Глава 5. Скорпиус Малфой
Что Скорпиус ненавидел в своей школьной жизни, так это попадать в больничное крыло. Более скучного места он себе не представлял. Лежишь на койке, чувствуя себя беспомощнее, чем есть на самом деле. Атмосфера такая.
Мадам Помфри пригрозила, что пойдет к директору, если слизеринец не согласится остаться на ночь под ее наблюдением. Только вот Малфой не понимал: в чем заключается наблюдение? В том, что целительница спит без задних ног в своей комнате?! А Скорпиус вынужден наблюдать за потолком, на котором даже трещин не было для разнообразия.
Хотя, что кривить душой, сегодня ему было, о чем подумать. Разве с Поттерами соскучишься? Обычный учебный день превратят в героическое событие, с проявлением самых лучших качеств их гриффиндорских душ.
Но сегодняшняя маленькая дуэль с оборотнями — как тема для размышлений — уже успела наскучить слизеринцу. Не вечно же упиваться собственной храбростью и находчивостью.
Скорпиус перевернулся на бок, стараясь не потревожить перебинтованную руку. Черт, болит, словно в нее иголки втыкают! Все-таки не простые лапки у этой зверюги. Если от простой царапины так ноет, то что же должны чувствовать те, кого они хорошенько потрепали?! Как Гарри Поттера, например.
Нет, на боку лежать неудобно. Малфой снова перевернулся, надеясь, что у оборотня, который его цапнул, сейчас адским огнем полыхают волосатые уши. И задница в придачу.
Спать не хотелось совсем, а в голову лезли странные мысли. Мысли, вызванные словами Гарри Поттера. Значит, он действительно считает, что Скорпиус — это лучшее, что было у отца? Что ж, Драко Малфою можно посочувствовать, усмехнулся слизеринец в потолок. Если это лучшее, то что же в худшем варианте?
А вообще Малфой был очень тронут жестом Поттера-старшего. Что? Тронут?! Малфой и слова-то такого знать не должен! Откуда в нем, чистокровном отпрыске древней фамилии Малфоев, появилось все это? Стыд, совесть, сочувствие, сострадание, героизм?! А главное — когда? Уж точно этого не было в день поступления в Хогвартс. Шляпа бы не «прошляпила» очередного гриффиндорца. Она уверенно отправила Скорпиуса на Слизерин.
Значит, все-таки Поттеры. Их пагубное влияние. Хотя, почему пагубное? Может, и ему, Скорпиусу Малфою, поставят когда-нибудь памятник? И возле него, увековеченного в камне, будет собираться какой-нибудь кружок или общество любителей маггловых пижам. Ну, или ассоциация будущих героев имени Джеймса Поттера. Почему нет?
Скорпиус пошевелил ногой, сбрасывая одеяло в сторону. Сна ни в одном серебристом глазу. Можно, конечно, просто встать и уйти отсюда, но вдруг Помфри посреди ночи решит «понаблюдать его» и поднимет крик, что бедного мальчика украли бешеные гоблины, чтобы продать на рабском рынке? Зачем же так пугать бедную старушку?
Тут Малфой замер: дверь в больничное крыло совершенно беззвучно отворилась. Потом закрылась, и в ночном сумраке стала двигаться фигурка в темной мантии. Скорпиус притворился спящим, из-под ресниц наблюдая, как девушка (что он, не отличит девушку от кого-то иного?!) крадется на цыпочках к его кровати. Интересное время, чтобы проведать больного.
— Поттер, — тихо окликнул он, когда посетительница была в двух шагах от его постели. Она вздрогнула. — Ой, прости, что помешал.
— Я думала, ты спишь, — она закусила губу.
— Если бы я думал о тебе, то тоже бы решил, что ты сопишь в своей кроватке под бдительным оком брата, — Скорпиус чуть приподнялся на подушках. Лили села на самый краешек его постели. Судя по всему, она даже не ложилась. — Ты заболела?
— Нет.
— Тогда почему твой призрак возник в больничном крыле?
— Просто… Хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
— С чего бы это? Ты же видела меня час назад, живым и даже не потрепанным, — Малфой свел брови, совершенно четко зная, зачем она пришла. От этого начинал злиться. — Только не надо мне твоего чувства вины и благодарности за спасенную жизнь!
— Скорпиус…
Вот этого он уж точно не ожидал. Его имя вообще редко, кто произносил, кроме родителей да Ксении. И он не знал, что оно может звучать так неожиданно сильно в устах девчонки.
— Не надо, — выдавил он, пристально глядя на Лили Поттер. Ее волосы были собраны лентой. Зря, ей лучше с распущенными. Черт, о чем он думает?! Надо сейчас же отправить ее отсюда, пока его расслабленный каким-то зельем организм не отказался подчиняться мозгу. — Ты зря пришла.
— Ты спас меня сегодня, — прошептала она. Слава Мерлину, не двигается.
— Поттер, давай, ты свою благодарность изложишь в письменном виде и пришлешь совой, ладно? Я спать хочу.
— Я видела тебя во сне. Именно так, как ты сегодня поступил: ты заслонял меня от опасности.
Сон?! Они, что, сговорились?
— Я рад, что снюсь тебе, да еще в таком невинном образе, но давай, мы поговорим об этом в другой раз, Поттер, — Малфой нарочито широко зевнул, но гриффиндорка, видимо, слишком долго решалась ему это рассказать. Теперь так просто не отделаешься. — Хорошо. Когда я тебе снился?
