Глава 4
Преступление и наказание
Приехав на место дуэли раньше Александра к уже ожидавшим его Корфу и Долгорукому, Репнин подтвердил согласие наследника на условия поединка – между противниками отмерялись двадцать шагов, затем сходились до десяти и по третьему счету Репнина стреляли. Первым – Александр, Корф должен был отвечать – разумеется, в случае неудачи первого выстрела своего визави. Репнин приехал в карете с придворным лекарем Мандтом.
Фридрих Францевич, насмерть перепуганный появлением в своей комнате молодого офицера, поначалу решил, что его высылают, но, узнав адъютанта наследника, вздохнул с видимым облегчением. Предложение свидетельствовать здоровье дуэлянтов Мандт воспринял спокойно. Ему уже случалось содействовать в этом, и можно было не сомневаться, что, по крайней мере, врачебная тайна будет им соблюдена неукоснительно. И теперь, позевывая от свежего воздуха, доктор терпеливо дожидался в карете своей очереди в процедуре дуэли, пока молодые люди выбирали в поле площадку поровнее.
Долгорукий показал приятелям две коробки с пистолетами.
– Какие будем предлагать – «Лепаж» или кухенрейтеровские?
Владимир опробовал обе модели и выбрал вторые – эти должны были удовлетворить Александра. Потом он принялся тщательно их прочищать.
– Тебе обязательно чистить пистолеты перед самым моим носом? – чуть раздраженно спросил Репнин, невольно оказавшийся по другую сторону их символической линии фронта.
– Оружие всегда должно быть в порядке, – назидательно произнес Корф и прицелился в поле. – А это очень хорошие, очень дорогие пистолеты.
Бах! И его нет!
– Не забывай – ты говоришь о наследнике престола! – напомнил Михаил.
– Не беспокойся, я знаю, как поступить.
– Ты что-то придумал, чтобы остановить дуэль?
– Увидишь… – загадочно произнес Корф. – Да успокойся, все кончится хорошо, и никто не будет скомпрометирован.
– Не говори, если не хочешь, – с надеждой в голосе сказал Репнин.
– Да-да, я так хочу, – Владимир вернул пистолеты в коробку, которую держал Долгорукий. – Послушай, Андрей, если у дуэли все же будет дурной для меня конец…
– Не смей загадывать!
– Подожди, дай мне сказать! Если меня не станет… Когда-то я подарил одной чудесной девушке книгу с моими любимыми стихотворениями…
И потом не оправдал этих высоких слов. Увлекся яркой бабочкой, одной, второй, и предал настоящее чувство…
А впрочем, не надо… Просто возьми себе мои пистолеты и новое английское седло.
– Да не нужно мне твое седло! Оно неудобное. Но если ты все-таки решишь написать Лизе, я передам.
– Мне нечего ей сказать, – Владимир с грустью посмотрел вдаль и обратился к Репнину. – Послушай, Миша, никогда не влюбляйся…
– Увы, мой друг, ты опоздал с этой просьбой.
– В самом деле? – Корф с интересом взглянул на него и вдруг понял. – Анна?
– Она, – кивнул Репнин. – Послушай, почему ты никогда мне не рассказывал о ней?
– Миша, я прошу тебя, нет, я умоляю! Если меня не станет, обещай, что никогда не подойдешь к этой женщине!
– Да почему же?
– Она погубит тебя! Слышишь?
Беги от нее, Михаил! – Владимир хотел сказать что-то еще, но махнул рукой и повернулся к дороге. – Однако где же мой соперник?
– Будет с минуты на минуту, – ответил за Александра Репнин. – Думаю, господа, он не заставит нас долго ждать.
– Жаль. Я готов ждать целую вечность, – Владимир мечтательно потянулся, разминая мышцы. – Может быть, мне повезет. Судя по всему, Его Высочество не собирается почтить нас своим присутствием.
– Похоже на то, – Репнин достал из кармана брегет и посмотрел на стрелки. – Мы его ждем давно. Есть основания думать, что он не опаздывает, а не появится вовсе. Поехали отсюда!
– Слава Богу, господин эскулап, – подмигнул Долгорукий нервно выглядывающему из окна кареты Мандту, – кажется, ваши орудия пытки нам не понадобятся.
