ГЛАВА 7
Ранекка Пасквик почти не спала в эту ночь. Она планировала встречу со своим суженым. Вечером ей предстояло увидеть его. Наконец-то. Как же она ждала его. Берегла себя. И вот, почти свершилось. Получится. У них всё получится. Она чувствует это. Радостно замирает сердце, трепещут в животе бабочки. Судьба моя. Я уже иду к тебе!
– Чудесное утро! – сообщила она брату и невестке за завтраком.
Те, удивлённо глянув в окно, за которым собирались хмурые тучи, всё же не решились перечить зачастую излишне сварливой родственнице и согласно закивали головами.
– Я еду в Скренвидж-викс. Сегодня не вернусь. А может, не вернусь вообще, – продолжила она, мечтательно улыбаясь.
– Дорогая сестра, – пытался образумить её господин Пасквик, – погода ухудшается. Может, стоит немного отложить поездку? Путь до Скренвиджа неблизкий. Где ты планируешь остановиться?
– В Скренвидж-виксе и остановлюсь. Меня уже ждут, – самодовольно ответила госпожа Ранекка.
– Ты получила приглашение от хозяев Скренвиджа? – удивилась Раина, её невестка.
– В моём случае не нужно приглашение, меня ведёт туда сама судьба! – пафосно произнесла наша почти невеста.
– Ранекка, дорогая, подумай, кто такие бароны Скренвиджи, и кто такие мы. Они могут не пустить тебя и на порог!
– Сама столичная магичка рассчитала мою судьбу. И она ждёт меня там! – в голосе сестрицы стали проскальзывать привычные недовольные нотки. – Сколько я могу служить вам домработницей! Так и хотите оставить меня прислужницей на всю жизнь!
– Я понял, Ранекка, ты настроена решительно. Не смею перечить, – поторопился погасить очередной возникающий скандал господин Пасквик. – Знай, мы будем волноваться о тебе, держи нас в известности. А сейчас я довезу тебя до вокзала.
– Уже не терпится избавиться от меня, дорогой братец? – продолжила в своей манере Ранекка, пристраивая возле зеркала на свою тщательно уложенную причёску широкополую шляпу с множеством фруктов и цветов на ней.
– Ну что ты такое говоришь, – глава семейства устало вздохнул и, подхватив сумку с вещами сестрицы, вышел под накрапывающий дождик.
– Раина, – строго обратилась напоследок женщина к невестке, – цветы поливай через день, не забывай, что Анадэй не любит капусту и хорошенько следи, чтобы соседский кот не пробирался к нам в погреб!
– Я всё исполню, дорогая Ранекка, – примирительно соглашалась с ней жена брата. – Позволь пожелать тебе удачи! – и Раина неловко обняла грузное тело.
– Сегодня удача на моей стороне! – торжественно произнесла госпожа Ранекка Пасквик и вышла из дома, не забыв прихватить изящный цветной зонтик.
Мобиль брата быстро доставил их до облупленного здания городского вокзала, откуда отходили общественные мобили во всех направлениях. Госпоже Ранекке предстояло добраться сначала до небольшого городка Скрейна, а затем уж оттуда до вожделенного владения баронов Скренвиджей. Анадэй Пасквик больше не пытался отговаривать решительно настроенную сестру, лишь проследил за тем, как она устраивается в дряхлом мобиле, отправляющемся в требуемом направлении, ещё раз пожелал ей удачи и долго смотрел вслед дребезжащей и чихающей механической развалине, не без основания сомневаясь, что это чудо техники прошлого века доберётся до места назначения.
Мобиль не спеша ехал от селения к селению, меняя в них пассажиров с корзинами на пассажиров с визжащими в мешках поросятами. Госпожа Ранекка стойко сносила тяготы пути, убеждая себя, что временные неудобства ничто по сравнению с ожидающим её совсем скоро счастьем. Она лишь брезгливо подобрала юбки, когда все пассажиры салона с азартом кинулись ловить сбежавшего молоденького кабанчика и мстительно пнула того, когда он решил спрятаться именно под её сиденьем.
