7. Блудные сыновья

Линда открыла глаза. Солнечный луч пробил густую зелень листвы и упал на ее лицо. Слабый свежий ветерок трепал ее пышные медные волосы.

Для нее это солнечное утро начиналось, как и все другие, с озноба, головной боли и слабости. Но в этот раз боль была острой и отдавалась в правом виске. Она ощупала голову и вскрикнула. Над виском была ссадина, волосы запеклись в крови, образовав болезненную корку.

Она попыталась встать, но первая попытка не увенчалась успехом. В глазах расплывались красные круги. Несколько минут она пролежала спокойно, с закрытыми глазами, затем, собрав силы, приподнялась на локтях. Ее окружал лес, а прямо перед глазами простиралась водная гладь.

Ее спутники спали в пяти шагах, накрывшись брезентом, точно таким же, как тот, что прикрывал ее ноги. Жесткий и пропахший бензином. От этого запаха голова гудела еще больше.

Линда озиралась по сторонам и не могла понять, что с ней произошло, и как она оказалась в лесу. Линда любила порядок во всем. Даже воспоминания о вчерашнем дне должны иметь свой порядок, иметь начало и иметь финал. Утро было слишком напряженным. Тот кретин, что обещал довезти ее до Нью-Йорка, но с непременным заездом в Чикаго, отнял у нее массу времени. Он решил, что она должна раскинуть перед ним ноги прямо на дороге.

После оплеухи, которую он получил, подонок выбросил ее на шоссе. Так, вместо востока, она оказалась на севере. Тут и надо было понять, что у нее началась полоса невезения. Глупость следовала за глупостью. Она остановила машину с подозрительными типам. У них на мордах напечатано, что они урки. Нет, она этого не пожелала замечать и села к ним в машину. А дальше… что они болтали!? Путались в именах. Из машины не выходили, а просили ее купить еду и спрашивали дорогу! Стоп! Покупать еду! В кафе у бензоколонки она встретила типа в коричневом костюме, который разговаривал об итальянцах по телефону. С этой секунды начались гонки. И надо же было ей вернуться к ним в машину… Да, надо. В машине лежала ее сумочка, а в ней квитанция от камеры хранения. В этой бумажке вся ее жизнь. Но зачем надо было с ними ехать? Этих макаронников ищет ФБР, а это не простые копы. Такие попусту время не теряют. А потом погоня, погоня и лобовой удар. Дальше? Дальше пустота, никаких воспоминаний.

Женщину мутило. Превозмогая боль, она встала и, пошатываясь, отошла к кустарнику. Схватившись за дерево, она почувствовала, как ее выворачивает. Ее вырвало. Глаза слезились. Она глубоко вздохнула. Линду продолжало колотить. Где ее сумка? Ей срочно нужна сумка? Она вернулась обратно.

Ее попутчики уже стояли на ногах и скатывали брезент.

— Как мы счастливы, что вы выжили, мадам!

— Где моя сумка?

— Хорошенькое начало для такого прекрасного дня.

— Где сумка?

— Ах, сумка! — Джакобо полез под пиджак и вынул из-за пояса ее сумочку. — Вот она. Вы ее обронили, мадам, при транспортировке. Чез заметил ее чудом. Вам повезло!

— Дай сюда!

— Синьора хочет привести себя в порядок?! Это похвально. В десяти шагах вон от того дерева в реку впадает чистый ручей, там вы можете промыть свою рожу, постороннему глазу она не очень понравится.

Джак подал женщину сумку. Линда резким движением вырвала ее.

— Как грубо!

— Заткнись, кретин!

Джак от неожиданности вздрогнул. Эти зеленые глаза готовы были прожечь его насквозь. Столько ненависти и обиды он еще не видел ни в одном человеке. Он ничего не ответил. Чез замер с рулоном брезента в руках.

Они наблюдали, как женщина с трудом передвигая ноги, ковыляет к ручью. Эта калека не имела ничего общего с той красоткой, которую они встретили вчера.

— Что будем с ней делать, Джак?

— Я еще не знаю. Нужно осмотреться и понять обстановку, а там станет ясно, нужна она нам или нет.

— Она становится обузой. У нас есть оружие и тридцать тысяч долларов. Огромные деньги. Наша задача выбраться к старому шоссе и достать машину. Миль сто мы уже сделали, еще двести и мы в Детройте.

