Глава 18

Дасти даже не поднял голову, когда они вошли. Сидя за кухонным столом в очках, едва не падающих с его носа, он сортировал детали разобранного игрушечного автомобиля.

– Где Бобби? – спросил Нэсти.

Полли, казалось, ничего не слышала и не видела. Она была не в себе с тех пор, как они вышли из ее квартиры с двумя сумками – одна для нее, вторая для Бобби.

– Даст?

– Сейчас полночь, – сказал Дасти. – Если ты этого не знаешь, то я могу сказать тебе, что дети в такое время находятся в постели. Кстати, он спрашивал, почему ложится спать здесь.

Нэсти подумал, что такой вопрос можно было предвидеть.

– Что ты ему ответил?

– Я сказал, что кто-то хочет его убить и поджидает в квартире. – Он перевел взгляд на Полли и произнес: – Ну, правильно я ответил? Послушайте, что случилось?

– Потом, – отмахнулся Нэсти.

Дасти кивнул. Взяв маленькую отвертку, он приступил к ремонту моторчика радиоуправляемой игрушки.

– Я сказал Бобби, что поработаю его няней, пока вас нет. Еще я сказал ему, чтобы он приготовился уехать на несколько дней.

– Черт возьми, Даст! Почему ты не подождал меня, прежде чем сообщить ему об этом? Он ведь еще ребенок и может рассказать кому-нибудь, что уезжает. В результате затея, на которую мы так надеялись, станет бесполезной.

– Я сказал ему, чтобы он снова собирался в Хоул-Пойнт, к Венере. – Дасти направил конец отвертки на Нэсти. – Ты не забывай, что готовил тебя я. А я еще не совсем старый.

– Мы тоже понемногу теряем преимущество в возрасте, – неожиданно заговорила Полли.

Она надела джинсы и желтую футболку и собрала волосы в хвост на затылке, стянув резинкой.

– Вы оба, конечно, молодцы, но все, что произошло… это слишком серьезно.

– Я поселю тебя в комнате напротив Бобби, – сказал Дасти, снова принимаясь за микродвигатель. – Надо подняться по лестнице и пройти до конца коридора. Справа комната Бобби, его уже пушкой не разбудишь. А твоя – слева.

Полли взглянула на Нэсти, потом уставившись на пол.

– Правда, что полиция должна наблюдать за нами? Что, если я поеду домой и заберу с собой Бобби?

– Думаю, что они должны наблюдать, – ответил Нэсти.

– Но полиция может и не предотвратить возможные неприятности.

– Может и не предотвратить.

– Мне неловко, что я доставляю вам неудобства.

– Скажи ей, что мы очень любим такие неудобства! – воскликнул Дасти. – И с удовольствием помогаем ей, потому что она избавляет нас от дурацкой работы, которую мы вынуждены выполнять, чтобы хоть чем-то занять себя.

Полли едва заметно улыбнулась:

– От дурацкой работы? От какой, например?

Заметив ее улыбку, Нэсти почувствовал себя по-настоящему счастливым человеком.

– Ну, например, от раздумий. – Он подождал, когда Полли посмотрит в его сторону. – Мыслительный процесс может стать опасным, если у человека живое воображение.

– Да, – согласился Дасти. – Ты вряд ли поверишь тому, что мы можем навыдумывать.

– Вы сказали Бобби, чтобы он снова собирался к моей маме?

– На всякий случай. Вдруг Бобби расскажет об этом кому-нибудь, кто может передать другим. Пока не узнаем, кто замешан в этой игре, мы не должны оставлять следов. Вот почему надо спрятать вас на некоторое время. В этом случае у нас появятся реальные шансы обнаружить того, кто начнет искать вас. Поэтому мы и хотим быть уверенными, что никто не обнаружит вас, пока мы не решим, что подходящий момент наступил.

Нэсти почувствовал беспокойство Полли:

– Бобби ничего не знает о телефонных звонках и о человеке, напавшем на тебя. Я считаю, что так лучше.

Растерявшись, Полли прикоснулась к тому месту на своей голове, где оставила отметины лампа.

– Да, конечно, лучше. Но как долго это может продолжаться? Ведь он все равно, так или иначе, все узнает… Я чувствую себя совершенно беспомощной. Впервые в жизни я не уверена, что ему ничто не угрожает.