Через восемь часов тряски и всего две незначительных поломки мобиль прибыл к месту назначения. Довольные попутчики разобрали свою поклажу и разбрелись каждый в свою сторону, а госпожа Ранекка осталась одиноко стоять под навесом у закрытого по случаю окончания дневных рейсов небольшого вокзальчика. Мелкий дождь, робко сопровождавший их во время поездки, к вечеру заметно усилился. Женщина огляделась. Ей необходимо было добраться до Скренвидж-викса. Но, судя по амбарному замку, висящему на дверях вокзала, ни в Скренвидж, ни куда-либо в другое место рейсов сегодня уже не планировалось.
Женщина решительно подхватила свой саквояж, в котором поместилось вечернее платье и кружевное бельё, и отправилась к небольшому кафе, находящемуся на другой стороне вокзальной площади, для того, чтобы подкрепиться и узнать о том, как же ей можно сегодня попасть в Скренвидж.
– Скажи-ка любезный, – обратилась госпожа Ранекка к подавальщику, когда тот принёс её незамысловатый, но вполне сытный ужин, – как я могу добраться сегодня до Скренвидж-викса?
– Завтра утром туда отправляется рейсовый мобиль, – пояснил он.
– Я что, неясно объяснила? Мне нужно попасть туда сегодня! – притопнула ногой будущая невеста.
– Ищите извозчика, – нисколько не испугался грозной клиентки мужчина, – только погода портится, никто не согласится даже за тыщу туда трюхать. Хотя нет, за тыщу, может, кто и согласится, – подумав, изрёк он, равнодушно глядя в заливаемое струями дождя окно.
– Что же мне делать? Я должна попасть туда сегодня, – растерялась госпожа Ранекка.
Работник кафе развёл руками и поспешно отошёл к другим клиентам.
Покончив с ужином, Ранекка подхватила свой саквояж и направилась к выходу, раскрыла зонтик и стала оглядываться в поисках того, кто сообщит ей информацию о том, где нанять мобиль или экипаж до Скренвиджа.
– Эй, дамочка, это вы рвётесь сегодня в Скренвидж? – услышала она ломкий басок.
У служебного хода кафе стоял парнишка лет четырнадцати в когда-то белой, а сейчас невероятно засаленной поварской курточке. Поначалу госпожа Ранекка хотела отчитать наглеца за неподобающее обращение, но потом сочла, что информация важнее, и согласно кивнула головой:
– Да, мне необходимо попасть в Скренвидж-викс именно сегодня.
Малец выжидательно поводил носком ботинка по луже, в которой весело плясали дождевые капли. Пришлось достать медную монетку и протянуть её вымогателю. Монетка жалобно звякнула о камень и укатилась в лужу.
– Ах ты шантажист! Сколько? – едва сдерживая негодование, поинтересовалась Ранекка.
– Накий! – нагло ответил пацан и взялся за ручку двери, делая вид, что собирается уходить.
– Говори! – приказала женщина, вертя перед глазами своего информатора требуемой монетой.
– Ихний скренвиджский кучер был сегодня в городе, если вам повезёт, то он ещё сидит в своём любимом кабачке.
– В каком? – быстро спросила госпожа Пасквик.
Поварёнок продолжил выводить узоры в луже, вынуждая отдать ему честно заработанную монету. Ранекка бросила монету, которая ловко была подхвачена на лету.
– Кабачок "Весёлый кролик!" – крикнул малец и исчез за дверью.
После долгих поисков изрядно уставшая и потрёпанная путешествием и непрекращающимся дождём госпожа Ранекка Пасквик нашла тот злосчастный кабачок. Его окна, несмотря на пасмурную погоду, были широко раскрыты, и из них лилась удалая залихватская песня. Тяжело вздохнув и понемногу начиная проклинать тот день и час, когда она решила обратиться к столичной магичке за помощью в поисках подходящей партии, женщина зашла в это питейное заведение. Стройный хор голосов при её появлении сбился и постепенно затих. Даже в потрёпанном виде, с поломанным зонтиком и жалко обвисшей шляпе, она смотрелась здесь слишком неуместно.
