Владыка храма

Быстро и решительно вошел Микаэль Коркис в святая святых храма. Он захлопнул за собой дверь и бросился на диван.

Он победил! Великий боже! Но сердце так колотилось в груди, что он задыхался. Колоссальное напряжение сил, неистовство фантазии, отвага и страсть — все приняло почти сверхчеловеческие масштабы; а теперь его вдруг охватила слабость.

По лицу его струился пот. Судорожные рыдания сотрясали тело, как и в те великие дни, когда он возвращался домой после исполнения роли Гамлета или Отелло.

Слезы принесли ему облегчение, он успокоился и с удивлением подумал о том, как просто все получилось, как просто, вопреки всем ожиданиям.

Когда наступил решающий миг, Микаэль и в самом деле забыл, кто он такой; он был святым Йоргеном, владыкой храма, Йоргеном-мстителем. Роль захватила его. Обман?.. Ну что ж, он совершил этот обман… Вот так священник, стоя у себя дома с трубкой в руках, отсчитывает клейкие облатки к завтрашнему причастию; одну из облаток он роняет на пол, другую преспокойно жует, ибо на этикетке написано, что это всего-навсего тесто, вырабатываемое на той или иной фабрике… Зато на следующее утро, стоя перед святым алтарем в полном облачении, благоговейно и торжественно возьмет он двумя пальцами облатку… ибо он уже вошел в роль и непоколебимо верит, что тесто это — чудотворная кровь и тело Христово.

Он лицедействует настолько вдохновенно, что заставляет прихожан поверить в то же самое… на одно мгновение.

Смерть занесла над Микаэлем свою костлявую руку. Он разыгрывал комедию, герой которой мог каждую минуту погибнуть. Стоило ему хоть на миг потерять уверенность в себе, и игра была бы проиграна.

И в эту решающую минуту он вдруг увидел омерзительную до тошноты физиономию своего родителя-капеллана и почувствовал такую страшную злобу и ярость, что все равно разбил бы свой посох об эту горилью морду, хотя бы за это ему пришлось сойти в могилу.