Однако на борту «Мавритании» находился один человек, который редко, но ссужал террористическим организациям крупные суммы денег. Он на подобных встречах чувствовал себя, как в музее – понравится ему тот или иной экспонат, он купит его.

Этим человеком был шейх Абдель Али-Шариф, крупный нефтяной магнат, фигура всемирно известная; жил бы Али-Шариф в России, про него бы сказали – скандально известная фигура.

Шейху нравилась лесть и не нравилась дерзость. Даже резкий взгляд какого-нибудь претендента на круглую сумму – будь то представитель Рабочей партии Курдистана или посланник ланкийской группировки «Тигры Тамил Илама» – мог лишить последнего надежды на помощь.

Али-Шариф был не единственным спонсором террористических организаций, но, как и его сподвижники, наперечет знал, кто «зажимает» впоследствии его деньги, а кто расходует их по прямому назначению. На «Мавритании» он насчитал пяток тех, кто без зазрения совести присвоил «казенные» деньги и снова пришел просить.

Однако «саммит» не походил на рынок, тут решались не только финансовые дела. И дело не в самом Али-Шарифе, его политических убеждениях и прочих пристрастиях. Просто среди арабских шейхов существовало негласное правило отдавать часть денег на борьбу с кафирами. Ведь, кроме нефтяного рынка, существует куда более мощный оружейный. Это оружие, военные конфликты стимулируют его, регулируют цены и квоты. Лишь один мятеж в отдельно взятой стране приносил огромные деньги и менял курсы валют.

«Люкс» Али-Шарифа был расположен на седьмой палубе, по левому борту, между двумя лифтами. Что не означало, что он слышал их работу. Две четырехместные каюты справа и слева от «люкса» были заняты его личной обслугой и охраной.

Он поздно поужинал. Но не на шестой палубе, где находились рестораны, а на пятой, в уютном баре, где он сделал заказ – тако с начинкой из мясного фарша и рисовый пудинг с миндалем и бананами. К себе в номер шейх вернулся, идя вдоль борта и слушая плеск волн внизу; не разобрался, доставляет ли ему удовольствие ночная морская прогулка. Скорее да, чем нет. Но в общем и целом – скучновато. Еще подумал о том, что, если бы у него был босс и ему поручили подготовить эту встречу, он бы сошел с ума. Все тайное, на его взгляд, – явное в самом начале. Однако службы безопасности работали безукоризненно; а как они контактируют между собой, Шарифу было неинтересно.

Сегодня стюард Али Мохаммед был бледнее обычного, даже товарищи это заметили. И как тут не побелеть, ведь он сделал пару опасных ходок на восьмую (шлюпочную) палубу со своей шестой. И каждый раз в его руках был комплект одежды. Маскировал он лишь униформу стюарда, а обычный костюм – униформу службы безопасности лайнера – нес, как бомбу, в вытянутых руках.

Он так и эдак прикидывал, как пронести на восьмую палубу и спрятать одежду в одной из спасательных шлюпок. Наконец остановился на самом, на его взгляд, оптимальном варианте; в этом ему помог восточный, с хитринкой, склад ума. Рука за спиной всегда говорит о том, что в ней что-то есть. Он оставил костюм в том виде, в каком получил его в мастерской: на вешалке. И уже на борту надел на него полиэтиленовый полупрозрачный пакет – своеобразный чехол. Стандарт во время путешествий, одежда не пылится и не мнется. Он не раз наблюдал, как пассажиры распаковывали багаж, вынимали костюмы в таких же чехлах.

Он нес костюм и блеклую улыбку на лице. Никто из обслуги – и даже охранники – ничего не заподозрил. А Мохаммед успокаивал себя: «Вот я несу костюм. Мало ли чей он и куда я его несу. Попросили».

С восьми вечера до двенадцати ночи – свое свободное время – он доукомплектовывал спасательную шлюпку униформой и возился, обливаясь холодным потом, на грузовой палубе…

Придерживаясь инструкций, он заложил взрывные устройства в пяти точках подъемного носа парома: на двух шарнирных опорах в верхней части, на двух боковых замках и одном нижнем. То есть на всех точках крепления визора. И пару зарядов на механические сцепки визора и водонепроницаемой аппарели. Засомневался лишь в незначительном весе и скромных габаритах мин: каждая размером с упаковку мыла. Однако принял объяснения в тот день, когда агент передал ему сумку с зарядами: мол, в этих минах используется армейский пластит, который мощнее тротила в двенадцать раз. Итого, вычислил стюард, по два килограмма тротила на каждый замок.

Мины были магнитного типа, и Али не составило труда закрепить их, скрывая от постороннего взгляда. Каждую он привел в режим готовности. Чтобы активировать их все сразу, достаточно нажать на кнопку пульта дистанционного управления. По словам агента, сигнал проходил даже со ста метров.

Во втором часу ночи Али в очередной раз поднялся на восьмую палубу. Начиная с ноля часов он, как требовали того инструкции, каждые тридцать минут должен был проходить мимо шлюпки – второй, считая от носового лифта.

