Глава одиннадцатая

Келсон легонько постучал в дверь, которую указала ему Сиворн, затем проскользнул внутрь. На другом конце комнаты худощавая светловолосая девушка стояла в тени оконной ниши, кутаясь в длинную шелковую шаль, поверх которой волной рассыпались золотистые волосы, доходившие ей до пояса.

При появлении Келсона она обернулась, и постепенно он смог лучше разглядеть черты ее лица, в особенности когда она двинулась ему навстречу и ее осветил огонь очага, над которым горели несколько свечей и две масляные лампы. Она присела в грациозном поклоне, прижав правую руку к груди. Когда она подняла на него взор, Келсон заметил, что глаза у нее очень светлые, светло-серые, как у него самого, и она была куда красивее, чем он смел надеяться.

— Вы.., вы выросли, — произнес он неловко, толком не зная, что сказать.

— Вы тоже. — В уголках полных розовых губ мелькнула тень улыбки. — Думаю, мы оба немало изменились с тех пор, как играли вместе в саду, столько лет назад.

Он заставил себя кивнуть, чувствуя неловкость, словно юный паж, только что представленный ко двору.

— Вас не было за ужином, — заметил он.

— Да, мне показалось.., что это едва ли будет разумно при таких обстоятельствах. И я.., полагаю, вы уже привыкли к тому, что какие-то люди пытаются убить вас.

— Человек ко всему привыкает, — согласился он с кривой усмешкой. — Если только выживет. Боюсь, это одна из отрицательных сторон жизни коронованной особы.

— Точно такая же, как и необходимость заключить надлежащий брак.

— Да, — согласился он, чуть помолчав. — А у вас…

Разве у вас тогда.., было не две косички вместо одной?

Она сморщила нос с деланным возмущением.

— Да, и этот гадкий Конал все время дергал меня за них, чтобы довести до слез. Ему удалось это всего однажды… Но гораздо чаще я сама награждала его тумаками. Однако Ришель приходила мне на выручку… Либо звала на помощь вас.

— А я и позабыл, — признал он, тщетно пытаясь выдавить улыбку. Однако его покоробило то, что она помянула Конала — который уже тогда был своевольным мальчишкой, — и, заметив это, Аракси тут же смущенно опустила глаза.

— Простите меня, мне не следовало об этом говорить.

Взволнованная, она указала на скамью перед очагом и тут же присела на самый краешек, не глядя, последует ли Келсон ее примеру. Он тоже сел, но лишь чуть погодя. По-прежнему отводя от него взор, Она наклонилась, чтобы подбросить в огонь пару щепок.

— Боюсь, для моей бедной матушки я была сущим наказанием, — промолвила она наконец, отряхивая пальцы об юбку, а затем вновь выпрямилась.

На ней было то же самое зеленое платье, что и во время вечернего приема. — Ришель всегда была настоящей маленькой принцессой, а я всегда уже к середине дня ухитрялась перепачкать и лицо, и одежду.

То я спасала какого-нибудь котенка на дереве, то гонялась за убежавшим пони или играла на конюшне со щенками дядюшки Бриона…

Келсон, почти не слушая ее, рассеянно кивнул, и наконец, из чувства долга, все же заставил себя промолвить:

— Аракси, я пришел сюда не для того, чтобы говорить о прошлом.

— Знаю, но, возможно, нам следовало бы поговорить немного о прошлом, прежде чем начать говорить о будущем… О вашем будущем и о моем. Может быть, это лишь оттягивает неизбежное, но мы ведь все-таки люди, а не просто короли и принцессы.

По этим словам он осознал внезапно, что она нервничает ничуть не меньше, чем он сам, и это заставило его задуматься над тем, что до сих пор никогда не приходило ему в голову. Неужели у Аракси тоже была какая-то тайная любовь, от которой ей пришлось отказаться в интересах этого брака?

Он рассеянно уставился в огонь, упираясь локтями в колени и задумчиво вертя на мизинце кольцо Сиданы, — как всегда, оно было рядом с большим перстнем, украшенным гербом Халдейнов. Он не взял с собой в путешествие Кольцо Огня, являвшееся истинным символом королевского титула, ибо оставил его в Ремуте Нигелю на тот случай, если произойдет самое страшное и он не вернется из этой поездки.

