ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Я горжусь тобой, Артас, – сказал отец. – Твоим отношением к ответственности.

Всю неделю, что Джайна прогостила в доме Менетилов, слово “ответственность” было чем-то вроде девиза. Не только из-за тренировок с Мурадином – а он оказался строгим и требовательным, как и предупреждал, и во время занятий Артасу приходилось терпеть и боль в мышцах, и синяки, а то и подзатыльники, когда дворф считал, что парень уделяет занятиям слишком мало внимания. Как Артас и боялся, Утер и Теренас рассудили, что пора бы принцу выучиться наукам. Артас вставал на рассвете, хватал скорый завтрак из хлеба с сыром и ехал на раннюю прогулку с Мурадином. Конная прогулка заканчивалась пешим походом, и двенадцатилетний юноша возвращался домой озябшим и продрогшим. Артас задавался вопросом, неужто у дворфов такая с камнями крепкая связь, что сама земля давала им силы идти по ней. Домой, принять ванную, дальше – уроки истории, математики и каллиграфии. Полдник, после чего они с Утером сидели в часовне и рассуждали о сути паладинов и их строгой дисциплине. А после ужина Артас падал без сил на кровать и засыпал крепким сном без сновидений.

Джайну он увидел всего несколько раз, и то за ужином. Наконец, он решил, что с него достаточно, и, вооружившись тем, чему его учили на уроках истории и политики, подошел к отцу и Утеру и попросил позволить ему лично проводить гостью, Джайну Праудмур, до самого Даларана.

Он умолчал, что хочет просто на время улизнуть от своих обязанностей при дворе. Теренасу нравилось думать о сыне как об очень ответственном юноше, Джайна улыбнулась от мысли о том, чем это может обернуться, а Артас получил то, что хотел. Все счастливы.

Вот так и случилось, что в начале лета, когда только распустились цветы, в лесах заплескалась жизнь, а солнце плясало над головой в ярко-синем небе, принц Артас Менетил сопровождал в удивительный город магов юную леди с красивой улыбкой и золотыми волосами.

В начале поездки случилась небольшая заминка – так Артас узнал о милой привычке Джайны Праудмур опаздывать – но он не имел ничего против. Спешить было некуда. Конечно, они шли не одни. Правила приличия предписывали придворной даме путешествовать в сопровождении стражника и слуг. Но они держались где-то позади, позволив двум молодым людям сдружиться. После недолгой поездки они остановились на привал. Пока они ели хлеб с сыром и пробовали вино, к Артасу подошел один из его людей.

– Сэр, с вашего позволения, мы начнем готовиться к ночевке в Янтарной Мельнице. А уже завтра мы двинемся к Даларану. Мы прибудем туда к сумеркам.

Артас отрицательно махнул головою.

– Нет, продолжаем путь. А остановимся на привал где-нибудь в предгорьях Хиллсбрада. Так Джайна сможет добраться к Даларану уже утром.

Он повернулся к Джайне и улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ, хотя ему показалось, что в ее глазах он заметил разочарование.

– Вы уверены, сэр? Мы хотели воспользоваться гостеприимством местных жителей, чтобы не заставлять леди ночевать под открытым небом.

– Все в порядке, Кайван, – сказала Джайна. – Я не из фарфора сделана.

Артас хмыкнул. Он надеялся, что она и следующие несколько часов будет столь же бодрой.

Пока слуги разбивали лагерь, Артас и Джайна пошли исследовать местность. Они взобрались на холм, с которого открывался прекрасный вид. На западе виднелись небольшие фермы у Янтарной Мельницы и даже далекие шпили крепости барона Сребролена. На востоке они почти что разглядели черты Даларана, а на юге лежал как на ладони лагерь для интернированных. По окончанию Второй Войны все орки попали в плен, и их разместили в такие вот лагеря. Это милосерднее, чем устраивать массовую казнь, говорил сыну Теренас. К тому же, орков поразил какой-то странный недуг. Почти все орки сдались без боя. Такие лагеря были разбросаны по всей стране.

