20.

После обеда богатыри не удержались и прилегли отдохнуть часок-другой. Хозяин, впервые в своей жизни получивший золотую монету, приказал своим слугам закрыть гостиницу, дабы не потревожить сон богатых клиентов. Поэтому шпики, разосланные по всему городу, так ничего и не смогли пронюхать. Они крутились возле гостиницы, заглядывали в пыльные окна, время от времени получали зуботычины от хозяина, но толком ничего не узнали.

Богатыри проспали до обеда. Первым вскочил Яромир:

– Подъем, братцы, ехать пора!

– Како пора?! – возмутился Муромец, продирая глаза. – Дай хоть на людей посмотреть, по чужой столице побродить. Когда еще сюда попадем?

– Так ведь опоздаем!

– Ни шиша не опоздаем, – отмахнулся Илья. – Ты, брат, знай истину: солдат спит, служба идет! Все равно без нас ничего не случится.

– Это точно! – согласился Добрыня, сладко потягиваясь. – Государственные лбы всегда торопят, а на поверку оказывается, что недельку-другую можно было погулять.

– Мне очень хочется осмотреть местные достопримечательности, – сказал Попович. – Говорят, здесь есть театр!

– А что это такое? – сразу заинтересовался Яромир.

– Этого сразу не объяснишь, – сказал Попович, натягивая штаны. – Это, брат, такая штука, что только ахнешь!

Яромир сразу загорелся желанием попасть в театр:

– Тогда пошли поскорее, чего время тянем?

– Да идем уже, идем! – отозвался Илья. – Дай хоть причесаться! – Он встал у зеркала и принялся разглаживать искусственные кудри. Кудри слиплись от пыли, и Муромец вынужден был снять парик, чтобы его отряхнуть. Он открыл ставню, и в этот момент в окне показалась вытянутая физиономия очередного шпика. Не говоря ни слова, Илья опустил ему на голову кулак, с удовлетворением услышал стук упавшего тела и только после этого от души тряхнул парик. Кудри от испуга сразу завились в бараньи завитки.

– Вот теперь полный порядок!

Полуденный Париж встретил их веселым гомоном и толкотней. Друзья побродили по рынку, купили четыре бублика и уселись в тени, не обращая внимания на шпиков, которые пришли в необычайное возбуждение. На выходе с рынка богатырей остановил патруль. Мрачные мужики в черных ливреях, с алебардами наперевес, окружили друзей и мрачно предложили проследовать «куда следует». За что командир патруля получил бубликом в лоб и мгновенно окосел. Остальные попытались разбежаться, но не успели. Получил каждый.

– Чтобы никому не было обидно! – проворчал Илья, нагружая дергающиеся тела на телегу с мусором. – Н-но, милая! Пошла!

Яромир подхватил алебарды, переломил их, как соломины, и бросил туда же. Обрадованная лошадь резвым шагом припустила к выезду из города. Народу такой поворот событий неожиданно понравился.

– Так их! – крикнула румяная торговка. – А то привыкли обирать!

– Как воров ловить, так их нету, а как к людям приставать…

– Вот и получили! – добавил кто-то.

Богатыри покинули рынок, чувствуя себя героями. За их спинами продолжался веселый гомон и шум. Это рыночные торговцы всем скопом лупили пойманных шпиков. Из темного переулка выскочили, цыгане и окружили друзей разноцветной галдящей толпой. Они зазывно лыбились и разминали вороватые ручонки. Яромир, ни разу не встречавшийся с представителями этого своеобразного племени, слегка подрастерялся, но Илья поднял кверху кулак и гаркнул:

– Ша! Кто подойдет на расстояние кулака, убиваю на месте!

Цыгане очень сильно расстроились, поскольку богатыри представляли собой хорошую добычу. Наиболее радикально настроенные члены этого племени все-таки решились на каверзу и попытались натравить на богатырей медведя. Медведь вышел на двух лапах и заорал дурным голосом, оскалив слюнявую пасть. Яромир с трудом сдержался, чтобы не влепить косолапому оплеуху. В последний момент он все-таки сообразил, что глупый зверь в общем-то, не виноват.

– Ладно тебе, Миша! – Яромир приобнял медведя за плечи. – Довели тебя басурмане! Тебе на лужайке лежать, а не здесь париться. На-ко, хлебни!

