Глава 15

Чтобы пересечь Сум’Дхе, «Щуке» понадобилось больше суток – в стоячей воде ее скорость падала с двадцати трех переходов в час до жалких четырех с половиной.

Тортлоу посмотрел на корму – там Круприг, один из матросов, умело флиртовал с одной из служанок графини. Со второй красавчик-сейменер успел перепихнуться еще вчера, а судя по тому, как невинно хихикала эта, она тоже не устоит. Будь их хозяйка помоложе хотя бы лет на тридцать, он и ее бы наверняка охмурил. А вот к маркизе матрос даже близко не подходил. Во-первых, капитан строго-настрого приказал ему держаться от нее подальше, иначе он отрежет его достоинство кортиком. Все знали, что у капитана Тортлоу слова с делом не расходятся. А во-вторых, Круприг попросту боялся ухаживать за этой дамой с диковинными глазами. Особенно после того, что произошло этой ночью.

В озерах всегда есть риск нарваться на грампа. Вот один и напал на «Щуку» – уродливая тварь, похожая на огромного дельфина с головой свиньи, попыталась протаранить циклбот, чтобы потом полакомиться человечиной. Конечно, впередсмотрящий, ни на минуту не оставляющий своего поста именно на такой случай, тут же помчался будить лода паладина, но первой на палубе появилась именно маркиза. Она увидела грампа ненамного меньше самой «Щуки», но вместо того, чтобы завизжать и спрятаться в трюме, как минутой раньше сделала одна из служанок графини, она вынула из-за пояса какой-то странный предмет. Этот предмет с оглушительным грохотом метал в чудовище крохотные металлические снаряды – Тортлоу успел извлечь один такой из фальшборта, хотя в следующую секунду он растаял у него в руке…

Конечно, грамп от этого не погиб – озерная тварь на редкость живуча. Но чудесное оружие маркизы позволило выиграть время, пока на помощь не подоспел паладин. Серебряный Рыцарь, не тратя времени даром, мощным рывком запрыгнул на спину грампа и вонзил меч ему в затылок. Чудовище громогласно завизжало и начало биться, окрашивая воду кровью. Его твердокаменную шкуру, недоступную арбалету, покрывали десятки крохотных дырочек, оставленных маркизой, а тут еще добавился керефовый меч, способный проткнуть даже закаленный стальной лист.

Тортлоу думал, что поединок уже закончен, но из глубин неожиданно всплыл еще один грамп – судя по окраске, самка. Капитан отдал приказ срочно тащить гарпуномет, чтобы помочь маркизе и паладину, но это оказалось излишним. Из своей каюты вышел виконт, который первым делом наорал на всех вокруг, перемежая свою речь именами каких-то демонов, и только потом заметил, что происходит. Уже молча он подошел к борту, выкрикнул несколько слов, подняв руки, и прямо с чистого неба сорвалась ослепительно-голубая молния, ударившая в спину самке грампа. Огромное чудовище мгновенно превратилось в огромный труп и начало медленно тонуть. Лод паладин, уже успевший добить своего грампа, подхватил веревку, брошенную матросами, поднялся обратно на борт и уважительно поклонился виконту и маркизе, благодаря их за помощь. При этом он называл виконта «святым Креолом».

После этой ночи вся команда, да и сам капитан, начали относиться к своим пассажирам с еще большим благоговением, чем раньше.

По крайней мере, озеро осталось позади, и теперь «Щука» снова шла по водам могучего Зии-Тола. Капитан Тортлоу любил эту реку, он родился на этой реке, он всю жизнь прожил на этой реке. Зии-Тол был для него и отцом, и другом, и средством для пропитания. По национальности Тортлоу был ижцем – он родился на севере королевства Ижи. Но он покинул родину еще в двадцать лет, и хотя с тех пор много раз посещал ее речные порты, ни разу не оставался ни в одном из них надолго.

