ГЛАВА 78

848-й Божественный цикл, 18-й день от рождения дуса, 15-й год истинного Восхождения

Арин, не обращая внимания на острую боль в боку, снова и снова рубил и колол. Бесчисленное количество раз он проделывал эти движения, и его рука болела так же, как болели ноги, задница… проклятье, да все его тело! Левимы пробивали дорогу сквозь скопления цардитов. Арин снова приготовился к удару. Он ловко отвел клинок в сторону, чтобы остановить удар копья, а потом, наклонившись вперед, рубанул по голове в шлеме.

Левимы ехали по семеро в ряд по обеим сторонам от него. Пробер понимал, что они стараются заслонить его, но сражаться приходилось каждому. Масса цардитов обтекала их, готовая пропустить: они прекрасно понимали, что их истинная цель, их настоящая победа, лежит впереди. Однако прямо перед левимами оборона была прочной, враги знали, что их катапультам угрожает опасность.

Осколки и обрушившиеся стены, к которым они ехали, представляли ужасающую картину. Цардиты, бегущие через зияющие бреши, походили на крыс, наводняющих поле с мертвечиной. Они обтекали тысячи брошенных трупов, беспомощных перед ликом Всеведущего. Враги и друзья лежали рядом, как это всегда бывает, когда жизнь обрывается в сражении.

Солнце быстро садилось за спинами левимов, отбрасывая мрачные, холодные тени на поле битвы. Птицы уже кружили в воздухе, дожидаясь очереди полакомиться мертвой плотью. Ярость Арина отодвинула боль куда-то далеко. Он снова ударил каблуками в бока лошади, и она рванулась вперед. Вздыбленные передние копыта впечатались прямо в грудь цардита. Лошадь нашла опору для ног и поскакала дальше. Арин рубил и колол мечом по обе стороны, видя, как цардиты падают или убегают с его пути.

У него за спиной была, наверное, десятая доля левимов, которые вступили в бой несколькими днями раньше. От силы три сотни, плюс еще какая-то часть, что отбилась во время сражения от основных сил. Впрочем, многие из этих отбившихся были уже мертвы.

Мощным галопом левимы миновали разбитые ворота и вырвались в открытое поле. Арин видел огни вокруг катапульт, которые готовились выдвинуть вперед. Их окружали группы лучников и мечников. При виде их враги презрительно завопили, решив, что они бегут с поля боя. Арин не смог удержаться от соблазна продемонстрировать им, что они ошиблись.

Он поднял меч и указал на ближайшую группу орудий. Левимы выстроились широким строем в две шеренги и поскакали вперед, рассыпаясь полумесяцем. Фланги скакали быстрее, надвигаясь на команды артиллеристов и их прикрытие. Арин довольно хохотнул. Этот маневр они долго отрабатывали. Очень приятно было увидеть его результаты на деле.

Прямо перед ним лучники и мечники вставали рядом, пытаясь прикрыть орудия со всех сторон. Стрелы полетели в левимов, которые низко пригнулись в седлах. Мишени были невелики, строй разорванный. И его лучники с седел стреляли намного более метко, чем эти цардиты с земли.

Арин крутанул клинком, и левимы стали сближаться. Он повернул коня налево и отвел меч в сторону и назад, отрубив одному из лучников руку. Триста всадников заполнили все пространство. Лучники выбивали лучников, мечники использовали преимущество в высоте, чтобы вбивать врагов в землю. Это было избиение. Не слишком поучительное, но приносящее глубокое удовлетворение.

Арин вонзил меч в шею какого-то насмерть перепуганного паренька и ногой помог освободить от тела клинок. Он предоставил левимам выводить из строя орудия, а сам повернулся, выискивая следующий объект для нападения. Со стороны стен к ним никто не бежал, и орудия цардитов остались без защиты. Дальше к югу артиллерия уже скрывалась в полумраке. Ближе царила паника. Двое или трое лучников бросились бежать, чтобы позвать помощь.

Он поглядел вокруг. Низкая облачность затрудняла обзор в сумерках, снова пошел снег. Но вдали на северо-востоке двигалась тень. Она была широкой, и какие-то мелкие огоньки вспыхивали в последних лучах заходящего солнца. Арин проехал несколько шагов в ту сторону, напрягая глаза. Тень приобрела смысл.

— Ох, нет! — выдохнул пробер.

