Глава третья

На следующей неделе в Нампару прибыл неожиданный гость. Точнее сказать, неожиданным он был для всех, кроме Изабеллы-Роуз.

К тому времени Изабелле-Роуз исполнилось шестнадцать — почти семнадцать, как она предпочитала говорить. За три года, прошедших после Ватерлоо, она вытянулась и стала больше походить на отца крупным носом и высокими скулами. Однако в целом, и внешностью, и по характеру, она оставалась столь же женственной, особенно ее красила стройная, но крепкая фигура. Изабелла-Роуз рассталась с некоторыми детскими привычками, но не растеряла энтузиазм, удовольствие от жизни и, вопреки общим ожиданиям, тягу к Кристоферу Хавергалу.

Эти двое почти не виделись со времени их расставания в конце 1815 года, но в апреле этого года Белла снова его встретила, когда Росс поехал по делам в Лондон и взял ее с собой. Они продолжали слать друг другу письма едва ли не каждую неделю. Как только гость спешился, осторожно вытащив из стремени ножной протез, Белла выбежала из дома и обняла Кристофера. Демельза, которая отвлеклась от разговора с Гарри, увидела из окна полное отсутствие приличествующей сдержанности с обеих сторон. Белокурые усы Кристофера по-прежнему были на месте, но шевелюра теперь стала короче, чем в армии.

Он получил работу в лондонском Сити у Натана Ротшильда, а значит, и его устойчивое финансовое положение, однако он не был евреем, а потому вряд ли мог рассчитывать на продвижение по службе. Наблюдая за ним, Демельза понимала, что надо держать материнский инстинкт в узде. Невзирая на привлекательную внешность и искушенность Кристофера, Демельзе всегда казалось, что ему одиноко в мире. Она знала, что мать его умерла, а отец отверг. Кристофер не говорил о своей семье. А сейчас, когда у него искусственная ступня, надо тем более проявлять осторожность и не смотреть на него, как на одинокого и потерянного мальчика. Ужин прошел на удивление тихо, но чуткая Демельза остро ощущала некоторое напряжение.

Болтал за столом только Гарри, которому исполнилось почти шесть. Ему позволили остаться только потому, что приехал его друг Кристофер. Росс недавно вернулся, и после встречи с Валентином ушел в свои мысли. Молодые люди неотрывно смотрели друг на друга и молчали, что выглядело странно. К концу ужина ощущения Демельзы подтвердились. Кристофер попросил разрешения серьезно поговорить с хозяевами, после того как выполнит данное Генри обещание и уложит его спать. Демельза бросила на Росса мимолетный взгляд.

— Разумеется, — согласился тот. — В девять часов?

— Благодарю, сэр.

В девять все собрались в гостиной. Росс налил по бокалу бренди себе и Кристоферу, Демельзе — портвейн, апельсиновый сок для Беллы, которая последние полгода не употребляла спиртного. Кристофер сначала отпил немного, а потом сделал хороший глоток (для храбрости, подумала Демельза). Поставив бокал, он встретился с Демельзой взглядом и чуть улыбнулся.

— Сэр Росс. Леди Полдарк. Не знаю с чего начать, но мне кажется, от вашего внимания не ускользнуло, что уже более трех лет я влюблен в вашу дочь.

— Да, — ответил Росс, — не ускользнуло.

— Когда она была слишком юной, леди Полдарк ясно дала понять, что обручение и официальная помолвка исключены. Я смирился с этим. До сих пор мирился. Но теперь прошу руки вашей дочери. Любезно прошу вас рассмотреть мое предложение. Но пока вы не ответили, — заторопился он, — хочу сказать кое-что еще. Я... всегда безмерно восхищался ее певческим голосом. Знаю, дважды в неделю она берет уроки в Труро. Кажется, миссис Хадсон...

— Ходжсон, — поправила Белла.

— Ходжсон. Дважды в неделю. Вероятнее всего, лучшего образования в Корнуолле не найти. Но когда ей исполнится семнадцать, большую пользу принесли бы уроки квалифицированного педагога. Прошу прощения, но мне придется признаться в маленьком обмане. Когда Белла приехала в Лондон...