— Не так быстро и не так легко, мой милый брат. Ты видишь, что путь наш не усеян розами. Мы в капкане! Неважно, кто расставлял на нас силки, но на нас идет охота!

— Но эта бабенка нам в тягость!

— Пусти ее дальше пистолетного выстрела, и она швырнет в тебя канем. Ты видел ее глаза? Эта птичка не из тех, кто прощает! Мы затянули ее в западню, а она сама не чище нас. Об этом ты не подумал? Если бы она была чиста, то продала бы нас в кафе. Подвела бы того типа к окну и указала на нас пальцем. Чего проще?!

— Ты предполагаешь?

— Мы предполагаем, а Бог располагает! Для начала обследуй берег по всей округе на полмили, потом будем решать, а я пощупаю нашу подружку.

Тяжело дыша, Линда добралась до ручья и опустилась на землю. Открыв сумочку, она вытряхнула содержимое на землю. Пистолет остался на месте, она убрала его под кожаную куртку, в которой уехала из «Конгресс-отеля». Бумажник, коробка со шприцем и морфием, зажигалка, косметичка, ключи, права… Значит, этот макаронник не заглядывал внутрь. Она проверила бумажник. Квитанция лежала на месте, но денег осталось слишком мало. Ей даже на самолет от Детройта до Нью-Йорка не хватит. Но трагедия разыгралась позже, когда она открыла коробку с ампулами. Целой осталась одна, остальные превратились в осколки. У Линды навернулись слезы на глаза. Она готова была на любые истязания, только бы не это.

Она достала шприц, вставила иглу, надломила ампулу, набрала прозрачную жидкость в шприц и спустила воздух. Закинув юбку к поясу, Линда ввела иглу под кожу у самого бедра.

— Какая жалость! — услышала она мужской голос над ухом и повернула голову.

Рядом на корточках сидел один из ее попутчиков и разглядывал выложенные из сумочки вещи.

— Ампулы требуют особого хранения и транспортировки, миссис Марта.

— Оставь меня в покое! Убирайся! Итальянец не шелохнулся. Он раскрыл бумажник и пересчитал деньги.

— Да. Такой дорогой и хрупкий товар уничтожен, а денег на него не хватит.

— Пошел вон, подонок!

— Не стоит кричать, детка. Беду накличешь!

— Мне плевать! Пусть приходят копы и сцапают вас!…

— И тебя за компанию. Полиция не отпустит тебя, как и нас. Мы это оба понимаем. А тут наркотики еще приплюсуют. Нам лучше договориться.

У Линды прошел приступ гнева. Лекарство начало действовать. Только теперь она заметила, что у нее задрана юбка, но это ее не смутило. Она почувствовала ко всему равнодушие, взгляд стал отрешенным и безучастным. Она смотрела в тихую гладь реки и хотела покоя.

Джакобо стал собирать разбросанные побрякушки и укладывать их в сумочку.

— Я понимаю вашу тоску, миссис Марта… извините, — он прочел имя на водительском удостоверении. — Миссис Линда Гарт. Звучит не хуже, хотя мне все равно, как вас зовут. Вам плевать на нас, а нам на вас. Но эта взаимная неприязнь не должна помешать нашему сотрудничеству.

Женщина не слышала его слов. Она отсутствовала. Он собрал вещи, застегнул сумочку и поставил ее рядом с хозяйкой.

— Вы правы. Мы из тех, кто не жаждет встречи с представителями закона. Мы стремимся попасть в Детройт. Это наша цель.

— Ваша цель — Канада, — равнодушно ответила Линда.

— Обойдемся без уточнений. Важно, что вы торопитесь в Нью-Йорк и то, что у вас на данный момент есть возможность попасть вместо него на дно реки. Но вернемся к делу. Чем быстрее мы попадем в Детройт, тем быстрее вы улетите в Нью-Йорк. Деньги на билет мы вам дадим и на морфий тоже. Ваша задача прикрыть нас во время пути.

Глаза Линды сверкнули неестественным блеском.

— Мне очень скоро понадобится марафет, а до Детройта еще далеко.

— Не очень. Две сотни миль, одна ночь пути.