— Мы оба связаны чувством долга, — промолвил он негромко. — И вам известно, что один раз я уже вступал в брак по расчету.

— О, да, ваша светловолосая принцесса… Сидана Меарская. Нам говорили, что она была юна и прекрасна, и что вы смогли даже полюбить ее.

Он опустил глаза, пытаясь не вспоминать, как Сидана лежала в его объятиях, обливаясь кровью.

— О, да, она была очень.., очень красива, — прошептал он. — И отважна. Не могу сказать наверняка, любил ли я ее… Но я очень хотел попытаться ее полюбить. Я испытывал уважение к ней за ту смелость, которая ей понадобилась, дабы согласиться на этот брак ради того, чтобы примирить старых врагов и принести мир на наши земли. Со временем, полагаю, между нами возникло бы подлинное чувство, если и не любовь, то хотя бы привязанность, некая близость…

Он покачал головой, отгоняя воспоминания.

— Но этому не суждено было случиться. Я твердил себе в те дни, сразу после ее гибели, что любил ее… Или по крайней мере, что полюбил бы ее, если бы она осталась в живых, и использовал это как оправдание, чтобы не вступать больше в брак из одного лишь политического расчета. И когда я встретил Росану, то меньше всего собирался влюбляться в нее.

— Она такая.., необычная, — прошептала Аракси, не глядя на него.

Келсон поднял голову, изучающе глядя на ее профиль, выделявшийся на фоне пламени очага, невольно сравнивая ее с темноволосой Росаной. Воистину, они были совершенно непохожи друг на друга.

— А говорила ли она с вами обо мне? — осмелился он спросить.

Аракси чуть заметно улыбнулась, не сводя взгляда с изящных рук, сложенных на коленях.

— Она говорила много добрых слов о короле Гвиннеда, о его любезном обхождении и чувстве чести, и о том, как он нуждается в королеве, которая станет править рядом с ним, — сказала она. — Однако о Келсоне-мужчине она не говорила почти ничего. Полагаю, очень трудно петь хвалу своему возлюбленному другой женщине, одновременно испытывая надежду и боль потери.

— Так она все еще любит меня? — воскликнул Келсон.

— О, да, в этом не может быть никаких сомнений, — отозвалась Аракси. — И будет любить, я думаю, до самого своего смертного часа. И познав всю глубину ее любви к вам, сперва я очень долго отказывалась уступить ее мольбам.

Длинные тонкие пальцы принялись нервно сминать складки на юбке, и усилием воли Аракси заставила себя успокоиться и медленным движением расправила ткань на коленях.

— Но она настаивала, и казалась вполне уверенной в себе… И та мудрость, которую дал мне за месяцы наших занятий милорд Азим и другие наставники, убедила меня, что подобный компромисс может оказаться в интересах Гвиннеда, учитывая нынешние непростые обстоятельства. Я могу лишь надеяться, что окажусь достойной занять ее место.., если, конечно, таково будет ваше желание, милорд.

С этими словами она потеснее запахнула на плечах свою полосатую шаль и прикусила губу, не скрывая тревоги. Келсон на миг закрыл глаза и стиснул зубы, силясь подавить скорбь, но наконец заставил себя сглотнуть и промолвил:

— Долг короля может оказаться очень тяжек. — Он вздохнул. — И все же я не хочу, чтобы сомнения с моей стороны вы восприняли как дань каким-то вашим недостаткам. Росана приняла решение… И она действовала на благо всего королевства, а не только отдельных людей. Долг для нее превыше всего, так уж она воспитана. Но то же самое можно сказать и обо мне, и о вас. Так что воистину, путь, который она для нас наметила, может стать наилучшим для всех. — Он поднял взор на Аракси. — Однако разумеется, если слухи не лгут, и сердце ваше и впрямь отдано Куану Ховисскому, либо кому-то другому, тогда…

Ироничная улыбка заиграла на ее губах, и Аракси легонько покачала головой.