– Нет, это не так, – сказал Дасти.

Он снял очки и бросил их рядом с деталями от машинки.

– Вы оба будете с нами в безопасности. Ты должна немного поспать, чтобы мы смогли пораньше уехать. Я открою магазин чуть позже, но я обязательно должен вернуться и открыть его.

– Бобби потом спросит, почему мы не едем в Хоул-Пойнт, – заметила Полли.

Умудренный жизненным опытом, Дасти с усмешкой сказал:

– Я хочу, чтобы ты перестала волноваться. Мы возьмем две машины, Бобби поедет со мной. Когда приедем в Паст-Пик, ему ужасно захочется покататься на канатной дороге для лыжников и половить рыбу, так что он едва ли поинтересуется, почему мы изменили планы.

Нэсти с нескрываемым уважением посмотрел на Дасти, у которого был особый способ общения с детьми и женщинами. Когда-то он учил Нэсти не унижать тех, кто слабее. Присматривать за ними, но позволять им делать то, что они могут. И это помогало им в дальнейшем.

– Тише, – сказал Дасти и взял трубку телефона, прежде чем затих первый звонок. – Миллер, – произнес он и стал ждать.

Затем выразительно посмотрел на Нэсти, давая понять, что возникла новая проблема.

– Вы уверены? – спросил Дасти. – Может быть, он просто решил побродить подольше. – Дасти немного помолчал, потом сказал: – Хорошо. Да, я понял. Если что-нибудь узнаю от нее, то передам вам. Постарайтесь успокоиться, хорошо?

Пока Дасти разговаривал по телефону, Полли, опершись о край стола, пристально смотрела на него.

Закончив разговаривать, Дасти усмехнулся и взглянул на Полли. Нэсти же едва удержался от стона. Эта усмешка могла означать только одно: возникшая проблема имела отношение и к Полли.

– Речь о твоей подруге, о Белинде, – сказал Дасти. – Кажется, у нее произошла ссора с этим Божьим посланником, и он ушел.

Полли выпрямилась.

– Фестус? Белинда сказала, что Фестус пропал?

Дасти отвел глаза.

– Просто Белинда говорит, что не знает, где он. Я думаю, Фестус вскоре объявится, такие вещи случаются. Тебе лучше немного поспать, а то будешь утром тереть глаза, у тебя был тяжелый день.

Скрестив на груди руки, Нэсти ожидал неизбежной реакции Полли. Она не заставила себя долго ждать.

– Терпеть не могу, когда со мной разговаривают свысока, – заявила Полли.

– Да, действительно, терпеть не может, – кивнул Нэсти.

Полли гневно сверкнула глазами.

– Я не ребенок! Да, у меня беда, да, мне тяжело, но становится еще тяжелее, когда люди, которым хочется доверять, единственные люди, к которым можно обратиться, обманывают меня.

Нэсти взглянул на друга:

– Тебе не следует ничего скрывать от Полли.

– Помолчи, дай мне закончить. Белинда позвонила сюда, потому что искала меня?

Дасти поморщился, точно от зубной боли.

– Ты не должна обвинять старого человека из-за того, что он, как может, старается присмотреть за молодыми птенцами.

Пытаясь скрыть улыбку, Нэсти принялся рыться в карманах в поисках жевательной резинки.

– Недавно я слышал, – продолжал Дасти, – что эта колдунья заставила вас пережить несколько неприятных минут. Теперь она считает, что попала в беду, и собирается бежать к тебе за помощью.

– Что именно она сказала? – спросила Полли. – Что Фестус вышел погулять и не вернулся?

– Что-то вроде этого.

– Я хочу знать поточнее, – настаивала Полли.

Дасти приподнял брови и вопросительно посмотрел на Нэсти.

– Не надо спрашивать у Нэсти, стоит ли говорить мне об этом. – Полли отошла от стола. – Белинда всегда была добра ко мне, а ее поведение в тот день совершенно не соответствовало ее характеру.

– Она вела себя по-хамски, – проворчал Нэсти, стиснув зубы.

Заметив, что Полли поморщилась, он добавил:

– Я хотел сказать, что Белинда поступила не очень хорошо. Не забывай, что она предположила.

– Я собираюсь забыть об этом, если смогу, и пойду к Белинде.

