Глава 11

Получив кодированное послание Хескоу с просьбой о встрече, Асторре принял необходимые меры предосторожности: Хескоу мог переметнуться на сторону врага. Поэтому, вместо того чтобы ответить на послание, Асторре в полночь появился в доме Хескоу в Брайтуотерсе. Он взял с собой Альдо Монцу и четырех телохранителей, которые ехали в другом автомобиле. Надел пуленепробиваемый жилет. И позвонил Хескоу по телефону, уже сворачивая на его подъездную дорожку, чтобы тот открыл дверь.

Хескоу появление Асторре не удивило. Он сварил кофе, налил по чашечке Асторре и себе. Улыбнулся.

– У меня есть новости, хорошая и плохая.

С какой начинать?

– Как сочтешь нужным, – ответил Асторре.

– Тогда с плохой. Я должен срочно покинуть страну, а причина тому – хорошая новость. Но я хочу попросить вас сдержать обещание. С моим мальчиком ничего не должно случиться, даже если я больше не буду работать на вас.

– Это я тебе пообещал, – ответил Асторре. – Так почему ты должен покинуть страну?

Хескоу печально покачал головой.

– Потому что у этого кретина Портеллы поехала крыша. Он собрался убить Силка, специального агента ФБР. И хочет, чтобы я собрал команду и провел операцию.

– Так откажись.

– Не могу. Заказ одобрен его синдикатом, и в случае отказа они убьют меня, а может, и моего сына. Так что команду я соберу, операцию разработаю, а участвовать в ней не буду. После убийства Силка в город слетятся сотни агентов. Я им это говорил, но они не хотят и слушать. Вроде бы Силк их на чем-то кинул. Они думают, что смогут как следует замарать его, и ФБР придется спустить расследование на тормозах.

Асторре попытался не выказать удовлетворенности. Его план сработал. Силка убьют без всякого его участия. А при удаче ФБР выведет из игры и Портеллу.

– Спасибо, что дал мне знать, но кто именно принимал решение?

– Тиммона Портелла. Инсио Тулиппа и генеральный консул его поддержали, а вот этот тип с Сицилии, Граззелла, умыл руки. Старается ни в чем не участвовать. Я думаю, он собирается вернуться на Сицилию. Странное дело, там он перебил практически всех. Они не понимают, как устроена Америка, а Портелла, видать, сильно поглупел. Он говорит, что раньше считал Силка своим настоящим другом.

– И ты собираешься возглавить ударную группу. Это не самая лучшая идея.

– Да нет же, говорю вам, когда они начнут штурмовать дом, меня здесь не будет.

– Дом? – Асторре подумал, что ослышался.

– Да. Костяк команды прилетит из Южной Америки, проведет операцию, вернется туда и растворится в джунглях.

– Подход профессиональный, – покивал Асторре. – Когда это произойдет?

– В ночь на послезавтра. А вам лишь останется стоять в стороне и смотреть, как они решат все ваши проблемы. Это хорошая новость.

– Да. – На лице Асторре не отразилось никаких чувств, но перед его мысленным взором возникла Джорджетт Силк, красивая, добрая.

– Я подумал, что вам лучше знать об этом, чтобы обеспечить себе хорошее алиби, – продолжал Хескоу. – Так что, чтобы вернуть должок, позаботьтесь о моем сыне.

– Будь уверен, – пообещал Асторре. – Ни о чем не беспокойся.

Перед тем как уйти, он пожал Хескоу руку.

– Думаю, ты принял правильное решение. Тут разверзнется ад.

– Это точно, – согласился Хескоу.

На мгновение Асторре задумался, а что же делать с Хескоу. Он, в конце концов, принимал участие в убийстве дона, а потому, несмотря на содействие, должен был за это заплатить. Но сейчас Асторре куда больше волновало другое: рядом с Силком найдут смерть его жена и дочь. И он отложил решение на потом, прекрасно понимая, что время убить Хескоу у него еще найдется. Посмотрел на улыбающееся лицо посредника, улыбнулся сам.

– Ты очень умный человек.

Хескоу порозовел от удовольствия.

– Я знаю. Поэтому я до сих пор жив.

На следующий день в одиннадцать утра Асторре в сопровождении Николь, которая договорилась о встрече, входил в здание нью-йоркского отделения ФБР.

Он провел ночь в поисках оптимального варианта. Все это он замыслил для того, чтобы Портелла убил Силка. Но он знал, что не допустит смерти Джорджетт и ее дочери. Он также знал, что дон Априле никогда не вмешивался в естественный ход событий. Но ему вспомнилась история, непосредственно связанная с доном.

