Глава 88. Новая волшебная школа для сестры

«Мы обязаны защитить существование нашей магократии и будущее детей магократов»

Десятисловие, девиз международной Объединенной Организации Магов

Сестру я обнаружил там, где мне и обещал капитан Охранки — в медпункте.

Таня сидела в кресле в просторном и светлом холле, медпункт в Смольном скорее напоминал полноценную дорогую клинику и занимал целое крыло.

Сестрица с нашей последней встречи не изменилась, она была все такая же юная, красивая, стройная и черноволосая, с короткой стрижкой. А вот что изменилось — так это магический статус Тани, вокруг моей сестрицы сейчас метались сполохи желто-синей Нагибинской ауры, которую девушка с наслаждением активировала. Моя сестра теперь обрела магию.

На Тане было черное длинное платье воспитанницы Смольного, с курсовкой в виде цифры «I» на рукаве и шевроном с листиком хмеля — нашим родовым гербом. Платье дополнял белоснежный передник, который моей сестре вполне себе шел.

Никаких следов ранения на сестре заметно не было, зато здесь же в холле с ней было еще трое женщин.

Первой была очень растрепанная и довольно стремная второкурсница, её клановая эмблема изображала муху. Вторая была молодой девушкой, в коричневом платье и с некоторыми следами шизы на длинном лице. Вот эта точно заместитель директора Словенова.

Третья барышня была женщиной в летах и необъятного размера, её груди были такими большими и тяжелыми, что ими вполне можно было прибить насмерть человека.

Увидев меня, сестра тут же вскочила и бросилась в мои объятия:

— Братик! Привет! Ты же приехал забрать меня из этого каземата?

— Эм…

Я приобнял сестрицу, такую тонкую и теплую, что у меня возникло впечатление, что я обнимаю нагревшуюся на солнце березку, а не человека. Потом я чмокнул сестру в щечку, а потом поцеловал ей руку, которую Таня мне подала.

— Ты как, сестрица?

— Полностью здорова! И готова отсюда уехать, немедленно.

— И вы уедете, баронесса, — влезла в наш разговор грудастая дама, явно директор этого заведения, — Как только закончите ваше обучение. То есть через четыре года.

— Вы директор? — уточнил я у дамы.

— Да, барон. Соловьева Варвара Романовна, к вашим услугам.

— Рад знакомству, — я поцеловал руку директрисе, пальцы у той были настолько толстыми, что напоминали настоящие бананы, — И хочу заметить, что я совершенно неудовлетворен качеством безопасности в вашем учебном заведении.

— Простите, барон, — извинилась директорша, — У нас такое впервые. Раньше в наших воспитанниц никто ни разу не стрелял. Но теперь-то мы, конечно, примем меры.

— Я в этом уверен, — кивнул я, — А кто эта юная барышня?

Я указал на второкурсницу с мухой на гербе, которая явно хотела мне что-то сказать, но стеснялась.

— Это графиня Мухожукова, братик, — представила мне девушку Таня, — И она спасла мне жизнь! Она меня оттолкнула, когда этот сумасшедший в меня стрелял. И у неё тоже есть магия! Как и у меня теперь. Покажи ему, Аня!

Аня Мухожукова нехотя скастовала стрекозу, которая через мгновение рассеялась в потоках ауры графини.

— Мы можем порождать насекомых и управлять ими, — смущенно произнесла Аня.

— Хм… Спасибо, что спасли мою сестру, графиня, — поблагодарил я Мухожукову, — Но по моей информации Таню хотели только ранить, реальная опасность её жизни не грозила.

— Вот как? — несколько обиженно пробасила директриса, — Значит, вы в курсе о причинах этого покушения, барон? Мне хотелось бы больше узнать об этом, если вы позволите. Если мои остальные воспитанницы в опасности…

— Ваши остальные воспитанницы вне опасности, я уверен, — заверил я директрису Соловьеву, — А почему в Таню стреляли — я вам рассказать не могу, уж простите. Это наше Нагибинское родоклановое дело. Но я вам гарантирую, что больше в ваших воспитанниц никто стрелять не будет. Особенно после того, как я заберу отсюда Таню.

Сестрица вся просияла:

— Заберешь меня? Ура! Спасибо, братик…

Таня снова бросилась ко мне обниматься и целоваться. Я испытывал странное ощущение. С одной стороны, она моя сестра, а с другой — до чего же хороша…

— То есть как заберете? — надулась директриса, — А где же ваше сестра будет учиться? Кроме того, у вас уплачено, на год вперед. А деньги мы никогда и ни при каких условиях не возвращаем.

— Деньги оставьте себе, — махнул я рукой, — А учиться сестра будет со мной, в Царскосельском Лицее. У неё же теперь проснулась магия, а таких девушек уже берут в Лицей, насколько я понимаю?