— Я сама расскажу, Кристофер, — вступила в разговор Белла и обратилась к отцу: — Папа, не вини мисс Армитадж, которую ты нанял мне в спутницы. Я притворилась, что хочу сходить на Оксфорд-роуд, поэтому мы пошли по этой улице и встретили Кристофера. Мисс Армитадж возмутилась, но когда узнала, что мы хотели отправиться на Мальборо-стрит на прослушивание, с неохотой пошла с нами...

— Я отвел ее к профессору Фредериксу, — добавил Кристофер. — Может, вы слышали о таком? Он обучил многих лучших певцов. Берет себе в ученики только тех, кто, по его мнению, может стать певцом высокого уровня. Берет дорого и тщательно отбирает учеников.

— Скорее, ввели в заблуждение, чем обманули, — заметила Демельза, которая невольно заинтересовалась разговором.

— Знаю, леди Полдарк. И поэтому еще раз прошу прощения. Оправданием обману послужит мнение профессора Фредерикса. Он сказал, что у Изабеллы-Роуз исключительный голос.

— Вот как.

— Да, сэр. Он сказал, что в любое время примет ее в ученицы.

— Но в Лондоне?

— Да, сэр, в Лондоне. Там находится его школа.

Росс допил бренди, налил себе еще и предложил графин Кристоферу. Тот постоял в нерешительности, потом помотал головой. Он быстро пьянел, поэтому хотел сохранить ясную голову.

— Что ты предлагаешь?

Кристофер кашлянул в кулак.

— В феврале Белле исполнится семнадцать. Если она станет моей невестой, я почту за честь заботиться о ней в Лондоне. С радостью буду оплачивать ее обучение в школе. Разумеется, где ей жить, решать вам. Но я знаю двух уважаемых дам, которые держат пансион на Сент-Мартинс-лейн, и возможно...

Он сделал паузу и взглянул на слушателей.

— Продолжай, — сказал Росс.

— Вот, сэр, мое предложение. Я с радостью все подробно расскажу, но не хочу создавать впечатление, будто всё уже решено, поэтому желаю предварительно обсудить это с вами.

Демельза взглянула на дочь и сразу догадалась, что у Беллы на уме и каково предложение, так что все и впрямь решено. Росс допил второй бокал бренди. Это профессор, как-его-там, неужели он такого высокого мнения о голосе Беллы? Чем плохо просто выступать на приемах вместе с остальными? Даже в детстве у нее был очень сильный певческий голос (иногда без свидетелей Росс называл Беллу громогласной).

Многим ее голос нравился, их впечатляла громкость и ясность; но то были их друзья. Вполне естественно хвалить такой ранний талант: «Милая Белла. Как забавно. Как поет! «Травушка созрела» и «Сборщик ячменя». Замечательное исполнение». Но чтобы петь профессионально? А этот профессор, как утверждает Хавергал, точно известный педагог? Если это неправда, то ему просто нужны ученики. А как лучше всего заполучить ученицу? Да просто преувеличивай ее дарование. Изабелла-Роуз славная и милая девушка, но своевольная, а еще доверчивая. Разумеется, Хавергал откровенно изложил свои намерения, но нельзя всецело на него полагаться. Если позволить Белле на это клюнуть, она может добиться некоторого успеха в певческой карьере, через пару лет станет ездить с низкопробными гастролями, неделю выступать в Глазго, неделю — в Ньюкасле.

Даже если у нее и впрямь большой талант, всё равно от такого пути никуда не деться. Россу не хотелось, чтобы его дочь принимала участие в гастролях вместе с захудалыми актерами. Наверное, это слишком мрачная мысль: у Кристофера не так много денег, и если он искренне любит Беллу, то не позволит ей стать посредственной лицедейкой. А вдруг она не станет знаменитой и не переживет провала. А вдруг добьется успеха?

— Ты говорил о помолвке, — напомнил Росс. — А помолвка приводит к браку.