– Я ищу кучера поместья Скренвидж-викс, – объявила женщина на весь небольшой задымлённый зал.
– Ну я скренвиджский кучер, – раздалось от одного из столиков.
– Нам пора ехать домой, любезный, – облегчённо вздохнув, сообщила ему Ранекка.
На ярко-рыжего мужчину, назвавшегося кучером, посыпались одобрительные смешки и хлопки.
– Давай, Корт, не теряйся, доставь ледю до дома! – подбадривали его со всех сторон.
– А чего, и доставлю! – не растерялся тот, поднялся из-за стола и, прихрамывая, направился к двери, у которой его ожидала попутчица, – Только у меня без удобств. Вы уж, леди, не обессудьте, воз бочками заставлен, если согласны со мной на облучке, то милости прошу! – и названный Кортом пошёл седлать лошадей.
Вскоре вконец вымотанная Ранекка восседала рядом с кучером, заметно потеснив его на рабочем месте, на что тот нисколько не жаловался, наоборот, любезно поделился с ней непромокаемой полостью, с успехом прикрывшей от дождя их обоих. Почти через два часа поездки по изрядно раскисшим дорогам они увидели огни Скренвидж-викса.
– Вы к кому следуете, леди? – поинтересовался молчавший всю дорогу мужчина.
Госпожа Пасквик немного помолчала. А, действительно, к кому она едет? Имени будущего жениха магичка не сообщила. А вдруг в поместье больше одного холостого мужчины? Почему она об этом не подумала раньше.
– А скажите, любезный Корт, – Ранекка ещё в кабачке запомнила имя кучера, – есть ли в поместье неженатые мужчины?
– Да сколько угодно, леди. У Скренвиджей три сына и дочь на выданье. У них постоянно кто-нибудь гостит. Балы устраивают, приёмы. Не скучают они в нашей глуши, нет, не скучают, – подтвердил он.
– Значит, мне к ним! – решительно заявила дама, поправляя свою злосчастную шляпку.
Экипаж свернул в сторону от дороги, ведущей к воротам сиявшего огнями поместья.
– Куда мы направляемся? – поинтересовалась Ранекка, провожая глазами роскошные кованые ворота.
– Уж не думаете ли вы, леди, что наше шикарное ландо ждут с парадного подъезда? На хозяйственный двор я еду. Распрягу своих коняшек – и отдыхать! – Корт причмокнул, ласково подгоняя лошадей.
– Мне назначена встреча в поместье, – упрямо твердила госпожа Пасквик.
– Пойдёте к главному входу? Или со мной? Я позову мажордома, а он уж проводит вас к господам. Сможете немного привести себя в порядок, – добавил он, ненавязчиво намекая на жалкий вид попутчицы.
С таким доводом пришлось согласиться. Платье намокло и немилосердно давило подмышками. Нарядная когда-то шляпка уныло повисла, яркие искусственные цветы на ней слиплись в один абстрактный комок. И, вообще, кажется, Ранекка простыла и начинала чихать и хлюпать носом. Как бы кстати сейчас пришлась горячая ванна и чашка целебного отвара с мёдом. Но цель уже рядом, не стоит раскисать. Завтра она может позволить себе расслабиться, а сейчас необходимо собраться и сделать несколько последних шагов к счастью.
Лошади резво забежали во двор, радуясь окончанию путешествия, пожалуй, больше, чем сами седоки. Кучер завёл их под навес, ласково потрепал по холкам и пообещал скоро вернуться. Затем помог Ранекке спуститься на землю.
– Если хотите, можете привести себя в порядок в моём закутке, пока я буду распрягать и обхаживать своих коняшек, – предложил он.