Они съели поджаренного на вертеле кролика и ушли на боковую вскоре после того, как стемнело. Убедившись, что все уснули, Артас накинул поверх штанов тунику и надел сапоги. Он машинально схватил один из кинжалов и прикрепил его к поясу, а затем стал звать Джайну.

– Джайна! – шепнул он. – Проснись!

Она тихо проснулась, даже не испугавшись. Ее глаза блеснули в лунном свете. Он присел на корточки и приложил палец к губам.

– Артас? – прошептала она. – Что-то случилось?

Он усмехнулся.

– Готова к приключениям?

– Каким еще приключениям? – она склонила голову набок.

– Доверься мне.

Джайна посмотрела на него и кивнула.

– Ладно.

Как и все, она легла спать, почти не раздевшись, и ей осталось надеть только сапоги да плащ. Она встала, сделала слабую попытку пальцами расчесать светлые волосы и кивнула.

Джайна шла за ним на тот самый холм, где они были днем. Ночью идти было сложнее, но луна сияла ярко, а они были не такими уж усталыми.

– Мы идем вон туда, – сказал он, указывая вниз.

Джайна сглотнула комок в горле.

– Лагерь для интернированных?

– Видела когда-нибудь его вблизи?

– Нет. И не хочу.

Он разочаровано нахмурился.

– Да ну, Джайна. Когда еще ты увидишь орков так близко? Разве не интересно?

Выражение ее лица было не разглядеть в лунном свете, а глаза скрывала тень.

– Я… Они убили Дэрека, моего старшего брата.

– Одна из них убила и отца Вариана. Они вообще много кого убили. Поэтому их место здесь. Людям не нравится, что отец поднял налоги для содержания орков, но… идем, рассудишь сама. Я потерял хорошую возможность посмотреть на Оргрима Молот Рока в Подгороде. Эту я не упущу.

Она немного помолчала и тяжело вздохнула.

– Ладно уж… Идем назад.

– Нет, – сказала она, чем изрядно его удивила. – Пойдем.

Они спустились вниз в полной тишине.

– Отлично, – прошептал Артас. – Когда мы были здесь днем, я заметил, как стоят их патрули. Не думаю, что ночью посты меняются. Даже наоборот – их меньше. Орки в апатии, и стражники, наверно, уже и не думают, что кто-то из них попытается сбежать.

Он улыбнулся, чтобы успокоить ее.

– Нам же лучше. Кроме патрулей, кто-то всегда сидит на тех дозорных башнях. Их мы должны опасаться больше всего, но надеюсь, что они ждут опасности скорее с фронта, чем с тыла, ведь лучше всего лагерь укреплен на лицевой стене. Так что как только вот тот товарищ закончит свой обход, у нас будет довольно много времени, чтобы добраться до стены и как следует все осмотреть.

Они переждали, пока сонные охранники прошли мимо, и все равно пока сидели молча.

– Надень капюшон, – сказал Артас. У обоих были светлые волосы, и стража могла их легко заметить во тьме. Джайна немного нервничала, но в ней заиграл азарт, и она кивнула. К счастью, они носили темные плащи.

– Готова? – Джайна кивнула в ответ. – Тогда идем.

Они быстро и тихо спустились вниз. Артас задержал ее на мгновение, пока стражники на башне смотрели в их сторону, а затем жестом велел следовать за собой. Они помчались вперед, проверяя на ходу, на месте ли капюшоны, и через несколько шагов прислонились к стене.

Лагеря были сколочены грубо, но крепко. Своего рода частокол из бревен, заостренных наверху и вбитых глубоко в землю. В “стене” было множество щелей, сквозь которые любопытные дети рассматривали, что творится внутри.

