на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить

реклама - advertisement



* * *

Пообедав на поляне, они долгих три часа добирались до кордона. Наконец дорогу преградил шлагбаум, а вывеска на высоком столбе возвестила о том, что они вступили на территорию заповедника.

Егор заметно повеселел. Он словно сбросил тяготивший его груз и то весело что-то напевал, то рассказывал смешные байки, то вдруг остановил машину на перевале, и они, обнявшись, смотрели на бесконечную горную страну, уходившую вдаль на все четыре стороны света.

Голубые, зеленые, фиолетовые и белые пятна менялись, как в калейдоскопе, жили своей жизнью. Ближняя к ним гора казалась розовой, как чисто отмытая морская раковина, но стоило солнцу скользнуть за тучу, и она стала зеленой в цвет зарослей у ее подножия. Громады черно-белых вершин, словно всадники небесного войска, вставали до самого горизонта. Они поднимались над взлохмаченными шевелюрами гор пониже, и от всего этого великолепия захватывало дух и щемило сердце.

Заслышав шум мотора, навстречу им вышел Аркадий – сухощавый, подвижный, с темно-коричневым от горного солнца лицом.

– Карташ! Егорка! – Мужчины обнялись. – Какими судьбами? – Аркадий отстранился и пристально посмотрел на друга. – Цветешь, как маков цвет, с чего бы это? – И, проследив за его взглядом, воскликнул: – Понятно! Женился все-таки! А ну, знакомь со своей красавицей! – Аркадий склонился перед Наташей в шутливом поклоне. – Милости прошу к нашему шалашу! – Он подхватил ее под руку. – Дозволишь жинку до хаты проводить? – повернулся он к Егору, достававшему вещи из машины.

– Ну уж нет! – Егор догнал их у порога. – Я твои таланты знаю, стоит Любаше зазеваться...

– Кто это меня поминает? – Из окна выглянула дородная темноглазая казачка и, ойкнув, исчезла, чтобы тут же появиться перед ними и броситься на шею Егору. – Ах ты, бисов сын! Сколько же я тебя не видела?

– Да, почитай, со школы, а гляди-ка, узнала. – Аркадий почесал в затылке.

– С чего ж его не узнать? Не изменился совсем, разве капелюшечку здоровше стал. А это неужто женка твоя? – Любаша отступила на шаг, окинула оценивающим взглядом молодую женщину и приветливо улыбнулась: – Не стесняйтесь! У нас тут по-свойски, хотя и видим этого парубка раз в двадцать лет. – Она потрепала Егора по плечу. – Но теперь-то я вас не отпущу. Жаль, сегодня баню уже поздно топить, но завтра по полной программе все устроим! Деток еще не успели завести?

– Пока нет, – Егор подмигнул покрасневшей Наташе, – но после вашей баньки, говорят, с этим вопросов не бывает?

– И с банькой, и со всем остальным у нас вполне благополучно. Детьми тоже господь не обидел. Пятерых послал, все живы-здоровы, а старший на следующий год школу оканчивает, в университет собирается поступать, на биолога.

Младшие Старовойтовы тоже высыпали на крыльцо и, выстроившись по ранжиру, молча наблюдали за церемонией встречи гостей.

За ужином выпили молодого вина, пели казачьи песни, потом мужчины вышли покурить, а хозяйка, прижавшись к Наташе теплым боком, рассказывала о трудной жизни на кордоне, которая в последние годы стала еще тяжелее: браконьеры с той стороны гор грозят вырезать всю семью неуступчивого егеря. Высокое начальство больше обеспокоено своими проблемами, а они – люди маленькие, с небольшой зарплатой, у них дети. Не дай бог что с Аркадием, куда деваться? Здесь хоть хозяйство выручает, огород...

Любаша взглянула на притихшую гостью и всплеснула руками:

– И-и-и, девонька! Да ты же спишь совсем! Такой уж у нас воздух! С непривычки быстро засыпаешь! Эй, мужики! – окликнула она мужчин, засидевшихся на крыльце. – Хватит лясы точить! Спать пора! Веди-ка, Егор, свою женушку на сеновал. Я там вам постелила. Простору больше и над душой никто не стоит. – Любаша хлопнула Егора по плечу. – Это мы уж по-стариковски, в спаленке, а ваше дело молодое, на сеновале в самый раз!

