5
Третьего января 1919 года мягким снежным днем в Ригу вступили красные латышские стрелки.
Цандер узнал об этом еще в тифозной больнице и, выпросив у соседа огрызок карандаша и два листка из ученической тетрадки, написал отцу и Марте. Потом от Стрешнева отправил дополнительно несколько телеграмм и подробные письма с просьбой писать по новому адресу, но ответа не было…
«Что происходит в Риге? Уж не умер ли отец? Не вышла ли Марта замуж? А сестры? Могли бы откликнуться они?.. Может быть, пишут по старому адресу в Тушино? Нет, Иван Назарыч привез бы – каждый день бывает в Москве. Впрочем, едва ли… Если он прибрал мои вещи, то с письмами разделаться ему ничего не стоит… Буду ждать, пока напишут в Москву».
Лишь в апреле, когда Цандер переехал на квартиру, предоставленную Советом, Стрешнев, зайдя к нему в бюро, передал письмо со штемпелем Риги.
– Наконец-то! – радостно воскликнул Цандер и стал читать.
Письмо было от отца. Старик сообщал, что жив, что братья вернулись и теперь дома, что сестры здоровы.
Цандер пропустил подробности и остановился на последнем абзаце, где говорилось о Марте.
Стрешнев заметил, что нижняя губа у Цандера начала слегка вздрагивать и лицо побелело.
– Фридрих, что случилось? Жив ли отец?
– Спасибо, жив. Дома все хорошо, но вот Марта…
Стрешнев подвинулся ближе, дружески положил руку ему на плечо:
– Что, вышла замуж?
– Нет… уехала с матерью в деревню и словно канула в воду.
– Ничего, друг, скоро и от нее получишь весточку, Она славная девушка. Она тебе не изменит…
Весной девятнадцатого интервенты и белогвардейцы начали новое, грозное наступление. Почти трехсоттысячная армия Колчака двинулась на Пермь и Самару. С запада на Петроград рвался корпус Юденича. С юга наступала белая армия Деникина.
В Москве спешно формировались рабочие отряды, а те, кто оставался на заводе, должны были работать за двоих.
Цандер в эти дни трудился по двенадцать – тринадцать часов, а иногда и вовсе не уходил домой.
В двадцатых числах мая положение стало особенно тревожным.
Поползли слухи, что в Москву засланы диверсанты, что несколько групп выловлено на заводах «Брамлей» и «Гужон». В цехах появились незнакомые люди, одетые в кожанки, а то и просто во что попало, – не отличишь от рабочих. Поговаривали, что это – Чека.
Однажды днем, когда Цандер работал особенно увлеченно, в техническое бюро вошла секретарь и таинственно зашептала:
– Фридрих Артурович, вас спрашивают.
– Кто? – не отрываясь от расчетов, опросил Цандер.
– Какой-то военный… огромного роста и с маузером.
Сотрудники испуганно переглянулись.
– Зачем я ему?
– Не знаю… Просит вас выйти.
«Уж не донос ли какой? – с тревогой подумал Цандер. – Фамилия у меня нерусская… Знает меня здесь один Стрешнев, и тот, как назло, уехал в командировку. Ладно, будь что будет…»
Он поднялся и, стараясь не выдать волнения, вышел в приемную.
У окна стоял высокий командир в фуражке со звездой и смотрел на него в упор.
– Вы вызывали? – робко спросил Цандер,
– Да! Не узнаете?
– Нет, не могу припомнить…
– Цандрик, это же я!
– Янис? Неужели? – И оба бросились в объятия друг другу.
– Янис, откуда же ты, Янис?
– Только сейчас из Риги. Был комиссаром в полку красных латышских стрелков, а теперь назначен на Восточный фронт. – Он взглянул на часы. – Милый Фридрих, я уже должен бежать. Вот письмо от Марты. Тут все написано.
– Ой, спасибо, Янис. Что же с ней? Где она?
– Была в деревне, а сейчас дома. Нашла кучу твоих писем. Читает и плачет… Отец вернулся из ссылки. Пауль был со мной… Все собрались домой, а вот я – уезжаю…
– Что же Марта? Хоть два слова, Янис!
– Любит тебя, любит! Собирается ехать в Москву. В письме все написано. Прощай!
Они обнялись, как братья.
– Янис! Так много надо тебе сказать… Так много… Возвращайся с победой. Я буду ждать.
Цандер проглотил соленый ком и, зажав в руке письмо, пошел к себе в бюро…
Домой он вернулся поздно вечером и, вскипятив чай, снова стал перечитывать письмо от Марты.
«Милый, родной Фридрих! Даже не верю, что ты прочтешь эти строки! Я послала тебе больше двадцати писем, и, видимо, ты ни одного не получил…
Я ждала тебя все эти годы, я верила, что мы встретимся, чтобы больше никогда по разлучаться. И вот счастливый день наступил! Рига свободна! Уже идут поезда в Москву… Я прочла, несчетное число раз, твои письма. Я все знаю. Только сообщи адрес, и я немедленно выеду.
Подробностей не пишу – о них расскажет Янис…»
Поужинав, Цандер лег в постель и, еще раз перечитан письмо, положил его под подушку. Затем потушил свечу и, думая о Марте, уснул…
А утром газеты сдержанно сообщили, что красные латышские стрелки оставили Ригу…