Ванесса с Креолом стояли на носу и смотрели на расстилающийся впереди пейзаж. «Щука» пересекала Арганы. В этом месте горная цепь как бы прерывалась, образовывая ровный участок шириной в сотню километров. Именно по этому перешейку и протекал Зии-Тол, соединяющий королевства востока и запада. На всем Каабаре не было более удобного перехода через Арганы, чем это. Ну разве что на крайнем севере, там, где горная цепь уже заканчивалась. Северный переход принадлежал Шимиру, и уж шимирцы-то выжимали из него все, что можно, хотя Кахала уже много лет всеми правдами и неправдами старалась заполучить его в свою собственность.

А этот путь делили между собой два маленьких узких герцогства – Лояли и Трионтл. И те, и другие взимали пошлину со всех кораблей, проплывающих этими местами, но не слишком умело – середина реки оставалась нейтральной территорией, и большинство циклботов нагло игнорировали «таможню». Из-за этого герцогства постоянно ссорились и частенько пытались завоевать друг друга. Однако пока что у них ничего не получалось.

– Повторим урок, – скучным голосом предложил Креол. – Ответь, ученица, что содержит в себе ману?

– Ману, да?… – задумалась Ванесса. Она помнила, что здесь какой-то подвох, но вот какой именно? – Э-э-э, кажется… почти все?

– Неверно! Не почти все, а просто все! Все! Земля. Вода. Воздух. Огонь. Животные. Растения. Энергия. Разум. Души. Эмоции. Металлы. Звезды. Механизмы. Боги. Демоны. Жизнь. Смерть. Даже пустота! Маг может извлечь ману из чего угодно, главное – уметь. Запомни, ученица, никогда не зацикливайся на чем-нибудь одном, иначе станешь уязвима. Чистый пиромант может получить ману только от огня – чего стоит его умение, если поблизости нет ни единого язычка пламени? Геомант лишается силы в море, гидромант – на суше. Некромант ни на что не способен, если рядом нет хотя бы одного трупа. Если ты черпаешь ману, например, от людей, то кому ты будешь нужен там, где людей нет? Специализируясь в чем-нибудь одном, ты можешь добиться больших высот в этом чем-нибудь, но у тебя будет слишком много слабых мест!

– Все, все, поняла, – поспешила заверить его Ванесса. – А где этой маны больше всего?

– В корне неверный вопрос! Мана везде разная! Огненная мана отличается от ледяной, мертвая ни в чем не похожа на живую, мана, полученная от любви, не имеет ничего общего с той, что произошла от ненависти. Мана есть мана! Объяснить, что вообще такое мана, невозможно – каждый маг должен понять это сам.

Эти уроки продолжались на протяжении всего плавания до Дримоса. А оно растянулось на целую неделю – пять дней «Щука» спускалась вниз по течению, потом повернула в другой рукав Зии-Тола и еще двое суток шла вверх. Оно могло бы продлиться и гораздо дольше, но Ванесса строго-настрого приказала капитану двигаться с самой максимальной скоростью и по дороге нигде не останавливаться.

Как и большинство каабарских рек, Зии-Тол служил еще и государственной границей, так что страна по левому борту вовсе не обязательно была той же самой, что и по правому. Большую часть пути справа можно было видеть родину капитана Тортлоу – Ижи. Это королевство, формой напоминающее веретено, протянулось на три с половиной тысячи километров в длину – внушительно даже по меркам Земли, знающей таких гигантов, как Россия и Канада. А вот слева государства все время менялись. Королевство Браксаро сменилось Баримом, потом друг за другом шли шесть небольших герцогств, затем можно было любоваться густыми влажными лесами Тайдалазии, а за ним последовали не менее густые леса Урука. Название последнего, кстати, очень заинтересовало Креола.

– Да, святой Креол, Урук – молодое королевство, оно образовалось меньше века назад, – подтвердил лод Гвэйдеон. – Его назвали в честь священного города, в котором родился святой Алкеалол.

