Глава 12

– Ну что, Татьяна Сергеевна, говорят, вы уже совсем пошли на поправку? – спросил Гуров, входя в больничную палату, где лежала единственная пациентка – специалист по имиджу из агентства «Формула» Громова. – Рад за вас. Искренне рад. Тем более что вы на самом деле прекрасно выглядите. Когда я навещал вас в первый раз, у меня просто сердце кровью обливалось. Нельзя так обращаться с женщинами, особенно с такими красивыми!

Громова кокетливо улыбнулась и махнула рукой:

– Бросьте ваши комплименты, я похожа сейчас на чучело, сама знаю. Так что лучше не обращайте на меня внимания, мне приятнее будет. Вы ведь не ради меня пришли, верно?

Гуров развел руками.

– Скинуть бы мне годков эдак двадцать, – с улыбкой сказал он, – так, может, вы бы и не задали мне этот вопрос. А я бы не сумел на него однозначно ответить. Всю жизнь восхищаюсь женщинами, особенно с таким характером, как у вас. До сих пор не понимаю, как у вас духу хватило встать на пути у бандитов. Вас же могли убить!

– Вы присаживайтесь, – улыбнулась в ответ Громова. – Должна признать, что вы все-таки растопили мое сердце. Я впервые за много дней начинаю ощущать себя женщиной, а не подушечкой, в которую втыкают иголки. А что касается моего характера… – Она рассмеялась. – Да честно говоря, глупость я сделала, конечно. Привыкла, знаете, навязывать мужикам свою волю, а тут вдруг является эдакий Зорро, которому все это по фигу. Ну, меня и задело. Тем более что все наши мужики, как водится в таких случаях, растерялись. Но это нормально – мужики в массе своей тормоза, их и винить за это нельзя – природа!

– Обязательно запишу ваши слова в книжечку, – пообещал Гуров. – Хотя не могу сказать, чтобы они мне здорово понравились.

– Да вы зря обижаетесь! – воскликнула Громова. – Я же говорю – это естественно. Мужики незаменимы, когда стенка на стенку, когда над ними есть лидер, командир на лихом коне… А в одиночку вообще мало кто способен принимать решения.

Тут лицо ее затуманилось.

– Подумали о том типе, который вас ударил? – спросил Гуров. – Да, он мастер принимать решения. И водить людей за нос он тоже умеет. Вы так и не вспомнили, где могли его видеть?

Громова печально помотала головой.

– Не могу! – сказала она с сожалением. – Представляете, только начинаю об этом думать – у меня тут же башка начинает раскалываться. Дикие головные боли! Защитная реакция, что ли? Врач так и говорит – ваш мозг отторгает неприятные воспоминания.

– Ну вот, а я как раз пришел, чтобы заняться воспоминаниями, – огорченно заметил Гуров. – Неужели не получится?

– Да ладно, где наша не пропадала! – засмеялась Татьяна Сергеевна. – Только я уже сказала – никаких озарений насчет этого типа у меня не было.

– А если я вам немного помогу? – спросил Гуров и полез в карман. – Дело в том, что есть тут у нас кое-какие мысли насчет всей этой истории. Наши сотрудники покопались в архивах и вот что обнаружили…

Он достал конверт с фотографиями и протянул его Громовой.

– Вы посмотрите внимательно, – попросил он. – Возможно, узнаете кого-то на этих снимках.

Нахмурившись, Татьяна Сергеевна высыпала фотографии из пакета и принялась рассматривать.

– О! Но это же Вершинин! – удивленно сказала она. – Разумеется, я его узнала. Он тоже был какое-то время нашим клиентом, но… Ведь он умер!

– Совершенно верно, – кивнул Гуров. – Нас в данном случае интересует не он, а люди из его окружения. Мы постарались отпечатать побольше снимков, где в кадр попали люди из его команды. Качество неважное, ведь объектив, естественно, не фокусировался на второстепенных персонажах, но нас интересуют именно они.

– Понятно, – озадаченно протянула Громова и начала перебирать снимки один за другим. – Боюсь только, что в свое время я тоже на таких персонажах свое внимание не фокусировала…

Она долго перебирала фотографии, задумчиво сдвигала брови, возвращалась к уже просмотренным снимкам, и вдруг в лице ее появилось волнение.

