Глава 21

Игры секретаря Тиберия

Тиберий разбирал бумаги, сидя за столом Элия. Вернее, он делал вид, что разбирает. С утра он чувствовал себя плохо – сердце кололо. И хотя он уже дважды вкладывал пахнущую мятой таблетку под язык, это помогло мало. В таблин заглянула Порция. Неодобрительно пожала плечами при виде разбросанных по столу бумаг.

– Ты получила статистику из префектуры вигилов о самоубийствах за последний месяц? – спросил старик брюзгливым тоном.

– Получила. И даже оценку происходящего от психолога из Эсквилинки, – гордо ответила Порция. Тиберий заметил письмо у нее в руках.

– Дай сюда.

– Нет, это записка от Квинта. Он лично просил передать хозяину, – Порция сделала ударение на слове «лично».

– Что ты там бормочешь! Дай сюда бумагу, – раздраженно воскликнул Тиберий.

– Или я пожалуюсь Цезарю…

Он даже приподнялся, пытаясь выбраться из-за стола, но тут же шлепнулся обратно.

– Тебе плохо? Вызвать медика? – Порция старалась придать голосу хоть малую толику участия. Не получилось.

– Мне хорошо, – прошипел Тиберий. – Отдай записку.

Он смотрел на Порцию выцветшими, полными ненависти глазами. Челюсти шевелились, будто он что-то жевал. Может, со злости откусил язык и теперь пережевывает? С первого дня Тиберий возненавидел Порцию. Он знал, что ему вскоре придется оставить должность – силы уже не те. Оставить, когда его хозяин достиг почти самой вершины власти! Старик и сам понимал свою непригодность. Но при этом злился на Порцию все сильнее, видя, как расторопная женщина постепенно занимает его место. Он изводил ее придирками, поручал самые неприятные дела, выговаривал за каждую ошибку. Он больше ничем и не занимался – лишь следил за Порцией и делал ей выговоры. В первый день Порция воспринимала его выходки как чудачества. Потом начала тихо ненавидеть.

– Отдай записку, – потребовал вновь Тиберий.

Порция не ответила и спешно вышла из таблина: ее чуткий слух уловил шаги Элия в атрии. У Порции дрожали губы от обиды, тогда она протягивала хозяину письмо.

– Тиберий донимает? – спросил Цезарь, сочувственно улыбнувшись. – Старик бывает вредным.

Ей очень хотелось пожаловаться на секретаря. Но сдержалась, решила – в другой раз.

Не дождавшись ответа, Элий развернул записку и прочел:

«Квинт Элию Цезарю, привет.

Срочно выезжаю в Месопотамию, как ты приказал. На прощание сообщаю результаты моего небольшого расследования. В Нижней Германии есть крепость под названием «Крепость Нереиды». Откуда пошло столь странное название, неизвестно. В крепости есть колодец. И весьма примечательный. Все легионеры когорты «Нереида» утопились в нем вместо того, чтобы топать на фронт. И твой брат – тоже.

Это не вымысел, это точно. Сам гений Корнелия Икела рассказал об этом.

Если хочешь туда отправиться, бери билет до Кельна. А оттуда найми таксомотор.

Кстати, в Кельн укатил Юний Вер. Ну а дальше его следы теряются. Будь здоров».

…Таблин исчез. Ярко вспыхнула залитая солнцем арена.

Меч Хлора вдруг распался на две части. Мертвый кокон отлетел в сторону, живая сталь сверкнула в деснице противника. Слепящая сталь. И следом слепящая боль. Арена опрокинулась. Скула впечаталась в горячий песок. Песок набился в рот, заскрипел на зубах… Дыхание кончилось… все кончилось…

Пальцы Элия конвульсивно смяли бумагу.

– Что с тобой. Цезарь? – Порция испугалась, видя, как он побледнел и качнулся.

Элий глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.

– Все нормально… только я… я… я уезжаю! – объявил Элий. —

Немедленно. Закажи билеты на поезд. Летиции надо помочь… она просила… и вещи собери. Мы едем вдвоем. Всю корреспонденцию на мое имя пересылай в Колонию Агриппины…

«Надо было пожаловаться сразу, – с тоской подумала Порция, понимая, что сейчас Элию не до нее. – А теперь мне предстоят распрекрасные деньки с выжившим из ума стариком. Он сведет меня с ума».

Элий повернулся, как неживой, и стал медленно подниматься по лестнице. Дошел до второго этажа. Но не остановился, а двинулся дальше, на чердак. Порция побежала за ним. Неровные шаги Цезаря слышались в конце деревянной галереи. Элий направлялся в старую кладовую. Но зачем? Когда Порция добежала до двери, то увидела Цезаря стоящим на коленях перед огромным деревянным сундуком. Крышка была поднята. Элий держал в руках старую кожаную лорику.

– Моего брата Тиберия убили у подножия статуи Нумы Помпилия на Капитолии.

Удар палки пришелся в висок. Он упал, заливая кровью ноги бронзового царя, а тело его бросили в Тибр, – сказал тихо Элий и погладил лорику. – Жаль, но то был другой Тиберий… Тот был народным трибуном…

– Цезарь… – позвала Порция.

Он обернулся. Лицо его было белым-бело. Порция попятилась.

…Элий не помнил, как очутился в кладовой. Несколько минут выпало из памяти. Он получил письмо в атрии… а теперь он стоял на коленях перед раскрытым старинным сундуком. Сверху лежала лорика Тиберия. Элий провел пальцами по металлическим заклепкам, вспомнил, как тайком множество раз примерял эту лорику, воображая и себя бойцом «Нереиды».

Элий почти с отвращением отложил кожаный нагрудник. Потом вытащил мешок с альпийским снаряжением – ботинки с шипами, ледорубы, крюки и прочнейшие веревки. Извлек из второго сундука боевой меч, кинжал и «парабеллум». А также коробку патронов.

…А что, если это было жертвоприношение? Римляне в момент опасности приносят жертвы неведомым чужим богам и демонам, чтобы победить. Деции дважды обрекали себя на смерть, чтобы Рим победил…

О боги, умоляю, пусть будет так, пусть окажется, что Тиб принес себя в жертву…