ДОСКА С ЗАГАДКОЙ

Польская сказка

Жил в предгорьях Карпат бедный крестьянин. Стоял его дом на склоне холма, на краю долины. Да и не дом вовсе, а так — маленькая халупа, тёмная и тесная. Зато у пана помещика, что жил на другом холме, на другом краю долины, дом был на сто комнат, потолки высокие, с лепными узорами.

Поле у крестьянина с лоскутное одеяло, камней больше, чем земли. Зато у пана поля еле за день на коне обскачешь. Правда, крестьянин и не пробовал панские поля мерять. Не его же они, да и коня у него не было. Это пан целый табун держал, а у крестьянина одна коровёнка — и то хорошо.

Паслась однажды коровёнка обочь его поля на меже, повернула глупую рогатую морду в сторону панских полей, знай себе траву щиплет.

И надо же, как раз в ту пору пан решил на коне объехать свои владения. Увидел коровёнку разгневался. Не побрезговал чистыми панскими руками схватить с земли прутик и перегнать скотинку к своему стаду.

Что делать крестьянину?! Пошёл к помещику свою коровёнку вызволять.

— Так и так, пан помещик, — говорит с поклоном, — корова моя не виновата, и я не виноват. Паслась она на меже, а межа ничья.

— Если межа ничья, значит, наполовину моя, — отвечает пан. — А твоя корова как раз с моей половины траву щипала. Значит, и корова наполовину моя. Да ведь корову пополам не разделишь, — выходит, и вся корова моя!

— Как же это, — попробовал спорить крестьянин, — межа-то ничья…

— Что ты заладил, — рассердился пан, — ничья, ничья…

— Да я хоть десять раз готов повторить то же самое! — заупрямился крестьянин.

— Ну, и я повторю десять раз свой ответ! — закричал пан. Хлопнул в ладони, кликнул слуг и велел дать крестьянину десять ударов палкой.

И вернулся крестьянин домой без коровы, с битой спиной. Жена причитает:

— Ох, горе нам, горе!. Без коровы совсем с голоду пропадём!

— Ничего, жена, не горюй. Я ещё с ним потягаюсь.

— Где беднякам с богатым паном тягаться! — вздыхает жена.

— А я до самого короля дойду. Жалобу ему подам.

— Как ты жалобу напишешь? Ты же грамоте не обучен.

— Вот посмотришь! — сказал крестьянин.

Взял он большую доску, гладко её обстругал и стал острым ножом вырезать свою жалобу.

Три дня трудился. Вырезал панское поле и своё вырезал, а между ними межу. Панский дом на сто комнат и свою халупу. Ясное дело, вырезал корову с рогами и хвостом и свой спор с паном. А сбоку сделал десять зарубок — десять палочных ударов, что его спина вытерпела.

Жена мужа похвалила, потом пригорюнилась.

— Я-то понимаю, — сказала. — А вот поймёт ли король?

Муж ответил:

— Уж не думаешь ли ты, баба, что король глупее тебя?! Чем болтать попусту языком, собери мужа в дорогу.

Напекла жена лепёшек, соли положила в тряпицу и три луковки дала.

— А пить захочешь, — сказала, — напьёшься после сытной еды воды из ручья.

Попрощался крестьянин с женой, взвалил доску на спину и пустился в дальний путь — понёс свою жалобу королю.

Шёл крестьянин тропами нехожеными, шагал дорогами проезжими. Шёл день, шёл два, а на третий вошёл в большой лес. Никого в том лесу нет, только птицы на разные голоса свищут.

Идёт, идёт… Вдруг вдалеке затрубили охотничьи рога, собаки залаяли. Потом конский топот послышался. Ближе, ближе… А лай собак всё дальше и дальше.

Вышел крестьянин на полянку, а навстречу ему всадник выехал: короткий плащ на плечах, шапочка с пером, жёлтые сапоги со шпорами, у луки седла — кремнёвое ружьё. Под всадником конь вороной ушами прядает.

— Слава Йезусу! — поздоровался крестьянин.

— Во веки веков аминь! — всадник ответил. — Куда идёшь, человече? Что за диво на спине несёшь?

— Иду к королю. Несу ему жалобу.

— На кого же ты королю жаловаться хочешь?

— На помещика. Вот, гляди, добрый человек..

Свалил крестьянин свою жалобу на землю. Всадник с коня наклонился, смотрит.

А крестьянин корявым пальцем по доске водит, рассказывает.