— Мое сердце не отдано никому, милорд. Что же до слухов, то не стоит придавать им значения. У нас и без того слишком невелик выбор спутников жизни. Куан — славный юноша… И если бы мой младший брат остался в живых, я бы хотела, чтобы он был на него похож.

— Так вы полагаете, он любит Гвенлиан? — спросил Келсон. — Ведь не стоит забывать, что, женившись на ней, он унаследует обе короны, если Колман умрет, не оставив потомства.

— Могу вас заверить, что этот брак будет питать искренняя любовь, а не только сознание политической выгоды, — отозвалась Аракси с улыбкой. — Что же до Колмана, то он вполне заслужил это своим бессердечным обращением с принцессой Джаннивер. Вот уже четыре года, как никто в Одиннадцати Королевствах не желает и помыслить о том, чтобы породниться в браке с Лланнедом. Конечно, со временем все изменится, — признала она. — И найдется женщина при каком-нибудь дворе, которая решит, что ради короны стоит пожертвовать честью. Но тем временем Колман не молодеет, и наследников у него по-прежнему нет как нет, так что Куан и Гвенлиан могут позволить себе подождать.

Несмотря на всю затруднительность собственного положения, Келсон не удержался от улыбки. Сейчас ему было почти жаль Колмана.

— Я вижу, что если мы с вами поженимся, прелестная кузина, то у меня будет достойная супруга, ибо в вашем сердце горит огонь справедливости и сочувствия к несправедливо обиженным. Но по счастью, судьба Джаннивер сложилась самым благополучным образом… И я счастлив сказать, что отчасти и сам поспособствовал этому. Всего пару дней назад я выдал Джаннивер за куда более достойного человека, нежели Колман Лланнедский.

Она устремила на него взор и лишь сейчас впервые за все это время улыбнулась по-настоящему.

— Мы слышали об этом, милорд. Весть об их браке достигла нас два дня назад и вызвала немало толков среди придворных дам. Говорят также, что в честь этой свадьбы вы даровали жениху титул барона Килшейнского, хотя он и без того был достоин своей прелестной невесты.

Засмеявшись помимо воли, Келсон покачал головой и опустил глаза.

— Все и впрямь окончилось для них наилучшим образом. По-моему, они очень счастливы. Хотел бы я, чтобы.., чтобы и в нашем случае все сложилось столь же удачно.

Она вновь отвернулась к огню, немного помолчала, затем негромко промолвила:

— Милорд, я буду говорить начистоту, ибо кто-то из нас должен это сделать. Признаюсь откровенно, что немало размышляла над предложением Росаны все эти месяцы. Будучи из рода Халдейнов, я всегда понимала, что политические соображения сыграют немаловажную роль в моем будущем супружестве, точно так же, как вы знали, что не сможете избежать этого для себя. И если в браке ни один из нас не познает великой страсти, чего нам бы, конечно, хотелось, то по крайней мере мы с вами схожего происхождения, и у нас одни цели. И когда я была малышкой, то признаюсь, что была без ума от моего отважного и ослепительного кузена Келсона. Возможно, мы могли бы начать с этого…

Рывком поднявшись с места, он принялся расхаживать перед очагом и долгое время молчал, пытаясь осознать все сказанное Аракси. Его смутила и одновременно до глубины души тронула ее простая и наивная вера, что вдвоем они сумеют выстроить для себя новую жизнь на осколках былых надежд и мечтаний. Наконец, он обернулся и взглянул на нее, явно смущенную его нерешительностью. И взывая к истоку своей внутренней силы, Келсон попытался собраться с мыслями, дабы, наконец, предложить ей свою руку и корону.

— Аракси, — промолвил он негромко, стараясь не отвести взгляда, когда она подняла на него глаза. — Будучи человеком чести, я должен сказать вам две вещи, прежде чем попрошу о третьей. Первое — я никогда не перестану любить ее, как бы все ни сложилось в дальнейшем между мной и вами. Но вместе с тем я сразу спешу заверить вас, что никогда, ни при каких условиях не позволю этой любви встать между мною и моей королевой, которой буду служить верой и правдой.

Помолчав, он с трудом сглотнул, ожидая увидеть страх в ее глазах, но она лишь склонила голову в знак согласия, смаргивая слезы.