Обычно на пути всегда попадались охранники, на сей раз их не было. Предчувствуя неладное, стюард, оглянувшись по сторонам, приподнял край тента… Ничего похожего на униформу. Лишь что-то гладкое и скользкое, на ощупь похожее на осьминога.

Али отдернул руку, словно он коснулся электрического ската. В следующий миг чуть не подпрыгнул: сбоку от него стоял незнакомый человек, одетый как стюард. Они не были похожи, однако Мохаммеду показалось, что он смотрится в зеркало или по крайней мере увидел перед собой двойника.

Джура, успевший переодеться, приветствовал его на английском:

– Hello, comrade! – потом перешел на шепот: – What stateroom is Ali-Sharif in?^[13]

– I don’t know such man on the sixth deck^[14]. – Занятый своими личными делами, Али забыл о поручении, данное ему агентом, работающим в автосервисе Шахаба: выяснить каюту шейха Али-Шарифа.

Джурыкин обернулся к Вороне:

– Выходи на связь с командиром.

Стюард только сейчас заметил человека в униформе службы безопасности: клубный пиджак с блестящими пуговицами, широкие брюки, серая рубашка, галстук. В общем, все то, что Али положил в шлюпку.

Ворона передал по рации:

– Чех, этот идиот ничего не выяснил. Давай к сменному.

– Понял, – отозвался Моравец. – Как у вас?

– Нормально.

– Занимайте места у трапа между вторым и третьим лифтами. Без команды к нам не спускаться.

– Есть.

Расположение каюты второго, сменного, капитана командир группы диверсантов мог найти с закрытыми глазами. Моравец досконально изучил план роскошного парома и вот сейчас, продвигаясь вдоль левого борта седьмой палубы, точно знал, что под ним – каюта номер 646, а сразу за лестницей, или трапом, устланным ковровой дорожкой, – номер 652.

Капитан возглавлял тройку диверсантов; вместе с ними неотступной тенью следовал Алан Боциев со своим компьютером. Они скрылись в проеме трапа, когда впереди обозначились три фигуры, вышедшие из номера 742. Бойцы изготовили ножи и бесшумные пистолеты. По ходу движения – лифт, возможно, эта тройка арабов направляется в ресторан.

На руку амфибийной группе играл тот факт, что обслуживающий персонал «Мавритании» на этот рейс был неполным. Вместо почти двухсот человек обслуги и экипажа – порядка пятидесяти. И вообще сейчас на морском теплоходе царила какая-то мертвая атмосфера. Ночь, обслуги не видно, пассажиры в определенном смысле – люди воздержанные. Хотя… не совсем. На четвертой палубе, на корме, располагался большой ресторан с танцплощадкой, кажется, оттуда раздавались звуки музыки.

Мелодичный звонок лифта, и дверцы пропустили трех пассажиров.

Саша Большой выглянул из-за угла и подал знак товарищам: чисто.

742-й номер был четырехместным, оттуда вышли трое, прикинул капитан. Там теперь либо никого, либо остался один пассажир. И дверь, кажется, открыта.

«Саша, – показал Моравец бойцу, – страхуй нас из четыре-два».

«Понял», – кивнул дагестанец и скрылся в номере. Моравец проводил его взглядом, прислушался… Тихо. Так и должно быть.

«Входим все сразу», – показал он бойцам, стоя напротив каюты сменного капитана, наверняка зная, что дверь не заперта: офицеры на кораблях редко закрываются.

Капитан проснулся от нехватки воздуха. Его пальцы вцепились в чью-то руку. Дежурный свет, горевший справа от двери, творил со сменным капитаном невероятные вещи. Его глаза натыкались то на сероватое лицо, то на мифические расплывчатые фигуры, будто зависающие в воздухе. Наконец хватка неизвестного ослабла, и капитан близко-близко увидел безбликовый титановый клинок ножа с зубчатой пилкой для перепиливания. В спокойной обстановке он мог бы по достоинству оценить этот универсальный нож, который одинаково хорош и при разминировании, и для ближнего боя.

– Я спрашиваю, ты отвечаешь, – по-английски тихо произнес Моравец. – В каком номере остановился шейх Али-Шариф? Долго не думай, «люксов» на пароме всего восемь.

– Семьсот четвертый, – прохрипел капитан.

– Так, еще раз. Я говорю о шейхе Али-Шарифе. В каком номере он остановился?

– Семьсот четвертый.

– И еще раз.

Сменный повторил снова. Он был одет в форму иранского морского офицера. Спал он в рубашке и брюках, китель висел на вешалке рядом с дверью. Его каюта не отличалась ни размерами, ни роскошью, «обычная» капитанская каюта: с задней комнатой, туалетом и умывальником.

– Где находится охрана Шарифа?

– По бокам его каюты – два номера.

– Сколько человек?

– … Восемь, думаю.

– Подумай еще раз.

– Восемь.

Моравец снова вышел на связь с Вороной:

– Берите трап между первым и вторым лифтами.