебя будет жечь изнутри огонь сомнений.

– Ой, как ты заговорила-то! – восхитилась Аврора. – Огонь сомнений...

– Один раз это прочувствуешь и поймешь, что я выражаюсь сухо и технично! – обиделась Даша. – Ты будешь несчастна. У тебя будет все, кроме чувства удовлетворения. Это судьба. Ты – ведьма!

– А заранее ты не могла меня предупредить, да?

– Зато будет весело... – заискивала Даша. – Успех, деньги, самые лучшие мужчины... Ну, в общем, довольно круто.

Они подъехали к ресторану, сдали шубы в гардероб, зашли в зал, и Аврора не сдержалась – крякнула.

Это был дорогой ресторан – свежий воздух, тонкий фарфор, изящный, но не слишком броский интерьер. И публика соответствующая – дамы в «Берберри», мужчины – в «Армани». И лишь одна компания отличалась: девушки в ярких открытых платьях – не просто красивых платьях, а вечерних, даже бальных нарядах, в потрясающих стильных шляпах, в туфлях на шпильках, в уникальных драгоценностях...

– Что-то мы поскромничали, – прошептала Аврора.

– Нам еще в другое место потом, – пояснила Даша. – Мы здесь только поужинаем, а потом на танцы.

На компанию все оборачивались – мужчины не без жадности смотрели на голые плечи и полуобнаженную грудь девушек, а женщины презрительно оценивали показную роскошь нарядов.

– Дарья! – воскликнула девушка с прямыми светлыми волосами. На ней было очень открытое красное платье, расшитое бисером, и миниатюрная шляпка, которая, возможно, стоила больше, чем платье. – Ничего себе! Какой сюрприз!

Она так широко распахнула объятия, что грудь выехала на передний план – по залу прошел вздох, а девушка томным взглядом обвела соседние столики.

– Это тебе. – Даша протянула ей коробку от «Картье».

– Милая... – расцвела новорожденная. – Надеюсь, это неприлично дорого?

– Можешь не сомневаться, – усмехнулась Даша.

Они сели за стол, им немедленно налили белого вина, а на тарелках перед ними оказалась ягнятина в винном соусе.

– И ты понимаешь, он мне говорит: «А что такого? Я еще слишком молод, чтобы спать с одной женщиной»... – говорила соседка слева от Авроры.

– Послушай, я вчера эту историю слышала пять раз! – воскликнула ее собеседница. – Заткнись, а? Будь другом!

Соседка развела руками и повернулась к Авроре.

– У меня был парень, мы встречались месяц. Всего месяц! – сообщила она. – Он уехал на семинар в Тунис, а я решила сделать ему сюрприз – мы же неделю перед его отъездом плакали, что придется расстаться на целых четыре дня! – и тоже прилетела туда. Получилось, прилетела затем, чтобы увидеть, как он лапает толстую рыжую бабу вот с такими буферами... – Девушка раскинула руки в стороны. – В бассейне, на глазах у всех тех людей, которые говорили, какая мы красивая пара! К счастью, на мне было платье от «Кавальи», а на этой кикиморе – купальник в клеточку! И он мне сказал, что... – она подняла вверх указательный палец, – очень хорошо ко мне относится, но не хочет ни в чем себе отказывать, и что в принципе я буду хорошей матерью его детям. Как?

– Лихо, – согласилась Аврора.

– Теперь у него аллергия на женщин. Он может лапать кого угодно, но больше, наверное, не хочет – трудно заниматься сексом, если ты чешешься и задыхаешься!

– Ты... – не поняла Аврора.

– А что, надо было гордо удалиться и позволить ему испортить жизнь еще многим и многим женщинам? – воскликнула собеседница.

– И это на всю жизнь?

– Если не одумается. – Соседка пожала плечами.

