82

Лукавый ввел код на домофоне, и дверь открылась. Запасной код установили на случай аварийной ситуации, чтобы работники любой службы могли зайти в дом без помощи жильцов. Дед Вика поделился с Лукасом этим секретом незадолго до смерти.

Утро уже перешло в день, родители Вика должны были уйти на работу. Лукавый специально выждал пару часов, чтобы поговорить с другом наедине. Он поднялся на лифте, подошел к квартире и позвонил.

Щелкнул замок, дверь открылась. Вик стоял в проеме с взлохмаченными волосами. Из одежды на нем были только трусы.

– Ты чего тут? – удивился он.

– Есть разговор. – Лукавый попытался пройти, но Вик преградил ему дорогу.

– Без предупреждения невежливо заявляться даже к друзьям, знаешь ли.

– Форс-мажор. – Лукавый опустил руку Вика и зашел в квартиру: – Пойдем к тебе, все обсудим.

– Стой. Пошли в кухню, раз уж ты все равно меня разбудил. – Глаза Вика подозрительно забегали.

– Ты от меня что-то скрываешь?

– Не-е-е, просто у меня бардак в комнате. Стыдно.

– Когда тебе было стыдно за бардак? У вас же домработница убирается. – Лукавый прищурился, проходя в кухню.

– Я слишком много выпил ночью, разбросал по комнате салфетки… Ну, ты понимаешь. – Вик поморщился. – Будешь что-нибудь?

– Крепкий чай с сахаром.

Вик поставил чайник. Скрипнула дверь. Они повернулись на звук. Вик переступил с ноги на ногу.

– Чертовы доски, пора бы уже поменять паркет. Батя все время откладывает ремонт…

– Вы же сделали полное обновление в начале прошлого года, какой ремонт?

– Ничего от тебя не скроешь. – Вик нервно засмеялся, потирая шею.

– Что происходит? – Тихая выглянула из-за двери. Она накинула красную рубашку Вика.

– Я же сказал тебе бросить его. – Лукавый встал из-за стола. – Одевайся и уходи. – Он развернул ее за плечи и подтолкнул к спальне.

– Ты что творишь? Никуда я не пойду! – Алина отмахивалась от него, но Лукавый оказался сильнее. – Вик, сделай что-нибудь!

– Э-эй, Лукас, ну ты чего? Я тут со своей дамой, и, вообще, почему ты ее прогоняешь из моего дома? – Виктор подошел к ним, освободил Тихую и непонимающе посмотрел на друга.

– Я же сказал. Мне нужно с тобой поговорить. Наедине. – Лукавый терял терпение. Его левая рука сжалась в кулак и дрожала от напряжения.

Вик, поразмыслив, кивнул.

– Алин, можешь пойти домой? Прости за это… Я не знал, что он придет, но, видимо, у него что-то срочное.

– Ладно. Дайте только умыться и одеться, – хмуро буркнула Тихая. Позже она поцеловала Вика и ушла.

– На твоем месте я не морочил бы ей голову, – сказал Лукавый, сев на стул в кухне.

Глаз Вика дернулся.

– Слушай, че ты ко мне прицепился? В последнее время ведешь себя как придурок.

– Кто бы говорил. Не стыдно, а?

– За что? Чего я должен стыдиться, блин? Я ее люблю, она меня – тоже. – Вик схватил кружку с кофе и сделал большой глоток. – Говори, что хотел, и вали отсюда. Испортил мне настроение! Я хотел провести весь день в объятиях любимой девушки.

– Что ты мне подмешал в клубе?

Вик вскинул брови, ткнув себя пальцем в грудь:

– Я? Ничего.

– Ты врешь. Я кое-что вспомнил.

– Ты же сам жаловался, что ни черта не помнишь. Может, ты что-то попутал? – Вик нервно рассмеялся.

Лукавый потянулся к пакету за поясом.

– Мы ведь с тобой лучшие друзья. Неужели не хватает храбрости рассказать правду?

Вик посмотрел на него, перевел взгляд на окно, затем на него и снова на окно.

– Я не хотел об этом говорить, потому что ты ничего не помнил.

– А теперь я много чего помню. Лучше признайся честно, не будь трусом.

– Ладно. – Вик провел рукой по волосам, положил ладони на столешницу и посмотрел другу в глаза: – Я подмешал тебе кое-что в пиво. Просто хотел спровадить тебя и подкатить к ней первым.

– Я тебе доверял, а ты!.. Ты знал, что Ева мне нравится!

– Я хотел проверить, согласится ли она провести со мной… время. Если бы она меня отшила, я бы сделал все, чтобы вы сошлись. Честно.

