Глава 10

Мэлори едва успела выйти из душа, как услышала стук в дверь. Она накинула халат, схватила полотенце и поспешно обмотала его вокруг головы, прежде чем открыть.

— Тод. Ты, да еще в такую рань.

— Решил заглянуть к тебе по пути на работу. — Он заглянул за ее правое плечо, за левое, затем послал ей хитрый взгляд. — Компания?

Мэлори пошире открыла дверь в знак приглашения.

— Нет. Совсем одна.

— Ах, как плохо.

— И это ты мне говоришь. — Она понадежнее подоткнула уголок полотенца. — Кофе будешь? Я уже поставила.

— Нет, пока ты не сможешь предложить мне мокко с воздушной пенкой и горячей булочкой.

— Прости, мокко только что закончился.

— Ну, значит, я просто сообщу тебе хорошие новости и продолжу свой путь. — Он плюхнулся в кресло.

— О! Новые ботинки?

— Потрясающие, не правда ли? — Он вытянул ноги и покрутил ступнями вправо и влево, любуясь своей новой обувью. — Они меня просто разорили, но я не смог устоять. Я пробежался по «Нордстрому» в субботу. Дорогая, ты должна туда зайти. — Он встал и схватил ее за руку. — Кашемир! Он просто взывает к тебе.

— Кашемир? — она глубоко и протяжно вздохнула, как женщина в руках искусного любовника. — Не говори таких слов, когда в моей жизни период магазинного моратория.

— Мэл, если ты не будешь доставлять себе удовольствие, то кто будет?

— Ты прав. Ты чертовски прав. — Она прикусила губу. — «Нордстром», говоришь?

— И эта двойка в стильном персиковом цвете просто создана для тебя.

— Ты же знаешь, я не могу устоять против двоек, Тод. Ты меня убиваешь.

— Все, все, больше не буду. — Он поднял руки в примирительном жесте. — Насчет новостей. Памела очутилась в глубокой и вонючей заднице.

— О, милый. — Мэлори поерзала на диване от нетерпения. — Расскажи мне все. Во всех подробностях.

— А как же. Итак. Мы получили бронзу Арт Деко — женская фигура в развевающихся одеждах, лента на голове, витиеватые открытые сандалии, длинный стелящийся шарф. Абсолютно очаровательна. Остроумные, потрясающие детали, с этаким лукавым выражением «Ну давай же, большой мальчик, только ты и я» на лице. Я влюбился.

— Ты звонил миссис Картерфилд в Питтсбург?

— Ага, видишь! — он выстрелил пальцем в воздух, как если бы доказал что-то. — На самом деле ты взяла бы это на себя, ты бы сделала это сама, если бы все еще стояла во главе. Где тебе и место.

— Давай без лишних слов.

— Да, конечно, я позвонил миссис Картерфилд, которая, как и предполагалось, попросила, чтобы мы попридержали статуэтку для нее, пока она не сможет прийти и посмотреть сама. На следующей неделе. А что обычно происходит, когда наша дорогая миссис Картерфилд из Питтсбурга приходит в Галерею, чтобы посмотреть на Деко?

— Она покупает ее. И часто еще что-нибудь. Если она приходит с друзьями, как обычно и бывает, она страстно убеждает своих знакомых, пока они тоже что-нибудь не купят. Хороший день для Галереи, когда в город заглядывает миссис Картерфилд.

— Памела продала ее в обход миссис Кей.

Мэлори понадобилось около десяти секунд, чтобы вновь обрести голос.

— Что? Что? Как? Почему? Миссис Кей одна из наших лучших покупателей. Она всегда получает право первого знакомства с бронзой Деко.

Его губы сложились в тонкую полоску насмешливой улыбки.

— Синица в руке. Это то, что эта кретинка сказала мне, когда я все обнаружил. И как я это обнаружил! Я расскажу тебе, — сказал он с торжеством в голосе. — Я обнаружил это, когда миссис Кей неожиданно пришла субботним днем, чтобы взглянуть на фигуру. Она не могла дождаться, сказала она мне. И она привела двух друзей. Двух, Мэлори. Я сейчас заплачу.

— Что произошло? Что она сказала?

— Я провел ее, чтобы посмотреть фигурку, а на ее месте стоит знак «продано». Я предположил, что это может быть ошибкой, и все перепроверил. Памела продала ее этим утром, пока я висел на телефоне, пытаясь успокоить Альфреда, потому что Памела Вонючая обвинила его в завышении стоимости за упаковку мраморных обнаженных фигур.