Взобравшись по узкой лестнице, они оказались в просторном помещении над хлевом, наполовину заполненном сеном.

– Наташа, ты еще можешь передумать и спуститься вниз, я все пойму! – прошептали ей на ухо теплые губы.

– Ты хочешь избавиться от меня? Нет, дружок, на этот раз у тебя ничего не получится. С некоторых пор я стала бояться спать одна.

– Я тоже боюсь спать один, как ни странно. Слушай, – Егор взял ее за руку и приложил к своей груди, – то ли дождь тарабанит, то ли мое сердце стучит?

– И то и другое, – улыбнулась Наташа, – под дождь так хорошо спится.

– И не надейся, что тебе быстро удастся заснуть! – Он улыбнулся и провел пальцем по ее подбородку. – Я так по тебе соскучился за эти дни!

Наташа прижала его ладонь к своей щеке и тихонько засмеялась. По телу Егора пробежала дрожь, он закрыл глаза и коснулся губами ее ладони:

– Наташка, радость моя, прости, если сумеешь!

Она обняла его и нежно погладила по спине:

– Успокойся, я все уже забыла!

Целая вечность прошла с тех пор, когда Егор обнимал и целовал ее той тревожной и бурной ночью. Похоже, и сегодня природа решила напомнить о себе. Сильные дождевые струи хлестали по крыше и стенам сеновала. Требовательные губы прижались к ее губам, и Наташе показалось, что сильный порыв ветра подхватил, закружил ее, словно перышко, и она уносится куда-то в заоблачные дали...

Она зарылась пальцами в волосы Егора, а он целовал ее так исступленно и неистово, словно последний раз в жизни.

Наташа почувствовала, как мужские руки потянули с нее футболку и затем скользнули вниз и ловко освободили ее от джинсов и всего остального.

Наташа попробовала проделать то же самое и с его брюками, но Егор вдруг отстранился от нее, и на его лице отразилось отчаяние.

– Девочка моя, беда в том, что я слишком хочу тебя. Мое самое большое желание – остаться с тобой на всю жизнь, но я не уверен, сумею ли дать тебе то, чего ты заслуживаешь. – Из его горла вырывались горестные слова, он словно задыхался, волнение душило его. Егор сел на сено, обхватил голову руками и опустил ее на колени. – У меня нет дома, куда я мог бы тебя привести. К тому же я старше тебя...

– Кажется, ты готов позвать меня замуж и тут же сам от этого отговариваешь?

– Черт возьми! Я тебя совсем не отговариваю!

Наташа резко толкнула его в плечо, и он упал спиной на сено. Она прижалась губами к его горячему рту. Это был один из самых дерзких поступков в ее жизни, но он был оправдан – ей очень хотелось почувствовать себя вновь счастливой.

Егор охнул, когда она неловко расстегнула молнию и коснулась рукой его возбужденной плоти. И тут же их обнаженные тела приникли друг к другу.

В эту ночь они почти не спали. Тонкие сухие травинки, проникая сквозь ткань, покалывали им спины, поочередно приникавшие к простыне. Одеяло затерялось где-то в ногах, а подушки точно испарились, и под утро любовники обнаружили их почему-то у входа на сеновал.

«Неужели это наша последняя ночь?» Эта мысль пришла к ним одновременно, но ни Наташа, ни Егор не рискнули произнести эти слова вслух. Устав от занятий любовью, они лежали рядышком и умиротворенно прислушивались к шуму дождя. Наташа обнимала его за шею, а он, прижавшись к ее щеке своей, горячей и колючей, покрывал поцелуями ее лицо, шею, грудь...

Дождь под утро стих. Тесно обнявшись, точно боясь и во сне потерять друг друга, они наконец уснули...