— Что вы от меня хотите?

— Для начала приведите себя в порядок и промойте рану.

За его спиной послышался шелест кустов и появился Чезаре.

— Как обстановка? — спросил Джакобо, не поворачивая головы.

— Неприглядная! — Чез остановился у сосны и попытался с виду определить, как проходят переговоры. — Этот лес тянется неизвестно куда. Судя по его неухоженности, он дикий. Неподалеку от дороги, по которой мы приехали, проходит параллельно тропа. В том месте у берега привязана лодка. Мне кажется, что ею пользуется почтальон. По ту сторону реки небольшая пристань и еще три лодки под общим навесом. Противоположный берег чистый, без леса. Засеянное поле и какое-то жилье наподобие небольшой фермы. Три — четыре амбара, жилой дом и больше ничего другого не проглядывается. Если навестить фермеров с наступлением темноты, то можно позаимствовать у них еду и машину. Как правило, эти люди, кроме дробовиков ничего не держат.

— С чего ты взял, что почту возят на лодке с этого берега?

— На дне этого корыта валяются старые газеты и конверты.

— Тем лучше. Значит, с той стороны им помощи ждать неоткуда. Нет почты, нет и полиции. Реку будем переходить с наступлением темноты.

— Но, Джак! У нас пустые желудки. Они не выдержат испытания.

— Перебираться будем сейчас, — твердо заявила Линда.

Она опустила руки в ручей и принялась промывать рану.

Солнце уже садилось за горизонт, когда они добрались до освещенного домика, окруженного хозяйственными постройками. Дорогу, ведущую от реки до дома, пришлось обойти стороной, а где-то проползти, приминая всходы пшеницы в фут высотой. Джакобо очень не хотел ошибиться и налететь на засаду.

Они залегли за небольшим пригорком, на котором рос могучий вяз. С этого места ферма просматривалась, как на ладони. Главным объектом наблюдений оставался жилой дом. Одному человеку такое хозяйство содержать не под силу. От изгороди до веранды шла дорожка, посыпанная мелким гравием. У входа стоял старый «форд». Вокруг дома высажены плодовые деревья.

Все шесть обозреваемых окон горели и были раскрыты. Из дома доносилась музыка, слушали радио.

— Не будем терять времени, — сказала Линда.

— Будем! — твердо заявил Джак. — Пока не стемнеет, к дому подходить не станем. Необходимо понять, сколько человек находится внутри. У меня нет желания устраивать Варфоломеевскую ночь и вешать себе на шею лишних пять или шесть трупов. Обойдемся без жертв. Этих земляных червей достаточно пугнуть и запереть в сарае, но не исключено, что и это не понадобится.

— Да плевать мне на хозяев, — огрызнулась Линда. — Нам нужна машина. Вот она, перед нами!

— Заткни пасть, детка! — рявкнул Чезаре. — Слушай, что тебе говорит дядя и выполняй.

Линда метнул злобный взгляд в его сторону и стиснула зубы. Ее вновь пробирала дрожь. Если она не сделает укол к утру, то ее скрутит так, что без посторонней помощи ей уже не обойтись, этого допустить нельзя.

Примерно через час стало совсем темно. Яркая луна превратила весь ландшафт в голубой ковер.

За это время ни один человек не вышел из дома. Музыка продолжала играть, прерываясь на короткие сводки погоды и новости.

Появились мелкие облачка, поднимался ветер, луна стала мигать, как сигнальный фонарь.

— Пора! — шепнул Джак. — Начнем с обследования окон. Надо выяснить обстановку в логове.

Они покинули свой наблюдательный пункт и направились к объекту.

Джозеф Гринспек, укрывшись пледом, сидел в кресле-качалке у тлеющего камина и с наслаждением слушал музыку. Он был еще не стар, как ему казалось, через три дня ему стукнет только шестьдесят пять. Несмотря на худобу он не ощущал слабости. Здоровый образ жизни, физический труд с малолетства сделали его крепким и выносливым человеком. Конечно, лицо его не украшало, лицо изъеденное морщинами с тяжелой челюстью и крупным носом. Прямо скажем, — не красавец. Но Гринспек никогда не жаловался на жизнь. Он считал, что ему во всем везло. И даже сейчас, когда он остался одиноким человеком.