Всадники. Сотни всадников возвращались на поле боя. Огоньки были бликами на кончиках боевых пик. Только один отряд использовал их в таких количествах, а он наивно счел, что степняков победили и рассеяли. Арин прикинул, успели ли их заметить. Если еще нет, то скоро заметят.

— Левимы! Надо уходить! Степная кавалерия на северо-востоке. — Арин проехал вдоль своих воинов, пока они отрывались от уничтожения орудий. Один небольшой удар в пользу Конкорда. — Бросайте все!

Арин гнал лошадь во весь опор. Левимы пронеслись по краю вражеского лагеря, не обращая внимания на немногочисленную охрану. Снова оказавшись на тракте, они поскакали на восток, надеясь затеряться в предгорьях Гау.

Впереди раздались крики, и он понял, что Всеведущий еще с ними не закончил. Другие всадники направлялись в их сторону вдоль тракта. Больше тысячи! Арину захотелось заплакать. За каждым поворотом ждал неприятный сюрприз. Удача ни разу не улыбнулась им! Так было у стен — так стало и сейчас.

Арин выехал в голову отряда, чтобы возглавить роковую для них атаку. Не было смысла поворачивать — они попали бы в зубы другим. Он приказал перейти на рысь. Они подождут, когда до противника останется всего сотня ярдов, а потом снова рванутся вперед.

— Приготовьтесь, левимы! Они заплатят славную цену! Каждый выбитый из седла означает на одного врага меньше для Гестериса. Продадим наши жизни подороже!

Пробер поднял клинок в воздух. Еще один раз он опустит его. Еще один раз пойдет в атаку. Арин оглянулся назад. Все лица, обращенные к нему, оставались спокойными. В них не было страха — только решимость и гордость. Все они по праву носили плащи. Он повернул обратно.

— Левимы! — Но меч не опустился, давая сигнал к атаке. Вместо этого Арин вытянул его вперед. Чувство облегчения захлестнуло его, голова стала такой легкой, что он решил, будто теряет сознание. — Отбой, отбой!

Пробер указал на штандарт, развевавшийся над головами всадников. Герб семьи Дел Аглиос!

Левимы привстали в стременах и радостно закричали. Незаметно для них боль затопила Арина, и меч выпал у него из руки. Он прижал руку к ране. Его доспехи, седло и бок лошади были липкими от крови. И головокружение наверняка тоже от потери крови. Он пошатнулся в седле.

Впереди всадники салютовали остриями копий. В центре мастер конников подняла руку, и громовой топот копыт стал стихать. Кавалерия перешла на рысь, а потом остановилась всего в нескольких шагах от них.

— Я — пробер Арин, а это мои сборщики, — с трудом выговорил он. В голове у него шумело.

— Элиз Кастенас, мастер конников, легионы Дел Аглиоса. — Женщина подъехала к ним. — Мы опоздали?

— Еще нет, — ответил Арин, с трудом выпрямляясь. — К северу на поле боя сейчас тысяча степной кавалерии. Направляйтесь на запад по тракту. Оборонительных сооружений Нератарна больше нет. Генерал Гестерис осажден в лагере. У него не больше десяти тысяч. За стенами — тридцать тысяч цардитов.

— Такая осада ненадолго.

Арин кивнул, к горлу подступила тошнота.

— Он хорош, Гестерис. С ним Келл и Нунан, но ночь ему не выстоять. Я знаю, что он чувствует.

Арин понимал, что падает, но не ощутил удара. Он услышал шум, его со всех сторон окружили лица. Кто-то с силой зажимал рану, в которой остался наконечник стрелы. Нет смысла пытаться его извлечь. Он рассек что-то помимо мышц. Арин больше не чувствовал своего тела.

— Положите его на носилки! — закричала Кастенас. — Несите его к Дахнишеву.

— Нет! — Поймав женщину за руку, он заставил ее повернуться к нему. — Послушай меня!

— Отдыхай, пробер. Ты сделал все, что мог.

— Нет, — снова возразил Арин. Он тряхнул головой, отгоняя тьму, наплывавшую на него. — Сделайте то, чего я не смог. Возьмите левимов. Отвлеките их кавалерию. Уничтожьте катапульты. Выиграйте время.

— Я справлюсь.

— Сколько вас?

— Примерно девять тысяч, включая тех, кого ты видишь. Будем надеяться, что этого хватит.

— Этого хватит, — прошептал Арин, глядя в ее растворяющееся в тумане лицо. — Хватит.