— В течение года, постоянно. Но я не знала, что это ты, — Лили подняла к нему лицо, но выражение ее глаз было трудно разглядеть во мраке больничного крыла. Где-то была его палочка, но ему лень было шевелиться ради этого. Да и после ее слов свет ему был уже не нужен. Он резко сел, словно боялся пропустить хоть слово. — И сегодня во время первого урока.
— Ты сняла с меня маску?
— Да, но откуда…? — Лили чуть вздрогнула, когда он оказался так близко от нее.
— Какая разница? — приглушенно ответил вопросом на вопрос Скорпиус. — Значит, это действительно был твой сон?
— Да. Сегодня я заснула на уроке, и снова ко мне пришел человек в маске. Ты. Ты приходил на протяжении долгих месяцев. Но я никак не могла увидеть твое лицо. А сегодня смогла, — она шептала, не глядя на него, перебирая руками край мантии. — В последние недели ты стал защищать меня от чего-то или от кого-то.
— И сегодня ты сняла с меня маску. А потом я сделал так же, как и в твоем сне, — подытожил слизеринец, поднимая бровь. — Да посмотри же ты на меня! — зло прошептал он, беря ее рукой за лицо. — Зачем ты пришла?
— Я боюсь спать, — выдавила она, отводя глаза, хотя Скорпиус держал ее за подбородок. — Я боюсь, что в том сне, где были только ты и я, теперь будет и тот…
— Не знал, что девушка по фамилии Поттер может бояться собственных снов, — Малфой стал медленно поглаживать большим пальцем кожу на щеке Лили. — И не понимаю, почему ты боишься: там же буду я. Как всегда, чтобы защитить тебя.
— Не хочу, — упрямо ответила она, прикрывая глаза от его легкой ласки. — Я боюсь, что на этот раз ты не увернешься.
— Так ты боишься за меня? Причем за меня в твоем сне? — Скорпиус чуть насмешливо взглянул в ее, наконец, поднятые глаза. — Какие же вы странные, Поттеры. Тебе больше не о чем беспокоиться? А главное — не о ком?
Она отшатнулась от его слов, но Скорпиус не пустил, поймав за плечи руками. Сморщился на мгновение от резкой боли в перебинтованном плече.
— Тихо, ляг, — видимо, она заметила его мимолетную гримасу. Надавила на его грудь, уложив на подушки. Он не отпустил ее. Теперь он видел ее глаза, ее губы, чувствовал на себе ее тяжесть. — Больно?
— Нет, — помотал он головой, крепче прижал ее к себе, заставляя почти лечь. Она дернулась прочь. — Теперь больно.
Рассмеялась. Мерлин, она действительно рассмеялась!
— Ну, и что такого веселого ты нашла в нашей ситуации? — прошептал он ей на ухо, когда заставил пригнуть голову, чтобы развязать ленту. Ее волосы рассыпались, накрыв плечи обоих. Запах волос на миг выветрил из головы Скорпиуса все мысли.
— Ты занимаешься шантажом. Отпусти, — она прерывисто дышала, несмело положив руки на его грудь.
— Нет. Ты пришла сюда, боясь монстров, которые тебя преследуют. Поэтому я буду защищать тебя от них.
— Я не буду тут спать, — прошептала Лили, но не отстранилась, даже попытки не сделала.
— Почему? Тебе жестко? — поднял он серебристую бровь. Он был уверен, что завтра сгноит себя за свое поведение, но это будет завтра.
— Нет, — она улыбнулась, а потом сделала то, что он ожидал от Лили Поттер меньше всего: она прижалась губами к его рту — несмело, но при этом настойчиво. Скорпиус от неожиданности тихо застонал, но в следующее мгновение уже по-настоящему обнял ее и по-настоящему поцеловал, проталкивая свой язык в ее покорно приоткрывшийся рот.
Все, наверное, он пропал. Рука болит? Ну, и гоблин с ней! Пусть хоть отвалится. Ведь его поцеловала Лили Поттер. И она была в его объятиях. В его постели. Он запустил руку ей под мантию, нащупывая пуговки рубашки… Она подалась к его руке, наверное, совершенно неосознанно.
Скорпиус глубоко вздохнул и чуть отстранился. Черт. Черт. Черт! Он не мог. Не мог сделать этого с ней. Вот так не мог. Здесь не мог. Сейчас. Не мог — не в смысле «не хотел или был не в состоянии». Он просто не-мог-так-поступить. Что-то не малфоевское заговорило в нем в самый ненужный момент.
— Скорпиус… — прошептала она. Но он приложил палец к ее губам, потом убрал упавшую на ее лицо прядь волос за ее маленькое ушко.
— Тише, Лили, — он почувствовал, что уже начинает привыкать к этому имени, слетающему с его губ. Так просто было произнести ее имя. — Не думаю, что нам стоит шокировать мадам Помфри. Или твоего брата. Вдруг он тоже не сможет заснуть?! Не думаю, что мой хладный труп украсит интерьер.
— Не шути так, — попросила она, садясь, когда его объятия ослабли.
— Прости, — он накрыл ее руку своей. — Но прости только за мои последние слова. В остальном я каяться не буду. Потому что…
— Тебе обязательно было это говорить, да? — Лили резко встала. — Я и не просила тебя извиняться.
Она повернулась на каблуках и выбежала в коридор, совершенно не заботясь о том, что ее могли услышать.
Малфой с силой ударил кулаком по кровати. Вот что значит — раз в жизни поступить с девушкой как рыцарь. Результат тот же, что и в случае с Империусом.
Скорпиус зло уставился в потолок, чувствуя, как колотится о грудную клетку потревоженное сердце. Как же он ненавидел больничное крыло! Здесь даже с девчонкой нормально провести время невозможно!