Разбудил Наташу и Егора пронзительный крик петуха и звонкие удары молочных струй о стенки подойника. Карташов поцеловал женщину в припухшие от ночных поцелуев губы, и она, скользнув под него, снова приняла его в себя. Они старались не выдать своего занятия, совершенно упустив из виду, что сенная труха сквозь щели слетает вниз. И Аркадий, который зашел в сарай, многозначительно усмехнувшись, показал Любаше глазами вверх и тут же, отставив в сторону подойник, увел ее в дальний угол хлева. Теперь уже хозяева занялись тем, от чего неистово бились сердца их гостей...

После завтрака, который все участники трапезы проглотили с необыкновенным аппетитом, Аркадий должен был обойти свой участок и пригласил с собой гостей.

...К обеду они прошли уже более десяти километров и остановились на берегу хрустально прозрачного озера, расположенного за пределами заповедника. Мужчины отыскали снасти, которые Аркадий прятал в кустах, и, облюбовав каждый себе по глубокой ямке у берега шустрой речушки, вытекающей из озера, забросили удочки.

Наташа увидела, как две форели, стараясь опередить друг друга, тотчас бросились на мушку и та, что побольше, схватила наживку. Егор подсек ее, выхватил серебряную рыбку из воды и присвистнул от восторга. Аркадий стоял неподалеку и усмехался в густые буденновские усы. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как гости, точно малые дети, радуются первой удаче.

Им потребовалось не более двадцати минут, чтобы выудить десятка полтора рыбок. Серебристая, с двумя рядами красноватых и черных пятен по бокам, горная форель не слишком велика. Так, с карандаш, не более. Но вкус!

У нее нет запаха тины и стоячей воды, который бывает у речной или озерной рыбы. Чистое белое мясо без костей легонько припахивает морозным утром или только что выпавшим снегом.

После обеда предстояло пройти еще километров шесть, замыкая круг, который Аркадий и его гости сделали вдоль границ заповедного участка лесничего. Он предупредил, что это самый опасный участок маршрута и идти надо как можно осторожнее. Их путь лежал, по сути дела, браконьерскими тропами. А горцы – ребята лихие, ходят с оружием, и не с допотопным дробовиком, а вооружены армейскими карабинами и даже автоматами. Вроде своя земля, российская, а чувствуешь себя как партизан в Беловежской Пуще.

Тропа бежала по хребтине невысокого увала. Аркадий уверенно, как ходят по хорошо известной дороге, шел впереди. Серый от стирки и дождей рюкзак будто приклеился к его спине, на левом боку болталась фляга в чехле, на правом – ракетница. Карабин лесничий повесил на грудь, а руки положил одну – на ствол, другую – на приклад. Солдатские берцы ступали уверенно, ни разу не поскользнулись и не оступились.

Друзья продирались сквозь темно-зеленые заросли рододендрона, карабкались по каменистому взлобку горы, заросшему дубовым и грабовым лесом. Наташа не догадывалась, пока Егор не объяснил ей, что Аркадий ведет их по звериной тропе. Кабаны и косули – отличные знатоки леса – всегда выбирают самые рациональные маршруты, и егерь не ошибся, отправившись по их следам.

Вскоре путники вышли на открытую лужайку и сделали короткий привал. Наташа замерла от восхищения: прекрасная панорама открылась ее глазам. Она сделала несколько шагов вперед, но Аркадий предупредил:

– К самому краю не подходи. Осыпь. Может поехать.

Егор приблизился к Наташе, обнял за плечи и тоже посмотрел вниз.

Лужайка, заросшая светло-зеленым вереском, резко обрывалась вниз... Наташа почувствовала легкое головокружение, но надежные мужские руки крепко держали ее, и она отважилась заглянуть в пропасть. Гора обрывалась вниз метров на семьсот. Отвесная скала, словно стесанная ударами гигантского лезвия, белела острыми выступами, языки щебня ползли на дно затянутого голубоватой дымкой провала. Повсюду громоздились поваленные стволы, похожие на выбеленные солнцем кости гигантского доисторического чудовища. А внизу – сумрачная могила, на дно которой сброшены трупы деревьев вперемешку с камнями...

