11

Шли дни, для обоих до отказа заполненные делами, что, однако, не мешало им постоянно думать друг о друге.

Лесли так замечательно оформила витрину, что приток покупателей заметно увеличился. Рейчел все больше и больше полагалась на нее и, безгранично доверяя, старалась использовать немногочисленные дни, которые Лесли еще собиралась провести в салоне, чтобы уделить максимальное внимание своему пошатнувшемуся здоровью. Ее отсутствие давало молодым людям возможность иногда и среди дня найти время для осуществления своих планов.

Гарри напечатал первые снимки и как-то вечером показал их Лесли, которая пришла в полный восторг.

— Да у тебя настоящий талант! Не понимаю, почему ты не занимаешься профессиональной фотографией? — восхищенно заявила она.

Он пожал плечами.

— Никогда не думал об этом всерьез. А уж теперь особенно.

— Почему «теперь особенно»? — удивилась Лесли. — У меня сложилось впечатление, что, за что бы ни брался, у тебя все получается отлично.

Для такой похвалы у нее было немало оснований. Они вели этот разговор, сидя за столом и заканчивая очередную приготовленную им трапезу — простую, но удивительно вкусную.

— Думаю, потому, что благодаря тебе у меня появилось не только время, но и желание как-то переосмыслить жизнь, свое место в ней, — серьезно ответил Гарри. — И я понял, что не хочу больше работать на чужого дядю, унижаясь и получая жалкие крохи взамен.

— О!

В ее коротеньком возгласе прозвучало нечто такое, что заставило Гарри оторвать взгляд от скатерти и посмотреть ей в глаза.

В их глубине, в самой-самой синеве мелькали искорки такого чувства, что он заставил себя отвернуться. Потому что еще мгновение — и он бы схватил ее на руки, и отнес в спальню, и не выпустил оттуда до утра.

Да-да, именно так. Ведь благодаря ей и только ей свершилось чудо: жестокие, насмешливые, уничижительные слова Дженни растаяли, как остатки прошлогоднего снега под апрельским солнцем, словно их никогда и не было. Пропало и владевшее им так долго безразличие. Гарри возродился к жизни, как феникс из пепла. Он ощущал себя мужчиной — настоящим, полноценным, способным желать женщину и дарить ей счастье обладания.

Но врожденная порядочность сдерживала его. Сдерживала, потому что то, о чем он говорил Пату, было правдой. Одной только сексуальной близости ему было мало. Гарри хотел большего, много большего. Огромной и вечной любви, такой, которой хватит на всю жизнь.

И он знал, что ему повезло, фантастически повезло. Ибо это чувство, которое посещает далеко не каждого, пришло к нему. Он любил Лесли, любил безумно, восторженно, страстно, до боли, до самозабвения. Поэтому хотел предложить ей не только свое тело, которое рвалось к ней, не давая спать ночами, но и свое сердце, и свою руку, и каждый свой вздох, каждый оставшийся день, до самой смерти.

Но пока, увы, для этого не было никаких возможностей. Пока что она, его «голубоглазая богиня», как он мысленно называл Лесли последние дни, владычица всех его помыслов, обеспечивала их обоих и кровом, и хлебом насущным, и даже работой…

Впрочем, сейчас даже это уже не терзало, не нарушало эйфорического состояния его души. Потому что Гарри составил план и уже начал действовать сообразно с ним. Он не сомневался ни на мгновение, что сможет осуществить его. Встреча со стариком садовником была даром провидения, указующим перстом судьбы. Только вот…

Только вот находиться рядом с Лесли и сохранять видимость дружеских отношений было все труднее и труднее. Особенно потому, что нередко Гарри читал, как вот сейчас, в ее глазах призыв — немой, но от этого не менее громкий и ясный. И делать вид, что не замечаешь его, день ото дня становилось все нестерпимее…

Так о чем это он говорил? Ах да, о месте в жизни.

— И я решил, что все, начиная с нашей с тобой встречи там, у Берта, было не случайным…

Лесли продолжала молча смотреть на него, ожидая продолжения. Она чувствовала: то, что он собирается сказать, является очень важным для него, для нее, для них обоих…

— Я ведь мог не встретить Пата, мог отказаться поехать с ним, мог уйти, когда появился Грязный Тедди со своей шайкой. Но я ничего этого не сделал. Почему? Рок. Судьба. Ей не противятся, а подчиняются. Вот я и подчинился.

