Глава 10

Обидеть ребенка может каждый, не каждый способен обидеть Джаю… А мне вот удалось.

И ведь всего-то стоило на великодушное предложение отправиться спать в ее компании скромненько ответить, что я лучше Вэйда подожду, как меня со всех сторон обложили страшной обидой.

Мол не оценила, не осознала, неблагодарная.

И я бы, наверное, даже прониклась ее негодованием, если бы нервы мои не были так сильно расшатаны, а кухня давно не видела моих пирожков.

Пора было это менять.

На кухне, в огромной, глубокой миске как раз грустило с дюжину персиков, которых этой ночью ждало очень увлекательное приключение.

Пока я резала фрукты и засыпала их сахаром, все гадала, насколько неожиданным сюрпризом для Вэйда станет ночное чаепитие… а занявшись тестом, просто обо всем забыла. Даже о том, что теперь мой трудоголичный жених возвращался не позднее часа ночи, так как уже во втором часу начинала ходить я, и до этого эпохального события ему лучше было бы оказаться рядом.

Как утверждал Гарс, ставить блок так часто вредно в первую очередь для меня, а потому нам нужно было как-то переждать пару дней, чтобы уже без всяких опасений окончательно обезопасить меня от навязчивого внимания местной Мудрой. А пока Вэйду предстояло выполнять роль няньки и следить за мной по ночам.

— Не могу понять, почему меня это все еще удивляет, — задумчивый голос ворвался в мои тихие, размеренные и совершенно ленивые мысли, спугнул покой и заставил дернуться, случайно смахнув со стола скалку.

Кажется, он решил взять себе в привычку приходить аккурат к тому моменту, как первая партия пирожков уже почти готова, а вторая только сделана и ждет своей очереди полезать в печь.

— Ой…

— Мне стоит сразу достать бинты и мазь? — поинтересовался Вэйд, смело заходя на кухню.

— И тебе ясной ночи, — проворчала я, заползая под стол в стремлении поймать укатившуюся скалку. Почему-то сообразить, что можно просто обойти препятствие и поднять ее с той стороны, я не смогла. Зачем облегчать себе жизнь, когда можно немного поползать по полу, демонстрируя свой исключительный интеллект? Впрочем, давно уже стоило бы смириться, что в присутствии Вэйда мой мозг иногда просто конкретно коротило. Неловко как-то было оставаться с ним наедине. Со временем, конечно, это чувство уходило, но первые минут десять я всегда чувствовала себя глупой и неловкой.

Ужасные мгновения моей жизни, которые стали только хуже, когда скалку увели прямо у меня из-под носа. Подняв ее с пола, Вэйд отодвинул лавку и протянул мне руку, предлагая выползать с этой стороны, чтобы не пятиться назад.

— Ссспасибо.

— С чем пирожки на этот раз? — спросил он, кивнув на разогретую печку, будто бы ничего и не произошло.

— Вот сейчас вытащу и узнаешь, — предложила я, оглядываясь в поисках прихватки.

Вэйд был категорически против. Впечатленный моей неловкостью, он вручил мне скалку, мягко предложив:

— Лучше я.

Ну, а я что? Я во все глаза уставилась на этакую невидаль: хозяйственный мужик. Сам же предложил. Сааам. Все добровольно.

Прижимая к груди скалку, я с умилением следила за тем, как он ищет прихват, как вытаскивает противень с готовыми пирожками и гордо опускает его на стол. Как будто сам приготовил, честное слово.

— Можно я хотя бы чайник сама поставлю? — спросила робко. Я, конечно, помнила, как он мне чай заваривал, но в прошлый раз это зрелище не казалось таким уж забавным. Наверное, потому что я была обожженная и не способная в полной мере насладиться увиденным. Зато сегодня довелось.

Меня с сомнением осмотрели, особое внимание уделив скалке, которую я тут же перестала прижимать к себе и поспешно бросила на стол.

— Не обожгусь я, а тебе бы… эээ, отдохнуть немного не мешало. Выглядишь так, будто Ганэш на тебе весь день опыты ставил.

