1
Прошло, пролетело еще три года. Цандеру в августе исполнилось сорок два. Он был преисполнен стремлений и творческих сил. Он многое уже сделал! Если бы опубликовать его научные труды, они бы составили несколько томов. Теперь предстояла практическая работа по постройке опытной ракеты. Но он не знал, где искать поддержку… К тому же тревожила забота о насущном хлебе – у него росло двое детей. Дети были жизнерадостные, милые. С ними он забывал все неудачи и горести. Даже назвал их «звездными» именами: дочку – Астрой, сына – Меркурием…
Теперь Цандер работал не на заводе, а в конструкторском бюро Авиатреста. Он перешел сюда отчасти потому, что больше платили, а главным образом из-за надежды, что в конструкторском бюро ему предоставят возможность работать над опытной ракетой. Когда его приглашали в трест, такое обещание было дано. Но скоро произошли перемены в руководстве. Новые начальники заявили, что не разрешат никаких «побочных» работ… Цандера настолько «загрузили» в бюро, что у него уже не оставалось сил работать дома… Так прошло три года.
Что же случилось за это время? Какие события потрясли мир? Какие открытия были сделаны в области изучения мирового пространства? В Москве в 1927 году состоялась Первая Всемирная выставка межпланетных аппаратов и механизмов. Но Цандер, будучи сам ее участником, не увидел ничего примечательного: на стендах демонстрировались старые работы Эсно Пельтри, Годдарда, Оберта.
Циолковский выставил книгу: «Исследование мировых пространств реактивными приборами», изданную в двадцать шестом году. Были еще работы англичанина Ульша, немца Валье и ученых из других стран, но они тоже не отличались новизной и оригинальностью.
Цандер, осмотрев выставку, задумался: «Странное впечатление она производит… В начале двадцатых годов исследования по изучению мирового пространства и ракетных полетов начались чуть ли не в десяти странах, а к двадцать седьмому году они замерли. Тут что-то не так… Уж не наложили ли на ракетные исследования «лапу» военные ведомства?..» Это догадка мучила Цандера. Ведь если жидкостные ракеты будут приняты на вооружение, они станут производить страшные разрушения… Будут гибнуть тысячи мирных людей. Что же делать? Как этому помешать? Писать в Наркомат обороны? Выступить в газетах, бить тревогу? Но ведь у меня нет прямых доказательств?..»
Как-то в воскресенье, весной двадцать девятого года, Цандер вышел погулять с маленьким Меркурием. Было тепло, солнечно. Проходя по бульвару, он купил в киоске книжку Перельмана «Межпланетные путешествия» (новое издание) и стал ее листать.
В книжке популярно рассказывалось о работах Циолковского, Эсно Пельтри, Годдарда, Оберта. И вдруг Цандер нахмурился, поднес книжку ближе к глазам:
«Дело идет здесь об обстреле крупных мишеней, каковы неприятельские главные города, промышленные районы… Если при подобном обстреле, заряды в несколько тонн, могут быть перенесены ракетами через огромные расстояния, и что против них нет никаких средств обороны, то станет ясным, каким могущественным оружием могут явиться ракеты».
«Опять варварство! Да кто же это пишет? Разве смеет ученый так думать?.. А, какой-то полковник Ноордунг… Его, видите ли, занимает «Проблема путешествий в мировом пространстве». Да. Ракетные исследования могут обернуться для человечества величайшей трагедией, если они попадут под контроль подобных полковников…»
Цандер стал листать дальше. «Не вычитал ли Перельман где-нибудь в газетах сообщения о новых работах Годдарда в Оберта? Не может быть, чтоб они не делали попыток построить опытную ракету на жидком топливе…»
Листая книжку, Цандер искал лишь фамилию Годдарда.
«А, вот и он!..» Позднее сообщалось, что ракета Годдарда совершила перелет на двести километров. Годдард не опровергал этих слухов и хранил полное молчание о своих опытах… Оправдывается догадка, что его работы перешли к военному ведомству».
Цандер захлопнул книжку и несколько минут сидел в глубоком раздумье. «Да, да, многолетнее молчание Годдарда становится зловещим… А немцы? Если они откровенно призывают к созданию военных ракет, что может им помешать делать их тайно?..»
Подбежал перепачканный песком Меркурий. Цандер отряхнул песок, отер платком лицо и руки ребенка, посадил к себе на колени.
– Ну, что, Меркуша, не пора нам домой?
– Папа, поя!
– Когда же ты научишься хорошо говорить?
– Завта!
Цандер распутал слипшиеся волосы Меркуши, поцеловал его и опустил на землю:
– Иди, побегай еще, Меркуша…
Цандер скручивал книжку, гневно думая о прочитанном.
«Я всегда был против войн, которые принесли столько бедствий человечеству. Я всегда мечтал о благополучии людей и стремился свои исследования обратить на процветание человечества. Но я никогда не был абстрактным пацифистом. Я не могу допустить, чтоб были осуществлены черные замыслы злобных полковников. Чтоб эти беззаботно играющие дети были разорваны на куски пущенными из-за океана ракетами. Мы – советские ученые, мечтающие о мирных полетах на другие планеты, должны этому помешать».
Цандер поднялся, взял за руку сынишку и вместе с ним зашагал домой.
И дома Цандер продолжал думать о своей страшной догадке: «Что можно сделать? Как этому помешать? Очевидно, против яда следует искать противоядие… Надо создавать свои мощные ракеты, которые, в случае угрозы, могли бы стать воздушными торпедами…»
За обедом Цандер молчал или отшучивался, избегая разговоров, продолжал думать о том же. Потом он немного поиграл с детьми и, уйдя в свою комнату, принялся писать письмо. Письмо было без начала. Он еще не знал, куда его направить: в Совнарком или в Наркомат обороны. Он спешил набросать главные мысли, а потом уж отредактировать окончательно:
«Людям, занимающимся государственными делами и стоящим далеко от науки, точнее, от исследования мирового пространства, мое письмо может показаться странным и неуместным. Но я умоляю Вас отнестись к нему со вниманием, пригласить для консультации ученых и лишь тогда принимать решение. Есть серьезные основания полагать, что в Америке, а возможно, и в Германии секретно разрабатывается страшное ракетное оружие. Об этом свидетельствуют слухи о появлении в Америке сверхдальнобойных пушек, стреляющих на сотни километров… Мы не можем помешать секретным работам западных ученых-ракетчиков, но мы – инженеры России – вполне способны создать свои ракеты, которые гарантируют нам защиту от внезапной опасности.
Я настоятельно прошу предоставить мне возможность работать в ЦАГИ или Авиатресте исключительно в области межпланетных сообщений: над созданием реактивного двигателя и высоколетающих ракет».
Закончив и отредактировав письмо, Цандер долго думал, кому его адресовать.
«В Наркомате обороны меня никто не знает. В Совнаркоме тем более… Пошлю письмо в «Главнауку» с просьбой переслать его по назначению, приложу отзыв о моих работах профессора Ветчинкина…»
На другой день, по пути на службу, Цандер заехал на почту и, отправив письмо «заказным», спрятал квитанцию в бумажник…