Я был несправедлив к своему дому. Встречал меня не только Григорян с пивом, но и Надя. (Точно, все-таки Надя, а не Лена!) Она приготовила какое-то блюдо из баранины с непроизносимым названием. Если вкус сего барашка будет соответствовать этому божественному запаху, то я прощу Алисе и Гансу их нескромную попытку присоединиться к нашему романтическому ужину. Хотя, вероятно, Алису куда больше интересует, как у меня идут дела с Корневым и не пора ли изъять комиссионные.

Меня же больше интересовал соус. Если я узнаю его рецепт, то сделаю запас побольше – на случай наступления голодных времен. Думаю, я смогу съесть с этим соусом всё, что может быть прожевано.

Звук захлопнувшейся входной двери заставил мою руку дрогнуть и свернуть с любимого маршрута: тарелка-рот-тарелка.

– А что, у нас открыто?

– Я закрывал, точно.

Усомниться в словах Ганса нельзя. Он редко говорит, и еще реже фантазирует.

Мы с Гансом никогда не были тем, что принято называть командой. Однако в ситуациях, подобных этой, синхронизация у мужчин с определенным опытом происходит мгновенно. Когда нужно, я могу двигаться достаточно тихо и быстро. За мной, притом с арбалетом наизготовку так же споро двигался Ганс. Увы, шмайссер, который не покидает его бычью шею, служит сугубо декоративным целям. У меня же в руках отдыхала перед тем, как вступить в дело, моя любимая дубинка – Большой Успокоитель. Свинцовый вкладыш, отсутствие столь любимых непрофессионалами шипов и крюков делали ее универсальным орудием ближнего боя. В отличие от шмайссера, ее перезаряжать не нужно. Единственный недостаток этого совершенства вытекал из его неоспоримых достоинств. Долго полутораметровой дубиной весом в добрые десять кило не поорудуешь. Собственно, она и рассчитана на то, что в руках мастера все сделает быстро – в одно, максимум в два движения.

Дверь была открыта настежь. Не успели мы осмыслить отсутствие противника, как с кухни донеслось:

– Сюда, скорее сюда!

Рекорд бега по коридорам только что был побит, причем побит Гансом. Вот уж не думал, что такая туша может так быстро бегать. На кухне чинно сидели Надя, Алиса – и юноша, чья накидка, переливающаяся всеми цветами радуги, не оставляла сомнений относительного того, кто к нам пожаловал. Увидев нас, юноша поднялся, что добавило ему не больше десяти сантиметров роста, и, уставившись немигающим взглядом в переносицу Ганса, произнес:

– Детектив Алекс, вам послание!

– Чаю хотите? – Это Надя, выйдя из ступора, невпопад решила завязать беседу. Ученик с Горы явно не был обучен той простой истине, что не только размер имеет значение. А может, мне стоит поработать над имиджем: вон, у Ганса и головной убор, и шмайссер, а у меня?..

– Вообще-то, детектив Алекс – это я.

– Правда?

Ну, и как интересно я должен доказывать, что я – это я? Неужели кому-то еще охота получать послание с Лысой Горы? Нет, в этой комнате таких идиотов насчитывается ровно один.

– Это он, – подтвердил мои слова Ганс.

Что-то громыхнуло, в глаза подул ветер, снова хлопнула дверь, – и мы остались в прежнем составе: Алиса, Надя. Ганс и я.

– Вы опять двери не закрыли? – Алиса все-таки попыталась показать, кто в доме хозяин.

– А зачем? – резонно заметил Ганс, после чего, впрочем, покорно отправился в прихожую. Не знаю, есть ли такое созвездие, но сегодняшний день явно проходил под созвездием дверей. Передо мной на столе лежал маленький желтый конверт.

Желтый – цвет, который почему-то обожают на Лысой Горе, и, вероятно, поэтому не любят во всех остальных местах нашего города. Ну что ж, поглядим: вдруг они просто решили прислать мне открытку? С днем рождения забыли поздравить, а теперь подождали полгода – и сподобились. Увы, записка, вложенная в конверт не имела никакого отношения не только к поздравлениям, но даже к такому понятию, как вежливость.

«Вас ждет Младшая Хозяйка». Хороший, лаконичный текст. Если бы что-то подобное я получил от Григоряна, я бы с легким сердцем написал ему в ответ: «Продолжайте ждать». Однако на записку в желтом конверте принято реагировать иначе. «Иначе» означает рысью пуститься выполнять то, что сказано в записке. Именно так мне и придется поступить, но сначала нужно уладить кое-какие дела, ибо о том, когда я вернусь от Хозяйки, не знает никто, кроме нее. Итак, дело номер раз:

– Надя, давай ты не будешь меня дожидаться?

– Почему?

Ну да, наверное, в конверте было уведомление о любовном свидании, вот я ее и отсылаю.

– Так у меня больше шансов, что в следующий раз ты мне будешь рада.

Обычно, если женщина ждет вас больше трех минут, ее уже не переубедить, причем сразу во многом... Во-первых – вы, конечно же, были с другой. Во-вторых – могли бы сразу так и сказать, чтобы не ждала. В-третьих – единственная задача, которую вы решали своим отсутствием, это – заставить ее за вас волноваться...

Несмотря на надутые губы и мечущие искры глаза, Надя на удивление быстро упорхнула. Теперь мой черед предаваться мужским мыслям на женскую тему. Во-первых, раз она не рядом со мной, значит она рядом с другим. Во-вторых – ну, зачем, зачем было притворяться все это время, что я для нее что-то значу. В-третьих – она делает это нарочно, чтобы разбить мое сердце.

Так, теперь удалить Ганса. Ну, это легко, мы мужики, народ куда более понятливый. Буквально минута упражнений по немигающему взгляду из-под бровей – и Ганс все понял, после чего мы остались наедине с Алисой. Хотел бы я иметь на ее месте более легкого собеседника. Как бы это потоньше начать разговор...

– Алиса, ты помнишь, где ты проснулась, сегодня утром? – Хороший такой вопрос, как раз для Алисы

– Ты хочешь продолжения? – примерно такого ответа я и боялся. Нет, не то чтобы я этого не хотел. Просто сейчас меня интересует несколько другое. Да, да, бывают минуты, когда меня волнует не только секс. Будем действовать более прямо:

– Ты помнишь, как оказалась у меня в постели?

– Ну... – Дальше у Алисы не шло

– Что, не хочешь рассказать мне, как ты меня соблазняла?

Выражение лица Алисы явно говорило о том, что это моё «не хочешь» – неточная формулировка.

– Хорошо, давай проще – ты не хочешь мне рассказать, куда ты ходила вчера ночью?

В другой ситуации я бы задал еще не один десяток вопросов, наслаждаясь сменой настроения нашей снежной королевы. Но всё как обычно – запасной вагон, полный времени, как правило, стоит на том пути, где либо нет ничего приятного, либо нет вас. В моем распоряжении не было даже маленькой тележки. Да и госпожа Копачевская не заслужила роли моего персонального клоуна. Алиса не помнила ничего. Не помнила ни этой, ни прошлой ночи. Если бы не утро, встреченное в моей компании, она не поверила бы ни одному моему слову. Теперь пора было звать Ганса.

Покидал я дом с чувством выполненного долга: Алиса была заперта в своей квартире, Ганс назначен в караул. Будем надеяться, этого хватит, чтобы сегодняшнюю ночь она провела в своей кроватке. Хотелось бы пожелать того же и себе, но, увы, меня ждали на Лысой горе.