на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить








«СПРАВКА

11 октября 1939 г. у осмотренного арестованного, содержащегося во Внутренней тюрьме ГУГБ НКВД СССР — Бабель Исаака Эммануиловича, 45 лет, имеется — хронический бронхит.

Зам. Нач. Санчасти внутренней тюрьмы

ГУГБ НКВД СССР

Военврач 3 ранга Кузьмина».

В тюрьме его душила астма, терзала бессонница и мучительный кашель. Жена писателя, прощаясь с ним у ворот Лубянки в день ареста, «почему-то подумала — дадут ли ему там стакан горячего чая, без чего он никогда не мог начать день?»[197]

Чай давали, иногда даже на допросах, но жидкий, почти остывший. Кормили скверно. Правда, тюремное существование скрашивали передачи Антонины Николаевны — вплоть до декабря 1939-го. К тому времени Бабель уже содержался в Бутырской тюрьме.

…Вернемся, однако, в октябрьские дни. Обвинение готово, протокол последнего допроса тоже. Между тем дело как бы застывает на мертвой точке. Причины понять трудно. Во всяком случае некое торможение хода дела не есть заслуга НКВД.

28 октября Акопов опять пишет постановление о продлении срока следствия на один месяц. Из текста документа следует, что высшее руководство, вероятно, получило какие-то распоряжения из Кремля.

«На основании указания руководства Следчасти ГУГБ НКВД СССР следственное дело обвиняемого Бабеля направлением в суд задерживается до особого распоряжения, но, учитывая, что срок содержания под стражей Бабеля истек, постановил: возбудить ходатайство перед Прокурором Союза ССР о продлении срока содержания под стражей обвиняемого Бабеля на один месяц, т. е. до 28-го ноября 1939 года». Подписи: Акопов, Кочнов.

М. Панкратьев продляет срок, а военный прокурор И. Антонов делает приписку: «Следствие по делу закончено. 1 /XI—39 г.»

5 ноября Бабель пишет:

«Прокурору СССР

от арестованного И. Бабеля,

бывш. члена Союза

Советских писателей.

Со слов следователя мне стало известно, что дело мое находится на рассмотрении Прокуратуры СССР. Желая сделать заявления, касающиеся существа дела и имеющие чрезвычайно важное значение, прошу меня выслушать»[198].

На следующий день начальник внутренней тюрьмы ГУГБ НКВД капитан А. Н. Миронов препроводил заявление Бабеля по назначению[199]. Акопов же, рассмотрев дело в последний раз, ходатайствует о продлении срока до 2 января 1940 г. «Следствие по делу Бабеля закончено, на основании указания руководства Следчасти ГУГБ НКВД СССР следственное дело по обвинению Бабеля направлением в суд задерживается до особого распоряжения…»

Особого, то есть сталинского, распоряжения все еще не поступало…

Бабель ждет ответа на свое первое письмо в Прокуратуру Союза и, не дождавшись его, обращается туда снова.

«В дополнение к заявлению моему 5/XI—39 вторично обращаюсь с просьбой вызвать меня для допроса. В показаниях моих содержатся неправильные и вымышленные утверждения, приписывающие антисоветскую деятельность лицам, честно и самоотверженно работающим для блага СССР. Мысль о том, что слова мои не только не помогают следствию, но могут принести моей родине прямой вред, — доставляет мне невыразимые страдания. Я считаю первым своим делом снять со своей совести ужасное это пятно.

21. XI.39

И. Бабель[200]».

22 ноября начальник тюрьмы Миронов отправляет Панкратьеву письмо Бабеля. Между прокуратурами (гражданской союзной и ведомственной военной), по всей видимости, не было согласия в вопросе о закрытии дела Бабеля. М. Панкратьев исправно продлевал сроки, И. Антонов настаивал на завершении дела. На последнем постановлении, датированном 4 декабря, Антонов делает приписку фиолетовым карандашом: «Прокурору СССР тов. Панкратьеву. Следствие по делу Бабеля закончено, обвинительное заключение утверждено Главным Военным прокурором с указанием о направлении дела на рассмотрение в ВК Верхсуда Союза. Полагаю: оснований к продлению срока нет. Дело подлежит направлению в суд — в соответствии с указанием Гл. Военного прокурора. 4.12.39 Военпрокурор И. Антонов».

Приближался новый 1940 год… Похоже, Сталин чего-то ждал. Чего? Он уже отказался от мысли провести открытый «молодежный процесс» (Косарева расстреляли в феврале 1939-го), колебался и с проведением процесса над деятелями культуры (Эренбург, Олеша и Пастернак не были арестованы). Сталин взвешивал все «за» и «против». Его раздумья — а он явно медлил с принятием окончательного решения — отразились на действиях лубянских костоломов. В конце 1939 года Бабелю и Мейерхольду позволили обращаться в Прокуратуру СССР и отказаться от первоначальных показаний. Возможно, то же самое сделал и Кольцов. Как бы то ни было все трое еще живы в начале 1940 года. Наконец, час пробил — Сталин принял решение.


«ПРОТОКОЛ ДОПРОСА АРЕСТОВАННОГО БАБЕЛЯ ИСААКА ЭММАНУИЛОВИЧА | Причина смерти - расстрел: Хроника последних дней Исаака Бабеля | cледующая глава