— Совершенно верно, сэр. Но можно подождать. Я ждал три года. Зависит от того, как будет продвигаться ее певческая карьера. Само собой, мы хотим пожениться, но это можно и отложить на некоторое время.

Росс никак не мог принять решение. Он посмотрел на Демельзу. Мудрейшая, ну скажи хоть что-нибудь! И Демельза ответила на мысленную мольбу:

— Я бы не отказалась от еще одного бокала портвейна.

Поутру Росс навестил Дуайта и Кэролайн. Принес с собой свежую партию сделанного Демельзой сыра; это был только предлог, но сработало. С часок они по-дружески поболтали. Росс не остался на обед и к полудню ушел. По дороге домой он встретил Валентина. Прекрасно одетый, на отличной лошади, Валентин поднял кнут в приветственном жесте.

— Рад встрече, кузен. Как раз сегодня подумывал повидаться с тобой. Можно проводить тебя до дома?

Их лошади шагали рядом.

— На прошлой неделе я навещал Клоуэнс, — сообщил Валентин.

— Как она поживает?

— Все такая же красавица. По-моему, она почти оправилась от тяжелой утраты.

— Двойной утраты.

— Согласен. Я заметил, что Демельза так и не оправилась.

— Пока нет. Сомневаюсь, что это удалось Клоуэнс, но ты прав, ей гораздо лучше.

— Я пришел к ней с предложением купить незаконченного судна, к постройке которого Стивен приступил за месяц до несчастного случая.

— Да? — Росс посмотрел в голубые глаза молодого родственника. — Ты меня удивил.

— Думаю, я удивил и ее. Но все-таки она согласились на продажу. Работы начнутся на следующей неделе; корабль будет готов сразу после Рождества.

— «Аделаида», как мне говорили, потерпела крушение, — сказал Росс.

— Ну, тогда тебе известно о моем интересе к этому делу. В нашей округе мало что остается без внимания.

— Слышал, судно перевозило незаконные товары.

— Отчасти. Немного. Всего несколько бочонков бренди время от времени, пару рулонов шелка, да пару коробок с чаем.

— А олово?

— Что?

— Олово.

— Ну да, раз ты упомянул. Вряд ли судно отчалило бы от этих берегов с одним балластом в трюме.

— Шло в Ирландию?

— Да. Им было удобно и нам тоже.

— Для французов?

— Да. У ирландцев нет того, что нам нужно.

— Виски?

Валентин рассмеялся.

— Что-то вроде того. С дымком. Французы не против забираться в такую даль, если это выгодно. И пусть на северном побережье тоже есть таможня, но в основном она сосредоточена на южном.

— Не вся, — возразил Росс. Уж он прекрасно об этом знал.

— Так вот, — продолжил Валентин, — раз мы потеряли «Аделаиду», я подумал, что проще всего назвать новое судно «Леди Селина».

— Чтобы все знали, кто хозяин судна?

— Это только мысль. Если у тебя есть на примете названия получше, буду рад выслушать.

— Валентин, зачем ты мне все это рассказываешь?

— У тебя есть опыт в этом ремесле.

Росс мрачно усмехнулся.

— Я занимался этим еще до твоего рождения. Меня к этому вынудила нужда. Вряд ли ты нуждаешься.

— У меня есть немного денег, помимо средств Селины, которые теперь тоже принадлежат мне. Но я уже и так слишком глубоко запустил в них руку.

— То есть, ты хочешь разбогатеть?

— А кто не хочет?

— Действуя в обход закона.

— Если потребуется.

Они миновали церковь Сола. У колодца собралось несколько женщин в темных шалях и с опущенными головами.

— Валентин, я не в том положении, чтобы читать нотации. Но из всего тобой сказанного я делаю вывод, что твой экспорт гораздо выгоднее импорта, но и сопряжен с б'oльшим риском.

— Почему?

— Тебе следует знать, что половина Корнуолла захочет купить твой бренди, шелк и табак. В такой торговле у тебя будет куча сторонников. Но за вывоз из графства оловянной руды тебя никто не похвалит. Нельзя забывать о союзе жестянщиков. И в графстве есть влиятельные люди, связанные с Монетным двором Труро, Хельстона и Пензанса.