Я оказалась настолько убедительной, что меня торжественно оставили наедине с чайником. Был еще вариант, что он просто обиделся на такое сравнение и ушел, но если бы обиделся, то едва ли вернулся бы через пятнадцать минут, как раз к чаю.

— Так значит, пирожки? — протянул он, принимая пузатую, наполненную до краев кружку, больше похожую на какой-нибудь кашник.

— А ты раньше обычного пришел.

Щедрым жестом пододвинув ему противень с еще горячими пирожками, я скромненько присела напротив, грея руки о такую же огромную кружку. Эти монстры не покидали стен кухни и никогда не видели накрахмаленных белых скатертей столовой, но мне нравились больше маленьких тонкостенных фарфоровых чашечек, которые, даже до краев заполненные чаем, едва ощущались в руке.

— С делами удалось разобраться пораньше, — помрачнел он.

— И твоя трудоголичная натура очень печалится из-за того, что не удалось повпахивать еще часок-другой? Сейчас ведь только, — покосившись на большой круглый циферблат настенных часов, расположенных над дверью, я уверенно заметила, — пятнадцать минут первого. Просто уму непостижимо, насколько рано ты вернулся.

Не знаю почему, но тон мой был достаточно обвинительным, а Вэйд отчего-то начал оправдываться:

— Я ищу себе помощника. На конец месяца уже назначено три встречи с потенциальными…

— Подожди-подожди, помощника? А зачем?

— Как ты заметила, я действительно возвращаюсь слишком поздно, думаю, пришло время это менять.

Если бы кто-то спросил мое мнение, то я бы сказала, что уже давно пора было что-то менять, потому что это совсем ненормально, когда человек… даже если он и не человек вовсе, уходит на работу засветло, а возвращается уже глубокой ночью, когда весь дом давно спит.

Уж очень нездоровый ритм жизни, и, кажется, до Вэйда наконец-то это дошло. Вот только не выглядел он, как тот, кто в скором времени скинет часть своей работы на чужие плечи. Где счастье? Где блеск в глазах? Где предвкушающая улыбка?

— Ты так не хочешь с кем-то своей работой делиться, что ли? — недовольная тем, что он так и не попробовал ни одного пирожка, я настойчиво пододвинула противень еще немного ближе к Вэйду. Некрасиво это, игнорировать мою стряпню. Конечно, с десертами из Лакс моим кривоватым пирожкам не сравниться, но я же старалась. И вообще, главное же не внешний вид, главное же вкус…

— С чего ты взяла? — Пирожок он все же взял и даже планировал его попробовать, но наткнувшись на мой выжидательный взгляд, замялся.

— Хмурый уж больно, — сказала чистую правду я и, кивнув на пирожок, мягко потребовала, — ты кушай.

А он, вместо того, чтобы откусить, прожевать и похвалить, отложил мой скромный шедевр кулинарного искусства и даже рассеянно пальцы о лежащее рядом полотенце вытер.

Вот разве так можно? Он что, издевается?

— Сэл, следующие три ночи, пока искра вновь не будет заблокирована, за тобой присмотрит Ганэш.

— Чего? — я даже привстала, смущенная неясным, но очень эмоциональным порывом подскочить, опрокинув лавку, но в то же время не имея на это особых сил, просто сраженная внезапным известием. Оставлять меня на отравителя… кто-то тут определенно заработался и рассудком тронулся от перегрузки. — Он же меня по-быстренькому на образцы разберет и в лабораторию свою подземную снесет, чтобы изучать.

— Это не обсуждается.

Вэйд был непреклонен и глух к моим страхам, и это раздражало:

— Но почему?! — громко спросила я, упав обратно на лавку.

— Меня очень настойчиво просили отправиться в Мглистый удел, за сосудом, — поморщился он и все-таки ухватил пирожок, откусив от него почти половину. Вот только меня это уже не обрадовало.

— И ты согласился?

— Поступи требование от магистрата, я бы мог отказаться, но они пустили запрос через императора.

Вэйду сложившаяся ситуация тоже совсем не нравилась, но мне-то она точно бесила больше, чем его.

