на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить

реклама - advertisement



37

Боевики, взявшие под охрану центральные ворота, недоуменно переглянулись, когда в глаза им брызнул яркий пучок фар: это «Мерседес» с заводским бронированием качнуло на ухабе. А дальше фары светили прямо, не слепя тех, кто находился на вышке.

Они узнали шестиметровый лимузин в исполнении Guard, принадлежащий лично начальнику таможенной службы, и не преминули связаться со своим шефом.

– Игорь, босс приехал.

– Ну так пропускай его, – ответил Куницын. Он был удивлен не меньше своих боевиков, но виду не подал. Передал Шульгину сообщение. Тот усмехнулся:

– Торопится... Как на свидание с первой любовью. – Он отметил время: без десяти шесть. Стало быть, генеральский борт приземлился в домодедовском аэропорту около пяти утра. На складе было тепло, тем не менее мысль о раннем времени заставила Шульгина передернуть плечами. Он вдруг представил себя на отдыхе. Берег сибирской реки, многоголосый хор комаров, туман, сырость, прохлада, откинутая пола палатки и то единственное, что могло его согреть: полстакана водки натощак и стакан томатного сока... «Нет, сибирский отдых не по мне. Уже не по мне», – поправился Шульц.

Он подозвал молодого боевика из куницынской бригады.

– Открой генералу дверь. Останешься снаружи.

– Понял.

Когда боевик открыл дверь, до Михаила Шульгина донесся мерный рокот двигателя. Он легко представил себе Тараненко за рабочим столиком лимузина, оборудованным средствами связи. Вот он нетерпеливо, не дожидаясь, как всегда, полной остановки машины, тянет ручку дверцы, косится на водителя, исполняющего в приватных поездках и роль телохранителя, и бросает анекдотичное: «Сиди. Я сам открою».

Шульц даже не обернулся на голос, отчетливо донесшийся от двери, ведущей в эту половину склада; по мере приближения генеральский голос набирал силу, издевку.

– Большая дружная семья снова в сборе. Виктор, ты узнаешь Гурова Никиту, Игоря Куницына, Мишу Шульгина, Зубочистку? Кого здесь не хватает, Виктор? Ах да, конечно, не хватает Руслана Хакимова, у которого ты расписался карандашами прямо на мозгах. Уверен, что с такой резолюцией ему уготована блатная должность на небесах. А вот и ты, Витя...

Тараненко остановился напротив «постамента», на котором стоял живой человек.

– Чья идея? – спросил генерал, пнув носком ботинка в ящик с кофе.

– М-моя, – чуть заикаясь, ответил Мерзликин.

– Раньше ты изобретательностью не отличался, – отреагировал Тараненко, не оборачиваясь на голос. И взял менторский тон, снова обращаясь к Инсарову, но теперь глядя ему в глаза: – Нас с тобой свела жажда мести. Мне она знакома. Это чувство, которое всегда в тебе. Это раковая опухоль. Ты хочешь освободиться, но как убежать от того, что внутри тебя? Ты далеко не святой. Ты убивал и делал это хладнокровно. Именно поэтому в тебе неистребима жажда мщения. Я точно описал твое состояние?.. – Не дождавшись ответа, Тараненко продолжил: – Я готов отпустить тебя. Но готов ли ты оставить меня в покое?.. Вижу, что нет. Вижу, над тобой поработали. Кто, ты, Шульц?

Шульгин не ответил.

Генерал приблизился к Инсарову вплотную, вынул из кармана пиджака носовой платок и промокнул им кровь, сочившуюся из лопнувшей губы и подбородка. Виктор не сопротивлялся.

– Не стоило так утруждаться, Михаил. Я отвечу вам обоим почему. Я по дороге сюда размышлял над тем, кого ты мог привлечь себе в союзники. Им мог быть только один человек. Его зовут Андрей, да?.. Твой замысел был прост. Ты хотел, чтобы Андрей расквитался за мать. За то, что был обделен материнской заботой. Уж прости мне мою напыщенность. Когда ты занимаешь видное место, поневоле приходится прибегать к высокопарному стилю. Иначе тебя не станут слушать с открытым ртом. И вот что интересно: от тебя ждут правды, но охотно принимают ложь. Я бы сказал, своевременную ложь. Этот способ заключается в сообщении совершенно лживой, но чрезвычайно ожидаемой в данный момент информации. Потом обман раскрывается, но за прошедшее время острота ситуации спадает, или какой-то процесс принимает необратимый характер. Этим приемом пользуются все политики. Я использовал его, когда обрабатывал Ольгу Чиркову. Она верила каждому моему слову. Я говорил о группе единомышленников, которые под видом продажи ядерных зарядов в Иран и Пакистан сохраняют силы, способные противостоять безграничной экспансии американского капитала. Кажется, я ничего не перепутал. Но скажи ты хоть слово. Ты молчишь и кажешься мне мертвецом. Надеюсь, Шульц не перестарался и не отрезал тебе язык.


предыдущая глава | Выстрел из прошлого | cледующая глава