Глава 15. Северный цветок
Марта спешила.
Поддергивала вверх маловатый верхний жилет — Сейла подбирала по старым лекалам, а она немного поправилась за эту осень на Севере, пыталась не дышать, втягивая грудь, чтобы застежки не расходились, крутила на голове кусок бесполезной тряпки, вместо привычного платка.
— Великий! – простое кади улетело в сторону, повиснув на спинке стула — такие одевали уличные мистрис из зажиточных лавок, когда шли с лотками на вторую кольцевую — торговать.
– Не успеешь, — констатировала Сейла очевидный факт и выбила трубку, пару раз стукнув о запястье – и заглянула внутрь — чисто. – И здесь достаточно наших, чтобы ты... – старуха бросила насмешливый взгляд на кончики цветных юбок, полыхавших всеми цветами радуги, которые выбивались из-под верхней длинной традиционно белой — Марта отказалась снимать исподнее, — ... не выделялась из толпы. Кто не видел аллари на улицах?
— На второй круг свободно пускают торговцев, — Марта гневно раздула ноздри, глядя в зеркало — одна из застежек не выдержала напряжения и сиротливо болталась на груди на одной нитке – рубаха разошлась, открывая связку бус и плетеные веревки, которые висели на шее. – Наши на окраинах, и конечно, -- произнесла она язвительно, – мисси, подошедшая к аллари, привлечет меньше внимания, чем мисси, остановившаяся у лекарского лотка. Я приехала в гости и случайно наткнулась на девочку, нам – лекарям – никто не указ...
Сейла подняла глаза вверх и беззвучно зашевелила губами – но Марту было не переубедить. Целый день они потратили на то, чтобы понять – подойти незаметно не удастся. Поместье Тиров, было защищено почти так же хорошо, как центральная Ратуша. И вдвоем было трудно – Марта закрылась от круга, а за Сейлой и так следили.
– Как там моя птичка?
Марта недовольно сдула с лица упрямую прядь и глянула, как холодной водой окатила.
– Твоя птичка Нэнс скоро разъестся на харчах Маги так, что не влезет в платья, – большая грудь подтверждающе колыхнулась под белой тканью, – и нос воротит ото всех. Кто же ж замуж возьмет, такую? Вся в мать!
– В мать, – тоскливым эхом отозвалась Сейла, и принялась набивать трубку табаком по-новой.
– Надо бы доставить девочке в дом, – Марта кивнула на сверток, заботливо собранный для мисси на кухне. – Твоя строго настрого наказала, чтобы не позже второго дня...
– Пирожки испортятся? – ехидно ввернула Сейла, и лекарка серьезно кивнула. – Найду способ передать.
– И... – Марта помедлила, облизнула губы, и сделала пару решительных шагов к небольшой сумке, которую привезла с собой. Пошарилась внутри и вынула, завернутый в простую тряпицу, небольшой предмет, отогнула уголок и молча поманила старуху к себе.
Сейла проковыляла споро, почти забыв про трость – только взметнулись и опали седые косички в воздухе, да звякнули жалобно подвески и бубенцы. Две головы – белая, как соль, и темная, склонились рядом.
– Мастер оставил, – голос Марта понизила и слова звучали глухо, как будто выдавленные через силу. – Припрячь. Спрячь так, что бы я не знала, и не помнила, и сама забудь – где, если искать будут. Хранила, пока могла. Ликас сказал – последнее средство. Если девочка передумает... – голос стал совсем низким, – али сторону поменять решит... отдать. И будь, что будет.
– Что там? – Сейла скривила губы и протянула пальцы неохотно, касаясь только тряпки, чтобы не задеть грани артефакта – на них не сработает, да, но трогать что-то от «грязных» чужаков не хотелось.
Марта пожала широкими и пухлыми плечами.
– Сказано было – то, что не должно всплыть рано. «Светляк» оставил девочке напоследок, когда его из поместья турнули...
– С-с-с-светлые... – Сейла прошипела это так, что лекарка поежилась и отступила на шаг. – Отдадим сейчас...
– Слово дала, – крупная смуглая ладонь ловко прихлопнула пирамидку сверху. – В круге, на Источнике – последнее средство! И ты – слово дашь!
Старуха недовольно поджала губы, но – кивнула, помедлив. Слишком решительно горели глаза лекарки, слишком сильно она сжала ладонь, отказываясь отдавать артефакт и... слово-в-круге, если дано – не обойти так просто.
– Собирайся. Спрячу, – Сейла дернула платок с пирамидкой к себе, и сунула поглубже во внутренний карман. – Они выезжают верхом из поместья каждое утро, как только заря вспыхнет над пустыней, и следуют каждый раз одной и той же дорогой...