Глава 15

Ева Джаммер ненавидела Вашингтон в августе. Вообще-то она одинаково ненавидела его во все времена года.

Конечно, можно признать, что город был сравнительно приятным в течение короткого времени, когда цвели вишни. Но обычно он высасывал из человека все жизненные силы.

Огромная влажность, масса народа, шум и гам, грязь и полно преступников.

Кроме того, город изобиловал скучными, глупыми и жадными политиками, идеалы которых продиктованы тем, что у них в штанах или в карманах тех же самых штанов. Место для столицы было выбрано чрезвычайно неудачно. Иногда Ева мечтала о переводе столицы в другое место, когда подвернется подходящий момент. Может быть, в Лас-Вегас.

Она ехала сквозь августовскую духоту, включив кондиционер в своем «Крайслере» на максимальную мощность. Холодный воздух обдувал ее лицо и тело, поддувал под юбку, но ей все равно было жарко. Конечно, частично ее разгоряченность не зависела от погоды – Ева была настолько сексуально возбуждена, «разогрета», что могла бы совокупиться с кем угодно.

Она ненавидела свой «Крайслер» почти так же сильно, как и Вашингтон. При ее деньгах и положении ей бы следовало водить «Мерседес», а может, и «Роллс-Ройс». Но жене политика следовало быть весьма осторожной. Считалось непатриотичным родственникам политических деятелей выбирать иностранную марку машины.

Прошло полтора года с тех пор, как Ева Джаммер встретила Роя Миро – этот подарок судьбы. Последние шестнадцать месяцев она была замужем за сенатором Е. Джексоном Хайнсом. Будучи весьма популярным, он на выборах в будущем году должен стать претендентом от своей партии. Это не просто предполагалось. Все уже было устроено – его соперники так или иначе провалятся на первичных выборах, и он останется один. Человек-гигант, блистающий на мировой сцене.

Она терпеть не могла Е. Джексона Хайнса и разрешала ему к себе прикасаться только на публике. Но даже эти случаи регламентировались правилами, несколько страниц которых ему пришлось выучить наизусть. Вводились ограничения на пылкие объятия и поцелуи в щечку, четко оговаривалось, как следует держаться за руки. В Евином тайнике в Лас-Вегасе хранились видеозаписи, свидетельствующие, что Хайнс занимался сексом с девочками и мальчиками младше двенадцати лет. Поэтому ему ничего не оставалось, как быстро принять ее предложение о браке и подчиниться всем строгим правилам этой супружеской жизни.

Джексон редко возмущался или дулся из-за их отношений. У него впереди была ясная цель стать президентом. Без собрания записей, сделанных Евой и запечатлевших все греховные деяния его серьезных политических конкурентов, ему никогда в жизни не удалось бы на пушечный выстрел приблизиться к Белому дому.

Некоторое время ее волновало, что кто-нибудь из политиков или их патронов, ненависть которых она завоевала в «честной политической борьбе», окажется настолько тупоголовым, что не поймет сразу всю безвыходность своего положения.

Если бы они расправились с ней, то их бы накрыла жуткая волна самых грязных и длительных политических скандалов в истории страны. Но эти скандалы наверняка имели бы продолжение. Многие из «слуг народа» были уличены в таких чудовищных и отвратительных преступлениях, что народ мог ринуться на баррикады, даже если бы на улицах расположились федеральные агенты с пулеметами, направленными на них.

Некоторые из самых твердолобых не могли поверить, что она запрятала копии записей по всему миру и что содержание этих лазерных дисков будет передано в эфир спустя несколько часов после ее смерти многочисленными и во многих случаях автоматизированными передатчиками. Самые упорные поверили ей только, когда она с помощью кабельного ТВ начала вещание в их дома со спутника, правда, предварительно заблокировав телевизоры всех остальных клиентов кабельного ТВ. Она показала своим зрителям один за другим отрывки видеозаписи их преступлений. Они пораженно взирали на экран, сидя в кабинетах или в спальнях, в ужасе от того, что передача транслируется по всему свету.