– Послушайте, – сказала она, поднимая глаза на Гурова. – А если я сейчас укажу на человека, а он на самом деле ни при чем? Что с ним будет? Мне ведь могло и показаться, правда?

Гуров пожал плечами:

– Ну что вы волнуетесь, Татьяна Сергеевна? Что с ним может быть? Не в подвал же с крысами мы его бросим! Просто навестим и зададим несколько вопросов. Если он ни в чем не виновен, то не пострадает, в этом можете быть уверены. А вы кого-то все-таки узнали?

– Думаю, что да, – ответила Татьяна Сергеевна, протягивая Гурову фотографию. – Вот здесь… На этом снимке Вершинин выходит из машины, а вот тут, позади него, видите? Это его шофер. Теперь я почти уверена, что вспомнила этого человека. Он был водителем у Вершинина. Вообще-то у меня неплохая зрительная память, но всех водителей я запомнить не могу. Этот запомнился, потому что симпатичный и на простого шофера похож мало. Но, повторяю, я могу и ошибаться.

– Мы это обязательно учтем, – сказал повеселевший Гуров. – Но я вам страшно благодарен, Татьяна Сергеевна! Это уже нечто! У нас имеются паспортные данные многих людей, которые работали у Вершинина. Водители там тоже есть. Так что почти полдела сделано, спасибо!

– А почему вы не спрашиваете, откуда у меня взялся пистолет? – взмахивая длинными ресницами, поинтересовалась Татьяна Сергеевна. – И есть ли у меня на него разрешение?

Громова была явно расположена поговорить подольше с импозантным и любезным полковником милиции, но Гурову уже не терпелось приступить к делу.

– Мы проверяли, – улыбнулся он. – Разрешение вы получили в законном порядке. Хотя, по моему мнению, зря его вам выдали. Вот теперь это оружие попало в руки преступников. Хорошо еще, что он не пустил его в ход немедленно. Страшно даже подумать, чем все это могло закончиться. Но все хорошо, что хорошо кончается.

Гуров отделался еще одним дежурным комплиментом, пожелал даме здоровья и помчался к себе. Он был намерен немедленно проверить человека, которого узнала на фотографии Татьяна Сергеевна.

Уже впервые взглянув на снимки, которые подготовили для него оперативники, копавшиеся в архивах, Гуров невольно обратил внимание на того типа, который служил у Вершинина водителем. Была ли это интуиция или действительно этот человек чем-то выделялся среди прочих, Гуров не знал, но почему-то, едва он увидел это смугловатое и довольно привлекательное лицо, его будто что-то кольнуло. Герман Анатольевич Кабанов (так звали этого человека) действительно мало походил на обыкновенного шоферюгу, пусть даже и занимающего престижное место в свите нового русского. Он был больше похож на интеллигента шестидесятых годов, тех времен, когда интеллигенты еще были в цене, – модно одетого, уверенного в себе, раскованного. Удалось раскопать и его домашний адрес, правда, шестилетней давности, а вот анкетных сведений пока не было. Была ли профессия водителя для Кабанова основной, какое он получил образование, имеет ли в Москве родственников – ничего этого Гуров пока не знал.

Впрочем, узнать кое-что он надеялся уже сегодня. Если не от самого Кабанова, так от девушки его погибшего друга Полесского. Был как раз девятый день после похорон, и на кладбище по распоряжению Гурова с утра дежурил оперативный работник. Он должен был известить, если кто-то захочет навестить могилу Полесского.

Строго говоря, доказательств о связях Полесского и Кабанова у Гурова пока никаких не было. Он даже не мог бы под присягой назвать Кабанова подозреваемым. Но Гуров был уверен, что такая целеустремленная и умная женщина, как Татьяна Сергеевна, не могла ошибиться. Дыма без огня не бывает. Гуров надеялся, что теперь они и в самом деле напали на след.

Как только Гуров появился в управлении, поступили неутешительные вести. Помощники уже выяснили, что по адресу, где был прописан Кабанов, теперь проживают совсем другие люди. Год назад Кабанов продал им квартиру и с тех пор местопребывание его неизвестно. Этот факт добавлял подозрений, но не вносил ясности. Гуров возвращался к исходной точке – где искать Кабанова?