— Да, барон, — чопорно подтвердила директриса, — Но, будем говорить прямо, в Царскосельском Лицее царит разврат и дикарство, это неподходящее место для барышни. Кроме того, там директор Огневич. А Огневичи не слишком хороши в вопросах образования, вы сами могли в этом убедиться, барон…

— Да, Огневич — редкостный мудак, я знаю, — ответил я.

Директрису передернуло, её заместитель Словенова ахнула, Таня громко рассмеялась.

— Барон, здесь, в этих стенах нельзя произносить такие слова, — осадила меня директриса, — Кроме того, я не понимаю…

— Так а что тут понимать, Ваша Светлость…

— Высочество, — поправила меня директриса, — Мы, Соловьевы — великие князья Императорской крови. Мы в родстве с самими Багатур-Булановыми.

— Да, простите, Ваше Высочество, но я неудовлетворен безопасностью в вашем учебном заведении, вот совсем. Если бы не графиня Мухожукова — мою сестренку могли бы и ухлопать.

— Но вы же сами сказали, что её не хотели убить, барон…

— Я в этом не уверен, Ваше Высочество. Кроме того, какая разница? Коленку ей прострелили? Прострелили. Если бы у Тани не проснулась магия и не дала бы ей возможность быстро отрегенерировать — моя сестра сейчас бы лежала в кровати и страдала от боли. Думаете, меня подобное устраивает? Ну и кроме того, самой Тане здесь не нравится. А еще вы наверняка собрались накормить мою сестренку вашим знаменитым Слизевиком Соловьева…

— Да, разумеется, — захлопала глазами толстая директриса, — Я хотела дать ей Слизевик сегодня же. Его как раз должны нам привезти. И я не понимаю, в чем тут проблема.

Объяснять директрисе, что проблема в том, что любого сожравшего этот Слизевик берет под контроль сумасшедший Царь из моей головы, я, разумеется, не стал.

Директриса все равно мне не поверит или поверит, но сделает вид, что не поверила, если ей что-то известно о тайнах Слизевика.

— Моя сестра не будет жрать ваш Слизевик, — отрезал я, — Нагибины больше не нищий род, если вы не в курсе, княгиня. Поэтому мы будем гордо жрать евразийские трикоины и обойдемся без дешевых африканских. Так что ваш Слизевик, позволяющий питаться африканским деревом, нам без надобности, сами его вкушайте. Всего вам доброго, княгиня.

— Да! Всего вам доброго, княгиня! — дерзко поддержала меня Таня, явно не испытывающая к директрисе никаких теплых чувств.

— Тебе наверное надо переодеться… — обратился я к сестре.

— И не подумаю! — замотала головой Таня, — За это платье уплачено. Так что уйду отсюда прямо в нем.

— Имеет смысл, — хмыкнул я, — Я в мундире сержанта Охранки, хотя я и не сержант Охранки. А ты — в платье гимназистки, хотя больше и не учишься в Смольном. А вместе мы — Нагибины, мда…

***

Когда мы вышли за ворота и прошли полсотни метров, подальше от казаков и агента Охранки у ворот, сестра наконец спросила:

— Братик, а у тебя деньги-то есть, чтобы оплатить мне Лицей?

— Деньги не проблема, — заверил я Таню, — Нагибины больше не нищие. Не забивай себе голову.

— Да ну? А как ты меня устроишь в Лицей? Вступительные испытания уже прошли, а в Лицей не берут тех, у кого в этом году магия проснулась позже испытаний. Такие маги только на следующий год могут поступать…

— С этим тоже разберемся, без проблем, — пообещал я сестре, подумав о коррумпированном преподе князе Глубине, который за деньги был готов зарешать любой вопрос.

— А вот с этим что делать? — задала сестрица очередной вопрос, указав на кадку у меня в руках.

В кадке росла совсем юная лаврушка.

Как мне объяснила директриса Соловьева, такие деревья в кадках в Смольном Институте специально держали на случай, когда у воспитанниц проснется магия. И моя сестра Таня в момент обретения магии связалась именно с этой лаврушкой. Соловьева смогла доказать мне это, просто подведя Таню к лаврушке, после чего вокруг крохотного деревца заметалась яркая аура.

Это означало, что лаврушка теперь — Источник Тани, вся магия моей сестры зависела от этого деревца. А еще по словам Соловьевой, этот росток со временем должен вырасти в огромный лавр, так что где его хранить и куда сажать — я понятия не имел.

— А что обычно делают с Источниками? — ответил я вопросом на вопрос сестры.

— А ты со своим что сделал, братик?

Свой Источник я просто просрал. Моя рябинка сейчас была в руках у Аленки, которая плотно крутила мне яйца, пользуясь этим фактом. Но сообщать это Тане я, разумеется, не собирался.

