на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 17

Выпала Райне десятидневная передышка. Все это время Максен словно бы и не замечал ее. Правда, бросал мимолетные взгляды, да иногда при встрече они касались друг друга локтями. Строительство стены закончилось, и у рыцаря теперь были свободные часы для чтения хозяйственных книг, беседы с управляющими и своим приятелем, сэром Гаем.

Она возносила хвалу Богу за то, что дела занимают все время Пендери и она может жить спокойно. Ей было хорошо, привольно среди соплеменников. Одно было скверно: Сета портила настроение, рассказывая истории о бурном распутстве Максена. Райна старалась пропускать ее слова мимо ушей, да куда там. Поневоле сомнение возьмет, если он ее и знать не хочет.

«Отлично, просто отлично, — твердила она, снимая с крючка кувшин для эля. — Мне абсолютно все равно». Собрав всю Богом данную силу, Райна налегла на рычаг, но тот никак не поддавался. Невольно ворча, саксонка предприняла вторую попытку, но не рассчитала и, потеряв равновесие, шлепнулась в грязь.

Раздосадованная девушка взглянула на Олдвина, которому было поручено следить за доставкой вина к столу. Он возлегал в тени, рассолодев от вина, выпитого накануне. Он уже привык к постоянной головной боли по утрам, а обитатели замка привыкли к тому, что поставщик вин не был трезвым от самого сотворения мира. И все-таки Олдвин был добрым парнем.

Вздохнув, саксонка поднялась, отряхивая грязь, и подошла к бочке.

— Райна, — окликнула ее Лусилла. — Да?

— Лорд Пендери спрашивал о тебе. Говорит, что настало время.

«Время? Что он имеет в виду? Постель? Вряд ли. Ведь Пендери отказался от моих услуг, если, конечно, не передумал».

— А сказал милорд, для чего настало время?

— Сама узнаешь. Поторопись, он ждет тебя.

Оставив бочку в покое, Райна поднялась по лестнице, обменялась недоуменным взглядом с Лусиллой и вышла в зал.

Максен стоял за огромным столом. Справа от него лежали толстые хозяйственные книги, слева — штуки ткани: белые, голубые, темно-голубые. Рыцарь поднял глаза только тогда, когда девушка оказалась рядом.

— Время, милорд? — робко спросила она. Впервые за десять дней он ощупал ее проницательным взглядом:

— Вы забыли?

Райна нахмурилась, а рыцарь улыбнулся и взял ножницы, лежавшие между книгами.

— А я считала, что вы передумали.

— Нет, просто не было времени.

— Теперь оно появилось?

Рыцарь опустился в кресло:

— Да нет, волосы отросли и мешают мне.

Райна, обойдя стол, подошла к барону:

— Лучше сесть на скамью. Кресло с высокой спинкой будет мне мешать.

Пендери пересел на скамью и пододвинул к себе самую толстую из книг:

— Затылок надо подстричь до корней, подкоротить по бокам, а больше трогать ничего не надо. Я хочу отрастить волосы.

— Но у норманнов другая прическа, — возразила девушка.

— Мне всегда нравился саксонский стиль. Лысым ходить я не хочу, поэтому приходится хитрить.

Райна знала, что многие норманны перенимают саксонский стиль. Томас позволял своим людям следовать чужой моде, но сам отказался, говоря, что вассал короля Вильгельма должен походить на норманна, а не на варвара. Максен, видимо, отличался от Томаса.

Взяв ножницы, девушка разделила густую копну волос и принялась за дело. Сверкали серебряные лезвия, раздавался хруст разрезаемых волос, сопровождаемый шелестом страниц.

— Любопытно, — заметила она, — саксонка стоит над норманном, держа в руках оружие. Вы не боитесь, что я могу причинить вам вред?

— Не боюсь, — не поднимая головы буркнул Максен.

Райна застыла, не успев донести ножницы до головы, и ждала, когда он поднимет глаза. Тот почувствовал ее взгляд, но продолжал листать книгу.

— Почему вы мне доверяете в этом и больше ни в чем?

Подавив вздох, рыцарь оторвался от книги:

— Вы лжете, Райна. Слава Богу, не для своей выгоды, а ради других. У вас воля, какую редко встретишь у женщин, и мне приходится быть начеку, но вы не способны на убийство.

— И все же вы считаете меня виновной в смерти Томаса, — напомнила саксонка и тут же укорила себя за необдуманные слова.

К ее удивлению, Пендери остался спокоен, только крепче сжал губы.

— Вина за содеянное и убийство — не одно и то же, Райна. Мы уже установили, что его убил этот ваш незнакомец, скрывшийся в лесу.

Надо бы закончить на этом разговор, но Райна не могла остановиться.

— Но я все же виновна, не так ли?

— Вы так думаете?

Она растерянно заморгала. Тайный голос шептал, что не надо пускаться в рассуждения о Томасе, но она не прислушалась к нему.

— Я хотела сбежать от него. Я не желала его смерти.

Пендери, помолчав, спросил:

— А вот Эдвин желал, да?