Сначала трудно было разглядеть, но там было несколько громадин. Артас повернул голову, чтобы получше увидеть их. То были орки что надо. Кто-то из них свернулся калачиком на земле и спал, укрывшись одеялом. Кто-то слонялся по площадке, как загнанный в клетку зверь, только без звериной тоски по свободе. Было даже что-то вроде орочьей семьи – орк, орчиха и орченок. Женщина, стройнее и ниже обычного орка, прижимала к груди маленький сверток – Артас понял, что это был младенец.

– Ох… – шепнула Джайна где-то рядом. – Они такие… грустные.

Артас фыркнул, но потом вспомнил, что нужно вести себя тихо. Он посмотрел в сторону башни – охрана ничего не услышала.

– Грустные? Джайна, эти твари разрушили Штормград. Они хотели истребить человеческий род. Твой брат погиб, Свет прости! Не трать на них свою жалость.

– Но… Я и не думала, что у них есть дети, – продолжила Джайна. – Видишь вон ту, с ребенком?

– Хорошо, конечно, но и у крыс есть дети, – сказал Артас. Его раздражали слова Джайны – хотя чего ждать от одиннадцатилетней девочки?

– Они совсем не выглядят опасными. Вы там точно уверены, что им место здесь? – она повернулась и посмотрела ему в лицо, освещенное лунным светом. – Если держать их здесь слишком дорого – почему бы их не освободить?

– Джайна, – сказал он, пытаясь говорить мягко. – Они – убийцы. Даже если сейчас они в таком вот унынии – что станет, если они вернутся на волю?

Она тихонько вздохнула и ничего не ответила. Артас покачал головой. Он уже насмотрелся, а скоро вернется охрана.

– Пойдем назад?

Она кивнула и, отступив от стены, бросилась за ним к холму. Артас оглянулся через плечо и увидел, что охрана стала возвращаться. Он схватил Джайну за талию и нырнул с ней на землю, больно упав.

– Не шевелись, – сказал он ей. – Стража смотрит прямо сюда.

Несмотря на боль, Джайна сумела застыть на месте. Держа голову как можно ниже, Артас оглянулся на стражника. На таком расстоянии он не смог разглядеть его лицо, но по его позе было видно, как ему было скучно и хотелось спать. Спустя несколько долгих секунд, в течение которых Артас слышал отдающиеся в ушах удары собственного сердца, стражник повернулся в другую сторону.

– Прости, – извинился Артас и помог Джайне встать на ноги. – Все хорошо?

– Да, – ответила Джайна и улыбнулась ему.

Они вернулись в свой лагерь уже через несколько минут. Довольный, Артас лег и стал смотреть на звезды.

Хороший был денек.

Поздним утром следующего дня они прибыли в Даларан. Артас никогда раньше не бывал тут, хотя, разумеется, много слышал об этом городе. Маги были независимой и загадочной общностью – крайне могущественные, они предпочитали сами разбираться со своими делами, за исключением крайних случаев. Артас помнил, что когда Кадгар сопровождал Андуина Лотара и принца ­– нынешнего короля – Вариана Ринна при разговоре с Теренасом, он предупреждал их об опасности, исходящей от орков. Его присутствие прибавило весомости аргументам Андуина, и не просто так. Маги Кирин-Тора не интересовались обычной политикой.

Они также не прибегали к обычной политической вежливости – например, не приглашали членов правящих семей воспользоваться их гостеприимством. Только потому, что Артас и его свита сопровождали прибывшую учиться Джайну, им было разрешено посетить город. Даларан был прекрасен, даже более великолепен, чем Столица. Он казался почти невозможно чистым и ярким, как и полагается городу, столько глубоко пропитанному магией. Здесь было несколько изящных башен, устремленных к небесам, построенных из белого камня и увенчанных фиолетовыми шпилями с золотой отделкой. Многие здания сияли, вокруг них танцевали парящие в воздухе камни. В других были окна из цветного стекла, что ловило солнечный свет. Цвели сады, аромат диких, сказочных цветов создавал столь назыщенное благоухание, что у Артаса чуть не закружилась голова. Или, может быть, это постоянные напевы магии в воздухе вызывали это чувство.