Джозеф любил свой день рождения. В этот день, единственный в году, к нему съезжались дети: два сына и дочь. С детьми Джозеф справиться не смог. Он мечтал сделать из сыновей фермеров, оставить им дом, землю, но они любили вкушать плоды, а не выращивать их. Сыновей манили большие деньги, и, как только они смогли обходиться без опоры, они укатили искать счастье в крупные города. Однако он был благодарен им, что земля не осталась запущенной, они оплачивали наемных рабочих, которых отец нанимал на сезонные работы. На дочь он не возлагал больших надежд, так оно и получилось. Не успела она понять, что ее бедра стали округлыми, как проезжий принц прихватил ее с собой. Мелинде повезло. Ее муж оказался хорошим парнем, он служил в авиации и неплохо зарабатывал.

Но один раз в год вся семья собиралась в доме старика и они чествовали его, как главу семьи. Остальные триста шестьдесят четыре дня в году он жил воспоминаниями об этом дне.

Стук в дверь оборвал его мысли.

Бурча себе под нос, старик слез с кресла и направился к выходу. Отодвинув засов, он распахнул дверь.

На пороге стояла молодая женщина с изумрудными глазами, которые блестели, как мокрое бутылочное стекло. Она улыбнулась, но Джозефу показалось, что ей больно и она устала.

— Простите, мистер, — начала она приятным грудным голосом. — Мы немного заблудились и хотели узнать у вас дорогу.

Из-за спины женщины появилось двое парней. Сильный ветер трепал их пиджаки и волосы.

— Зайдите в дом. Кажется, сейчас ливанет, как из ведра. Здесь и обсудим ваш путь.

Гринспек посторонился, пропуская гостей в свое жилище. Все трое вошли в просторную гостиную с мебелью, прожившей не меньше века, но прекрасно сохранившей свой блеск и красоту.

Джозеф запер дверь и вошел следом. В ярко освещенной комнате он смог лучше разглядеть пришельцев. Оба парня были довольно симпатичными, но не очень ухоженными и угловатыми. В настороженных взглядах их глаз не было доброты. Гринспек отнес это обстоятельство на счет усталости и на очевидный голод. Они поедали глазами пирог, стоящий на столе. Джозеф не мог понять испанцы они или итальянцы, но их родина на Средиземноморье. Там Джозеф провел свою молодость, неся службу на крейсере под флагом Соединенных Штатов.

Женщина не вписывалась в их компанию. Она была породистой кобылкой с сильным характером. Такие вещи старик умел замечать. Однако Гринспек не собирался делать анализов, он видел перед собой усталых и голодных людей.

— Вы что-то хотели узнать? — спросил он.

— Вы один в доме? — услышал он в ответ.

— За этим вы и пришли? Вам нужен кто-то конкретно?

— Нет, что вы, — поправился Джакобо. — Я хотел узнать, есть ли у вас хозяйка. Может быть, вы смогли бы нас накормить, а мы готовы оплатить беспокойство и продукты.

Гости разгуливали по комнате, заглядывая во все углы и щели.

— Хозяйка умерла много лет назад и я обслуживаю себя сам. Мне помогает старший сын, он сейчас спит в другой комнате.

Это известие насторожило мужчин.

— Когда человек в вашем возрасте управляется с кухней, это приятно слышать, — заявила Линда. — Мы хотели бы узнать правильно ли мы едем на Коломазо или есть более короткий путь? У нас нет с собой карты.

— Я понял вопрос, мисс. Дорога здесь только одна. Вам надо взять вправо и доехать до перекрестка. Он будет через две мили. Затем свернете направо еще раз и выскочите на старое шоссе. Оно проходит через Коломазо, до города не меньше сорока миль. Меня удивляет то, что сюда вы могли приехать только по той дороге, о которой я говорю.

— Да, вы правы. Но на перекрестке мы свернули не в ту сторону, и попали к вам.

— А почему вы не зашли в кафе на перекрестке? Там хорошо кормят и знают все дороги.

— Оно было закрыто! — нашлась Линда. — Мы тоже удивились этому, но так получилось.

— Да, да, вполне возможно, — подтвердил старик. — Иногда они закрывают раньше. Надвигается ураган. Садитесь за стол, я сейчас принесу что-нибудь поесть. Попробуйте пирог с яблоками.