— Второе касается ее сына, Альбина, — ровным голосом продолжил Келсон. — Если бы все сложилось иначе, Альбин мог бы оказаться моим сыном…

И именно поэтому он всегда будет занимать особое место в моем сердце, хотя не может быть никаких сомнений в том, что мои собственные сыновья всегда будут идти впереди по престолонаследию.

— К несчастью, как вам это, наверное, известно, Ро.., его мать опасается, как бы злонамеренные люди не попытались однажды использовать его против меня, и именно поэтому надеется, что он посвятит свою жизнь Церкви. Однако я считаю, что мальчик должен иметь право сам сделать выбор, как сложится его дальнейшая жизнь. Именно поэтому я намерен сделать некоторые предложения его деду, моему дяде Нигелю, дабы мальчик был восстановлен в правах наследия. Со временем я попытаюсь убедить Нигеля, чтобы он согласился на мое предложение, и надеюсь также, что на это согласится и мать Альбина.

Это.., вы полагаете, это приемлемо для вас?

Она кивнула, утирая слезы.

— Вы проявляете доброту и щедрость, государь, — прошептала она. — Его мать и я, мы стали почти как сестры за эти месяцы, и я приветствую любое ваше решение касательно ее сына. Он очаровательный ребенок.

Глубоко вздохнув, Келсон повернулся лицом к Аракси.

— Тогда осталась лишь третья и последняя вещь, и об этом я должен спросить вас, а не просто сказать, ибо таково ее желание… И я знаю, что она хочет этого из той же любви и чувства долга перед Гвиннедом, которые разделяем и мы с вами.

С этими словами он опустился перед ней на одно колено.

— Аракси Халдейн, я не могу обещать, что буду питать к вам ту же любовь, что питаю к Росане, но даю вам слово как король и ваш родич, и как мужчина, что всегда буду относиться к вам с честью, уважением и привязанностью. Теперь, выслушав это, окажете ли вы мне величайшую честь и согласитесь ли вы отдать мне вашу руку, дабы стать королевой Гвиннеда и матерью моих сыновей?

По ее щекам катились слезы, и все же с отважной улыбкой она вложила руку в его ладонь.

— Это большая честь для меня, сир, служить моей стране, королю и моей семье, — прошептала она. — И, возможно, со временем, если Господь будет добр к нам, то мы вновь испытаем хотя бы малую толику той беззаботной привязанности, какую питали друг к другу, когда были детьми. Надеюсь, это не покажется вам изменой по отношению к.., радостям минувшего, — добавила она чуть слышно.

Вместо ответа, ибо на какой-то миг он утратил дар речи, Келсон поднял ее руку и поднес к губам. И содрогнулся всем телом, когда другой рукой она легонько коснулась его головы. Но затем с чувством глубочайшего облегчения он уткнулся лбом в ее колени, в то время как она продолжала поглаживать его по волосам. Наконец-то он сделал это…

— Мне говорили, — промолвила она негромко чуть погодя, — что в такие минуты среди Лерини принято.., вступать в мысленный контакт. Мне объясняли, как это делается, и я готова попробовать, если вы пожелаете.

При этих словах он мгновенно напрягся, гадая, кто именно научил ее этому, Росана или Азим, — и в глубине души осознал, что пока не готов к подобному единению, и дело отнюдь не в готовности Аракси и не в ее желании. Однако ему менее всего хотелось бы, чтобы она восприняла его отказ как оскорбление, и потому он ласково сжал ее руки в своих и нагнулся, чтобы прижаться к ним губами.

— Дорогая кузина, у вас и впрямь сердце Халдейнов, — прошептал он. — Но, думаю, сейчас это будет не самым разумным шагом.

— Однако Росана сказала…

— Росана не может постоянно указывать нам, как поступать, — возразил он твердо и, не выпуская ее руки, присел рядом на скамью. — Поверьте, Аракси, я говорю это отнюдь не из недоверия к вам. То, чему она вас научила, служит для создания очень тесной связи, и ей это прекрасно известно. Но лично я считаю, что нам сперва следует поближе узнать друг друга как обычным людям, ведь мы столько лет были в разлуке. Все прочее лучше приберечь до брака.

