12

— Я тебе говорил, — почти прошептал Фред Стросс, — что это привидение, настоящее привидение, мать твою!

Илай Беллито лежал на койке в темной больничной палате, глядя на мерцающий цветной маяк телеэкрана.

— Какое привидение? — спросил Адриан.

Стросс сидел в ногах кровати справа, Адриан слева. Великан въехал в палату на инвалидной коляске с вытянутой левой ногой в шине, на бритой голове даже в слабом свете видна пара жутких лиловых шишек. Длинные руки висели по сторонам, почти доставая до пола.

— Парень, который тебя оглоушил и пырнул Илая ножом, — нетерпеливо объяснил Стросс. — Не слыхал?

К Адриану пока не вернулась память о последних событиях, он с трудом следил за объяснениями детектива, который явился с пустыми руками, не сумев разыскать нападавшего. Без конца переспрашивал, разозлив даже Илая. И теперь покачал головой.

— Ничего не помню. Последнее, что помню, — как вчера обедал, а дальше... полный провал. Если бы не колено и не адская головная боль, думал бы, что вы меня дурачите.

Он кое-что вспомнил — хотя бы признал, что на дворе не июль, а август, — но повторял одно и то же в десятый, как минимум, раз. Хорошо бы швырнуть в него чем-нибудь. По-настоящему пострадал только я, мысленно крикнул Илай. Тебя только огрели по голове! Он стиснул зубы, чувствуя в паху новый прилив раскаленной болезненной магмы. Протянул левую руку к кнопке капельницы с морфином, нажал, моля Бога, чтоб там еще что-то осталось.

Ну и денек! Чистый ад. Сестра — трехсотфунтовый носорог в белом по имени Хорган — явилась и приказала пройтись. Илай отказался, но она слушать ничего не хотела. Чернокожая фашистка таскала его туда-сюда по коридору вместе с внутривенной капельницей на колесиках, болтавшимся под коленями катетером, мешком с кровавой мочой на всеобщем обозрении... Не просто больно, но и унизительно.

Потом пришел доктор Садык, посоветовав чаще ходить, обещав завтра вынуть катетер — ягодицы сжались при мысли о том, как сестра Хорган выдернет трубку, опять причинив ему боль. Завтра утром доктор Садык собирается его выписать.

Лучше бы поскорее. И разрешили бы захватить с собой капельницу с морфином.

— Иначе говоря, — взглянул он на Стросса, когда морфин подействовал, — отбросив суесловие, остается единственный факт: у тебя для нас нет ничего.

Детектив развел руками:

— Я сделал все возможное. Не очень-то много вы мне рассказали — с чем работать?

Плохо, что нападавший еще не опознан.

Он меня знает, заключил Илай, а я его — нет.

Может даже сейчас явиться в больницу, прикинувшись посетителем, навещающим кого-то другого, дождаться ухода Стросса с Адрианом и завершить свое дело.

Если бы только узнать его имя... Тогда Круг начал бы действовать и быстро управился, благодаря своим связям.

— Номер телефона достал? — спросил Илай.

— Угу. — Детектив выудил из кармана бумажку.

— Набери.

— Шутишь? Он же не прослеживается и...

— Сейчас же набирай!

Стросс, пожав плечами, настучал номер на висевшей у кровати трубке, протянул ее Илаю. После четырех гудков безличный голос ответил: «Абонент недоступен».

— Оставь номер на тумбочке.

— Говорю тебе, пустая трата времени. Он этот телефон не включает.

— Попробую. Кто знает, вдруг повезет.

Илай сам не знал, что говорит, но номер телефона оставался единственной ниточкой к напавшему на него человеку.

— Смотри-ка, — охнул Стросс, кивая на телеэкран. — Да это же...

Илай шикнул на него и прибавил громкость, узнав лицо вьетнамского мальчика. Он пропустил начало репортажа темнокожей женщины в толпе на тротуаре, явно сегодня днем снятого. Звали ее Филиппа Вилья, она брала на улице интервью у прохожих, задавая вопросы насчет недавнего похищения маленького Дук Нго и насильников над детьми.

Насильников над детьми! Почему все уверены, будто ребенку грозило сексуальное насилие?

На экране мелькали размытые физиономии манхэттенского люмпен-пролетариата, слышались предсказуемые заявления о чрезмерной мягкости наказаний за такие дела. Илай все сильней злился. Ничтожные невежды понятия не имеют об истинной цели Круга. Эта самая репортерша, Филиппа Вилья, их раскручивает. Круг имеет могучие связи в средствах массовой информации. Следует заняться ее дальнейшей карьерой.

Он уже собрался переключить канал, когда на экране всплыло крупным планом лицо репортерши.

«Если вы считаете опрошенных нами людей слишком жестокими, послушайте женщину, которая не пожелала предстать перед камерой. Мы записали ее слова».

Похитителя мальчика надо кастрировать...

Илай сдержал стон, вспомнив, как в сокровенную плоть вонзился его собственный нож.

Потом руки отрезать, чтоб он никогда не касался другого ребенка, потом ноги, чтобы не гонялся...

Стросс сделал шаг назад, как бы стараясь физически и эмоционально отстраниться от телевизора.

Потом язык, чтобы не заманил в машину, потом глаза выколоть, чтоб больше не заглядывался на детей...

Адриан сморщился, вытер лицо трясущейся рукой.

Нос оставим, пусть нюхает свою гнилую вонь...

Кнопка капельницы треснула в пальцах. Илай даже не понял, что нажал так сильно.

Забудем журналистку. Уничтожить надо кое-кого другого. Если удастся найти.

— Слышали? — обратился он к Адриану и Строссу. — Слышали, что говорит о нас эта женщина?

— Не о нас, — поправил его детектив. — Ей ничего не известно о Круге. Кроме того...

— Она думает иначе. Думает, будто знает о наших намерениях. Фактически ничего не знает, но считает себя вправе выступать публично и обвинять нас в насилии над детьми. Неужели мы это стерпим?

— Что тут можно сделать? — буркнул Стросс.

— Всегда можно что-нибудь сделать.

— Да ну? Например?

Недоверие Фреда взбесило Илая.

— Найти эту болтливую женщину и преподать урок.

— По-моему, ты хватил через край, Илай, — заметил Стросс.

— Думай, что говоришь! — прошипел тот. Хотел крикнуть, однако сдержался. — Не в тебя нож всадили...

— Если мы ее найдем, тебе легче не станет.

— Станет! Это я вам обещаю.

Илай хорошо понимал, что хватил через край, но он был чересчур уязвлен и испытывал острую боль, а Стросс лишал его возможности отомстить, не обещая найти обидчицу в обозримом будущем. Только это дало бы желанный выход накопившейся злости.

— Как я ее найду? Она ж не преступница.

— Свяжись с Грегсоном.

— Грегсон работает в Эн-би-си.

— Он знает, как надо действовать. — Ярость кипела, переполняя Илая. Надо водить Фреда за ручку? Илай сам должен все делать? — Если не можешь выяснить имя агрессора, узнай, кто эта женщина! Сделай хоть что-нибудь, черт побери!