7

На следующий день из общего отдела принесли список сотрудников газеты на первое октября. Список этот обновлялся ежегодно, и каждый мог из него узнать о различных передвижениях по службе, увольнениях и уходах На пенсию.

Соэда рассеянно стал листать список. В конце числились фамилии почетных служащих — это звание присваивалось сотрудникам, ушедшим на пенсию и занимавшим должность не ниже начальника отдела. Там значилась и фамилия Таки. «Ресэй Таки, в настоящее время директор-распорядитель Ассоциации по культурным связям с зарубежными странами. Проживает по адресу: Токио, Ода-ку, Дэнэнтефу, 3—571», — прочитал Соэда.

Значит, он живет в районе Дэнэнтефу, подумал Соэда и в следующий момент буквально привскочил на стуле. Да ведь это один из районов, которыми интересовался Тадасукэ Ито! Владелец гостиницы так и сказал: «Господин Ито спрашивал, как проехать в Дэнэнтефу».

Было бы, безусловно, преждевременным связывать Таки с Ито, исходя лишь из такого совпадения, но Соэду не оставляла мысль, что Ито по приезде в Токио в первую очередь посетил именно Таки. На это были определенные основания. Оба они — и спецкор газеты, и военный атташе — в конце войны находились в одной и той же нейтральной стране, и их связывало не просто шапочное знакомство.

И Соэда в конце концов утвердился в мысли, что Ито на следующий день по приезде в Токио сразу же направился к Таки.

Если бы в этом районе проживали его родственники или друзья, он, во-первых, перед отъездом сказал бы об этом приемному сыну, а во-вторых, остановился бы у них, а не снимал номер в гостинице. Напрашивался и следующий вывод: человек, которого Ито посетил в Дэнэнтефу, не настолько был ему близок, чтобы он мог остановиться у него в доме, а дело было настолько важным и не терпящим отлагательства, что по приезде Ито сразу пошел по этому адресу.

Обнаружив в книге посетителей подпись Коити Танаки, чей почерк был поразительно похож на почерк Ногами, а может, и столкнувшись случайно с этим человеком, Ито решил, обязательно повидать его в Токио. Но он не знал, где тот мог остановиться, и, вполне естественно, решил навести справки у их общего знакомого — Таки.

Этот ход мыслей привел Соэду в сильное возбуждение. Попробуем отыскать еще одно доказательство, подумал он и направился в информационный отдел.

— Покажите мне последние должностные списки государственных служащих, — попросил он.

Соэда присел в уголке и начал листать довольно объемистый том, который принес ему работник отдела. Отыскав департамент стран Европы и Азии министерства иностранных дел Японии, он прочитал: «Есио Мурао, домашний адрес: Минато-ку, Акасака, квартал Аояма, 6—741».

Итак, его догадка подтвердилась — это был второй адрес, где побывал Ито. Значит, после Таки он отправился к Мурао.

Мурао был помощником первого секретаря представительства. После отъезда посланника все трое — Мурао, Ито и Таки — работали под руководством Ногами. Значит, можно предположить, что Ито, не получив у Таки нужных сведений, пошел к Мурао.

В сильном волнении Соэда покинул информационный отдел. Его буквально подмывало тотчас же встретиться с Таки у Мурао и задать им один и тот же вопрос: «Чем закончилась ваша недавняя встреча с бывшим военным атташе Тадасукэ Ито?»

Он представил при этом их физиономии. В то же время он понимал, что желаемого ответа не получит и, следовательно, встреча с Таки и Мурао сейчас преждевременна, она только насторожила бы их! Следует подождать более подходящего момента.

Безусловно, и тот и другой прочитали в газетах об убийстве Ито, но, по-видимому, сознательно не захотели помочь группе розыска в выяснении обстоятельств убийства.

Итак, факт встречи Ито с Таки и Мурао следует считать доказанным. Затруднительно, конечно, в точности представить себе, о чем они говорили, но именно после этой встречи в районе Сэтагая был обнаружен труп Ито; пока неясно одно — непосредственно ли связана их встреча с последовавшим за ней убийством. Не исключено, что подобная связь существует. Во всяком случае, приезд Ито в Токио привел его к трагической гибели.

Соэда зашел в отдел социальных проблем.

— Меня интересуют отели, где обычно останавливаются иностранцы.

— В Токио их наберется чуть больше десятка. Для чего это вам? — спросил сотрудник отдела.

— Хочу отыскать фамилию одного постояльца, а для этого надо просмотреть регистрационные карточки в отелях с десятого по пятнадцатое октября.

— Задача не из легких. Ведь владельцы отелей, соблюдая коммерческую тайну, даже корреспондентам газет не показывают регистрационных карточек.

— Мне это очень нужно. Подскажите какой-нибудь способ, — попросил Соэда.

— Если придете просто с улицы, ничего не добьетесь. Надо действовать через полицию.