Он чувствовал себя очень заурядным и грязным, когда они въезжали в город, и почти пожалел, что они провели прошлую ночь на свежем воздухе. Если бы они остановились в Янтарной Мельнице, он, по крайней мере, имел бы возможность принять ванну. Но тогда он и Джайна не имели бы шансов пошпионить в резервации.

Он посмотрел на свою спутницу. Ее голубые глаза были широко раскрыты от волнения и благоговения, рот чуть приоткрылся. Она обернулась к Артасу, и ее губы сложились в улыбку.

– Ну разве я не везунчик, что буду учиться здесь?

– Разумеется, – ответил он, радуясь за нее. Она словно впитывала здешнюю атмосферу, как путник, которому дали напиться после недели в пустыне, но сам он чувствовал себя здесь... нежеланным. Несомненно, у него не было такой склонности к магии, как у нее.

– Мне говорили, что к чужакам здесь обычно негостеприимны, – сказала она. – Я думаю, это печально. Буду рада снова увидеть тебя.

Она покраснела, и на мгновение Артас забыл о недружелюбии, которое излучал город, и искренне заверил леди Джайну Праудмур, что тоже будет рад снова встретиться с ней.

Очень, очень рад.

– Опять ты как маленькая гномка! Дай дерну за косич… Уф!

Дворф получил по шлему щитом так, что отшатнулся на пару шагов назад. Артас хлестнул мечом воздух, с застывшей под шлемом улыбкой. Затем он внезапно упал и тяжело приземлился на спину. Перед его глазами появилась голова с длинной бородой, и он едва успел вовремя поднять клинок, чтобы отразить удар. Ворча что-то про себя, он подтянул ноги к груди и резко разогнул, ударил ступней Мурадина прямо в живот. Теперь уже дворф грохнулся на спину. Артас одним плавным движением подскочил и встал на ноги. Он подбежал к учителю, все еще лежащему на полу, и стал наносить удар за ударом, пока Мурадин не сказал то, чего Артас действительно никогда не ожидал услышать.

– Я сдаюсь…

Артас тут же перестал, хотя все силы у него ушли на то, чтоб удержать руку, встал в полный рост, но оступился. Мурадин лежал, где и раньше, тяжело дыша.

Сердце Артаса сковал страх.

– Мурадин? Мурадин!

Добродушный хохот вырвался из-под густой бронзовой бороды.

– А хорошо ты меня уделал, парень. И вправду, хорошо.

Он изо всех сил попытался присесть, и Артас подал руку, чтобы помочь дворфу подняться на ноги. Мурадин со счастливым видом размял руки.

– Так ты все-таки слушал меня, когда я рассказывал об этом трюке?

Немного смущенный похвалой, Артас улыбнулся. Кое-что из того, чему Мурадин его научил, будет повторено и отточено во время его обучения делу паладина. Но остальное… Ну, вряд ли Утер Светоносный когда-нибудь узнает, как эффективно нанести удар ногами, когда тебя сбили с ног, или насколько полезной в крайних случаях может оказаться разбитая бутылка вина. Была драка – и драка, и Мурадин Бронзобород был рад, что Артас узнал все ее стороны.

Артасу теперь было четырнадцать, и он бы обучался с Мурадином по несколько раз в неделю, если бы дворфа временами не отправляли в дальние края с дипломатическими поручениями. Сначала, как они оба и ожидали, все было просто ужасно. С первых занятий Артас уходил хромая, весь в крови и ушибах. Он упрямо отмахивался от всех, кто предлагал залечить раны, считая боль одной из сторон обучения. Мурадин одобрял это и давил на Артаса еще сильнее. Артас никогда не жаловался, даже тогда, когда Мурадин нападал на Артаса, хотя тот уже не мог от изнеможения и щит поднять.