– Он, конечно, родился в Уруке, но я впервые слышу, что это священный город, – фыркнул маг. – В Шумере моей молодости было три главных города – Ур, Йоланг и Вавилон. Еще были Урук, Лагаш, Ларса, Умма, Ниппур, Сиппар, Аккад, Симурру, Ашшур, Кальху, Нимруд, Ниневия… долго можно перечислять. В честь этих у вас ничего не названо?

– Нет, святой Креол, ничего не могу вспомнить, – невозмутимо ответил паладин. – Должен сказать, что сейчас Урук славится только одним – его король носит на редкость дурацкое имя.

Креол вопросительно поднял бровь.

– Его зовут Остолоп Второй, – еле заметно улыбнулся лод Гвэйдеон.

– Подразумевается, что был еще и первый? – хихикнула Ванесса. – Ну и что, бывают имена и похуже…

После того, как «Щука» свернула в другой рукав великой реки, королевство Ижи по-прежнему осталось по правому борту. А по левому теперь был Никклан. Уже в последний день путешествия циклбот вошел в воды Кнегздека – эта часть реки ничего не разделяла, полностью принадлежа самому крупному королевству Каабара, по территории и влиянию уступающему только обеим империям.

Дримос оказался удивительным городом. Креол и Ванесса побывали уже в пяти больших каабарских городах, но Дримос стал самым большим и самым красивым из всех. Миллиона человек населения в нем не набиралось, но девятьсот тысяч – это не намного меньше. Чувствовалось, что еще триста лет назад он был столицей могучей и очень старой империи Двуречье (тут у Креола не возникло никакой аллюзии – сами шумеры свою страну Междуречьем не называли). Теперь же Дримос оказался на положении Рима после падения Римской Империи.

Дримос выделялся не только архитектурой, хотя здесь тоже замечалась немалая разница. К примеру, вокруг него не было крепостной стены – для этого он слишком разросся. Точнее, такие стены были, целых три, но все они были построены довольно давно и теперь находились внутри города. Здания тоже отличались – кнегздеки строили дома в виде усеченных конусов или половинок бочек. Использовали они для этого по большей части кирпичи из обожженной глины, хотя дерево применялось не менее широко – две трети Кнегздека покрывали хвойные каабарские леса, типичные для крайнего юга.

Еще в Дримосе было намного холоднее, чем в остальных частях Каабара, посещенных Креолом и Ванессой. Он располагался в широтах, примерно соответствовавших Германии, поэтому очень скоро здесь должен был выпасть первый снег – в южном полушарии Каабара сейчас стояла середина ноября. На южном побережье Кнегздека снег вообще лежал большую часть года – оно располагалось уже за полярным кругом.

Но главное, что отличало Кнегздек от более северных земель – цвет его обитателей. Кнегздеки вполне могли бы сойти за негров, будь у них более курчавые волосы – у южных каабарцев волосы были такими же прямыми, как и у северных. В Шелере и Киу’Лха тоже было немало темнокожих, но большая часть населения этих стран была все же не черной, а коричневой – похожими на мулатов.

С языком в Кнегздеке обстояло примерно так же, как в России восемнадцатого века – простонародье говорило на одном языке, аристократия на другом. Причем ни тот, ни другой не принадлежали старой империи. Язык Двуречья сохранился на западе – в Йоуже и Виндзердзее, но Кнегздек и Никклан полностью перешли на ижети – язык Ижи. А дворянство и богатое купечество пользовались кахальским – среди дворян попадались и такие, что вовсе не знали наречия простых граждан и, соответственно, не могли изъясняться даже со своими слугами. Конечно, слугам волей-неволей приходилось учить язык господ…

В том, что Дримос такой старый, имелось и множество неприятных сторон – улицы были узкими, дома теснились так плотно, что с крыши на крышу вполне можно было просто перепрыгнуть. Когда по такой улице проезжала карета или хотя бы всадник, пешеходам приходилось прижиматься к стенам, чтобы их не забрызгали грязью или, тем паче, не задавили.

– Надо было купить новую машину… – ворчала Ванесса, с жалостью глядя на свои когда-то чистенькие сапожки. – Хотя здесь бы она все равно не проехала… Эй, куда прешь, дура?! Глаза растеряла?!