– Позволю себе в этом усомниться, – сказал доктор, указывая на точку, приближающуюся не по дороге, а с другого конца поля.
– Ну, стало быть, не так уж я и везуч… – пробормотал Корф.
– Майн Гот! – вдруг вскричал доктор и едва не выронил из рук саквояж с инструментами.
В подъехавшем всаднике он узнал наследника – новость пренеприятная и чреватая дурными последствиями.
– Добрый день, господа! – спешиваясь и слегка задыхаясь от быстрой скачки, проговорил Александр. – Надеюсь, я не сильно опоздал?
Молодые люди церемонно раскланялись, и Репнин поднес Александру коробку с пистолетами. Он тоже опробовал их и, похвалив выбор оружия, указал на тот пистолет, из которого собирался стрелять. Репнин молча кивнул и зарядил для него пистолет. Андрей сделал то же самое для Владимира. Затем оба секунданта отмерили оговоренные ранее шаги, воткнули свои клинки в землю в исходных точках и вернулись к дуэлянтам, молча стоявшим по разные стороны кареты.
– Господа, – предложил Репнин. – Я должен напомнить вам, что вы еще можете отказаться от дуэли.
– Нет! – отрезал Александр.
– Нет, – равнодушно сказал Корф.
– В таком случае, начинайте, господа. Доктор, вы готовы?
– Готов, – подал Мандт слабый голос из глубины кареты.
Отойдя каждый на свою позицию, Александр и Корф встали друг против друга, потом стали сходиться и остановились по счету на десять. Затем пришла очередь Репнина считать. Александр поднял пистолет и прицелился. На «три» прозвучал выстрел – Владимир покачнулся, на его мундире с левой стороны появилось темное пятно. Все, кроме Александра, тут же бросились к нему.
Доктор Мандт быстро осмотрел рану – пуля прошла навылет через мягкие ткани предплечья. Мандт улыбнулся – молодой человек все-таки везунчик, такую рану даже нарочно не придумаешь! Чистый пустяк – царапина.
– Живой?! – в голос воскликнули Репнин и Долгорукий.
– Слава Богу, жив пока, – отмахнулся Владимир.
– Ты ранен, и это должно его удовлетворить, – сказал Репнин.
– Не думаю, – с сомнением покачал головой Корф.
И, как подтверждение его слов, до них донесся раздраженный возглас Александра:
– Что вы там тянете, Корф! Я жду вашего выстрела!
– Я же говорил… – улыбнулся Владимир.
– Ваше Высочество! – Андрей вышел навстречу наследнику. – По правилам нет причин продолжать дуэль!
– Плевать на правила! – вскричал Александр. – Я имею все основания на его ответный выстрел!
– Он не может стрелять! У него задета рука.
– Оставьте, Репнин! Насколько я знаю, Корф не левша!
– Чему быть, тому не миновать, – остановил друзей Владимир. – Не стоит терять понапрасну время и усилия.
Я сделаю то, чего он хочет.
– Целься вон в ту ворону на дереве, – велел другу Репнин. – Попадешь – тебе будет обеспечена слава лучшего стрелка.
– Репнин! – прикрикнул Александр, видя, как его секундант что-то нашептывает Корфу.
Михаил и Андрей снова отошли к карете, где уже укрылся доктор Мандт.
Противники опять стали в позицию.
Корф поднял пистолет.
– Миша… – Владимир вдруг обернулся, – передай отцу, что я всегда любил его.
И в то же мгновение он поднес пистолет к голове и нажал на курок. Но выстрела не последовало – пистолет дал осечку! Репнин со всех ног бросился к Корфу и отнял у него оружие.
Владимир отдал его почти безропотно – он находился в какой-то прострации и ничего не понимал. Он ждал боли, смерти – что это, Господи, что это?
– Ты сошел с ума?! – напустился на друга Репнин.
– Владимир, это не выход! – поддержал его Андрей.
– А ты можешь предложить мне что-то иное? – слабо сопротивляясь, спросил Корф. – Лучше отдайте мне пистолет. Где он? Я хочу попробовать еще раз.
– Не смей!
Репнин встряхнул друга за плечо – случайно потревожил рану. Владимир поморщился, но пронзившая его боль прояснила сознание.
– За мной выстрел, – твердо сказал он. – Я еще не стрелял!