— И что, я стану вдовой, даже замуж не выйдя? То-то Мудрая обрадуется известию о твоей внезапной, хотя и ожидаемой, если учесть, куда ты попрешься, кончине.

— Меня не убьют, — с едва заметной улыбкой пообещал Вэйд.

А я, конечно же, так сразу ему и поверила. Ага. Нашел наивную дуру.

— Предыдущая делегация тоже вряд ли верила, что на верную смерть отправляется, — проворчала я нервно. В груди поселился легкий холодок, нагнанный дурными предчувствиями и параноидальным ожиданием беды. Дурное, но очень сильное, какое-то отчаянное что ли, желание связать Вэйда и где-нибудь спрятать, чтобы завтра он глупостей не наделал, меня изрядно озадачило.

— В прошлый раз магистрат не посылал к хейзару Мглистого удела родственника, — попытался успокоить меня Вэйд, разглядев что-то в моих глазах.

— А в этот раз, стало быть, они решили давить на родственные связи?

— Видимо, — согласился Вэйд, внимательно всматриваясь в мое лицо.

— И кто этот родственничек?

— Я.

А, казалось бы, шокировать меня больше уже просто некуда.

— Аааа, отсюда поподробнее, пожалуйста, — попросила я, никак не решаясь поверить в услышанное. Конечно, то, что Вэйд — темный, я знала, но почему-то, в моем представлении, его предком был кто-то из вэлари, но никак не хейзар. Как у одного из измененных вообще мог родиться ребенок? Все книги, что я читала про Темные земли, утверждали, что дети Рассах бесплодны, и потомство иметь по определению не могут, в отличие от тех же кейсар, которые появились на свет естественным путем, а не были преобразованы в нечто непонятное в ходе опытов.

— Селина, не нужно на меня так смотреть, пожалуйста, — Вэйда мой совершенно ошалевший вид, кажется, очень позабавил. Вот только мне было не до смеха, меня упорно добивали невероятными новостями.

Начиная с известия о том, что Гарсу, суждено теперь со мной нянчиться, и заканчивая… неизвестно чем заканчивая. Потому что ночь длинная, меня еще можно шокировать и шокировать. И снова шокировать.

— Ты мне только что заявил, что являешься потомком хейзара, и просишь на тебя не таращиться?

Вэйд кивнул, подтверждая, что да, в этом нет ничего удивительного, а у меня скоро уже глаза из обрит вылезут.

— Мне нужны подробности. — забыв про пирожки в печи и про остывающий чай, я подалась вперед.

Подробностей было не очень уж и много, но все они просто поражали воображение.

Например, то, что отцом деда моего таинственного жениха был десятый хейзар, о котором в книгах вообще никакой информации не было.

Так же выяснилось, что спасением ребенка занималось несколько хейзаров, одним из которых как раз был хозяин Мглистого удела. Сына с матерью переправили в Светлую империю, а отец семейства принял смерть от руки Рассах. Ребенка она, конечно же, пыталась искать, но спрятан он был надежно, а у самой Темнейшей в скором времени появились проблемы посерьезнее. Ее собственные детки спели ей колыбельную, усыпив на долгие годы.

Экскурс в историю и семейную тайну закончился оптимистическим:

— Думаю, дядя согласится отдать мне сосуд.

— С чего бы?

— Вероятно потому, что я предложу спрятать ее в храме. — Заметив, как я скривилась, Вэйд с неудовольствием спросил: — Что?

— Ну знаешь, такое себе убежище. Если бы мне предложили выбирать между Темными землями и храмом, я бы выбрала Темные земли. А ведь про них столько всяких ужасов написано…

— Думаешь, сосуду позволят выбирать? — нерадостно хмыкнул он. — Все будет так, как решит дядя. К тому же, если представить ее Мудрой в качестве послушницы, девочка получит сытую и спокойную жизнь в самом защищенном от темного культа месте. Не обладающие искрой просто не могут удержать в себе свет Мирай, а значит, не рискуют потерять себя. Их попросту никто не инициирует.

