Глава 21

Худые дни

Неизвестно откуда, но школьники узнали, что Никита Кузьмич потребовал от директора выдать ему Витины документы. Федор Семенович документов не выдал, а сам лично пошел к Кораблевым и просидел у них целый вечер. Разговор будто бы кончился тем, что Никита Кузьмич согласился оставить сына в школе, но с условием, что зачинщик драки Костя Ручьев будет строго наказан

Через два дня Витя вернулся в школу. На глазу у него лежала черная повязка, волосы были гладко зачесаны назад, новая рубаха коробом стояла на груди.

– Били его, колотили, а с него все как с гуся вода, – шепнул Паше Вася Новоселов. – Сияет, как млад месяц!

– Такого разве пробьешь!.. Смотрите, силушка гуляет! Один двоих скрутит, – отозвался Паша.

Ребята задумались. Что же случилось с Костей? Он хоть и горяч, но в драку из-за пустяка не полезет, и, если решился схватиться с Кораблевым, были к тому причины серьезные и необычные.

Паша и Вася несколько раз пытались выведать у приятеля, из-за чего тот подрался с Витькой, но мальчик упорно отмалчивался.

– Да что ты, право, тихоней стал! – возмущался Вася. – Кораблев говорит: тебе по всем линиям приработка будет… А ты молчишь, как рыба. Защищайся!

Но однажды к Паше и Васе подошел Колька и рассказал, что случилось на реке Чернушке.

– Вы Костю в обиду не давайте! – попросил он.

Озадаченные приятели поделились новостью с Варей и Митей:

– Мы теперь знаем… Ручей за учителя вступился. Нам надо поддержать его!

Но Варя замахала на них руками:

– При чем тут Федор Семенович! Просто Костя с Витькой поцапались по мелочи. Вы же, мальчишки, не можете без этого…

Паша недоверчиво усмехнулся:

– Расскажи еще кому… А я Костьку вот как знаю!

– Говоришь, по мелочи поцапались, – возразил Вася. – Так давно бы и замирились. А они и не смотрят друг на друга.

– Ну и помирятся… дайте срок!..

– Эге! – присвистнул Паша. – Да скорее Чернушка вспять потечет!

Мальчики так ничего и не поняли, но про себя решили своего друга в обиду не давать.

– Дело тут темное. Но раз на то пошло, Кораблеву тоже будет не сладко… узнает он худые дни.

И «худые дни» начались.

Во время уроков Витя частенько получал записки без подписи:

«Кораблев, признайся честно, за что тебя побили. Будь хоть раз человеком!»

«Извинись перед Федором Семеновичем. Мы требуем»!

«Кто против учителя, тот против нас!»

Витя зло рвал записки на мелкие клочки, старался показать, что он спокоен и невозмутим, но в то же время невольно чувствовал, что вокруг него творится неладное.

Как-то после уроков старшеклассники собрались на спортплощадке сыграть в футбол. Витя был прославленным центром нападения, и ни одна игра не обходилась без его участия. Но в этот раз никто почему-то не передавал ему мяча.

Витя рассердился и, захватив мяч, повел его напролом к воротам противника. Но тут раздался свисток.

Вася Новоселов – он был неизменным судьей на всех футбольных состязаниях – отобрал у него мяч и назначил штрафной удар. Витя заспорил, что это отсебятина и таких правил нет.

– За пререкания с судьей удаляетесь с поля, – неумолимо объявил судья.

– С поля! Долой! – дружно закричали игроки.

– Плевал я на вашу лапотную команду! – фыркнул Витя и с независимым видом ушел с площадки.

В другой раз Паша и Вася задержали Кораблева в классе. Они загородили дверь и приперли ее стулом.

– Садись, Кораблев, поговорим…

Витя с недоумением оглядел ребят.

– Садись, не робей! Драки больше не будет, – усмехнулся Паша. – На днях Ручьева на комитет комсомола вызывают. И тебя, наверное, пригласят. Ты что говорить будешь? Напали на тебя, обидели?

– Как было, так и скажу, – глухо выдавил Витя, все еще не решаясь сесть за парту. – Не я первый в драку полез…

– Знаем мы, кто первый… – оборвал его Вася. – Ты лучше объясни: зачем Федора Семеновича оскорбил? Когда у него прощения просить будешь?

История с дракой приобрела для Кораблева странный и непонятный оборот. С каждым днем все больше и больше школьников не желало разговаривать с Витей.

Даже Прахов начал сторониться Вити, хотя Кораблев уже несколько раз приглашал Алешу к себе домой послушать радио и сыграть в шашки.

– Я бы с охотой… Да, понимаешь, все некогда… – юлил Прахов и куда-то исчезал.

«Подумаешь, свет клином сошелся! – храбрился Витя. – Проживу и один! Радио буду слушать, на охоту могу пойти».

Но в душе он сознавал, что обманывает себя, Слушать радио не хотелось, идти одному на охоту – скучно.

Вскоре уехал отец. Вторая бригада получила шесть путевок на районные курсы просоводов. На бригадном собрании Марина предложила, кроме молодежи, послать на курсы Никиту Кузьмича. Тот начал отказываться, ссылался на годы, на недомогание, но Марина настояла на своем.

Никита Кузьмич нехотя собрался и отправился в район.

В доме Кораблевых стало совсем тоскливо. Сестра почти все время проводила в школе, и лишь одна мать хлопотала по хозяйству.

По утрам Вите все тяжелее становилось ходить в школу. Он затягивал сборы до последней минуты, зачемто несколько раз переобувался, пока мать почти силой не выпроваживала его из дому.

Однажды после обеда Витя надел новый полушубок, валенки и теплую шапку.

– Ты куда это собрался? – удивленно спросила сестра.

– К отцу поеду, в район… – мрачно заявил Витя. – Пусть он меня в другую школу устраивает. Ребята мне здесь житья не дают…

– Не выдумывай! – перебила его Галина Никитична. – Я ведь знаю, почему ребята тобой недовольны.

– Я по правде сказал, как есть. Не терпит нас учитель…

– Как у тебя язык поворачивается на такие слова! Отец наш в трех соснах заблудился, а ты, как попугай, повторяешь его несправедливые слова. Надо же думать, Виктор, самому думать!

Галина Никитична несколько раз прошлась по комнате, потом достала лист бумаги и, присев к столу, решительно написала записку. Затем вложила ее в конверт.

– Хорошо! Поезжай к отцу. Устраивайся в другую школу. Только передай, пожалуйста, новому директору вот это письмо.

– Какое письмо? – насторожился Витя.

– Я написала коротко, – объяснила сестра. – Ты оскорбил учителя. Товарищи требуют, чтобы ты извинился перед ним. Но у тебя не хватило на это мужества, и ты предпочитаешь перейти в другую школу. Так пусть новый директор знает об этом.

Галина Никитична сунула брату письмо, оделась и вышла из дому.

Мальчик долго смотрел на синий конверт, не зная, что с ним делать.

К нему подошла мать:

– Не ожесточай себя, сынок! Коль провинился в чем, так повинись. Повинную голову и меч не сечет, да и тебе легче будет.

– Ничего ты не знаешь! – раздраженно сказал Витя. – Не вмешивайся не в свое дело! – И, сунув письмо в карман, он выскочил за дверь.