3

Федосеев забежал к Груне — его отправляют с боевым поручением.

— Сказали — на два дня. Так что послезавтра увидимся.

Его серые глаза весело блестели.

— Вот и хорошо, — в тон ему откликнулась Груня. — А не успеете — в субботу. А еще задержитесь — в воскресенье. Это же совсем скоро!

— Совсем скоро. — Он беспомощно улыбнулся.

Поддакнул вот, а сам огорчился: «Как же это? До воскресенья еще четыре дня, целая вечность». Он готов был обидеться, не понял, что еще раньше, когда так весело начал прощаться, обиделась Груня.

Федосеев получил ответственное задание. Он с Шарафутдиновым, из новеньких, прошагает по линии связи, и провод приведет их на передовую к лейтенанту Зернову. Если шагать напрямки, километров семнадцать — семнадцать с половиной, не больше.

Федосееву очень нравился этот Андрей Зернов, долговязый, веснушчатый, рыжеватый, со слегка вихляющей походкой. От него всегда можно узнать что-нибудь интересное; он и стихов знает столько, что на всю зимнюю ночь хватает. Замполит говорил, что вовсе не все стихи чужие, он и самостоятельные стихи декламирует... И в математике лейтенант силен, как главный бухгалтер...

Сидеть с таким разведчиком на самом что ни на есть передке в боевом охранении, обеспечивать связь «Оленя» с батареей, бегать, ползать вдоль провода, искать обрывы, сращивать концы, когда воздуха за огнем не видно... Федосеев сегодня будто еще раздался в плечах. Вот что значит чувство ответственности!

Однако ни через два дня, ни в субботу, ни в воскресенье Федосеев на батарее не появился, не было его и через неделю.

Груня уличила себя в том, что поджидает его — вот неожиданность! Она отправилась на батарею к тому бойкому артиллеристу, лысому, с красивыми нахальными глазами, который любит частушки и песенки. Может, у него можно узнать про Севу Федосеева?

Поначалу Нечипайло не удержался и затянул песню Груни из картины «Вратарь»:

— Что, барышня? Много горя и страданья сердце терпит невзначай?

Но, увидев выражение ее лица, Нечипайло сообщил, что Федосеев дежурит на самой передовой, где убило двух линейных надсмотрщиков, а от линии связи остались одни ошметки.