— Альфред? Завышение стоимости? — Мэлори сжала пальцами виски. — Не могу поверить.

— Это был ужас, просто ужас. Мне понадобилось двадцать минут, чтобы успокоить его, и даже после этого я не был уверен, что он отказался от мысли прийти и огреть ее своим молотком. Может, стоило позволить ему, — задумался Тод. — В любом случае, пока я был занят с Альфредом, Памела продала Деко миссис Кей незнакомцу. Какому-то прохожему, заблудшему с улицы.

Он откинулся назад, положив руку на грудь.

— Я до сих пор не могу в это поверить. Естественно, миссис Кей была очень расстроена. Она тут же потребовала встречи с тобой. Тогда я сказал ей, что ты больше с нами не работаешь.

— Она спрашивала обо мне? Это так мило.

— Будет еще милее. Памела спустилась вниз и встряла в разговор. Ох, что было. Миссис Кей спросила, как так могло произойти, что экспонат, отложенный для нее, оказался продан. На что Памела важно заявила, что это не в правилах Галереи придерживать экспонаты без предоплаты. Ты можешь хоть представить такое?

— Предоплата? — От ужаса у Мэлори округлились глаза. — От одного из наших самых старых и надежных клиентов?

— Именно! Тогда миссис Кей возмутилась: «Я пятнадцать лет покровительствую Галерее, и моего слова всегда было достаточно. И где Джеймс?» А Памела ей: «Прошу прощения, но здесь управляющая — я». На что миссис Кей заявила, что если он поставил управляющей слабоумную, то очевидно, то, очевидно, у него начался старческий маразм.

— О, да, миссис Кей!

— Тем временем Джулия позвонила Джеймсу, чтобы предупредить, что здесь назревает большая, жирная проблема. К моменту его появления Памела и миссис Кей практически подрались. Он попытался успокоить их обеих, но это было бесполезно. Миссис Кей категорически заявила, что не хочет иметь никаких дел с этой женщиной. Надо было слышать, каким тоном она это сказала. Эта женщина. Просто песня. А Памела сказала, что Галерея — это бизнес, и она не собирается потакать причудам одного клиента.

— О, мой Бог.

— Джеймс в панике, он обещает миссис Кей разобраться во всем этом, но она в бешенстве. Ее лицо приобретает явный красно-коричневый оттенок. Она заявляет, что и ноги ее не будет в этом месте, пока эта женщина связана с Галереей. И — тебе это понравится — если он позволил такому сокровищу, как мисс Прайс, просочиться сквозь пальцы, ему пора отказаться от этого бизнеса. И с этими словами она гордо вышла за дверь.

— Она назвала меня сокровищем. — На радостях Мэлори обняла сама себя. — Я люблю ее. Это хорошие вести, Тод. Это отличное начало дня.

— Даже больше. Джеймс перепугался. Когда ты последний раз видела Джеймса перепуганным?

— Ммм. Никогда.

— В яблочко. — Тод ткнул пальцем в воздух. — Он был бледным, как простыня. Он сказал Памеле сквозь зубы, — Тод сжал челюсти для демонстрации, — «Мне нужно поговорить с тобой, Памела. Наверху.»

— Что она ответила?

— Ну, она вихрем пронеслась наверх, а он пошел за ней. Затем он закрыл дверь, что было очень некстати. Я пошел наверх и притаился неподалеку, но все равно не смог разобрать большую часть его слов. Но зато ее было слышно достаточно ясно, когда она начала рвать и метать. Я столько сделала для этого места, кричала она. Ты сказал, что я главная. Меня уже достало слышать имя Мэлори Прайс каждый раз, когда я поворачиваюсь спиной. Почему бы тебе к чертям собачьим было не жениться на ней вместо меня?

— Ох. — Мэлори пару секунд обдумывала подобный сценарий и скривилась от отвращения.

— Затем она начала плакать, сказала, что она так тяжело работала, а никто этого не ценит. И выбежала. Я едва успел отскочить. Все это было бы очень утомительно, если бы не было так странно освежающе.

— Плакала? Проклятие. — Толика сочувствия зашевелилась в Мэлори. — Это были мне-правда-больно-и-грустно слезы, или просто я-правда-чертовски-напугана слезы?

— Чертовски-напугана.

