Часть III: Мир

Тран-Фирексийская война.

День третий: битва в Мегеддонском ущелье

Мегеддонское ущелье превратилось в настоящую мясорубку. Гномы, минотавры, траны, фирексийцы, стражники Халциона сражались среди мертвых.

К рассвету третьего дня позади армии Союза Транов образовалась стена из тел погибших. Отступать было некуда. В небе барражировали воздушные корабли противника. На земле хозяйничали стражники, рукотворные монстры и машины. Трапам ничего не оставалось, как поглубже зарыться в горы разлагающихся трупов и наносить удары по немногим целям, которые еще были доступными.

У фирексийцев закончились снаряды, и катапульты принялись обстреливать позиции союзников тем, что было здесь в избытке, – останками солдат своих и чужих. Казалось, над ущельем разразился ливень из гниющего мяса.

Главнокомандующий армией гномов Куртисворти вжал голову в плечи и прикрыл свою огненно-рыжую бороду щитом.

– Чудовища! – По его кольчуге сзади барабанили куски почерневшей плоти.

Теперь-то он хорошо разглядел фирексийцев и видел, что это за чудовища. Явгмот недурно поработал над ними. Рога, стреловидные гребни, массивные надбровные дуги, утыканные шипами, раздвоенные клыки, надувшиеся ядом челюсти, бронированные плечи, длинные когти, груди и спины, покрытые панцирем, хвосты, увенчанные острыми лезвиями, одним хлестким ударом способные раскроить врага. И огромные глаза, в которых не было ни страха, ни жалости, а лишь стремление убивать.

Итак, траны и их союзники забаррикадировались грудой мертвых тел. Гномы, минотавры и люди прятались за трупами. Теперь это была уже не война. Это была бойня.

– Мы в западне, мы окружены смертью, – рычал Куртисворти. Если бы не глубокая рана, лишившая способности двигаться его руку, сильную руку воина, привыкшую сжимать оружие, он не задумываясь возглавил бы отчаянную атаку, лишь бы вырваться из окружения. Но теперь… – Мы в западне, – все повторял и повторял главарь гномов.

В отчаянии Куртисворти взглянул на поле битвы поверх груды поверженных солдат. Сквозь черную тучу мух, уже второй день гудящую над телами павших, он смог рассмотреть механических воинов Гласиана. Только они теперь могли противостоять отвратительным монстрам. Утренние лучи отражались от их гладко отполированных корпусов, дрожали на лезвиях вздымающихся боевых топоров и окровавленных наконечниках копий. Металлические воины рыскали среди мертвых в поисках врагов. Их гибкие клешни отрывали фирексийцам головы, зазубренные челюсти раздирали чудовищ на куски. Серебристые фигуры метались по полю битвы со скоростью породистых скакунов, шесть длинных гибких конечностей мелькали так быстро, что порой сливались в сплошную белесую пелену. Их пики легко пронзали массивные панцири и броню стражников, не давая возможности ни выжить, ни спастись бегством. Один за другим воины Явгмота падали замертво.

Но даже лучше, чем богомолы, воевали другие создания великого изобретателя – его «резаки». Десятифутовые металлические шары, сплетенные из проволоки, утыканной острыми лезвиями, катились по земле, кромсая все, что попадалось на пути. Внутри каждой сферы мерцал силовой камень, направляющий ее движение.

– Механизмы и чудовища, – с отвращением рычал главнокомандующий Куртисворти.

Возможно, союзники были не в силах атаковать, но и отступать они тоже не собирались.

Силы Явгмота когда-нибудь иссякнут… и тогда он будет застигнут врасплох резервными отрядами транов.

– Мы победим. С нашей армией механических солдат мы одержим верх!