– Я тебе говорю, у него просто огромный! – хохотала девушка, которая сидела напротив. – Я была в шоке! Говорю: «Извини, милый, но что мы будем делать?» А он отвечает: «Ну, если ты боишься, есть же альтернативные способы...» Я в шоке – так же можно вывихнуть челюсть! В общем, романтика, горные лыжи, снега, мы вдвоем в коттедже, а я понимаю, что на лыжи-то мне как раз плевать – я приехала классно потрахаться!

Аврора переглянулась с Дашей, которая развела руками и улыбнулась.

Соседка справа пихнула Аврору локтем.

– Смотри, какой мужчина! – шикнула она, показывая на красивого – действительно очень красивого – загорелого мужчину в свитере цвета фуксии.

– Классный! – одобрила Аврора.

– Мы с ним встречались год, прежде чем я узнала, что у него жена, с которой он живет пятнадцать лет, и любовница, с которой он живет лет восемь. А так, отпадный парень, да, – кивнула она.

У Авроры закружилась голова. Что такое? Неужели нет на свете нормальных мужчин?

– Ни разу ни встретила нормального мужчину, – словно в ответ на ее мысли, призналась соседка. – Стоит только размякнуть, решить – это он! – как тут же он выкидывает коленце. Однажды прихожу домой, ложусь в кровать, читаю, потом хочу в туалет – спускаю ноги с кровати, и тут меня кто-то хвать за ногу... Я чуть не умерла, а он говорил, что хотел пошутить. Ты вот представляешь себе такие шутки?

– Да где вы находите таких типов? – расхохоталась Аврора.

– А у тебя что, не так? – разозлилась соседка.

Аврора задумалась.

С одним своим другом она рассталась, потому что он все время учил ее – заваривать чай, открывать консервные банки, сидеть, а не лежать, когда читаешь в постели... Еще он был категорически против ужина на полу перед теликом, у него была аллергия (мнимая) на ароматические свечи, он мог убить, если после мойки открыть окно в машине – о боже, остаются разводы! – считал, что журналы надо выкидывать, а не копить годами, и поэтому можно ставить на них (а заодно на книги) грязные стаканы. Он собирал елку за час до Нового года, а разбирал десятого января – у Авроры же она обычно стояла до марта... Словом, в Авроре ему не нравилось то, что отличало ее от него. И он чуть не умер, когда увидел, что она ест омлет с вареньем. И что было бы, если бы она смирилась? Она была бы счастлива?

Второй ее мужчина, то есть по счету он был, наверное, тридцать второй, заставил ее трястись на заднем сиденье вместе с рассадой для его матери, а потом они еще и сажали дурацкие пионы или что там в горшках зеленело. Дружно, все вместе. Учитывая, что Аврору при виде червяков тошнит. На следующий день она сходила в хозяйственный, купила пластмассовый шезлонг, трубочки для коктейлей и устроила вечеринку с журналом «Космополитен» – красила ногти, загорала, изучала тенденции сезона и вызывала неодобрение не только его мамы, но и его самого – так как на даче не следовало расслабляться, а нужно было все время что-то делать – например, вытирать в доме пыль. И это в тридцать градусов жары!

Ах да! Был еще замечательный № 27, который не разрешал есть в машине – даже конфеты, так как какой-нибудь подлый фантик обязательно упадет за сиденье и будет там валяться, пока не протухнет. А № 26 любил смотреть телевизор голым, на диване, без одеяла, и одновременно теребить ее сосок. Она объясняла, что вполне способна доставить удовольствие извращенцам, которые разглядывают их из дома напротив в военный бинокль, но то, что он делает с соском, – неприемлемо. Он не хотел ее понимать. Почему?