– Будь готов, Даст, – сказал Нэсти, выходя из кухни следом за Полли.

Он нагнал ее, когда она выходила из дома.

– Подожди, дорогая, я подвезу тебя.

– Я могу дойти пешком.

Нэсти взял Полли за локоть.

– Если ты не хочешь, чтобы с тобой разговаривали свысока, не делай глупостей. – Он проводил Полли к «порше» и открыл дверцу.

Через несколько минут они подъехали к «Потусторонней реальности». Нэсти не успел вытащить ключ зажигания, а Полли уже звонила в дверь. Дверь тут же открылась, словно Белинда ждала их у порога. Нэсти пришлось поторопиться, чтобы не остаться на улице.

Белинда, не обратив на него внимания, посмотрела на Полли:

– Я знала, что ты придешь. Ты слишком добра, чтобы обижаться на меня. Я была не в себе, когда вы приходили в последний раз. Полли, дорогая, у нас куча неприятностей. В последнее время у нас с Фестусом дела идут не слишком хорошо.

– Я думаю, что скоро все наладится, – сказала Полли, поднимаясь по лестнице впереди Белинды.

Белинда обернулась к Нэсти:

– Спасибо вам за то, что привезли Полли. Я сама отвезу ее домой.

– Это, конечно, хорошо, – поспешно ответил Нэсти. – Но я не помешаю вам. Кто знает, возможно, мое присутствие будет даже полезным. Лишняя пара глаз может пригодиться, если вы кого-то ищете.

Сегодня вечером волосы у Белинды были зачесаны назад и стянуты в узел на макушке.

– Это очень личное дело, и трудно рассказывать о нем подробно в присутствии посторонних.

Дважды за один вечер его просили уйти – и оба раза по одной и той же причине.

– Принимайте меня за стену, мадам, – сказал Нэсти. – Я ничего не увижу и ничего не услышу до тех пор, пока вы не обратитесь ко мне. У меня большой опыт в подобных делах.

Полли остановилась. Она подарила ему такой интимный взгляд, что у Нэсти напрягся живот и некоторые другие части тела. Он не охладел к этой женщине, совсем нет. С каждым часом его чувство к Полли Кроу становилось все сильнее.

Они втроем поднялись наверх, в комнату отдыха, где почти не было мебели. Зато та мебель, которая все же имелась, была довольно дорогая. Каждый предмет, наверное, подбирался без оглядки на цену, при этом, похоже, не принимали во внимание соображения удобства. Более всего бросались в глаза изделия из темной древесины с едва заметными изображениями животных на обивке.

– Когда ушел Фестус? – спросила Полли. – Он должен вернуться, как только остынет, Белинда. Откровенно говоря, не могу представить себе… Я считаю, что такое поведение нехарактерно для него.

На удивление стройная в черных джинсах и черной льняной тунике, Белинда прижала к щекам ладони.

– Ты хочешь сказать, что не можешь представить себе, как у него хватило сил, чтобы уйти от меня.

– Нет! Не это.

Белинда, закрыв глаза, проговорила:

– Возможно, он и не хотел уходить. Но людей обманывало его спокойствие, обманывала его сдержанность. Я так расстроена, даже не знаю, что теперь делать.

Нэсти встретился взглядом с Полли. Она пожала плечами.

– Я должна была давно поговорить с тобой об этом, но продолжала надеяться, что он, наконец, обратит внимание на мои предупреждения и перестанет.

– Перестанет? – сразу же встревожился Нэсти. – Что перестанет?

Белинда намеренно повернулась к нему спиной.

– Я хотела бы объяснить кое-что тебе, Полли, но боюсь, что об этом узнает еще кто-нибудь.

– Нэсти не из тех, кто сплетничает, – сказала Полли.

– Хотя, возможно, это сейчас не так уж и важно. Все произошло так давно, что я единственная, кто помнит об этом. И еще Фестус. Как он мог оказаться таким глупцом? Мы попытались начать здесь жизнь заново, а теперь он послал все это к черту.

– Сядь, – предложила Полли Белинде. – Ты очень расстроена. Разреши, я поухаживаю за тобой. Может, немного чаю?

– Ненавижу чай!

Нэсти ухмыльнулся, в отличие от Полли, которая, напротив, была потрясена этими словами.