В голосе норманна ничего не слышалось враждебного, и девушка, сбитая с толку, ответила не сразу:

— Они сражались, но, клянусь, Эдвин не убивал его.

— Верно, — проговорил рыцарь и, глядя в широко открытые глаза девушки, поинтересовался, — почему вы не ушли с ним?

— Мне… я… мне следовало бы это сделать, — замялась она, стараясь не вызывать в памяти тот ужасный день, — но я не могла оставить Томаса одного.

— Почему?

Как так вышло, что замечание о ножницах вдруг привело к такому тяжелому разговору?

— Я не любила Томаса, но он мне был небезразличен. Ваш брат считался неплохим человеком.

— И глупым, — рявкнул Пендери, — ему надо было не удерживать вас, а отпустить.

И рыцарь неожиданно рассмеялся:

— Похоже, я такой же болван, и если бы вы вздумали сбежать от меня, я бы тоже пустился в погоню.

Посерьезнев, рыцарь осторожно коснулся ее подбородка:

— Любопытно, Райна, вы тоже принесете мне смерть?

Девушка покачала головой:

— Раньше я хотела это сделать, но сейчас, обещаю, не буду даже пытаться. Я буду нести свой крест здесь, в Этчевери.

— А если Эдвин опять придет за вами?

— Неужели вы не понимаете? Я не пошла с ним в прошлый раз, так почему должна идти в другой?

— А он вернется?

Райна нахмурилась:

— Этого я не знаю. Если Харволфсону удастся освободить Этеля и тех четырех саксов из темницы, то только они пойдут за ним. Хотя не стоит рисковать ради пятерых.

Максен убрал руку.

— Да, но саксы привыкли рисковать, — заметил он, вновь погрузившись в раздумья.

Райна догадывалась, о чем он думает.

— Максен, прошу, не надо ничего плохого делать Этелю и остальным. Они могут не подчиниться вам и не признать своим лордом, но все же это хорошие люди.

Девушка сказала так обо всех, но, честно говоря, знала только Этеля.

— И что вы предлагаете мне делать? Освободить их?

— Я бы очень этого хотела, — призналась она. Но себе говорила, что требует слишком многого. Рыцарь раздумчиво потер подбородок:

— Лучше бы всех послать на виселицу, — изрек он, — я бы обезопасил себя.

— Тогда почему вы этого не сделали?

— Что-то в них восхищает меня. Я не могу ни в чем винить людей, готовых идти на плаху за свою веру.

«Господи, что за день неожиданных признаний», — подумала Райна. Ей никогда бы не пришло в голову, что Максен способен на такие откровения. Зато теперь понятно, почему он до сих пор не расправился с пленниками.

— Что вы будете делать?

— У них было достаточно времени на размышления. Может, они подумали и присоединятся к остальным.

— А если они не передумали?

Рыцарь провел резко по волосам.

— Я восхищаюсь ими, Райна, и не могу говорить одно, а делать другое.

— Знаю, — еле слышно произнесла она.

— Продолжайте, — приказал Максен.

Взяв ножницы, она поднесла их к его волосам, но вновь и вновь мысленно возвращалась к их разговору. Почему он не заговорил с ней об этом — загадка. Ей казалось, что между ними непробиваемая стена непонимания. И вдруг в этой стене — брешь…

Волосы Максена уже усыпали пол. Саксонка попросила его:

— Повернитесь.

Молча рыцарь перебросил ноги через скамью и они оказались лицом к лицу. Ну вот, теперь ей приходится стоять между его бедрами. А ей вполне довольно нескольких минут, которые они провели рядом. Не глядя ему в глаза, она попробовала встать с правой стороны, но рыцарь не позволил.

— Вам легче стричь будет, — пояснил он.

«Ему легко, а вот мне наоборот», — подумала Райна, но протестовать на стала, тем более что стричь осталось совсем недолго. Несколько минут еще — и стрижке конец.

— Ну вот и все, — облеченно вздохнула она, обозревая свою работу.

— Так лучше?

— Еще бы!

Она сияла от радости. Ничто в Максене не напоминало монаха: тонзура заросла, волосы, еще недавно в беспорядке падавшие на плечи, теперь темным ворохом лежали на полу. Перед Райной предстал самый красивый из всех мужчин, которых ей когда-либо доводилось видеть.

— Хорошо, — благодарно произнес Пендери. Поднявшись, он стряхнул волосы с рубашки, штанов и скамьи. Покончив с уборкой, рыцарь уселся в кресло и указал на штуки ткани:

— На одежду.

Подойдя к столу, девушка коснулась пальцами тонкого голубого полотна:

— Из него можно сшить великолепную рубашку. Да и эти хороши.

Она тронула рукой другие ткани.

— Голубой — для вас.

Саксонка взглянула на ткань, затем на норманна:

— Зачем?

Рыцарь брезгливо коснулся ее поношенного платья:

— Мне надоело смотреть на это рванье.

— Я исполнила вашу волю.

— Но я же не приказывал уродовать себя.