Валентин пожал плечами.

— Но основную прибыль приносит экспортный груз. Разве тебя волновал риск, когда ты нуждался в средствах?

— Деньги мне нужны были не на женщин или оплату карточных долгов. Нет, тогда риск меня не волновал... оно того стоило. Но мы не вывозили олово.

— Десять тонн сырья принесут семьсот фунтов. Огромная прибыль.

— Охотно верю.

Их лошади остановились. Отсюда виднелся Фернмор, где с претензией на аристократичность до сих пор жили мистер и миссис Келлоу с дочерью Дейзи (ходили слухи, что их поддерживает Пол). Кроме того, вдали виднелись трубы Уил-Грейс и Уил-Лежер. Нампара в долине ещё оставалась вне поля зрения.

— Ты помнишь, когда вы с кузеном Фрэнсисом пришли к соглашению о совместной разработке Уил-Грейс?

— Конечно. Но ты никак не можешь помнить. Это произошло больше тридцати лет назад.

— Матушка мне как-то рассказывала. Шахта принесла большую прибыль.

— В итоге. Но Фрэнсис погиб в той шахте.

— Знаю. Но мне казалось, отличное у вас было партнёрство.

— Пока длилось — да. — Чувствуя, что отвечал слишком резко, Росс добавил: — У нас с Фрэнсисом были дружеские отношения. В детстве мы часто играли вместе. Потом он женился на девушке, которую я любил — твоей матери, и это испортило нашу дружбу. Позже мы опять сблизились. Но ты это знаешь. Все это — часть нашего семейного предания. Почему ты упомянул Фрэнсиса?

— Просто подумал, что у нас тоже дружеские отношения, пусть иного рода... И мне казалось, что ты захочешь присоединиться к моему новому маленькому предприятию с судном, которое я намереваюсь спустить на воду.

Росс изумленно воззрился на собеседника.

— Ты шутишь?

— С чего бы? Ведь у тебя бурное прошлое. Ты не находишь свою нынешнюю респектабельную жизнь несколько скучноватой?

Росс рассмеялся, но мрачно.

— Мне пятьдесят восемь — старик. С контрабандой я в последний раз имел дело, когда позволил использовать в этих целях бухту Нампары. И даже тогда я играл в деле пассивную роль. А произошло это — дай-ка подумать — в девяносто третьем, двадцать пять лет назад.

Валентина это не отпугнуло.

— А всё-таки, дорогой кузен, ты жил насыщенной и полной приключений жизнью. И хотя многие в пятьдесят восемь страдают одышкой, отращивают пузо и хотят лишь сидеть у огня, как жирный мопс в ожидании корма, ты остался прежним — поджарым, высоким и сильным, с жаждущим приключений сердцем. Разве нет? Признайся. Неплохо бы объединить наши силы, как когда-то сделали вы с Фрэнсисом.

— И позволь спросить, какая польза — я имею в виду, для тебя — от столь неординарного предложения?

— Деньги, финансовая поддержка, преимущество твоего обширного опыта, выгода от работы с близким родственником, человеком своего класса.

— Может, тебе лучше пригласить своего брата, сына Фрэнсиса? Вы с ним ближе по возрасту.

— Джеффри Чарльза? Нет. Ни за что.

— Вы же выросли вместе, в одном доме, по крайней мере. Он сейчас не у дел.

— Уже нет. Он изучает право. Мы с детства слишком разные. Ты сказал, мы ближе по возрасту. Для подростка десять лет — огромная разница. А когда умерла наша мать, он почти не жил дома.

— Но теперь вы соседи.

— Да, верно. И жена у него — хорошенькая испаночка, я бы с радостью с ней пообщался... Но его изменила долгая служба в армии. А теперь, выступая на стороне закона, Джеффри Чарльз станет совсем нудным.

Легким шагом они спускались по склону, ведущему к долине Нампара. Тихий ветер, как бегущая вода, шелестел в стеблях пшеницы, из-за чёрных туч выглядывало жаркое солнце.

