9.

Они вошли в дом около пяти. Дуг открыл дверь своим ключом, второй ключ («Дианин ключ», — невольно подумала Эмми) он отдал агенту по недвижимости, который занимался продажей дома. Уже многие смотрели дом, но пока никто не выразил желания купить его.

В холле царил полумрак; дом, казалось, чутко прислушивался к тому, как они вошли. Ступеньки вели наверх, в гулкую тишину. Эмми хотела было подняться в комнату Дианы и убедиться, что все в порядке, но вспомнила, что до крайности скрупулезная Агнес уже была там, забрала вещи Дианы, отнесла на хранение меха. Затем Эмми подумала о счетах Дианы, о ее чековых книжках и письмах и спросила у Дуга, какова их судьба.

— О, с этим мы разобрались сто лет назад. Этим занимались мистер Бигем и Сэнди. Ты же знаешь, мистер Бигем — доверенное лицо Дианы, как и я. Мы можем сотрудничать и контролировать друг друга. Диана уверена, что рано или поздно она выйдет из… Так ты хочешь подняться в ее комнату? Я не могу…— добавил он.— Я сразу после суда забрал свои вещи и уехал.

Эмми знала, что Дуг перебрался жить в свой клуб. Нет, сказала она, лучше сразу заняться драгоценностями.

Через холл, мимо того места, где когда-то лежало бездыханное тело Гила Сэнфорда, они прошли в кабинет Дуга. Коричневые портьеры были затянуты. Дуг включил настольную лампу и открыл сейф. Эмми показалось, что целые годы миновали с того дня, как Диана в розовом пеньюаре неподвижно сидела, ожидая допроса, а Сэнди по ее просьбе поднимался за бумажным пакетом, в котором лежало целое состояние… Пакет лежал в сейфе на прежнем месте, и веселенькие фиалочки напоминали о нормальном мире, где женщины ходят в дорогие магазины, а не отбывают пожизненный срок за убийство…

Дуг быстро просмотрел список и удивленно поднял брови.

— Господи! Да здесь почти все — наследство! Как же вы с Ди это разделили?

Эмми вспомнила тот далекий день и маму — нежную, хрупкую, но волевую.

— Это была мамина идея. Она сказала, что не хочет, чтобы после ее смерти начались ссоры из-за драгоценностей. Поэтому она выложила все прямо на постель и велела нам выбирать. Первой выбирала Диана — по праву старшей. У нас так горели глаза, что мама рассмеялась и сказала: «Носить все это на себе — все равно что напрашиваться, чтобы в один прекрасный вечер вам проломили голову». Но все равно она велела нам их хранить.

Эмми словно воочию увидела себя и Диану — гордых и серьезных, ведь они принимали первое в своей жизни взрослое решение! Она не заплакала, но отвернулась.

Первое открытие сделал Дуг.

— Вот этот браслет с большими сапфирами… его здесь нет. Может, она забыла его в «Уинстоне»? Я позвоню…

— Нет. — Эмми вспомнила тот день с удивительной ясностью. — Не забыла, я уверена. Более того, ты тогда позвонил в «Уинстон» и отменил заказ.

— Да… наверное… Не помню.

Эмми взяла у него из рук список. Почерк у Дианы был округлый, твердый, как у школьницы.

— Ладно, — сказал Дуг, нахмурясь, — где-то же он есть. Пошли дальше.

Но Эмми обнаружила, что пропала еще одна вещица — тоже браслет.

— Я его помню. Мы обе тогда хотели его взять. Ди часто его носила. Усыпанный бриллиантами, с изумрудной пряжкой в форме змеиной головки.

Она сгребла в сторону кучу сверкающих драгоценностей и принялась открывать остальные обитые бархатом коробочки. Рубины, сапфиры, изумруды, бриллианты ослепительно вспыхивали в ярком свете настольной лампы. Но браслета со змеиной головкой нигде не было.

— Не знаю, — измученным голосом проговорил Дуг. — Я должен заявить в страховую компанию?

— Да, наверное. Или в полицию. Но я не понимаю, как кто-то мог проникнуть в дом… Нет, конечно, агент по недвижимости приводит сюда людей, но сейф?…

Они решили сообщить о пропаже в полицию и страховую компанию.