— Ну, тогда ладно. — Она без сожалений отбросила сочувствие. — Я, вероятно, попаду в ад, если получаю от всего этого удовольствие, да?

— У нас там будет милый маленький домик на двоих. Но пока мы все еще влачим свое смертное существование. Думаю, Джеймс попросит тебя вернуться. На самом деле, Мэл, я уверен в этом.

— Правда? — Ее сердце пустилось вскачь. — Что он сказал?

— Он практически ничего не сказал. Но он не побежал за рыдающей Памелой, чтобы осушить ее крокодиловы слезы. Вместо этого он остался до конца дня, разбирая счета. И выглядел мрачным, когда уходил. Совершенно убитым. Я бы сказал, время царствования террора Памелы подошло к концу.

— Это хороший день. — Мэлори глубоко вдохнула. — По-настоящему хороший день.

— И мне пора его начинать. Не беспокойся, — сказал он поднявшись. — Я буду держать тебя в курсе со списками. Да, кстати, та картина, которой ты интересовалась, это портрет?

— Что? А, да. Ты что-то узнал?

— Помнишь, мы оба думали, что в ней есть что-то знакомое? До меня дошло. Помнишь, около пяти лет назад, холст маслом, без подписи? Молодой Артур из Британии, на пороге того, чтобы вытащить Эскалибур из каменного алтаря?

Холодные пальцы озноба пробежали по ее позвоночнику, когда картина всплыла в ее голове.

— Мой Бог. Я помню. Конечно, я помню. Цвет, глубина, пульсация света вокруг меча.

— Определенно, тот же стиль и школа, как и у той, что ты мне показывала. Может быть, и тот же автор.

— Да… да, возможно. Как мы ее получили? Частная собственность, так? Ирландия. Джеймс ездил в Европу на несколько недель. Это было лучшее, что он тогда привез. Кто ее купил?

— Даже моя острая как бритва память имеет свои ограничения, но я выяснил и это. Джулия продала ее Джордану Хоуку. Писатель вроде? Местный парень, или был таковым. Сейчас, думаю, живет в Нью-Йорке.

В ее желудке что-то медленно перевернулось.

— Джордан Хоук.

— Может, ты сможешь связаться с ним через его издателя, если захочешь поговорить о картине. Ну все, сладкая моя, я побежал. — Он наклонился и поцеловал ее. — Дай мне знать, когда Джеймс позвонит тебе и начнет пресмыкаться. Мне нужны все подробности.

Здесь было с полдюжины человек в окружении компьютеров и телефонов, когда Мэлори добралась до третьего этажа Вестника, где находился офис Флинна. Она увидела его сразу, так как стены его кабинета были стеклянными.

Он вышагивал взад и вперед перед столом, перебрасывал яркую серебристую пружинку Слинки из одной руки в другую, и, казалось, был занят беседой с самим собой.

Она поразилась, как он может работать в такой обстановке. Никакой уединенности, постоянно на виду. И непрекращающийся шум. Со всеми этими кликами, звонками, разговорами и сигналами она бы просто сошла с ума, пытаясь сформулировать одну единственную творческую мысль.

Мэлори так и не поняла, с кем он разговаривает. Она не нашла никого, кто бы выглядел как личный секретарь или ассистент. И не смотря на ретро-игрушку в руках Флинна, она внезапно поняла, что он очень занятой человек. И важный человек. Не тот человек, к которому можно заявиться без предупреждения.

Пока она стояла в нерешительности, Флинн сел на угол своего стола, снова и снова переливая Слинки из одной руки в другую. Его волосы были взъерошены, как будто прежде чем взяться за игрушку, он не раз запускал в них пальцы.

На нем была темно-зеленая рубашка, заправленная в брюки цвета хаки, и, вероятно, самые древние спортивные кеды, какие она только видела.

Она почувствовала легкий трепет у себя в животе и беспомощный глухой удар где-то у самого сердца.

Нет ничего плохого в том, что он ей нравится, допустила Мэлори. Но позволить этому перерасти во что-то более серьезное, тем более так быстро… Это не только разумно, но и не безопасно. Это даже не…

Тут он посмотрел сквозь стекло, их глаза встретились на одно короткое мгновение, и он улыбнулся. Трепет стал отчетливее.

Одно движение запястьем, и Слинки плотными звеньями собралась в его руке, другой рукой он пригласил ее к себе.

Она стала пробираться сквозь нагромождение столов и назойливый шум. Остановившись у открытой двери офиса, она с облегчением увидела, что он говорил не сам с собой, а по громкой связи.