Джозеф повернулся и направился в угловую дверь. Похоже, что она вела на кухню, но никто не стал проверять это, а занялся пирогом.

Когда Джозеф вышел, Чез пробубнил, прожевывая огромный кусок.

— Отвратный старик! Глазами так и сверлит.

— Как быть? — спросила Линда.

Джакобо с куском пирога отошел к окну и уставился в черноту двора. Тучи заволокли все небо. Ветер срывал ветки с деревьев. Чез стоял у приемника и приплясывал в ритме самбо под доносившуюся музыку.

— Надо оборвать телефон, связать старика и уходить. Ключи от машины где-то здесь! — предложила Линда.

— А если они в кармане у его сына? — спросил Джак.

— Сын — это блеф, а если нет, то мы сумеем и с ним справиться.

— Нет, — сказал Джак. — Кто-то здесь бывает по утрам. Если их найдут, то нас догонят!

— Чушь! Мы сменим машину! Кто узнает, что это мы здесь были!

Чез прожевал кусок и вышел на середину комнаты.

— Слушайте меня, тупоумные головы. Старика надо обезвредить. Он сам отдаст нам ключи от машины. Мы выезжаем на шоссе и берем в прокат первую же машину на первой же бензоколонке…

— Не получится! — раздался голос от двери. — У тебя спросят, как ты оказался за рулем машины Джозефа Гринспека? Я прожил здесь всю жизнь, и меня знают на сто миль в округе.

Гости замерли на месте, глядя на старика, держащего в руках многозарядный карабин.

— Предупреждаю, я старый охотник, и не надейтесь на свои силы.

Чез не расслышал предупреждения, его рука рванулась к поясу за пистолетом, но тут грянул выстрел. Пуля сбила с Чеза шляпу и она слетела, словно сдутая ветром. Парень замер с пистолетом в руке.

— Брось на пол. Следующая пуля полетит на два дюйма ниже.

Чез бросил пистолет на пол.

— И ты тоже, сынок! — обратился старик к Джаку.

Второй пистолет упал рядом с первым. Неожиданно для всех Линда упала на колени.

— Убейте, убейте их, дедушка! Это бандиты! Они взяли меня в заложницы и обещали убить, если я не буду подчиняться. Они готовы всех убить!

Линда зарыдала, закрывая лицо руками. Обстановка изменилась за десяток секунд. Джакобо не мог понять, каким образом он так подставил сам себя!

— Не волнуйся, дочка! — пробасил старик. — Я сразу понял, что они используют тебя, как приманку. Они решили, что нашли старого дурака. Ошиблись мальчики! У меня есть силы и я слушаю радио. Из Коломазо по этой волне передают новости и сводки дорожной полиции. Там уже упоминали о вас. Ваше описание есть у всех патрулей, вас поджидают на всех бензоколонках и придорожных кафе. Вами убито три агента федеральной полиции вчера вечером. Вам крышка, ловкачи!… А ты, дочка, не плачь, преступники не уйдут. Встань и подойди к телефону, только обойди меня сзади, не загораживай мне этих подонков. Я должен держать их на мушке.

Линда тут же перестала хныкать. Когда она поднялась на ноги, старик приказал:

— Отбрось их пистолеты под кровать. Но не поднимай их, а сделай это ногой.

Линда выполнила указание. Она поняла, что старик не до конца поверил в ее слезы. Чтобы подойти к телефону, ей нужно было пересечь комнату под прямым углом, но так она загородит собой Джака. Ей пришлось идти к старику и обходить его сзади.

— Полиция приедет через двадцать минут, мальчики. Сейчас все патрули на дорогах. Готовьтесь к расплате, а пока поднимите лапки кверху и заложите их за голову. Так будет спокойней.

Линда подошла к старику, всхлипнула и зашла ему за спину. Ее движения были легкими и бесшумными. Джак успел заметить, как ее рука скользнула под куртку, в руке сверкнула полированная игрушка и раздался хлопок выстрела. Пуля застряла в черепе Джозефа, он покачнулся и рухнул на пол.

В затылке чернело небольшое отверстие, из которого вытекала струйка черной крови.

Линда сделала короткое движение и пистолет из ее рук исчез.