— Но ты мог не вмешиваться, когда Тедди начал хватать меня, — тихо произнесла «голубоглазая богиня».

— О нет, этого-то я как раз и не мог. Так что судьбе необходимо было только привести меня туда и удержать до нужного момента. А дальше случилось то, что должно было неизбежно случиться в подобной ситуации.

— Это я уже поняла, — все так же не повышая голоса, ответила Лесли. — Но если бы на моем месте была другая… — И снова эти нотки.

— О нет, — уверенно возразил Гарри. — Другой быть не могло. Поверь, уж я-то своего дружка знаю. Чтобы он решил потащить меня с собой, ему необходим был серьезный повод. А лучше тебя… — Он вздохнул и неожиданно для самого себя признался: — Лес, ты самая красивая женщина на свете.

— Правда? — Она окинула его испытующим взглядом. — Ты действительно так считаешь?

— О да, — выдохнул он.

— Тогда почему же?.. — Она не закончила, оставив вопрос висеть в воздухе.

Но Гарри не мог ответить ей, объяснить все прямо сейчас. Еще не пришло время…

— Прости, я не хотел бы пока говорить об этом. Я не готов.

— Что ж… — Лесли опустила глаза.

Он взял ее руку в свои и поцеловал.

— Не обижайся. Это для меня слишком важно.

— Что ж… — почти безучастно повторила она.

— Лесли, прошу тебя! — воскликнул Гарри. — Не надо так! Ну же, милая моя!

Сердце ее подпрыгнуло в груди, сделало двойное сальто с поворотом и вернулось на место. Наконец-то ей удалось вырвать у него хоть каплю нежности! «Милая моя!» Какие чудесные слова! О, Гарри, Гарри, Гарри!

Лесли улыбнулась.

— Я не обиделась. Но продолжай, пожалуйста. Я очень хочу знать, о чем ты думаешь.

Он снова поцеловал ее руку и заставил себя отпустить тонкие длинные пальцы.

— Ну так вот, пока я валялся в постели и бездельничал, а потом прогуливался в свое удовольствие, то вспоминал и переоценивал всю свою жизнь. Мне скоро тридцать, а чего я достиг? Ничего! Абсолютно ничего! И ты предоставила мне возможность увидеть это, осмыслить и захотеть изменить. А провидение помогло найти способ…

— О, Гарри, ты даже не представляешь, как приятно это слышать!

Он усмехнулся.

— А мне приятно говорить. Ты сама не понимаешь, сколько для меня сделала! Но… хочешь, расскажу, что я намереваюсь делать дальше?

— Еще как!

Гарри поднялся, удалился в свою спальню и тут же вернулся, неся в руке небольшую стопку белой бумаги.

— Вот. Прочти и выскажи свое мнение. — Внезапно на него накатила волна паники, и он выкрикнул: — Только правду! Слышишь? Чистую правду!

Это был небольшой рассказ — история его встречи со старым садовником.

Лесли взяла листы из его задрожавших пальцев и погрузилась в чтение. Гарри достал из кармана пачку и стал нервно извлекать оттуда одну сигарету за другой, но не закуривал, а терзал их, пока на тарелке не образовалась солидная горка табачных крошек, смешанных с бумагой, а упаковка не опустела.

Наконец Лесли закончила чтение, но не сказала ни слова, лишь молча смотрела на него.

— Что… — Гарри откашлялся, прочищая внезапно сжавшееся горло. — Что? Неужели так плохо?

Она медленно покачала головой и с трудом выговорила:

— Я в жизни ничего подобного не читала… Гарри, Гарри, ты сам-то хоть понимаешь, что написал?

Да ничего особенного. — Он хмыкнул. — Знаешь, почему я сказал, что провидение помогло найти способ? — Лесли отрицательно качнула головой. — Я случайно забрел в маленький парк и, когда уже собирался уходить, увидел цветы, ну, те, которые принес несколько дней назад… Они напомнили мне тебя, я не удержался и сорвал их. Старик подошел сзади и спросил, что это я такое делаю. А когда я объяснил, то он погрустнел и поведал мне эту историю. Не так подробно, но что-то в его рассказе долго не давало мне покоя. А потом я вдруг понял. Имя девушки! В общем, у меня появилась идея, что это может стать основой, и я решил попробовать. Ну а о результате судить тебе.