Лукавый облокотился на стол, пододвинулся ближе, чтобы Вик не видел его левой руки.

– Что произошло после того, как я ушел?

– Я взял мохито и принес ей. Она спрашивала о тебе, я сказал, что ты ушел. – Вик отодвинул стул и сел на него. Его пальцы застучали по столешнице. – Потом она ушла, и я ее не видел.

– Какой мохито ты ей дал?

– В смысле, какой? Обычный.

– С алкоголем или без?

– С алкоголем. Все, как ты сказал.

Лукавый закашлялся, чтобы незаметно достать пистолет из пакета. Теперь он держал его, прижимая к обратной стороне столешницы.

– У нее аллергия на алкоголь, – холодно прошептал он.

Вик вздрогнул и выпрямился; затем, опомнившись, вальяжно откинулся на спинку стула.

– А, да… это я себе с алкоголем взял. Ей дал без алкоголя.

– Ты никогда в жизни не пил мохито. Зачем врешь?

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Правду, придурок. Только ее.

– А если я не хочу рассказывать? Что тогда?

Лукавый вытащил руку и уперся локтем в столешницу. Он направил пистолет в лоб Вику.

– Я тебя пристрелю, – сказал Лукавый, взводя курок.

Вик подскочил, кинулся к проему. Пуля царапнула кожу на его ухе и угодила в стену. Подняв руки, Вик развернулся на трясущихся ногах.

– Сядь обратно. Я не шучу.

– Соседи услышат выстрел и вызовут полицию, – дрожащим голосом пригрозил Вик.

– У тебя же в квартире звукоизоляция, – парировал Лукавый. – Сядь.

Вик послушно сел. Его трясло, он поглядывал в сторону выхода, сжимал тонкими длинными пальцами столешницу.

– Рассказывай, – потребовал Лукавый. – Все до последней детали. Если не расскажешь, я буду стрелять по ногам и рукам, пока не заговоришь. Ты знаешь, я очень меткий.

– Клянусь, не знаю, что с ней случилось! – выпалил Вик после паузы. – Она ушла из клуба и пропала…

– Врешь. Я смотрел запись с твоего видеорегистратора. Ей стало плохо, и вы с Марком решили от нее избавиться, верно?

– Черт… как много ты знаешь?

– Достаточно, чтобы сдать тебя в полицию.

Вик нагловато усмехнулся. Его больше не била дрожь.

– Мой отец об этом позаботится. Как и тогда.

– Ты понимаешь, что убил человека? – Лукавый сжал рукоятку, чуть надавил пальцем на спусковой крючок. Вик напрягся. – Ты должен был вызвать скорую, когда понял, что ей плохо! Почему ты, твою мать, не сделал этого?!

– Я идиот, – признался Вик, сглотнув. – Я растерялся. Я был пьян и ничего не придумал. Позвал Марка, он сказал, что мы ее увезем и решим, что с ней делать. А потом… ну, потом ты слышал на записи.

Лукавый смахнул пот со лба. Его лихорадило и тошнило, но он держался. На его лице застыла хмурая гримаса.

– Что случилось с ее телом? – процедил он.

– Не знаю.

– Если батя тебя отмазал, ты знаешь все! – Лукавый тряхнул пистолетом. – Просто скажи мне, и я смогу хотя бы сообщить ее родителям, где лежит тело.

Вик прищурился, скрестил руки на груди.

– Тебе правда нужно только это? Если я скажу, где она, ты ведь ничего не выдвинешь против меня? Не ходи в полицию, Лукас. Это ничем хорошим не закончится.

– Родители должны похоронить ее. Так будет правильно, понимаешь меня? – Лукавый прочистил горло. – Представь, если бы это случилось со мной или с тобой и наши родители мучились бы в неведении. Хоть раз поступи по чести!

Вик взял из миски яблоко, откусил кусок и долго его жевал. Стерев сок с подбородка, он кивнул.

– Я скажу тебе, где тело. Только прости меня, окей? Мы же с тобой братья с песочницы! Я просто ошибся!

– Ошибся… – Лукавый встал из-за стола, целясь в Вика. – Я тоже ошибся, когда думал, что мы всю жизнь будем лучшими друзьями.

– Что это значит? Мы больше не друзья? – спросил Вик.

– Ты разбил мне сердце, Вик. Сердце друга – не девчачье, оно не склеится. А теперь покажи, где похоронена Ева. Если соврешь и ее там не будет, я найду способ тебя пристрелить.

– Ты этого не сделаешь. – Вик улыбнулся, но его глаза выражали тревогу.

– Сделаю, – сухо пообещал Лукавый.