Женщина с благодарностью приняла предложение. Корт подвёл её к двери в дальнем конце тёплой конюшни. За дверью оказалось небольшое помещение, всё пропахшее свежим сеном. Металлическая печурка, небольшой топчан с соломенным тюфяком на нём, стол, сколоченный из струганых досок, и чурбанчик вместо стула составляли всю его обстановку. Госпожа Пасквик огляделась в этом великолепии. Но выбирать не приходилось, она устало поблагодарила гостеприимного хозяина и, после того, как он вышел, раскрыла свой саквояж. Вещи, находящиеся в нём, тоже промокли и, конечно же, помялись. Но те, что были на ней, были к тому же заляпаны грязью и выглядели ещё хуже. Выбор был невелик, пришлось натягивать на себя слегка помятое вечернее платье и уже на себе разглаживать его руками. Множество шпилек в тщательно уложенной утром причёске только усиливали тупую головную боль, и Ранекка с облегчением распустила волосы, пройдясь по ним щёткой, отчего они влажно заблестели. Напоследок она сунула ноги в изящные лодочки на довольно высоком каблуке и, не имея возможности посмотреться в зеркало, сочла себя готовой к выходу.
Вскоре за дверью раздался голос Корта:
– Леди, я освободился, вас проводить?
И женщина открыла дверь, сделав шаг навстречу своей судьбе. Кучер, глянув на неё, смущённо закашлялся и произнёс:
– Я предупредил мажордома, он проводит вас к господам.
Ранекка отважно последовала за своим сопровождающим. Он провёл её через большой двор, уныло мокнущий под непрекращающимся дождём, а затем открыл добротную дубовую дверь, за которой распространялись умопомрачительные запахи из находящейся неподалёку кухни. Корт свернул в другую сторону от столь притягательных запахов, в конце небольшого коридорчика нашу путешественницу поджидал величественно разодетый невозмутимый мужчина. С таким количеством позумента он мог быть или императором или мажордомом. Поскольку вряд ли её вышел встречать сам император, значит, это был всё же мажордом.
– Как прикажете доложить? – чопорно спросил он.
– Ранекка Пасквик, – смутившись от его величия, произнесла Ранекка.
Мажордом проводил женщину в небольшую гостиную и удалился. Только оставшись одна, она вспомнила, что даже не поблагодарила кучера, доставившего её в поместье. Ну да ничего, ещё не единожды представится такая возможность.
Ранекка уже устала ждать, боясь присесть в своём намокшем, пока она шла через двор, платье, на изящные креслица, обитые светлой шёлковой тканью. Наконец дверь открылась и в комнату вплыла, иначе не скажешь, красивая статная женщина лет пятидесяти, видимо, хозяйка этого поместья и мать троих холостых претендентов на руку девицы Пасквик.
– Добрый вечер, – приветливо поздоровалась вошедшая. – Я Элоиза Скренвидж. Вы хотели меня видеть? – и она замолчала в ожидании ответа.
Гостья растерялась. В своих мечтаниях она представляла, что как только она появится около поместья, ей навстречу выедет крепкий широкоплечий мужчина её мечты, обязательно на белом горячем жеребце. При виде её он сразу всё поймёт. Дальше её мечты не заходили. Жизнь продолжала вносить свои каверзные коррективы в её планы. Хозяйка с дежурной улыбкой рассматривала Ранекку, терпеливо ожидая от неё ответа. Пауза затягивалась. И госпожа Пасквик решилась. Всё равно правда рано или поздно выплывет наружу.
– Я – Ранекка Пасквик, – начала гостья свой рассказ, медленно подбирая слова. – Девица Ранекка Пасквик, – решила уточнить она. – Видите ли, что уж скрывать, я уже не та молодая девчушка, какой была несколько лет назад, и мне давно пора подыскать себе пару для создания семьи. Требования к будущему партнёру у меня достаточно строгие, меня не устроит абы кто. Я ждала. Я долго ждала, что встречу его, пока не поняла, что нужно брать это ответственное дело в свои руки. В конце концов, я обратилась к профессиональному столичному магу-аналитику, чтобы она составила мне расчёт моей брачной партии, – Ранекка замолчала.
– И что? – вежливо спросила леди Скренвидж.
– По этому расчёту выходит, что мой жених должен быть здесь, в этом поместье, – смущённо созналась претендентка в невестки.
– Вы хотите, чтобы я занялась обустройством вашего брака? – поинтересовалась хозяйка поместья.
– Я… я решила, что мой суженый один из ваших сыновей, – раскрылась до конца гостья.