По привычке она закрыла за собой дверь, потом посмотрела в направлении героического храпа и увидела Мо, развалившегося пузом к верху между двумя шкафами с подшивками.

Ну что можно сделать с человеком, который берет с собой на работу большого, неуклюжего пса? Более того, как можно устоять перед подобным мужчиной?

Флинн поднял палец в знак того, что просит подождать минутку, так что у нее было время изучить его рабочее пространство. Большую часть стены занимала огромная пробковая доска, вся увешанная различными заметками, статьями, фотографиями и бумажками с телефонными номерами. У нее просто руки чесались навести порядок в этом хаосе, а также разгрести свалку на его столе.

Полки были полны самых различных книг, а так же медицинских и юридических журналов. Здесь были телефонные справочники Пенсильвании, сборники знаменитых цитат, книги о музыке и кино.

Вдобавок к Слинки, у него были Йо-йо и собрание воинственных фигурок. Несколько почетных грамот и наград — газете или персонально Флинну — были свалены в кучу, как будто он не нашел, куда их повесить. Она бы тоже не знала, куда их повесить, с учетом того, что та небольшая поверхность стен, что он имел в распоряжении, была занята доской и не уступающим ей по размеру настенным календарем на сентябрь.

Она обернулась, когда он закончил разговор. И отступила назад, когда он сделал шаг в ее сторону.

Он остановился.

— Проблемы?

— Нет. Может быть. Да.

— Выкладывай.

— Я почувствовала трепет в животе, когда увидела тебя здесь.

— Спасибо, — сказал он с широкой улыбкой.

— Нет. Нет. Я не знаю, готова ли я к этому. У меня и без того забот достаточно. И я пришла сюда говорить не об этом, но вот — я уже отвлеклась.

— Задержи эту мысль, — сказал он ей, когда его телефон снова подал голос. — Хеннесси. Угу. Угу. Когда? Нет, никаких проблем, — продолжил он, нацарапав что-то на листке бумаги. — Я позабочусь об этом.

Он повесил трубку и отключил телефон.

— Это единственный способ убить эту скотину. Расскажи мне еще про этот трепет.

— Нет. Я не знаю, зачем сказала тебе об этом в первую очередь. Я здесь насчет Джордана Хоука.

— Что насчет него?

— Он купил картину в Галерее около пяти лет назад…

— Картину? А мы говорим об одном и том же Джордане Хоуке?

— Да. На картине изображен молодой Артур, вытаскивающий меч из камня. Я думаю, я почти уверена, это тот же художник, что и у наших картин. Мне необходимо увидеть ее снова. Это было несколько лет назад, и я должна быть уверена, что правильно помню детали, а не выдумываю их по собственному желанию.

— Если ты права, это чертовски большое совпадение.

— Если я права, это вообще не совпадение. Это было определено изначально. Все это. Ты можешь с ним связаться?

Обдумывая возможности, Флинн снова взял в руки Слинки.

— Да. Если он путешествует, это может занять некоторое время, но я разыщу его. Я не знал, что Джордан бывал в Галерее.

— Его имени нет в списке наших клиентов, так что, скорее всего, это было одноразовое посещение. По мне, так это только подтверждает неслучайность происходящего.

Ее голос стал взволнованным.

— Флинн, я почти купила ее сама. Тогда это не вписывалось в мой бюджет, но я была готова на все, чтобы найти деньги на покупку. Ее продали тем утром, когда я собиралась идти к Джеймсу, чтобы просить его продать мне эту картину в кредит. Это не может быть простым совпадением.

— Я свяжусь с Джорданом. Хотя я бы предположил, что он купил ее для кого-то. Он не любит окружать себя вещами, в отличие от Брэда. Он предпочитает путешествовать налегке и сводит сборы к минимуму.

— Мне нужно снова увидеть картину.

— Я понял. Я разузнаю, что смогу сделать, и сообщу тебе сегодня за ужином.

— Нет, это плохая идея. Это очень плохая идея.

— Ужин — плохая идея? Люди поддерживали правило ежевечернего поглощения пищи на протяжении всей истории. Это задокументировано.

— Наш совместный ужин — плохая идея. Мне нужно замедлить события.

Он отложил в сторону игрушку, подошел к ней вплотную, обхватил ее руку, не позволяя увеличить расстояние между ними, и рывком притянул ее к себе.

— А кто-то тебя гонит?