С этими словами он вытащил бутылку с Надракакашем и плеснул медведю в открытую глотку. Медведь закрутился винтом сначала вправо, потом влево и, взревев дурным голосом, бросился на цыган. Разноцветные юбки, кафтаны и штаны замелькали в воздухе. Богатыри не успели удивиться, а бродячих «артистов» и след простыл. На месте толпы остались сиротливо лежать чья-то огромная вставная челюсть и накладные груди. Медведь продолжал носиться по улице, обхватив лапами умнеющую голову, завывая, как ночной демон. В одном из переулков он столкнулся с гвардейцами кардинала.

– Прривет, уррки! – рявкнул он, с мучительным трудом произнося членораздельные звуки. – Дерржись! – и с давно забытым рвением пошел окучивать блюстителей порядка. Но этого богатыри уже не видели. Их внимание привлек народ, собравшийся на площади.

Осторожно, стараясь никого не покалечить, богатыри пробились через толпу и увидели странное, пугающее зрелище. На высоком помосте стоял палач с топором и неторопливо жрал пирожное. Он слизывал с толстых, мясистых губ крошки, прихлебывал из плетеной бутылки и сладко жмурился от солнечного света. Рядом стоял бородатый, простоволосый мужик. Было видно, что его наспех привели в более-менее пристойный вид. Только расплывшийся под глазом синяк и ссадина на губе говорили о том, что с мужиком работали специалисты из тайной канцелярии. Напротив помоста возвышалось нечто вроде ложи. Там уже сидели дамы и с вожделением готовились созерцать предстоящее действо. Расфуфыренные франты обмахивались кружевными платочками и томно улыбались. Не улыбался только долговязый тип в мантии. Он держал в руке свиток и скрипучим голосом зачитывал приговор:

– На основании вышеизложенного, за попытку взлететь на воздушном шаре с целью покушения на его высокопреосвященство, Жан-Поль Монгольфей приговаривается к отрубанию головы и прочих конечностей тела. Вердикт суда: казнить. Нельзя помиловать! Подсудимый! Вам дается последнее слово.

Бедолага подошел к краю помоста, и толпа загудела. Палач встрепенулся, перестал облизывать пальцы и на всякий случай схватился за топор.

– Братцы! – забормотал мужик, но его тут же грубо перебили:

– Говори громче, не слышно!

– Братцы! – завопил осужденный. – Вы ведь меня знаете! Я занимаюсь наукой и никого не хотел убивать! Это поклеп! Это попытка остановить прогресс! Не остановите! – Он повернулся к судьям. – Мысль остановить нельзя!

– Мысль, может быть, и нельзя, – пробормотал судья. – А тебя можно. Палач, приступай!

– Палач растопырил руки и пошел на мужика, скабрезно ухмыляясь:

– Иди ко мне, пташка! Сейчас тебе будет хорошо. Дядя сделает тебе маленькое бобо!

– Уйди, фашист проклятый! – заорал мужик, уворачиваясь от гнусных объятий. На трибуне вип-гостей весело заржали. Какая-то девица хлопнулась в обморок.

– Что творится-то?! – возмутился Яромир. – Надо их остановить! Ведь порешат мужика!

– Мы не имеем права вмешиваться! – зашептал Попович. – Не забывай, мы – гости. К тому же у нас задание!

Яромир упрямо мотнул головой:

– Ну и что, что гости? Значит, терпи любое безобразие? Да меня всю жизнь будет совесть мучить, ведьне виноват мужик, по глазам вижу!

– Илья! – взмолился Попович. – Ну скажи ему! Илья засопел:

– Вообще-то… – начал он, но тут изобретателя наконец поймали и потащили к плахе. Илья чертыхнулся и полез на помост. Вслед за Ильей на помост влезли все четверо. Толпа загудела. Палач растерялся и повернулся к судьям:

– Нет, ну совершенно невозможно работать! Уберите болельщиков!

Судья вскочил, замахал руками. Толпа гвардейцев, спутавшись алебардами, ринулась на помост и тут же улетела за пределы площади после пинка Добрыни Никитича. Илья поднял руку:

– Я отменяю казнь!

– Казнить! Нельзя помиловать! – заверещал судья, срывая с головы парик и обнажая круглую, как бильярдный шар, голову. Яромиру немедленно захотелось украсить ее всеми полагающимися шишками. И он не стал сдерживать благородного порыва. Соскочив с помоста, богатырь подбежал к судье, зажал его между коленями и стал обрабатывать голову старика с давно не испытываемым азартом.

