* * *

Лука проснулся от сильного толчка в плечо. Он открыл глаза и, щурясь на искусственный тюремный свет, зло произнес:

– Какого черта!..

В последний раз подобное неуважение он испытал лет пять назад в Новосибирской транзитной тюрьме, когда в тесную камеру надзиратели затолкали более ста заключенных. Невозможно было сделать даже два шага, чтобы не задеть соседа. Спать приходилось по очереди, в три смены, менее брезгливые лежали по углам. Блатные, помня о своем высоком статусе, даже под страхом смерти вряд ли присели бы на пол.

Вместе со всеми ждал своей очереди и Лука. А когда шконка освободилась, он устало вытянул на ней гудевшие ноги, и едва голова коснулась грязной засаленной подушки, как он заснул – сказались недельное недосыпание и усталость, накопленные в дальней дороге. Раньше он чувствовал неудобства – жесткость деревянных нар, холод металлических полос шконки, но в этот раз он вырубился особенно крепко, как младенец в материнском чреве. Три часа сна показались ему мгновением – он даже не обратил внимания на легкие толчки в плечо, воспринимая их за обычное раскачивание вагона на стыках рельсов. Сон его был тяжел, снилось ему, что он едет в столыпинском вагоне в какую-то захудалую зону. Но следующий толчок был довольно сильным: похоже, машинист ударил по тормозам, увидев прямо перед собой неожиданное препятствие.

– Ты, батя, совсем одурел! Другим тоже полагается клопа подавить. А ну брысь со шконки! – услышал он прямо над собой звонкий, почти мальчишеский голос.

Перед Лукой стоял молодой парень и дерзко посматривал на него. Торс его был обнажен: литые плечи, сильные руки, он походил на спортсмена, прибывшего с соревнований, вот только огромные звезды, наколотые на широких плечах, свидетельствовали о том, что он принадлежал к высшей воровской касте. Типичный отрицала!

Парень, весело поглядывая, ждал ответа, и если бы Лука посмел возразить ему, то незнакомец наверняка задавил бы его своими железными граблями прямо на шконке. Проглотив оскорбление, Лука поднялся и, не произнеся ни слова, уступил дерзкому пацану место. После такого маленького поражения обычно следовало стремительное падение, но от бесчестия Луку спасло скорое отбытие на этап. Потом он не раз вспоминал нагловатые глаза парня и очень опасался, что однажды встретит в камере невольных свидетелей его унижения.

Обошлось.