на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить

реклама - advertisement




* * *

– Я не сомневаюсь, это подделка! – тупо повторял майор Завидов. – Вы уверяете, что о дневнике вам сказала Карина Аванесова. Но девочка заявила, что никакого дневника не было.

– Ну допустим, она этого не заявляла, – возразил следователь Соловьев, – она только повторяла: нет, я ничего не знаю.

– Она знала, – Борис Александрович тяжело, безнадежно вздохнул, – когда мы встретились с ней в коридоре, она прошептала мне: только не говорите им про дневник.

– Это вы сейчас придумали! Почему вы при девочке этого не сказали? – спросил Завидов.

– Я не решился. Она плакала. Мне кажется, ей что-то известно о Жениной тайной жизни и она боится, что это дойдет до ее родителей. У нее очень строгая семья, и одно то, что ее подруга занималась такими вещами…

– Какими вещами? Ну, договаривайте! Жени Качаловой больше нет, теперь о ней можно сказать что угодно! – заорал Завидов.

– Эдуард Иванович, пожалуйста, потише и повежливей, – одернул его Соловьев.

В квартире Родецкого шел обыск. Было полно народу. Соловьев сумел прочитать дневник Жени с помощью лупы. Он разбирал самые сложные почерки не хуже старого учителя. Потом дневник взял Завидов и тоже вооружился лупой.

Часа два назад, перед тем как отправиться на квартиру, в учительскую еще раз привели Карину Аванесову. За ней пришла мама, полная, громкоголосая дама. Она говорила с сильным армянским акцентом и не давала дочке раскрыть рта, отвечала вместо нее.

– Карина не читает чужих дневников! – заявила она, не дослушав вопроса. – Чего еще вы хотите от моего ребенка? Вы что, не видите, в каком она состоянии?

– Карина, ты подошла ко мне вчера после урока и сказала, что Женя перепутала тетради, – напомнил Борис Александрович.

– Я не знаю.

– Ты подходила или нет? – спросил Соловьев.

– Нет. Да. Насчет сочинения.

– Пожалуйста, расскажи подробнее.

– Сочинение по «Капитанской дочке». Я спросила Бориса Александровича, проверил он уже или нет.

– Был у вас разговор о Жениной тетради?

– Да. Нет. Я не помню.

– Конечно, она не помнит! Как она может помнить в таком состоянии? – кипятилась мама.

– Женя звонила тебе, просила поменять тетради, она перепутала, сдала не ту, в которой было сочинение. Ты сказала мне, что Женя болеет, хронический бронхит, – говорил старый учитель, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и мягко.

– Да, она болела. Я сдала ее сочинение. Я ничего не знаю, я тетрадку не открывала.

Девочка дрожала и плакала. Так и не добившись никакого толку, ее отпустили.

– Я уверен, графологическая экспертиза легко определит, что это подделка, – продолжал повторять Завидов. – Вообще, все вранье, от начала до конца.

– Нет, не вранье, – тихо сказал Соловьев, – в том, что это дневник Жени и никакая не подделка, я лично не сомневаюсь.

– Да брать его надо! В камере он быстро расколется, – рявкнул Завидов, – учитель!

В гостиной телевизор стоял на небольшом комоде. Там, на дне нижнего ящика, под кипами старых газет и журналов, нашли плоскую деревянную шкатулку.

– Это не моя вещь, – прошептал Борис Александрович, – он оставался один в комнате, я выходил на кухню, готовил чай. У него был портфель, небольшой, черный. Он с ним не расставался. Когда сел вот в это кресло, поставил его на пол, у ног.

Старый учитель даже попытался изобразить все в лицах. Показал, как они вышли на балкон, перевесились через перила, разглядывая машину.

Шкатулку открыли. Внутри, в конвертах из папиросной бумаги, лежали пряди волос. Светлая, длинная, прямая. Рядом с ней пара серебряных сережек с аметистами. Рыжая, закрученная спиралькой. Золотое колечко с темным крошечным рубином. Пепельно-русая, короткая и жесткая. Серебряная цепочка с крестиком.

В багажнике машины старого учителя нашли пластиковый пакет, в котором лежали большие стальные ножницы, новая, запечатанная бутылка масла «Беби-дрим», упаковка хирургических перчаток.


Глава двадцать девятая | Вечная ночь | * * *