Глава шестнадцатая

В воскресенье утром Зотова решила зайти в больницу, посмотреть, как дела в отделении.

– Там больная в послеоперационном скандалит, – сообщила дежурная докторша, – требует выписать ее, говорит, в суд подаст на нашу больницу. Глушко ее фамилия.

– Хорошо, я зайду, разберусь, – пообещала Зотова.

Войдя в послеоперационный бокс, она увидела, что Глушко лежит неподвижно, уставившись в потолок.

– Добрый день, Лидочка! Как мы себя чувствуем? – Зотова придвинула стул к койке и села.

– Я вам не Лидочка. Что вы сделали с моим ребенком?

– Успокойтесь, деточка. Я понимаю, вам тяжело. Ну, что случилось, то случилось. Нельзя так казниться.

– Это не само случилось. Это вы сделали.

– Мы? Сделали вам выкидыш? Что вы такое говорите, Лидочка? Как вам не совестно?

– Вы ввели мне лекарство, от которого начались роды. Вам зачем-то понадобился мой ребенок.

– Мы вам жизнь спасли. У вас ведь трое детей, подумайте о них. Это счастье, что выкидыш случился здесь, в больнице. – Зотова уже теряла терпение, но держалась из последних сил.

– Я подам на вас в суд, – спокойно сообщила Глушко.

Именно это спокойствие и тревожило Зотов у.

«Если к Полянской прибавится еще и Глушко... Надо что-то делать!» – подумала она и сказала:

– К сожалению, мне пора. Отдыхайте. Скopo мы вас выпишем. И не надо так волноваться. Могут возникнуть серьезные осложнения в послеродовом периоде.

Выйдя из бокса, она направилась в лабораторию, заперла за собой дверь, достала из холодильника банку, наполненную прозрачной бесцветной жидкостью. На дне осело немного легких беловатых хлопьев.

«Такого никто никогда не делал, – подумала Зотова, слегка встряхивая банку, – никому такое в голову не приходило... Но только не сейчас, вечером».