— Ты пошлешь рассказ в какой-нибудь журнал? — спросила она.

— Считаешь, он заслуживает того? Думаешь, могут опубликовать?

— Уверена! — горячо заверила его Лесли. — На сто, двести, на пятьсот процентов!

— Ты на самом деле так думаешь? Или просто хочешь морально поддержать меня? — с беспокойством спросил он. — Ты учти, мне необходимо понять, стоит ли тратить на это силы и время.

— Гарри, клянусь тебе чем угодно, всем, что есть святого в моей жизни!

— Уф… — выдохнул он. — Что ж, в таком случае признаюсь: нет, я не пошлю его никуда. Потому что это, можно сказать, общий план. Я хотел сделать из рассказа роман. И раз форма изложения, по твоему мнению, вполне приемлема, то так я и поступлю.

— Но как же так, Гарри? А что будет дальше?

— Ишь ты какая! — усмехнулся он. — Хочешь первой узнать, чем все кончится. Знаешь, почему я сказал, что имя девушки не давало мне покоя? Нет? Потому что ее звали… Ну, как ты думаешь?

Лесли недоуменно пожала плечами.

— Понятия не имею.

— Ее звали Рейчел! Как и нашу хозяйку!

Представляешь, если бы это она и оказалась? Какой поворот темы!

От изумления Лесли охнула, прикрыла рот руками и округлила глаза.

— Гарри, а что, если наша Рейчел на самом деле и есть та самая…

— Да брось ты, Лес, в жизни так не бывает. Только в сказках…

— А вдруг нет? — продолжала настаивать девушка.

— Даже если и нет, что тогда?

— Тогда мы можем соединить их! Представляешь, после стольких лет…

Гарри качнул головой.

— Не думаю, что старик с легкостью простит предательство, ведь девушка не дождалась его. А он отсидел, строго говоря, из-за нее. И вся его жизнь пошла прахом…

— Да-а, об этом я как-то не подумала. Ты прав, конечно. Но все же жаль даже не попробовать узнать, так ли это.

— Ну, если хочешь, можешь осторожно расспросить Рейчел, когда она появится. Скажем, вызвать ее на откровенность в спокойную минуту за чашкой кофе. Хотя я лично сомневаюсь…

— А каким будет конец твоей истории? — с живым интересом спросила Лесли.

Гарри пожал плечами.

— Понятия не имею. Я дам им возможность прожить долгую жизнь, может быть даже… да, точно, не одну, и самим решить, как они захотят ее закончить. А теперь пора приступать к делу. Время позднее.

Давай сегодня отдохнем, — предложила Лесли. — Погуляем или покатаемся. Я, честно говоря, немного устала. И мне хочется подумать обо всем, что ты сказал… Да и, признаться, мне просто не хватает нашей с тобой дороги.

— Мне тоже. Хочешь, я отвезу тебя в тот парк? Если, конечно, сумею найти дорогу. Он, правда, закрывается в шесть, но… — Гарри подмигнул и заговорщицки прошептал: — Но мы можем попробовать пробраться туда контрабандой.

— Как это?

— Через забор.

Лесли хихикнула и захлопала в ладоши.

— Представляю, какие заголовки будут в газетах, если мы попадемся! Будущий член Пен-клуба и… — Она запнулась.

— Ну-ну, продолжай, — подбодрил ее Гарри. — И кто?

— Никто. Не обращай внимания. Пожалуйста. — Она слегка нахмурилась и отвернулась.

— Лесли. — Он взял ее за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза. — Лес, милая, что ты от меня скрываешь?»Я же чувствую…

— Прошу тебя, Гарри, не надо. Не сию минуту, во всяком случае. Мне тоже необходимо время. Разве ты не можешь понять меня? Или не хочешь? — с мукой в голосе воскликнула Лесли и чуть слышно всхлипнула.

— Да что ты, любимая моя, успокойся, не переживай, я все понимаю… Не надо так расстраиваться, ну же, любимая моя, Лесли, дорогая моя девочка, — забормотал Гарри, падая перед ней на колени и обнимая за талию.