Как– то вечером (Асторре было двенадцать, и он в очередной раз приехал с доном на Сицилию) Катерина подавала им обед в саду. Асторре без всяких задних мыслей спросил:

– А как вы познакомились? С детства росли вместе?

Дон и Катерина переглянулись, потом рассмеялись.

Дон прижал палец к губам, а потом насмешливо прошептал:

– Омерта. Это секрет.

Катерина постучала по руке Асторре деревянной ложкой.

– Это не твое дело, маленький дьяволенок.

И потом, гордиться мне тут нечем.

Дон Априле с любовью посмотрел на Асторре.

– А почему он не должен об этом знать? Он же сицилиец до мозга костей. Расскажи ему.

– Нет, – ответила Катерина. – Если хочешь, рассказывай сам.

После обеда дон Априле раскурил сигару, налил в стакан анисовой настойки и начал рассказ:

– Десять лет тому назад самым важным человеком в городе был некий отец Сигузмундо. Многие боялись его, и не зря, но при этом его отличал добродушный характер. Когда я приезжал на Сицилию, он часто приходил ко мне и играл в карты с моими друзьями. Тогда у меня была другая домоправительница.

Отец Сигузмундо истово верил в господа и трудился не покладая рук, дабы удержать верующих на пути истинном. Убеждал их ходить в церковь, а однажды даже подрался с атеистом. Но знаменитым он стал за то, что напутствовал души и давал отпущения грехов жертвам мафии в последние минуты их жизни. За это его очень уважали, но случалось такое очень уж часто, и в результате пошли слухи о том, что он участвовал в этих экзекуциях и выдавал главарям мафии секреты, услышанные в исповедальне.

Муж Катерины в то время служил в полиции и активно противодействовал мафии. Он продолжил расследование одного убийства даже после того, как местный босс мафии попросил его этого не делать, что по здешним меркам случай неслыханный. Через неделю после этого муж Катерины попал в засаду и, смертельно раненный, упал на землю в одном из переулков Палермо. Так уж вышло, что отец Сигузмундо оказался рядом и отпустил ему грехи. Убийц, конечно же, не нашли.

Катерина, безутешная вдова, целый год провела в трауре, регулярно посещая церковь. Потом в одну из суббот пошла исповедоваться к отцу Сигузмундо. А когда тот вышел из исповедальни, на глазах у всех заколола его кинжалом мужа.

Полиция посадила ее в тюрьму, но это было меньшее из зол. Потому что босс мафии приговорил Катерину к смерти.

Асторре, широко раскрыв глаза, повернулся к Катерине:

– Ты действительно его заколола, тетя Катерина?

Катерина с улыбкой смотрела на него. В его взгляде читалось любопытство, но не страх.

– Ты должен понимать почему. Не потому, что он убил моего мужа. На Сицилии мужчины всегда убивали друг друга. Но отец Сигузмундо был лживым священником, убийцей в сутане. Он не имел права отпускать грехи, отправлять души в последний путь. С какой стати бог будет слушать такого человека? Поэтому мой муж не просто умер. Стараниями отца Сигузмундо ему закрылась дорога в рай, и он отправился в ад. Люди не понимают, когда надо остановиться. Есть вещи, делать которые никак нельзя. Поэтому я и убила священника.

– А как ты оказалась здесь? – спросил Асторре.

– Потому что дон Априле заинтересовался этой историей, – ответила Катерина. – И, естественно, все уладил.

Асторре повернулся к дяде.

– В городе меня уважали, – продолжил тот. – С властями удалось договориться в первую очередь. Церковь не хотела привлекать внимания к продажному священнику. Босс мафии оказался упрямцем и не пожелал отменять смертного приговора. Его нашли с перерезанным горлом на кладбище, где находилась могила мужа Катерины, а весь его клан уничтожили. К тому времени я проникся к Катерине самыми теплыми чувствами и назначил ее своей домоправительницей. И последние девять лет считаю месяцы, проведенные в Сицилии, лучшими в своей жизни.

Асторре слушал, как зачарованный. Ел оливки и выплевывал косточки.

– Так Катерина – твоя подружка? – спросил он.

– Разумеется, – ответила Катерина. – Тебе двенадцать лет, ты уже должен все понимать.

Я живу под его защитой, как его жена, и выполняю положенные жене обязанности.

Асторре показалось, что он заметил на лице дяди смущение, чего не случалось ни до, ни после.

– А почему вы не поженитесь? – спросил он.

– Я никогда не покину Сицилию. Здесь я живу, как королева, и твой дядя очень щедр ко мне.

Тут все мои друзья, родственники, сестры, братья, кузены. А твой дядя не может жить на Сицилии. Поэтому мы можем проводить вместе только один месяц.

Асторре повернулся к дону Априле:

– Дядя, но ты можешь жениться на Катерине и жить здесь. Я останусь с тобой. Я не хочу уезжать с Сицилии.

