Глава 65
— Я оставлю тебя прикованным к кровати, — с этими словами Билли сунул пистолет в кобуру, висевшую на ремне.
На лице Стива Зиллиса отразилось облегчение, когда он увидел, что пистолет покинул руку Билли, но тревога в глазах осталась.
Билли вырвал шнур из телефонной розетки и из аппарата, сунул его в мешок для хлеба.
— Не хочу, чтобы ты кому-нибудь звонил, пока не остынешь и не обдумаешь то, что я сейчас тебе скажу.
— Ты действительно не собираешься меня убивать?
— Действительно. Ключ от наручников я оставлю на кухонном столе.
— Хорошо. На кухонном столе. Но как мне это поможет?
— После моего ухода ты сбросишь матрац с металлической рамы. Она разборная, держится на болтах и гайках.
— Да, но…
— Свернешь гайки с болтов своими пальчиками.
— Может, они заржавели…
— Ты здесь живешь только шесть месяцев. За это время они не заржавели. Если какие-то очень уж крепко закручены, вращай части рамы, ослабь соединение. Ты что-нибудь придумаешь.
— Я смогу что-нибудь придумать, все так, но я так и не могу понять, почему ты все это сделал? Ты не можешь верить, что я убил Джудит Кессельман, как ты сказал. Я знаю, ты не можешь в это верить. Тогда в чем дело?
Билли убрал в хлебный мешок баллончик с «мейсом».
— Я не собираюсь объяснять, и ты не захочешь этого знать. Поверь мне, не захочешь.
— Посмотри на меня, — заверещал Зиллис. — Глаза щиплет. Я сижу в луже мочи. Это унизительно. Ты ударил меня этим пистолетом, содрал кожу, ты причинил мне боль, Билли.
— Могло быть хуже, — заверил его Билли. — Гораздо хуже.
Решив истолковать его слова как угрозу, Зиллис дал задний ход:
— Ладно. Хорошо. Я тебя слышал. Я успокоился.
— В зависимости от того, как крепко закручены гайки, на разборку рамы у тебя уйдет как минимум час, может, два. Ключ от наручников возьмешь на кухне. Воспользовавшись им, сразу начинай собирать вещи.
Зиллис моргнул.
— Что?
— Позвони Джекки, скажи, что ты увольняешься.
— Я не хочу увольняться.
— Спустись на землю, Стив. Теперь мы не сможем видеться каждый день. Учитывая, что я знаю о тебе, а ты знаешь обо мне. Тебе лучше уехать.
— Куда?
— Мне без разницы. Но за пределы округа Напа.
— Мне тут нравится. А кроме того, прямо сейчас я уехать не могу.
— В пятницу придешь в таверну за расчетом. Я оставлю для тебя конверт. Джекки передаст его тебе. С десятью тысячами долларов. Их тебе хватит, чтобы обосноваться в другом месте.
— Я ничего не сделал, а всю мою жизнь поставили с ног на голову. Это несправедливо.
— Ты прав. Это несправедливо. Но будет именно так, а не иначе. Твоя мебель не стоит и гроша. Можешь ее здесь и оставить. Собери личные вещи и в пятницу вечером уезжай из города.
— Я могу позвонить копам. Предъявить обвинения.
— Правда? Ты хочешь, чтобы копы побывали на месте преступления, увидели порнокассеты, эти манекены в соседней комнате?
Несмотря на страх, Зиллис из жалости к себе надулся.
— Кто умер и назначил тебя Богом?
Билли покачал головой.
— Стив, ты жалок. Ты возьмешь десять тысяч, порадуешься, что остался жив, и уедешь. И вот что еще… больше никогда не звони Манди Поллард.
— Постой. Ты не можешь…
— Не звони ей, не встречайся с ней. Никогда.
— Билли, она может полностью изменить мою жизнь.
— Она — милая девушка. Она — порядочная девушка.
— Именно про это я и говорю. Я знаю, я очищусь от прошлого. Если она…
— Хорошая женщина может круто изменить жизнь мужчины. Но не мужчины, который так глубоко залез в крысиную нору, как ты. Если ты хоть раз позвонишь ей или увидишься с ней, я это узнаю. И я тебя найду. Ты мне веришь?
Зиллис промолчал.
— А если ты прикоснешься к ней, клянусь Богом, я тебя убью, Стив.
— Это неправильно, — пробормотал Зиллис.
— Ты мне веришь? Лучше бы ты мне поверил, Стив.
И как только Билли положил руку на рукоятку пистолета, Зиллис ответил:
— Да. Конечно. Я тебя слышу.
— И хорошо. А теперь я ухожу.
— Все равно это дыра, — сказал Зиллис. — Виноградная страна — другое название для фермы. Я — не сельский житель.
— Ты — нет, — Билли направился к двери.
— Здесь скучно.
— Это точно, — согласился Билли.
— Да пошел ты.
— Счастливого пути, Кемосабе.