– Стрелял, – вмешался Андрей. – Но промахнулся. Так что вы в расчете.
– Не думаю, что Его Высочество с вами согласен…
– Я не настолько жестокосерден, как вы это себе представляете, – неожиданно сказал подошедший к ним Александр. – Вы поступили достойно, поручик. А мы… Мы оба погорячились. Эта горячность могла нам дорого стоить – и не только нам одним.
Но теперь все кончено – вашу руку, Владимир…
Недавние противники обменялись крепким рукопожатием и без сантиментов. Затем Александр вскочил на лошадь и поспешил во дворец. Он был уверен – его уже ищут. И поэтому ничуть не удивился, застав мать в своих покоях.
– Господи! Ты цел! – вскричала императрица, бросаясь ему навстречу. – Слава Богу, ты цел!
– Разве что-то случилось? – с притворным удивлением спросил Александр.
– Не смейте лгать мне, Александр!
Мы знаем о дуэли! Как ты мог рисковать своей жизнью?
– Простите, матушка. Я не хотел делать вам больно. А.., отец тоже знает?
– Фрейлина Калиновская призналась мне, – жестко сказал вошедший Николай. – Сударыня, оставьте нас!
Я хочу поговорить с Александром наедине…
Императрица нежно обняла сына и незаметно перекрестила его. Потом она выразительно и умоляюще посмотрела на императора и вышла из комнаты.
– Итак.., стало быть, дуэль, – промолвил Николай.
– Дуэль, – кивнул Александр.
– Я думаю, ты прекрасно осведомлен о жестких мерах, предусмотренных для нарушающих закон о запрете дуэлей.
– У меня не было выбора, отец, – попытался объяснить Александр.
– Правильно, не было выбора – и не могло быть! Ты был обязан избежать дуэли!
– Речь шла о чести женщины! – вскричал Александр.
– Что же, – как будто раздумывая, произнес император, – больше тебе не придется мучаться проблемой выбора между священным долгом и надуманным благородством. Ты – наследник престола. Поэтому ответственность за твой проступок ляжет на плечи тех, кто не сумел оградить тебя от ошибки. Я уже предпринял некоторые шаги.
– Какие шаги? – с ужасом посмотрел на него Александр, и по лицу отца понял, что император не шутит.
Отшатнувшись, наследник бросился прочь. Он бежал к Ольге и почти ничего не видел – ему было страшно.
И его худшие опасения оправдались.
Когда Александр сломя голову влетел в ее комнату, Ольги там не оказалось.
Комната была пуста так, как бывает пусто жилище, навсегда покинутое его хозяином.
– Оленька! Оля! – застонал Александр и замер в отчаянии посреди опустевшего гнезда их прекрасной любви.
А ничего не подозревавшие о надвигающейся угрозе остальные участники дуэли отвезли доктора Мандта домой, и все вместе направились в особняк Корфов праздновать счастливую развязку поединка.
Выйдя из кареты, Владимир первым делом приказал слуге:
– Шампанского! Срочно! И как можно больше!
Молодые люди, весело переговариваясь, шумной компанией расположились в гостиной.
– Володя, давай бокалы! Это надо отметить! – кричал Репнин, попытавшийся в порыве восторга еще раз обнять друга.
– Осторожно! – остановил его Долгорукий. – Не забывай, Владимир ранен.
– Пустяки! – отмахнулся Корф. – До свадьбы заживет!
– Будешь продолжать в том же духе, – поддел его Репнин, – сам не доживешь до собственной свадьбы!
– Ты намекаешь, что я дерусь без причин?
– По крайней мере, ты неосторожен в выборе соперников.
– Друзья мои, – прервал их прения Андрей, – давайте выпьем за то, что все закончилось таким неожиданно чудесным образом! Ей-богу, я только в охотничьих байках слышал, чтобы пистолет давал осечку.
– Судьба! – кивнул Корф и поднял один из бокалов, наполненных слугой. – За нас, за баловней судьбы!
– За то, чтобы ими оставаться! – поддержал его Репнин.
– За чудо! – кивнул Долгорукий.
Друзья сдвинули бокалы, с удовольствием выслушали их победный звон и выпили стоя и залпом.