Катерина и дон Априле рассмеялись.

– Послушай меня, – заговорил дон. – Мне пришлось потратить немало усилий, чтобы остановить вендетту против Катерины. Если мы поженимся, старая вражда вновь проснется. Они могут смириться с тем, что Катерина моя любовница, а не жена. Нас это тоже устраивает, мы счастливы и свободны. Опять же, мне не нужна жена, которая отказывается принимать мои решения. Так что, раз она отказывается покинуть Сицилию, я ей не муж.

– И это был бы позор. – Катерина поникла головой, из глаз потекли слезы.

Асторре ничего не понимал.

– Но почему? – спросил он. – Почему?

Дон Априле вздохнул. Затянулся сигарой, отпил анисовой.

– Ты должен понять. Отец Сигузмундо был моим братом.

Асторре помнил, что их объяснение его не убедило. Романтизм ребенка не позволял ему поверить, что двоих людей, которые любят друг друга, могло что-то остановить. И только теперь он осознал, какое тяжелое решение пришлось принимать его дяде и тете. Если бы он женился на Катерине, все родственники дона стали бы его врагами. Конечно же, они знали, что отец Сигузмундо был злодеем, но родная кровь искупала все грехи. А такой человек, как дон, не мог жениться на убийце своего брата. Катерина не могла просить о такой жертве. А если она подозревала, что дон каким-то образом причастен к убийству ее мужа? Однако они оставались рядом вопреки понятиям, впитанным с молоком матери.

Но он находился в Америке, не в Сицилии.

И на исходе ночи Асторре принял решение. Утром позвонил Николь.

– Я заеду за тобой, и мы вместе позавтракаем.

А потом заглянем к Силку в нью-йоркское отделение ФБР.

– Дело серьезное, так? – спросила Николь.

– Да. За завтраком все расскажу.

– Ты договорился о встрече? – спросила Николь.

– Нет, это твоя работа.

Часом позже они завтракали в ресторане роскошного отеля, славящегося широко расставленными столами, дабы посетители могли беседовать, не беспокоясь о том, что их подслушают.

Николь предпочитала плотный завтрак, позволяющий запастись энергией на целый рабочий день. Асторре ограничился стаканом апельсинового сока и чашечкой кофе. Вместе с корзинкой рогаликов они обошлись ему в двадцать долларов.

– Просто грабители, – с улыбкой пожаловался он Николь.

– Ты платишь за атмосферу, – Николь шутку не восприняла. – Импортную скатерть, салфетки, приборы. Так что случилось?

– Я хочу выполнить свой гражданский долг.

У меня есть информация, полученная из абсолютно надежного источника, что завтра ночью Курта Силка и его семью убьют. Я хочу его предупредить. Я хочу, чтобы он знал, что предупреждение исходит от меня. Но он спросит, кто мой осведомитель, а вот этого я ему сказать не могу.

Николь отодвинула пустую тарелку, откинулась на спинку стула.

– Откуда только берутся такие идиоты. Господи, я надеюсь, ты к этому отношения не имеешь?

– Откуда у тебя такие мысли?

– Не знаю. Может, из подсознания. А почему не обойтись анонимным звонком?

– Я хочу прославиться хорошими делами.

У меня складывается впечатление, что в последнее время меня никто не любит, – он улыбнулся.

– Я тебя люблю, – Николь наклонилась к нему. – Ладно, наша версия такова. Когда мы вошли в отель, нас остановил незнакомец и шепнул тебе о готовящемся покушении. В сером костюме, белой рубашке, темном галстуке. Среднего роста, смуглый, итальянец или испанец. В мелочах наши показания могут разниться. Я буду свидетелем, а он знает, что со мной шутки плохи.

Асторре заразительно засмеялся.

– Так тебя он боится больше, чем меня.

Николь улыбнулась.

– И я знакома с директором ФБР. Ас политических интриг должен таким быть. Я позвоню Силку и попрошу его принять нас.

Она достала из сумочки телефон и набрала номер.

– Мистер Силк, это Николь Априле. Со мной мой кузен Асторре Виола. У него есть важные сведения, которые он хочет сообщить вам. – Пауза. – Слишком поздно. Мы будем у вас в течение часа, – и она оборвала связь, не дожидаясь ответа.

Часом позже Асторре и Николь входили в кабинет Силка, просторное, угловое помещение с пуленепробиваемыми полароидными стеклами, пропускающими свет, но скрывающими все, что находилось за ними.

Силк поднялся из-за огромного стола. Перед ним стояли три кресла, обитые черной кожей. На стене за столом висела обычная школьная доска.

В одном из кресел сидел Билл Бокстон.

