Бордель

Мы продвигались среди теней, скрываясь за деревьями. Живые мертвецы все еще были здесь: залезая друг на друга, они образовывали настоящие горы тел с торчащими руками, более или менее сгнившими ногами и гримасами на лицах. Зловонная масса, кажущаяся неподвижной, покрытая толстым слоем снега. Издали все это выглядело каким-то меняющим формы монстром, хнычущим и стонущим, упрямо отказывающимся сдвинуться с места.

Я пустился бегом, держа в руках то, что осталось от Пруди, Гораций несся галопом, наступая мне на пятки.

Из этого хаоса высунулась голова. Она с большим удивлением посмотрела на меня.

— Что происходит? — спросил я.

— Вон там сама Смерть, — заметила Пруди. — Эй! Привет!

Гномесса (точнее, ее главная «деталь») снова принялась плакать. Очевидно, она испытывала какие-то трудности в связи со своим новым положением.

— М-м-м-м! М-м-м-м-м-м! М-м-м-м-м-м-м! — протестовал кто-то в глубине кучи.

— Дракон? Дракон… под вами?

Голова сделала утвердительный знак. Пруди тихонько взвизгнула. Гораций озадаченно почесал подбородок.

— Патрон…

Я махнул рукой в его сторону.

— Подожди.

И после этого снова повернулся к зомби.

— Но зачем вы это сделали?

— Она сама попросила нас сделать так. Смерть нам сказала: не дайте мне двигаться.

— Теперь вы можете прекратить ее держать.

Зомби бросил в мою сторону злобный взгляд.

— Ни за что.

— Патрон, может, нам все же стоит поторопиться?

Я повернулся к Горацию.

— Хочу свое тело, — заявила голова Пруди.

— Ты можешь приподнять все это? — спросил я Горация и показал на кучу живых мертвецов.

— Могу попробовать, но…

— Хочу мое тело.

— Так попробуй.

— Патрон…

— Хочу мое тело!

— Заткнись!

Пруди посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Очень сожалею, — сказал я. — И обещаю вам, что попозже мы этим обязательно займемся. — Ну, давай! — Это уже Горацию.

Огр пожал плечами, отступил немного назад, чтобы взять разбег, и ринулся к колышущейся пирамиде. Как только зомби поняли, что происходит, то тут же попытались этому воспротивиться. Но было уже поздно. Гораций на полной скорости врезался в них.

Масса тел развалилась, словно выставленный в начале игры треугольник кеглей. Живые мертвецы стремительно разлетелись в разные стороны и тяжело упали в сугробы.

Некоторые еще остались на месте пирамиды, но большинство рассыпалось, натыкаясь друг на друга. Я положил голову Пруди на снег и попробовал поймать несколько монстров за плечи, с целью убедить их не разбегаться далеко. Большинство было слишком неполными, чтобы быстро двигаться. Это мне помогло.

— Эй! — запротестовала одна из живых мертвецов.

В самом сердце пирамиды, на ее дне, дрожа, буквально зарывшись в снег (торчал только самый кончик хвоста), сидел спрятавшийся Грифиус. Мне показалось, что его распирает от ярости.

— Зачем ты это сделал? И…

Он увидел голову Пруди.

— Все кончено, — сказал я. — Обе ваши сестры захвачены в плен.

— Патрон! — тревожный вопль Горация заставил меня поднять голову.

Гоблины барона Мордайкена выскочили в сад, и мы оказались обнаруженными. Они стремились прямо к нам, в их руках, как грозные вентиляторы, сверкая, мелькали рапиры.

Я схватил дракона на руки и повернулся к живым мертвецам, которые развалились на снегу и потихоньку приходили в себя.

— Нам надо быстренько найти надежное убежище, — сказал я, указывая Грифиусу на преследователей.

По брошенному на меня взгляду стало понятно, что он не слишком-то согласен с этой идеей. Может быть, мое обращение с ним, на его взгляд, было слишком фамильярным.

Я распахнул свое пальто и пихнул в тепло маленького зверька.

— А котел? — взволнованно спросил Грифиус, — они закрыли котел?

Пришлось быстро кивнуть головой, застегивая полы пальто. Зомби, размахивая руками, начали собираться вокруг нас. А гоблины продолжали наступать. Столкновение было неизбежным. Я повернулся к живым мертвецам.

— Они пришли за Смертью! — громко крикнул я. — Они уже захватили в плен двух ее сестер.

Зомби смотрели на меня с недоверием. Я подхватил с земли голову Пруди и пустился бежать, Гораций следовал за мной по пятам. По раздавшемуся за нашими спинами звуку стало ясно, что моя хитрая стратегия удалась, по крайней мере, на какое-то время: живые мертвецы набросились на гоблинов с твердым намерением рассчитаться с ними за предательство.

Наша компания с бешеной скоростью неслась по склону кладбища. Гораций распахнул калитку одним ударом плеча. Мы еще на несколько мгновений задержались, чтобы попробовать поймать второе дыхание. У нас под ногами лежал Ньюдон, еще более загадочный, еще более волшебный, чем когда-либо. Силы мои были на исходе. Грифиус высунул голову из-под пальто и огляделся.

— Я теперь знаю, как выйти из этого тела, — сказал он. — А что случилось с Пруди?

— Вы знаете…

— Да… Вперед!

Дракон изрыгнул в сторону города струю оранжевого пламени.

— Чтоб тебя, — сказал я. — Конечно, поступайте, как считаете нужным, только будьте поосторожней.

Вы чувствуете, я в первый раз, можно считать, не выругался.

— Сожалею, — извинился Грифиус. — Так что там с Пруди?

— Спросите у нее, — вздохнул я.

Но находящаяся в моих руках голова горничной закрыла глаза.

Вот так-то, этот маленький дурачок опять оказался у разбитого корыта. Ага.

Природа и Магия была захвачены бароном Мордайкеном. Орды вооруженных до зубов гоблинов мчатся по нашему следу. Смерть спрятана у меня под пальто и уже начала чихать. А он — сожалеет?

На кладбище возня достигла своего пика.

Недалеко от нас отходила в сторону маленькая, узкая, плохо освещенная улица.

Пришлось воспользоваться этим путем. Снег поглощал все — и нашу безудержную кавалькаду, и гул наших мыслей.

Мы начали спускаться в сторону города.