Где эти женщины, которые обожают книги с кругами от стаканов, живут в загородном доме и вечно протирают там пыль, не дышат в машине и обожают, когда им отрывают соски? Неужели есть такие, а она, Аврора, просто-напросто капризная, привередливая стерва? Или, возможно, нет ничего плохого в том, чтобы быть капризной, привередливой стервой? Просто мужчины обнаглели – они на генетическом уровне так привыкли к тому, что женщина им подчиняется, что даже самый последний неудачник считает возможным терроризировать жену. О чем мы вообще говорим, если есть такие, что проигрывают своих девушек в карты?

– Мы уходим! – закричала Даша ей в ухо.

– Что ты орешь? – возмутилась Аврора.

– Да я уже минут пять пытаюсь тебя дозваться, а ты сидишь с каменным лицом. Пока, девочки! – попрощалась она и утащила Аврору.

Они снова устроились в такси и поехали темными петербургскими улицами. Остановились на набережной – уже сюда долетала музыка, прошли к лестнице, что вела к воде, почему-то здесь не затянутой льдом, и спустились к шикарной яхте, стоявшей на причале. Аврора широко открыла рот – такое она видела только на картинках: футуристическая лодка – не чета тем корытцам, что рассекают по Клязьминскому водохранилищу, – больше напоминала космический корабль.

– Это чья? – спросила она, когда обрела дар речи.

– Одного классного парня, – усмехнулась Даша. – Постарайся в него не влюбиться.

– А он наш... – она запнулась, – или...

– Наш, – кивнула Даша. – И лет пять назад разбил мне сердце.

– Ну, может, тогда не пойдем? – нехотя предложила Аврора, которая ни разу не бывала на настоящей яхте.

– Послушай... – Даша заглянула ей в глаза. – Неужели ты не хочешь посмотреть на самого шикарного мужчину на свете?

– Ну, не уверена... – испугалась Аврора. – А зачем мне на него смотреть? К тому же он тоже будет на меня смотреть, и все остальные тоже, и шикарные женщины, которые там, наверное, есть...

– Ой, хватит ныть! – Даша передернула плечами.

И они поднялись на борт. Большинство гостей веселилось в салоне на верхней палубе – в застекленном салоне. Другие запускали фейерверки и даже отплясывали на корме. Публика мало отличалась от компании в ресторане – разве только тем, что здесь были и мужчины: все та же показная роскошь, переизбыток гламура и очень-очень красивые лица.

– Ничего, что я не надела корону? – пробормотала Аврора.

– Впечатляет? – ухмыльнулась Даша.

– Не то слово!

– Мы любим все делать напоказ, – пояснила Даша. – Самые дорогие тряпки, самые броские украшения, самые лучшие машины... Такая у нас суть. Нам нравится, когда нам завидуют, когда вокруг нас кипят страсти – мы питаемся этим, нас это будоражит. Мы же очень чувствительные, для нас чувства – как наркотик...

– Но ты же не такая! – перебила подругу Аврора.

– А что ты обо мне подумала, когда мы познакомились? – рассмеялась Даша. – Наверное, решила, что я самовлюбленная стерва, которая душу продаст за сумку от «Фенди»!

– Ну... – замешкалась Аврора, – что-то в этом роде...

– Мы не стесняемся наслаждаться жизнью – за это нас и жгли, – подытожила Даша и потянула Аврору в салон. – Пойдем, представлю тебя мистеру Совершенство.

Когда Аврора увидела его, у нее случился спазм в горле, и она решила, что уже никогда не вспомнит, как нужно дышать. И даже нельзя сказать, что он был невероятно красив! То есть, наверное, был, просто Аврора не подозревала, что ей нравится такой тип мужчин. Опять блондин, как и тот, у Ярика, но не альбинос, а крашеный, с темно-пепельными бровями и ресницами. С одной стороны – мужественный, почти мачо: широкие плечи, накачанные ноги, крепкие бицепсы, но в то же время сладенький – с нежными, почти девичьими губами, идеальными чертами лица и большими нежными глазами. В нем было даже что-то слегка гомосексуальное – в меру, ровно настолько, насколько это импонирует женщинам, уставшим от мужской агрессии и мечтающим не только о защитнике, но и о друге. Наверное, в молодости он был совсем ангелочком, но возраст – навскидку мистеру Совершенство было лет сорок – несколько ужесточил черты, что мужчине очень шло – морщины вдоль рта придавали лицу нечто демоническое.