Расфранченная наездница, только что промчавшаяся по улице и буквально чудом не наехавшая на Вон, резко натянула поводья, чтобы посмотреть, кто это осмелился повысить голос на дочь герцога. То, что телохранители давно отстали, потерявшись в лабиринте улочек Дримоса, ее не волновало.

Впрочем, уже через секунду весь гонор с девчонки слетел. Двое титулованных дворян с камушками в перстнях – это вам не какая-нибудь мелочь. А уж когда ее взор упал на седые усы паладина…

– Сплошные феодалы… – сердито буркнула Вон, не слушая бессвязных извинений юной дворяночки. – Держу пари, если бы мы были простыми фермерами, она бы еще и кнутом стегнула…

– Вот было бы хорошо… – с затаенной надеждой вздохнул Креол.

– Ты что, мазохист?! – поразилась девушка.

– Кто-кто? – не понял маг.

– Просто если на хозяина нападут, ему можно будет обороняться, – объяснил Хубаксис, устроившийся у Ванессы под воротником. – Ты сама говорила, что в виде самообороны можно даже убивать!

– Да, ты не мазохист… – печально вздохнула Вон. – Ты садист! Ну вот почему ты такой жестокий?!

– Это не я жестокий, это жизнь такая, – пожал плечами Креол, что-то выглядывая в магическом зеркальце.

– Троя ищешь? – попробовала догадаться Ванесса.

– Мне что, заняться больше нечем? – удивленно посмотрел на нее Креол. – Да какой же маг позволит увидеть себя в таком зеркале? Разве что самый неумелый… Хотя очень хорошо, что напомнила – я так и не поблагодарил это отродье скверны за его подарочек! Вернемся на ту лодку с колесами – обязательно отправлю ему послание… А пока я просто связываюсь с Хубертом…

– Слушаю вас, сэр, – как раз в этот момент ответил домовой.

– Что у вас?

– Все в порядке. Уже четвертый день летим над океаном. Сэр, это немного неестественно – океан на половину планеты…

– Плевать на океан! Что с Сущностью Тьмы?

– Уменьшилась еще на двадцать процентов. Сэр, могу ли я поинтересоваться вашими дальнейшими планами? Что нам делать, когда это заклятие рассеется совсем?

– Тогда подберешь нас. Все, связь окончена.

Эссум – дворец королей Кнегздека, триста лет назад бывший дворцом императоров Двуречья, больше всего напоминал венецианское палаццо Дукале, более известное, как Дворец Дожей. Конечно, с поправками на местные архитектурные вкусы. Нижний этаж открывался широкими стрельчатыми арками на коротких толстых колоннах. Им соответствовало двойное число арок аркады второго этажа, а третий, четвертый и пятый этажи были выложены ромбовидными плитками мрамора и украшены пышным орнаментом канителей.

В Эссуме благополучно царствовало уже седьмое поколение Уриманов – династии, почти два века назад сменившей династию Мзерглов. Именно Лугаций Мзергл был вожаком бунтовщиков, свергших и убивших молодую императрицу Вевонну, и именно он стал королем самого крупного куска бывшей империи, получившего название Кнегздек. Но его потомки продержались недолго – внук Лугация Цареубийцы вошел в историю под именем Хомера Безумного. Он умер бездетным в пятьдесят два года, выпрыгнув с балкона этого самого дворца, и после нескольких недель разборок на престол взошел первый Уриман – король Хду Своенравный. Сейчас на троне благополучно восседал его отдаленный потомок – король Лестрендор Благочестивый.

Стражники на парадных воротах Эссума при одном лишь виде лода Гвэйдеона вытянулись в струнку, отдавая честь. Никто даже не спросил, кто и зачем, хотя большинству посетителей приходилось проходить через уйму бюрократических рогаток. Ванесса задумалась, как же попадают во дворец те, кто имеют на это право – всякие там министры и прочая прислуга, и решила, что для них сзади устроен черный ход.