– Тогда, может, чего-нибудь покрепче? – предложил он.

В ответ Белинда открыла шкаф, достала бутылку бренди и три стакана, в которые налила по изрядной порции напитка.

– Неплохо, – сказал Нэсти после первого глотка. – Вас не утомляет работа?

– Там, внизу? – спросила Белинда, указывая на магазин. – Вы попали прямо в точку. Мне давно до смерти опротивел этот ладан с магическими кристаллами. Магазин служил хорошим прикрытием для Фестуса. Он мог самозабвенно заниматься этой чепухой, которая ему всегда нравилась. Но я ненавижу эту работу и теперь заброшу ее. Тем более что уверена: скоро у меня не останется ничего, о чем следовало бы беспокоиться.

– Нельзя ли говорить немного помедленнее? – попросил Нэсти.

Белинда отхлебнула немного бренди.

– Я считала, что вы действительно будете присутствовать здесь в качестве стены, как вы изволили выразиться.

– Но я не обещал молчать. – За эти слова Нэсти удостоился презрительного взгляда Белинды.

– Фестус – мой муж. Ты знала об этом, Полли?

– Нет, но догадывалась.

– Так вот, он действительно мой муж. И я любила его. Вернее, он казался мне привлекательным, когда я была молодой и еще не знала точно, чего хочу от жизни. Так продолжалось до тех пор, пока у него не появились проблемы.

Приторный запах наполнял комнату. Нэсти догадался, что это запах ладана, который Белинде «до смерти опротивел».

– Нам пришлось уехать из Нью-Йорка, ты знаешь.

Полли покачала головой:

– Нет, я не знала. Я даже не знала, что вы приехали из Нью-Йорка.

– У нас там было процветающее дело – мы занимались импортом вин. Но вынуждены были все бросить.

Нэсти выбрал себе стул в темном углу и присел на него. Закинув ногу за ногу, он воспользовался своим бесценным даром: тело его застыло, словно окаменело. На сей раз это у него получилось настолько хорошо, что женщины вскоре забыли о его присутствии.

– Пропала девушка, – продолжала Белинда.

Она потянула носом воздух и вздрогнула.

– Ее так и не нашли.

Полли сделала первый глоток бренди. Без косметики она выглядела на удивление молодо.

– А кто она такая? Одна из тех, кто… Белинда, эта девушка была дорога вам?

– Она у нас работала, – невыразительным голосом проговорила Белинда. – Очень красивая, ее звали Адель. Если бы она была новенькой, то этому не придали бы значения. Во всяком случае, такого.

– Я понимаю… Потерять кого-нибудь – всегда потрясение, – кивнула Полли.

Белинда, согнув руку в локте, легонько постукивала по зубам оправой своих очков. В этот момент ее мысли, казалось, витали где-то очень далеко. Наконец она сказала:

– Полицейские ошиблись, когда пришли к выводу, что Фестус что-то знал об этом деле. – «Тук-тук», – раздавался стук оправы о крепкие зубы Белинды. – Хотя… не исключено, что они были правы. Я не знаю…

Полли поправила выбившуюся из прически прядь волос. Она избегала смотреть на Нэсти, поскольку хотела, чтобы Белинда подольше не обращала на него внимания.

– Его осудили за сексуальное преступление.

– Ох!.. – Полли замерла с открытым ртом.

– Конечно, обвинение было подстроено, но случившееся оказало влияние на все наши дела. Он же ничего не сделал ни одной из работавших у нас девушек. – Белинда глотнула бренди. – Фестус был просто любезен с людьми, особенно с молодежью, а девицы сказали, что он приставал к ним. Эти потаскушки нашли легкий заработок, все как одна. Они тянулись к нему, потому что чувствовали его доброту и любезность. Фестус старался во всем помогать им – и словом, и делом. А они потом выдумали эту историю, якобы Фестус принуждал их заниматься с ним сексом.

Нэсти боролся с желанием схватить Полли и увести из дома Белинды. Но она была взрослым человеком и в данный момент находилась там, где желала находиться, – прямо перед Белиндой, рассказывавшей о своей жизни.

– Они говорили про него ужасные вещи. – Полные губы придавали удивительную решительность волевому лицу Белинды. – И где только такие молодые девушки могли узнать о подобной мерзости?