Откуда ни возьмись появились стражники, но Илья погрозил им кулаком, и они сделали вид, что никак не проберутся сквозь толпу. Толпа восторженно гудела. Какая-то герцогиня из ложи не вытерпела, подбежала к Яромиру и повязала ему на шею душный батистовый платок. Не прошло и минуты, как судья опустился в кресло и прикрыл глаза. На его резко поумневшем лице проступил румянец. Яромир искренне надеялся, что это румянец стыда. Наконец судья встал:

В свете открывшихся новых обстоятельств суд постановляет: первоначально прочитанный приговор был прочитан неправильно. «Казнить! Нельзя помиловать!» следует читать как «Казнить нельзя. Помиловать!». Таким образом, господин Монгольфей освобождается из-под стражи и может возвратиться домой.

– Братцы!– завопил изобретатель, бросаясь к Муромцу на грудь. – Спасибо, братцы! От всей науки! Человечество вас не забудет!

– Ну, это мы знаем, – улыбнулся Илья и потрепал Монгольфея по голове. – Ты только это, погоди. Нам потолковать надо!

– Вы любите науку! Я так и знал! – воскликнул Монгольфей. – Ну наконец-то я нашел хоть одного человека, который устремлен в будущее!

– Почему одного? – улыбнулся Илья. – Нас четверо!

– Четверо?! О боже! Да откуда же вы?

– Из Лодимера! – скромно сказал Попович. – У нас там все такие. Видел бы ты Петровича! Он недавно изобрел механического мужика.

– Гомункулуса? – Монгольфей едва не лишился дара речи. – Это, должно быть, великий ученый!

– Он крутой, – подтвердил Илья. – У нас таких много. Мы тоже крутые!

– Ну, это я сразу понял, – сказал мужик, непроизвольно оборачиваясь. Толпа быстро рассеивалась. Яромир с трудом оторвал от себя герцогиню и, стирая со щек помаду, вернулся к друзьям.

– Я приглашаю вас к себе! – решительно заявил изобретатель. – Если вы хотите поговорить, то лучше делать это за стаканом вина.

Яромир свесил палачу на прощание хорошую плюху, от которой он лишился ума, и друзья отправились в гости.

Дом изобретателя находился на окраине. Впрочем, окраина от центра была недалеко, и друзья добрались без приключений. Ведь нельзя же считать приключением встречу с мушкетерами короля!

Просто в переулке четверка богатырей столкнулась с четверкой бравых молодцов. Шедший впереди парень в малиновых штанах и чумовой шляпе воззрился на богатырей, затем подкрутил ус и гаркнул хмельным веселым голосом:

– Черт побери! Да это те самые парни, которые отшлепали королевского судью!

– И переломали ребра шакалам кардинала! – добавил кто-то из них.

– Ву было дело, – Яромир пристально посмотрел на незнакомых молодцов. «Жалко ребят калечить, – подумал он. – Пацаны, вроде, неплохие, но если дойдет до драки…»

До драки не дошло. Мушкетер ослепительно улыбнулся и протянул руку:

– Д'Артаньян!

– Яромир! – назвался богатырь и осторожно пожал деликатную ладонь мушкетера. Д'Артаньян слегка побледнел, помахал рукой, подул на нее и улыбнулся:

– Счастливы видеть настоящих рыцарей!

– Взаимно! – сказал Илья, и богатыри с мушкетерами вежливо разминулись на тесной улочке, а уже в следующую секунду столкнулись с гвардейцами кардинала.

Гвардейцы резво выскочили из переулка, и самый первый, не успев затормозить, вписался Илье головой в живот. Аккурат в бронированную пластину. Звон раздался такой, словно столкнулись два чугунных горшка.

– Данке шен! – прошептал гвардеец, растирая лоб, на котором проступил отпечаток рельефа пластины: Илья Муромец, побивающий кумарина. – С дороги, господа! Мы преследуем государственных преступников!

– Этих четверых ребят с тоненькими мечишками наподобие вертелов? – уточнил Яромир.

– Это не вертелы, а шпаги! – обиделись гвардейцы. – Немедленно пропустите нас, иначе мы за себя не отвечаем.