Компьютерная технология – это чудо!

Многие из твердолобых находились рядом с женами или любовницами, когда на их телевизионных экранах неожиданно появились такие сугубо личные фрагменты их темных делишек. В большинстве случаев дражайшие половины или любовницы были тоже не без греха или так же страстно рвались к власти, поэтому они держали язык за зубами.

Но тем не менее двое – весьма влиятельный сенатор и член президентского кабинета – оказались женаты на женщинах с весьма оригинальными и твердыми моральными принципами. Леди отказались держать в тайне то, о чем узнали из передачи. Однако прежде чем начались бракоразводные процессы и что-то стало известно широкой публике, обе женщины в один и тот же вечер были убиты возле банкоматов. В знак трагедии были приспущены национальные флаги над всеми правительственными зданиями по всему городу в течение суток. Кроме того, в Конгресс поступило предложение принять билль о необходимости наклеивать предупреждения о возможном «вреде для здоровья» на всех банкоматах.

Ева до отказа повернула ручку кондиционера. При одном воспоминании о выражении лиц этих баб, когда она приставляла к их головам пистолет, она возбудилась еще сильнее.

Ей оставалось две мили до «Кловерфилда». Транспорт в Вашингтоне был просто невыносим. Ее так и подмывало сделать грязный жест некоторым из кретинов, которые, как нарочно, создавали пробки на перекрестках, но ей приходилось сдерживаться и вести себя прилично. Будущая первая леди США не должна позволять себе ничего неприличного. Кроме того, от Роя она усвоила, что злость – это слабость. Злость следует контролировать и потом превращать в единственно приятную эмоцию – сочувствие. Плохие водители не специально мешают движению, им просто не хватает ума, чтобы нормально управлять машиной. Наверное, у них в жизни было много неприятностей. Не стоило злиться на них, нужно лишь посочувствовать им и помочь перейти в другой мир, если только можно это сделать, не привлекая к себе излишнего внимания.

Ева подумывала о том, не записать ли ей номера их машин, чтобы позже, когда у нее будет свободное время, найти этих бедняг и преподнести им несравненный подарок. Но она слишком торопилась, чтобы проявить должные внимание и сочувствие.

Ей не терпелось добраться до «Кловерфилда» и поделиться новостями о папочкиной щедрости. Через сложную сеть международных трастов ее отец – Том Саммертон, первый заместитель Генерального прокурора Соединенных Штатов, – перевел ей триста миллионов долларов. Это, так же как и обладание компрометирующими записями на лазерных дисках, давало ей возможность вести свободную жизнь. А записи свои она накопила, сидя в бункере в Лас-Вегасе рядом с пауками.

Ева считала самым умным шагом в своей жизни, изобилующей умными и продуманными шагами, то, что она не выпрашивала деньги у папочки все эти годы с тех пор, как все узнала о нем. Вместо этого она попросила работу в Агентстве. Папочка решил, что она пожелала работать в бункере, потому что это совсем несложно – ничего не делать, сидеть почитывать журнальчик и получать в год сто тысяч долларов.

Он ошибался, думая, что она не очень умная, дешевая проститутка.

Кажется, некоторые мужчины никогда не перестанут думать только одним местом, хотя многим уже давно нужно стать поумнее. Том Саммертон был одним из таких недалеких мужчин.

Много лет назад, когда Евина мать была любовницей папочки, ему следовало относиться к ней получше. Но, когда она забеременела и отказалась сделать аборт, он ее бросил. Это было подло. Даже в то время папочка был богатым молодым человеком, и ему предстояло стать еще богаче. Хотя он не добился большой политической власти, но был весьма амбициозен. Он вполне мог позволить себе позаботиться о маме. Когда мама припугнула его, что поставит под угрозу его карьеру, он подослал к ней парочку бандитов, и те так избили мать, что у нее чуть не случился выкидыш... После этого бедная мамочка до самой своей смерти была напуганной, оставившей иллюзии женщиной.