– Вот это да! – прошептала Наташа и отшатнулась от края.

– Снег поработал, – отозвался Аркадий и подошел к ним. – Зимой отсюда сошла лавина. Лес, смотрите, как бритвой срезало! – Он протянул вперед руку. – Видишь, Наташа, вон ту двугорбую горушку? Ее так и называют – Верблюд. Гляди чуть ниже: там во время войны проходил передний край обороны против немцев. Земля обильно полита кровью! Мой да Егоров батьки там воевали. Здорово тогда «эдельвейсов» поколошматили! Не раз, говорят, дело до рукопашной доходило!

– А кто они такие, эти «эдельвейсы»? – спросила Наташа.

– Так у фашистов горная дивизия звалась. Егеря все. Опытные бойцы. Еще до войны многие из них пешком, почитай, весь Кавказ исходили. Вместе с нашими альпинистами и вершины брали, и водку пили, а война началась – оказалось, что почти все они офицеры! Наши, конечно, тоже не лыком шиты. Крепко надавали альпийским стрелкам по сопатке, не особо церемонились с бывшими-то приятелями. Но в честном бою, без подлянки! – Аркадий вздохнул. – Я все думаю, и на кой ляд люди все время дерутся, счеты сводят? В горе и радости все люди одинаковы, и умирать прежде времени никому не хочется, ни русскому, ни немцу, ни американцу, ни тому же чечену... По уму, те, кто власть не могут поделить, пусть бы дрались, если им так уж хочется кулаки почесать, а простой народ оставь в покое, не трогай...

Егор рассмеялся:

– Простой народ не так уж прост, Аркаша! Он долго терпит, но если разогнет спину, закусит удила, тогда уж точно не только по морде кое-кто схлопочет, без головы останется!

– Смотри-ка, Наташа! – перебил Егора лесничий и протянул ей бинокль.

Наташа нашла указанное направление и улыбнулась. В поле зрения попал огромный медведище, который, видно, не знал, куда применить немереную силушку. Зверь переворачивал камни и наблюдал, как они летят по крутой щеке горы, высекая искры и увлекая за собой шлейф мелких камней.

– С чего он дурью мается? – спросила Наташа, не отрываясь от бинокля.

– Выползня ищет, – объяснил Аркадий. – Это червяки такие под камнями.

– А я думала – играет.

– Велик уже, не подросток.

Путники спустились с высоты и вступили в мрачные неприветливые лесные дебри. Продвигаясь вперед, они потревожили на лежке двух коричневатых козочек с маленькими рожками, которые в несколько прыжков скрылись среди камней. Вспугнули и мирно отдыхавших кабанов. Недовольные животные кинулись бежать от непонятного шума – взрослые впереди, а сзади, цепочкой, черно-желтые полосатые поросята.

Вся поляна была взрыта кабанами. Аркадий вздохнул и остановился:

– Не хватает им пока корма. Груша еще не созрела, каштан и желудь, даже прошлогодний орех подобрали. Сейчас на кореньях да на личинках живут. Вот в сентябре возьмут свое, отъедятся на славу! Такие гладкие станут – одно загляденье! Иначе не перезимуют...

Где-то внизу заревел олень. Его печальный и требовательный призыв долго колебал воздух, эхом отскакивал от скал, потом затих. Еще раз протрубил рогач, но уже далеко. И тогда с юга донесся слабый звук выстрела, потом еще два выстрела подряд.

– Слышите, балуют, стервецы! – сердито буркнул Аркадий. – На своей территории что хотят, то и творят, но ведь и на нашей умудряются гадить! – Он развернул карту и ткнул пальцем в сторону зеленого склона горы. – Вон там стоят три берестяных пастушьих балагана. Пасут стадо коз и бычков и постоянно лезут в запретную зону. Прямо база у них там для разных проходимцев. Тропа проходит в ста метрах от границы, так они подойдут вплотную и начинают заводить: из винтовки вверх стреляют, а то оленью или турью голову показывают... Дескать, видишь, да не возьмешь! Несколько раз из кустов стреляли, форменную фуражку всю изрешетили, а однажды в камни меня загнали и весь световой день не давали головы поднять! К пограничникам мы обращались за помощью, кое в чем, правда, они помогли, но ненадолго. Им бы свои проблемы решить, а до наших когда еще руки дойдут! – Аркадий посмотрел на солнце, клонившееся к западу. – Поспешать надо! Аккурат тогда к баньке успеем!

