Глава 43

Ужас

Стоило миновать дверь собора, как его охватило внезапное и жуткое молчание. Задыхающийся, весь покрытый красной кирпичной пылью, Ричард стоял, пытаясь восстановить дыхание и отогнать подступающее безумие.

Улица за стеной лежала в руинах.

А здесь, внутри, тишина. Солнце блестит в огромных стеклах витражей с изображениями ангелов и святых. Своды вздымаются в самую высь, под ними без труда мог бы пролететь спортивный самолет.

Моргая, он огляделся по сторонам. Повсюду туристы, удивленно переглядываются, посматривают на цветные окна. Они что-то слышали и не могут понять, что? Двое, одетые в черные сюртуки с высокими воротниками-ошейниками пробежали к боковому входу, чтобы выяснить причину шума.

Под церковными сводами прогремел гром.

– Скорей, Ричард, – окликнул Майкл, пробегавший вдоль бокового нефа с Эми на руках. – Здесь нельзя оставаться.

Ричард словно проснулся. Джо, все еще белый как мел, прижимая ладонь к груди, ковылял вслед за Майклом. Томми тоже был здесь. Его шлем пропал, и светлые волосы казались розовыми в луче света, проходящего сквозь красную розетку окна.

– Хитт. Что с Хиттом? – ошеломленно бормотал он.

– Еще минута, и вы покойники! – рявкнул Майкл и, не дожидаясь остальных, бросился к главному выходу в передней стене здания.

– Папа! – головка Эми моталась над плечом Майкла.

Ричард оглушенно зашагал следом. Томми цеплялся за его руку, тарахтя:

– Что происходит? Что с Хиттом? Хитту нужен врач. Нужно вызвать скорую.

– Ни черта ему не нужно, – зашипел наконец Ричард. – Даже гроба не нужно ни твоему несчастному ублюдку, ни моей жене.

Перепуганные туристы проталкивались к выходу. Послышались крики, кто-то звал отцов, мужей. В узких проходах люди теряли друг друга.

Зверь ударил.

Ричард обернулся через плечо.

Стена, через которую они вошли, с оглушительным грохотом вспучилась внутрь. Казалось, огромная масса желтоватого камня стала мягче бархата портьер. Она вздувалась... вздувалась... по ней разбежались трещины. Грохот нарастал, равномерный, как шум огромного водопада. Тяжелые каменные плиты валились вниз, разбивая деревянные скамьи, статуи, столбы, аналои...

Ричард пятился, не в силах отвести взгляд от ужасного зрелища. Потоки щебня лились на каменные головы статуй, разбивали их и соскальзывали ниже, на головы людей, раскалывая их, как сырые яйца.

Грохот разрушения пронзили крики. Люди бежали. В панике иные бросались навстречу гибели, падающие балки перекрытий ломали взрослых людей, как игрушечных человечков.

Звон.

Цветные стекла витражей хлынули внутрь ручьями переливающихся осколков. Ричард поднял голову. В воздухе словно повисло разноцветное облако, на высоте в сотню ярдов ослепительно сверкали красные, синие, зеленые, желтые огоньки. Мгновенье спустя он понял, что они падают, и нырнул под защиту аналоя.

Ливень осколков ударил по лицам, по рукам, по шеям людей, кричала уже вся церковь.

“Двигаться, двигаться, ДВИГАТЬСЯ!

Зверь приближается.

Еще секунда. Еще одна секунда, и тебя расплющит, как кучку дерьма под дорожным катком. Кристин мертва, смирись. Ты теперь нужен Эми. Ради дочери ты должен жить”.

– Эми! – крикнул Ричард. Он потерял из вида и Майкла, и Джо.

“Не дай, Боже, Майклу оставить Эми в этом аду. Господи, ей же всего четыре года. Ей не выжить в этом столпотворении”.

Он бежал по проходу, думая только об Эми, и не замечал Томми, который по-прежнему цеплялся за него, вереща:

– Кто подложил бомбу? Кто?

Алые и розовые осколки стекол застряли в кожаной спине его куртки, прядь крашеных волос слиплась от крови.

– Эми! Эми! – голос Ричарда совершенно терялся в зловещем гуле.

Каменная колонна у него за спиной рассыпалась в прах. Пыльное облако затмило лучи солнца, прорывавшиеся сквозь уцелевшие стекла.

Ричард руками нащупывал путь. В пыльной тьме не различить было собственной ладони. Он то и дело спотыкался о тела упавших, чьи-то руки цеплялись за его одежду, раненые молили о помощи.

Пыль немного рассеялась. В дверях собора, по обе стороны от запертых центральных створок, образовались людские пробки. На секунду ему показалось, что в толпе мелькнула голова Джо. Где же Майкл? С ним ли еще Эми?

“Господи, спаси ее, Господи! – отчаянно молился он. – Спаси ее, Господи, пожалуйста, выведи ее отсюда!”

Массивный каменный блок обрушился на церковный орган: свинцовые трубы взревели в безумной фуге, испуская последнее дыхание. Казалось, огромный зверь, сокрушающий Дом Бога, ревет в ярости и страдании.

Стекло, кровь и камень смешались в едином водовороте.

Кровь запятнала стены. Кровавый туман висел в воздухе. Кровь брызгала из сотен тел, раздавленных каменными плитами или сокрушенных кулаком самого Зверя.

Ричард сознавал, что Зверь еще не настиг его. Кровавое месиво вокруг – всего лишь жертвы осколков стекла и камня.

Он вскарабкался на перевернутую скамью. Из облака пыли вынырнула молодая японка, ее платье спереди было выпачкано рвотой. Она о чем-то молила по-японски. Ричард мотнул головой, из ушей от внезапных скачков давления текла кровь. Он начал пробиваться к выходу.

Обезумевший мир то скрывался во тьме, то озарялся ослепительным светом, когда тучи пыли, скрывшие окна, на мгновение рассеивались.

Тьма. Свет. Бесконечный рокот грома. Орган еще выдыхает последние нестройные аккорды.

Тьма. Он двигается на ощупь. Вспышка света. Отрубленная рука сжимает фотоаппарат. Пальцы в последней судороге нажали рычажок вспышки, и камера испускает прерывистую череду молний.

Свет. В десяти шагах рассыпалась в пыль статуя святого Георгия, поражающего дракона.

Ричард миновал последний ряд скамей и через широкую каменную площадь рванулся к узкой – о, какой узкой – щели дверей, забитой обезумевшей толпой. Толстый священник размахивал кулаками, расталкивая стайку школьников.

– Ричард! – взвизгнул Томми. Он был с ног до головы засыпан пылью. Ричард успел заметить светлые волосы и кожаную куртку упавшего, протянул руку, чтобы подхватить...

Снова тьма. Ричард вслепую нащупал пряди волос, дернул...

Снова из легких высосало весь воздух: Зверь взмыл вверх для нового удара.

Облако пыли поднялось кверху, позволяя увидеть...

Голова Томми висела в его руке. Тело исчезло. Из разорванной шеи макаронинами свисали красные трубки. На миг Ричард застыл, уставившись в мертвенное лицо. За окровавленными губами еще двигался язык, словно отрубленная голова пыталась заговорить.

Ричард выронил ее и бросился прочь.

Впереди вспыхнул дневной свет. Кто-то сумел открыть широкие двойные створки центрального входа. Толпа хлынула наружу.

Ричарда вынесло на площадь перед собором. Где Эми, жива ли она, он не знал.