Сжав губы, она несколько мгновений смотрела прямо перед собой и даже отняла у него руку, но затем уверенно распрямилась и вновь взглянула на Келсона с улыбкой на дрожащих губах.

— На самом деле, — промолвила она, — я даже чувствую облегчение, что вы так решили. В нашем браке и без того будет довольно сложностей, так что лучше не слишком торопиться и решать все проблемы постепенно.

Он покачал головой и улыбнулся ей в ответ.

— Как я и сказал, истинное сердце Халдейнов… И к тому же мастерица недомолвок. Вы станете превосходным политиком, миледи.

— Возможно, вас еще ждет приятный сюрприз.

Вы не знаете, какое образование я получила у дядюшки Летальда, — не без юмора возразила она.

— Сюрприз? Вот уж сомневаюсь. Я не слишком хорошо знаю его лично, но отец мой всегда трепетал перед Летальдом.., и его отцом. Политика и интрига в крови у этого семейства, — со вздохом он отпустил ее руку.

— Но теперь, прежде чем расстаться, нам предстоит еще обсудить первый из политических вопросов, — продолжил он, не сводя взгляда с Аракси. — И я… мне кажется, будет разумно не объявлять публично о наших намерениях до того, как я не вернусь из Торента. Судя по всему, особенно после сегодняшнего покушения, эта поездка будет сопряжена с немалыми опасностями. Угроза, конечно, исходит не от самого Лайема, в его преданности я уверен, но не могу сказать того же самого обо всех его подданных.

Как только станет известно, что мы с вами намерены пожениться, то неминуемо вы унаследуете и часть моих врагов, а я бы предпочел сейчас не добавлять себе лишних тревог. Я не могу одновременно беспокоиться и о вас, и о Лайеме.

Она кивнула, явно прекрасно отдавая себе отчет во всех этих сложностях.

— Я совершенно с вами согласна. Хотя и по иным причинам, но я также предпочла бы отложить публичное заявление до свадьбы сестры. И дело не только в том, что она самая старшая из нас, но к тому же если в Гвиннеде узнают о грядущем браке своего короля, то это невольно лишит всей важности этот меарский союз, а он имеет для страны огромное значение. — Склонив голову, она посмотрела на Келсона. — Но есть и другой вопрос. Ходили слухи, что вы возьмете в жены сестру Брекона, чтобы таким двойным браком скрепить союз с Меарой. Однако в свете нашей нынешней договоренности этого явно не произойдет.

— И тем не менее, двойной меарский союз состоится, — возразил он с широкой улыбкой. — Просто в него вступит другой Халдейн. Как оказалось, мой скромный кузен Рори прошлым летом отдал свое сердце прелестной Ноэли Рэмси, когда она приезжала в Ремут на обручение своего брата с вашей сестрой.

— В самом деле? — радостно воскликнула Аракси.

В нескольких словах Келсон пересказал ей свои задумки относительно Меары и то предложение, которое он намерен сделать Нигелю.

— Именно это я имел в виду чуть раньше, когда сказал, что постараюсь убедить Нигеля вернуть Альбину права наследия. — Он негромко вздохнул. — Приятнее всего было для меня сообщить Рори, что я отыскал способ соединить чаяния его души с государственной необходимостью.

При этих словах она опустила голову и сжала губы, и лишь теперь Келсон сообразил, что она могла неверно истолковать его слова.

— О, Аракси, прошу простить меня, — торопливо промолвил он. — Я понимаю, это прозвучало ужасно.

— Ничего страшного, — возразила она, вскидывая подбородок. — Однако я бы все же хотела бы напомнить, что несмотря на то, что я лично ни в кого не влюблена, выйдя замуж за вас, я лишаю себя всякой надежды познать ту любовь, которую испытывали вы с Росаной. Так что для меня это ничуть не легче, чем для вас, Келсон. Просто немного по-другому.

Он огорченно кивнул, дав себе зарок никогда впредь этого не забывать.

— Мне и правда очень жаль, — пробормотал он. — Я прекрасно сознаю, что вы тоже идете на большие жертвы… И у меня нет никакого права считать, что ваша жертва хоть в чем-то уступает моей собственной.