— Только, по-моему, Диана отказалась от большей части страховки, — сказал Дуг. — Она говорила, что это слишком дорого.

Он закрыл сейф и взял из шкафа портфель, в который они бережно сложили все коробочки и отдельные вещички, предварительно завернув их в бумагу.

— Наверное, Эмми, тебе стоит забрать все это домой. Она посмотрела на часы.

— Если мы поспешим, то успеем до закрытия в банк.

Они успели. Дуг расписался на карточке от банковского сейфа — рядом с подписью Дианы, которую она поставила накануне убийства Гила. Служащий, должно быть, вспомнил это, потому что окинул Дуга и Эмми любопытным взглядом, затем с помощью собственного ключа и ключа Дуга отпер небольшую дверцу и извлек продолговатый ящик. Они немедленно переместили туда содержимое чемодана, убедились, что сейф надежно закрыт, и отправились домой. Точнее, домой отправилась Эмми. Дуг сказал, что поедет в театр, поскольку в этот день был дневной спектакль.

И еще это был канун Дня благодарения.

Добравшись до дому, Эмми после долгих раздумий позвонила Сэнди и рассказала об исчезнувших браслетах.

— То есть как это — «исчезли»?

— Исчезли, и все. Ди дала мне список драгоценностей и попросила вместе с Дугом все проверить. Так мы и сделали. И двух браслетов не оказалось на месте.

Повисла долгая пауза. Наконец Сэнди спросил:

— А где остальные украшения?

— В банковском сейфе. Мы немедленно все туда отнесли… Но как быть с теми двумя браслетами?

— Разумеется, нужно сообщить в полицию,— после очередной паузы устало сказал Сэнди. — И в страховую компанию.

— Да, только… Сэнди, ты, наверное, скажешь, что это глупо, но… не может ли пропажа браслетов быть как-то связана с убийством?

— Уж не хочешь ли ты сказать, — медленно произнес Сэнди, — что вор, укравший драгоценности, убил Гила Сэнфорда?

— Я сама не знаю, что хочу сказать. Ди кажется ужасно беспечной, но уверяю тебя, Сэнди, она необычайно педантична во всем, что касается денег и драгоценностей. И если она знала, что браслеты украдены, и… — Эмми умолкла в растерянности.

— …И решила, что их украл Гил? — договорил за нее Сэнди. — Нет, Эмми. Из-за такого она не стала бы его убивать! Она сдала бы его в полицию, и все. Кроме того, она просто не включила бы эти браслеты в свой список. Нет, скорее всего, эти браслеты благополучно лежат в банковском сейфе — ведь Диана перенесла туда драгоценности накануне убийства Гила, верно?

— Сегодня я их там не видела… Впрочем, мы не рылись в ящике. Сэнди, а тебе известно, что мистер Бигем и Дуг на равных правах являются доверенными лицами Дианы во всем, что касается ее имущества?

— Конечно. Я ведь один из сотрудников Бигема, ты не забыла? Кроме того, есть еще банк и в нем — мистер Эллердайс со всем своим штатом. Так что имущество Дианы в надежных руках, если тебя это волнует.

— Я вообще об этом не думала, пока она меня не попросила. Сэнди, пожалуйста, приходи к нам завтра на обед. Мы уже сто лет не…

— Ох, Эмми, мне очень жаль, но…

Однако, судя по голосу Сэнди, ему было вовсе не жаль. Он сказал, что у него уже назначена встреча с другими людьми, что ему чертовски приятно ее приглашение, что он непременно забежит на днях повидать ее и Джастина, что дел у него по горло и что он желает ей счастливого… он осекся и поправился: желает ей доброго Дня благодарения.

