на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить




4

Сохранилась легенда о том, что однажды в конце долгого пира, на котором присутствовало больше 60 прекрасных фрейлин, безжалостная графиня попросту заперла двери и перебила девушек всех до одной, в то время как они стояли на коленях, умоляя о пощаде. Потом, сняв с себя меха и бархат, Эржебет Батори погрузилась в наполненную их кровью ванну, чтобы поддержать меркнущую белизну своей кожи.

Для чего еще были нужны эти молоденькие девушки графине с расстроенным рассудком и диким нарциссизмом, тело которой было одновременно фригидным и терзаемым похотью, когда в отсутствие своего мужа она кочевала из замка в замок в компании дегенератов в поисках очередного грязного и жестокого развлечения? Ни мораль, ни религия не сдерживали Эржебет. Ничто не препятствовало ей на скользком пути к удовольствию, пагубному и извращенному.

Как-то во время пира она была очарована красотой одной из своих кузин. Страстная атмосфера бала и танцы, блеск зеркал, возможно, иронический совет присутствовавшего там Габора Батори толкнули Эржебет и кузину друг к другу. Ночь длилась и длилась, а они не могли оставить друг друга. Что нового открыло Эржебет это упражнение в любви, эта эротическая интрижка с такой же, как она сама, испорченной и соответствовавшей ей красотой женщиной?

У Эржебет Батори редко возникало желание пожертвовать какой-либо из девушек высшего круга, составлявших ее окружение. Мертвенно-бледный вампир не нападает на своих собратьев. Он знает, как обнаружить более богатые кровью источники, и не ошибается. Эти покорные молодые дамы с голубой кровью, текущей под белой кожей их тел, нужны были для других целей: выездов на «охоту», пения в честь гостей печальных песен. С ними гости играли в шахматы и, несомненно вопреки их собственным желаниям, делили постель.

Происходящее вокруг наверняка так потрясало их, что они не осмеливались молвить и слова. Прячась по углам комнат, они должны были приобрести привычку видеть и слышать страдания людей. Их собственная благородная кровь была бедна – именно это спасало их от принесения в жертву. Однако именно одна из них стала причиной того, что как-то утром Эржебет Батори открыла длинный и потрясающий список своих жертв.

Девушки только что закончили наносить косметику на ее лицо; они высоко зачесали волосы графини и украсили прическу унизанной жемчугом сеткой. Чтобы волосы выглядели действительно прекрасными, было необходимо продернуть каждую прядь через кольца в сетке и затем завить их, имитируя форму волн. Эта задача была поручена хорошо воспитанным молодым дамам, поскольку Эржебет не переносила прикосновений опухших и искривленных от черной работы пальцев слуг. Однако подобные обязанности иногда выполняли и отвратительные ведьмы Эржебет, так же как они имели привилегию массировать и смазывать маслом ее тело. На этот раз волосы графини оказались взбитыми с одной стороны больше, чем с другой. Как всегда апатично разглядывая себя в зеркало, Эржебет была поражена подобной небрежностью. Грубо вырванная из рассеянного состояния, она обернулась. Ее белоснежные кисти рук беспорядочно заколотили по лицу провинившейся фрейлины. Брызнула кровь, залившая пятнами тело графини, растекшаяся по ее рукам и предплечью, выглядывавшему из разреза в пеньюаре. Слуги бросились вытирать кровь, но недостаточно быстро, она успела свернуться на безукоризненных руках госпожи. Когда брызги смыли, Эржебет поднесла руку к глазам и долго молча разглядывала ее. Над браслетами, на том месте, где несколько мгновений оставалась кровь, кожа графини была полупрозрачной и мерцала отблеском жизни другой женщины.

Малый замок, расположенный около церкви, представлял собой комплекс построек на главной улице Чейте. Из него в загородный дворец вел подземный ход, открывавшийся в одном из подвалов позади никогда не сдвигавшегося с места огромного чана.