Он сам не замечал, что выдает себя и свои чувства, выдает полностью, с головой, несмотря на твердую решимость не делать ничего подобного. Он даже не понимал, что такое говорит, пока не ощутил на губах ее жаркий поцелуй.

— Гарри, Гарри, неужели это правда? — прошептала она, почти не отрываясь от его рта. — Ты любишь меня?

— Безумно! Я без тебя ничто. Я жить без тебя не могу, я дышать без тебя не могу, есть без тебя не могу, спать без тебя не могу…

Он лихорадочно выплескивал все, что накопилось в его душе, словно боялся, что эти чувства, не получив выхода, задушат его. И даже не заметил, как она соскользнула со стула, и оказалась рядом с ним, и обнимала его все крепче и крепче, и тоже бормотала слова любви и восхищения, радости и желания… Но когда ее руки пробрались под его футболку и заскользили по спине, лаская и гладя, он вдруг очнулся и попытался отстраниться.

— О нет, Гарри, нет, умоляю!.. — захлебываясь словами, взмолилась Лесли. — Не надо, не отталкивай меня!.. Я люблю тебя, люблю, ненаглядный мой, красавец мой, рыцарь мой!.. Я хочу быть с тобой… сейчас, скорее… Я так давно мечтаю об этом!.. Неужели я нисколько не возбуждаю тебя?.. Неужели ты не хочешь меня?..

Ее бессвязные, но пылкие мольбы смели все преграды, что Гарри воздвиг между своим желанием обладать ею и представлениями о благородстве настоящего мужчины, опрокинули их, как карточный домик. Он перестал думать и уступил единственному всепобеждающему стремлению — любить и быть любимым.

Подхватив ее на руки, Гарри дошел до спальни и опустил на кровать свой драгоценный трофей, и упал на нее сверху, и впился яростным поцелуем в призывно приоткрывшиеся навстречу ему губы.

Стоны и вздохи — музыка страсти, прелюдия обладания — наполнили комнату, отгородив их от всего мира.

Влюбленные позабыли обо всем на свете и отдались той властной силе, которой испокон веков не в состоянии был противиться простой смертный. Они сплелись, слились воедино в неистовом танце страсти. Тела их вершили величайшее и прекраснейшее таинство — таинство любви…

После они еще долго лежали, задыхаясь и все так же тесно прижимаясь друг к другу.

Гарри приподнялся на локте, нежно провел пальцем по ее раскрасневшейся щеке, легко коснулся губами и тихо спросил:

— Почему ты заранее не сказала мне, что еще ни с кем не была?

— А что, это такой большой порок? Тебе не понравилось? Было неприятно?

— Ну что за чушь ты несешь? Это… это было потрясающе! Ты сделала мне самый лучший подарок, который только женщина может сделать мужчине. Не знаю только, достоин ли я его…

— Достоин, еще как достоин, — усмехнувшись, ответила Лесли и показала ему язык.

— Но я же сделал тебе больно. Я мог бы быть деликатнее, осторожнее…

Ну уж нет, — возразила она. — Ты был настоящим диким львом, Гарри Джодди, и мне это понравилось. А домашний котенок в постели ни к чему. Когда подружки рассказывали мне о своих любовниках и их «сексуальных подвигах», мне было странно и неясно, к чему такие страсти. Но теперь… теперь-то я их прекрасно понимаю. — Лесли довольно засмеялась и снова потянулась к нему припухшими губами.

Гарри ответил на ее поцелуй сначала нежно, словно боялся причинить боль, но вскоре позабыл об этом похвальном намерении.

— Ого, — снова задыхаясь, пробормотала Лесли, оторвавшись от него на мгновение, — а мой котенок-то снова превращается во льва.

Это стало ее последними словами во втором раунде.

Любовный поединок отнял у них сил не меньше, чем если бы проходил на боксерском ринге. Он вышел за рамки любительского — состоял из четырех раундов, каждый из которых длился значительно дольше предусмотренных правилами трех минут. Но в отличие от бокса побежденных не было. К пяти утра оба победителя, окончательно измотанные, но бесконечно счастливые, уснули, так и не разомкнув объятий…