Папочка был так глуп, позволяя своим штанам решать за него, когда он завел пятнадцатилетнюю любовницу – именно столько было маме в то время. Позже он принимал решения, уступая своей жадности, хотя ему следовало привлечь в советчики голову или сердце.

Он и позднее продолжал думать своим причинным местом, когда позволил Еве соблазнить его, хотя, конечно, он не знал, что она его дочь. К тому времени он забыл бедную мамочку, как будто она была дешевкой, девкой на одну ночь, хотя он спал с ней два года, пока не бросил. И если даже он с трудом и вспомнил мамочку, то ее беременность и то, что она ждала ребенка от него, совершенно выветрилось из его памяти.

Ева не только его соблазнила, она довела его до животной похоти и тем самым сделала своей легкой добычей. Все продолжалось несколько недель. Когда она ему предложила немного поиграть в «дочки-папочки» и изобразить в постели отца, который изнасиловал свою дочь, он «завелся» до предела. Когда Ева пыталась ему сопротивляться и якобы приходила в ужас от того, что отец насилует ее, у него здорово разыгрались сексуальные фантазии. Все оказалось записанным на видеокассету. Видеооборудование было великолепным. Она к тому же сохранила сперму Тома, чтобы с помощью сравнительного генетического анализа спермы и своей крови окончательно убедить его в том, что она действительно его дорогая доченька. Если придется предъявить видеозапись экспертам, то небольшое представление будет ими рассматриваться как действительное изнасилование.

После получения такого подарочка папочка в первый раз в жизни начал думать головой. Ей удалось убедить его, что, если даже он ее убьет, это ему не поможет, поэтому он был готов заплатить столько, сколько нужно, чтобы она молчала. Он был поражен и очень доволен, когда она отказалась от денег, но попросила у него верную и хорошо оплачиваемую правительственную работу. Надо сказать, что ему совершенно не понравилось, когда она пожелала больше знать об Агентстве и о тайных подвигах, которыми он пару раз похвалялся, лежа с ней в постели.

По прошествии нескольких трудных дней у него хватило ума привести ее в объятия Агентства.

– Ты – маленькая хитрая сучка, – сказал он ей, когда они наконец пришли к соглашению. Он даже ласково обнял ее и был разочарован, узнав, что они больше не будут спать друг с другом. Но со временем он примирился с этой утратой. Саммертон думал, что лучше всего к ней подходит определение «хитрая». Он не догадывался, как она использовала свою работу в бункере для достижения собственных целей, пока не узнал о ее замужестве с Е. Джексоном Хайнсом после молниеносного двухдневного ухаживания. Он также узнал о том, что она смогла полностью подчинить себе самых важных политиков города. Потом она пожаловала к нему, чтобы начать переговоры в отношении наследства. Только тогда папочка обнаружил, что слово «хитрая» не совсем точно характеризовало его милую дочурку.

Она подъехала к «Кловерфилду» и припарковалась на красной полосе у входа, рядом со знаком, на котором было написано: «Не парковаться в любое время суток!»

Она прикрепила одну из карточек Джексона «Член Конгресса» к ветровому стеклу, еще раз насладилась холодным воздухом из кондиционера и вышла в августовскую жару и влажность.

«Кловерфилд» с белыми колоннами и стройными стенами был одним из самых чудесных заведений в США. Еву приветствовал швейцар в ливрее. В приемной сидел весьма почтенный джентльмен – англичанин, которого все называли Денфилд. Ева так и не уточнила: «Денфилд» – это имя или фамилия.

После того как Денфилд записал ее в книгу посетителей и мило поболтал с нею, Ева пошла знакомым путем по тихим коридорам. Картины американских художников прошлого столетия, украшавшие стены, прекрасно сочетались с персидскими дорожками, покрывавшими темно-красный пол из хорошо отполированного дерева.