— Так, — говорит всадник, — это я всё понял. А вот почему тут первая корова как корова, вторая будто пополам разорвана, а третья опять целая?

— Эх! — рассердился крестьянин. — Я-то думал, ты умный. Неужто не разумеешь? Не три это коровы, а одна корова. Моя корова. Вот она. Ну, а помещик сказал, будто корова наполовину его. Так тут и вырезано. Посуди сам, добрый человек, мыслима ли такая несуразица? Видно, и сам помещик это сообразил. Потому что угнал не половину коровы, а всю целиком — с хвостом, с задними копытами и с выменем, что нас с женой молочком поило. Вот он её за рога ведёт.

— Ну что ж! Тащи свою жалобу королю, — сказал всадник. — А мне пора. Поскачу догонять своих. Как бы лисицу не упустить!

— Доброй тебе охоты! — пожелал крестьянин.

— И тебе удачи! — сказал всадник и повернул коня.

Долго ли ещё брёл крестьянин, коротко ли, а на закате пришёл к королевскому замку.

Перед замковыми воротами стража стоит, с блестящими топориками, с острыми пиками. Скрестились перед крестьянином две пики, топорики над его головой поднялись.

— Куда прёшь, деревенщина?

— Своему королю жалобу несу, — отвечает крестьянин.

Тут прибежал какой-то ещё, видно — старшой. Зычным голосом распорядился:

— Того, что с доской, пропустить.

Повели крестьянина ходами-переходами и привели в большой зал.

Что за красота в том зале! Тысяча свечей да сотня факелов. Везде позолота, всё блестит. А одежды на придворных прямо сверкают. Крестьянин даже глаза зажмурил. Потом приоткрыл глаза и увидел короля.

Сидит король на покрытом парчой кресле. Золотая корона на голове, белая мантия, подбитая горностаевым мехом, до самого пола спускается. Настоящий король, ни с кем не спутаешь.

Бухнулся крестьянин на колени, деревянная его жалоба об узорные каменные плиты стукнулась.

Министры, что стояли по сторонам королевского кресла, даже вздрогнули. А король милостиво спросил:

— С чем, братец, к нашему величеству явился?

— Да вот, твоё королевское величество, жалобу принёс.

— Ну, показывай твою жалобу.

Крестьянин свалил доску с плеч, положил на пол.

— Вот, — говорит, — здесь про все мои обиды рассказано.

— Так, так, — сказал король и чуть-чуть привстал, чтобы получше жалобу рассмотреть.

Тут перед самым носом крестьянина зазвякало что-то. Глянул он и увидел: диво — не диво, чудо — не чудо, а жёлтые сапоги со шпорами.

«Эге! — подумал крестьянин, — эти сапоги я уже сегодня видел».

Король сказал:

— А ну, паны министры, покажите свою смекалку, разгадайте деревянную загадку. Вот хоть с тебя начнём, пан министр вкусных кушаний.

Выкатился вперёд кругленький человечек на коротких ножках. Будто пивной бочонок на низеньких козлах. На толстой шее — цепочка, на цепочке болтаются золотая ложка и серебряный ножик. Глянул на доску и всплеснул руками.

— Ах, ваше королевское величество! Какая же это жалоба? Это прошение к вашей милости. Пусть сам король соблаговолит посмотреть. В этом углу вырезан пирожок. С какой начинкой, Неведомо. А в том углу большой торт, нарезанный на сто кусков. И ещё проситель хвастает, что может из одной коровы изготовить десять блюд. Вон сбоку десять зарубок. И просит он взять его поваром на вашу кухню. Да где ему, тёмному, тягаться с нашим придворным поваром. Наш повар такие блюда готовит, что ешь и не знаешь, что ешь. То ли кислое, то ли солёное, то ли сладкое. А этот разве что в кухонные мужики сгодится…

Крестьянин от удивления только рот раскрыл — вон как всё перевернуть можно!

А король улыбается и мужику знак подаёт, чтоб молчал.

— Ясное дело, у министра вкусных кушаний одни кушанья на уме! — закричал другой министр.

— Хорошо, — сказал король, — послушаем тебя, министр удачной охоты.

Министр удачной охоты пошевелил усами, прямыми и длинными, что пики, и шагнул к доске. Одним глазом глянул и вскричал:

— Ваше королевское величество, велите немедля трубить сбор, брать на сворки собак! Рогатый дракон бесчинствует в нашем королевстве. Да не простой, а такой, что хоть пополам его разруби — обе половинки тут же срастутся. Десять человек он уже сожрал. Большой дом разломал на сто кусков. Поспешим, пока дракон ещё больших бед не натворил. Вот это будет настоящая королевская охота!