– Сколько же им было лет? – прохрипела Полли: у нее пересохло во рту.

Белинда взмахнула рукой и сделала еще глоток бренди.

– Достаточно, чтобы отличить приличное от неприличного, во всяком случае, больше пятнадцати.

В горле у Нэсти запершило.

– На основании их показаний Фестус попал в тюрьму. Но даже это не помогло ему. То есть Фестус не избавился от подозрений в преступлении, которого не совершал, даже после того как вышел из тюрьмы.

– Можно ли кому-нибудь позвонить, кто бы позаботился о вас? – спросила Полли. – У вас где-нибудь есть родственники?

Взгляд узких зеленых глаз Белинды, направленный куда-то в пространство, переместился на Полли.

– Я не желаю никаких родственников, я хочу видеть только Фестуса. Он единственный близкий мне человек. – Морщины на ее лице стали заметнее. – Мы вынуждены были уехать из Нью-Йорка, потому что полиция продолжала вынюхивать и крутиться поблизости. Это было подло с их стороны. Адель, возможно, уехала из Нью-Йорка или сошлась с каким-нибудь мужчиной, который мог обеспечить ее. Девушки иногда бывают так неблагодарны. А ведь мы столько сделали для нее. Она была мне почти как дочь, а потом исчезла, и в ее исчезновении обвинили нас.

– Белинда…

– Независимо от того, что с ней случилось, Фестус не имел к этому никакого отношения. Она, возможно, спокойно живет теперь где-нибудь и посмеивается над такими дураками, какими оказались мы. Ты знаешь, ведь Адель украла у нас деньги.

– Неужели?

– О, да, да… да. – Белинда опустилась на диван и прикрыла лицо рукой.

Бесполезные сейчас очки покачивались в другой руке.

– Я боюсь за него, боюсь за тебя, Полли.

Нэсти замер в полной неподвижности. Настоящие мужчины могут и не дышать. Он слышал глухой стук своего сердца и чувствовал застывшую энергию в своих мышцах.

– Извини меня, Полли. Я очень долго старалась убедить себя в том, что все эти обвинения – ложь. Я долго тренировалась, пока не смогла воспроизвести все слово в слово.

– Что воспроизвести слово в слово? – прошептала Полли.

Стакан в ее руке подрагивал.

– Рассказ о Фестусе. Я не знаю, был ли он виновен в развратных действиях или нет. Фестус, возможно, и был виновен, но он решительно настаивал на том, что я обязана помочь ему начать новую жизнь. Поэтому мы решили считать случившееся ложью.

Полли взглянула на Нэсти. Он едва заметно кивнул ей, а она нерешительно улыбнулась ему.

– Я не знаю что случилось с Адель, действительно не знаю. – Белинда зарыдала, по щекам ее покатились слезы. – Он был очень добр ко мне, это правда. Фестус заботился обо мне, я ведь всегда чувствовала себя… не совсем уверенно. В детстве и отрочестве я страдала психическим заболеванием, а Фестус присматривал за мной.

«Ну и дела!» – подумал Нэсти, медленно вбирая в легкие воздух. Возможно, это было тем недостающим звеном в цепи причин, звеном, которое он никак не мог восстановить.

Белинда встала. Она всхлипнула и вытерла нос тыльной стороной ладони. Проглотив остатки бренди, налила себе еще.

– Он, возможно, и убил Адель, – проговорила Белинда отрывисто. – Я раньше никому не говорила об этом, но тебя должна предупредить. – Белинда подошла к двери и рывком отворила ее. – Я должна показать вам купол и все остальное.

Взглянув на Нэсти, Полли последовала за Белиндой. Нэсти пошел прямо за ней, крепко держа молодую женщину за руку.

Полли оглянулась, чтобы посмотреть на него. Он поцеловал ее в щеку и прошептал на ухо:

– Держись рядом со мной, дорогая, мы должны выдержать это. Ничего плохого с тобой не случится. – На Нэсти тоже начало сказываться длительное напряжение: он чувствовал усиленный выброс адреналина.

Белинда поднялась по лестнице в круглую комнату со стеклянным потолком в форме купола. Она щелкнула выключателем, и скрытые лампы частично осветили узкими синими лучами пространство комнаты. В ее центре к широкому сиденью поднималась лестница. Над сиденьем возвышался телескоп впечатляющих размеров.