«Значит, вот как,— подумала Эмми, вешая трубку.— Да, после суда Сэнди сам не свой…»

…Эмми, Джастин и Дуг приступили к праздничному обеду в полдень, чтобы дать Агнес возможность отправиться к племяннице и погостить у нее в длинный уик-энд. Обед предстоял невеселый. Обычно они праздновали этот день вчетвером, и даже Диана с Джастином по такому случаю прекращали пикироваться. Порой приглашался и какой-нибудь кавалер Эмми…

Предчувствуя тоску, Джастин приготовил мартини и шампанское. Темы погоды и пьесы Дуга быстро исчерпались, и обед, состоявший из индейки, начиненной устрицами, и гигантского пирога с изюмом и миндалем, завершился кофе — и гробовым молчанием. Эмми покаянно подумала о Коррине: ничего с ней не случилось бы, если бы она пригласила актрису к обеду. Кому-кому, а Коррине сейчас, должно быть, особенно грустно. Однако эта мысль пришла ей в голову, только когда обед был закончен и девушка, которую невесть где раскопала Агнес, начала убирать со стола. Зайдя в кухню, Эмми обнаружила, что Агнес уже исчезла. Так бывало всегда: Агнес с истинно шотландской преданностью служила их семье, но прекрасно знала себе цену и всегда поступала так, как считала нужным, спорить с ней не было никакого толку. Девушка-помощница сообщила, что дала Агнес обещание приходить сюда еще три дня. Стало быть, иронически заключила Эмми, мадам Агнес намерена вернуться не раньше понедельника…

Вернувшись в гостиную, Эмми увидела, что Джастин читает журнал, а Дуг стоит у окна и угрюмо смотрит на парк.

— Пойдем пройдемся, — сказал он. — Не могу сидеть и ничего не делать.

Эмми надела пальто — то самое, коричневое с розовым оттенком, в котором навещала Диану в тюрьме. Стоял солнечный, золотой нью-йоркский день, такой же славный и ясный, как тот, в мае… Прошло всего несколько месяцев, но ей казалось, что пролетела целая жизнь…

Они пересекли Пятую авеню и двинулись но широкой, вымощенной кирпичом дорожке вдоль парка. Лиственные деревья в золотом и красном убранстве и могучие зеленые кедры яркими пятнами выделялись на фоне чистого голубого неба. Машин было немного, на противоположной стороне авеню уходили в небо жилые небоскребы — символы роскоши и цивилизации. Редкие семьи и парочки прогуливались, чтобы стряхнуть с себя сонливость после обильной праздничной трапезы.

— Мне нужно было пригласить к обеду Коррину, — сказала Диана. — Она живет одна?

— По-моему, у нее родственники где-то в Калифорнии.

— В Калифорнии? Так вот, наверное, откуда она знала Гила. Он ведь из тех же мест?

— Да, из какого-то маленького городка. Может быть, там они и познакомились, не знаю. Не было смысла приглашать ее сегодня: она все равно не смогла бы прийти — дневной спектакль.

— Сегодня у нее очень печальный день, — сказала Эмми. — Я, конечно, совсем ее не знаю, но мне…

Она сдержалась, и Дуг закончил за нее:

— Тебе ее жаль. Мне тоже ее жаль. Порой она бывает невыносима, но вообще-то она, наверное, очень милая, иначе Гил не стал бы…— Дуг тоже осекся на полуслове и предложил: — Давай пройдем по той аллее к озеру.

Они свернули и поднялись на невысокий пригорок. Наперерез им, прямо под ноги, внезапно выскочил пудель, волоча за собой поводок, а за собакой, тяжко дыша, гналась толстуха хозяйка. Эмми наступила на поводок и споткнулась. Дуг раскинул руки, и она упала прямо в его объятия. Не выпуская Эмми, он поймал пса за поводок и вернул хозяйке. И собака, и женщина запыхались не на шутку.

— Ох, спасибо вам, спасибо огромное. Он у меня такой несносный мальчишка…

Пудель метнул на Дуга злобный взгляд и нехотя поплелся за хозяйкой. Дуг рассмеялся и взглянул на Эмми, по-прежнему крепко обнимая ее.

— Эмми, почему ты не вышла замуж?

— Что-о? Ну и вопрос!

— Нет, я серьезно. Почему? Девушка с твоей внешностью и с твоим…

— С моим богатством, — сухо заключила за него Эмми. — Видишь ли, богатство Ван Сейдемов способно лишь отпугнуть человека из разряда тех, за кого я хотела бы выйти замуж.

— Ох, какая глупость! Ладно. Давай присядем.