— Не годится, — нахмурился Соэда.

— Тогда через Ассоциацию владельцев отелей. Если заручиться рекомендательным письмом от кого-нибудь из членов правления, все будет в порядке. У вас есть среди них знакомые?

— К сожалению, нет, — покачал головой Соэда.

— В таком случае лучше всего обратиться к А. в отдел зарубежной информации. Он ведь не пропускает ни одного именитого иностранца, приезжающего в Японию, без того, чтобы не взять у него интервью. Само собой, его должны знать и владельцы отелей, где останавливаются иностранцы.

Соэда тут же поднялся на четвертый этаж в отдел зарубежной информации и изложил А. свою просьбу.

— Фамилия иностранца вам известна? — спросил тот.

— Нет. Знаю только, что это японец, приехавший из за границы.

— Каким образом, объясните, вы отыщете в регистрационных карточках фамилию, которую не знаете? — удивился А.

— Затрудняюсь сказать, но надеюсь, — отыщу, — ответил Соэда, а сам подумал, что, наверно, интересующий его человек приехал под другой фамилией.

— Во всяком случае, советую в первую очередь сходить к господину Ямакаве. — А. дал Соэде свою визитную карточку, на которой написал несколько слов.

Похожий на пожилого франта господин Ямакава не заставил себя ждать — должно быть, подействовала визитная карточка сотрудника отдела зарубежной информации.

— Мы обычно посторонним не показываем регистрационные карточки, — начал Ямакава. — Во-первых, мы соблюдаем интересы постояльцев, кроме того, это составляет, так сказать, нашу коммерческую тайну. Другое дело, если бы вы назвали фамилию. А отдавать на просмотр все регистрационные карточки…

Соэда и сам понимал безнадежность своей затеи, но все же уповал на доброжелательное отношение владельца отеля.

— К сожалению, фамилия японца, прибывшего из-за границы, мне неизвестна. Знаю только, что ему лет шестьдесят.

— Он прибыл из Америки?

— Не знаю, может быть, из Англии, но не исключено, что и из Бельгии…

— Так-так, значит, японец шестидесяти лет, прибыл из-за границы, — повторил Ямакава, постукивая пальцами по столу. — Он приехал с семьей?

— Точно не знаю. Думаю, что один.

— Полагаю, просмотр регистрационных карточек ничего не даст. Попробуем узнать у обслуживающего персонала.

Однако и опрос персонала не дал результатов.

Соэда обошел все лучшие отели, в которых останавливаются иностранцы, но нужного ему человека нигде не обнаружил, хотя в конце концов и вынужден был назвать обе фамилии: Коити Танаки и Кэнъитиро Ногами.

На объезд семи отелей понадобилось больше четырех часов. Когда уставший до изнеможения Соэда сел в машину и направился в редакцию, уже начало смеркаться и на магазинах зажглись неоновые рекламы. Наступил час пик, и машина ползла черепашьим шагом. На перекрестке пришлось довольно долго ожидать зеленый свет. Соэда бездумно глядел сквозь ветровое стекло на поток людей, переходивших улицу. Внезапно он заметил знакомое лицо. Ну конечно же, это Сэцуко Асимура! Женщина миновала перекресток и пошла в том же направлении, куда должен был ехать и он. Соэда хотел было выскочить из машины, но вспомнил о правилах уличного движения и отказался от своего намерения. Машина медленно двинулась. Соэда не отрывал глаз от Сэцуко, стараясь не потерять ее из виду.

— Останови здесь, — сказал он шоферу, когда они обогнали женщину. Он вышел из машины и зашагал в обратном направлении, внимательно разглядывая прохожих. Но Сэцуко как сквозь землю провалилась. Соэда стал беспокойно оглядываться по сторонам: ведь только что она была здесь!

Он увидел ее, когда уже совершенно отчаялся и собирался вернуться к машине. Сэцуко была в магазине, торгующем фруктами и фарфоровой посудой. По-видимому, она зашла туда в тот момент, когда Соэда вылезал из машины.

Он остановился у входа, закурил и стал ждать. Сэцуко появилась минут через двадцать.

— Какая неожиданность! — воскликнула она, увидев Соэду. — Никогда бы не подумала, что встречу вас здесь.

— Извините, Сэцуко, не могли бы вы уделить мне полчаса? — сказал Соэда.

— Пожалуйста! Но может быть, нам будет удобней поговорить в кафе?

Они прошлись немного пешком и вскоре зашли в уютное кафе. На полках из красного кирпича стояли изящные вазы с хризантемами, которые яркими цветовыми пятнами оживляли царивший здесь полумрак и под тихую музыку, казалось, перебирали свои лепестки.

— Так вы утверждаете, будто страницы из книг посетителей… — Сэцуко, не моргая, во все глаза глядела на Соэду.