Эржебет принадлежали апартаменты в самом тихом углу здания. Два окна выходили на улицу, где по своим делам взад и вперед сновали горожане. Тяжелые деревянные ставни держали закрытыми день и ночь. Из-за тяжелых бархатных портьер просачивался скудный свет. По стенам и на полу были развешаны и расстелены ковры, на столе горела серебряная лампа, фитиль которой подпитывался ароматным маслом. Одна из стен скрывала потайной шкаф с драгоценностями Эржебет и рукописной Библией, когда-то принадлежавшей Ште-фану Батори. Атмосфера комнаты, в которой постоянно находилась графиня, была гнетущей. Следуя совету Каты, менее отвратительной, чем другие служанки, она решила, что, несмотря на вдовство, не будет носить черное платье, и действительно редко появлялась в нем. Провинциальный костюм шел ей гораздо больше. В самом Чейте Эржебет постоянно носила его, но в покоях малого замка меняла в день более 15 платьев. Бессчетное количество часов она проводила в одиночестве, обнаженная, с распущенными волосами, облокотившись перед зеркалом с рамой в форме восьмерки. Она поднимала руки, чтобы осмотреть первые морщинки, различала первые признаки дряблости груди, повторяя себе: «Я не желаю стареть, я следую советам людей, книг. Я использую растения. В мае на рассвете я купаюсь в росе». Она размышляла о прочитанном и о советах колдунов: нужна кровь, кровь девочек и девственниц, таинственный флюид, с помощью которого алхимики некогда надеялись открыть секрет получения золота.

Тем временем Дорко, Йо Илона и Ката ссорились. Они едва могли выносить друг друга и объединялись только для того, чтобы эффективней действовать в удовлетворении капризов своей хозяйки. Они постоянно затевали интриги и использовали любую возможность, чтобы получить награду от графини. Дочь Йо Илоны уже получила в качестве свадебного подарка сорок юбок и сотню золотых крон. У других служанок не было дочерей на выданье, но это не умеряло их алчности. Весь день вокруг Эржебет шествовали одетые в расшитые жемчугом кремовые шелка молодые портнихи, составлявшие молчаливые процессии, как если бы в доме находился покойник.

Часто именно платья становились поводом для очередного кровопролития. Например, Дорко, заметив беспокойное состояние своей хозяйки, осмотрела юбку и нашла кое-какие недостатки в подрубочном шве. Она потребовала от служанок ответа. Пустые глаза графини несколько оживились. Поскольку никто не ответил, Дорко выбрала двух или трех девушек, остальных отослала и устроила для хозяйки небольшое развлечение. Сначала в наказание за неуклюжесть она надрезала служанкам кожу между пальцами, затем раздела их донага и принялась втыкать иголки в соски грудей. Это продолжалось не один час, и в конце концов на полу образовались лужи крови. На следующий день две или три белошвейки исчезли.

Дорко была самой жестокой из всех служанок. Когда дело доходило до придумывания новых пыток, ее дьявольское воображение работало с безграничной изобретательностью. Проведя несколько часов в созерцании наиболее изощренных, а иногда и эротичных мучений, рожденных жестоким умом Дорко, Эржебет выказывала ей свою признательность.

В Чейте графиня вставала рано, согласно неписаным правилам Надащди и Батори, и отдавала распоряжения прислуге. Вся уборка помещений должна была заканчиваться до десяти часов. После этого она посещала свой конный завод, начало которому положил жеребенок, а теперь, когда он вырос, ее любимый конь Винар. Отличной породы, вороного окраса, он прекрасно знал свою хозяйку, которая разговаривала с ним очень ласково. Этот конь был таким красивым, что однажды перед очередной охотой Кристофер Ердоди, сын графа Томаша Ердоди, предложил ей за него несколько деревень. Но Эржебет отказалась.

Ласло Туроци, иезуит, более века спустя написавший об Эржебет Батори, упомянул: «Она была тщеславна» и «ее величайшим грехом было желание оставаться прекрасной». Он отметил это в попытке установить истинный источник чейтской драмы, поскольку город Чейте за прошедшую сотню лет почти не изменился. Глиняный горшок, в который собиралась кровь молодых и здоровых крестьянских девушек, все еще лежал в каком-то из углов подвала. Призрак Кровавой Графини, твари, великой распутницы, еще блуждал по ночам в замке. Отец Туроци не осмелился сказать ничего о колдовстве, поскольку это бросило бы тень на саму церковь, которая приложила много усилий, чтобы не оказаться замешанной в этом деле. Протестанта или католика за ведовство ожидал костер. Тогда как единственным способом казни для Эржебет Батори было бы отсечение ее прекрасной головы. Разве не присвоила она себе прав орла или волка? Она была, продолжает отец-иезуит, «гордой и кичливой, думала только о себе». Другими словами, графиня страдала манией величия.