— Звучит неплохо, — с сомнением протянула я.

— Хочется верить, что дядя тоже оценит, — улыбнулся Вэйд, но улыбка его быстро потухла. Он принюхался, — ты чувствуешь?

— Мои пирожки!

Как я оказалась у печи с прихваткой наперевес, я так и не поняла. Просто сидела за столом, осознавая, что произошло, а в следующее мгновение уже вытягивала противень с подгоревшими пирожками, ругаясь срывающимся шепотом, а за моей спиной лежала опрокинутая лавка, и Вэйд вытирал полотенцем расплескавшийся чай.

— С хрустящей корочкой, — пробормотала я убито, уронив на стол поднос. Кое-где пирожки обуглились, но выглядели, вроде бы, не очень страшно. Зато я заработала уважительное:

— Впечатляющая прыть.

Пожалуй, это стоило противня испорченной выпечки.

***

Я готова была бы спалить еще пару противней с пирожками, только бы не настал вечер следующего дня, и Вэйд не привел в дом Гарса.

Отправляться в путь им предстояло глубоким вечером, чтобы на Темные земли попасть днем. Особенности, блин, часовых поясов, разница во времени то ли на десять часов, то ли на больше.

И из-за этой разницы Вэйд планировал добраться до границы Светлой империи стационарными порталами, преодолеть Сумеречную зону и уже оттуда пешочком (в смысле на конях) пройтись по Темной земле до Мглистого удела… А мне предстояло нервничать и переживать, ожидая его возвращения.

И терпеть Ганэша, который точно попытается выманить меня в свою лабораторию, пока в доме нет Вэйда и Верити. Если бы не Джая, меня бы, наверное, и выманивать не стали, просто перекинули бы через плечо и утащили в свое подземное логово, не спрашивая моего мнения.

И как же нервотрепательно было ждать прихода Вэйда и Гарса.

Весь день ждала, а вечером, когда входная дверь открылась, и в холле зазвучали их голоса, растерялась.

Найан, до этого лениво смешивавшая в глубокой миске соус для мяса, заработала ложкой активнее, озабоченно оглянувшись на плиту — мол, поспеет ли подать ужин до того, как Вэйд соберется и убежит в непонятном направлении на неизвестный срок?

Помощницы ее тоже заторопились, тут же позабыв про нас с Джаей, которая медленно встала, разгладив на юбке невидимые складочки:

— Ну что, пойдем встречать?

— Пойдем, — согласилась я, поднимаясь вслед за ней. Разглаживать мне было нечего, но руки о штаны я все равно зачем-то вытерла.

Странно это было — идти встречать Вэйда. Столько уже живу в этом доме, а встречать хозяина после тяжелого рабочего дня собралась впервые…

***

— Я же вижу, что ты не хочешь ее со мной оставлять, — разорялся Гарс, перекрыв Вэйду дорогу к лестнице, — кто бы что обо мне не говорил, но я очень чуткий, и сердце мое…

— Давно стоит в одной из колб в вашем кабинете, — весело закончила за него Джая, толкая меня перед собой.

Отравитель скривился, окинул племяшку снисходительным взглядом и сухо ответил:

— Не стоит верить всему, что обо мне говорят подчиненные.

— Но сердце же и правда было, — зачем-то подала голос я, — в кабинете на полке стояло, в самом углу. На бутыли, в которой оно плавало, еще к горлышку красная лента была привязана.

Помнится, именно из-за красной ленты я его и приметила. Среди белого и стеклянного лента очень бросалась в глаза. Тогда, конечно, я на это сердце особого внимания не обратила, занятая своими переживаниями, а сегодня вот вспомнила. Кажется, зря. Гарс оскорбился:

— Это опытный образец. Я на нем новый яд проверяю, как думаешь, стал бы я со своим сердцем экспериментировать?

Переглянувшись с Джаей, я тактично промолчала.

— Вэйд, подумай еще раз, ты действительно не хочешь взять ее с собой? Оставишь ее мне?

— Ганэш…

— А куда он должен меня взять? В Темные земли?