– Вот это да! – пробормотала Полли.

– Фестус мог поворачивать телескоп в любом направлении, – пояснила Белинда. – Но он этого не делал.

Нэсти нахмурился, услышав ее слова. Белинда медленно поднялась по лестнице.

– Пожалуйста, постарайся простить Фестуса, – сказала она Полли. – Ты поймешь за что, когда я покажу тебе все.

Покачиваясь на каждой ступеньке, Полли последовала за Белиндой. Поднявшись наверх, она присела рядом с Белиндой на сиденье, обитое зеленым бархатом, и с беспокойством посмотрела вниз, на Нэсти.

Он закрыл дверь, повернул ключ, оставшийся в замке, и положил ключ к себе в карман. Потом направился к Белинде и Полли. Нэсти не стал садиться, а остался стоять: одной ногой на лестнице, а второй – на платформе, приготовившись в любой момент выхватить пистолет.

– Посмотри сюда, – обратилась Белинда к Полли и добавила: – Только не передвигай ничего. Телескоп установлен в любимом положении Фестуса.

Полли припала глазом к окуляру и глубоко вдохнула. Затем отодвинулась и замерла, зажав ладони между коленями.

Нэсти осторожно отстранил ее и взглянул в окуляр. Увиденное не явилось для него сюрпризом. Добрый и любезный старина Фестус имел привычку наблюдать за квартирой Полли. Если сказать точнее – подглядывать через верхнее прозрачное окно ее душевой.

– А я-то не мог понять, почему он установил телескоп в этом месте, – пробормотал Нэсти. – Астрономы обычно избегают цивилизации.

– Самое лучшее в этом случае – считать Фестуса немного чокнутым, – сказала Белинда. – Он же не причинил вам вреда, не так ли?

– Нет, – ответил Нэсти. – И думаю, не собирается причинять.

– Уверена, – кивнула Белинда, – Фестус не причинит вам вреда. Вот почему я и решила рассказать вам обо всем, как только он ушел. Я не знаю, где мой муж сейчас. Думаю, что, возможно, он уедет отсюда навсегда. Фестус может так поступить. Он просто собирается и убегает, если что-то беспокоит его. Я думаю, он влюбился в тебя, Полли.

Нэсти почувствовал, что Полли замерла.

– Если я покажу вам еще кое-что, то вы поймете: Фестус просто хотел окружить себя красивыми вещами. Он вообще любит все красивое.

Белинда встала и, спустившись, подождала, когда спустятся Нэсти и Полли. Ее движения сделались быстрыми и порывистыми. Она улыбнулась жутковатой улыбкой – сначала Нэсти, затем Полли.

На бледном лице Полли появилось строгое выражение, но она уже не казалась испуганной.

– Здесь, – сказала Белинда, отодвигая скользящие панели, за которыми оказалось довольно просторное помещение.

Когда она начала закрывать панели, Нэсти остановил ее:

– Это не обязательно, мы же не собираемся проявлять здесь пленки, не так ли? – В помещении было темно.

Белинда промолчала. Она достала из папки пачку фотографий и разложила их в ряд, одну за другой.

– Ксавье!.. – воскликнула Полли, поворачиваясь к нему. – Это ужасно! О нет, не может быть!

На всех фотографиях была Полли в своем душе.

– Ты видишь? – сказала Белинда дрожащим от возбуждения голосом. – Разве ты не понимаешь теперь, что он любил красоту? Да, Фестус наблюдал за тобой и фотографировал. Фестус делал это, чтобы любоваться тобой, когда тебя не было дома и он не мог наблюдать в телескоп.

– Действительно больной, – заметил Нэсти.

Он отвел взгляд от фотографий.

– Полли, пойдем отсюда, надо сообщить в полицию.

– Я не хочу, чтобы кто-то увидел эти снимки, – сказала Полли.

Она споткнулась, проходя мимо Нэсти, и оттолкнула его в сторону, торопясь выйти из темной комнаты.

Нэсти тоже не хотел, чтобы снимки попали в полицию, но выбора не было.

– Для копов это просто работа, – солгал он.

Нэсти не удивился, когда Полли повернулась к нему и сказала:

– Не разговаривай со мной свысока, я уже говорила тебе, что терпеть этого не могу.