– Уважают вас здесь, лод Гвэйдеон, – заметила она.

– Да, похоже, еще не забыли… – улыбнулся паладин. – Помните, я вам рассказывал о Лорде Теней, леди Ванесса?

Во дворце лод Гвэйдеон ориентировался, как у себя дома. Он преспокойно шел самым коротким путем к королевскому кабинету, и никто здесь не решался не то что остановить, даже просто спросить, кто он такой. Хотя, ничего удивительного – если человек уже внутри, и вид у него уверенный, значит он имеет право здесь находиться.

– Мое почтение, лод паладин, лорд виконт, леди маркиза, – сухим кивком поприветствовал их личный секретарь короля, охраняющий дверь от длиннющей очереди самых разных посетителей – от мелкопоместных дворянчиков до непризнанных гениев. Сегодня у короля был приемный день. – Изложите ваше дело к его величеству и встаньте в очередь…

– Мне можно без доклада и без очереди, – усмехнулся лод Гвэйдеон, без лишних слов распахивая двери.

– И даже без стука! – подтвердила Ванесса, не удержавшись и показав бюрократишке язык.

Очередь возмущенно загомонила – паладинов уважали, но кое-кто стоял здесь уже много часов. В королевской приемной не было даже диванчиков – как бы ради того, чтобы на аудиенцию приходили только те, кому это действительно нужно.

– Кто там еще?… – тоскливо простонал стоящий спиной к дверям король Лестрендор. – Я же предупреждал, что у меня перерыв!

– Неужели не найдется даже минутки для старого друга? – укоризненно спросил паладин.

Лестрендор резко обернулся и сразу словно бы помолодел лет на двадцать.

– Гвэйдеон! – радостно вскричал он, заключая Серебряного Рыцаря в объятья. – Дружище! Эй, там, Тенерик, на сегодня прием для всех отменяется! Срочно вина дорогим гостям! Маркиза, виконт, прошу со мной отужинать – друзья Гвэйдеона всегда желанные гости в Эссуме!

Король выглядел одногодком лода Гвэйдеона. Полный, невысокого роста, но на вид очень веселый и боевитый. Буйная грива полуседых волос, усы и бородка клинышком. На Каабаре такую бородку называли «паладинкой» – за то, что ее носил весь Орден без исключения. Одет очень просто, особенно с учетом его высокого статуса – укороченный камзол с рубашкой навыпуск и широкие панталоны. Обуви вообще нет – его величество предпочитал ходить прямо босиком.

Молчаливые слуги работали с точностью хорошо заведенных автоматов – уже через несколько минут посреди кабинета стоял полностью накрытый стол с королевским угощением. Хубаксис сразу завозился в своем укрытии – крохотный джинн не мог сидеть спокойно, когда без него ели что-то вкусное.

– Нет ли новых угроз, ваше величество? – поинтересовался паладин, отправляя в рот ложку бараньего пилава. – Нежить, твари?

– Ай, да брось ты эту чепуху с «величеством»! – вскричал король. – Или мы не бились бок о бок на цитадели Лорда Теней?! Или ты не спас жизнь мне и всему королевству?! Леди Ванесса, – доверительно наклонился он к Вон, – вы себе не можете представить, что это было! Дримос буквально утопал в упырях! Кладбища опустели – повылезали все! Все, понимаете?! Все улицы кишат этими мертвяками! На крышах нет свободного места – везде люди! Мне, королю, пришлось лезть Близнец знает куда! Хорошо хоть, королева с детьми тогда как раз отбыли с визитом к ее брату, королю Йоужа…

– И что дальше? – заинтересовалась девушка. Вкратце она уже слышала эту историю от лода Гвэйдеона, но тот, конечно, максимально поскромничал.

