* * *

Потом, когда стемнело, изуродованное, исполосованное тело Андрея Барышева всунули в брезентовый мешок, предварительно положив туда кусок чугунного рельса и еще какую-то тяжелую железяку. Брезентовый мешок завязали, погрузили в лодку, и когда луна спряталась за тучу, вывезли на середину озера и сбросили с лодки. Мешок тяжело перевалился через борт и бесшумно ушел на дно.

Охранники закурили.

– Ну, греби к берегу, – сказал тот, что был повыше.

Коренастый навалился на весла. Заскрипели уключины, и лодка поплыла к берегу, к длинным мосткам.

Возле них лодку привязали.

– А какая там глубина? – поинтересовался коренастый, передавая ключ от лодки высокому.

– Метров восемь или девять. Я один раз ловил там рыбу.

– Ну, нормально.

– Да, дно там заболоченное, и я думаю, мент этот ушел в ил.

– И превратится он в сапропель, – сказал коренастый, тяжело ступая по мосткам.

Доски поскрипывали, прогибались, охранник докурив сигарету, швырнул окурок в воду. Он пролетел красной точкой и с шипением погас.

– Это третий, – заметил коренастый.

– Нет, уже пятый, – разминая затекшие ноги, откликнулся высокий.

– Ну и хрен с ними. Не жалко этих гадов.

– Чего же их жалеть? – удивился высокий и двинулся к дому.