Зловещая тишина длилась не дольше секунды и была разбита непреклонным:

— Ты не поедешь.

— А могла бы?

— Видишь ли в чем дело, Селина… — покосившись на Джаю, жадно внимавшую разговору, Гарс предложил: — быть может, поднимемся наверх? Вэйду нужно собираться.

Я не возражала, мне было в общем-то все равно, где разговаривать, зато племяшка не оценила предложение отравителя. Сначала, конечно, она попыталась отправиться с нами, но была остановлена у лестницы злорадным:

— Джая, не могла бы ты поторопить Найан? Пора бы уже накрывать стол к ужину, у твоего дяди не так много времени в запасе, — широко улыбнулся Гарс, — ты же не хочешь, чтобы в Темные земли он отправился голодным.

— Опять какие-то секреты? — возмутилась племяшка, но упрямиться не стала и неохотно вернулась на кухню.

Не сразу сообразив, зачем отравитель отослал Джаю, я оказалась не совсем готова к внезапному сообщению:

— Весьма высока вероятность, что ты знакома с сосудом. Возможно, это кто-то из твоих близких.

— Что?

Пока Вэйд собирался в путь, шурша одеждой в гардеробной, а Ганэш делился со мной своими предположениями, устроившись у окна, я сидела в темном, совершенно неудобном кресле, в не особо уютной, но уже знакомой мне спальне Вэйда и слушала.

— Конечно, это только мое предположение. Образцы я смог собрать слишком поздно, к тому времени почти вся остаточная энергия рассеялась, но кое-что в твоей крови я нашел, — сказал он и замолчал, выжидающе глядя на меня.

Я молчала. Не потому что не хотела знать, что там дальше, просто пыталась понять, как такое вообще может быть? Из близких у меня осталась только мама. Бабушка не стало три года назад, а отец ушел от нас, когда я была совсем маленькой, и меня его судьба уже давно не волновала. И… не могла же моя мама попасть в такую передрягу?

— Сэл, ты в порядке?

— Нормально, — отмахнулась я, прижав кулачок к груди, сердце билось быстро, больно тараня ребра, стараясь пробить грудную клетку. Смириться с новым миром, новым телом и своим незавидным положением у меня получилось намного легче, чем просто хотя бы попытаться принять предположение, что мама сейчас находится где-то в Темных землях, и ее хотят убить, — с чего ты взял, что это кто-то из моих близких?

— На Излом тебя вытянуло вместе с сосудом, я нашел следы темной магии и обрывки ритуальных плетений призыва в твоей крови. Когда сосуд пришел в круг, тело Селины уже было пустым, и тебя, попавшую сюда из-за призыва, просто бросило в ближайшую свободную оболочку.

— Это не объясняет, почему ты считаешь, что сосуд должен быть мне знаком.

— Все просто: ритуал, проведенный адептами, нашел подходящее для Рассах тело и вызвал его в круг призыва, тебя же зацепило случайно, только потому, что ты оказалась рядом с сосудом. Достаточно близко, чтобы призыв достал и тебя, но слишком далеко, чтобы он был в состоянии забрать вместе с душой и тело.

— Значит, я должна была находиться поблизости от сосуда? — уточнила на всякий случай.

— Да.

Мой облегченный выдох и нервный, совсем ненормальный смешок Гарса несколько обеспокоили:

— Ты точно в порядке?

— Лучше не бывает, — глупая улыбка помимо воли растягивала губы, — просто я же в общежитии была. В с-студенческом. Сосуд ваш — какая-то студентка, и даже не факт, что я ее знала.

Вэйд из гардеробной выбрался спустя каких-то пару минут. Со стандартно черной походной сумкой в руках и суровым выражением на морде.

— Ганэш, проверь, как идет подготовка к ужину, — велел он, чуть склонив голову в сторону двери, как бы поторапливая отравителя.

— Прощаться будете, — расплылся в загадочной улыбке тот, — ну прощайтесь, не буду мешать.

Гарс лениво оттолкнулся от подоконника, медленно прошелся по комнате, чтобы, чуть задержавшись в дверях, ехидно посоветовать:

— Особо не увлекайтесь, времени осталось не много.