– Вы записываете наш разговор? – спросила Николь.

– Естественно.

– Мы записываем все, – добавил Бокстон, – даже просьбу принести кофе и пончики. Мы также записываем переговоры с теми, кого, возможно, придется отправить в тюрьму.

– А вы, однако, остряк, – в голосе Николь сквозила издевка. – Даже если вы прыгнете выше головы, меня отправить в тюрьму вам не удастся.

Лучше бы вам тратить время на что-то более полезное. Мой кузен Асторре Виола пришел сюда добровольно, чтобы сообщить важную информацию. Я здесь для того, чтобы защитить его от любых противоправных действий, которые могут последовать с вашей стороны после того, как он выполнит свой гражданский долг.

В это утро Курт Силк не был столь любезен, как прежде. Сев за стол, указал гостям на кресла.

– Хорошо. Слушаю вас.

Враждебность специального агента Асторре не смутила. Он встретился с Силком взглядом.

– Я получил информацию, что завтра на ваш дом будет совершено вооруженное нападение.

Поздней ночью. Цель нападения – убить вас по какой-то причине.

Силк не отреагировал. Замер. А вот Бокстон вскочил, оказался за спиной Асторре.

– Курт, сохраняй спокойствие, – сказал он своему шефу.

Силк поднялся. Его тело буквально вибрировало от ярости.

– Это старый мафиозный трюк. Он готовит операцию, а потом срывает ее. И думает, что я его поблагодарю. Откуда у вас появилась эта информация?

Асторре повторил версию, предложенную ему Николь.

Силк повернулся к ней:

– Вы – тому свидетель?

– Да, – кивнула Николь, – только я не слышала, что говорил тот мужчина.

– Вы арестованы, – бросил Силк Асторре.

– За что? – спросила Николь.

– За угрозы сотруднику федерального ведомства.

– Я думаю, вам лучше позвонить директору, – предложила Николь.

– Здесь решения принимаю я.

Николь взглянула на часы.

– По указу президента, – продолжил Силк, – я имею право задержать вас и вашего клиента на сорок восемь часов без судебного ордера, если сочту, что вы угрожаете национальной безопасности.

Глаза Асторре широко раскрылись.

– Это правда? Вы действительно это можете? – В голосе слышалось изумление ребенка. Такие властные полномочия произвели на него впечатление. Он повернулся к Николь и весело добавил:

– Слушай, а ведь это все больше и больше напоминает Сицилию.

– Если вы это сделаете, – ледяным тоном отчеканила Николь, – ФБР десять лет будут таскать по судам, а вас сдадут в архив. У вас есть время переправить семью в безопасное место и подготовиться к встрече с убийцами. Они не знают, что вас информировали о готовящемся нападении.

Если вы кого-нибудь захватите, то сможете их допросить. Мы говорить ничего не будем. Или предупреждать их.

Силк обдумал ее слова. Бросил на Асторре презрительный взгляд.

– По крайней мере, я уважал вашего дядю.

Асторре улыбнулся ему.

– То были другие времена и другая страна, хотя вы ничуть не изменились, с вашими секретными указами. – Ему оставалось только гадать, как отреагировал бы Силк, узнав истинную причину.

Ведь он спас его только потому, что провел вечер в компании его жены и влюбился в созданный им образ.

– Я не верю ни единому вашему слову, но мы будем действовать так, словно завтра ночью нападение должно состояться. Если ничего не случится, я посажу вас за решетку, да и вас тоже, адвокат. Но почему вы мне все это рассказали?

Асторре улыбнулся.

– Потому что вы мне нравитесь.

– Выметайтесь отсюда! – рявкнул Силк. Повернулся к Бокстону. – Пригласи сюда командира спецгруппы и попроси моего секретаря соединить меня с директором.

Еще два часа их допрашивали подчиненные Силка. Сам Силк в это время говорил с директором по каналу закрытой связи.

– Ни в коем случае не арестовывай их, – приказал директор. – Если пресса что-то прознает, нас поднимут на смех. И близко не подходи к Николь Априле, пока у нас нет фактов, которыми мы можем ее прижать. Всей информации присвой гриф «особой важности», и давай подождем завтрашней ночи. Охрана в твоем доме приведена в состояние повышенной готовности, семью уже увезли. А теперь передай трубку Биллу. Руководить операцией по нейтрализации нападения будет он.

– Сэр, это же моя работа.

– Ты будешь помогать в планировании, но ни при каких обстоятельствах тебе нельзя принимать участие в самой операции. Бюро функционирует в жестких рамках закона. К мерам силового воздействия мы можем прибегать в самом крайнем случае. Если что-то пойдет не так, подозрение может пасть на тебя. Ты меня понял?

– Да, сэр. – Силк все понял, как надо.