– Какое счастье, что мне не пришлось выполнять твое поручение и везти твои медали барону!.. Пожалуй, я сейчас съезжу за ними, – спохватился Долгорукий.
– Успеется! – попробовал остановить его Корф. – Давай сначала отпразднуем!
– Нет-нет! Я хочу вернуть их тебе, а то до сих пор не верится, что все обошлось, – Андрей стремительно направился к выходу и оглянулся у двери. – Только не вздумайте выпить без меня все шампанское! Я скоро вернусь.
– Тебе лучше поторопиться! – Репнин весело помахал ему рукою вслед и вдруг спросил. – Кстати, Владимир, а когда твой отец возвращается в Петербург?
– Кстати? Ты находишь, что это сейчас кстати? – некрасиво рассмеялся Владимир. – Посмотрите на него!
Его лучший друг только что чудом избежал смерти, а его тревожит, когда мой отец вернется в Петербург!
– Разве ты не собираешься ему рассказать про дуэль и свое чудесное избавление?
– Брось, Миша! – нахмурился Корф. – Меня не обманешь. Ты ведь не отцом интересуешься, а Анной. Не так ли?
– Ты как всегда на редкость проницателен, – по-прежнему восторженно признал Репнин.
– Миша, я считаю что женщины – недостойная тема для обсуждения в такой день.
– Отчего же, если женщины – достойная тема для дуэли?
– О, женщины! – с циничным смешком протянул Корф.
– Я могу отнести твое равнодушие только на счет твоей привычки – ведь вы выросли вместе. Но, Вольдемар, ей-богу, ты слеп! Анна бесподобна…
– Увы, мой друг, это ты близорук – простую стекляшку принимаешь за бриллиант, – остудил его пыл Владимир.
– Что это значит?
– А это значит, что Анна – вовсе не та, за кого ты ее принимаешь.
– Объяснись, – начал Репнин, но завершить фразы не успел – в зал стремительно вбежала Наташа и с криком «Ненавижу! Ненавижу вас!» набросилась на Корфа и дала ему пощечину.
– Сударыня! Да успокойтесь же! – Владимир с силой сжал Наташу в объятьях, лишая ее возможности двигаться.
– Наташа! Что с тобой?! – оторопел Михаил.
– Пустите меня, негодяй! – кричала Наташа, пытаясь вырваться из рук Корфа. – Миша! Я тебя по всему городу искала, сбилась с ног… А ты здесь! Да еще в такой компании!
– Сударыня, но что вы имеете против меня? – Владимир ослабил хватку, и Наташа выскользнула на свободу.
– Наташа, в самом деле? Я не понимаю, – Михаил подошел к сестре, без сил опустившейся на диван.
– Уж новость облетела весь город!
А мой брат во хмелю да неведении – и ничего не понимает!
– Забавно, – улыбнулся самоуверенный Корф. – И трех часов не прошло…
– Ему забавно! – снова взвилась Наташа. – Это все.., все из-за вас!
– Сударыня, угомонитесь, – с явным небрежением к ее эмоциям сказал Корф. – Приключение закончилось благополучно!
– Наташа, ты преувеличиваешь, – поддержал его Репнин. – Все кончено, и действительно никто не пострадал, если не считать легкой раны Владимира.
– Все кончено, говоришь?! – Наташа с ненавистью посмотрела на Корфа, а потом перевела взгляд, наполненный слезами, на брата. – Так вот, знайте, что это шампанское, которое вы пьете, возможно, последнее в вашей жизни! Далее обедать вы будете уже в тюрьме!
– Что ты хочешь этим сказать? – растерялся Репнин.
– Вас ждет «увлекательное» приключение, – с отчаянием в голосе сказала Наташа. – Государь распорядился арестовать вас обоих! Я уверена, что господину Корфу это тоже придется по вкусу и он с восторгом будет ожидать приговора. Но, Миша, ведь ты ни в чем не виноват! Умоляю тебя, уезжай, пока вас не арестовали! Пока все не утрясется, а потом.., потом император сменит гнев на милость. И ты вернешься! Миша, я прошу тебя…
– Спасибо за предупреждение, сестра, – тихо сказал Репнин, встретившись взглядом с Владимиром. – Но скрываться я не намерен. Это низко. Наташа, я офицер. И если император посчитает необходимым арестовать меня, я обязан буду подчиниться. Моя жизнь всецело принадлежит государю.