Дверь за Гарсом закрылась, легкие, едва слышные шаги ознаменовали его уход, и только после этого я поднялась из кресла:

— И вот на него ты собираешься меня оставить!

— Кандидатуры надежнее у меня нет.

— А за домом следить кто-нибудь будет? — не то, чтобы я была безнадежным параноиком, но после эпичного вторжения адептов мне бы хотелось, чтобы за нами присматривал не только Гарс. Он, конечно, со всех сторон жуткий тип, но один, а адептов много.

— Разумеется.

Четыре полноценных, широких мужских шага — ровно такое расстояния было между дверью гардеробной и мной.

Сумка полетела на кресло, где я совсем недавно сидела, звякнули стальные застежки, благодаря которым она крепилась к седлу.

— И что, правда прощаться будем? — не поверила я, невольно отступив на шаг, когда Вэйд устало присел на широкий подлокотник. — Еще же ужин.

— Подойди, — мне протянули руку. Такой требовательный тон и очень подозрительный жест… и, конечно же, я отступила еще на шаг назад.

— Просто подойди, — вздохнул он, — мне нужно поговорить с тобой без Ганэша или Джаи. Потом не будет времени.

— О чем поговорить? — С опаской подступив ближе, я неохотно вложила свою руку в протянутую ладонь. Странное ощущение, как будто добровольно в капкан сунулась.

Пальцы Вэйда тут же крепко сжались на моей руке:

— Умница, — похвалил он, притягивая меня ближе, а я что-то совсем не чувствовала, что я умница, я просто не совсем понимала, что происходит. Ночной разговор на лестнице успел стереться из памяти, и я забыла, что женишок мне попался странный и иногда даже вроде как ласковый.

Вот только лицо у Вэйда сейчас было сосредоточенное, очень серьезное, и ласковым он совсем не выглядел.

Я послушно подошла ближе. И еще ближе. И… не выдержала просто, уперлась свободной рукой ему в грудь, чтобы прекратить свое приближение:

— Ты чего? — каких-то полшага — совсем несерьезное расстояние, но уж лучше так, чем оказаться прижатой к их мрачнейшеству.

— Пообещай, — поцеловав пальчики, Вэйд опустил мою руку на свое плечо, — что будешь слушаться Ганэша и не выйдешь из дома, пока я не вернусь.

— Вообще-то, если ты вдруг забыл, когда тебя рядом нет, я во сне хожу и за себя не отвечаю, — напомнила ему чуть нервно, чувствуя, что голос подозрительно подрагивает, и как будто дыхания не хватает. Слишком уж близко находился Вэйд, а опасные десять минут не прошли, и неловкость моя, подогретая теплом чужого тела, мутировала в смущение.

— Если бы мог, я бы взял тебя с собой, — признался он, будто не замечая, что меня немного корежит.

— Но не можешь?

— Темные земли — последнее место, куда я решил бы тебя отвезти.

Потеребив плотную ткань кителя на его плече, я как бы между прочим заметила:

— А там храмов нет.

— Сэл, ты со мной не поедешь, — отрубил он, — если хочешь увидеть сосуд, я это устрою. Но посмотреть на нее ты сможешь только после того, как я привезу ее в столицу.

— Вэйд…

— Просто пообещай, что никуда не выйдешь, даже с Ганэшем.

— То есть, ты тоже ему не доверяешь? — в порыве так сближающей нас настороженности по отношению к Гарсу я перестала упираться кулачком ему в грудь, разгладила лацкан кителя, за что заработала мимолетную, но очень одобрительную улыбку.

— Он умеет быть заботливым и не причинит тебе вред… сознательно, — неохотно признался Вэйд, — но иногда Ганэш просто переоценивает свои силы и жизнеспособность окружающих.

— Звучит совсем неутешительно, — заметила я, чувствуя, как разместившаяся на моей талии ладонь ненавязчиво пытается подтолкнуть меня вперед, — а что ты делаешь?

— Знаешь, зачем я приходил в дом Эллэри в тот день, когда ты очнулась?