– То, что не отвечаете, это видно, – вздохнул Илья. – Ну точно как наши стрельцы! Если воров ловить, их не дозовешься, а за людьми бегать – они тут как тут! Ну-ка, повернись-ка, сынку!

– Не буду! – заупрямился гвардеец.

– Врешь, сынок, будешь! – Илья взял гвардейца за ухо и развернул его спиной к себе. – А теперь присядь!

Повинуясь неодолимой силе, гвардеец присел, и в тот же миг сапог Яромира отправил гвардейца в полет над Парижем.

– Ну что застыли?! – гаркнул Добрыня остальным гвардейцам. – Бегите, ловите своего командира!

Гвардейцы, бестолково топоча сапогами, бросились назад.

Вряд ли можно считать приключением и встречу с колдуном. Уже на окраине он возник прямо из воздуха, скособоченный и нелепый. Причем возник не один. Двое из сумы крепко держали его за шиворот, не переставая работать дубинками.

– Урл! – взвыл колдун, завидев друзей. – Карачун!

Изловчившись, он сунул руку в карман и что-то бросил в сторону Яромира. Яркий пылающий шар размером с яблоко медленно поплыл в сторону богатыря. Илья невольно попятился, но Яромир только хмыкнул. Стянув с руки бронированную перчатку, он подул на пальцы и без всякого страха взял огненный шар в руку. Затем шагнул к колдуну и посмотрел в пустые, глупые глаза.

– А ну раскрой пасть!

– Что-о?! – удивился Неясыть.

– Ам! – Яромир загнал огненный шар в раскрывшийся рот чародея и сжал тому челюсть. Неясыть невольно сделал глотательное движение, и шар легко скользнул внутрь.

– Вот так! – Яромир удовлетворенно улыбнулся. – В следующий раз будешь думать. Работайте, ребята, работайте!

Затихшие на мгновение двое из сумы принялись обрабатывать Неясыть с новой силой. Колдун активно дымил и извивался, как уж.

– Никогда бы не подумал, что этакую страсть можно в руки взять! – сказал Илья, когда они свернули на другую улицу.

– Ерунда! – самодовольно отмахнулся Яромир. – У нас в деревне одна колдунья тоже любила огненными яблоками пуляться. Ну, а мой дядя вот так же поймал одно, да ей прямо в пасть и запихал! Эти яблоки опасны, если в лоб попадут. А рукой взять можно, только рука должна быть сухая. Дядя называл их шаровыми молниями.

В общем, богатыри дошли до дома изобретателя без особых приключений. Дом был невелик, но двор широк и просторен. На дворе стояли какие-то постройки, рядом находилась кузница. Впрочем, осматривать хозяйство изобретателя богатыри не стали. Они уселись на тенистой веранде, и Монгольфей принес обещанное вино.

– Ты, говоришь, воздушный шар изобрел? – прищурился Муромец. – Он что – летает?

– Летает! – кивнул изобретатель. – Я надуваю его горячим воздухом, и он летит!

– А в Британию, к примеру, долетит?

– Долетит! – кивнул Монгольфей.

– Тогда мы у тебя эту штуку покупаем! – сказал Илья и подмигнул друзьям. – Десять золотых хватит?

Ошарашенный изобретатель забегал из угла в угол.

– Десять золотых! О! Это большие деньги!

– Ты сможешь построить пять таких шаров! – хитро улыбнулся Илья.

– Все это так… тем более, вы спасли мне жизнь! Десять золотых! А правда, что у вас на Руси живет Петрович?

– Правда! – подтвердил Попович. – Ты сам сможешь в этом убедиться, если полетишь с нами.

– Вот это другое дело! – обрадовался изобретатель. – А то господин королевский судья опомнится и снова вынесет старый приговор.

– Пока ты с нами, никто тебя не тронет, – сказал Яромир. – А у нас в Лодимере таких, как ты, любят! Отведем тебя к Кощею, будешь строить шаровоздуш-ный флот! А кстати, где у вас тут поблизости театр?

– О! – воскликнул Монгольфей. Его глаза заблестели. – Я знаю, что нужно таким богатырям, как вы! Есть у нас удивительный театр, и называется он стриптиз!

– Тогда немедленно в стриптиз! – сказал Попович. – Я давно хотел увидеть возвышающие разум искусства!