— Мой Источник в надежном месте, Таня, — ответил я, — Эм… У друзей, если можно так выразиться. А вот куда деть твой — я понятия не имею.

— Обычно их сдают на хранение Схроновым, — объяснила Таня, любуясь своим маленьким лавром, — Это нейтральный клан. Они умеют создавать подпростанственные измерения, где маги и хранят всякие ценные штуки. Драгоценности, Источники, клановые артефакты и тому подобное. Схроновым можно доверять, у них безупречная репутация. Но это, конечно, стоит денег…

— Деньги не проблема, — отмахнулся я, — Где найти этих Схороновых? У них есть банк, тут в центре?

— Вроде да. Надо загуглить. Но у них, насколько я помню, в каждом районе Петербурга есть отделение…

— Загугли, — посоветовал я сестре, я уже устал держать лавр, сам он был небольшим, но вот кадка весила порядочно, — И такси вызови. Поедем к Схороновым, а потом у меня важная встреча…

Таня хотела еще что-то сказать, но не успела, потому что рядом с нами неожиданно затормозил черный внедорожник с тонированными окнами.

Одно из окон было приоткрыто, оттуда торчало дуло громадного калибра. Направлено дуло было прямо в голову моей сестре.

— У меня пули раз-рыв-ные, — неспешно проговорил хриплый мужской голос из автомобиля, с каким-то диким прибалтийским акцентом, — В ма-шину, На-гибин. Быстро. И девоч-ка тоже. Иначе убью обо-их.

Вот дерьмо. Как же все это не вовремя!

Руки у меня были заняты кадкой, так что резко атаковать я не мог. Но ауру я активировать попытался, вот только…

— Магии нет, На-гибин, — произнес голос из окна, — Так что не дер-гай-ся. В машину. Или стреляю. Считать до трех не бу-ду.

Какой-то ублюдок опять выключил магию. Наверняка очередной недобитый Давилов, типа того, которого таскал с собой мой дядя. А без магии у меня нет превосходства в скорости. Так что спасти сестру от пули я не успею.

Таня оцепенела от страха, но быстро пришла в себя:

— Эй! Ну хватит! Меня же только пытались убить! Вам не надоело?

— Это другие люди, Таня, — вздохнул я, — Не те, которые в тебя стреляли. Эти явно серьезнее и не блефуют. Так что садимся в машину.

— Верное решение, На-ги-бин, — произнесли из окна.

***

Российская Империя, Санкт-Петербург

Голландский квартал

Шаманов зажег фонарик на смартфоне, принцесса сделала то же самое.

В магазине повсюду валялась холопская одежда, сброшенные на пол шкафы и вешалки, а еще на полу была лужа крови. Лампы на потолке были перебиты. Видимо, здесь был славный бой.

Шаманову стало страшно, он боялся, что свет его фонарика вдруг выхватит из полутьмы труп вампирки.

— Люба! — позвал Шаманов, — Вы здесь? Это я, Шаманов.

— Её здесь нет, баронет, — встревожено сказала принцесса, — Ни Кровопийциной, ни негра.

— И куда они делись? Хозяйка же сказала, что никто не выходил.

— Я не знаю… Хотя подождите, баронет. Выключите фонарик.

Шаманов последовал совету девушки, принцесса тоже погасила свой смартфон.

Из-за поваленного шкафа возле стены пробивался свет. Шаманов активировал ауру и легко отодвинул пустой шкаф.

За шкафом в стене оказалась огромная дыра, сквозь которую было видно кирпичную стену и асфальт.

— Ого. Люба пробила стену, — констатировал Шаманов.

— Или негр взорвал гранатой, — заметила принцесса, — У него были гранаты, он наш номер в отеле взорвал. А стена тут хлипкая. Он, видимо, разнес её взрывом, а шкаф потом упал сверху и закрыл дыру. Я думаю, что когда мы туда пролезем, шкаф надо вернуть на место, чтобы спрятать дыру, это задержит погоню за нами. Сейчас же приедут маги на подмогу Охранке.

— Да, хорошая идея, — согласился Шаманов.

Он сам и принцесса пролезли в дыру, а потом Акалу пододвинул к дыре шкаф и, насколько было возможно, прикрыл её.

Теперь Шаманов и принцесса оказались в другом переулке, который располагался позади магазина. С одной стороны переулка тянулся громадный старинный дом, в котором и помещался магазин, а другая его сторона была ограничена кирпичным забором, за которым была уже какая-то промзона.

— Ну и куда дальше, Ваше Высочество?

Принцесса молча указала на кровавый след, тянувшийся по асфальту.