— Навестить свою коматозную невесту, нет? — отрицательное покачивание головы сбило меня с толку. — Тогда не знаю, но подозреваю, что история душещипательная…

— Напрасно иронизируешь, — хмыкнул он, продолжая упираться левой рукой о колено, а правой бессовестно подтягивать меня к себе. От того полушага, что был между нами сначала, теперь в лучшем случае осталась половина.

Волнительная, блин, близость.

— То есть, правда, история душещипательная? — сдержав еще один маленький полушажок, я не выдержала: — Прекрати, пожалуйста.

— Я хочу тебя обнять, — просто сказал он, повергнув меня в шок своей честностью.

— Так бы сразу и сказал: давай, Селина, обниматься, — растерянно проворчала я, усиленно пытаясь в себе отрыть под тремя пластами непроходимой дури немного смелости, чтобы обнять уже эту угрюмую, но честную тучку. Отрыла.

И ведь так приятно было услышать, как он удивленно выдохнул, когда мои руки поднялись по его плечам, обнимая за шею.

— А теперь, пожалуйста, душещипательную историю мне, — потребовала нагло, прижимаясь щекой к его волосам. От щекотного, волнительного и какого-то смешного чувства стало тепло и очень радостно, и ощущения такое появилось, когда он прижал меня к себе, что я очень-очень важная. Ну просто незаменимая.

— Думаю, я поторопился с этой историей, — улыбаясь мне в плечо, Вэйд крепче сжал руки, — не будем портить такой момент.

— Историю.

И только неуверенная тишина в ответ.

— Вэээйд?

— Хорошо. Рано или поздно мне бы в любом случае пришлось тебе все рассказать, — вздохнул он.

— Ммм? — я была вся внимание. А потом я вся просто выпала в осадок…

В тот ужасный день он шел расторгать договор с семейством Эллэри. Забирать свое кольцо и оставлять Селину на произвол судьбы. Ссскотина…

Почувствовав, как я дернулась в его руках, Вэйд крепче сжал объятия:

— Врач засвидетельствовал полное выгорание искры. Ты видела схемы ваших потоков. Попав в тело, ты выжгла все каналы предыдущей хозяйки, но не смогла наполнить их своей силой, пока шел период единения с телом, — быстро заговорил он, желая что-то объяснить, — я считал, что Селина потеряла свой дар.

— И решил оставить ее храму! — я еще раз дернулась, упираясь руками ему в плечи, желая вырваться и почувствовать уже свободу, но чувствовала только жесткие тиски чужих объятий и горячее дыхание.

— Без искры она не нужна храму.

— Угу, так же, как и тебе, — не знаю, почему мне было так обидно за ту Селину. Доброй и милой она точно не была, но меня все равно отчего-то такая злость взяла… Возможно потому, что теперь я была Селиной и это от меня он шел тогда отказываться.

— Мы были с ней не в тех отношениях, Сэл. Мне не было до нее никакого дела, как и ей до меня, и я не считаю себя перед тобой за это виноватым.

— Это еще почему? — слишком громко спросила я, возмущенно, даже обиженно.

— Потому что ты — не она.

Какая глубокая мысль!

— Предположим, но ты же не мог это сразу понять, так почему не отказался? Или ты с самого начала мою искру рассмотрел?

— Тогда на лестнице, мне хватило просто твоего взгляда, — сказал Вэйд негромко, уткнувшись носом мне в волосы у виска. Я не возражала… пока, — Селина никогда на меня так не смотрела. Ты была такая напуганная, потерянная, очень живая.

— Да я ж думала, что у меня крыша едет!

— Признаться, у меня тоже возникли некоторые сомнения по поводу твоей адекватности, когда ты попыталась спрятаться от нас на чердаке.

— Не попыталась, я спряталась. А ты спалил дверь и вытащил меня оттуда.

Оправдываться Вэйд не стал. Да и как тут оправдаешься, когда я сказала чистую правду?

— Еще не попрощались? — в комнату в самый неподходящий момент, не стуча, ворвался Гарс. — Заканчивайте, ужин готов.