— Скорее что-то. — Она почувствовала бешеный темп собственного пульса — в запястьях, в горле, даже в неожиданно слабых коленях. Было что-то от холодного расчета в его глазах, что-то такое, что напомнило ей о том, что он обычно думает на два-три шага вперед. — Слушай, это моя проблема, не твоя, и… Стоп, — прервала его она, когда его свободная рука оказалась на ее спине. — Это не очень удачное место для…

— Они журналисты. — Он кивнул головой в сторону стеклянной стены между своим офисом и основным помещением. — Они догадываются, что я иногда целую женщин.

— Думаю, я влюблена в тебя.

Она почувствовала, как его рука дернулась, потом неуверенно опустилась. Она увидела, как веселая решительность на его лице сменяется потрясением. И два демона — обида и злость — вцепились в ее сердце.

— Теперь я сделала это и твоей проблемой тоже. — Она отодвинулась от него. Это не составило труда, поскольку он больше ее не удерживал.

— Мэлори…

— Я не хочу этого слышать. Мне не нужно, чтобы ты говорил мне, что это слишком быстро, что тебе не нужны серьезные отношения. Я не идиотка. Я знаю все эти отговорки. И я бы сейчас не оказалась в этом положении, если бы ты просто принял ответ «нет».

— Подожди минутку. — В его лице и голосе отражалась неподдельная паника. — Секунду.

— Секунду. — Обида быстро перевесила боль и злость. — Час. Неделю. Остаток жизни. Жди сколько хочешь, только без меня.

Она вихрем выскочила из его офиса. Так как леденящий кровь ужас все еще крепко сжимал его в своих тисках, он не подумал пойти за ней.

Влюблена в него? Она не должна была в него влюбляться. Она должна была позволить ему затащить себя в постель, и при этом оставаться достаточно разумной, чтобы не допустить излишней серьезности. Она должна была быть достаточно аккуратной и практичной, чтобы не позволить ему влюбиться в нее.

Он как раз работал над этим, но это ее заявление смешало все планы. После истории с Лили он дал себе несколько очень конкретных обещаний. И первое из них заключалось в том, что он никогда больше не позволит поставить себя в подобное положение — положение, в котором он оказывался уязвимым и зависимым от чьих-то капризов и желаний. В прошлый раз ничем хорошим это не закончилось.

Его жизнь не имела ничего общего с тем, какой он когда-то себе ее представлял. Женщины — его мать, Лили — значительно изменили его планы. Но, черт побери, ему нравилась его жизнь такой, какой она была сейчас.

— Женщины. — В раздражении, он резко опустился в кресло за письменным столом. — Их невозможно понять.

— Мужчины. Им всегда нужно, чтобы все было так, как хотят они.

Дана подняла бокал вина, соглашаясь с Мэлори.

— Забей, сестренка.

Через несколько часов после того, как Мэлори покинула офис Флинна, она успокаивала свою раненую гордость бокалом Пино Гриджио, дружеским общением и услугами салона красоты в комфорте собственного дома.

Было много тем, которые стоило обсудить, но она не могла думать о картинах, ключах и судьбе в таком подавленном состоянии.

— Меня не волнует, что он твой брат. Он все равно остается мужчиной.

— Да, он мужчина. — Она мрачно посмотрела в свой бокал вина. — Как не прискорбно это говорить, но он мужчина. Будешь еще чипсы?

— Давай. — С собранными волосами и очищающей маской из зеленой глины на лице, Мэлори отпила вина и закусила его чипсами. Она изучала листики фольги, в которые Зоя аккуратно заворачивала пряди волос Даны. — Может, мне тоже стоит осветлиться?

— Тебе это не нужно, — возразила Зоя и нанесла краску на очередную прядь. — Тебе нужна коррекция.

— Коррекция включает стрижку.

— Ты даже не заметишь, что я обрезала их, но они будут выглядеть и чувствовать себя лучше.

— Позволь мне сначала выпить побольше. И посмотреть, что получится из Даны, когда ты разделаешься с ней.

— Не произноси «разделаться» в разговоре о моих волосах, — осторожно предупредила Дана. — Ты собираешься рассказать нам, что там за ссора у тебя с Флинном?

Мэлори поморщилась.

— Ему нужен только секс. Как это типично!

— Свинья. — Дана потянулась к пакету с чипсами. — Я чертовски скучаю по сексу.