– Я показала тебе все, чтобы ты поняла, – проговорила Белинда виноватым голосом. – Я думаю, ты должна понять и простить его. Он не собирался причинять тебе вред.

– Так что же она должна понять? – спросил Нэсти, наконец взглянув на Белинду.

Ему хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть посильнее.

– Что вы хотели прояснить сегодня вечером? Вы действительно полагаете, что ваш муж ушел от вас навсегда?

– Я не знаю, – запричитала Белинда. – Но я хотела, чтобы Полли все поняла и перестала беспокоиться.

– Вам следовало бы быть более откровенной, – сказал ей Нэсти.

– Разве я могу быть еще более откровенной? – Белинда взяла телефонный аппарат. – Теперь вы понимаете? Это Фестус звонил. Он звонил Полли к оставлял свои сообщения на автоответчике. Это точно был Фестус, но теперь он исчез, значит, больше ничего и не случится.

– Да, но, кажется, это довольно резкий переход, – заметил Нэсти. – От телескопа и фотографий – к телефонным звонкам.

Белинда снова направилась в комнату.

– Нет, – заплакала она. – Я говорю вам правду. Он звонил и раньше и всегда говорил приблизительно одно и то же. И я слышала его!

– Вы слышали, как он звонил Полли?

Ее голова резко поднялась и опустилась в утвердительном кивке.

– А как же женщина, позвонившая Венере и задававшая вопросы?

На лице Белинды появилось страдальческое выражение.

– Это была я, – прошептала она. – Он заставил меня сделать это. Но ведь он ушел, и вы не должны больше беспокоиться и сообщать в полицию, потому что все закончилось.

Нэсти заметил, что Полли нахмурилась: она по-прежнему чего-то боялась.

– Ну что ж, – сказал он Белинде, взглядом призывая Полли помолчать, – это большое облегчение для нас.

– Да, – сказала Белинда. – Полли снова может наслаждаться жизнью.

Нэсти наконец удалось отвлечь Полли от болтовни Белинды и увести из ее дома. Когда они подошли к его машине, он привлек Полли к себе. Она обняла его и уткнулась лицом в его грудь, в то место, где была расстегнута рубашка.

Нэсти улыбнулся:

– Да, у тебя прекрасная головка, которую можно класть мужчинам на грудь, правда?

– На твою грудь, – пробормотала Полли и поцеловала то место, где только что покоилась ее голова.

Его бедра напряглись.

– Дорогая, у меня есть несколько основательных поводов желать, чтобы все это поскорее закончилось. – Нэсти совсем не собирался шутить.

Полли тоже не улыбнулась.

– Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да. Нам все равно нужно уехать из города.

– Да, вы должны уехать. – Нэсти не стал говорить ей, что теперь знал это наверняка. – Нам необходимо убедиться, что вы с Бобби находитесь там, где я смогу контролировать ситуацию. А здесь ты слишком много времени проводишь вне дома.

– Если Фестус ушел из «Потусторонней реальности», это означает только то, что его там нет. Нэсти, разве такой решительный шаг, как уход из дома не означает, что он сейчас еще более опасен, чем раньше?

– Возможно, – ответил Нэсти. – Также не исключено, что Белинда стала угрожать ему, требуя, чтобы он перестал заниматься своими грязными делишками. Это могло взбесить его настолько, что он решил уйти.

– Разве он мог бы решиться уехать навсегда?

– Да, мог. Но мы в любом случае устроим вам небольшой отпуск. Роза уже готовится, чтобы встретить тебя с Бобби.

Полли села в «порше».

Нэсти возился с ключами, одновременно изучая темный фасад «Потусторонней реальности». У него было такое чувство, словно он только что нанюхался какой-то гадости. И еще ему казалось, что Белинда ждет возвращения Фестуса. В таком случае ее рассказ – искусная ловушка: возможно, они хотели заставить Полли вернуться туда, где она была бы одна и вновь стала беззащитной, – в ее квартиру. А может, эти догадки – всего лишь плод больного воображения? В любом случае надо известить полицию о новых фактах. К сожалению, нет смысла рассказывать о подозрениях Белинды, поскольку она не знает, верны они или нет. Но несомненно одно: кто-то намерен убить их обоих – и Нэсти, и Полли.