Он посмотрел на нее – или на Дашу, или на них с Дашей, – улыбнулся, и Аврора поняла, что надо спасаться, пока не поздно. У него была широкая, немного хитрая, белозубая и настолько сексуальная улыбка, что Аврора почувствовала себя лет на четырнадцать – как будто к ней подошел живой Богдан Титомир (секс-символ ее молодости) и сказал: «Давай поженимся!»

«Это невыносимо...» – простонала мысленно Аврора.

Она ненавидела себя в юности – ненавидела злобного, неуверенного в себе и неловкого подростка. Это было так давно, что она уже забыла, как это – терять человеческий облик при виде симпатичного лица, мямлить, стесняться до того, что потеют ладони, и от этого еще больше стесняться, отвечать только «да» и «нет», потому что мозги отшибло...

И с какой стати она, взрослая девушка, стоит сейчас, как истукан, и с ужасом ощущает, как холодеют руки?

Даша посмотрела на нее, фыркнула, произнесла что-то бодрое и остроумное, но Аврора прослушала, так как вдобавок ко всему еще и оглохла. Вообще ни на чем не могла сосредоточиться, даже взгляд толком не получалось сфокусировать.

Даша подтащила ее к блондину, закатила глаза и произнесла:

– Привет, Донат.

Аврора старалась смотреть не на него, а куда-нибудь на диван или себе под ноги – взгляд, которым Донат окинул Дашу, был столь выразителен, что Аврора почувствовала, что готова немедленно снять лифчик.

Донат встал, окутав девушек запахом одеколона, обнял Дашу – та повернула голову, посмотрела на Аврору и закатила глаза: «Мол, что я могу поделать?» – и взгляд у нее при этом был несколько затуманенный.

– Это Аврора, моя подруга, она вчера стала ведьмой, – сообщила Даша.

– Позавчера... – мяукнула Аврора, но было поздно.

Он поднял бровь, что сделало его похожим на Мефистофеля, и сказал:

– Привет, Аврора.

Наклонился и заключил ее в объятия, которые были свежими, как весенняя трава, и теплыми, как океанский песок. Именно так она и думала – в этих самых выражениях. В голове мелькала романтическая лабудень, коленки тряслись, и так хотелось прикоснуться губами к его губам, ощутить, какие они крепкие, горячие и влажные!

Он уже отпустил ее и кричал кому-то, чтобы принесли пунш, и говорил, что достал лучший на свете ром, который давным-давно где-то там спрятали контрабандисты, а Аврора все качалась, как березка на ветру, глядя на Доната преданными глазами. Даша дернула ее за руку, усадила рядом, а Донат, немного выпятив челюсть, разглядывал Аврору совершенно без всякого стеснения.

– Это правда Пикассо? – прошептала Аврора на ухо Даше, кивнув на несколько картин.

– Конечно! – воскликнул расслышавший ее вопрос Донат. – Нравится?

– Ну, да... – ответила Аврора и почувствовала, что во рту пересохло.

Тут как раз принесли пунш, и Аврора разом выпила полстакана, позабыв, что это спиртное.

– Пикассо был моим лучшим другом, – Донат покачал головой. – Я покупаю все его картины.

– Ага, – кивнула Аврора и сама удивилась собственному красноречию.

– У меня лучшая в мире коллекция современного искусства, – похвастался Донат. – Пойдемте покажу Баскиа – это шедевр... – Он подхватил Аврору и повел на палубу.