– Как это что?! – даже возмутился Лестрендор Благочестивый. – Да разве кто-нибудь об этом не знает?! Пришли паладины, конечно! Как всегда вовремя! Вы знаете, Эссум ведь самое высокое здание в Дримосе, так вот когда я самый первый увидел на горизонте весь Орден!… весь Орден во главе с Гвэйдеоном!… Честно признаюсь вам, леди Ванесса – прослезился от счастья! Это же Близнец знает что было! Как они расправлялись с этими трупами… это надо было видеть! Ну а потом уже я собрал войско, – он грозно стукнул кулаком по ладони, – и вместе с Орденом пошел на юг! Сначала освободили остальные города, а потом переправились через пролив… и на штурм Лорда Теней! Проклятый колдун! Вы не видели, леди Ванесса, вы не видели, как Гвэйдеон с ним сражался! Один на один, глаза в глаза, меч против колдовства! Мы с ним после этого побратались кровью! Да что я вам говорю – все кнегздеки ежедневно воздают хвалу Пречистой Деве за то, что у нас есть Орден!

Лод Гвэйдеон сидел донельзя смущенный. Ванесса посмотрела на пожилого паладина с огромным уважением – не каждый день удается похвастаться тем, что знакома с героем легенд. Впрочем… Она перевела взгляд на Креола, невозмутимо грызущего цыплячью ножку, и подумала, что знакома даже с двумя такими героями. Человек, на равных общающийся с богами и рушащий горы мановением руки, это вам не какой-нибудь пустяк…

А еще через минуту Ванессе пришла в голову мысль, от которой она чуть было не выплюнула проглоченное вино. Да ведь теперь она и сама… Девушка почувствовала, как ее начинает распирать от собственной важности, и постаралась выгнать эту мысль из головы.

– А то еще лопну от гордости… – еле слышно пробормотала она.

– А что вас привело сюда? – с жадным интересом спросил Лестрендор. – Где-нибудь снова зашевелились мертвяки? Скажи только слово, Гвэйдеон, и я выставлю сорок тысяч мечей в помощь Ордену! – гордо закончил он.

Вон посмотрела на Креола, ожидая, что тот заинтересуется таким предложением. Но маг только равнодушно зевнул. Рядовых солдат он и без того мог раздобыть сколько угодно – миров предостаточно, и разного рода наемников в них хоть отбавляй. Но в войне против Лэнга от «серой скотинки» толку будет немного. Креолу требовались такие несокрушимые бойцы, как Серебряные Рыцари – элитные мастера, лучшие из лучших. Количеством поменее, качеством поболее, как говорил лучший полководец в земной истории.

– Хвала Пречистой Деве, сейчас Ордену не требуется собираться вместе, – благочестиво наклонил голову лод Гвэйдеон. – Мы заглянули к тебе совсем по другому поводу, старый друг.

– Все, что в моих силах! – ткнул вилкой в куриную грудку король. – Только скажи, Гвэйдеон!

– Императрица Вевонна. Тебе знакомо это имя?

– А-мх-м? – наморщил лоб Лестрендор. – Да, как же, помню, все-таки тоже кое-чему учился. Последняя императрица Двуречья, а? А что это вы вдруг о ней вспомнили?

– Не подскажешь, где она сейчас?

– Хах-ха-ха-ха-а! – развеселился король, хлопая себя по коленям. – Гвэйдеон, что за глупости? Она умерла Близнец знает когда! Ну где она может быть, как не на том свете?!

– Я знаю, – виновато поправился паладин. – Я имел в виду ее тело.

– А, ну это надо спросить… – прочавкал король, жестикулируя вилкой. – Тенерик! Тенерик, сюда!

В кабинет молча скользнул королевский секретарь и замер в чопорном полупоклоне. Сейчас он был до удивления похож на Хуберта… только вдвое выше.

– Тенерик, где сейчас тело императрицы Вевонны? – потребовал ответа Лестрендор, опрокидывая в глотку бокал вина.

– Полагаю, там же, где и последние два с половиной столетия, ваше величество, – холодно ответил секретарь. – В старом Склепе Императоров…

– А, да-да, верно! – подтвердил король. – Как это я запамятовал? Он здесь совсем рядом – если бы вот этой стены не было, мы могли бы его даже видеть!