У Гурова даже появилось предчувствие, что неудача постигнет их и в отношении девушки Полесского. Не было никакой гарантии, что она придет к могиле. Возможно, она больше никогда к ней не придет, подумалось Гурову, так тоже бывает в жизни. Но едва он это подумал, как поступил звонок от дежурившего на кладбище оперативника, старшего лейтенанта Потапова. Он сообщал, что на могилу Полесского пришла девушка в черном, с цветами, побыла совсем немного и уже собирается уходить, потому что вовсю льет дождь.

– Девушку в любом случае задержать! – приказал Гуров. – Проявляя максимальную вежливость и деликатность, не дискредитируя правоохранительные органы. Но задержать обязательно. Переждите с ней где-нибудь в сухом месте. Я выезжаю.

– В каком же сухом, товарищ полковник? – обиженно отозвался опер. – Я сам как лягушка. С утра стою. Мне ведь машину не выделили, сказали, что по кладбищу все равно ездить не полагается… Хороши шуточки!

– Найди какое-нибудь кафе, Потапов! – посоветовал Гуров. – И вообще, стойко переноси тяготы и невзгоды ментовской службы. И не зли меня, я и так злой.

Он покривил душой – настроение у него опять поднялось. Эта девушка была для них сейчас примерно тем же самым, что луч маяка для мореплавателей в непроглядную ночь.

Пока он был в пути, снова позвонил Потапов и сообщил, что с девушкой все в порядке и они нашли пристанище в магазине возле кладбища. Магазин большой, и там имеется отдел, где подают кофе. Потапов еще добавил, что если господин полковник пожелает, то ему тоже можно заказать чашечку. В предложении звучала хорошо замаскированная ирония.

– Предпочитаю не пить кофе в магазинах, – ответил Гуров. – Это удел старших лейтенантов, Потапов. Лучше за девушкой поухаживай – только без ментовского хамства, поаккуратнее. Если она сбежит, тебе несдобровать, учти!

Неизвестно, проявил ли Потапов чудеса деликатности или сыграло роль что-то другое, но, когда Гуров вошел в магазин, девушка была на месте. Вместе с промокшим старшим лейтенантом она скучала возле столика, на котором стояла чашка остывшего кофе. Ей явно было не по себе, а когда появился Гуров, внушительный, представительный, с красными корочками в кармане, она вообще едва не расплакалась.

– Не буду уговаривать вас не расстраиваться, – сказал ей Гуров. – Понимаю ваше состояние. Но все еще наладится, милая. Затянется и эта рана. Говорю вам как человек, поживший на этом свете… Даже зажившийся, как считают некоторые. Но давайте перейдем к делу, чтобы не доставлять вам лишних мучений. Мы задержали вас, потому что хотим получить ответ на некоторые сложные вопросы. Без этого мы не сумеем поймать опасного преступника. Вернее, преступников, потому что разыскиваем мы целую банду, участником которой был, судя по всему, и ваш парень.

Гуров говорил намеренно жестко и ожидал бурной реакции на свое заявление. Но девушка неожиданно стойко перенесла этот удар. Только губы ее мелко задрожали и на глаза навернулись слезы, которые она тут же по-детски смахнула ладонью. Она не произнесла ни одного слова и только кивнула, давая понять, что готова ответить. Гуров выяснил ее паспортные данные (звали ее Галиной Вячеславовной Линевой), а потом спросил:

– Как давно вы познакомились с Полесским? При каких обстоятельствах? Чем он в то время занимался?

– Мы знакомы примерно полгода, – тихо сказала девушка. – Познакомились случайно. Я была в гостях, возвращалась поздно, а такси, как назло, не было. Володя ехал мимо, посадил меня… Он все время шутил и вообще был очень милый… Денег он не взял, конечно. Предложил встретиться. Ну и вот… Тогда он мне говорил, что занимается частным извозом. Но я не могла понять, шутит он или говорит серьезно – он все время шутил. Он то и дело приезжал на разных машинах. Смеялся, говорил, что угоняет их специально, чтобы меня покатать. Я так и не поняла, правду он говорил или трепался. На угонщика он был не похож. Был начитанный и разговаривал, как хорошо воспитанный человек. И в доме его уважали все соседи. Он ведь мастер на все руки и никогда никому не отказывал в помощи. Мог все бросить и пойти на полдня к соседу кран чинить. Но где он в самом деле работает, я так и не поняла. Володя говорил, что откроет эту тайну после нашей свадьбы…

– Вы собирались пожениться? – сочувственно спросил Гуров.