И за то, что он никогда не ныл и не пытался улизнуть от тренировок, Артас был вознагражден вдвойне: он хорошо вышколился и завоевал уважение Мурадина Бронзоборода.

– Ну да, сэр, я был весь во внимании.

– Славный малый, славный, – Мурадин похлопал его по плечу. – Теперь иди. Сегодня я получил хорошую трепку. Ты заслужил отдых.

При этих словах его глаза загорелись, и Артас кивнул, соглашаясь. Сегодня именно Мурадин получил хорошую трепку. И, казалось, он был рад этому не меньше Артаса. Сердце принца внезапно вспыхнуло привязанностью к дворфу. Хоть Мурадин и был строгим учителем, но Артас его сильно любил.

Он тихонько присвистнул и пошагал к своей комнате, когда его остановил отчаянный крик.

– Нет, отец! Я не буду!

– Калия, я устал от этого спора. У тебя нет выбора.

– Папочка, прошу, не надо!

Артас подошел немного поближе к комнате Калии. Дверь была приоткрытой, и с волнением он подслушал разговор. Теренас души не чаял в Калии. Что же он мог попросить такого, что она стала вести себя как маленькая плаксивая девочка?

Калия тихонько плакала. Артас не мог больше этого выносить. Он распахнул дверь.

– Простите, я не мог этого не услышать. Что случилось?

Теренас в последнее время вел себя странно, а теперь он ужасно гневался на шестнадцатилетнюю дочь.

– Не твое дело, Артас! – отрезал Теренас. – Я приказал Калии сделать кое-что для меня. И она сделает.

Калия в слезах упала на кровать. Артас смотрел то на отца, то на сестру, и был чрезмерно удивлен. Теренас что-то пробормотал и ветром вылетел с комнаты. Артас бросил взгляд на Калию и помчался за отцом.

– Отец, стой! Что происходит!

– Не спрашивай! Долг Калии – повиноваться отцу.

Теренас вошел в приемную. Артас узнал сидящего в ней лорда Давала Престора, молодого дворянина, о котором Теренас был очень высокого мнения. Еще там была пара волшебников из Даларана, которых он не знал.

– Вернись к сестре, Артас, и попытайся ее успокоить. Я приду к вам, как только смогу, обещаю.

Окинув взглядом троих гостей, Артас кивнул и вернулся в комнату Калии. Его сестра не сдвинулась с места, хотя рыдания и утихли. В общем, Артас просто стоял возле ее кровати и неловко себя чувствовал.

Калия села на кровать, по ее лицу текли слезы.

– Мне… мне жаль, что ты видел это, Артас, н-но, быть может, это к лучшему.

– Что отец от тебя хотел?

– Он хочет против воли выдать меня замуж.

Артас моргнул.

– Калия, тебе только шестнадцать, тебе еще нельзя замуж.

Она достала платок и вытерла покрасневшие глаза.

– Я так ему и сказала. Но отец говорит, что это пустяк. Мы бы обвенчались, и я вышла бы за лорда Престора в свой день рождения.

Сине-зеленые глаза Артаса расширились, теперь он понял, почему здесь был Престор.

– Ну ладно, – как-то нескладно начал он. – Он хорошо сложен, и… наверное, красив. Так все говорят. По крайней мере, он не старый хрыч.

– Ты не понимаешь, Артас! Мне все равно, красивый он, щедрый или добрый. Просто… Просто у меня даже выбора нет. Я… Я прямо как одна из ваших лошадей. Я не человек, а вещь. И выйду за того, за кого захочет отец… вот такой вот выгодный политический ход.

– Ты… Ты не любишь Престора?