Графиня не умела, да и не желала анализировать причины своих дурных порывов. Они обрушивались на нее, и она считала себя вправе воспользоваться ими. И если в наиболее светлые моменты начинала сомневаться в своей правоте, то всегда обращалась к заклинанию, написанному для нее старой ведьмой на плодном пузыре новорожденного деревенского младенца, купленного у повивальной бабки. Написанная на сморщившейся коже, черненной соком растений, молитва земле и ее темным силам была нанесена неровными строчками. Она была написана составом, приготовленным из кротов, удодов и болиголова, собранного на окрестных лугах, на диалекте, на котором разговаривали в этих горах. Текст заклинания гласил:

«Истен, помоги мне: и ты тоже, О Всемогущая Туча! Защити меня, Эржебет, и даруй мне долгую жизнь. Я в опасности, О туча! Пошли мне девяносто котов, ради искусства Всевышнего Господа котов. Передай им мои приказы и вели им, где бы они ни были, собраться вместе, спуститься с гор, выйти из вод, из рек, из дождя на крышах и из океанов. Вели им явиться ко мне. И пусть они поспешат растерзать сердце… и также… и… Позволь им разорвать на куски и кусать снова и снова сердце Меджери Рыжего. И храни Эржебет от зла».

Пустые места должны были заполняться в надлежащий момент особыми чернилами, обладающими необходимой силой, именами людей, чьи сердца она желала разорвать. Один только Меджери был приговорен сразу, мучитель ее сына Пала рыжеволосый Меджери, которого она ненавидела потому, что он был единственным из живых существ, кого она боялась, единственным, кто знал о ней все и кто бросал вызов времени.

И в самом низу заклинания, явно отделенная от остального текста, была такая запись: «О Святая Троица, защити меня». Это была троица темных сил, порожденных кровью, жизненная энергия, восстанавливавшая распавшуюся кровь, свободная от всяких ограничений. Эта Троица была женского пола, тогда как дьявол всегда двуполый, гермафродит, как его изображают на старых картах таро.

Эржебет, которую называли Чейтской Тварью, эта мертвенно-бледная, сверхутонченная и развратная женщина, далеко вышла за пределы обычных законов человечности. Единственное, что имело для нее значение, – кровь других людей. Она застыла на уровне развития ведьм. Она жила в мире, полном нервов и внутренностей, вырванных у мелких животных, смертоносных корней паслена и мандрагоры, собранных лесной ведьмой Дарвулей. Каждый раз странная радость охватывала ее, сил больше не было, и глубокая апатия свидетельствовала о том, что надо начинать все сначала.

Ахейские жрецы, жившие на земле Эллады во втором тысячелетии до н. э., в храме Эгиры должны были выпить чашу крови только что принесенного в жертву быка, прежде чем спуститься в подземную часовню, где, приобщенные кровью к Царству Теней, они начинали пророчествовать. Это было священнодействие. Жрецы древних кельтов друиды, закалывавшие отважного воина на каменной плите в кругу дубов, украшенных омелой, также совершали священнодействие. Доколум-бова цивилизация индейцев, основанная на жестокости, была не менее ритуалистична. Эржебет Батори нужно было только повторить эти акты с равным пиететом и неукоснительностью.

Жиль де Рэ посредством вычурных церемоний, церковного органа и ангельских голосов детей пытался найти контакт со всей вселенной, чтобы вырваться из царства своих оргий. Но двум параллельным мирам – Похоти и Божественного – слиться не дано никогда.

Одной из главных забот Эржебет считала постоянное пополнение своих «загонов для скота», и ее посланцы в поисках добычи неустанно прочесывали горные тропы и деревни Верхней Венгрии. Однажды девушка, чья красота была общепризнана, возвращалась издалека, из деревни в Главных Карпатах, где обитают вампиры и где ведьмы нагоняют на небеса тучи. От замка к замку зеркалами сигналили о ее приближении. Она шла месяц. И если другие девушки могли подолгу ожидать своей очереди в подземных склепах Чейте, то эта была принесена в жертву уже в ночь после возвращения.



предыдущая глава | Вампиры и оборотни | cледующая глава