– Да вот… – Девушка жалко улыбнулась и развела руками.

За столиком воцарилась неловкая пауза.

– Ну что же, как это ни печально, но придется продолжить, – сказал наконец Гуров. – Нам известно, что вам приходилось встречаться с друзьями Полесского. Что вы можете сказать о них?

– Я мало что могу сказать, – печально ответила девушка. – Володя предпочитал держать меня подальше от своих друзей. Не знаю почему. На мой взгляд, это были нормальные ребята, культурные, остроумные… Но так бывало очень редко, чтобы мы оказывались в одной компании. Пожалуй, только один раз я видела их всех и довольно давно – они отмечали день рождения одного парня, его зовут Тишков Паша, и мы с Володей пошли на этот день рождения. Было очень весело, хотя меня немного удивило, что, кроме меня, не было никого из женщин. Это был такой сугубый мальчишник и по составу, и по духу, понимаете? Я была там посторонней, это было очевидно, хотя меня никто не обижал и не сказал ни одного грубого слова. Но я чувствовала, что их всех четверых связывает что-то такое, к чему мне нет доступа…

– Всех четверых? Значит, их было четверо? Как их имена?

– Один, я уже сказала, – Паша Тишков. Такой маленький, безобидный, над ним все подшучивали, а он только смущенно улыбался… Второй… По-моему, Алексей. Я видела его всего два раза. Он самый из них мрачный и кажется взрослее остальных, я бы так сказала. У него больна мать, и ему приходится за ней ухаживать. В тот вечер он тоже убежал раньше всех… И еще я поняла так, что прежде он был военным. А еще одного друга зовут Германом. Он очень обаятельный, у него так подвешен язык! То есть, когда он говорит, забываешь, куда ты пришел и зачем. Он ничего не говорил о своей профессии, но я подумала, что он артист. Я потом спросила у Володьки, а он только рассмеялся и сказал, мол, да, артист, и еще какой! Они все такие – сплошные шуточки. Но я бы ни за что и никогда не подумала, что эти ребята могут оказаться бандитами. Скажите… А вы не ошиблись, случайно? – Она подняла глаза на Гурова с надеждой услышать именно этот ответ – да, ошиблись, приносим свои извинения.

– Не буду сейчас рассуждать на тему, ошиблись мы или нет, – сказал Гуров, – но повторю то, что говорил уже соседке Полесского, Зинаиде Викторовне. Как можно объяснить тот факт, что к нормальному вроде бы человеку вдруг заявляются люди с оружием, а он встречает их слезоточивым газом и выстрелами из пистолета? И потом еще с риском для жизни пытается уйти от них по балконам? Полесский и прежде был склонен к таким экстравагантным поступкам, Галина Вячеславовна?

– Он был очень спокойный, – вздохнула девушка. – Очень сильный и ничего не боялся. И еще он не пил – совсем, ни капли. Я бы сказала, что он был очень взвешенный человек. То, что произошло, просто сводит меня с ума. Неужели он связался с бандитами? Почему? Зачем?

– На этот вопрос я вам не смогу ответить, – покачал головой Гуров. – Но в жизни бывают такие неожиданные повороты… Ладно, не стоит об этом. Вы не помните, Галя, где праздновали день рождения Тишкова? В смысле, можете назвать адрес или показать квартиру?

– Вы хотите его арестовать? – встрепенулась девушка.

– Для начала задержать, – буркнул Потапов, которому надоело просто стоять столбом. – И проверить документы.

– Старший лейтенант прав, – кивнул Гуров. – Пока у нас нет против этих ребят никаких улик. Только подозрения. Но если их опознают…

– Кто опознает? – с испугом спросила девушка.

– Жертвы преступлений, кто же еще? – буркнул Потапов. – Мы о чем тут толкуем вам битый час?

– Я все-таки не могу поверить, что… – начала девушка, но тут же умолкла и, опустив руки, покорно взглянула на Гурова снизу вверх. – Мы идем? Я могу показать, где живет Паша. Адрес я точно не помню, но найти могу, это в Коптеве, недалеко от железной дороги. Квартирка у него маленькая, неухоженная, но там было так весело… – Казалось, что она вот-вот расплачется.