Шаманов и Лада бросились бежать по этому следу. Им пришлось дважды свернуть, место, куда они попали, представляло собой настоящий лабиринт переулков, мелких, петлявших, безлюдных и со всех сторон зажатых домами и заборами.

Вскоре Шаманов услышал крики, вроде бы женские.

— Я слышу! Она здесь!

Шаманов ускорился, так что принцесса едва за ним поспевала.

В очередной раз повернув, маги оказались на небольшой автостоянке, явно относившейся к промзоне рядом.

Ворота автостоянки, ведущие на промзону, были закрыты, так что попасть сюда сейчас можно было только из узкого переулка, откуда и вбежали Шаманов с принцессой. Судя по кровавому следу, этим же путем прошли вампирка и негр.

Здесь стояло несколько грузовиков, охранник автостоянки валялся возле своей будки, явно мертвый и с разбитой в кровавую кашу головой.

Любу Кровопийцину Шаманов увидел сразу — девушка лежала, тяжело привалившись спиной к колесу грузовика. Она истекала кровью, черный свитер девушки был весь в бурых пятнах. Над вампиркой бешено металась её ярко-алая аура.

Даже сейчас, умирая, Люба была прекрасна. С того момента, как Шаманов видел её в последний раз, вампирка успела отрезать свою длинную косу, а еще наспех подстригла волосы, покрасила их в черный, а на лицо нанесла макияж темных цветов.

Все это делало Любу гораздо готичнее, теперь она стала на самом деле похожа на вампирку, а не на купеческую дочку, как она выглядела тогда, когда Шаманов впервые увидел девушку.

Большая упругая грудь девушки тяжело поднималась и опускалась, черные леггинсы из блестящей кожи, плотно облегавшие длинные ножки Любы, тоже все были в кровавых пятнах. Белые острые зубки вампирки скалились, в больших синих глазах кипели злоба и боль.

Было в этом зрелище нечто зачаровывающее. Шаманов вдруг поймал себе на мысли, что после того, как Люба его укусила, у него самого появилась какая-то странная тяга к крови.

Впрочем долго любоваться Любой, украшенной кровавыми пятнами, было некогда. Негр был здесь же — именно такой, каким его и описывала принцесса — огромный, весь в черном, в солнцезащитных очках и длинном кожаном плаще.

Негр стоял в десятке метров от Любы, его шатало. Одна рука у негра была растерзана и едва двигалась, сквозь дыры в черном плаще торчало голое кровавое мясо. Но вторая рука негра все еще сжимала громадный, под стать самому негру, титановый меч.

— Помоги ей! — крикнул Шаманов принцессе, указав на Любу, — А я займусь негром.

Шаманов теперь соображал и действовал быстро, как никогда раньше. А что тут рассуждать, когда и так все понятно? Его возлюбленная в беде, он должен спасти её, любой ценой.

Шаманов на ауре метнулся вперед и встал между Любой и негром, который был выше Акалу раза в два. Но это, разумеется, ничего не значило. Шаманов был магократом, а негр — нет. Так что исход этого боя был предрешен.

По крайней мере так казалось Шаманову, пока он вдруг не сообразил, что Люба-то тоже была магичкой, причем, даже более сильной, чем сам Шаманов. Но этот негр её каким-то образом догнал и даже сильно ранил…

— Брось меч! — приказал Шаманов негру, угрожающе раздувая свою серую ауру, которая бешено металась над Акалу и теперь уже напоминала настоящий ураган.

Негр послушно бросил меч на асфальт.

Вот так просто? Шаманов даже удивился.

Но долго удивляться ему не пришлось. Левая рука у негра была сильно ранена и явно не работала, но освободившейся правой негр вдруг достал из кармана плаща шприц и воткнул себе в шею.

— Без фокусов! — потребовал Шаманов.

Но негр уже отбросил шприц, а потом достал из другого кармана плаща какой-то засушенный темно-фиолетовый цветок, растер его в пыль, а этой пылью посыпал свой плащ.

Негра больше не шатало, на ногах он теперь стоял твердо. Судя по всему, в шприце был какой-то бодрящий стимулятор, замешанный с обезболивающим. А вот что это был за фиолетовый цветок, и зачем негр им обсыпался — Шаманов понятия не имел, и это напрягало.

Негр забормотал какую-то молитву.

— А ну сдавайся, ублюдок! — потребовал Шаманов, — На колени!

Но вместо того, чтобы сдаться, негр схватил с асфальта свой огромный меч и бросился с ним на Шаманова.

Акалу рванул противнику наперерез.

— Нет! Стой, придурок! — хрипло заорала сзади вампирка, — Он суданской розой обмазался! Не бей его!

Но было уже поздно, Шаманов с легкостью поднырнул под меч негра и пробил противнику прямым в живот. Вот только произошло что-то не то, что-то совсем непонятное…