– Что? – у леди Скренвидж совсем не аристократически приоткрылся рот.
– Но ведь расчёт… – пыталась спасти положение Ранекка.
– Моему старшему сыну недавно исполнилось двадцать семь, и он счастливо помолвлен. А вам, простите за бестактный вопрос, сколько лет?
– Чуть больше тридцати, – скромно ответила гостья.
– Я, конечно, могу понять ваше рвение обрести своё счастье, но всё же не думаю, что его могут составить мои младшие сыновья, – с сомнением произнесла леди Скренвидж. – Но, чтобы между нами не осталось недоразумений, я, если хотите, могу пригласить их сюда.
– А вас это не очень затруднит? – надежда всё ещё не хотела покидать госпожу Пасквик. – А можно тогда пригласить и старшего?
Леди Скренвидж взяла архаичный серебряный колокольчик, раздался мелодичный звон, после которого в гостиную зашёл важный мажордом.
– Рокоуз, – обратилась женщина к вошедшему, – попросите моих сыновей явиться сюда. Всех.
Дворецкий величественно склонил голову и вышел. Темы для разговора у таких двух разных женщин не было, и они молчали, думая каждая о своём. Неизвестно, что было в голове у великосветской леди, но Ранекка только сейчас начала понимать, какой авантюрной от начала и до конца была её затея. Стать невесткой этой утончённой леди? Какая глупость! Ну как ей вообще такое могло прийти в голову! Что она здесь делала бы? Да она же до жути боится этого монументального дворецкого! А вдруг они вхожи к самому императору? Да и вообще. Леди вон какая изысканная. А она? Казавшееся ранее очень роскошным вечернее платье, сшитое собственноручно, казалось жалким в этой гостиной. Женщина искренне порадовалась, что её глупая шляпка потеряла свой вид и по этой причине была оставлена на конюшне. Госпожа Пасквик уже поднялась, чтобы поблагодарить хозяйку за уделённое время и уйти, когда за дверью раздались голоса, и в комнату, постучавшись и получив разрешение матери, вошли трое парней.
– Мама, вы звали нас? – спросил самый старший из них, белокурый, такой же изящный, как и мать, но по-мужски красивый молодой человек.
– Да, я хотела…
– Можно я пойду? – невежливо перебила хозяйку Ранекка и, обогнув несостоявшихся женихов, вышла из комнаты.
Она, не замечая ничего вокруг, шла по коридору к выходу. Мыслей в гудящей голове не было совершенно. Хотелось только одного – забраться в горячую-прегорячую ванну, а потом в постель. Желательно под несколько одеял, чтобы спрятаться под ними с головой и больше никогда не видеть этот жестокий мир. Анадэй и Райна будут выражать сочувствие, за спиной хихикая над её глупой попыткой устроить собственную судьбу. Наверняка ехидная невестка расскажет всё соседям. Слёзы, текущие по щекам, смешивались с холодным дождём, но Ранекка не замечала ни слёз, ни дождя. Ей казалось, что в её голове крутится огромный кусок ваты. Постепенно заполняя всё новые уголки, он всё увеличивался, вознамерившись заполнить собою весь мир. Когда это случится, голова лопнет.
– Леди! Леди! Вам плохо? – пытался пробиться через эту вату чей-то голос. – Вы совсем промокли, и, кажется простужены. Не стоит сидеть под холодным дождём. Вам есть куда пойти?
– Зачем куда-то идти, – закрыв глаза и раскачиваясь, проговорила Ранекка, – всё равно скоро голова и весь мир лопнет, – женщина обхватила руками тяжёлую голову и попыталась удержать её от таких последствий. Ничего не помогало.
– Э-э, леди, да вам совсем тяжко, пойдёмте со мной, вам необходимо обсохнуть и согреться, – предложил кучер, доставивший её в поместье.
– Мне уже ничего не поможет, – в полузабытьи произнесла женщина.
– Не говорите так, леди. Вот попробуете моего первача, завтра наперегонки с жеребцами трёхлетками бегать сможете! – Корт слегка приобнял грузное тело и, невзирая на свою хромоту, повёл слабо сопротивляющуюся Ранекку к себе на конюшню.