— Я тоже. — Зоя прикрепила еще один квадратик фольги. — Не столько по самому сексу, сколько по той части, которая его сопровождает. Возбуждение, волнение, предвкушение. Сближение во время и дрейфующее чувство после. Я скучаю по всему этому.

— Мне нужно еще выпить. — Мэлори потянулась за бутылкой. — У меня не было секса четыре месяца.

— Неплохо, — отозвалась Дана. — Семь с половиной.

— Потаскушка, — сказала Зоя со смехом. — Попробуй полтора года.

— Ох, ничего себе. — Дана взяла бутылку и наполнила бокал для себя и для Зои. — Нет, спасибо, я не думаю, что хочу попробовать полтора года воздержания.

— Это не так плохо, если ты занята. Посиди пока. — Зоя похлопала Дану по плечу. — Просто расслабься, пока я буду снимать маску с лица Мэлори.

— Что бы ты там не делала, сделай так, чтобы я была великолепна. Я хочу, чтобы Флинн страдал, когда в следующий раз меня увидит.

— Гарантирую.

— Это так мило с твоей стороны, что ты все это делаешь.

— Мне нравиться этим заниматься. Это хорошая практика.

— Не говори «практика», когда у меня вся голова в фольге, — пожаловалась Дана с полным ртом чипсов.

— Все будет отлично, — уверила ее Зоя. — Я хочу иметь салон, предоставляющий полный спектр услуг, и я должна быть уверена, что я могу делать все то, что буду предлагать. Я сегодня посмотрела одно замечательное место.

Ее лицо приобрело мечтательное выражение, пока она очищала и промокала лицо Мэлори.

— Конечно, дом слишком большой, но он просто потрясающий. Два этажа с большой мансардой. Расположен как раз на границе деловой части города и жилых кварталов на Оук Драйв. Отличная крытая терраса, даже сад на заднем дворе, где можно поставить столы и кресла. Высокие потолки, полы из твердых пород дерева. Над полом, правда, надо бы поработать, но это все мелочи. В общем, место очень приятное, такое уютное.

— Я не знала, что ты уже подыскиваешь место.

— Я просто приглядываюсь. Это первый дом, который я посмотрела. Но, знаете, он меня на самом деле зацепил.

— Ага, это заметно. Если дом такой большой, и ты просто влюбилась в него, может тебе удастся убедить кого-нибудь откупить его часть под другое дело.

Удалив остатки маски, Зоя занялась увлажняющим кремом.

— Я думала об этом. На самом деле у меня есть одна дикая идея. Только не говорите, что я спятила, пока я не закончу. Каждая из нас говорила, что хочет начать свое собственное дело.

— Но… — начала было Мэлори.

— Никаких «но» пока я не закончу, — оборвала Зоя, накладывая крем ей на глаза. — На первом этаже есть два великолепных изогнутых окна. Идеально для витрин. По обеим сторонам от центрального холла расположены две миленькие комнаты. Если бы кто-то был заинтересован в открытии изысканной галереи искусств и ремесел, он не нашел бы места лучше. В то же время, с другой стороны этого же холла есть несколько отдельных залов, в которых можно было бы организовать замечательный книжный магазин, с маленькой чайной комнатой.

— Я не слышала о салонах в том районе, — заметила Дана, продолжая внимательно слушать.

— Второй этаж. Когда женщина придет привести в порядок свои волосы, или сделать маникюр, или насладиться любым другим видом услуг из предложенных в салоне, она обязательно пройдет мимо галереи и книжного магазина. Идеальное время, чтобы выбрать прелестный подарок для тети Мэри, или взять полистать книгу во время укладки. Может даже угоститься бокалом хорошего вина или чашкой чая перед уходом. И все здесь, в одном месте, на блюдечке с голубой каемочкой.

— Ты и правда много думала, — пробормотала Мэлори.

— Конечно. Я даже придумала название. «Мой Каприз». Людям нужно время от времени доставлять себе удовольствие. Мы можем предлагать фирменную упаковку и аксессуары, выработать систему поощрений. Я знаю, это грандиозная задумка, в особенности с учетом того, что мы знаем друг друга всего ничего. Но я думаю, это возможно. Я думаю, это было бы отлично. Просто взгляните на дом, прежде чем сказать нет.

— Я бы хотела посмотреть на него, — согласилась Дана. — Моя работа меня уже достала.

Мэлори почти видела энергию и энтузиазм, волнами исходившие от Зои. Она могла бы дюжину рациональных причин в доказательство безумности этой идеи.