— Что ж, — сказал Валентин, — это всё, что я хотел сказать.

— И с чего ты намерен начать?

— Что? А, ты про мои маленькие транспортные операции?

— Да.

— Официально — ходить из Падстоу в Рослэр и обратно. Как на «Аделаиде», пока она не затонула. Всё по-честному, можно сказать, в открытую.

— А не в открытую?

— Хм. Заходить по пути туда и сюда. В бухту Бассета, в основном. Изолированная и достаточно безопасная гавань на этом чёртовом неприветливом побережье.

— Мне вот интересно, что ты будешь делать, если сядешь на мель у Годреви. Но остерегайся не только скал. Бухта Бассета не такая уж и безлюдная. Там есть парочка домов. Слухи порой достигают не тех ушей.

— Иногда надо рисковать, кузен. Это графство процветает за счет слухов.

Росс помедлил и задумался.

— Раз уж заговорили о сплетнях. Ты случайно не водишь близкую дружбу с Агнетой Тренеглос?

Валентин склонился и потрепал лошадь по шее.

— Откуда такие сведения?

— Ты про сплетни? А какая разница? Если это ложь.

— Как можно судить, близкая дружба или нет? В последнее время я редко ее вижу. Скучает по Хорри. Ей не хватает общения с молодежью.

— У нее есть младшие сестры.

— Я про мужское общество. Мне с ней интересно.

— Тем вечером, когда ты возвращался из Мингуз-хауса...

— Ах, ты про мою милую посудомойку. Подзабыл ее имя...

— Карла Мэй?

— Как здорово, что ты запомнил, кузен.

— Если ты не спутал с Агнетой.

— Вряд ли я бы спутал.

— Это ты мне скажи. Ее отец весьма неприятный тип, не советую с ним ссориться. Когда-то молодой Фрэнсис постоянно ссорился с Джоном, и частенько меня в это втягивали. Их ссоры не доходили до серьезных, но когда Джон и Ричард становились против нас с Фрэнсисом, пощады не было.

— А я тут при чем?

— Агнета — отрада его отцовских глаз, невзирая на ущербность. Когда Хорри женился, Джон увидел, что семья редеет, и стал больше ценить то, что от нее осталось. В общем, не стоит шутить с этим человеком.

Валентин закусил нижнюю губу.

— Агнете нужно постоянное общение. Это ей полезно. Да, природа отняла у нее чуток ума, но это не значит, что она не умеет радоваться жизни. Она не понимает шутку, когда слышит ее первый раз, но если разъяснить, то смеется громче других. Ее вкус и обоняние прямо-таки звериные. Так почему бы ей не развлечься? Она что, не имеет на это права? Признаюсь, мне с ней интересно.

Росс взглянул на спутника.

— Ты странный юноша, Валентин.

— И само собой, она очень благодарная девушка, — добавил Валентин.

В четверг Кристофер уехал. Если его миссия была исполнена и не до конца, то основательно продвинулась. Предварительно решили, что если зимняя погода не внесет корректив, то перед Рождеством Демельза в компании Кэролайн Энис, которую быстро посвятили в их планы, отвезет Беллу в Лондон. Там они познакомятся с профессором Фредериксом. К тому же Кэролайн пообещала пригласить свою тетушку, миссис Пелэм, которая знает всех и обо всем и выяснит, так ли уж знаменит этот профессор Фредерикс и с какими еще преподавателями можно посоветоваться, прежде чем серьезно предпринимать что-либо. Демельзу обуревали противоречивые чувства. Возможно, в чем-то они с Джоном Тренеглосом были похожи.

Все естество Демельзы бунтовало против «потери» Изабеллы-Роуз (именно так ей казалось) через два с половиной года после гибели Джереми. Клоуэнс упорно оставалась в Пенрине, и только малыш Гарри составлял ей компанию (не считая Кьюби и Ноэль, которые навещают ее раз в месяц и меняют привычный распорядок дня). Для Демельзы, как матери, все это было слишком тяжело: терять детей из-за болезни, трагических последствий войны или вследствие заключения брака. Она неустанно уговаривала себя, что не вправе лишать Беллу возможности, которой та страстно жаждет воспользоваться. Надо принять все меры предосторожности и убедиться, что влюбленный Кристофер придумал этот план не ради женитьбы на любимой девушке. Белла действительно должна попытаться.