Они вошли в комнату, где было довольно темно и тихо: несколько пар беседовали за бокалом вина – некоторые целовались, а свет шел лишь от ламп, которые подсвечивали картины. Донат поставил Аврору перед картиной, на которой были изображены потрясающей красоты каляки-маляки: на первый взгляд детская мазня, но такая сочная, тропическая, такая выразительная и энергичная, что глаз нельзя было оторвать.

Аврора смотрела и понимала, что ее сознание растекается. Рядом – чуть позади и немного сбоку – дышал Донат. Аврора обратила внимание, что дышал он не совсем ровно – в прямом и переносном смысле. В глубине салона шептались парочки, свет от маленьких свечек, расставленных по столам, тускло мерцал, с улицы доносилась музыка, гомон и вой шутих...

И вдруг Аврора почувствовала, что внутри ее что-то раздувается, как воздушный шарик, – она даже плечи расправила и почувствовала: еще чуть-чуть, и она взлетит! Аврора неожиданно посмотрела на все как бы немного сверху – с высоты собственного «я». Отсюда и Баскиа, и шикарная яхта, и восхитительный Донат – все казалось не очень значительным. Интересным, привлекательным, соблазнительным, но не настолько важным, чтобы раствориться в этом, потерять себя. Толком Аврора не понимала, что происходит, но ощутила, что она уже не девочка, тайно влюбленная в Богдана Титомира, не девушка, которая не может объяснить молодому человеку, что делать с сосками, а какая-то новая и пока непонятная Аврора, от которой можно ждать всего, чего угодно. И эта новая Аврора повернулась к Донату, подняла одну бровь и хищно улыбнулась. Он, видимо, немного растерялся, но Аврора подошла к нему вплотную и положила руку ему на плечо.

Это был самый нежный, плавный и искушенный поцелуй за всю ее жизнь, а возможно – и за всю историю человечества. Но Аврора уже не чувствовала себя так, словно еще секунда – и она лишится чувств. Она управляла своими – и его! – чувствами, она задавала тон, соблазняла!

Донат был прекрасен. Они переместились в большую каюту с огромной кроватью, Аврора разделась, сняла одежду с него и поняла, что прямо сейчас у нее будет самый замечательный секс – секс, о котором можно только мечтать. Донат был лучшим: настолько чутким, ласковым, но одновременно и настойчивым, страстным, что не было неловких мгновений, проволочек, неудобных положений... И главное, Аврора знала, что у них никогда ничего не получится – потому что это Донат, потому что он такой, и... не хотела, чтобы получилось. И в том отчаянии, которое возникало из-за того, что это, возможно, их первая и последняя встреча, эпизод в жизни каждого из них, Аврора находила особую прелесть – хотелось ловить мгновение, наслаждаться сейчас, не откладывая ничего на завтра. Все ее тело горело, она буквально приклеивалась к нему кожей, врастала, отзывалась на все его касания и с таким жаром ласкала Доната, что они в прямом смысле как будто немного свихнулись от чувств – это был не просто секс, это было безумие, когда хочется кричать во все горло – и не поймешь, то ли от счастья, то ли от ужаса...

– Ну, ни хрена себе! – произнес Донат, прикурив сигарету, которую выудил из ящика стола.

– Я тоже люблю тебя, милый, – усмехнулась Аврора.

– Ну, я в том смысле... – Донат задумался.

– Вообще-то мысль ясна, – сообщила Аврора. – На меня все это тоже произвело неизгладимое впечатление. Я в ванную.

Но он перехватил ее и заглянул ей в глаза, словно в них и правда можно было увидеть душу.

– А ты не хочешь остаться и отправиться со мной на Эгейское море? – спросил Донат.

– Очень хочу! – Аврора приложила руку к груди. – Но не могу. Как это ни прискорбно.

Судя по всему, Донат удивился, но лишь покачал головой.

Аврора мылась и чувствовала, что вместе с потом с нее сходит старая кожа – и под новой кожей возникает новая личность, с которой ей только предстоит познакомиться.