– Миша, – Корф подошел к нему, – а ведь сестра твоя права. Ты действительно мог бы скрыться ненадолго…
– А потом всю жизнь стыдиться, что я совершил поступок, недостойный благородного человека? Да за кого вы меня принимаете, Корф?!
– Ты безумец! – вскричала Наташа. – Такой же безумец, как он!
– Сударыня, – твердо сказал Владимир, уклоняясь от выброшенной вперед, словно указующий перст, руки Наташи, – ваш брат – благородный человек, и мы с вами не сможем заставить его изменить решение.
И, несмотря на всю вашу нелюбовь ко мне, Наталья Александровна, я хочу попросить вас об одном одолжении. Оно не сильно обременит вас, я уверен.
Наташа обреченно кивнула.
– Кажется, вы знакомы с князем Андреем Долгоруким, – продолжал Корф. – Я передал ему футляр с моими наградами. Сделайте милость – скажите, чтобы он отвез их моему отцу.
– Андрей?! Вы и его втянули в эту историю?
– Наташа, успокойся, – Михаил взял ее за руку. – С ним все в порядке. Он скоро должен вернуться сюда.
Просто дождись его и передай просьбу Владимира.
– Только ради вашего отца, – пробормотала Наташа.
– Тысяча благо… – Владимир не договорил.
В комнату, отстранив слугу, вошли в строевом порядке офицер-порученец и несколько солдат.
– Господин Корф! Господин Репнин! – объявил офицер. – Я имею высочайшее предписание арестовать вас и препроводить под стражу.
Офицер хотел достать письменный приказ для оглашения, но Корф остановил его.
– Не стоит, мы все прекрасно знаем, и мы готовы.
– Ну, вот и все, – прошептал Репнин.
– Так быстро… – выдохнула Наташа.
– Прошу следовать за мной, – велел офицер, давая знак солдатам окружить Корфа и Репнина.
– Миша… – только и могла вымолвить Наташа и замерла без сил, глядя, как брата и его друга выводят под охраной из залы.
Сколько времени она провела, сидя на диване в гостиной Корфов, Наташа не знала. Очнулась она, лишь услышав родной голос Андрея:
– Наташа, милая! Откуда ты здесь?
И где Вольдемар и Миша?
– Они арестованы и отправлены в крепость, – обреченно сказала Наташа. – Я спешила, думала предупредить их, но было поздно. Их увели при мне под конвоем.
– Наташенька, свет мой, не плачь, – Андрей взял ее руку в свою и поцеловал.
– Слава Богу, хотя бы ты в безопасности, Андрей! Проклятая дуэль!
– Следующим стану я.
– О твоем участии в поединке пока не известно, – Наташа посмотрела Андрею прямо в глаза. – Уезжай! Уезжай сегодня же! Куда угодно, и как можно быстрее!
– Я не преступник и не предатель, я не могу так поступить.
– Да в чем здесь предательство?!
Ты хочешь явиться сам и объявить, что был секундантом Корфа? Какая нелепость! – вскричала Наташа. – Зачинщик он! Довольно того, что я могу потерять брата, но ты должен жить!
– Наташа, я не собираюсь бежать, это недостойно! – сердито сказал Андрей.
– А твои родные? А я?!
– Как глупо вышло, – растерянно сказал Андрей, вертя в руках шкатулку с наградами, которые ему передал Корф. – Перед дуэлью Владимир оставил мне свои медали, чтобы я, в случае печального финала дуэли, отвез их барону. Я так радовался, что все обошлось…
– Я думаю, самое разумное сейчас, если ты поедешь в поместье и выполнишь волю Владимира. А там – будь, что будет…
– Наташа, родная! И что потом?
Навестить родственников? А потом других родственников? Уехать на неделю?
На месяц? Может быть, на год? Пока Владимир и Миша будут на каторге?
Пока об этой дуэли и думать забудут?
– Последним желанием твоего друга была просьба передать эти медали его отцу. Не лишай старика права на то единственное, что, возможно, в самом скором будущем только и останется у него от любимого сына. Ты просто обязан вернуться в поместье и передать медали барону. – Пожалуй ты права, – после некоторого раздумья согласился с ее доводами Андрей. – Я поеду, и прямо сейчас.