Ей не по сердцу было так поступать, но она вынуждена была аккуратно вернуть Зою на землю.

— Я не хочу все испоганить, но я почти уверена, что меня попросят вернуться в Галерею. На самом деле, мой бывший босс звонил мне этим утром и спрашивал, смогу ли я зайти и поговорить с ним завтра.

— О. Ну, это здорово. — Зоя остановилась за креслом Мэлори и начала перебирать ее волосы, чтобы определить их вес и текстуру. — Я знаю, тебе нравится эта работа.

— Это как второй дом. — Мэлори подняла руку и обхватила одну из Зоиных. — Прости. Это и правда была хорошая идея. Интересная, но…

— Не беспокойся об этом.

— Ау, — Дана помахала рукой. — Помните меня? Я все еще заинтересована. Я могу завтра посмотреть это место. Может, мы могли бы организовать это дело на двоих.

— Отлично. Мэл, давай намочим твои волосы.

Она чувствовала себя слишком виноватой, чтобы возражать, и стоически терпела, пока Зоя кромсала ее влажные пряди.

— Лучше я расскажу вам обеим, почему я отправилась в газету этим утром и встретилась с Флинном, о котором я больше не скажу ни слова.

Зоя продолжала стрижку, пока она рассказывала им о картине в Галерее и о ее уверенности в одном и том же авторстве всех трех полотен.

— Вы никогда не догадаетесь, кто ее купил, — продолжила она. — Джордан Хоук.

— Джордан Хоук? — пискнула Дана. — Вот черт, теперь я хочу шоколада. У тебя должен быть кусочек.

— Неприкосновенный запас, в выдвижном ящике холодильника. В чем проблема?

— Мы встречались миллион лет назад. Черт, черт, черт, — повторила Дана, рывком открыв ящик холодильника и обнаружив две плитки «Годивы». — «Годива» — твой неприкосновенный шоколад?

— Почему бы не съесть самое лучшее, когда чувствуешь себя хуже некуда?

— Хорошая точка зрения.

— Ты встречалась с Джорданом Хоуком? — уточнила Зоя. — В романтическом смысле?

— Это было годы назад, когда я была молодая и глупая. — Дана развернула упаковку шоколада и отломила большой кусочек. — Плохо разошлись, он убрался. Конец истории. Ублюдок, гадина, задница. — Она отломила еще кусочек. — Окей, я закончила.

— Прости, Дана. Если бы я знала… Ну, я не знаю, что бы я сделала. Мне все равно нужно посмотреть на картину.

— Не важно. Я покончила с этой историей. — Но она опять схватилась за шоколад, отломив еще кусочек.

— Я должна еще кое-что сказать, после чего ты скорее всего захочешь взять вторую плитку. Я не могу списать это на совпадение. Не могу найти рационального объяснения. Нас трое, плюс Флинн, твой брат. А теперь и двое лучших друзей Флинна. И один из этих друзей твой бывший парень. Все это образует очень тесный круг.

Дана тоскливо посмотрела на нее.

— Как же мне это не нравится. У тебя есть еще одна бутылка этого вина?

— Есть. Стеллаж над холодильником.

— Я либо уйду домой сама, либо позвоню Флинну, чтоб он меня проводил. Но к этому времени я собираюсь напиться.

— Я отвезу тебя, — предложила Зоя. — Вперед, можешь пить, но будь готова уйти в десять.

— Твои волосы выглядят потрясающе. — Все больше склоняясь к мысли поддержать Дану в алкогольном плане, Мэлори провела пальцами по ее прическе.

Едва уловимые светлые пряди выгодно подчеркивали смуглую кожу и темные глаза Даны. И как результат чего-то еще, проделанного волшебными пальчиками Зои, волосы выглядели более гладкими, более блестящими.

— Вынуждена поверить тебе на слово. Я ни черта не вижу.

— Мои тоже выглядят потрясающе. Зоя, ты гений.

— Да, что есть — то есть. — С успехом закончив, Зоя кивнула им обеим. — Используй пробники ночного крема, которые я тебе дала, следующие пару дней, — сказала она Мэлори. — Потом расскажешь, как тебе. Пошли, Дана, посмотрим, смогу ли я уложить тебя в машину.

— Окей. Как я вас люблю, ребята. — С пьяной сентиментальной улыбкой, Дана обняла каждую из них. — Я ни с кем так хорошо не проводила время. Когда все это закончится, нам надо будет повторять такие вечера со стрижкой и выпивкой как минимум раз в месяц. Как книжный клуб.