— Совершенно верно, — кивнул Соэда. — Были аккуратно вырезаны именно те страницы, где стояла фамилия Коити Танаки. И в Ангоине, и в храме Тоседайдзи. Причем привратники ничего не заметили. Да и могло ли им прийти в голову, что кому-то понадобится вырезать страницы из книги посетителей?! А вы что думаете по этому поводу?

— Абсолютно ничего. Просто все кажется таким загадочным.

— Мало того, невероятным. Можно было бы считать случайностью, если бы страницу вырезали лишь в одном храме либо в двух этих храмах — разные страницы. А то ведь вырезаны страницы именно с фамилией Коити Танаки, значит, это не случайно. Кого-то она заинтересовала, — сказал Соэда.

Сэцуко испуганно посмотрела на собеседника.

— Господин Соэда, вы специально были в Наре, чтобы самому взглянуть на эти книги?

— Честно говоря, да. Узнав от Кумико о вашем открытии, я решил увидеть все своими глазами, ну, а что из этого вышло, вы только что слышали.

— Но все-таки, почему вы вообще этим заинтересовались?

Соэда на минуту задумался.

— Меня удивила поразительная идентичность почерков Коити Танаки и господина Ногами, — ответил он. — Но теперь я убежден, что это заинтересовало еще кого-то, кроме меня. И этот человек, опередив меня, вырезал в книгах посетителей интересующие нас обоих страницы. Вам не кажется все это странным?

На этот раз задумалась Сэцуко. Ее взгляд, остановившийся было на Соэде, устремился в сторону, где молоденькая миловидная официантка разносила посетителям кофе.

— Господин Соэда, — тихо сказала она, не отрывая взгляда от девушки. — Вы думаете, мой дядя жив?

— Именно так, — без промедления ответил Соэда. — Помните, ваш муж говорил, будто вас водил дух господина Ногами. А я думаю, дело здесь вовсе не в духе, просто сам господин Ногами находится в Японии.

— Ну, а как же быть с официальным сообщением о смерти дяди? Если бы сообщение касалось погибшего на поле боя солдата, в его достоверности можно было бы еще сомневаться — такие случаи известны. Но дядя был не солдатом, а первым секретарем нашего представительства, в нейтральной стране. К тому же сообщалось, что он сперва заболел и был помещен в больницу. Просто трудно поверить, что официальное сообщение могло быть ложным. Ведь оно касалось дипломата, занимающего видный пост. Неужели могли при таких обстоятельствах дать ошибочную телеграмму?

— В этом все и дело. — Соэда утвердительно кивнул головой. — Мне тоже трудно не верить в правдивость официального сообщения. Вы совершенно правы, говоря, что господин Ногами был не солдатом и погиб не на войне. Это не тот случай, когда кто-то, кого считали убитым на фронте, вернулся домой. И, все же меня почему-то не оставляет мысль, что господин Ногами жив и сейчас находится в Японии.

— Этого не может быть, господин Соэда, — сказала Сэцуко, и, хотя на губах ее появилась улыбка, взгляд ее был строг. — Мы не можем подвергать сомнению официальное сообщение правительства. Дядя был дипломатом, он представлял японское государство, он умер в нейтральной стране. Всякая ошибка в сообщении абсолютно исключена. И я прошу вас: оставьте, пожалуйста, все ваши сомнения на этот счет.

— Я и сам неоднократно хотел это сделать, — ответил Соэда. — В тех условиях, когда война уже вступила в решающую стадию, трудно предположить, чтобы нейтральная страна и японское правительство в чьих-либо интересах опубликовали заведомо неверную телеграмму о кончине господина Ногами.

— И что же? — Сэцуко резко изменилась в лице.

— Поэтому, поверьте, я всеми силами старался отбросить в сторону свои предположения, ведь нельзя же, в самом деле, не доверять этим сообщениям. И тем не менее сколько странных совпадений! В нарских храмах обнаруживаются подписи человека, обладающего почерком господина Ногами, а как известно, господин Ногами издавна любил посещать именно эти храмы. Потом кто-то вырезает как раз те страницы в книгах посетителей, на которых расписался этот человек. Может быть, это только мое предположение, но, возможно, Коити Танака был не только в Тоседайдзи и Ангоине. Не исключено, что он побывал еще в каких-либо храмах, расписался и там и что страницы с его подписью там тоже исчезли…

— Но почему в мире не может быть человека, почерк которого похож на почерк Ногами? — перебила его Сэцуко. — Простите за резкость, но на этом основании строить версию о том, что мой дядя жив, по меньшей мере глупо.

— Вполне возможно, что в своих предположениях я зашел слишком далеко. И все же они не так фантастичны, как могут показаться. Позвольте сообщить вам, что несколько дней назад на глухой окраине Сэтагая был убит человек, который во время войны служил в качестве военного атташе в том же представительстве, что и господин Ногами…

Лицо Сэцуко покрыла мертвенная бледность.