– Езжай с Богом, – кивнула Наташа, – а я провожу тебя.
Они вышли под руку из особняка Корфов и сели в коляску, на которой приехал Долгорукий…
А Александр все еще стоял в опустевшей комнате Ольги и не знал, что ему делать. Слезы душили его, но позволить прорваться им наружу наследник не смел.
– Я знала, что найду тебя здесь, – услышал он рядом с собой голос императрицы.
Александр обернулся и прижался к матери в поисках защиты от своего горя. Александра ласково обняла сына и сказала:
– Ты же знаешь – твой отец так поступает из лучших побуждений. Он любит тебя и беспокоился, узнав о твоей дуэли.
– Мама! Я готов скакать на заставы – расспрашивать, кому выписывали подорожные!
– Не стоит разрывать себе сердце, Саша. Никто тебе ничего не скажет.
Такова воля императора.
– Я не понимаю его! – вскричал Александр. – Не понимаю! Зачем он так со мной поступает?..
– Он всего лишь заботится о твоем благе, – мягким, успокаивающим тоном сказала мать.
– Но почему он решает, что для меня благо, а что – нет?!
– Ты – часть огромной империи, забота о которой целиком лежит на его плечах, и ты должен понимать всю меру этой ответственности. Слово императора – закон для всех его подданных, включая и меня. Мы должны повиноваться его воле. Ты сам это прекрасно знаешь.
– Я знаю, что все боятся его!
– Усмири свой порыв! Твоя враждебность не делает тебе чести.
– Я поступаю с ним точно так же, как он поступает со мной!
– Это слова ребенка, а не наследника престола! – возвысила голос императрица.
– Простите, мама, простите, – сник под ее взглядом Александр. – Но иногда я действительно чувствую себя беспомощным, как ребенок.
– Ты слишком вспыльчив, – императрица снова заговорила с ним ласковым, убеждающим тоном. – Вернись к нему, поговори спокойно, по душам.
Я уверена, отец сменит гнев на милость.
– Милость? А он знает, что такое милость? А душа? Да есть ли у него душа?! Он никого не замечает вокруг себя. Все делают и говорят по его приказам. Все вокруг даже думают так, как он скажет… Нет, я не могу пойти на это унижение. Либо он принимает меня таким, какой я есть, либо не принимает вообще!
– Как же мне заставить тебя передумать?
– Матушка, поймите, я люблю его – он мой отец и император. Но сейчас.., сейчас я его ненавижу.
Александр низко поклонился матери и вышел из комнаты Ольги. Но едва за ним закрылась дверь – открылась другая, та, что вела в секретную комнату. Из тайника выбежала Ольга и стремительно направилась к выходу.
Но императрица остановила ее.
– Вот видите, милая, что вы натворили? Александр на грани разрыва с отцом, двое молодых людей в крепости ожидают своей участи, и ваша собственная судьба, возможно, тоже не будет завидной.
– Что же мне делать?!
– Я хочу, чтобы вы постарались убедить его помириться с отцом. Это очень важно. Вы – единственный человек, кого он послушает. Поговорите с ним, убедите его подчиниться воле императора. А я помогу вам – устрою последнюю встречу.
– Последнюю?
– Неужели вы позволяете себе думать, что после всего произошедшего император не разлучит вас? Он уже сделал это, и лишь я в силах помочь вам попрощаться с Александром. Но я пойду на это, если вы обещаете выполнить мою просьбу. Тем самым вы искупите свою вину А также спасете других участников дуэли от каторги. – Александра сделала паузу и нанесла последний удар. – Александр должен сам услышать от вас, что вы никогда больше не увидитесь. Что все кончено! И он должен поверить, что это решение – только ваше решение!
Ольга почувствовала, как к горлу подступает легкая тошнота. Она оперлась на поданную ей Александрой руку и подняла на нее глаза, полные слез и невыразимой муки. Взгляд императрицы был сосредоточен и холоден. Ольга поняла – действительно все кончено! И она была согласна на все, лишь бы успеть в последний миг – хотя бы на один миг! – приблизиться к Александру, обнять, поцеловать его. Да просто видеть и говорить с ним!
Ольга покорно опустила глаза, ее плечи опали, руки повисли вдоль тела, как плети.