Бесспорно, Райна была одета хуже других служанок, но это позволяло ей держаться в тени, не привлекая к себе внимания. А если Максену хочется увидеть ее в красивых нарядах, то ради Бога. Томас подарил ей много платьев. Но она считала, что те платья слишком хороши: сшиты из великолепного сукна, украшены золотыми и серебряными нитями, а одно — даже драгоценными камнями.

— Голубой наряд — не для служанки, — твердо возразила саксонка.

С сожалением отодвинув чудесную ткань, она притянула другую штуку.

— Наверно, лучше коричневый.

Максен перебросил голубую ткань ближе к девушке:

— Я же сказал, именно этот.

Пожалуй, спорить с ним не имело смысла.

— И если останется — можете выкроить мне рубашку.

Райна пожала плечами.

— Хорошо, — и начала сматывать штуки, полагая, что хозяин вернется к чтению книг.

— Погодите, — остановил он ее. — Потом их принесут в мою комнату.

— Вашу комнату?

— Да, там никто не будет мешать. Вы не согласны?

«Слишком опасное место для шитья», — с тревогой подумала девушка.

— Я могла бы шить у очага.

Максен криво улыбнулся:

— Пускай так, но ткань будет лежать в моем сундуке.

— Отлично, — сказала она на ходу, — начну сегодня же после ужина.

— Райна, мне не к спеху, начните со своего платья.

Она-то как раз собиралась сделать наоборот, но если таково его желание…

— Милорд, — послышался мужской голос. Оба повернулись к выходу и увидели встревоженного Гая.

— Что такое?

Гай держал в руке свернутый в трубку лист бумаги.

— Ответ из Трионна.

Райна знала, что в замке Трионн живут родители Максена.

— Я ухожу, — сказала она, обойдя стол. Максен, погруженный в чтение послания, кивнул.

Уходя, девушка слышала его слова: — Хорошо. Запасы уже собраны. Их привезут сюда в начале месяца.

Она легко вникла в смысл сказанного — речь идет о провианте, который привезут из Трионна. Он позволит пережить зиму. В прошлом году отец Томаса сам едва сводил концы с концами, но нынче дела его, похоже, пошли на лад. Саксонка прибавила шагу, торопясь поделиться радостной вестью с Милдред, которую пугала голодом предстоящая зима.

— Значит, непогода и холода им теперь не так страшны, — донесся голос Гая.

Зашелестел сворачиваемый лист.

— Да, если сэр Иеремия Бронтон и Дэрик Вестеринг тоже помогут.

Райна замедлила шаг — значит, один Трионн их не прокормит?

— Думаете, они пойдут на это? — спросил сэр Гай.

— Конечно, ведь они мне обязаны жизнью.

«Норманны, чьи жизни спас Максен в битве при Гастингсе, — догадалась она. — Господи, пусть же они тоже помогут!»

Завернув за угол, девушка прислонилась к стене, прислушиваясь к разговору. Подслушивать нехорошо, конечно, но, может, без посторонних ушей у них развяжутся языки?

— Саксы — обуза для нас, особенно если запасов провианта будет мало, — продолжал Торкво.

Райна, затаив дыхание, ждала ответа Пендери.

— Все станут обузой, но ко всем я буду относиться одинаково. Надо чаще ездить на охоту, тогда пищи хватит.

Райна почувствовала, как у нее потяжелело на душе. Похоже, норманн отвоевал себе место в ее сердце. Он решил заботиться одинаково обо всех епоих вассалах.

— Это трудно, — буркнул Гай.

— Я не жду ничего иного.

Девушка пошла скорым шагом вниз и, выйдя на холодный пронизывающий ветер, уже не замечала серого, затянутого тучами неба. Ей хотелось петь.

Две недели спустя в замок привезли припасы. Пришла и весть о продвижении повстанцев Эдвина на запад. Никто ничего толком не знал, слухи ходили самые разноречивые, но ясно было одно — Харволфсон собрал немалое число сторонников. А это — новый мятеж. Легко было понять, почему у Эдвина так много сподвижников: саксы просто не надеялись пережить холодную и голодную зиму.

Устав от всяких пересудов, Пендери решил сам разложить припасы по кладовым. Уйдя с обеда, который только что начался, рыцарь пришел к себе и, усевшись в кресло, сорвал сургуч с первого мешка. Бумага, попавшаяся ему на глаза, заставила его улыбнуться и вздохнуть с облегчением. Дэрик Витеринг не подвел и скоро пришлет провизию. А вот послание Иеремии Бронтона стерло с лица улыбку. Рыцарь приносил свои извинения, сообщая, что не в силах по-ючь из-за набега Эдвина.

Отложив в сторону бумаги, Максен закрыл лицо эуками. Он знал, как избавиться от Харволфсона, знал, что именно к нему обратится король Вильгельм. К счастью, у него впереди вся зима. Ведь лишь весной суверен призовет его. И тогда земля обагрится кровью…

Рыцарь резко поднялся. Нет, сейчас ни к чему думать об этом. Надо вернуться к трапезе и заполучить женщину, о которой думал дни и ночи напролет. К сожалению, все эти дни он был слишком занят, чтобы обхаживать ее, но впереди — целая зима.


Глава 16 | Проклятие любви | Глава 18