Когда она вошла в роскошный номер Роя, то увидела, что ее дорогой человек двигался по комнате с помощью «ходунков», чтобы немного поупражняться в ходьбе. Благодаря самым лучшим врачам мира у него начали неплохо работать руки. Он верил, что через несколько месяцев сможет сам передвигаться без посторонней помощи, пусть даже прихрамывая.

Она чмокнула его в щеку, он возвратил ей поцелуй.

– Ты с каждым разом становишься все красивее, – сказал он.

– Да, мужчины на меня все еще поглядывают, – ответила ему Ева. – Но уже не так как раньше, и особенно из-за этих нарядов.

Будущая первая леди Соединенных Штатов не могла себе позволить одеваться, как одевалась бывшая шоу-герл из Лас-Вегаса, которая упивалась тем, что доводила до безумия всех мужчин. Сейчас она даже носила лифчик, который несколько сдерживал ее груди, и казалось, что природа дала ей немного меньше, чем на самом деле.

Но она же никогда не была шоу-герл. Ее фамилия была не Джаммер, а Линкольн. Ну, как президент Абрахам Линкольн.

Она посещала школу в пяти разных штатах и в Западной Германии, потому что ее отец был профессиональным военным, которого постоянно перемещали с места на место. Она закончила Сорбонну в Париже и провела несколько лет, обучая бедных детей в Королевстве Тонга, на южном побережье Тихого океана. Именно так было зафиксировано в ее файлах, и даже самый пронырливый хитроумный репортер, получивший доступ к самому мощному компьютеру, не сможет выудить никаких компрометирующих сведений о ней.

Ева и Рой сидели рядышком на диванчике. На прелестном столике стояли горячий чай, богатый выбор печенья, сливки и джем.

Пока они прихлебывали чай и жевали печенье, она рассказала Рою о том, что папулька перевел на ее счет триста миллионов. Рой был так счастлив за нее, что у него на глазах показались слезы. Он был таким милым.

Они заговорили о будущем.

О том времени, когда они постоянно будут друг с другом. И по ночам... И не нужно будет прятаться. К сожалению, это могло случиться только в весьма отдаленном будущем. Е. Джексон Хайнс приступит к выполнению обязанностей президента двадцатого января, через семнадцать месяцев. Он и его вице-президент будут убиты через год после этого – хотя сам Джексон еще не знал о такой незначительной детали. С одобрения специалистов по вопросам соблюдения конституции и по совету Верховного суда Соединенных Штатов обе палаты Конгресса будут вынуждены сделать беспрецедентный шаг и назначить специальные выборы. Ева Мария Линкольн Хайнс, вдова убитого президента, тоже примет участие в выборах и, победив, начнет работать в качестве президента.

– Через год после моего избрания можно будет снять траур, – сказала она Рою. – Как ты считаешь, год – это достаточно?

– Более чем достаточно. Особенно, если публика полюбит тебя и захочет, чтобы ты была счастлива.

– И тогда я смогу выйти замуж за героя, агента ФБР, который выследил и убил удравшего из тюрьмы маньяка Стивена Акблома.

– Пройдет четыре года, пока мы навек соединимся, – сказал Рой. – На самом деле это не так долго. Я тебе обещаю, Ева, я сделаю тебя счастливой и с честью буду носить свой титул первого джентльмена страны!

– Я верю тебе, дорогой, – сказала Ева.

– И тогда всех, кому придется не по вкусу то, что ты делаешь...

– Мы сможем позаботиться о них и посочувствовать им.

– Правильно.

– Давай не будем говорить о том, как долго еще ждать счастливого мига. Поговорим о твоих великолепных идеях и о наших планах на будущее.

Они долго рассуждали об униформе служащих в тех новых федеральных учреждениях, которые собирались образовать. Но основной вопрос был: не стоит ли заменить традиционные костяные пуговицы «молниями» и металлическими застежками.