Креол начал медленно поднимать руку. Ванесса вмиг сообразила, что этот чокнутый собирается делать, и вцепилась в него, словно клещами.

– Псих! – яростно шепнула она.

Маг крайне удивленно посмотрел на нее, а потом возмущенно вырвал руку и закончил начатое движение. Он почесал нос.

– Ой! – виновато съежилась Вон. – Прости, я подумала…

– Была такая мысль, – не стал спорить Креол. – Но я же не окончательно спятил – ломать стену во дворце друга моего друга?

Вот тут Ванесса опешила еще сильнее. Она впервые услышала, как Креол открыто признается в дружеских чувствах к кому-то. Может, она все-таки немножечко на него повлияла?

– Да, ваше величество, склеп не открывали очень давно. – Король, лод Гвэйдеон и Тенерик продолжали выяснять подробности. – Не менее пяти лет. Возможно, вы помните – с тех пор, как его посещал профессор суддхского университета?

– Да-да, помню! – весело согласился Лестрендор. – Он хотел… хотел…

– Он хотел уточнить даты смерти всех императоров Двуречья, – сухо закончил Тенерик. – С тех пор склеп не открывали. Если позволите, я сейчас же распоряжусь разыскать ключ… хотя, боюсь, на это понадобится время.

– Я могу вышибить дверь, – великодушно предложил Креол.

– Хах-ха-ха-ха-а! Хах-ха-ха-хах! – еще пуще развеселился король. Даже секретарь вяло улыбнулся. – А у вас есть чувство юмора, виконт! Мне это нравится! Вышибить! Да там вместо двери каменная плита в руку толщиной! Даже боевой арамак не смог бы ее вышибить!

Маг только пожал плечами.

– Давай, Тенерик, ищи этот дурацкий ключ! – отправил секретаря прочь король. – А завтра с утра спокойно вскроем этот склеп! Я и сам составлю вам компанию – любопытно будет посмотреть на древних императоров! Как-никак, предки! А сегодня вы мои гости! Гвэйдеон, помнишь ту баронессу? Фрейлину моей королевы? Помнишь, как вы с ней, а?… – Лестрендор весело пихнул паладина в бронированный бок. – Она вот тебя все время вспоминает! Позвать?

– Даже не знаю… – смутился лод Гвэйдеон. – Все-таки я ей в отцы гожусь – мне шестьдесят один, ей двадцать пять… хотя нет, теперь уже двадцать восемь…

– Хо-хой! – присвистнул король. – Да подумаешь! Мне вот шестьдесят два, а королеве моей тридцать, и ничего, не жалуется! Четверо детей – все вылитые я! Да ведь вам же все равно нельзя жениться, верно? Ну и к Близнецу! Подумаешь, разок… ха-ха! Кому от этого плохо? Ей? Тебе? Мне? Уж точно не мне! Нет, я, конечно, с вами не участвую, я втроем не люблю…

– Я должен пребывать подле святого Креола… – все еще отнекивался паладин. Но по его глазам было видно, что он хорошо помнит «ту баронессу».

– Нам все равно придется ночевать здесь, – пожал плечами Креол, откусывая кусок лаостра – местного овоща, вкусом больше всего похожего на красный перец. – «Щуке» нужно провести мелкий ремонт, запастись провизией… да и склеп мы еще не вскрыли. Считай, что я даю тебе… как ты там говорила? – посмотрел он на Ванессу. – Опуск… нет, отпуск. Отпуск до завтра.

– Если всего на один день, то это не отпуск, а выходной, – поправила его Вон. – Уик-энд.

– Какая разница? – снова пожал плечами маг.

– А я и для вас, виконт, могу кого-нибудь подыскать! – гостеприимно предложил король. – У нас тут на любой вкус найдется… а вы, маркиза?

– Нет! – в один голос рявкнули Креол и Ванесса.

– Ну, было бы предложено… – ничуть не обиделся Лестрендор.