– Вот, побудьте пока здесь, а я сейчас принесу дровишек, – он проводил женщину до своего закутка, усадил её на топчан и вышел.
– Я живу в Скренвидже, внизу наша деревенька, а здесь ночую, когда больна какая лошадка или жеребёночек на подходе, – пояснял он гостье, ловко растапливая печурку. – Вот, сейчас станет тепло. А мы вас, леди, лечить будем! – и Корт достал откуда-то из-под топчана внушительную бутыль с прозрачной, как слеза жидкостью, поискал стакан, нашёл его за печкой, щедро наполнил его до краёв и протянул Ранекке, – Выпейте, леди, это для здоровья, – пояснил он.
Казалось, комок ваты, прочно обосновавшийся в голове у госпожи Пасквик, вытянул из её тела всю жидкость, и женщина с благодарностью приняла протянутый стакан и с жадностью начала пить. Уже на первых глотках она поняла, что ей предложили огонь в чистом виде, но мучавшая жажда была так велика, что Ранекка не могла остановиться, пока не выпила почти всё.
– За что все так ненавидят меня? – жалобно произнесла она. Остановившиеся было, слёзы опять брызнули из глаз.
– Кто же вас ненавидит, леди? – спросили два кучера, склонившиеся над ней.
– Все. Все меня ненавидят! – вместе с огнём из стакана пришла жалость к себе. – И Анадэй, и жёнушка его. Магичка вот решила посмеяться. Ваши хозяева, небось, тоже сейчас обхохатываются. Вы вот даже вдвоём заявились, чтобы посмеяться над глупой толстой Ранеккой.
– Один я, один, Ранечка. И вовсе я не смеюсь над тобой, а восхищаюсь. Какая же ты ладная, аппетитная, снаружи ёршик, а внутри такая ранимая, так и хочется защитить тебя от всего мира.
– Правда?
И Ранекка стала бессвязно рассказывать свою историю. Как она искала своё счастье, обращалась в брачные агентства, потом к приезжей магичке, как та обещала, что именно в Скренвидж-виксе ждёт её такое долгожданное счастье. Она обхватила себя руками и мелко тряслась то ли от озноба, то ли от гулявшего в теле хмеля.
– Замёрзла, лапушка? Переодеться бы тебе. Платье больно лёгкое, да и промокло оно. Вот, не побрезгуй уж, надевай мою рубаху, чистая она, я её тут на всякий случай держу.
– Замёрзла? Да, я замёрзла, – Ранекка бессмысленно смотрела на протянутую рубаху, – и никогда уже не согреюсь.
– Позволь, я тебе помогу, – и мужские руки осторожно коснулись лодыжки, ненадолго замерев там, словно ожидая позволения двинуться дальше.
Сопротивления не последовало, и Корт осторожно продолжил снимать промокшее платье. Когда его горячие руки достигли бёдер, Ранекка покорно приподнялась, и платье покинуло свою хозяйку. Восхищённому мужскому взору открылось кружевное бельё.
– Чёрное на белом! – восхищённо произнёс мужчина, сидя перед Ранеккой на коленях и осторожно гладя её бёдра.
Он медленно опускал к ним голову, давая женщине возможность оттолкнуть его. Но Ранекка, забыв про всё на свете, тонула в новых ощущениях. Ласковые руки легонько касались кожи её ног, постепенно поднимаясь выше, потом к ним присоединились и губы. Стыд, жар, навязчивый ватный ком в голове были забыты, женщина впервые познавала мужскую ласку. Мир исчез. А потом и вовсе взорвался.