Но не прошли они и километра, как со стороны небольшого распадка послышалось фырканье лошадей. Аркадий молниеносно вскарабкался на скальный выступ и показал Егору три пальца. Мужчины о чем-то пошептались и нырнули в кусты по обе стороны тропы. Наташе приказали спрятаться под вывороченным с корнями деревом и не высовывать носа, что бы вокруг ни происходило.

Первым показался молодой высокий парень. За поясом у него торчал топор на длинном топорище, за спиной висел карабин. Похоже, это был авангард браконьеров, посланный разведать путь. Из кустов в грудь ему неожиданно ткнулся ствол карабина.

– Тихо! – скомандовал Аркадий. – Руки за голову! Влево марш!

Егор выскочил из-за спины браконьера, мигом связал его и оттащил с тропы в камни.

– За что? – яростно прохрипел парень, жгучие черные глаза запоздало налились яростью.

– За все хорошее! – успокоил пленника Егор и похлопал его по плечу. – Профилактика, чтобы не вздумал топориком помахать. Не вздумай орать, рука у меня тяжелая, задавлю, как мышь!

Мужчины опять затаились в кустах. Вскоре показался небольшой караван: две вьючных лошади с мясом и три человека с карабинами – за ними.

Наташа чуть не вскрикнула от испуга, когда Егор, заложив руки за спину и посвистывая, появился на тропе и двинулся навстречу чужакам.

– Эй, мужики! Куда путь держим? – Он остановился на пути каравана и с веселой усмешкой оглядел насупившихся абреков.

– Иди своей дорогой, турист, – проговорил один из них, до черноты прокаленный южным солнцем, худой и горбоносый. – И не оглядывайся – хуже будет!

– Простите! – Егор вежливо улыбнулся и извлек правую руку из-за спины.

Браконьеры в отличие от Наташи в оружии разбирались, но, похоже, приняли Егора за одного из своих.

– Слушай, русский, разойдемся по-хорошему, – предложил старший из горцев, – зачем шум поднимать? Договоримся, как брат с братом!

Даже из своего убежища Наташа видела, как побледнел Егор. Губы его вытянулись в узкую, твердую полоску.

– Всем брюхом в землю! Лежать! – крикнул он и, подцепив ступней под колени ближе всех стоявшего к нему горбоносого, свалил его на землю. Два других бандита потянули со спины карабины, но Аркадий, выскочив из зарослей орешника, встал позади них и приставил ствол винтовки к спине старшего горца. Злобно выкрикнув что-то на своем гортанном языке, браконьер нехотя опустился на колени, потом лег, расставив ноги и заложив руки за голову. Третий, совсем еще молодой парнишка, сделал вид, что тоже опускается на колени, но когда Аркадий протянул руку за оружием, он, как пружина, выпрямился и одним прыжком скрылся в зарослях. И тотчас же почти рядом раздался выстрел. Пуля вырвала клок ваты из бушлата Аркадия, он обернулся и, не целясь, ударил по кустам. Треск валежника показал, что браконьер уходит в гору.

– Наташа! Помоги Аркадию! – крикнул Егор и бросился в погоню.

Наташа выбралась из своего укрытия, и Аркадий передал ей отобранный карабин, а сам связал руки пленным сыромятными ремнями. Потом собрал оружие и привязал его к вьюку с мясом.

Не прошло и пяти минут, как кусты раздвинулись и появился Егор, подталкивая перед собой беглеца.

– Держи, Аркаша, своего архара!

Аркадий вытащил ракетницу:

– Сейчас погранцов вызову. Застава у них в трех километрах отсюда, но они на лошадях, так что вмиг примчатся.


Глава 18 | Колечко с бирюзой | Глава 19