— Может быть, нам стоит тогда обсудить сроки, хотя бы для обручения, ибо до сих пор мы говорили только о невозможных вещах.

Невидящим взором он уставился на свои руки и на кольца, что украшали его пальцы.

— Ну, может, назначим обручение на… Рождество?

— Через полгода, — произнесла она ровным тоном. — А когда же свадьба?

Он поднял голову. Она смотрела в огонь.

— Ну, может быть.., следующей весной, на Пасху?

Она обернулась и взглянула ему прямо в глаза.

— Милорд, — голос ее звучал мягко, и все же уверенно. — Я совершенно согласна с вами, что мы должны отложить публичное заявление до свадьбы Ришель, но все же хочу вас предупредить: не стоит тешить себя ложными упованиями. Она не передумает. Только не теперь, когда она уже выбрала себе преемницу и убедила меня принять ее выбор… И убедила вас согласиться. И остается по-прежнему тот факт, что Гвиннед нуждается в наследнике престола.

Эта логика была неумолима… И помимо воли, Келсон с болью в сердце был вынужден признать, что Аракси права. Он по-прежнему надеялся, что Росана изменит свое решение. Но этого не случится никогда, в особенности, если вспомнить, что поведала ему Риченда накануне. И внезапно он принял решение покончить с этим как можно скорее.

— Вы правы, — воскликнул он без тени былых колебаний. — Я сделаю публичное заявление во время свадебного пира Ришель, после того, как будет объявлено о помолвке Рори. А что, если нам пожениться в день святого Михаила? Это будет через два месяца после помолвки. Три месяца, считая с сегодняшнего дня. Сможет ли королева устроить свою свадьбу и коронацию за столь короткий срок? И как ваши родители, готовы ли они отдать замуж обеих дочерей за каких-то шесть недель?

Теперь она взирала на него в изумлении, с приоткрытым ртом, и он осознал, что, должно быть, в ее глазах выглядит сущим безумцем.

— Келсон, но нам все же не стоит так торопиться…

— Нет, почему же, вы правы, и глупо питать ложные надежды… И как только мы сделаем это, то сможем дальше строить свою жизнь. Объявить о нашем обручении на свадьбе Ришель будет прекрасным ходом. А тем временем я готов скрепить свою клятву прямо сегодня, перед свидетелями.

— Сегодня? — прошептала она. — Вы уверены?

Он глубоко вздохнул и заставил себя, не моргая, встретиться с нею взглядом, припомнив их разговор с Азимом.

— Аракси, в Торенте со мной может случиться все, что угодно. Я могу даже погибнуть. Ничто из того, что мы сделаем сегодня, этого не изменит. Но я хотел бы придать нашей помолвке хоть какую-то официальность перед отъездом. Мы с Росаной так и не сделали этого, и я.., должно быть, буду жалеть об этом до конца своих дней.

— Но разве это что-то изменило бы? — спросила она. — Она ведь все равно считала бы вас мертвым.

И все равно поступила бы так, как сочла наилучшим для Гвиннеда, и мы все равно оказались бы там же, где и сейчас, в той же самой ситуации. Так что не стоит мучиться напрасно по поводу того, что могло случиться, но не сбылось.

— Тогда прошу меня простить, — прошептал он.

— Просто я испытал бы некое утешение, если бы мы перед Богом заявили, что.., но если вы пока не готовы и не хотите этого, если вам еще нужно время подумать…

— Боже правый, конечно, нет, — воскликнула Аракси. — У меня было несколько месяцев, чтобы все обдумать и свыкнуться с этой мыслью. Я думала, что это вам нужно больше времени, но если вы хотите, чтобы мы сделали это сегодня…

Он медленно кивнул.

— Думаю, это будет правильно, — сказал он. — И если я и не могу обещать вам своей безраздельной любви, то, по крайней мере, обещаю дружбу и хочу скрепить эту клятву перед Богом и свидетелями, как и подобает моей будущей королеве. Не следует искать оправданий, дабы избежать того, что надлежит сделать. Так что если вам угодно…

— О, да, я желаю этого всем сердцем, — прошептала она и ласково коснулась его руки.