— Хорошая мысль. Спокойной ночи, Мэл.

— Тебе с ней помощь не нужна?

— Нет. — Зоя поддерживала Дану, обхватив рукой вокруг талии. — Я справлюсь. Я сильнее, чем выгляжу. Завтра позвоню.

— Я тоже! Я говорила тебе, что Джордан Хоук подонок?

— Всего раз пятьсот. — Зоя повела Дану к машине. — И сможешь еще раз повторить по пути домой.

Мэлори закрыла дверь, аккуратно заперла ее, и направилась в спальню. Не в силах устоять, она остановилась у зеркала, чтобы поэкспериментировать с новой стрижкой. Она встряхнула волосы и покрутила головой из стороны в сторону.

Было не понятно, что именно сделала Зоя, но что бы это ни было, это было правильно. Возможно, размышляла она, иногда полезно держать рот закрытым, вместо того, чтобы трястись над каждым щелчком ножниц парикмахера.

Возможно, ей следует чувствовать себя виноватой и пить вино каждый раз, когда она посещает салон.

Можно попробовать такую комбинацию и в других обстоятельствах. Дантист, заказ в ресторане, свидание с мужчиной. Нет, нет, только не мужчины. Она хмуро посмотрела на себя в зеркало. Если ты не управляешь мужчинами, то они управляет тобой.

Кроме того, она не собиралась думать о мужчинах. Ей не нужны мужчины. В данный момент ей даже не нравятся мужчины.

Утром она потратит час на решение своей магической головоломки. Потом она оденется, очень тщательно, со знанием дела. Костюм, решила она. Голубино-серый с белыми черепаховыми пуговицами. Нет, нет, красный. Да, красный костюм. Яркий, деловой.

Она подскочила к стенному шкафу, изучающее посмотрела на свой гардероб, где все вещи были развешаны в строгом порядке в соответствии со своим назначением и цветом. С красным костюмом в руках она протанцевала обратно к зеркалу и приложила его к себе.

— Джеймс, — начала она, пытаясь изобразить сочувственное, но в то же время холодное выражение, — мне так жаль слышать, что Галерея катиться ко всем чертям без меня. Вернуться? Ну, я не знаю, возможно ли это. У меня есть несколько других предложений. Ох, пожалуйста, пожалуйста, не унижайся. Это так неудобно.

Она взбила волосы.

— Да, я знаю, Памела дьявол во плоти. Мы все это знаем. Ну, если все так плохо, думаю, я смогу тебе помочь. Ну, ну, не плач. Все будет хорошо. Все будет снова замечательно. Как и должно быть.

Она хихикнула и, радуясь, что скоро все в ее мире снова будет правильно, отправилась готовиться ко сну.

Она переоделась в домашнее и попыталась заставить себя убрать одежду, вместо того чтобы просто разбросать ее по комнате. Когда она услышала стук в дверь, на ней была лишь белая шелковая ночная рубашка. Предполагая, что это одна из ее подруг что-нибудь забыла, она повернула замок и открыла дверь.

И моргнула, наткнувшись на суровое лицо Флинна.

— Я должен с тобой поговорить.

— Может, я не хочу с тобой говорить, — ответила она, пытаясь правильно произнести каждое слово.

— Мы должны с этим разобраться, если собираемся… — Он хорошенько присмотрелся к ней. Изумительно рассыпавшиеся волосы, светящееся лицо, стройные изгибы под облегающим белым шелком. И затуманенный взгляд стеклянных глаз.

— Что? Ты пьяна?

— Я только наполовину пьяна, что является полностью моим делом и моим правом. Вот твоя сестра пьяна в стельку, хотя тебя это тоже не касается, так как Зоя, которая вообще ни глотка не выпила, отвезла ее домой.

— Нужна бочка пива или целая бутылка вина, чтобы сделать Дану совершенно пьяной.

— Вроде того, в данном случае было вино. Как мы установили, я только наполовину пьяна. Входи и пользуйся преимуществами.

Он выдавил то, что могло бы быть смехом, и решил, что лучшее место для его рук — ну, не лучшее, но самое разумное — в его карманах.

— Это очаровательное приглашение, милая, но…

Она решила проблему, схватив его за рубашку и с силой дернув на себя.

— Да входи уже, — повторила она и впилась губами в его рот.