– Хорошо, Ваше Величество, я сделаю все, что вы скажете. Если это может помочь Александру и другим… – смиренно прошептала Ольга. – Я готова…
Александра благодарно похлопала ее по влажной от слез щеке и вышла из комнаты со словами:
– Я приду за вами, когда все будет готово. Никуда не отлучайтесь и никому не попадайтесь на глаза.
Александр же направился к императору, но потом передумал и решил зайти к Репниной – возможно, она могла знать, где Ольга.
– Натали, простите, что врываюсь к вам, но у меня к вам важный разговор.
– Я к вашим услугам, Ваше Высочество, – проговорила Репнина, быстро пряча платок, которым только что утирала слезы.
– Натали, я сожалею по поводу ареста вашего брата, – учтиво сказал Александр, – но сейчас хотел поговорить не о нем.
– Я догадываюсь, кого вы имеете в виду, – кивнула Наташа.
– Я знаю, вы – добрый, чуткий человек, и уверен, что вы поймете меня, – Александр вздохнул. – Вы были близкой подругой Ольги. Вам что-нибудь известно о том, куда ее увезли?
– Вероятно, я могла бы сказать вам, где Ольга, но при одном условии…
– Вы ставите мне условие? – слегка опешил Александр. – Впрочем, у меня нет выбора. Что за условие?
– Я прошу вас понять меня правильно, – решительно начала Наташа, – мне не к кому больше обратиться… Пообещайте освободить моего брата, Михаила Репнина! Уверена, что просьба моя кажется вам весьма дерзкой, но вы – единственная моя надежда.
– Не извиняйтесь, – сочувственным тоном ответил цесаревич. – Я все понимаю. Невыносимо, когда родной человек в опасности, и о его судьбе ничего не известно…
– Я все время думаю о нем!
– Мне знакомо это чувство, сударыня. Надеюсь, я смогу вам помочь. Сделаю все, что в моих силах. Где Ольга?
– Ваше Высочество, – Наташа замялась, – я должна признаться вам…
Мне очень неловко, но я солгала. Я не знаю, куда увезли Ольгу. Поверьте, я бы с радостью помогла вам, если бы имела возможность. Но, к сожалению, я в таком же неведении, как и вы.
– В таком случае я тоже должен признаться вам кое в чем, сударыня, – раздраженно воскликнул Александр. – Я уже говорил с отцом по поводу вашего брата и поручика Корфа и не смогу им помочь.
– Значит, вы тоже лгали? Лишь бы узнать, где Ольга?
– Боюсь, мы играли с вами в одну игру, но оба оказались никудышными игроками, – иронично развел руками Александр.
– Простите меня, Ваше Высочество! – снова заплакала Наташа. – Я совсем обезумела от горя и сама не понимаю, что творю!
– Мне жаль вас, Натали, но и я, похоже, не умнее вас – поверил, что кто-то может знать секреты моего отца лучше его самого! – с горечью в голосе ответил ей Александр и, едва кивнув Наташе, вышел из ее комнаты.
Теперь ему не оставалось ничего другого, как вернуться к отцу. И Александр снова оказался у дверей его кабинета. Решительным жестом он отодвинул адъютанта и резко распахнул тяжелую дверь, вложив в это усилие всю свою боль и обиду.
Николай по обыкновению сидел за письменным столом. Правда, на сей раз он рассматривал документы, которые подавал ему из кожаной папки Жуковский.
– В Зимнем пожар? – насмешливым вопросом встретил сына Николай. – Или вас снова вызвали на дуэль?
– Отец! Я хочу знать, где фрейлина Калиновская.
– В обязанности императора не входит слежка за фрейлинами императрицы.
– Отец, еще раз прошу вас – скажите, где Ольга? – не уступал Александр.
– Я уже говорил, ее ты больше не увидишь, – отрезал Николай, понимая, что шутить наследник сегодня не расположен.
– Не ее вина, что я принял вызов! – продолжал упорствовать цесаревич.
– Но она была причиной дуэли, – парировал Николай. – И я уже принял решение удалить Калиновскую от двора.
– Значит, это всего лишь повод?
И, если бы я отказался от дуэли, вы все равно нашли бы основание разлучить нас? А теперь вы рады, что я принял вызов, и все решилось само собой, без привлечения ваших изобретательных сыскарей? Что ж, лучшего способа даже им было бы трудно придумать!