Что касается брака, то они с Россом давно договорились, что дети сами решают, кого выбрать. Тут не угадаешь, потому что все это напоминало лотерею, где дети вытягивают билет. Клоуэнс искренне любила Стивена — вдохновенно и горячо — и до сих пор скорбит по нему, хотя после смерти Стивена что-то омрачает ее воспоминания.

И хотя почти все семейство, включая Джереми, оценило многочисленные достоинства Стивена, но нельзя сказать, что искренне привязались к нему, кроме одной Клоуэнс. С Кристофером было как раз наоборот; в Нампаре он всем нравился. А Кьюби любили все, кроме Клоуэнс. Разумеется, Кьюби не могла заменить Джереми, даже вместе с малышкой Ноэль. В унылые и ветреные ночи, случавшихся нередко, Демельза, как и Клоуэнс никак не могла забыть событий, из-за которых Джереми пошел в армию.

Демельза сразу ощутила близость с невесткой. Никому, рассуждала Демельза, не под силу понять жизненные трудности Кьюби, из-за которых той пришлось так поступить. А вот Белле скоро исполнится семнадцать! Еще задолго до семнадцатилетия Демельза знала, кого полюбила навсегда. Хотя, утверждала она, это совсем другое. Они с Россом жили в одном доме и постоянно виделись друг с другом, пусть даже как хозяин и служанка. Так уж Белла будет очарована обаятельным отставным военным, если у нее появится возможность внимательно разглядеть лицевую сторону медали?

Росс не стал пока рассказывать Демельзе о предложении Валентина. Хотел упомянуть между делом, но разговор с Кристофером тем вечером отодвинул встречу с Валентином на задний план. Все мысли жены сосредоточились на одной только Белле. Пару раз в голове у Росса всплывало предложение Валентина. Такое мог предложить только извращенный и слегка неуравновешенный человек вроде Валентина. Да, после гибели Джереми Росс жил размеренно и тихо, но никогда не считал такую жизнь «скучной». Главной его целью стало вернуть Демельзу к нормальной жизни, и в значительной степени ему это удалось. Длительные периоды ее молчания миновали.

Он старался вывозить ее на званые ужины по выходным. Радовался, если жена оставалась довольна. Если возвращаться к активной деятельности, то уж точно не посредством контрабанды олова. Беспокоила только одна мысль — о незавершенном деле в Вестминстере. Когда война закончилась, Росс посчитал, что, какую бы ценность не представляли его действия за последние десять лет, все они вознаграждены победой над Францией. Поэтому после войны он перестал быть представителем лорда Фалмута в Палате общин.

Именно окончание войны и гибель Джереми стали причиной отставки. Место в парламенте стало ему больше не нужно. Росс надеялся (как и многие другие), что после войны в Англии наступит не только мир, но и процветание. Но ошибся. Сокращение бюджетных расходов после войны привело к резкому падению спроса на продукцию британской промышленности. Одновременная демобилизация тысяч солдат и моряков пополнила рынок труда.

Закрыли много заводов на севере и Мидленде, сельское хозяйство пришло в упадок. Итогами массовых волнений и беспорядков стали поджоги и разрушенное оборудование, вследствие чего правительство вместо того, чтобы провести хоть какие-нибудь реформы Питта, пошло на жесткие меры. Каннинг вернулся в Англию, стал членом парламента от Ливерпуля, часто писал Россу. Порой Россу казалось, что в письмах Каннинга таится завуалированный упрек.

Единственное удовлетворение от встречи с Валентином — его полупризнание насчет Агнеты. Если Валентин поссорится с Тренеглосами, это отразится и на Нампаре, они слишком близко. К тому же Тренеглосы верили местным сплетням, что Валентин — сын Росса.