— Хороши защитнички!

— Ну и фокус! — с выражением удивления воскликнул Чезаре. — Да вы, синьора…

— Заткни пасть, надо уходить. Готовь машину, а ты собери еду, пока я осмотрю ящики комода. Быстро!

Они не могли перечить спасительнице, а принялись выполнять ее указания.

Линда нашла ключи от машины, немного денег, кофеин, который она прихватила для поддержания сил и свидетельство о рождении некой Миранделлы Гринспек. Документ ценный, он делал Линду на два года моложе.

Через пять минут все собрались у машины. Начал моросить косой дождь, сверкнула молния, ветер срывал ветки с деревьев.

— Джак! — крикнула Линда. — Я забыла сумочку в доме. Принеси ее!

— Для вас, что угодно, мадам!

Он сложил продукты, которые выгреб из холодильника, на заднее сиденье и побежал обратно в дом.

— Выходи, Чез! Я сама сяду за руль, вам лучше не светиться, пока мы не найдем грузовик. Может быть, ляжете за передним сиденьем на пол?

— Мудрая мысль!

Чез вышел из машины и тут же получил рукояткой пистолета по голове. Он упал, словно не удержался против ветра.

Линда села за руль и вставила ключ в замок зажигания.

Появился Джак с сумкой в руках, он подбежал к «форду» и бросил ее на переднее сиденье.

— А где Чез? — крикнул он, стараясь заглушить шум надвигающегося урагана.

В ответ он увидел ствол пистолета, направленный ему прямо в лоб.

— Вы слишком опасны, чтобы продолжать с вами путь, господа кретины! У меня и без вас забот хватает. Клади свой пиджак в машину и иди в дом. В противном случае ты умрешь, как умер старик.

— Что ты сделала с Чезом, сука?

— Он жив! — Линда взвела курок.

Джакобо Чичелли облегченно вздохнул. Он скинул пиджак и бросил в машину.

— Ты оставляешь нас без цента!

— Я оставляю вам жизнь, чего на моем месте не сделал бы никто. Это за то, что вы по-человечески обращались со мной. Прощай, Джак, и привет Чезу!

Мотор взревел и машина сорвалась с места. Когда она откатила, Джак увидел лежащего на земле Чеза.

Когда Чез очнулся и открыл глаза, он ничего не увидел. Вонючий брезент закрывал его лицо, а по брезенту барабанил дождь. Было холодно и сыро. Ему показалось, что его раскачивают в люльке. Он поднял руку и стянул с лица брезент, с черного неба на него летели струи дождя. Сверкнула молния и он увидел силуэт сидящего перед собой человека в плаще-накидке с капюшоном на голове.

— Джак! Джак, это ты? Где мы?

— В лодке.

Джак бросил весла и сел рядом с Чезом, подложив ему руки под голову.

— Мы проиграли, Чез. Нам не хватило одного козыря и мы проиграли всю партию.

Чезаре забыл про боль, ему стало страшно, словно их лодкой управлял Харон, и мчалась она к первому кругу ада, где их ждало страшное испытание.

— Мы ослепли от счастья и слишком увлеклись свободой, — пробурчал Чез. На его глазах появились слезы.

— Куда мы плывем?

— На север. Эта река несет свои воды в Мичиган. Ночь и шторм нас прикрывают. Спустимся по реке, насколько успеем, а там пойдем лесом, пока будет светить солнце.

Чез все понял. Он не возражал, он чувствовал себя виноватым перед Джаком и перед всеми.

— Думаешь Крис нас примет обратно?

— Не знаю. Но свобода создана для других людей, нам так и не удастся узнать, что это такое. Может быть, когда мы жили в коттедже — это и была истинная свобода?! Я бы хотел, чтобы Крис простил нас.

— Ты прав! Нам не было так страшно, когда мы были все вместе! Святая мадонна, помоги заблудшим… Блудные сыновья всегда возвращаются домой! Так уж, видать, им на роду написано.

В свете молнии, как на экране, блеснула змейка реки, исполосованная струями дождя, а на ее фоне чернел силуэт лодки и две фигуры с воздетыми к небу руками. Молния погасла, все вновь погрузилось в черноту, лишь гром раздирал небо ужасающим грохотом.