И усатый министр поднёс было к губам охотничий рог, с которым не расставался, даже когда ложился спать.

Крестьянин испугался: «Ну, ещё дракона какого-то придумали! Чего доброго, нагрянут в наши края, моё поле до последнего колоска вытопчут!»

А король засмеялся.

— Погоди, не спеши, — сказал он министру удачной охоты. — Может, ещё кто из моих умников своё веское слово своему королю скажет.

— Умные, ваше королевское величество, до поры до времени молчали, — заговорил высокий и тощий, как жердь, министр.

Глянул на него крестьянин и подивился — надо же так вырядиться: длинный, чуть не до полу, чёрный кафтан с широкими рукавами расшит какими-то белыми знаками, на голове синяя островерхая шапка, вся утыканная золотыми звёздами.

«Его бы на мой огород, — подумал крестьянин, — то-то вороны перепугались бы!»

А тощий министр вперил глаза в доску, смотрел, смотрел и вдруг воздел руки к потолку.

— О ваше королевское величество! Воля самих небес водила рукой этого тёмного человека. Нет, нет, тут нельзя ошибиться! Светлы звёзды, но тёмен смысл их прорицаний. Десять ночей — десять зарубок. И что толку? Что, я вас спрашиваю, ваша королевская милость, толку?

— Пока и я не вижу толку в твоих словах! — прервал министра король.

— Где дракон? Какие кушанья?! — нёс своё министр. — Три знака Зодиака, вот что мы видим тут — Овен, Козерог, Телец, предвещающие ужасные беды. Но, ваше королевское сияние, я недаром министр благоприятных предсказаний. Стоит обойти доску с другой стороны — и всё получается наоборот! Удача сопутствует королю! Урожай во сто раз богаче посева! Благоденствие! Десять лет без войны!

— Какой овен? Какой козерог? — визгливо закричал толстяк-министр вкусных кушаний. — Коровы это, ваше королевское величество!

— Не коровы, а дракон! — завопил усач.

— Не коровы, не дракон, а созвездия!

И министры чуть не передрались.

— Утихомирьтесь, господа! — прикрикнул на них король. — Приподнимите-ка доску, я сам посмотрю, что там сказано.

Все три министра — вкусных кушаний, удачной охоты и благоприятных предсказаний, — кряхтя, ухватились за края доски и поставили её стоймя перед королём.

Взглянул король на деревянную жалобу, сперва нахмурился, потом улыбнулся и наконец заговорил:

— Да тут целая история. Каждый из вас, господа министры, своё прочитал, да не то, что написано. Теперь меня послушайте. Живёт этот добрый человек в маленькой халупке на краю поля. Вот его поле, а вот и домишко. А напротив живёт помещик — в доме на сто комнат. Так ли я сказал? — спросил король крестьянина.

— Так, так, твоя королевская милость, — закивал крестьянин.

— А много ли твоя корова даёт молока?

— Да ведь как накормишь, — сказал крестьянин.

— Ясно. На меже трава хорошая. Ведь из-за межи-то у тебя спор с помещиком и вышел?

— Из-за неё, из-за неё.

— Говоришь, отобрал он у тебя корову?

— Истинно твоё слово. Отобрал. Да ещё десять палок дал в придачу.

— Вижу, вижу, — сказал король, — вот они, десять зарубок. Те зарубки не только на доске, на твоей спине ещё горят.

— Спервоначалу горели, твоя королевская милость, теперь только чешутся.

Король засмеялся:

— А мы своей королевской волей сделаем так, чтобы твой пан себе затылок почесал. Иди домой, а раньше, чем дойдёшь, пан помещик наш указ получит. Даст он тебе вместо одной коровы — десять. Да землицы прирежет от своих угодий десять десятин. Что ты на это скажешь?

— Скажу, что здесь два умных человека — я да ты. А остальные все дурни — простую жалобу толком прочесть не сумели. И зачем только ты их держишь?

— Сам не знаю зачем, — ответил король. — Так уж у нас, королей, положено.

Крестьянин поклонился королю, взвалил свою жалобу на спину и отправился восвояси.

Шёл и радовался. А как дошёл до лесной полянки, где с охотником повстречался, остановился и подумал:

«Одного не понимаю: почему король после охоты сапоги со шпорами не сменил? Верно, у него, бедняги, как и у меня, второй пары нет».