2
Нервное состояние жены передалось и Сергею. Он непроизвольно придавливал педаль газа, заставляя машину подпрыгивать на рытвинах, а потом, спохватившись, принуждал себя ехать медленнее. Стена тумана, словно тюремная ограда, постепенно приближалась, и он чувствовал себя заключенным, затеявшим побег. Не был он больше хозяином на собственной земле, боялся ее и злился на себя за это. И за то, что не послушал отца. Не отказался от проклятого поля, когда это было еще возможно. Сергей ощущал болезненную пульсацию вины. Она, как отрава, просачивалась в каждую его мысль, в каждый поступок.
По сравнению со вчерашним днем, в туманной завесе произошли изменения: внутренние «реки» ускорили течение и быстро проплывали мимо вдоль переднего фронта, а потом отклонялись внутрь, к лесу. В нескольких местах плавно вращались обширные «водовороты», а из них, словно гейзеры, тяжело взмывали вверх массивные протуберанцы и величественно опадали, уступая место новым. Деревья у кромки леса покачивались.
Двигалось все — мельчайшие существа и огромные стволы, складываясь в единую картину беспокойства, словно лесу передалось состояние испуганных родителей.
Сергей обернулся. Аленка лежала, опустив голову матери на колени, и глядела в окно блестящими темными глазами. Ира гладила ее по голове, ей не было дела до того, что происходит вокруг. Она смотрела на дочь.
Сергей повернулся вперед и сжал зубы. Белая преграда возвышалась перед ним всего в паре метров. Он сбросил скорость и переключился на первую передачу.
«Тойота» вошла в туман.