– Люблю? – ее синие, покрасневшие от слез глаза, сузились в гневе. – Да я едва его знаю. Он ни разу даже… Ох, что толку-то? Я ведь знаю, что это – среди знати обычное дело. Мы пешки на шахматной доске. Но от отца я никогда, ну никогда такого не ожидала…

Артас тоже не ожидал. Он еще даже и не задумывался о браке. Его больше увлекали занятия с Мурадином и прогулки на Непобедимом. Но Калия была права. Среди знати это обычное дело, жениться, чтобы укрепить свое положение.

Но он никогда не думал, что отец продаст свою дочь как… чистокровную лошадь.

– Калия, мне, правда, жаль, – искренне сказал он. – Может, еще можно что-то сделать? Может, ты сможешь убедить отца, что будет лучше, если ты выйдешь за того, кто сделает тебя счастливой.

Калия горько покачала головой.

– Бесполезно. Ты его слышал. Он и не спрашивал меня, не предлагал выйти за Престора – он приказал мне, – она умоляюще посмотрела на него. – Артас, пообещай, что когда ты станешь королем, со своими детьми такого не сделаешь!

Детьми? Артас совсем не был готов думать о детях. У него даже не было… Нет, была, но он не думал он ней, как о…

– И перед тем, как жениться – а папа не прикажет тебе, как мне – убедись, что ты можешь позаботится о той девушке, а она – о тебе. Ну, или хотя бы спроси ее, хочет ли она разделить с тобой постель.

Она снова заплакала, но Артас был слишком ошарашен тем, что перед ним открылось. Ему было всего четырнадцать, но спустя всего три года он достигнет совершеннолетия. Он внезапно вспомнил отрывки бесед о будущем рода Менетилов, которые частенько слышал там и тут. Его жена будет матерью короля. Он должен выбирать тщательно, а еще, как просила Калия, слушая сердце. Его родители любили друг друга. Даже после стольких лет брака это было видно в их улыбках и жестах. Артасу хотелось так же. Он хотел спутницу жизни, друга, …

Он нахмурился. А что, если он ее не встретит?

– Прости, Калия, но, быть может, тебе повезло. Могло быть иначе – выбирала бы та сама, но не нашла то, что искала.

– Лучше так, чем быть… к-куском мяса на базаре.

– У каждого свой долг, – спокойно и мрачно заметил Артас. – Твой – выйти за того, кого укажет отец, мой – женится на той, что будет хорошей королевой.

Он резко встал.

– Мне жаль, Калия.

– Артас… Куда ты?

Он не ответил, промчался через дворец к конюшням и, не дожидаясь конюха, сам вскочил на Непобедимого. Артас знал, что это всего лишь отсрочка, но успокоить в четырнадцать лет может и временное решение.

Он откинулся на спину Непобедимому, белая грива хлестала его лицо. А конь скакал все вперед, и в каждом его движении были сила и изящество. Артас от всей души улыбнулся. Никогда он не был так счастлив, как верхом на этом коне, когда они оба сливались в единое прекрасное целое. Он очень долго ждал возможности проехаться на коне, которого знал с самого рождения, но это того стоило. Они были прекрасны. Непобедимому от него ничего не было нужно, разве что вырваться из тесных конюшен, точно так же, как Артас хотел вырваться со двора. И вместе они так и сделали.

Артас любил так скакать. На востоке от Столицы, возле усадьбы Бальнира, было несколько холмов. Непобедимый мчался вперед, взрывая копытами землю, прямо к краю обрыва. Он резко развернулся – несколько камушков полетели вниз – и поскакал вдоль узкой тропы. Его сердце бешено стучало вместе с сердцем Артаса. Тот повел коня налево, вдоль вала, самым коротким путем к имению Бальнира. Непобедимый не был против, как не был против и прыгнуть через обрыв. Они собрались с духом, и в один прекрасный миг всадник с замершим сердцем полетел вместе с конем. Они мягко приземлились на траву и умчались вдаль.

Непобедимые.