Они сели на скамейку, укрывшись от яркого солнца под шатром из золотых и бронзовых листьев.

— Я часто думал об этом, — медленно произнес Дуг. — Дело в том, что я с самого начала был влюблен в тебя. Когда мы впервые встретились, я подумал: «Вот девушка, которая создана для меня!»

— Но ты… но я…— Потрясенная, Эмми не находила слов.

— Я отдаю себе отчет в своих словах, — серьезно произнес Дуг. — Так почему же ты не вышла замуж?

— Почему? Наверное, потому, что подходящий человек не делал мне предложения.

— А ты встречала его — подходящего человека?

— Ради Бога, Дуг! Это еще один дурацкий вопрос.

— И все-таки: встречала или нет? Ох, Эмми, все это было так… так… Нет, не могу объяснить. Просто… просто я всегда любил тебя.

Коричневый лист медленно спланировал на колени Эмми. Она взяла его в руки и принялась разглядывать, на самом деле не видя.

— Ты женился на Ди, — наконец тихо сказала она. — Она моя сестра. И она любит тебя, в этом я уверена.

Ди была не из тех, кто выставляет напоказ нежные чувства, но Эмми и секунды не сомневалась в ее преданности Дугу.

— Но ты когда-то была немного влюблена в меня? Ведь была?

— Я… Да, наверное. Но когда ты женился на Диане, сердце мое не разбилось.

— Да уж,— с горькой иронией сказал Дуг. Он уперся локтями в колени и опустил голову на руки. — Это не в твоем духе. Ты не из тех, кто может влюбиться по уши, до безумия, не думая о последствиях. Для этого у тебя слишком трезвая головка. И ледяное сердечко.

Эмми наконец взяла себя в руки.

— Мне не кажется, Дуг, что у меня такая уж холодная голова и такое уж холодное сердце. Ты женился на Ди. Вы с ней были счастливы. Что мне оставалось делать, как не смириться с этим? И, по правде говоря, мне недолго было больно. Я никогда не ревновала к Ди. Я чувствовала, что…

— Что?

— Ох, уже и не помню. В общем, Дуг, сердце мое не разбилось.— Эмми очень хотелось, чтобы он улыбнулся.— По-моему, нам обоим шампанское ударило в голову. Давай еще погуляем.

Дуг накрыл ее руку своей.

— Нет, Эмми, подожди минутку. Я действительно был в тебя влюблен. Я и сейчас не понимаю, как так вышло, что я женился на Ди. Просто… в общем, ты знаешь Ди. Если она чего-то хочет, она этого добивается. Я не возражал против ее встреч с Гилом. Я терпел все, что она делала, потому что… Нет, на людях мы всегда были вместе да и наедине не ссорились. Мы просто принимали все, что с нами происходило, как данность… Дело в том, Эмми, что я и сейчас люблю тебя. И буду любить всегда. И я не могу просить тебя стать моей женой!

— Нет! Нет! Конечно, не можешь! Я не желаю тебя слушать!

Но Дуг не умолкал. Казалось, все чувства, которые он сдерживал много лет, внезапно выплеснулись наружу.

— Я не могу просить ее о разводе. Я не могу просить тебя… позволить мне тебя любить. Она приговорена к пожизненному заключению… и я тоже.— Дуг стиснул Эмми в объятиях и прижался щекой к ее волосам. — Эмми, каким же я был дураком… Я понимал это даже в день свадьбы. Ты стояла рядом с Дианой в желтом платье подружки невесты, и мне хотелось одного: растолкать всех, обнять тебя и надеть тебе на палец кольцо…— Он поднес ее левую руку к губам и нежно поцеловал средний палец.

— Прекрати! — резко сказала Эмми.

— Скажи мне только одно,— приглушенным голосом, не отрывая губ от ее руки, попросил Дуг. — У тебя кто-то есть?

Эмми легонько усмехнулась: меньше всего ей хотелось сейчас устраивать драму.

— Нет, Дуг. Вставай, пойдем…

— Верь мне! Ты должна мне верить! Ты так чудесно вела себя, когда все это случилось. Я не понимаю, как я мог без тебя жить.