– Ты сам это сказал, – равнодушно ответил император, снова обращаясь к бумагам на столе.
– Отец, вы наказываете невиновных! Это я настоял на дуэли. И должен быть наказан только я.
– Это решать не тебе…
– Отец!
– Не перебивай меня! – Николай даже привстал в раздражении. – Все без исключения участники дуэли будут наказаны, сообразуясь с буквой закона. А ты больше никогда не увидишься с той, что поставила жизнь наследника престола под угрозу. И запомни, я никогда не меняю своих решений!
– Я тоже не меняю своих решений! – вскричал Александр. – Я найду Ольгу, куда бы вы ее ни спрятали!
Глядя, как Александр выбегает из кабинета, Жуковский, терпеливо молчавший в течение всего разговора, попытался что-то сказать императору, но тот, заметив его движение, сразу пресек попытку поэта вмешаться.
– И больше ни слова об этом!..
Давайте продолжать!
Жуковский вздохнул и снова раскрыл папку.
– Здесь, Ваше Величество, отзывы о свадьбе вашей дочери с Максимилианом Наполеоном де Богарне и о наследных перспективах этого союза…
Но поработать им не удалось – в кабинет порывисто вошла императрица.
– Я полагаю, мой супруг, сейчас рано рассуждать о внуках, – Александра жестом остановила Жуковского. – Ваша первейшая задача – ваш сын.
– Все, о чем я говорю и делаю, – во имя и во блага моего сына и наследника!
– И поэтому вы хотите залить путь цесаревича к престолу кровью его друзей?! И превращаете дворцовую интрижку в трагедию, а Калиновскую – в жертву на заклание?!
– Это необходимые жертвы! Александр должен знать, что императору приходится в иных обстоятельствах становиться жестоким. Он уже сейчас обязан научиться отвечать за свои поступки. И тогда в будущем у России будет сильный правитель!
– Василий Андреевич, – повернулась императрица к Жуковскому, – пожалуйста, оставьте нас.
Я хочу поговорить с Его Величеством наедине.
Жуковский вежливо поклонился и вышел. А императрица снова обратилась к мужу:
– Вы привыкли к раболепию ваших подданных и совсем не слышите кого-либо, кроме себя. Однако сейчас извольте прислушаться!.. – императрица заговорила обычно не свойственным ей властным тоном. – Я всегда подчинялась вашей воле. И я люблю вас! Я старалась не замечать ваших любовниц, сударь. И выходила в свет с высоко поднятой головой, зная, что такова моя обязанность. Но, поверьте, мне было очень больно. Как любой жене, столь сильно любящей своего мужа. Однако я принимала за данность, что вы вольны в своих поступках – ибо вы император. Так почему же вы отказываете в этом праве наследнику?!
– Ваши обвинения нелепы, Шарлотта! – Николай смутился. – Есть великая разница между мной и Александром. Мой сын не понимает своего предназначения и не умеет правильно выставлять приоритеты. Влюбляться – пожалуйста, но любить – только Отечество, императора и свою императрицу. Как люблю вас я, несмотря на все те глупости, которые вы тут наговорили обо мне!
– Так докажите же это! Прошу вас – помиритесь с Александром! Попытайтесь понять его и хотя бы на миг забыть о своем характере и своих желаниях. Сделайте это ради меня! Ради многих лет моей любви и верности.
И унижения…
– Шарлотта! Ради вас я готов на все, что угодно. Но не просить же мне прощения у своего сына за его же собственные проступки! Он должен понять, что его участие в дуэли было неприемлемо! Равно, как и сопротивление моей воле! Я готов к примирению. Только, пусть он сам придет ко мне и убедит меня в том, что эта история его хоть чему-нибудь научила.
– Значит, вы обещаете мне, что в этом случае примирение состоится?
– Клянусь вам, дорогая, – так и будет! – Николай подошел к жене и с поклоном поцеловал государыне руку.
Он хотел еще обнять ее, но Александра предупредила его движение и мягко отстранилась.
– Запомните, вы обещали мне, – сказала она и вышла, сохраняя величественность осанки и торжество во взгляде.
У нее был свой план, и императрица находилась уже на полпути к его осуществлению.