***
Проснулась Ранекка с ощущением тепла и счастья. Её крупное тело как бы парило над землёй и всеми её проблемами. Ощущались лёгкость и беззаботность, которые бывают только в детстве. Женщина открыла глаза и огляделась. В каморке она была одна. За окном светило яркое солнце, а за дверью слышалось, как хрупают свой овёс и переступают с ноги на ногу лошади. Больше не доносилось ни одного постороннего звука. Ушёл. Ну что ж, так даже будет лучше. Не нужно неловко отводить взгляд, говорить и выслушивать ничего незначащие слова и обещания. Свою волшебную ночь она получила. Эти воспоминания будут вечно храниться в самом потаённом уголке памяти. Ранекка, как старый скряга, никогда ни с кем ими не поделится. Это только её. Её такое маленькое, яркое и быстротечное, как полёт звезды, счастье. Ночь с самым лучшим мужчиной на свете. Пусть и короткая, но она была.
Женщина поднялась с постели, медленно провела руками снизу вверх по нагому телу, ещё помнящему сначала несмелые, а потом такие откровенные и жадные ласки других, загрубевших, но таких нежных рук, и улыбнулась. Всё хорошо.
Она огляделась в поисках своей одежды. Высохшее дорожное платье аккуратно висело на спинке стула. И тут взгляд Ранекки зацепился за яркие пятна на простыне. Поддавшись порыву, женщина сдёрнула простыню, быстро свернула её и прибрала в свой саквояж. Корту это будет только досадным напоминанием о ночи с глупой старой девой. А для неё… для неё памятью о том, что эта ночь всё же была в её жизни. Быстро одевшись, госпожа Пасквик подхватила свой саквояж и вышла во двор. С гордо выпрямленной спиной она прошла мимо хмурого мужчины, монотонно метущего двор. Тот было, заинтересованно остановился и собирался сказать что-то, но Ранекка ускорила шаг и почти бегом скрылась за воротами.
Домой. Она ещё успеет на утренний мобиль до Скрейна. Единственное приключение в её жизни подходило к концу. Всё сложилось не так, как она рассчитывала, но Ранекка не жалела. Главное, что это было в её жизни.
От деревеньки к поместью поднимался новенький блестящий мобиль. Хозяева возвращаются откуда-нибудь. Или гости пожаловали спозаранку. Но её, Ранекки, это совершенно не касается. Она машинально отошла на обочину, уступая дорогу. Но мобиль остановился прямо около её.
– Ранечка, милая, куда же ты побежала? – из мобиля выскочил взволнованный Корт. – Я же только на пол часика отлучился до деревни, чтобы взять мобиль, чтобы тебе не пришлось идти до нашего дома пешком и стаптывать свои ножки.
Мужчина взволнованно топтался возле неё, пытался забрать саквояж и несмело дотрагивался до её руки.
– До какого дома? – глупо переспросила Ранекка.
– До нашего, я же говорил, что внизу, в деревне у меня есть домик, – пояснял Корт, подсаживая её в мобиль, – мы будем жить там. А если тебе не понравится, я поеду, куда захочешь. Да я даже от своих лошадок откажусь, лишь бы быть с тобой, моя Ранечка! Сейчас позавтракаем, и в Скрейн. Там и оформим наши отношения. Ты же… согласна? – мужчина с надеждой смотрел её в глаза.
Ранекка опустила веки. По её щека опять текли слёзы. Да что же это такое! Она опять плачет. Она, всегда такая жёсткая, уверенная в себе и окружающем мире, плачет. Глупости. Но такие приятные, разрывающее железное сердце на части, глупости.
– Да, – только и смогла произнести она.
Уже по дороге в Скрейн счастливый жених рассказал, что в молодости он очень увлекался лошадиными бегами, но однажды лошадь понесла, и он не удержался в седле, упал, очень неудачно сломал ногу. Со скачками навсегда было покончено. Жизнь, казалось, потеряла смысл. Но лошади по-прежнему оставались его единственной страстью. После того, как он смог ходить, Корт купил домик в Скренвидже и стал работать на конюшне своего старого университетского друга, не поддаваясь на уговоры занять более подобающее его статусу место. До сегодняшней ночи его устраивало такое положение, но теперь он человек семейный, пора выбираться из скорлупы одиночества, куда он добровольно заточил себя. Пора начинать новую жизнь.
Ранекка сидела на сиденьи рядом с водителем и глупо улыбалась. Сбылось. Всё сбылось. Как же она счастлива.