Гуров по-отечески приобнял ее за плечи и повел к выходу. Потапов почесал в мокром затылке и поспешил следом. Он боялся, что полковник оставит его здесь на произвол судьбы и придется пересаживаться с автобуса на метро под струями холодного дождя.

Приехав в управление, Гуров препоручил девушку заботам Крячко, а сам отправился с докладом к генералу Орлову. Он хотел получить добро на задержание Тишкова. Предвидя, что такое задержание может сопровождаться любыми неожиданностями, Гуров посчитал нелишним заручиться поддержкой генерала.

Орлов отнесся к его сообщению с большим интересом и с полной серьезностью.

– Похоже, мы все-таки вышли на них, Лева! – с удовлетворением сказал он. – Это положительный факт, но он обязует нас отнестись к последующим мероприятиям со всей ответственностью. Сам помнишь, что они учудили в «Формуле», как обошлись с народным артистом и как этот акробат прыгал по этажам… Ребята лихие, и я настаиваю, чтобы при задержании был задействован хотя бы взвод ОМОНа.

– Не надо ОМОНа, – мягко возразил Гуров. – Я вот послушал девушку Полесского и еще раз убедился, что это не профессиональные преступники, не маргиналы какие-то. Похоже, это нормальные, интеллигентные ребята, потерявшие ориентир в жизни. И заметь, действовали они всегда жестоко, но никого не убивали.

– Не мне тебе объяснять, – нахмурился Орлов, – что такое эти ребята, которые потеряли ориентир в жизни. На юридическом языке их обычно называют все-таки преступниками. А в данном случае это особо опасные преступники, организовавшиеся в банду, Лева! И то, что они никого до сих пор не убили, это дело случая, я считаю. Хочешь стать первой их жертвой?

– Не хочу, – помотал головой Гуров. – И не стану. Есть тысячи способов взять человека без помощи ОМОНа. Ну что в самом деле – гонять автобус с мордоворотами, чтобы проверить документы у какого-то коротышки-лаборанта?

– Смотри, Лева! – погрозил пальцем Орлов. – Не наломай дров. Коротышки – они самые злые. А начальство в конечном счете всегда оказывается право.

– Да я же не с голыми руками на медведя иду! – засмеялся Гуров. – Возьму с собой Крячко, еще пару ребят понадежнее. Постучим, попросим открыть под каким-нибудь достоверным предлогом, а там уж, извини-подвинься, обычная процедура. Не понимаю, что ты волнуешься, Петр?

– Да сердце у меня что-то чувствует, – сердито сказал Орлов. – Может, старость просто?.. Скажу тебе честно: как пуганая ворона, каждого куста стал бояться, Лева! Все мне кажется, что никто ничего как следует не делает. Каждую мелочь самому хочется проконтролировать. Может, и правда на покой пора?

– А если просто в отпуск? – предложил Гуров. – И куда-нибудь на озерцо – камыши, тишина, окунь клюет… Хотя уже не сезон.

– Да, льет каждый день, – задумчиво проговорил Орлов, глядя в окно. – В общем, делай как знаешь, настаивать не стану – тебе виднее. Ты в нашем деле собаку съел. Но не заигрывайся. Вы с Крячко это любите. Кровь молодецкая в вас играет, хотя давно бы пора угомониться.

– Как говорили раньше в хороших фильмах, – подмигивая, сказал Гуров, – угомонимся, когда последний преступник в тюрьме окажется. Да все в порядке будет. Я первым Крячко пошлю – у него лицо располагающее.

– Лицо у него, да-а… – неопределенно протянул генерал и вдруг, будто вспомнив что-то, добавил: – А ты вообще заметил, что твой «выдумщик» притих как будто? С тех пор как они «Формулу» пощипали, вроде ничего похожего больше в сводках не было. Может, убрались из Москвы куда подальше?

– А вот это мы нынче и выясним, – обнадежил его Гуров. – Если все наши выкладки верны, конечно. Но все к тому идет.

Через полчаса Гуров в компании Крячко, Галины Линевой, старшего лейтенанта Потапова и еще одного оперуполномоченного уже ехал в Коптево.